В спальне Се Сюэ стоял ноутбук. Она принадлежала к той редко встречающейся в современном мире группе чудаков, кто не устанавливает пароли.

Хэ Юй открыл ноутбук, его руки летали над клавиатурой, а миндалевидные глаза были устремлены на экран. В его темных глазах, строка за строкой, мелькал код.

Несколько минут спустя Хэ Юй своим длинным тонким пальцем нажал на клавишу «Enter». На экране появился фрагмент расшифрованного текста, отразившийся в его глазах.

– Похоже, что для «Л» нет кучи подозреваемых, – тихо сказал Хэ Юй, уставившись на строчку текста в диалоговом окне. – Оказывается, полиция совершенно точно знала, кого имели в виду под «ВЧЛ».

В этот момент Се Цинчэн изо всех сил старался сохранять спокойствие. Возможно, из-за того, что его эмоции сейчас зашкаливали, он весь покрылся потом. С напряженной спиной, он стоял прямо, как стрела, рядом с Хэ Юем, а потом наклонился, чтобы взглянуть на текст в ноутбуке.

Хэ Юй перехватил три фрагмента внутренней переписки. Сообщения были частично зашифрованы, но для этих двоих, уже понимающих, что к чему на самом деле, истинное значение было довольно легко угадать.

«Ван Цзянькан и Чжан Юн были убиты».

«Там крот, смените канал».

«Найди местоположение последнего сигнала Лу Юйчжу, поторопись».

Даже Хэ Юй был ошарашен, не говоря о Се Цинчэне.

Последним человеком была... Лу Юйчжу?

Лу Юйчжу была самым честным и простым на вид человеком, которого можно было встретить в толпе.

В этом году ей исполнилось сорок с хвостиком, она была очень открытой и разговорчивой тетушкой, которая помогала в университетском лазарете. Хэ Юй и Се Цинчэн в прошлом по разным причинам посещали университетский лазарет и даже перекидывались с ней парой слов.

Как это может быть она?..

В этот самый момент рядом с учебным корпусом Шанхайского университета, недалеко от места убийства Чжан Юна.

Офицер Чжэн неподвижно сидел в командирской машине, его глаза, похожие на глаза пантеры, были налиты кровью, все полицейские, сидевшие позади него, молчали.

Все они слышали, как Чжэн Цзинфэн ругался по телефону с каким-то человеком. Все старшие офицеры знали, кто этот человек, а младшие если и не знали, то все равно могли уловить суть.

Но их молчание в большей степени было вызвано двумя убийствами, которые они не смогли предотвратить.

Пламя все еще бушевало, на месте убийства группа полицейских делала снимки, фиксировала и собирала улики.

Чжэн Цзинфэн открутил крышку термоса и сделал глоток, заставляя себя успокоиться.

– Мы все еще поддерживаем контакт с информатором, предоставившим разведданные?

Его протеже покачал головой:

– Информатор не появлялся с тех пор, как гостевая книга была обнаружена и доставлена в участок. Он сообщил, что к тому времени уже был в опасности и информация о «ВЧЛ» была последней, которую он мог нам тогда предоставить.

Чжэн Цзинфэн тяжело откинулся на спинку сиденья, прищурил глаза и глубоко вздохнул.

«ВЧЛ» из Шанхайского университета собирались убить, об этом информатор предупредил их заранее.

А «Цзян. Лань. Пэй.» было согласованной сигнальной меткой.

Но та таинственная организация была слишком неприступной. У них бывает, что даже высшие чины не общаются друг с другом напрямую, а если и общаются, то зачастую с помощью шифра. Поэтому информатор тоже не знал, что означает «ВЧЛ», когда передавал информацию полиции, а лишь слово в слово скопировал секретные данные, чтобы передать связному.

Чжэн Цзинфэн потратил много времени, используя различные следственные методы и связывая воедино все возможные улики, чтобы в конце концов разгадать код: «ВЧЛ» – это вовсе не один человек, а три разных человека; это был код, используемый той таинственной организацией для намеренного введения в заблуждение.

Что касается трех идентифицированных людей, то ими были Ван Цзянькан, Чжан Юн и Лу Юйчжу.

Все трое были связаны с этим делом, и скоро их «уберут».

После разгадки шифра полиция должна была защищать информатора, одновременно общаясь и защищая эти три цели, находящиеся на «темной стороне». По правде говоря, это было очень сложно. Они никак не могли сказать правду Вану, Чжану и Лу, так как это насторожило бы организацию. Они могли только круглосуточно следить за ними и начать действовать при малейших признаках движения.

Но даже если они и присматривали за ними круглые сутки, все равно невозможно следить за людьми каждую секунду. Не говоря уже о том, что информатор тоже знал только приблизительно, когда их убьют, и не мог назвать точное время.

Ван Цзянькан был развратником, любившим заводить интрижки за спиной жены. Имея такое хобби, он привык принимать определенные меры контрнаблюдения во время своих забав.

Его убили в университетской гостинице. По пути туда он зашел в общежитие и обменялся машинами с коллегой. В тот день в университете проходило собрание, на котором преподавательский и административный состав были одеты в одинаковую униформу. После того как Ван Цзянькан поменялся машинами, полицейский в штатском случайно принял его за его коллегу, как результат – в течение часа за ним никто не наблюдал.

Час спустя в гостинице Ван Цзянькан был задушен насмерть, а потом убийца надел на него туфли на высоком каблуке.

Чжан Юн был осторожным и трусливым человеком. Он хотел денег, но боялся последствий.

Возможно, он тоже чувствовал, что вышестоящее руководство организации больше не доверяет ему. Полиция хотела использовать его как информатора и обещать обеспечить его безопасность, если он расскажет им все, что знает.

Но он был осторожен, склонен к чрезмерным размышлениям и питал подозрения ко всем и каждому. Когда к нему подошел офицер в штатском, первоначальной реакцией этого невероятного тупицы было умозаключение, что полицейский – самозванец, подосланный организацией, чтобы проверить его лояльность.

Поскольку Чжан Юн был твердо настроен защищать себя, он отказался что-либо говорить. Кроме того, чтобы продемонстрировать свою преданность делу, он даже рассказал своему начальнику о том, что произошло в тот день.

После этого следить за Чжан Юном стало слишком трудно и опасно. Как говорится, богомол ловит цикаду, не ведая об иволге за спиной, – пока полиция следила за Чжан Юном, члены таинственной организации наблюдали за полицией с еще более глубоко скрытой позиции.

Поэтому их сведения о местонахождении Чжан Юна неизбежно стали менее точными как с точки зрения места, так и времени. Он позвонил в полицию за несколько часов до того, как его сбили, но, увидев фото убийства Ван Цзянькана, Чжан Юн забеспокоился, что GPS в его телефоне не только поможет полиции найти его, но также может позволить организации отследить его передвижения, поэтому выбросил телефон.

До того, как Чжан Юн увидел Цзян Липин, он все еще надеялся, что удача будет на его стороне и беда минует. Прячась в пустом кабинете, он полагал, что раз на нем нет никаких электронных устройств, которые позволили бы его отследить, то он в безопасности.

Но Чжан Юн не ожидал, что организация уже установила устройство слежения в буддийский амулет, который он носил на себе...

Последним известным живым свидетелем была Лу Юйчжу.

Лу Юйчжу была самым несговорчивым человеком среди этой троицы.

Потому что, в отличие от вышеупомянутых жирных развратных мужчин, убивавших ради денег, она участвовала в этом не из корыстных побуждений. Скорее, из-за своей личной трагедии она ожидаемо затаила глубокую обиду на правоохранительные органы и общество.

Путь Лу Юйчжу в криминал был довольно необычным. Когда-то она была первой женщиной-студенткой в своем уезде. После окончания учебы Лу Юйчжу вернулась домой, чтобы вернуть долг тому месту, где выросла. Она стала секретарем уездного комитета партии в своей родной деревне.

Но однажды из столицы провинции приехал корреспондент-стажер. Этот слишком усердный стажер надеялся молниеносно начать свою карьеру, голова его была полна бесхитростными сюжетами о справедливости. Он решил провести тайное расследование относительно коррупционного и незаконного поведения в этих деревнях, всем сердцем желая завируситься в новостной ленте.

Лу Юйчжу изначально имела довольно беззаботный характер. К тому же, поскольку деревушка была небольшой, работники антикоррупционной службы неизбежно вступали в противоречия с традициями местных жителей. Хотя ее решения были безупречны, когда дело касалось важных решений, бывало, что она упускала из виду какие-то мелкие детали. Один из ее родственников принял денежные подарки за государственный проект, суммы были не очень большие, просто обычное выражение доброго расположения от людей из деревни, максимум, на что хватило бы этих денег, так это на покупку свиньи.

Но в конце концов тот журналист взял в руки ручку и решительно добавил к стоимости свиньи несколько нулей.

Что за ерунда – если в этом маленьком уезде появился такой коррумпированный чиновник, то, конечно же, его следует отстранить от работы и провести тщательное расследование?

Если бы эту историю тщательно проверили, то сразу бы стало ясно, что тот безнравственный журналист, посрамивший восемнадцать поколений своих предков, написал ложь. Но Лу Юйчжу невероятно не повезло – предстояли перевыборы секретаря уездного комитета партии, а у ее соперника в гонке на эту должность как раз оказался родственник, который был лучшим другом правительственного работника, ведущего это дело.

Маленькая деревня находилась на отшибе, и здесь проворачивались дела зачастую более сомнительные, чем в больших городах. Лу Юйчжу несколько раз подставили, и в результате договорных интриг она была осуждена по обвинению в получении взятки.

Тогда она была еще очень молода. Когда Лу Юйчжу отправили за решетку, ее ребенку было всего два года, девочка едва могла пробормотать слово «мама».

К тому времени, когда Лу Юйчжу выпустили на свободу, ее муж уже нашел себе новую возлюбленную, а дочь, стоя в объятиях мачехи, с опаской смотрела на эмоциональную женщину, стоявшую перед ней, и уже не могла вспомнить свою настоящую мать.

В конце концов сердце Лу Юйчжу потеряло всякую веру. Ей осталось только отказаться от дома и покинуть свой маленький уезд.

Журналист посчитал, что вершит правосудие, и написал сенсационный репортаж. Теневые сделки, заключенные низами уездного центра без ведома вышестоящего руководства, слабохарактерность и предательство ее мужа – все эти события одно за другим легли на плечи Лу Юйчжу тяжким бременем. Несколько предложений, несколько денежных сумм и должность секретаря уездного комитета партии – этого было достаточно, чтобы разрушить жизнь обычного человека.

После освобождения Лу Юйчжу из-за судимости не смогла найти хорошую работу. Она работала посудомойкой, сиделкой, домработницей... но недолго. Когда работодатели узнавали о ее прошлом, окольным путем или напрямую, они все в итоге увольняли ее.

Когда наступили самые тяжелые времена, Лу Юйчжу обратилась к древнейшей в мире профессии.

Среди разных людей, которые приходили воспользоваться ее услугами, она видела представителей самых разных профессий, в том числе и тех, кому определенно не следовало появляться в подобном месте.

Позднее один из ее клиентов заметил, что она довольно проворна и умна, и говорит как человек, имеющий образование, поэтому из любопытства он поинтересовался ее прошлым. Лу Юйчжу изначально не собиралась много рассказывать, но у каждого бывают моменты слабости. Не в силах сдержаться, в тот день она рассказала всю свою историю в тусклом освещении своей комнатки. К тому моменту, когда Лу Юйчжу дошла до конца, она рыдала так сильно, что уже не могла говорить.

Клиент задумался на какое-то время, докуривая сигарету. Потом он написал ей адрес и сказал, что если она хочет, то может пойти туда и спросить его друга, этот друг найдет для нее стабильную, уважаемую работу.

Так Лу Юйчжу стала помощницей медсестры в лазарете Шанхайского университета.

Она уже работала там долгое время, когда два или три года назад высокопоставленные чиновники из органов общественной безопасности начали расследовать старые судебные ошибки. Изучив дело Лу Юйчжу о коррупции и взяточничестве, они аннулировали ее судимость, задержали и привлекли к ответственности того журналиста, а также арестовали всех государственных служащих, причастных делу.

Молодой прокурор лично нанес визит Лу Юйчжу, чтобы принести ей извинения и передать денежную компенсацию, за ним следовал только что назначенный сотрудник оперативного отдела управления общественной безопасности ее уезда.

В этот момент Лу Юйчжу как раз закончила раздавать лекарства нескольким студентам. Увидев посетителей, она улыбнулась и абсолютно спокойно сказала:

– Прошлое осталось в прошлом. Оставьте деньги себе. Мне они не нужны.

Прокурор спросил ее, почему.

Она холодно посмотрела на них и ответила:

– Думаете, этих денег достаточно, чтобы исправить жизнь человека?

Молчание было ей ответом.

– Моя жизнь уже разрушена, так какая мне от этого польза? Можете ли вы вернуть меня в тот год, когда мне было двадцать пять?

–…

– Можете ли вы вернуть мне моего ребенка, моего мужа и мою семью?

– …

– Пожалуйста, уходите.

Прокурор все же пытался убедить ее принять компенсацию.

Лу Юйчжу сказала:

– Тогда вам лучше взять эти деньги и основать фонд или что-то в этом роде, чтобы просвещать СМИ и просить их быть чуть более осторожными, чуть более справедливыми и сдержанными, прежде чем начать писать о человеке или деле. Они слишком горазды размахивать своими перьями, привлекая внимание и деньги, словно налетевшая саранча. Что после них остается вовлеченным во все это людям? – Она улыбнулась: когда-то самая расторопная и способная молодая женщина-секретарь в уезде теперь имела глубокие морщины, залегшие  в уголках глаз. – Ответ – жизнь, полная потрясений и страданий.

Лу Юйчжу была тем человеком, который никогда бы не обратился за помощью к полиции.

Но вопрос заключался в следующем: почему, учитывая ее предрасположенность держаться подальше от полиции, всяческое одобрение и старательное подчинение организации, организация все же хотела избавиться от такой, как она, в интересах «зачистки»?

– У Лу Юйчжу при себе нет никаких электронных устройств связи, но вполне возможно, что она воспользовалась чужим мобильным телефоном. Мы не можем установить ее местонахождение. – Офицер полиции, отвечающий за сбор оперативных данных, печатал на клавиатуре, одновременно докладывая ситуацию капитану Чжэну. – В настоящее время в этом районе 15 890 мобильных телефонов, принимающих и передающих сигналы. Было бы бесполезным занятием определять местоположение каждого из них.

Закончив телефонный разговор, к командирской машине подошла женщина-полицейский. С очень официальным выражением лица она сказала Чжэн Цзинфэну:

– Капитан Чжэн, мы не можем отследить ее. Умение Лу Юйчжу уходить от слежки лучшее из всех, с которыми мы сталкивались за последние несколько лет. Нет сомнений, что она прошла обучение по этому направлению и получила устройство для создания помех. Судя по тому, что мы наблюдаем, только самые способные беглецы смогли бы дать ей фору.

Чжэн Цзинфэн ничего не ответил. Его глаза пантеры неотрывно смотрели на все еще бегающих электронных человечков, играющих в «Брось платок» на телебашне.

Яркая буква «Л» выглядела как изогнутый крюк, перемазанный кровью.

«Л»...

Старый следователь все это время задавался вопросом: неужели они неправильно расшифровали сообщение, когда речь зашла об «Л»? Может быть, это не Лу Юйчжу? Почему начальство такой преданной женщины посчитало нужным убрать ее?

Из этой троицы она была единственной, относительно кого он чувствовал неуверенность. Потому что, учитывая мотивы этих убийств, убийство Лу Юйчжу не имело никакого смысла.

Однако других мишеней действительно не было.

Чжэн Цзинфэн до сих пор все еще обдумывал: «Это буква «Л»... Может ли она иметь какой-то скрытый смысл, который мы еще не расшифровали?»

Автору есть, что сказать:

Не обманывайтесь тем, что Хэ Юй выглядит как человек, у него еще будут времена, когда он будет вести себя словно зверь, до сих пор он по-настоящему пока не проявлял эту свою сторону. Я просто надеюсь, что все попридержат свои проклятия, когда придет время...