– Хэ Юй, ты... проваливай... отвали!

Хэ Юй не отвалил. Вместо этого он наклонился и какое-то время смотрел в глаза Се Цинчэна. Потом рука Хэ Юя скользнула вниз, к ледяной металлической пряжке ремня Се Цинчэна и с тихим щелчком расстегнула ее.

– …

Се Цинчэн закрыл глаза, с головы до ног его сжигало унижение.

Но возбуждение, которое он испытывал, все еще было реальным. Его тело находилось под контролем гормонов и афродизиака, и больше не принадлежало ему. Он не мог сдерживать сильнейшее желание получить разрядку.

Тем временем Хэ Юй впитывал все его, такие редкие, реакции на возбуждение. Это только разжигало в нем желание поиграться с Се Цинчэном. Хотя тела мужчин и вызывали у Хэ Юя отвращение, он все равно положил на Се Цинчэна руку, потом посмотрел ему в лицо и задал вопрос, на который уже знал ответ.

– …Се-гэ, разве ты не равнодушен к сексу?.. Тогда почему я чувствую, как ты прижимаешься ко мне?

Хэ Юй наклонился ниже.

Выдыхая Се Цинчэну в ухо, он сказал:

– Не говоря уж о том, что я мужчина.

Се Цинчэн был в такой ярости, что хотел умереть.

– Отпусти… – прохрипел он, – Блядь… отпусти меня…

Хэ Юй пытался подразнить Се Цинчэна, но опыта соблазнения у него никакого не было. Он убрал руку и снова наклонился, чтобы слизать кровь с губ Се Цинчэна. Се Цинчэн резко отвернулся, поэтому губы Хэ Юй прижались к его мягкой, покрытой потом мочке уха, от обжигающего жара у него стало покалывать кожу на голове.

– Зачем ты уворачиваешься? Разве мы не целовались раньше?

Хэ Юй повернул его лицо обратно, затем опустил голову и снова соединил их рты.

Его жажда крови была всего лишь патологическим импульсом, но в тот момент, когда их губы соприкоснулись, Хэ Юй, казалось, почувствовал что-то более приятное, чем просто наслаждение вкусом крови.

Возможно, такова человеческая природа. Когда путь преграждает темный лес, вы видите его только как призрачный, непостижимый и неприступный.

Но как только вы сделаете первый шаг и почувствуете сладкий аромат полевых цветов внутри леса, ваши нерешительные шаги ускорятся. Вы подумаете про себя, что это просто место такое, здесь нечего бояться, и все предыдущие препятствия не будут казаться чем-то значимым.

Хэ Юй и раньше целовал Се Цинчэна, но тогда он был пьян и не мог вспомнить детали. Но в этот раз, погрузившись во влажный, обжигающий жаром поцелуй, даже когда кровь была слизана, Хэ Юй все еще не отпускал его.

Он продолжал облизывать эти мягкие, пропитанные алкоголем губы. Се Цинчэн был таким холодным и непреклонным человеком, но его губы были такими мягкими. Нежная плоть, казалось, могла растаять у Хэ Юя во рту, как ягоды, вымоченные в вине.

Хэ Юй почувствовал, как слабый электрический ток пробежал вверх по его позвоночнику, возбуждающе покалывая. Жаль, что это ощущение длилось недолго, неожиданно ..!

Его губа запульсировала от острой боли!

– ... Се Цинчэн, ты посмел укусить меня?

Хэ Юй потер кровоточащий уголок рта.

Губы Се Цинчэна налились алым, даже уголки его глаз покраснели, он так тяжело дышал, что не мог говорить.

Хэ Юй уставился на него, выглядя так, будто вот-вот вспыхнет от ярости, но вдруг холодно усмехнулся, прежде чем бесстрашно наклонить голову, чтобы обменяться еще одним кровавым поцелуем с Се Цинчэном.

Се Цинчэн был сбит с толку. Он забыл, что Хэ Юй жаждал крови и не чувствовал особой боли, что это только подлило масла в огонь и усилило его возбуждение.

Во время их второго поцелуя металлический привкус крови наполнил их рты. Когда дело дошло до такого рода вещей, Хэ Юй не смог не проявить чрезмерного рвения, наполненного сильным желанием, неудержимой дикостью, поэтому он попытался разжать зубы Се Цинчэна во время поцелуя, стремясь засунуть язык ему в рот.

Конечно, Се Цинчэн не позволял ему, его глаза покраснели, пока он молча держал рот закрытым. Отвращение Се Цинчэна нарастало. Потерпев еще какое-то время, он больше не мог этого выносить и собрался с духом, чтобы попытаться снова укусить.

Но в тот момент, когда он едва разжал зубы, Хэ Юй безнаказанно всунул свой язык прямо внутрь, будто совершенно не боясь его острого языка и еще более острых зубов. Се Цинчэн весь дрожал от ярости, но как только он собрался снова укусить Хэ Юя, будто уже зная, что тот собирается сделать, Хэ Юй поднял Се Цинчэна с дивана и усадил к себе на колени, не прерывая поцелуй.

Выражение лица Се Цинчэна тут же изменилось, он сидел на чем-то обжигающе горячем и жестком. Он чувствовал зловещее, импульсивное, еще не высвобожденное желание юноши даже сквозь одежду.

Се Цинчэн, прошедший через все виды серьезных потрясений, тот, кто стоял перед самыми опасными операциями с беспрецедентным спокойствием и несравненным хладнокровием, в этот момент почувствовал такой ужас, что у него напряглась кожа на голове. Он не мог поверить в то, что происходит с ним прямо сейчас, и от шока забыл укусить Хэ Юя. Хэ Юй же тщательно и похотливо исследовал его рот, будто и с любопытством, и с желанием унизить. К тому моменту, когда Се Цинчэн вырвался из тумана ужаса, Хэ Юй уже отступил, но их губы все еще были очень близко друг к другу, так близко, что малейшее движение могло вернуть их соприкосновение.

Серебристые нити слюны повисли между их влажными покрасневшими ртами, будто они не собирались расходиться, а в следующее мгновение снова слились бы воедино в поцелуе.

– Се Цинчэн.., – Ресницы трепетали, их лбы все еще были прижаты друг к другу. Хэ Юй прошептал низким хриплым голосом, – Давай, укуси меня. Чем сильнее ты укусишь, тем больше будет крови... и тем приятнее будет мне.

Он повернул голову, чтобы прижаться к пульсирующей точке на шее Се Цинчэна, над укусом, который Хэ Юй оставил в своем предыдущем приступе безумия. Кровь еще не успела высохнуть, осталась на его коже, словно красная родинка.

Хэ Юй снова и снова бормотал над этим раненым участком кожи, интимно, будто шепот возлюбленного:

– Помни, я псих.

Говоря это, Хэ Юй подхватил Се Цинчэна под бедра и толкнул вверх, с полным удовлетворением слушая, как Се Цинчэн вскрикнул от ярости, смешанной с намеком на страх.

Се Цинчэн тяжело дышал. С одной стороны, ему был приятен любой контакт, независимо от того, какого пола партнер – тот, кто выпил «Сливовый аромат 59», отчаянно нуждался в разрядке, но в то же время он изо всех сил цеплялся за остатки здравомыслия. Он хрипло сказал:

 – Хэ Юй, отпусти меня. Если ты посмеешь, я...

– Что ты сделаешь, Се Цинчэн? Расскажешь Се Сюэ? Хочешь, я позову её сам вместо тебя? Скажу ей, что ее богоподобного старшего брата прямо сейчас обнимает ее студент, целует, ласкает, и скоро будет трахать всю ночь напролет...

Се Цинчэн пребывал в полном шоке, будто его поразила молния, последние краски исчезли с его лица.

– Нет? Тогда, может, позовем полицию? Не то чтобы я заставлял тебя. Ты сам выпил это вино, и, выпив, почувствовал себя нехорошо. Это просто пьяная выходка, ты правда думаешь, что они могут что-нибудь сделать? В лучшем случае мы попадем в заголовки. У меня нет чувства стыда, мне будет совершенно все равно, но мне интересно, как будут смотреть на тебя твои ученики, когда вы будете потом стоять за кафедрой, профессор Се?

С усмешкой на губах он внимательно изучал бледное лицо Се Цинчэна.

– Человек, которого трахнул студент из соседнего университета? Когда придет время, я сомневаюсь, что буду единственным, кого они будут считать психом.

Се Цинчэн закрыл глаза.

– ...

– Я очень благоразумный человек. Я дал тебе выбор. Вот телефон, воспользоваться им или нет – решать тебе.

Се Цинчэн:

– …

Хэ Юй знал, что поймал его в ловушку. Даже Се Цинчэн временами был беспомощен.

Он еще какое-то время смотрел на Се Цинчэна, словно пытаясь запечатлеть в глубинах своей памяти то, как этот человек выглядит прямо сейчас.

Се Цинчэн столько лет был свидетелем его заблуждения, и ничего ему не говорил.

Так что он хотел увидеть, как Се Цинчэн потеряет самообладание. Казалось, сделай он это, и получит все, что хотел.

От этой мысли, Хэ Юй почувствовал себя еще более возбужденным, поэтому снова поцеловал Се Цинчэна в губы. Се Цинчэн был такой холодной личностью, но его плоть была такой мягкой, что казалось, могла растаять и раствориться во рту.

Несмотря на то, что Се Цинчэн не решился кого-либо позвать для своего спасения, мучимый действием «Сливового аромата 59», он все равно терпел и не отвечал.

Его персиковые глаза превратились в лед, а ресницы будто покрылись инеем, поэтому через некоторое время первоначальное удовольствие Хэ Юя стало угасать…

Ему казалось, что он целует ледяную статую: что бы он ни делал, как бы он ни провоцировал или оскорблял его, Се Цинчэн хранил молчание.

Как холодно.

Настолько холодно, что это приводило его в бешенство, но также заставило его ощутить острую необходимость разрушить этот твердый слой льда, как на зимней рыбалке. Он хотел пробить лед, расколоть на части, проткнуть насквозь.

Добраться до невероятно мягкой воды глубоко внизу.

Когда эта мысль промелькнула в его голове, Хэ Юй почувствовал, как его жадные амбиции разрастаются все больше, желание пробурить лед и добраться до воды стало жизненно необходимым. Се Цинчэн, несомненно, чувствовал это, но его руки были связаны, а тело обмякло от выпитого вина, он был слаб и не мог вырваться. Все, что он мог, это злобно смотреть на Хэ Юя налитыми кровью глазами.

Руки Хэ Юя блуждали под расстегнутой рубашкой, закончив свое исследование, он поднял глаза и встретиться взглядом с Се Цинчэном. Полсекунды спустя, словно спровоцированный его по-прежнему жестким и холодным взглядом, кровь юноши вскипела, он почувствовал, что даже рубашка, едва прикрывавшая тело Се Цинчэна, представляет для него слишком большую помеху.

Поскольку Се Цинчэн старался быть аккуратным и сдержанным, Хэ Юю просто нужно сделать так, чтобы все было в беспорядке, и показать это зрелище Се Цинчэну.

Хэ Юй посмотрел на мужчину в своих руках. Рубашка Се Цинчэна уже давно сползла до локтей, его широкая, крепкая грудь была полностью открыта глазам Хэ Юя.

Кожа покрыта бледно-красными следами от поцелуев, теми, которые Хэ Юй оставил ранее.

Хэ Юй долгое время мрачно смотрел на человека перед собой – он был куском пирога, который он не смог купить, кем-то, кого он не смог удержать рядом.

Он даже пытался заставить свою сестру держаться от него подальше.

Ладно-ладно.

Тогда он просто заставит Се Цинчэна пожать то, что посеял, и заплатить ему своим телом!

Хэ Юй чувствовал болезненную твердость и больше не мог терпеть. Он больше не хотел сопротивляться, его безумие сломало последние доводы сомнений. Он поднял Се Цинчэна, стиснул руки на его талии, и понес во внутреннюю комнату апартаментов.

– Хэ Юй! Отпусти! Отпусти меня!

Внутренняя комната апартаментов предназначалась для отдыха. Оформлена она была в теплых тонах, с приглушенным освещением и разбросанными лепестками роз на кровати.

Хэ Юй глумливо фыркнул, прежде чем швырнул Се Цинчэна на кровать, а затем придавил его своим тяжелым высоким телом, прежде чем тот смог бы подняться.

В этот момент, независимо от того, насколько гетеросексуальным был Се Цинчэн, он действительно поверил, что Хэ Юй собирается довести дело до конца.

Жилы на его связанных руках напряглись, ногти глубоко вонзились в ладони и задрожали от ярости.

– Ты.., – с налитыми кровью глазами наконец прохрипел Се Цинчэн, – Ублюдок, если ты посмеешь так поступить… подожди и увидишь… что я с тобой сделаю!

Хэ Юй не желал зря сотрясать воздух. Он тоже пил сливовое вино, а вид Се Цинчэна провоцировал его так, что мозг искрил. Хэ Юй молча выдвинул ящик прикроватной тумбочки, торопливо покопался в нем, нашел упаковку презервативов и вскрыл один. Затем, прямо перед бледным лицом Се Цинчэна, он расстегнул молнию на своих джинсах и спустил нижнее белье.

Прежде чем сделать следующий шаг, он посмотрел Се Цинчэну в глаза и прошептал:

– Знаешь, почему я это делаю?

Его голос был очень мягким, но, казалось, пробирал до костей. Словно низкий рев огромного дракона, падающего в бездну.

– Потому что никто никогда не любил меня по-настоящему. По крайней мере, в будущем появится кто-то, кто будет страстно меня ненавидеть... Это тоже вполне неплохо.

Когда обнажился член юноши, обычно всегда спокойный Се Цинчэн почувствовал, как его разум опустел, явный ужас заполнил его раскрасневшееся от вожделения лицо, даже частично отбив желание.

Это было слишком страшно.

Будь то происходящие события или размер юноши, и то, и другое было слишком ужасающим.

Хэ Юй поднял глаза, его взгляд был настолько извращенным, что больше не походил на взгляд обычного человека. Он встал на колени рядом с Се Цинчэном. Его толстый, перевитый венами член, испускал слабый мускусный запах, когда он сунул его в лицо Се Цинчэна.

Голос Се Цинчэна дрожал:

 – Хэ Юй... Ты ублюдок...

В тусклом освещении Хэ Юй одной рукой вытащил презерватив и быстро раскатал его по твердому стволу.

Ему было абсолютно все равно на то, как Се Цинчэн проклинал его, он вообще не собирался тратить время на ответы Се Цинчэну. Его глаза покраснели и были совершенно лишены какого-либо здравого смысла – он просто хотел выебать мужчину перед собой.

Схватив Се Цинчэна за талию и подняв его длинные ноги, он пристроился и попытался протиснуться внутрь.

Се Цинчэн считал однополый секс абсолютно неприемлемым, но, судя по тому, как шли дела, Хэ Юй хотел пройти весь путь до конца: он не считал, что поцелуев, поглаживаний или использования рук и рта было бы достаточно, и хотел войти с первой попытки!

Се Цинчэн был полностью сломлен.

– Отвали! Отвали от меня!! Хэ Юй, ты сошел с ума! Ты сошел с ума?!!

В ответ Хэ Юй лишь еще более жестоко дернул его за ноги, вынуждая Се Цинчэна обвиться ими вокруг его талии.

Хэ Юй повернулся, чтобы поцеловать сбоку ногу Се Цинчэна. Это заставило Се Цинчэна почувствовать неудержимый трепет удовольствия посреди крайнего ужаса и ярости.

После поцелуя Хэ Юй снова попытался толкнуться.

Такое мог делать только девственник, в особенности девственник-натурал. Нахмурившись, Хэ Юй предпринял несколько попыток, чтобы правильно пристроиться, но старательно вжимаясь горячим кончиком своего члена во вход Се Цинчэна, он лишь обнаружил, что тот был настолько тугим, что войти было вообще невозможно.

Он был так раздражен, член болезненно тверд, а сам Хэ Юй сходил с ума от жажды трахнуть тело Се Цинчэна. Он посмотрел на Се Цинчэна, в его глазах был неестественно кровавый блеск.

– Почему он не входит? – спросил он Се Цинчэна, задыхаясь и продолжая попытки войти.

Се Цинчэн чувствовал боль и оцепенение во всем теле, в его голове взрывались бесчисленные вспышки. Крайнее моральное унижение и безумное физическое возбуждение лишали его возможности ясно мыслить.

Потеряв терпение, Хэ Юй схватил его за талию и притянул еще ближе. Запах горячего пота юноши обрушился на Се Цинчэна, словно сильнейший афродизиак. Пот скатывался вниз, капая на крепкую грудь Се Цинчэна. Хэ Юй двинул бедрами вперед, беспрестанно пытаясь вонзиться в него, грубо требуя:

– Впусти меня...

Глаза Се Цинчэна уже покраснели.

– Черт возьми, я бы впустил тебя... в ад!

Это был первый раз, когда Хэ Юй пытался кого-то трахнуть, под влиянием эмоций и похоти, его дыхание стало частым и прерывистым. Он мрачно посмотрел на раскрасневшееся тело Се Цинчэна. Потом, возможно из-за того, что это было чертовски мучительно – не иметь возможность втиснуться внутрь, он, казалось, сам о чем-то догадался, наклонился и неуверенно стал исследовать маленькое закрытое отверстие пальцами.

– … !

Се Цинчэн тихо ахнул, прежде чем яростно прикусил губу. Его лицо побледнело. Конечно, палец может войти, но прожив столько лет, никто и никогда не пытался проникнуть в него вот так. Униженный и страдающий от боли, он вовсе не находил это приятным, так что его эрекция даже начала немного ослабевать.

Но Хэ Юй, похоже, понял, что делать. Спокойно наблюдая за Се Цинчэном, он вставил палец в отверстие, имитируя быстрые фрикции и заставляя Се Цинчэна хмуриться и трясти головой из стороны в сторону. Его глаза потемнели еще больше. Когда он почувствовал, что отверстие слегка расслабилось, он нетерпеливо добавил еще один палец.

Когда он вошел вторым пальцем и стал быстро двигать рукой, Се Цинчэн больше не мог этого выносить. Он прикусил нижнюю губу до крови, его глаза потеряли фокус.

Будучи врачом, Се Цинчэн знал, что такое последний шаг в однополом сексе, и понимал, что со способностями Хэ Юя-девственника сегодня вечером его наверняка ждут бесконечные страдания.

Сквозь марево, окутавшее сознание, Се Цинчэн инстинктивно попытался повернуться и поискать смазку... и тут он увидел тюбик в ​​ящике прикроватной тумбочки, который не закрыл Хэ Юй.

Этот тип смазки был для женщин, но даже если бы она была для мужчин, Се Цинчэн бы все равно промолчал.

У него была своя гордость. Сколько бы мук он ни пережил, как бы разрушительно это ни было для его душевного состояния, у него все еще была гордость.

Поэтому Се Цинчэн только взглянул на тюбик, прежде чем отвернуться и прикрыть глаза раненой рукой, чтобы не видеть кошмарной сцены перед собой.

Хэ Юй уже дошел до трех пальцев, но Се Цинчэн все еще был очень тугим. На презервативе была смазка, но для секса с мужчиной этого было мало.

В этот момент Хэ Юй подумал о странном выражении лица Се Цинчэна, когда тот только что поворачивал голову. Лучик понимания прорвался сквозь его всепоглощающую похоть, когда Хэ Юй посмотрел в ту сторону своими миндалевидными глазами.

И тут он увидел тюбик со смазкой в ​​ящике тумбочки с едва заметной надписью «Для ее удовольствия»…

Хэ Юй тяжело вздохнул, слегка приподнялся и толкнул Се Цинчэна лицом вниз. Он не сказал ни слова, но его действия, казалось, говорили, что он обращается с ним как с сучкой, которой нужно заткнуть рот, приказывая ей покорно сидеть, ждать и проникнуться чувством крайнего унижения.

Он сходил за тюбиком смазки, выжал содержимое и размазал по руке, прошелся по стволу, потом взял еще немного и грубо засунул в дырку Се Цинчэна!

Се Цинчэн издал сдавленное рычание, вены на его шее вздулись.

Хэ Юй яростно двигал пальцами.

Хотя эта смазка оказывала возбуждающий эффект на женщин и не была так эффективна для мужчин, но в качестве смазывающего средства ее было уже более чем достаточно. На этот раз Хэ Юй обнаружил, что стало заметно легче трахать дырку Се Цинчэна. Потемневшими глазами он смотрел, как его пальцы заставляли бледный вход вздрагивать и раскрываться, смазка хлюпала на каждом движении пальцев, и немного молочно-белой жидкости просочилось с краю.

Хэ Юй чувствовал, как его собственное дыхание стало еще жарче, а член стал еще тверже, он не мог ждать ни секунды дольше. Он тут же убрал пальцы, почувствовав, как вздрогнул живот Се Цинчэна от смазки, потянувшейся за его рукой.

Поправив презерватив, он снова пристроился у размякшего входа Се Цинчэна.

– Се Цинчэн.

В этот момент Хэ Юй, до этого поглощенный своей целью и делавший все в тишине, наконец, заговорил. В его глазах был безумный блеск, смешанный с безграничной и непостижимой похотью. Он приставил кончик своего члена ко входу в тело Се Цинчэна, прижавшись, но не вдавливая внутрь. Потом заставил Се Цинчэна обвиться ноги вокруг его талии, прежде чем наклониться вперед и схватить Се Цинчэна за подбородок.

– Ты знал, что я собираюсь тебя трахнуть?

– Ты гребаный...

– Тебя никогда так не трахали, верно? Тогда тебе следует не торопясь все прочувствовать. Прочувствуй как следует, как я буду трахать тебя, так же, как ты трахал свою жену.

Пока он говорил, его толстый член, все это время тесно прижатый к мягкому отверстию, яростно и безжалостно вошел внутрь!

– АХ!!!

Застигнутый врасплох Се Цинчэн вскрикнул, широко распахнув глаза. Все его тело задрожало.

Хэ Юй тоже ахнул. Там, где они были соединены, сразу же вытекло небольшое количество смазки.

Некоторое время ни один из них не издавал ни звука. Комната наполнилась бушующими волнами жара и желания, все это происходило будто бы в туманной дымке, словно в абсурдном сне.

Но все было по-настоящему.

Се Сюэ была фальшивой, но тот факт, что он трахал Се Цинчэна, был настоящим.

Это действительно происходило...

Се Цинчэн чувствовал себя полностью раздавленным. Он был настоящим мужчиной до мозга костей, но в этот момент его насильно имел юноша, который еще учился в университете. Его ноги были разведены, как у женщины, а тот пронзал его насквозь. Он даже чувствовал, как Хэ Юй пульсирует внутри него от всплеска интенсивного возбуждения.

Эти ощущения до смерти ранили его. Но в тоже время похотливая истома, вызванная афродизиаком, заставляла его чувствовать, будто его охватило запредельное ненормальное возбуждение.

Проникнув внутрь, Хэ Юй стиснул зубы, кожу на его голове начало покалывать от жара.

Никогда раньше он и представить не мог, что ляжет в постель с мужчиной, поэтому он и не догадывался, что трахать мужское тело будет так приятно. Ошеломительное удовольствие обрушилось на него, как приливная волна. Будучи девственником, у него, конечно, не было никакого опыта, а Се Цинчэн был уже, чем женщина. Тугой и горячий, этот крошечный вход, как маленький рот, жадно всасывающий его, обволакивал, приглашая его под действием афродизиака. В тот момент, когда он ворвался внутрь, Хэ Юю едва удалось сдержаться, чтобы тут же не кончить.

А затем раздался хриплый, но страстный вскрик Се Цинчэна. Хотя этот звук вырвался только из-за того, что Се Цинчэн был застигнут врасплох, его было достаточно, чтобы свести Хэ Юя с ума.

Он никогда раньше не слышал, чтобы Се Цинчэн издавал такие звуки.

Увидев его еще большее возбуждение и большую реакцию, после того, как он вошел внутрь, Хэ Юй мгновение отдышался, потом сглотнул и наклонился, чтобы схватить Се Цинчэна за лицо.

– Доктор Се, вы… такой тугой внутри, тугой и горячий…

Говоря это, Хэ Юй стал двигать бедрами неглубокими движениями вперед-назад, мягко трахая, словно поглаживая. Он плотно втиснул свои бедра между ногами Се Цинчэна и каждый раз выходил лишь немного, прежде чем медленно глубоко погрузиться в него.

– Ах… ах...

Се Цинчэн тоже сходил с ума, он еще никогда раньше не испытывал такого возбуждения. Афродизиак сделал его тело сверхчувствительным к любым виду сексуального контакта, все его реакции усилились. Из-за того, что Хэ Юй навалился на него, он не мог понять, что происходит, и перед глазами у него все кружилось. Неосознанно он стал издавать хриплые стоны в такт движениям Хэ Юя.

Но по мере того, как это навязчивое чувство и ощущение растяжения внутри него становились все сильнее и сильнее, Се Цинчэн слегка протрезвел. Как только он понял, что эти пугающе хриплые, наполненные вожделением, крики на самом деле исходят из его собственного горла, он быстро прикусил губу, отказываясь издавать даже малейшие стоны.

Но этих стонов было уже достаточно для Хэ Юя. Услышав страстные звуки, которые доктор Се никогда раньше не издавал, его возбуждение многократно усилилось. Схватив Се Цинчэна за талию, он ускорил движения, со всей силы погружаясь в его мягкое тугое нутро.

Кожа со шлепками ударялась о кожу.

Матрас под ними яростно трясся.

Звуки сталкивающихся тел эхом разносился по сумрачной комнате.

Из-за того, что Хэ Юй внезапно изменил темп с медленного на быстрый, врезаясь в тело Се Цинчэна без всякой сдержанности, Се Цинчэн больше не мог этого выносить. Сдержанное выражение его красивого лица было полностью разрушено, когда его тело раскачивалось от толчков Хэ Юя.

Трахая его так какое-то время и не получив ответной реакции, Хэ Юй снова был недоволен. Тяжело дыша, он посмотрел на лицо Се Цинчэна, снова и снова пытаясь спровоцировать и унизить его:

– Разве ты не образец благопристойности? А? Разве приличный врач будет так стонать на члене своего пациента... Давай, стони еще, ты пытаешься соблазнить меня этим своим голосом? Как сильно ты хочешь, чтобы я трахал тебя вот так... Ты все это время засасываешь меня... Разве сам не чувствуешь?

Говоря это, он начал вбиваться в него еще жестче, некоторые толчки проникали в него почти по самые яйца.

Слишком хорошо.

Хэ Юй никогда раньше не чувствовал себя так хорошо.

Одна за одной волны наслаждения захлестывали Хэ Юя. Се Цинчэн был таким горячим внутри, а благодаря смазке еще и влажным. Презерватив покрывался белой пеной, когда входил в него. Мокрые звуки постоянно напоминали двум отчаянно сцепившимся друг с другом на кровати людям, что они действительно делают это. Зрелый мужчина и юноша. Отношения, которых не должно существовать.

Хэ Юй трахал его дико, яростно, изголодавшись по теплу.

Шлепки сталкивающихся тел, низкие выдохи Се Цинчэна, развратные слова, которые шептал Хэ Юй, а также громкий скрип раскачивающейся кровати – все безостановочным эхом разносилось по комнате.

Хэ Юю было невероятно хорошо, но погрузившись в глубины наслаждения, он неожиданно почувствовал, как что-то теплое и твердое трется о него. Он посмотрел вниз, и его глаза потемнели еще больше.

Ему потребовалось всего мгновение, чтобы собраться с мыслями. Затем, сделав еще один глубокий толчок в дрожащее и мокрое от пота тело Се Цинчэна, Хэ Юй наклонился и, дыша в спутанные на висках волосы Се Цинчэна, тихо произнес:

– Посмотри, каким ты стал твердым от моего члена внутри.

– ...Ублюдок! – глаза Се Цинчэна горели свирепостью, будто он собирался зло укусить Хэ Юя, но, похоже, он не мог говорить громче, чувствуя, что все его тело может разбиться вдребезги.

Хэ Юй прикусил Се Цинчэна за шею, а его нижняя половина снова и снова медленно входила в него, его скользкий член толкался и скользил внутри. Се Цинчэн даже мог почувствовать, как ужасающе вздулись вены на члене юноши. Его ноги дрожали, волны проникающего и тянущего удовольствия практически сводили Се Цинчэна с ума. Он едва не закричал снова, но заставил себя стиснуть зубы.

Он не забыл, что сказал раньше. Люди и звери не одно и тоже, потому что люди могут контролировать свое желание.

Се Цинчэн не мог контролировать свои физиологические реакции, но, по крайней мере, он мог контролировать свои слова и звуки – он мог контролировать свое сердце.

Лицо Хэ Юя стало очень холодным, но в тоже время очень интимным.

– Эта твоя бравада говорит о том, что ты хочешь, чтобы я трахал тебя, до тех пор, пока ты не кончишь, так?

– Отвали... ублюдок! Нгх!

В ответ на это Хэ Юй стал трахать его, как зверь, брызги жидкости разлетались во все стороны. Се Цинчэн больше не мог этого выносить, мир потемнел перед глазами. Эти несколько десятков толчков были сильными, яростными и стремительными, как будто он не боялся даже умереть. Они были настолько грубыми, что Се Цинчэн с трудом дышал. Когда в него так сильно вонзались, его сознание стало рассеиваться, а глаза потеряли фокус. В этом полубессознательном состоянии ему казалось, что его тело даже не принадлежало ему.

Темнота… все перед ним потемнело.

Но его физические ощущения были четкими и ясными – Се Цинчэн чувствовал, как в его нижнюю часть тела проникают в бешеном темпе, приятное возбуждение от стимуляции определенной точки заставляло его желать смерти.

По груди Хэ Юя стекал пот, капля за каплей падая с постоянно раскачивающегося тела на живот Се Цинчэна.

Разомлевший и обезумевший от удовольствия.

Он совсем сломался...

– Разве ты раньше не говорил, что у меня недостаточно денег, чтобы нанять тебя? А сейчас? Уже не важно нанял ли я тебя, потому что прямо сейчас я тебя трахаю, ты доволен?

Сквозь марево Се Цинчэн слышал, как Хэ Юй тяжело дышит ему в ухо, в его голосе слышалась старая обида. Потом Хэ Юй вышел и, сменив презерватив, снова яростно вошёл в него, продолжив безудержно трахать.

Хэ Юй уткнулся лицом в изгиб мокрой от пота шеи Се Цинчэна. Снова толкнувшись в мягкий вход, он почувствовал аромат, который исходил от тела мужчины.

В состоянии сильного возбуждения, Хэ Юй даже не понял, что использовал слово «аромат», чтобы описать запах тела Се Цинчэна.

Ему всегда не нравился запах Се Цинчэна – он был похож на папиросную бумагу, на ледяное лекарство, заставляя его вспоминать о побеленных больничных стенах и резком запахе дезинфицирующего средства.

Но когда тот запах смешался с теплом, которое Хэ Юй вытянул из него, суть его будто изменилась – лед превратился в воду, а вода в пар. Окутанный этим теплым туманом, Се Цинчэн превратился из всегда равнодушного и бесчувственного врача в жалкую и дрожащую игрушку под ним.

Удовольствие от доминирования и мести сделало запах тела Се Цинчэна похожим на аромат опиумного мака.

В ту ночь он трахал Се Цинчэна слишком много раз. Без своего обычного самообладания и утонченной непринужденности Хэ Юй в самом деле был просто безмозглым маленьким негодяем, безудержно вонзающимся в него снова и снова.

Се Цинчэн практически все время хранил молчание, сдерживал вздохи, его нижняя губа была в крови, из-за того, что он продолжал держать ее прикушенной…

Афродизиак заставлял все его тело словно гореть, и всякий раз, когда его трахали в определенное место, это было слишком хорошо, настолько хорошо, что он снова стал твердым, настолько хорошо, что он кончил.

Но морально он не мог этого вынести.

С самого начала он был мужчиной-натуралом, он был образцовым примером мужчины-натурала, который был о себе высокого мнения и был апатичен к сексу. Он предпочел бы умереть, чем терпеть то, что делал с ним Хэ Юй.

Ресницы Се Цинчэна полностью намокли от пота. Он посмотрел сквозь них на хорошо сложенный силуэт молодого человека затуманенный взглядом. Возможно, это было сделано, чтобы усилить его чувство стыда, но на протяжении всей этой ночь, даже когда они легли в эту постель, даже в этот самый момент, Хэ Юй не раздевался, только расстегнул ширинку на джинсах.

Юноша был одет аккуратно с головы до ног, при этом на мужчине не было ни единого лоскутка.

Неожиданно зазвонил мобильный телефон, испугав Хэ Юя.

Хэ Юй наклонился вперед, чтобы взять свой телефон, в его глазах мелькнула электрическая искра, когда он взглянул на имя звонившего. Он ответил хриплым голосом:

– Алло?

– Ты еще не спишь? – звонок был от Хэ Цзивэя.

– Нет, – Хэ Юй с силой вонзался в мужчину под собой, одновременно мрачным голосом отвечая на звонок отца.

– Как твоя рана?

– ... Все в порядке.

– Твоя мама и я вернемся через несколько дней. На этот раз мы останемся еще на некоторое время, прежде чем снова уедем. Не забывай возвращаться домой, чтобы поесть. Не броди по улице один.

– … Мм.

Хэ Цзивэй сделал паузу, а потом спросил:

– Уже так поздно, ты дома?

Хэ Юй:

– …

Конечно, он не мог сказать Хэ Цзивэю, что еще не вернулся домой, а пошел в клуб и переспал со стариком, который на тринадцать лет старше его, и что этим человеком был не кто иной, как Се Цинчэн.

При мысли об этом его охватил трепет, отчего его и без того твердый член стал еще тверже. Он медленно, но безжалостно входил в Се Цинчэна, снова и снова, пока даже пальцы ног мужчины под ним не стали напряженно сжиматься. Лицо и тело Се Цинчэна были мокрыми от пота, но он не издавал ни звука.

Трахая его, Хэ Юй ответил тихим голосом:

– Я пока еще гуляю с другом.

– О, – сказал Хэ Цзивэй, – Что ж, тебе нужно поскорее вернуться домой, уже поздно. И не связывайся ни с какими сомнительными личностями, они окажут на тебя плохое влияние.

Хэ Юй едва сдерживал своего дыхание, он чувствовал, что этот медленный трах слишком мучителен – он не мог утолить свое желание. Поэтому Хэ Юй перевел звонок на громкую связь и отбросил телефон в сторону. Потом подхватил Се Цинчэна и перенес его к краю кровати, а сам сошел с нее. Прижав Се Цинчэна к краю матраса, Хэ Юй снова неистово стал вбиваться в него. Се Цинчэн был почти на грани нервного срыва, пока Хэ Юй отвечал Хэ Цзивэю по телефону и пытался выдавить изо рта Се Цинчэна хотя бы звук.

Тело Се Цинчэна дергалось от каждого толчка, кровать шаталась, издавая приглушенные стучащие звуки.

Хэ Цзивэй не обратил внимания, а может, он не мог предположить, что у Хэ Юя могут возникнуть какие-то проблемы в личной жизни, поэтому продолжил разговаривать с Хэ Юем, как обычно.

Хэ Юй рассеянно слушал, время от времени небрежно хмыкая. Потом он опустил голову и стал целовать и облизывать тонкие губы Се Цинчэна, глубоко входя в него. Матрас тихо поскрипывал, пока он целовал его. Влажные, липкие звуки проникали в их уши.

Се Цинчэн, наконец, больше не смог этого выносить. Он открыл глаза, глядя на Хэ Юя с яростной ненавистью, и просипел:

– Хэ Юй...

Хэ Юй не ожидал, что Се Цинчэн в самом деле осмелится что-то сказать. Он слегка приподнялся и закрыл рукой нос и рот Се Цинчэна. Взгляд его был свирепым, но он все еще сохранял сосредоточенность, затаив дыхание.

Ожидаемо Хэ Цзивэй сделал паузу.

– А твой друг?

– Мм.

– Кто именно?

– …Ты не знаешь его.

Оставив Хэ Цзивэя в неведении, Хэ Юй пристально вглядывался в лицо Се Цинчэна. Выражение его лица было хищным, наполненным скорее ненавистью, чем желанием. Хэ Юй оглядел Се Цинчэна с головы до ног, оценивая мужчину, покрытого следами его доминирования, оставленными по всему телу. Даже на щеке была полоска спермы, которую он злонамеренно там размазал.

– Ладно, пап. Если больше ничего, то я кладу трубку. Скоро вернусь домой.

– Хорошо.

Когда погас экран телефона, выражение лица Хэ Юя помрачнело вместе с ним. Он резко схватил лицо Се Цинчэн и сказал:

– У тебя хватает наглости?

Сквозь оскаленные зубы голос Се Цинчэна звучал очень хриплым, но его слова все равно были такими холодными и безжалостными.

– Это ты тут ведешь себя как маленькая сучка.

В ответ на такой издевательский выпад Хэ Юй вцепился в его волосы и потащил на середину кровати. Потом сам запрыгнул на кровать, схватил Се Цинчэна за талию, заставив того встать на четвереньки. Хэ Юй опирался одной рукой в прогибающийся матрас, а другой обвивал Се Цинчэна за талию, сжимая так сильно, что оставлял темно-пурпурные следы. Нависнув над телом Се Цинчэна, он яростно трахал его, словно в отместку. Се Цинчэн попытался отползти от него вперед, но Хэ Юй еще злее, чем раньше, дернул его за волосы.

Се Цинчэн чувствовал себя так, будто его вот-вот разобьют на куски, будто он вот-вот развалится на части, его ноги так тряслись, что он едва не падал. В глазах потемнело, когда он почувствовал, как Хэ Юй провел рукой по его животу, а потом прижался сзади к его уху, тяжело дыша и выговаривая:

– Все еще молчишь, да? Если хочешь, чтобы тебя затрахали до смерти, так и скажи! Я считаю мужчин омерзительными, но раз уж ты так этого хочешь. Я позабочусь о том, чтобы ты был удовлетворен.

Се Цинчэн испытывал такую ​​сильную боль, что не мог и слова вымолвить, только скорчился на непристойно сбитых на матрасе простынях. Хотя Хэ Юй и ослабил ремни на его запястьях, у него просто не осталось сил, чтобы бороться. Он мог лишь вяло хвататься за смятые простыни.

Вдруг Хэ Юй схватил Се Цинчэна за руку, переплел их пальцы вместе, будто хотел подчинить его себе навсегда. Их ладони были прижаты к матрасу.

Пот стекал с тела юноши и падал на спину Се Цинчэна, обжигая раненую плоть, словно капли горячего воска.

Пальцы на ногах Се Цинчэна поджимались от боли и удовольствия. После того, как Хэ Юй с нечеловеческой выносливостью трахал его более получаса, Се Цинчэн, наконец, почувствовал, что вот-вот снова кончит. Он чувствовал, что отделенный только тонким слоем латекса, твердый горячий член внутри него, опасно пульсирует, набухает и обжигает. Хэ Юй словно клеймил его как каленым железом этими безжалостными толчками, глубоко вонзаясь в его нутро, создавая иллюзию того, что вот-вот пронзит его живот насквозь.

– Ах… Аааах… Ааа!

В конце концов, он не смог сдержать хриплый стон, полностью утратив контроль над разумом. Афродизиак сделал его тело чрезвычайно чувствительным. Се Цинчэн не мог удержаться от того, чтобы всасывать и насаживаться на член, который доставлял его телу такое сводящее с ума, почти ужасающее, удовольствие. И как бы Се Цинчэн ни отвергал это мысленно, он все равно влажно сжимался вокруг этого члена, чувствуя, как тот пульсирует внутри.

Под конец Хэ Юй резко задвигал бедрами, тяжело дыша над ним, вгоняя член до самых яиц и кончая толчками. Как только Хэ Юй достиг своего пика, Се Цинчэн тоже кончил, вот так, от того, что студент оттрахал его сзади...

Задыхаясь, с расфокусированным взглядом, мокрым от пота телом, в процессе этой интенсивной ебли и оргазма – всего этого было настолько слишком – Се Цинчэн потерял сознание.

Автору есть, что сказать:

Сегодня его полоска здоровья наконец-то полностью исчерпана! Давайте вперед-вперед-вперед!