Недостаточно очищенное молоко было отвергнуто.

Между тем, заказанная Се Цинчэном еда состояла всего из двух булочек на пару: с мясом и вегетарианская.

Хэ Юй не любил есть мясные булочки, потому что считал их начинку слишком жирной, но, если дать ему вегетарианскую булочку, ему может показаться, будто листья овощей были недостаточно тщательно вымыты. Его поведение было в точности как у наложницы богатого старого помещика эпохи Республики. В конце концов, Помещик Се с ледяным выражением лица открыл холодильник и, приложив некоторые усилия, достал из глубин морозильника пакет с пельменями.

Помещик Се сказал Наложнице Хэ:

– Их сделал мой сосед. Это последний пакет. Они полностью натуральные и без консервантов. Это все, что осталось. Будешь или нет?

Взглянув в глаза Помещика, Наложница Хэ поняла, что этот мужественный патриарх исчерпал последние остатки своего терпения.

В конце концов, Хэ Юй пришел сюда, чтобы расслабиться, а если он в самом деле разозлит Се Цинчэна, это не принесет ему ничего хорошего.

Поэтому Хэ Юй улыбнулся, на его красивом, привлекательном лице неожиданно появилась сдержанность, пусть и притворная.

– В таком случае, мне придется тебя побеспокоить.

Последовавшая за этим сцена была настоящим воплощением кошмара для волонтера.

Одинокий пожилой человек, которому полагались уход и забота, доктор Се, с мрачным выражением лица и плотно сжатыми губами следил за кипящей на электроплите кастрюлей с деревянным половником в руке.

Тем временем студент-волонтер, пришедший оказывать заботу, Хэ Юй, добросовестно стоял как можно дальше от глаз Се Цинчэна. Место мужчины не на кухне, поэтому со спокойным безразличием Хэ Юй разглядывал комнату вдоль и поперек, как будто делал именно то, что должен был делать.

Когда Хэ Юй учился в средней школе, он несколько раз приходил сюда вместе с Се Сюэ.

В то время Ли Жоцю еще была здесь, и в этой комнате висели ее с Се Цинчэном свадебные фотографии.

Теперь фотографии исчезли.

Но похоже, что исчезли не только фотографии с Ли Жоцю, так как было еще несколько мест со следами от старых рамок, которые, очевидно, были убраны еще раньше. Этого не было заметно, если не присматриваться внимательно, поэтому Хэ Юй подумал, что, возможно, тех фотографий уже не было, когда он приходил сюда в средней школе, просто тогда все его внимание было сосредоточено на Се Сюэ, и он этого не увидел.

– Хочешь уксус? – спросил его Се Цинчэн.

– Да, – сказал Хэ Юй. – Я сам его добавлю.

В комнате было очень тихо, но через стены доносились отрывочные звуки из теснящихся друг к другу соседних домов переулка Моюй. Люди на Земле подобны клеткам тела, их движения очаровательно не синхронны относительно друг друга: все клетки делятся в разное время, и все люди живут в соответствии со своими собственными ритмами. Когда в доме на востоке моют посуду и чистят палочки для еды, в доме на западе только-только слышна искра зажигаемой плиты.

Прислонившись к оконной раме, Хэ Юй увидел, как по подоконнику ползет хамелеон.

Он протянул руку. Удивительно, но хамелеон не испугался его и позволил погладить себя по голове.

Такова была аура Хэ Юя – хладнокровные животные всегда относились к нему с симпатией и никогда не убегали. Возможно, это было потому, что они считали его родичем.

А вот Се Сюэ любила пушистых теплокровных животных и очень боялась насекомых и рептилий.

Если бы Се Сюэ увидела этого хамелеона, она бы точно завизжала от испуга и прогнала его.

Когда Хэ Юй гладил хамелеона по голове, тот от удовольствия зажмурился.

Хэ Юй подумал, что, возможно, они с Се Сюэ действительно были слишком разными в некоторых вопросах, поэтому ей нравился не он, а Вэй Дунхэн.

Прямо сейчас, когда он стоял в том месте, где прошло детство и юность Се Сюэ, следы ее пребывания здесь, которые изначально должны были поднять ему настроение, превратились в пышные колючие заросли.

Их корни ушли глубоко в землю, а ветви устремились высоко в небо.

Когда в сердце человека растут шипы, то и весь окружающий мир причиняет ему только боль.

Хэ Юй почувствовал себя некомфортно, поэтому безмолвно попрощался с хамелеоном и отошел от подоконника Се Сюэ.

Когда пельмени были готовы, Се Цинчэн обернулся и обнаружил, что в какой-то момент без его ведома студент-волонтер Хэ Юй улегся на его кровать и даже прикрыл лицо подушкой.

Се Цинчэн:

– ... Что ты делаешь? Ты даже душ не принял, а завалился на мою кровать.

Хэ Юй ничего не ответил, продолжая прикрывать лицо подушкой, словно пытаясь замаскироваться, как хамелеон.

Се Цинчэн сказал:

– Не собираешься отвечать?

– …

– Если ты так и не пошевелишься, буду считать, что ты умер от удушья, и позвоню в морг, чтобы тебя забрали.

После нескольких секунд молчания, видимо потому, что Хэ Юй хотел избежать участи быть отправленным в морг, он наконец поднял руку и слегка отодвинул подушку, открывая половину лица. Его миндалевидные глаза смотрели на Се Цинчэна из-под подушки с очень презрительным выражением:

– Твоя кровать воняет табаком.

Се Цинчэн поставил тарелку:

– Если тебе не нравится запах, перестань валяться и иди есть. Чем быстрее ты поешь, тем быстрее сможешь уйти. Я хочу отдохнуть.

– Когда я был здесь в последний раз, табаком так сильно не пахло.

– Это было сто лет назад.

«И то верно», – подумал Хэ Юй.

Тогда, как ее там, Ли Жоцю, была еще здесь, а Се Цинчэн не курил.

Саоцзы [жена брата], вероятно, не разрешала ему. Се Цинчэн был довольно холодным человеком, но у него было сильное чувство ответственности, особенно когда дело касалось его обязанностей как мужчины. Если его жене что-то не нравилось, он обязательно находил способ успокоить ее.

Лежа на кровати Се Цинчэна и глядя на его безразличный профиль, Хэ Юй не мог не вспомнить, как впервые посетил этот дом: Ли Жоцю улыбалась, накрывая для него стол с закусками и чаем. Пока Хэ Юй сидел и ждал, он случайно бросил взгляд на большую кровать, наполовину скрытую за тканевой шторой. В тот момент его охватило странное чувство, потому что он не мог представить, как выглядит Се Цинчэн, занимаясь сексом с женщиной.

Возможно ли такое, чтобы торжественное и строгое лицо Се Цинчэна окрасилось желанием?

Се Цинчэн нахмурился:

– О чем задумался?

Хэ Юй экстравагантно ответил:

– О тайнах жизни.

– …

– Се-гэ, после того раза ты больше не ходил на свидания?

– Я не планирую снова жениться.

– Тебе всего чуть за тридцать... – медленно проговорил Хэ Юй. – Разве тебе не одиноко?

Се Цинчэн безразлично посмотрел на него:

– У вас такой широкий круг вопросов, Доктор Пасифик.

Хэ Юй улыбнулся.

Возможно, все просто потому, что Се Цинчэн был равнодушен к сексу.

– Ты ешь пельмени или нет? Если нет, то я их выброшу.

Хэ Юй действительно был голоден, поэтому он, наконец, поднялся и уселся за маленький столик, как и просил Се Цинчэн.

Стул, на который его усадил Се Цинчэн, был стулом Се Сюэ, когда она была младше. Маленький и низкий, он был крайне неудобен для Хэ Юя с его ростом 189 см. Се Цинчэн швырнул маленькому ребенку бутылку уксуса и ложку, а потом холодно добавил:

– Слюнявчик требуется?

Хэ Юй не стал препираться с ним. Он повернулся лицом и слегка улыбнулся, выглядя очень послушным, но агрессия, горящая в его глазах, выдавала его враждебные намерения, когда он сказал:

– Тогда, доктор, почему бы вам самому не покормить меня?

– ...

– Вот, – с этими словами он протянул серебряную ложку Се Цинчэну.

Се Цинчэн с холодным выражением лица сказал:

– Отвали и ешь сам.

Но пельмени были слишком горячими. Хэ Юй хотел, чтобы они сначала остыли, поэтому взял телефон и что-то в нем напечатал.

Се Цинчэн не смог сдержать свой отеческий порыв и сказал:

– Если ты сел есть, то ешь. Не играйся в игры.

Хэ Юй даже не поднял головы, его пальцы летали по экрану:

– Это не игра.

Се Цинчэн посмотрел на экран и увидел, что это действительно не игра, а какой-то быстро меняющийся код.

– Что это?

– Я тренируюсь, это хакерские коды.

–  Разве они все не пользуются компьютерами?

– Я сам настроил свой телефон, теперь он может делать все то, что и компьютер, – мягко ответил Хэ Юй.

Се Цинчэн не особенно интересовался подобными вещами и не очень хорошо в них разбирался, но имел кое-какое представление о навыках Хэ Юя, по-видимому, тот был чрезвычайно компетентен. Хэ Юй делал атаки на чужие брандмауэры только в качестве развлечения, требующего его полной концентрации. Он никогда не делал чего-то выходящего за рамки.

– Две минуты.

В конце концов Хэ Юй нажал на кнопку подтверждения, и данные застыли на экране взлома известного веб-сайта. Он поднял запястье, чтобы свериться с часами.

– На этот раз скорость была довольно хорошей, возможно, потому что я торопился, чтобы поесть пельмешек.

Улыбнувшись, он снова закрыл страницу. Хэ Юй просто хотел поиграть с их брандмауэром и не интересовался данным внутри, словно эксцентричный вор, которому нравится открывать всевозможные новейшие замки, но в самой краже он не заинтересован, раз замок уже взломан.

Се Цинчэн:

– …

Хэ Юй отложил телефон. К этому моменты пельмени были идеальной температуры, поэтому он наклонил голову и стал неторопливо есть.

Пельмени ручной лепки трудно найти в магазине. Хэ Юй очень спокойно доел всю тарелку, но все еще чувствовал себя недостаточно наевшимся, поэтому он обернулся, чтобы посмотреть на Се Цинчэна.

– Что ты на меня так смотришь? На моем лице нет никакого кода.

– Я бы хотел еще одну тарелку.

– Ты думаешь, это такая игра на выбивание призов? Еще одну тарелку? Их сделал мой сосед и поделился со мной, а то, что ты только что съел, было последним пакетом. Больше нет.

– А ты знаешь, как их делать?

– … – Се Цинчэн сунул в рот сигарету, потом вынул и пробормотал, – Даже если бы знал, то не стал бы делать их для тебя.

Затем он щелкнул зажигалкой и слегка склонил голову, чтобы прикурить сигарету, зажатую в зубах.

Хэ Юй сильно нахмурился.

– Се Цинчэн, когда ты так сильно пристрастился к табаку? Неужели не можешь бросить? Эта комната и так крошечная, а теперь, когда ты наполнил ее дымом, я совсем дышать не могу.

– Это твой дом или мой? – Се Цинчэн затянулся и бесцеремонно выдохнул дым в сторону Хэ Юя, потом посмотрел на него сквозь серую дымку. – Ты ешь пельмени, которые я приготовил, сидишь на моем стуле и лежишь в моей постели с моей подушкой на лице, и при этом предъявляешь мне требования. Если не можешь дышать, уходи. В твоем семейном особняке много растений, и воздух, должно быть, очень свежий. Дверь в той стороне.

– … – Хэ Юй потерял дар речи.

Се Цинчэн стряхнул пепел.

– Так ты уходишь?

– …

– Если нет, то не забудь помыть посуду. Ты довольно вежлив в чужих домах, не ленись и у меня.

– …

Ладно, это же просто мытье посуды.

В конце концов, этот молодой господин жил за границей, так что не похоже, чтобы он не знал, как мыть посуду.

Под шум льющейся воды Се Цинчэн докурил сигарету, прислонившись к окну.

Изначально он был очень уставшим, но из-за этой суматохи с Хэ Юем чувство усталости пропало. С отступившей сонливостью и выкуренной сигаретой, он чувствовал себя бодро. Се Цинчэн посмотрел на Хэ Юя, моющего посуду в раковине: у юноши не было челки, поэтому его красивый лоб был открыт и выглядел очень приятно, хотя сейчас, когда он смотрел вниз, моя посуду, несколько прядей волос все-таки упали ему на лоб. Кожа молодого человека была упругой и гладкой, и, несмотря на тусклое освещение, его профиль, казалось, излучал мягкое сияние.

Он выглядел очень юным и нежным, а то ощущение звериной дикости можно было уловить только при очень близком знакомстве.

К тому же он был слишком умен.

Взглянув на него, Се Цинчэн задумался.

Если бы у этого студента не было никаких психических отклонений, то он должен был быть совершенно непобедим и мог бы получить любую девушку, которую захотел бы. Кто знает, что это была за девушка, которая нашла в нем недостатки.

– Тебе нужно поменять кран, вода еле течет.

После того, как Молодой Господин Хэ закончил снисходительно мыть тарелку из-под пельменей, он выключил кран, опустил рукава, которые закатывал для выполнения этой задачи, и вытер мокрые руки.

Се Цинчэн сказал:

– В последнее время мы редко здесь бываем, нет смысла его менять.

Молодой Господин подумал, что это не такое уж большое дело, и сказал:

– Тогда в следующий раз я попрошу старину Чжао найти кого-нибудь, кто поменяет кран вместе с лампочками...

– Что не так с лампочками? – поинтересовался Се Цинчэн с кислым выражением лица.

– Они слишком тусклые. Из-за этого кажется, что тут дом с привидениями. Если они станут еще тусклее, ты даже не сможешь различить, кто стоит перед тобой.

Се Цинчэна разозлили его замечания. Что за человек станет придираться, едва положив палочки после еды?

Поэтому он насмешливо произнес:

– Мне кажется, что это не твой дом… Кроме того, тот, кто ослеп и принял одного человека за другого, это ты, не так ли, Хэ Юй?

– …

Когда он сказал это, Хэ Юй обнаружил, что не в состоянии ответить.

Он принял Се Цинчэна за женщину в гостинице Ханши, прижимал его к себе и целовал весь путь от стола до кровати – это та реальность, с которой Хэ Юй не мог смириться.

Хэ Юй понизил голос:

– Разве ты не говорил, что больше не будешь поднимать эту тему...

Се Цинчэн закатил глаза:

– Ты думаешь, я этого хочу? Это только потому, что я не могу заставить тебя закрыть рот.

Как раз в тот момент, когда возникла это неловкость, раздался стук в дверь.

Чтобы выйти из неловкого положения, Наложница Хэ прочистила горло и сумела произнести довольно почтительным тоном:

– Я открою дверь.

– Здравствуйте. Я из компании экспресс-доставки «Шуньфэн», это адрес господина Се?

Хэ Юй открыл дверь.

Молодой человек снаружи вытер пот.

– Эм, вы господин Се? Вы назначили встречу сегодня, сказали, что вам нужно что-то доставить, и попросили меня заехать за этим сюда.

Хэ Юй повернулся и довольно вежливо сказал:

– Господин Се, тут из «Шуньфэн» приехали забрать ваш товар.

Помолчав, припоминая, Се Цинчэн достал коробку из вещей, которые он привез с собой, и подошел к ним. 

– Да, мне нужно кое-что отправить… Это вещь для повседневного использования, ее нужно доставить в Суши. Пожалуйста, проверьте бланк с заказом.

– Хорошо, без проблем!

После того, как курьер проверил, что проблем нет, и собрался упаковывать товар, Хэ Юй, стоявший неподалеку со сложенными на груди руками, вдруг почувствовал, что что-то тут не так.

– Подождите, – он остановил курьера, запечатывавшего коробку, открыл ее и достал предмет одежды.

Наступила гробовая тишина.

Хэ Юй, несколько мгновений назад выглядевший услужливым и почтительным, поднял футболку и медленно повернул голову, излучая ауру тьмы.

– Се Цинчэн.

Не меняя выражения лица, Се Цинчэн спросил:

– Что такое?

Хэ Юй ответил:

– ... Ты продаешь на Сяньюй [приложение для перепродажи] футболку, которую я тебе одолжил?

– Ты сам сказал, что она тебе больше не нужна. Но даже за подержанную эту твою футболку дают пять тысяч юаней. У меня бы она просто превратилась в тряпку, – спокойно признал Се Цинчэн. – Так в чем проблема?

– Что значит, в чем проблема? Разве ты не знаешь, что у меня психическая гермафобия [боязнь микробов]? Я не желаю отдавать незнакомцам свои вещи, даже если они испорчены.

Се Цинчэн равнодушно ответил:

– Это лишь одно из проявлений твоего психического заболевания. Для тебя это прекрасная возможность преодолеть его.

Говоря это, он взял коробку и сунул ее в руки растерянному курьеру.

– Отправляйте. Покупатель сказал, что заплатит за доставку, когда получит товар.

– Се Цинчэн!

Курьер колебался, смотря из стороны в сторону:

– Так... мне отправлять или нет?

Наложница:

– Не отправлять.

Помещик:

– Отправлять.

Курьер вытер пот:

– … П-почему бы вам двоим не обсудить это?

– Нечего здесь обсуждать, – снова проявилась авторитарность Се Цинчэна. – Если я сказал отправлять, значит отправлять. – Закончив говорить, он бросил взгляд на курьера: – Побыстрее. Я тот, кто оформлял заказ.

Немногие люди могли выдержать острый взгляд Се Цинчэна, поэтому юноша-курьер послушно принял заказ и быстро удалился, оставив позади себя Хэ Юя, выглядящего так, словно над ним нависло грозовое облако, потому что продали его личные вещи, и Се Цинчэна в приподнятом настроении, потому что он только что заработал пять тысяч юаней.

– Ты расстроен? Пойдем. Я угощу тебя поздним ужином.

Простояв так какое-то время, Хэ Юй больше не мог этого выносить. С пустым взглядом он схватил с кровати свою сумку, плечом оттолкнул Се Цинчэна и, не оглядываясь, вышел в дверь.

–  Сам ешь свой ужин! – прошипел он сквозь стиснутые зубы. – Осторожно, не проешь сразу пять тысяч юаней, которые заработал на продаже моей футболки. Прибереги их! А если тебе не хватит на еду, позвони мне, и я лично приеду и накормлю тебя!

Произнеся эти резкие слова, молодой человек покинул дом Се Цинчэна, закинув сумку за спину.

Водитель уже давно ждал у переулка. Длинноногий Хэ Юй забрался в машину и с мрачным выражением лица, даже не взглянув на обычную мирскую суету снаружи, попросил водителя закрыть окно.

Водитель:

– Молодой господин, вы плохо себя чувствуете? Отвезти вас в больницу?

– Нет необходимости, – с угрюмым выражением лица Хэ Юй откинулся на сиденье. – Не хочу сегодня видеть никого в белом халате.

Завибрировал его телефон, это мужчина в белом халате прислал ему сообщение:

«В следующий понедельник приходи поработать в моем кабинете».

С вытянувшимся лицом Молодой Господин Хэ тут же отключил телефон.

Автору есть, что сказать:

Сяо Хэ – юная дева-топ, которую постоянно феминизируют.

Се-гэ – большой босс-боттом, которого постоянно по ошибке принимают за топа.