Се Цинчэн обернулся. Какое совпадение, неужели на кладбище сегодня объявили огромную распродажу? Толпы посетителей бродят среди надгробий.

Некоторые из тех людей, что стояли перед Се Цинчэном, были его бывшими коллегами по Первой шанхайской больнице.

Строго говоря, хоть он и называл их коллегами, на самом деле они таковыми не являлись – это были ученики Цинь Цыяня, которые в основном занимались нейрохирургией и, следовательно, не работали с Се Цинчэном в одном отделении.

Се Цинчэн сказал:

 – ... Давно не виделись.

Среди врачей была и медсестра Чжоу, которая меняла Се Цинчэну капельницу в отделении неотложной помощи той ночью.

Как уже можно было догадаться, она не ладила с Се Цинчэном. У медсестры Чжоу был вспыльчивый характер, к тому же она была довольно прямолинейна, поэтому, посмотрев на него некоторое время, она не удержалась и сказала:

– Се Цинчэн, что ты имеешь в виду? Что... что ты здесь делаешь, зачем пришел на могилу Цинь-лаоши [учитель]?

– …

– Поскорее уходи отсюда. Такому, как ты, не следует выражать почтение могиле Цинь-лаоши.

Се Цинчэн ответил:

– Я не собирался выражать почтение, я просто случайно проходил мимо.

– Ты!..

Услышав такие слова, другие врачи, стоявшие рядом, тоже не могли сдержаться.

Один из них усмехнулся:

– Профессор Се, должно быть, живет припеваючи в Шанхайском медуниверситете, верно?

– Настолько, что у него даже есть свободное время, чтобы прогуляться по кладбищу. Преподавателям в самом деле легче, чем врачам.

Се Цинчэн бесстрастно смотрел на них.

 – А что, собственно, случилось? Я совершил какое-то преступление или сделал что-то не так? Хотите уподобиться Цинь Цыяню – вперед, все в ваших руках. Но не все желают идти по его стопам.

– Се Цинчэн! – Услышав это, медсестра Чжоу совсем потеряла дар речи, ее лошадиное лицо вытянулось еще больше. – Неужели у тебя нет чувства стыда!

Се Цинчэн ответил:

– У меня нет стыда, зато есть чувство самосохранения.

– ... Убирайся, и поскорее!

– Верно! И чтобы больше мы тебя здесь не видели!

Молодым врачам было тяжело сдерживать свои эмоции, они были почти на грани того, чтобы придушить Се Цинчэна прямо там, на кладбище. Их гомон стал настолько громким, что к ним подошел один из смотрителей кладбища.

Смотритель в сером поспешил остановить назревающую драку.

– Что вы делаете? Ведите себя серьезно и уважительно! И потише!

Говоря это, он указал на табличку вдалеке.

Затем он многозначительно произнес:

– Подобное поведение нарушает покой усопших. Если у вас есть какие-то взаимные претензии или разногласия, идите и решайте их снаружи. Как только покинете кладбище, можете шуметь сколько угодно, так что прекратите кричать, пока находитесь здесь!

Большие выпученные глаза медсестры Чжоу чуть не выкатывались из орбит:

– Да кто снова захочет видеть его после того, как он уйдет с кладбища? Один только взгляд на его лицо приводит меня в ярость...

Се Цинчэн холодно ответил:

– Созерцание ваших глупых лиц тоже делает меня весьма несчастным.

– Се Цинчэн, ты!..

– Се-гэ! – К этому моменту Чэнь Мань закончил выражать почтение на могиле старшего брата и, услышав шум в этой стороне, бросился сюда. – Что происходит?

Поскольку он был в полицейской форме, окружающие подсознательно притихли.

Медсестра Чжоу тут же прищурила глаза, узнав его.

Это же тот самый молодой полицейский, который всю ночь не отходил от Се Цинчэна...

Чэнь Мань спросил:

– Что случилось?

– Ничего, – взгляд персиковых глаз Се Цинчэна скользнул по лицу каждого из врачей. Потом он сказал Чэнь Маню: – Идем.

– О... – Чэнь Мань догадался, что между ними, скорее всего, произошел какой-то конфликт, но Се Цинчэн не желал тратить время на разговоры об этом, поэтому он сказал: – Се-гэ, будь осторожен, только что прошел дождь, и земля тут скользкая.

Когда они уже уходили, медсестра Чжоу больше не могла сдерживать свое отвращение. Она вспомнила, что тогда произошло в Первой шанхайской больнице, и сейчас при виде безупречно прямой спины Се Цинчэна в ее груди поднялась волна тошнотворного омерзения. Она и сама не знала, о чем думала, но, увидев, что у Чэнь Маня и Се Цинчэна близкие отношения, медсестра Чжоу выплюнула слова в Се Цинчэна:

– Се Цинчэн, когда по больнице ходили слухи о том, что ты гей, я даже заступалась за тебя. Но тут оказалось, что профессор Се в самом деле способен заманить в свою постель даже полицейского. Этот молоденький полицейский будет спать с тобой ночью, а днем ты будешь под его присмотром. Он служит и защищает тебя, так что теперь ты точно будешь в безопасности. Тебе никогда не придется беспокоиться о том, чтобы...

– Что за чушь вы несете?!

На этот раз Чэнь Мань разозлился. Он даже не дождался, пока медсестра Чжоу закончит говорить, прежде чем ринулся на нее с кулаками.

Се Цинчэн схватил его:

– Пусть говорит.

– Но она же наговаривает на тебя...

– Пойдем, Чэнь Мань. Ты все еще одет в форму, подумай о своем положении, – холодно предупредил его Се Цинчэн. Как стакан воды в лицо, это напоминание немного отрезвило Чэнь Маня. Тяжело дыша, он злобно взглянул на этих людей и, сжав челюсти, покинул кладбище вместе с Се Цинчэном.

На обратном пути в машине Чэнь Мань все еще был так зол, что постоянно бубнил ругательства себе под нос.

– Как они могли так оскорбить тебя... Се-гэ, в твоем решении изначально не было ничего плохого... Какое они имеют право так эмоционально шантажировать тебя, какое они имеют право так с тобой разговаривать?..

Се Цинчэн сохранял спокойствие, как будто вообще не слышал, что они говорили, будто бы ничего и не произошло, будто бы они вообще ни с кем не встречались.

Чэнь Мань воскликнул:

– Гэ, почему ты совсем не сердишься!

– Почему я должен сердиться?

– Они, они говорили о тебе такое...

– Они последние ученики Цинь Цыяня, а медсестра Чжоу, кроме того, была лично нанята Цинь Цыянем. Абсолютно нормально, что они не согласны со мной.

– Они даже сказали, ты и я, я... я...

– Геи?

– …

– Я не гей, а люди могут говорить все, что им нравится. Меня это не касается, – сказав это, Се Цинчэн достал и разблокировал телефон, в который не заглядывал с самого утра.

Поскольку он собирался на кладбище, то поставил телефон на беззвучный режим, и только сейчас увидел, что Хэ Юй прислал ему сообщение.

Хэ Юй спрашивал: «Я сегодня возвращаюсь в университет. Во сколько мне прийти на встречу?»

Се Цинчэн слегка нахмурился.

Он вдруг вспомнил страстный поцелуй, случившийся в хаосе гостиничного номера.

Ему стало не по себе, когда он вспомнил, как в Первой шанхайской больнице появились слухи о том, что он гей. Это произошло благодаря этому сопляку Хэ Юю.

Все из-за того, что Хэ Юй тогда пришел в больницу, чтобы найти его. Мальчишка был чертовски высок. Несмотря на то, что он учился только в средней школе, его рост уже почти достиг 180 см. Хэ Юй не был одет в школьную форму, поэтому ему удалось одурачить тогда еще незамужнюю медсестру Чжоу. Решив, что это молодой человек двадцати с небольшим лет, она подбежала спросить его номер телефона, но этот проклятый выродок Хэ Юй, чтобы не ранить чувства медсестры Чжоу и избежать неловкости (кто знает, о чем он только думал), только улыбнулся и сказал ей: «Ах, но я парень доктора Се, я жду, когда он закончит работу».

От одной мысли об этом Се Цинчэн почувствовал раздражение, поэтому, вздохнув, он снова заблокировал телефон, не желая отвечать Хэ Юю.

– Я хочу немного вздремнуть, – сказал он Чэнь Маню. – У меня еще есть занятия после обеда.

Чэнь Мань все еще ворчал, но, услышав неожиданные слова от Се Цинчэна, тут же замолчал.

– О... тогда поспи, гэ. Я разбужу тебя, когда мы приедем.

И Се Цинчэн уснул.

Рассеянный свет проникал между ветвями деревьев и падал в окошко, освещая лицо Се Цинчэна – изящную линию его тонкой шеи, бледную кожу, – и скрывался под аккуратной приталенной рубашкой...

Все в этом человеке излучало спокойствие, самообладание и силу.

По какой-то причине, когда Чэнь Мань вспомнил о тех пошлостях, которые выплеснула на них медсестра Чжоу на кладбище, сказав, что Се Цинчэн затащил в постель полицейского, его сердце сильно заколотилось, а вместе с яростью появилось еще какое-то неуловимое чувство.

Он прошелся взглядом по бровям, глазам, переносице Се Цинчэна и остановился на его холодных губах. Когда Се Цинчэн бодрствовал, слова, которые слетали с его губ, редко были радушными, и даже его тон всегда был очень резким. Но сейчас, когда его глаза были закрыты во сне, его губы казались очень мягкими...

Наблюдая за ним, Чэнь Мань постепенно впал в оцепенение, его дыхание, казалось, стало чуть более горячим, чем обычно.

-

Шанхайский университет.

Университетский городок в начале осени уже не заливал громкий стрекот цикад, но, словно раздраженные спокойствием, установившимся в мире людей, сухие листья падали один за другим, шурша под ногами, когда студенты проходили мимо. И вот так шум плавно переместился с ветвей деревьев на землю.

Когда Хэ Юй возвращался, таща за собой багаж, ему посчастливилось столкнуться с Се Сюэ; она стояла, прислонившись к дверному косяку маленького магазинчика у ворот университета и закинув голову вверх.

– ... Что с тобой?

Сначала Хэ Юй хотел пойти другим путем и сделать вид, что не увидел ее, но потом почувствовал, что в этом нет необходимости. Он не признался ей, а Вэй Дунхэн, может, и не ответил ей взаимностью, поэтому пока они могут продолжать общаться как друзья.

Се Сюэ, прижав к носу салфетку, гнусаво проговорила:

– Не знаю, может, это из-за осенней сухости, но у меня снова идет кровь из носа... О, ты вернулся. Почему не предупредил меня заранее?

– ... Какой смысл предупреждать тебя? А вот если у тебя постоянно идет кровь из носа, то стоит сходить провериться. Возьми отгул, и я съезжу с тобой в больницу.

– Все нормально, все нормально, ничего страшного.

Хэ Юй сказал:

– Что значит «ничего страшного»? Когда я однажды заболел, ты тоже пообещала поехать со мной в больницу. Разве ты не можешь принять это как мою ответную услугу?

Се Сюэ на мгновение растерялась, будто бы с кровью из носа вытек и ее IQ.

– Это было слишком давно, я уже и не помню...

Хэ Юй вздохнул, затем достал упаковку салфеток и протянул ей.

– Я привык к этому. Не знаю, как тебе удалось поступить в университет и стать преподавателем с такой-то памятью.

Он смотрел, как Се Сюэ вытирает нос чистой салфеткой.

– ... Ты рассказала брату об этих своих кровотечениях?

– Мой брат слишком занят, не хочу его беспокоить.

В этот момент Се Сюэ увидела кого-то вдалеке, тот человек помахал ей рукой, и лицо Се Сюэ вдруг странно покраснело.

Прежде чем Хэ Юй увидел, кто это, она протянула руку и слегка подтолкнула его:

– Эм, ты ведь только что вернулся, да? Поторопись и иди распаковывать вещи. Не волнуйся! Если у меня снова пойдет кровь из носа, я пойду в лазарет, чтобы меня осмотрели, и если действительно обнаружится проблема, то я поеду в больницу. У меня скоро рабочая встреча, так что я уже пойду.

Хэ Юй сказал:

– ... Ладно, давай.

И Се Сюэ ушла.

Хэ Юю показалось немного странным ее поведение, но он не стал задумываться над этим, пока тащил свой багаж к общежитию.

Он не собирался сейчас говорить Се Сюэ о своих чувствах. После всех недавно произошедших событий, особенно когда он потерял контроль и насильно поцеловал Се Цинчэна в отеле, Хэ Юй понял, что, хотя он и не полностью потерял здравый рассудок, но все еще являлся пациентом с потенциально опасным поведением.

Хэ Юй не был уверен, сможет ли он всегда поддерживать свое нынешнее состояние в будущем.

Что если он станет еще более безумным?

Поэтому, возможно, Се Цинчэн был прав.

Сначала ему нужно взять себя в руки и сделать все возможное, чтобы достичь стабильного состояния, которое одобрил бы Се Цинчэн. К этому моменту для него еще не должно быть слишком поздно раскрыть свои чувства Се Сюэ.

В любом случае, он уже и так ждал столько лет, не помешает подождать еще немного. Кроме того, Хэ Юй полагал, что такой мерзавец, как Вэй Дунхэн, не станет встречаться с Се Сюэ.

Когда Хэ Юй вернулся в общежитие, всех его соседей по комнате не было на месте. Он потратил некоторое время, чтобы распаковать багаж, потом присел отдохнуть и увидел, что на его телефоне есть непрочитанное сообщение.

Оно было от Се Цинчэна.

Оставив его на весь день в режиме ожидания, Се Цинчэн, наконец, соизволил ответить: «В 6 вечера жди меня в медуниверситете перед лабораторией № 3».

Он должен был выполнить свое соглашение с Се Цинчэном и начать проходить так называемое «обучение».

18:00.

Хэ Юй прибыл к главной лаборатории медуниверситета точно в срок.

Но он прождал почти полчаса, прежде чем Се Цинчэн наконец появился.

Профессор Се, скорее всего, только что закончил вести специализированный курс и был одет в аккуратный белоснежный лабораторный халат. Ранней осенью в Шанхае было тепло, город все еще накрывала томительная жара и влажность, поэтому сейчас, когда занятия закончились, он расстегнул свой белый халат, открывая светло-серый пиджак и брюки строгого кроя.

Проведя по электронному замку висящим на шее удостоверением сотрудника, под звуковой сигнал Се Цинчэн вышел из раздвижных дверей главного здания. Его халат распахнулся от налетевшего сквозняка, он рефлекторно придержал его планшетом в руке, пока спускался с высокой лестницы лаборатории, не замедляя шаг, спокойный и невозмутимый.

Хэ Юй равнодушно наблюдал за ним, обхватив одной рукой ремень висящей на плече сумки, а другую засунув в карман.

– Тебе не хватает чувства времени.

– Занятия затянулись, – сказал Се Цинчэн. – Давно ждешь? Пойдем, сначала перекусим вместе.

Еда в столовой медуниверситета была превосходной, намного лучше, чем в Шанхайском университете. Профессор Се и Хэ Юй направились именно туда.

Время ужина к этому моменту уже прошло, поэтому оставались открытыми лишь несколько окошек, где готовили блюда на заказ, и небольшая горстка опоздавших студентов, рассеявшаяся по просторной столовой.

Се Цинчэн провел удостоверением сотрудника в одном из таких окошек заказов и вернулся к своему столику с чеком, выписанным тетушкой из столовой от руки.

Пока они ждали свою еду, рядом с ними прошла пара юношей-студентов. Удивительно, но они держались за руки. Се Цинчэн сначала даже не обратил на это внимания, но позже, когда юноши сели друг напротив друга и немного поболтали, более высокий из них наклонился вперед и нежно поцеловал другого в светлокожую щеку.

Се Цинчэн:

 – …

Хэ Юй:

– …

Увидев эту гей-пару, два натурала-гомофоба действовали удивительно слаженно. Не дожидаясь реакции другого, оба встали и перешли к самому дальнему столику.

Хэ Юй:

– Почему ты тоже...

– Терпеть не могу это.

– ... Разве ты не врач?

– Моя медицинская этика и моя личная жизнь – это две разные вещи.

Се Цинчэн пододвинул к Хэ Юю банку пива, которую взял в холодильнике, потом с хлопком открыл свою, тут же поднялась белоснежная пена. Он сделал глоток и сказал:

– Зачем взрослым мужчинам встречаться с кем-то того же пола... Разве это не будет слишком неловко?

Хэ Юй тоже открыл пиво и прикоснулся своей банкой к банке Се Цинчэна.

– Должен сказать, доктор Се, я на самом деле одобряю некоторые твои мысли. Один одноклассник-гей даже признался мне однажды... Он подарил мне огромный букет роз.

– И что потом?

– Я сломал ему голень.

– …

Тетушка высунула голову из окна заказов и закричала во весь голос:

– Номер 19 готов! Два острых горшочка готовы, подойдите и заберите!

Се Цинчэн встал и подошел с чеком.

Один из горшочков с пряностями был ярко-красного цвета, наполненный до краев нарезанной кубиками курицей, обжаренной с сушеным перцем чили, черным перцем и сычуаньским перцем. Хрустящие кубики курицы были спрятаны в море обжаренного перца чили, усыпанного нежными кусочками нарезанного зеленого лука и сбрызнутого маслом. А дольки чеснока, обжаренные на сильном огне, источали чрезвычайно аппетитный аромат, венчая горку курицы и сушеного перца.

Это был заказ Се Цинчэна.

Что же касается второго блюда, то, хотя оно и называлось «острый горшочек», оно вовсе не было острым. Этот горшочек был со свиными ребрышками, которые смешали с тофу и луковым порошком, а затем обжарили до хрустящей корочки снаружи и сочности внутри. Пухлые ломтики королевских вешенок с крестообразным рисунком закручивались внутрь, а крупно нарезанный лук-порей старательно вытягивал ароматные соки из грибов и мяса. Хотя свет в столовой был не слишком ярким, это горячее, ароматное и сытное блюдо имело приятный для глаз блеск, не говоря уже о запахе чеснока и тофу, который, казалось, проникал через ноздри прямо в живот.

Се Цинчэн подтолкнул горшочек с жареными ребрышками к Хэ Юю.

Хэ Юй:

– …

Се Цинчэн посмотрел на него.

– Тебе не нравится?

Хэ Юй ответил:

– Я не очень люблю жареную пищу. К тому же, у меня аллергия на тофу. – Он улыбнулся. – Может, ты рассматриваешь это как возможность отомстить мне за то, что я накормил тебя манго?

– ... У меня есть один хороший знакомый, немного постарше тебя, он заказывает это каждый раз, когда приезжает сюда. Я подумал, что вам, молодежи, нравится есть что-то такое. Не ешь, если у тебя аллергия, закажи что-нибудь другое.

Хэ Юй равнодушно произнес:

– Что за знакомый? Я его знаю?

– Ты его не знаешь. Он был со мной в больнице в тот раз, но ты с ним не пересекся.

В тот момент, когда Се Цинчэн закончил говорить и собрался передать Хэ Юю удостоверение сотрудника, его мобильный телефон вдруг зазвонил. Он взглянул на экран и отложил палочки.

– ... Говорят о Цао Цао и появляется Цао Цао. [русскоязычные вариант пословицы: помянешь черта – он и появится; легок на помине] Позволь мне ответить на этот звонок.

– Алло. Се-гэ, я сейчас рядом с твоим университетом, ты уже закончил лекции? – Из телефона послышался голос Чэнь Маня. Звук был не очень четким, но Хэ Юй частично расслышал некоторые слова.

Се Цинчэн посмотрел на Хэ Юя.

– Я с пациентом. Мне нужно переговорить с ним сегодня вечером. Почему ты здесь?

Чэнь Мань сделал паузу на несколько секунд:

– Я-я только закончил работу и просто проходил мимо. Ты забыл свой блокнот в машине сегодня утром, поэтому я хотел вернуть его тебе. Я не буду тебя беспокоить, если ты занят.

Хэ Юй несколько заинтересовался этим Цао Цао. Его интересовали все, у кого были стабильные отношения с Се Цинчэном, поэтому он, немного подумав, сказал:

– Хорошо, раз он уже здесь, давай поужинаем с ним. Я все равно не могу есть это жаркое, а ты говорил, что ему оно нравится.

– Ты не возражаешь?

– Нет.

Се Цинчэн сообщил Чэнь Маню, где они находятся.

Хэ Юй вернулся к окну заказов, заказал легкий суп из морепродуктов и еще несколько банок пива.

Едва он закончил делать заказ, как в столовую с бумажным пакетом, в котором лежал блокнот Се Цинчэна, ворвался Чэнь Мань.

Хэ Юй засунул одну руку в карман, в другой руке он держал три банки пива и довольно апатично шел от окна заказов, глядя прямо перед собой, его сумка была перекинута через плечо.

Они встретились перед столиком, за которым сидел Се Цинчэн, и посмотрели друг на друга.

Оба молодых человека привлекали внимание: Чэнь Мань был очень свежим и солнечным, а Хэ Юй – необычайно красивым и элегантным. Черты их лиц заставили бы любого задержать взгляд на них.

Когда их взгляды пересеклись, оба на мгновение замерли.

Хэ Юю показалось, что Чэнь Мань выглядит немного знакомым, и Чэнь Мань, похоже, почувствовал то же самое.

Но ни один из них не мог понять, где они встречались раньше.

Чэнь Мань был очень любезным человеком. Очнувшись, он первым делом улыбнулся Хэ Юю. А Хэ Юй, в свою очередь, всегда вел себя перед окружающими как воспитанный человек с хорошими манерами. Делая не совсем уместное сравнение, если бы поменять ему пол и поместить в древние времена, молодой господин Хэ был бы похож на юную леди из какого-то богатого поместья, которая так легко не растеряет свое чувство приличия – поэтому он также вежливо улыбнулся Чэнь Маню.

– Здравствуйте.

– Здравствуйте, офицер.

Чэнь Мань немного удивился:

– Вы меня знаете?

Хэ Юй сказал:

– Профессор Се уже упоминал о вас раньше.

К тому же я видел Се Цинчэна в твоей форменной куртке в больнице.

Се Цинчэн посмотрел на них, стоявших как в сцене какой-нибудь гаремной драмы, когда благородная супруга встречает какую-то низкоранговую наложницу, и нахмурил брови.

– Сядьте, почему вы оба стоите?

Будучи офицером полиции, Наложница Чэнь обладала скромным характером государственного служащего. Он улыбнулся и сказал:

– Товарищ, садитесь, пожалуйста.

Привыкшая с юности бывать в деловой среде вместе с родителями, Благородная Супруга Хэ следовала законам вежливости и бизнес-этики, поэтому он тоже с улыбкой сказал:

– Сэр, после вас.

Офицера гражданской полиции вдруг назвали сэром, а он был несколько не привычен к такому. Почесав голову, Чэнь Мань довольно осторожно сел.

Буржуа неожиданно назвали товарищем, но он все же принял это как должное и, улыбнувшись, тоже сел.

Никто из них не представился как следует.

Социальное взаимодействие в наше время было именно таким. Встречаясь с кем-то, люди часто не называли свои полные имена. Это был барьер, установленный общепринятыми правилами, и поскольку оба понимали, что они всего лишь разделят вместе трапезу и не будут общаться дальше на более глубоком уровне, не было необходимости называть полные имена.

Но это не помешало двум молодым людям завязать дружескую беседу.

В конце концов, они были одного возраста, и у них было много общих тем. Кроме того, Хэ Юй задался целью: «Я хочу узнать, что за чудаки могут быть знакомы с Се Цинчэном». В ходе беседы эти двое, что даже не знали имен друг друга, общались на темы от игр до звезд спорта, а от звезд спорта до чемпионатов.

К концу беседы оба этих разудалых парня, Чэнь Мань и Хэ Юй, улыбались. Капиталист и коммунист очень дружелюбно и тепло общались, почти как если бы Китайская национальная партия и Китайская коммунистическая партия договорились выступить единым фронтом.

Разрыв поколений между ними и Се-дагэ можно было бы сравнить с Восточно-Африканской рифтовой долиной [место расхода тектонических плит; ширина долины составляет от тридцати до ста километров, глубина — от нескольких сотен до тысяч метров], поскольку он не мог вставить ни одного предложения.

– ... Ха-ха-ха, тот удар был действительно потрясающим.

– Уйти непобежденным – это действительно большая редкость.

– А ты видел игру против Англии?

– В тот день я был на дежурстве, но я смотрел повтор...

Мужчина средних лет начал уставать от этих двух малолеток.

– Вы двое собираетесь есть или нет?

Чэнь Мань тут же отреагировал: поняв, что слишком живо болтает со своим ровесником, он поспешно передал Се Цинчэну банку пива.

– Гэ, вот выпей.

Хэ Юй опустил голову и, не поднимая глаз, слегка прижал согнутый палец к виску, скрывая насмешливую улыбку, появившуюся в уголках его губ.

Конечно, он сделал это специально.

Поскольку Чэнь Мань сопровождал Се Цинчэна в больнице, их отношения должны быть довольно хорошими. Хэ Юй заинтересовался личностью этого полицейского, поскольку ему захотелось увидеть, что за человек может терпеть такого тирана, как Се Цинчэн.

И теперь он увидел, что это был маленький глупый дурачок с чрезвычайно жизнерадостным характером.

В этот момент Чэнь Мань стал беспокоиться о том, как бы не оставить Се Цинчэна на произвол судьбы, и не решался дальше разговаривать с Хэ Юем. Вместо этого он начал праздно вести беседу с Се Цинчэном.

Они почти закончили есть, и Хэ Юй решил, что разговаривать больше не о чем, поэтому с улыбкой сказал:

– Профессор Се, поговорим о деле? Я пойду, как только мы закончим.

Се Цинчэн тоже не собирался его задерживать, поэтому передал Хэ Юю список имен.

– Это список студентов, которые часто пропускают занятия. Я дам тебе неделю, чтобы поговорить с каждым из них и посмотреть, изменится ли их поведение после этого.

Хэ Юй взял список и просмотрел его.

– Почему здесь только девушки?

– Студенты мужского пола в моем списке.

Хэ Юй внимательно изучил список.

Се Цинчэн сказал:

– В моем списке столько же студентов, сколько и в твоем. Я также поговорю с каждым из них в течение этой недели. На следующей неделе я буду оценивать посещаемость занятий – если твое число вернувшихся окажется меньше моего, ты проиграл. Если ты проиграешь, тебе придется выполнять за меня рутинную работу.

Хэ Юй сказал:

– Разве мне не будет слишком трудно добиться успеха? Поскольку ты преподаватель, тебе просто стоит пригрозить им незачетом, и они сразу же прибегут.

– Разве это можно назвать «обучением», если все получится легко? С таким же успехом ты можешь просто попросить меня напоить тебя молоком.

Хэ Юй не хотел больше тратить свое время на споры с Се Цинчэном. Сюэба не боялся вызова, поэтому он небрежно засунул список в сумку.

– Тогда я пошел, результаты увидишь через неделю.

Затем он вежливо кивнул Чэнь Маню и с улыбкой сказал:

– Не торопитесь с трапезой, офицер, может быть, мы еще когда-нибудь снова с вами столкнемся.

Когда Хэ Юй ушел, Чэнь Мань спросил Се Цинчэна:

– Гэ, это он пациент? Выглядит довольно жизнерадостным.

– ...У него просто небольшая проблема – безответная влюбленность. Его отец беспокоится о нем и попросил, чтобы я дал ему несколько советов.

Чэнь Мань был очень удивлен.

– А-а? С таким красивым лицом его еще могут и отвергнуть? Запросы этой девушки слишком высоки...

– Что толку от красивого лица. – При упоминании о проблемах в отношениях Се Цинчэн подумал о Ханши. А когда он вспомнил о Ханши, то вспомнил и о страстном поцелуе Хэ Юя. И вспомнив об этом поцелуе, он почувствовал себя довольно некомфортно. Он сказал Чэнь Маню с холодным выражением лица: – Только посмотри на него, он даже не знает, как зарабатывать деньги и содержать семью.

По какой-то причине Чэнь Мань на мгновение замер, а потом с улыбкой сказал:

– Гэ, я могу зарабатывать деньги и содержать семью.

Се Цинчэн не придал этому никакого значения, расценив это как некий странный соревновательный порыв между красивыми молодыми людьми.

– Отлично, а теперь иди и найди себе партнера, пока еще молод.

Чэнь Мань:

– …

Се Цинчэн сказал:

– Ешь свои овощи.

– Хорошо...

Автору есть что сказать:

 Хлюп-хлюп-хлюп. Вчера я получила так много комментариев, я так благодарю всех вас...

Мини-театр:

 Наложница Чэнь:

– Мои любимые игры – ХХХ, ХХХХ и ХХХХ.

Благородная супруга Хэ:

– Я тоже играю в ХХХ, и посмотрел несколько видео по ХХХХ. Какой чемпион тебе нравится?

Чэнь Мань:

– Больше всего мне нравится играть за ассасина Ли Бая*!

Се-гэ:

– ... Разве Ли Бай** не поэт?

– Конец межпоколенческого разговора –

--

*Персонаж игры «Honor of Kings».

** Поэт династии Тан.