Неделя пролетела в мгновение ока.

В эти выходные Се Цинчэн не остался в общежитии медуниверситета, а вернулся в свою старую квартиру в центре Шанхая, чтобы проверить ее.

После того, как он и Се Сюэ стали работать в университетах, старая квартира пустовала. В конце концов, мужчинам и женщинам требовалась определенная степень разделения, а это крошечное помещение площадью менее сорока квадратных метров делало жизнь Се Цинчэна и Се Сюэ несколько неловкой.

Но поскольку брат и сестра были очень близки со всеми соседями, а тетушка Ли даже заботилась о них, словно родная мать, они довольно часто возвращались, чтобы поужинать с тетушкой Ли, и оставались здесь на несколько дней.

В последнее время Се Цинчэн был очень занят, поэтому уже давно не приезжал сюда. Так получилось, что на этой неделе он был свободен, поэтому позвонил Се Сюэ:

– Давай навестим тетушку Ли в эти выходные, я заеду за тобой на машине.

Неожиданно Се Сюэ сказала:

– Я была в том районе несколько дней назад и уже заходила к ней в гости.

– ... Почему не сказала мне?

– Я… – Се Сюэ неуклюже попыталась замять тему. – Я просто гуляла рядом.

– Чтобы добраться от Шанхайского университета до переулка Моюй, нужно сделать три пересадки на метро, и поблизости нет ни одного крупного торгового центра, а ты просто там гуляла?

– Д-да.

– Се Сюэ, не лги мне, – голос Се Цинчэна вдруг стал холодным. – Ты что-то скрываешь от меня в последнее время.

Се Сюэ долго хмыкала и мялась, но так ничего и не смогла сказать в свое оправдание, поэтому в конце концов выдавила из себя паническое «ааа».

– Гэ, у моего телефона садится батарея.

– Се Сюэ!

– Он в самом деле разрядился, я кладу трубку, хорошо? Гэ, ты можешь съездить один, я немного занята в эти выходные, так что не забудь передать привет тетушке Ли от меня! Пока-пока!

Се Цинчэн хотел сказать что-то еще, но в ответ получил лишь короткие гудки. 

– …

Се Цинчэн положил трубку и с ледяным выражением лица бросил телефон на стол, после чего вышел на балкон своей комнаты в общежитии и в недоумении и раздражении выкурил целую сигарету.

Даже если Се Сюэ не поедет, он все равно должен был съездить сам.

Не только для того, чтобы навестить тетушку Ли, – ему нужно было навести порядок в квартире. Хотя они и редко там останавливались, в конце концов, это все равно был их с Се Сюэ настоящий дом.

И вот в пятницу вечером после занятий Се Цинчэн собрал несколько личных вещей и поехал на метро в переулок Моюй.

Это был один из немногих обветшалых переулков, не подвергшихся реконструкции, построенный еще в эпоху иностранных концессий из темно-красного кирпича с пудрово-белой окантовкой. Хотя правительство ежегодно выделяло средства на попытки подправить внешний вид зданий, это все равно не могло изменить судьбу красавцев-домов, чей рассвет уже миновал. С натянутыми веревками для сушки белья, похожими на морщины, что не скроет макияж, и облупившейся краской, словно выцветшая помада, эти низкие приземистые здания, расположенные между стильными современными башнями, напоминали старых бабулек, фотографирующихся среди молодежи. Они были очень характерны для своего времени.

Когда Се Цинчэн вошел в переулок, несколько тетушек и дядюшек поприветствовали его, как только увидели.

– Профессор Се, ты вернулся?

– Ты уже поел, доктор Се? Я приготовила кукурузу и не могу доесть, занесу тебе попозже.

Се Цинчэн поздоровался с ними, затем повернул ко входу в здание, перед которым стояли старенькие велосипеды, и вошел в подъезд собственного дома.

Поначалу все соседи называли его Сяо [младший, маленький]-Се. Позже, когда Се Сюэ подросла, она общалась с соседями намного чаще и речи ее были гораздо слаще, поэтому интимное прозвище «Сяо-Се» досталось его сестре, а к нему стали обращаться в основном в очень вежливой форме – «профессор Се» или «доктор Се».

Единственным человеком из старшего поколения, кто не называл Се Цинчэна, упоминая его профессиональное звание, была тетушка Ли.

Их с Се Цинчэном квартиры находились в одном жилом блоке, поэтому после того, как он вошел в свою квартиру и положил сменную одежду, он подошел и постучался в дверь тетушки Ли.

– Что там за шум, что за шум, кто смерти ищет? Сейчас середина ночи...

Он стучал долго, но маленькая красная дверь тетушки Ли не открылась. Зато старый дядюшка, живший на чердаке, открыл окно и чуть высунул голову с несколькими клоками волос. На середине своей фразы он увидел того, кто стоял внизу, и тут же прекратил злословить.

– О, доктор Се вернулся.

– Дядя, а где тетушка Ли?

– Ах, так она виделась с Сяо-Се пару дней назад и подумала, что ты не появишься так скоро, поэтому пошла к своей лучшей подруге.

– К подруге? – Се Цинчэн недоверчиво нахмурил брови.

– Да-да, а то ты не знаешь, какая она. Она и в молодости была гиперактивной, а сейчас и вовсе сошла с ума и устраивает какое-то безумное шоу ципао [разновидность китайского традиционного платья] со своими подружками-старушками. Она так счастлива, занимаясь этим, так что думаю, она не вернется еще пару дней.

Се Цинчэн:

– …

– Доктор Се, ты уже поел? – покончив с пустой болтовней, дядюшка окрикнул Се Цинчэна, сказав: – Если еще нет, поднимайся и поешь со мной.

Се Цинчэн всегда был прямолинеен с соседями:

– А что есть?

– Манго, – дядюшка высунул из маленького окошка старую, покрытую морщинистой кожей, точно кора дерева, руку и протянул большое очищенное от кожуры манго.

Се Цинчэн:

– …

Старый плут захохотал, увидев выражение лица Се Цинчэна, его редкие пряди волос беспорядочно колыхались.

– Только посмотри на себя, только посмотри. Такой серьезный, так хмуришься, ха-ха-ха, забавно.

Се Цинчэн сказал:

– ... Забудьте, можете есть это сами. Я иду домой.

Договорив, он вошел в свою квартиру, хлопнув дверью.

Комната была разделена на две половины простой голубой шторой. Половина Се Сюэ была рядом с окном, из которого открывался вид на пейзаж. Хотя пространство было узким и маленьким, здесь стояло несколько горшков с милыми суккулентами и цветущими розами. Кровать принцессы, которую Се Цинчэн подарил ей, когда она училась в средней школе, была завалена разноцветными куклами и подушками, а на стене рядом с ней висели выцветшие плакаты знаменитостей.

Се Цинчэн бросил пальто на кровать, просунул тонкие пальцы под узел галстука и со вздохом облегчения распустил его.

Его кровать находилась рядом с дверью и была отделена от остальной части комнаты шторой. Он был не слишком разборчив в подобных вещах, поэтому его кровать была старомодной деревянной, доставшейся ему от родителей. Старая мебель была сделана на века. Исправно прослужив им более тридцати лет взлетов и падений, она все еще оставалась очень надежной и прочной.

После напряженной рабочей недели Се Цинчэн очень устал. Он налил воды и выпил лекарство, а потом немного вздремнул на кровати. Когда он проснулся, небо уже совсем потемнело.

Поскольку тетушки Ли здесь не было, а ему было слишком лень готовить, он достал телефон и заказал доставку еды.

Он еще не успел закрыть страницу, как на экране появилось уведомление в «WeChat».

Хэ Юй: «Ты где?»

Се Цинчэн не удосужил его ответом.

Высветилось второе сообщение: «Я пришел в медуниверситет, чтобы встретиться с тобой, но не смог найти».

– …

Се Цинчэн так устал, что у него не было сил набирать текст, поэтому он отправил ответ, требующий минимального количества движений: «Дома».

С другой стороны, Хэ Юй не скупился на слова: «Дома? Ты пошел домой? А Се Сюэ тоже с тобой?»

Когда человек, постоянно находившийся в напряжении, возвращается туда, где чувствует себя спокойно и может полностью расслабиться, его очень трудно растормошить снова.

Се Цинчэн сейчас был именно таким – лежал на своей старомодной кровати с ослабленным галстуком и двумя расстегнутыми верхними пуговицами рубашки, все его существо стало вялым и мягким, он не мог пошевелить даже кончиками пальцев. Он резко нажал на кнопку голосового сообщения и сказал охрипшим от усталости голосом:

– Почему ты такой назойливый? Она не со мной. Сегодня выходной, зачем ты меня ищешь? У меня нет для тебя молока. Разве ты не знаешь, как самостоятельно заказать еду на вынос?

Обычно он не разговаривал с Хэ Юем так резко.

Это было из-за того, что Хэ Юй поймал его на обмане, что для Се Цинчэна было довольно унизительно, и он еще не придумал, как восстановить свое достоинство. Поэтому он не искал встреч с дьяволенком всю эту неделю.

А теперь, когда Хэ Юй нашел его сам, он начал злиться. Ему хотелось отдохнуть, а не переживать из-за этого психа.

Как и ожидалось, псих какое-то время молчал.

Потом пришло текстовое сообщение.

«Мне немного скучно».

Се Цинчэн ответил еще одним грубым голосовым сообщением: «Иди поиграй со своими одногруппниками».

Текстовое сообщение: «Я хочу найти тебя».

– Хэ Юй, ты не понимаешь, что я говорю? Сегодня выходной, я хочу отдохнуть, и я дома. Ты сюда приходил всего несколько раз, когда был маленьким, так что вряд ли вспомнишь, как сюда добраться, – Се Цинчэн нетерпеливо попытался отвязаться от него. Возможно, из-за того, что он устал и лежал в постели, в его голосе прозвучала мягкая гнусавая нотка.

Хэ Юй отправил еще одно текстовое сообщение: «Не волнуйся, я все прекрасно помню».

Се Цинчэн:

– …

Конечно помнил, иначе как бы он мог стать сюэба?

– Не приходи, у меня нет сил, чтобы развлекать тебя. Только если ты не болен. Ты болен?

Текстовое сообщение: «Я не болен».

– Тогда не приходи.

В ответ пришло еще одно текстовое сообщение: «Ты проиграл мне в прошлый раз, но я еще не сказал тебе свои требования, не так ли?»

Се Цинчэн безучастно уставился в потолок. От голубоватого свечения экрана мобильного телефона его лицо казалось еще более озабоченным и несчастным.

– ... Хэ Юй, чего именно ты хочешь?

На этот раз ответ пришел не сразу, словно он раздумывал.

Как раз в тот момент, когда Се Цинчэн уже почти потерял терпение и собирался отбросить телефон в сторону, чтобы снова заснуть, Хэ Юй отправил еще одно сообщение. Удивительно, но на этот раз это было голосовое сообщение. По голосу с молодым человеком все явно было в порядке, глубокий теплый тембр звучал очень спокойно.

Но в его словах напрочь отсутствовал стыд.

– Моя болезнь не обостряется, но настроение так себе. Мне приходится притворяться перед другими людьми, это очень утомляет. Но, когда я с тобой, мне не нужно этим заниматься, поэтому я хотел найти тебя, чтобы отвлечься и расслабиться.

– ... Я что, какая-то детская игровая площадка? Ты просто собираешься прийти и отвлечься, пока тебе больше нечем заняться? – Се Цинчэна еще больше разозлил этот приятный голос. – Хэ Юй, у тебя что-то с мозгами случилось? Раньше ты убегал от меня быстрее собаки, а после того, как в прошлый раз почувствовал вкус силы, теперь сам бежишь сюда? У тебя зависимость или что?

На самом деле Хэ Юй и сам не знал, что с ним происходит.

Может, потому что раньше он постоянно гонялся за Се Сюэ, поэтому ему всегда было к чему стремиться.

Но теперь больше нечего было ожидать, и он не хотел, чтобы Се Сюэ заметила его внимание, поэтому ему оставалось только обратить свой взгляд в другое место.

В своем беспомощном замешательстве он, наконец, понял, что Се Цинчэн был для него самой подходящей целью, чтобы отвлечься от своих забот. Се Цинчэн очень хорошо его понимал, а еще...

А еще, по крайне мере, глаза Се Цинчэна были похожи на глаза Се Сюэ.

Даже если он знал, что это подделка, это хоть немного успокаивало его. К тому же, ощущение того, что Се Цинчэн проиграл ему, было очень интересным, раньше такого он не мог никак ожидать и даже представить.

Возможно, Се Цинчэн был прав – он был немного зависим.

Он ждал и ждал, что Се Цинчэн снова позовет его и даст задание, но неожиданно никакого зова так и не последовало. Спустя неделю он не мог отделаться от чувства, что его это немного задевает. Поэтому он все-таки решился написать ему сообщение сегодня вечером. И поскольку Се Цинчэн снова и снова отшивал его, он не смог удержаться от того, чтобы переключиться с текстовых сообщений на голосовые с холодным выражением лица, надеясь, что другой человек сможет услышать несчастье в его голосе.

– Я сейчас приеду.

Се Цинчэн был так раздражен, что швырнул телефон в стену, а голос Хэ Юя, который так и просил, чтобы его отшлепали, продолжал звучать в тесной старой комнате.

– Ты не искал встречи со мной целую неделю, ты ведь не боишься?

Се Цинчэн вздохнул:

– Черта с два я тебя испугаюсь.

Хэ Юй был человеком действия: если он сказал, что придет, значит, он придет. Се Цинчэн поначалу надеялся, что он свернет не туда и окажется в чужом доме, но когда в старую обшарпанную, обшитую металлом дверь постучали, Се Цинчэн понял, что надеяться на то, что IQ Хэ Юя упадет, было менее реально, чем надеяться, что Хэ Юй провалится в открытый люк, проходя через стройку.

Тук-тук-тук.

– …

Лежа на кровати, Се Цинчэн слегка пошевелил пальцами, он так устал, как будто в его теле отключили электричество, у него не было никакого желания вставать.

Хэ Юй олицетворял собой идеал современного студента – почитал старших и заботился о младших. Очень цивилизованно и уважительно он не торопил его, но и не уходил. Се Цинчэн не поднимался с кровати, а Хэ Юй продолжал время от времени легонько стучать в дверь костяшками пальцев.

Он совсем не торопился.

Может, он и не спешил, но энергичный и остроухий старый дядюшка наверху начал беспокоиться. Дядюшка открыл чердачное окно и закричал:

– Все стучишь и стучишь, не лучше ли спросить, есть ли кто дома или нет, прежде чем так долго стучать?! А? Я тебя не знаю, молодой человек, ты кого ищешь? Или ты здесь на общественно-полезных работах, проявляешь заботу об одиноких пожилых людях?

– …

Чертовски неловко.

Одинокий пенсионер Се Цинчэн, притворявшийся мертвым на кровати, был вынужден встать и резко открыть старую дверь, крикнув наверх:

– Все в порядке, дядюшка, это кое-кто из моих знакомых.

Схватив стоявшего снаружи молодого человека за воротник, он втащил его в дом через полуоткрытую дверь.

– Входи.

Дверь с грохотом за ними закрылась, табличка «Удача»*, повешенная на двери, подпрыгнула и покосилась от применения чрезмерной силы.

Се Цинчэн с мрачным выражением лица толкнул Хэ Юя к стене.

– Чего тебе надо?

Хэ Юй стоял у стены, от его тела исходил слабый запах стирального порошка, а еще запах молодого мужчины, который слишком долго был на солнце, – концентрированный аромат юности.

Этот аромат распространялся по комнате, смешиваясь с густым, тяжелым табачным запахом дома Се Цинчэна.

Хэ Юй поднял бровь и указал наверх.

– Разве он уже не сказал? Я здесь, чтобы проявить заботу об одиноких пожилых людях.

Говоря это, он обошел вокруг Се Цинчэна и со щелчком включил основной свет в комнате. Его движения были очень плавными и совершенно не вязались с оговоркой про волонтера, будто он вообще не считал себя посторонним.

Но самым раздражающим было то, что, обойдя весь дом, этот волонтер повернул голову и вежливо сказал «одинокому пожилому человеку», о котором должен был сам позаботиться:

– Се-гэ, я немного проголодался. Можешь дать мне что-нибудь поесть?

Се Цинчэн был так взбешен, что был на грани того, чтобы выйти из себя. Откинув назад челку, он сказал:

– Почему бы тебе не пойти и не выпить молока.

– У тебя есть молоко для меня?

– … – Се Цинчэн раздраженно покопался в бумажном пакете и швырнул ему коробку молока «Шухуа».

Хэ Юй взглянул на коробку.

–  Это молоко недостаточно очищенное. Я никогда не пью эту марку.

– …

Со взглядом острым, как лезвия, и тонкими, как иней, губами Се Цинчэн произнес:

– Тогда, молодой господин, что бы вы хотели выпить? Хотите, я найду кого-нибудь, кто произведет для вас молоко прямо здесь?

Автору есть, что сказать:

Мини-театр: Выражения, которые нравятся персонажам.

Се Цинчэн: Научись успокаиваться.

Хэ Юй: Постулаты веры, которым научил его Се Цинчэн.

Се Сюэ: Я возьму еще одну порцию.

Чэнь Мань: Сегодня никаких сверхурочных.

Низменный автор: Что? Эта гребаная дорога хочет остановить мой «Улин Хунгуан»?