Раздевалка была слишком маленькой и тесной для двух находящихся в ней взрослых мужчин, рост которых превышал 180 см. Им приходилось стоять очень близко и, казалось, что горячие выдохи одного, тут же вдыхались другим.

После всего того дерьма, через которое пришлось пройти Се Цинчэну, разве ему хотелось оставаться в столь маленьком замкнутом пространстве вместе с этим извращенцем? Он резко откинул руку Хэ Юя в сторону и бросил на него испепеляющий взгляд. Понизив голос, Се Цинчэн сказал:

– Отвали.

Хэ Юй отпустил его, посмотрел вниз и чуть улыбнулся:

– Почему ты перестал сушиться? Продолжай. Я просто понаблюдаю.

– Проваливай.

– Не нужно так торопиться. Посмотри, у тебя еще мокрые волосы, – Хэ Юй снова поднял руку, чтобы коснуться мокрых кончиков волос Се Цинчэна, но Се Цинчэн оттолкнул ее.

Не обратив на это никакого внимания и даже бровью не поведя, Хэ Юй провел кончиками пальцев вниз, до самой талии Се Цинчэна, там, где была расстегнута его рубашка.

В животе Хэ Юя появилось электрическое покалывание от возбуждения, а в голове пронеслись воспоминания о той безумной ночи. Хэ Юй смотрел на живот Се Цинчэна, его зрачки неосознанно вспыхнули красным, а голос понизился на октаву:

– Здесь ты тоже мокрый.

Хэ Юй коснулся его талии. Застигнутый врасплох, Се Цинчэн вдруг был охвачен приступом страха.

Но он привык быть спокойным и уравновешенным, и редко выходил из себя, считая неприличным поведение, когда теряют контроль и кричат. Поэтому голос Се Цинчэна оставался тихим, но тон стал резче, словно кинжал, который был нацелен на шею Хэ Юя.

– Уйди отсюда!

– Мм, я уйду, а ты побежишь к той свинье? [здесь под «свиньей» подразумевается недобросовестный полицейский]

– Свинье... – Се Цинчэну понадобилось некоторое время, прежде чем он понял, что Хэ Юй говорит о Чэнь Мане. Такие грубые, уничижительные слова, как «свинья», не должны звучать из уст такого воспитанного человека, как Хэ Юй.

Но элегантность и утонченность Хэ Юя были только поверхностным прикрытием. На самом деле, он был просто животным.

Се Цинчэн прищурил глаза:

– Ты наблюдал за нами все это время?

За нами.

Значит, они вдвоем уже считаются «нами», да?

Хэ Юй почувствовал новый прилив темной ледяной ярости.

Он вспомнил все случаи из прошлого, от накидывания пальто в больнице до звонков, когда что-то случалось: разве нормальный мужчина будет так заботиться о другом, более старшем мужчине?

Хэ Юй в самом деле был слеп, если не заметил этого раньше! Он даже обедал с этим человеком и с удовольствием с ним общался.

Подавляя растущую в своем сердце ярость, Хэ Юю показалось, что в раздевалке стало невыносимо душно. Он несколько секунд пристально смотрел на Се Цинчэна, а потом зло и холодно произнес:

– Се Цинчэн, ты в самом деле такой дурак? Эта свинья – просто ненормальный извращенец, который «ходит в заднюю дверь». Зачем ты позволил ему подобраться к себе так близко?

Се Цинчэн начал злиться, решив, что Хэ Юй просто нарывается на драку:

– Не надо проецировать свои извращенные мысли на других людей, что за чушь ты несешь?

Сердце Хэ Юя стало извергать раскаленную лаву, он сощурил глаза, выражение его лица стало нечитаемым:

– Чушь? Если бы не я, он бы поцеловал тебя. Ты понятия не имел, что происходит, и просто спал, но я все видел, сидя за твоей спиной...

– Хэ Юй, ты с ума сошел?! – Се Цинчэн был окончательно взбешен,– Он поцеловал меня?! Ты знаешь, сколько ему лет?! Должен же быть какой-то предел твоим фантазиям! Неужели ты думаешь, что все такие же испорченные, как ты сам?

– Он тебе нравится?

Се Цинчэн цедил каждое слово сквозь стиснутые зубы:

– Ты не знаешь, что в современном китайском языке есть такое слово, как «друзья»?

– Друзья? Что за друг будет так хорошо к тебе относиться? Возьмет отгул, чтобы пойти с тобой в кино, будет беспокоиться, не замерзнешь ли ты и снимет пальто, чтобы укрыть им тебя. Можешь хоть немного пошевелить мозгами? – Видя, что Се Цинчэн ему ни капли не верит, Хэ Юй так разозлился, что у него почти повалил дым из ушей, – Совершенно очевидно, что он хочет тебя!

– Что за чушь? – яростно воскликнул Се Цинчэн, – Он совсем не такой, как ты.

– Он совсем не такой, как я? Да, офицер Чэнь действительно не похож на меня. Солнечный и теплый, умный и послушный… Так, он тебе нравится, верно?

– Мне не о чем с тобой говорить, – Се Цинчэн совсем не хотел связываться с этим сумасшедшим и собрался уйти.

Но Хэ Юй преградил ему путь, и они принялись бороться в этом тесном пространстве.

Хэ Юй удерживал человека, из-за которого уже несколько дней не мог нормально спать, фыркал, получив удар от противника, но продолжал стоять, а потом он схватил Се Цинчэна за подбородок и заставил его повернуть голову. Мрачным тоном Хэ Юй сказал:

– Если он тебе не нравится, тогда держись от него подальше. Я уже сказал, что он гнилой человек!

– Ты что, с ума сошел, Хэ Юй? Какое отношение к тебе имеет то, с кем и насколько я близок? Кто ты мне?

Лицо Хэ Юя резко стало непроницаемым, и чем непроницательнее оно становилось, тем было жутче от непостижимости его мыслей. Он некоторое время смотрел на Се Цинчэна, а потом вдруг улыбнулся, и изгиб его губ был темным и холодным, с оттенком безумия.

– ... Похоже, у тебя наступил климакс. Ты стал такой забывчивый.

Хэ Юй вдруг поднес свой телефон к лицу Се Цинчэна и прямо на его глазах открыл ту самую фотографию, что сопровождала его на протяжении всех этих абсурдных ночей!

Сначала Се Цинчэн не разобрал, что это. И только сфокусировав взгляд, он понял, что на фотографии был он сам! Хотя на фотографии была запечатлена только верхняя половина его тела и спящее лицо, увидев следы засосов на ключицах и вдоль шеи, Се Цинчэн вспомнил, насколько безумным все было тогда. У него покраснели уши, как будто та страсть вырвалась с экрана. Ему потребовалась всего секунда, чтобы понять, что это была фотография с той ночи.

Фотография, сделанная после того, как он и Хэ Юй провели ночь вместе.

Разум Се Цинчэна оцепенел, в ушах появился легкий звон.

Голова Се Цинчэна была готова взорваться от ярости, его лицо из белого стало красным, румянец распространился от кончиков глаз до основания ушей. Он попытался схватить телефон, но Хэ Юй, предвидя это, опередил его и крепко удерживал телефон.

– ... Какого черта тебе нужно?! – Се Цинчэн выглядел так, будто вот-вот сотрет в порошок зубы от ярости.

– Изначально я захотел сделать фотографию просто в качестве сувенира на память. Но...

Хэ Юй вцепился рукой в мягкие черные волосы Се Цинчэна, заставляя его смотреть на доказательства своего преступления на телефоне.

Он долго вглядывался в лицо Се Цинчэна своими темными глазами и после раздумья продолжил:

– … теперь я понимаю, что ее настоящее предназначение, кажется, заключается в том, чтобы вылечить тебя от Альцгеймера.

– …

– Разве ты забыл, кем я был для тебя? Разве ты забыл, что произошло той ночью?.. Но, увидев эту фотографию, ты вспомнил, кто той ночью делал тебе так хорошо. Это эффективнее любого лекарства.

– …

– Се-гэ, теперь ты наконец-то признаешь меня?

Тон юноши и изображение на экране телефона заставили глаза Се Цинчэна покраснеть. Ему многое довелось пережить, но он впервые столкнулся с таким чудовищем… И даже не знал, что делать. Се Цинчэн хотел отвернуться, но Хэ Юй не позволил ему. Жестко и безжалостно он дернул его за волосы и заставил посмотреть себе в глаза. Тогда Се Цинчэн решил, что просто закроет свои глаза, его ресницы чуть дрожали.

– Хэ Юй...

 – Мм, скажи еще разок мое имя. Мне нравится это слышать.

Се Цинчэна резко распахнул глаза, выражение его лица стало крайне мрачным:

– Ты гей?

– Нет, – автоматически выпалил Хэ Юй.

– Нет? Тогда тебе, блядь, следует прекратить этот цирк! Чего еще ты хочешь? Даже если раньше я обидел и расстроил тебя, сейчас мы уже квиты. Может ты уже свалишь? Убирайся!

Произнося это с пепельно-бледным лицом, Се Цинчэн отбросил руку Хэ Юя и со всей силы ударил его кулаком в грудь, его не волновало, было ли это больно или нет. Потом он развернулся и, даже не пожелав забрать свою одежду, шагнул к выходу.

Но в тот момент, когда Се Цинчэн коснулся бархатной шторки раздевалки, из-за его спины появилась рука и быстро плотнее задернула ее.

В тот же миг сенсорный свет погас, мгновенно погрузив раздевалку в кромешную тьму. Без единого источника света она стала похожа на логово злого дракона, наполненное лишь звуками тяжелого дыхания юноши. В темноте глаза Хэ Юя вспыхнули волчьим блеском, когда он приблизился к Се Цинчэну, и медленно опустил руку...

Щелк.

Се Цинчэн услышал, как позади него щелкнула застежка шторки. Звук был мягким, но от него по позвоночнику побежали мурашки.

– Думаешь, я не хочу закончить все вот так? – Хэ Юй сощурил глаза. Сейчас единственным источником света стали лампочки, установленные вокруг зеркала. [Примечание переводчика: Судя по всему, Хэ Юй их включил в какой-то момент.]

В этом прохладном, тусклом свете в зеркале отразились два человека, слишком близко прижавшиеся друг к другу.

Кадык Се Цинчэна бессознательно перекатывался вверх-вниз, когда его тело прижалось к ледяной поверхности зеркала.

– Хэ Юй, уйди с дороги.

Хэ Юй не ушел.

– Се Цинчэн, говорю тебе, я весь горю.

– …

– Знаешь... В последнее время я постоянно горю, как будто у меня тепловой удар, – возможно, из-за того, что здесь было темно и тесно, голос Хэ Юя стал ниже. Он был тихим и обжигающим, будто Хэ Юй потерял всякий разум от жара, – А ты?

– …

– Се Цинчэн, ты совсем не чувствуешь жара?

Говоря это, Хэ Юй вдруг обвился руками вокруг талии Се Цинчэна, гладя и лаская ее. Он зажал стройное полуобнаженное тело между зеркалом раздевалки и собой. В тот момент, когда Хэ Юй коснулся теплой кожи мужчины, он не смог сдержать низкий горловой стон.

Как будто эротические сны, мучившие его десятками ночей, стали явью, позволив измученному путнику, находящемуся на грани смерти, вдруг вдоволь напиться.

Ему сейчас было все равно: правильно ли он поступает или нет, уместно ли это или нет.

В подобные моменты мужчин, особенно молодых, переполняет похоть, ими управляют гормоны. Для них рациональность не более, чем пыль на ветру.

Хэ Юй крепко, точно сумасшедший, обнял Се Цинчэна в темноте. Чувство собственничества, пробужденное Чэнь Манем, и похоть, порожденная их предыдущей плотской связью, заставили перегореть все предохранители в голове Хэ Юя.

Он придвинулся ближе, наклонил голову, прижался к шее Се Цинчэна и прошептал:

– Се Цинчэн, мне так горячо, я хочу, чтобы ты помог мне избавиться от этого жара.

Насколько же сильно должна была кипеть его кровь, если в холоде поздней осени ему было жарко?

В хаосе происходящего в темноте раздевалки, освещенной только светодиодными лампочками вокруг зеркала, рука Хэ Юя легла на пряжку ремня Се Цинчэна. Со звонким металлическим щелчком пряжка расстегнулась, и кровь отлила от лица Се Цинчэна… В этот момент кошмар, который лишал его сна и заставлял обливаться холодным потом в течение последних нескольких месяцев, обрушился на него с новой силой.

Он схватил руку Хэ Юя и зажал ее смертельной хваткой.

– Отпусти.

Хэ Юй не отпустил. Юноша упрямо дергал его за пояс, его взгляд и движения были наполнены безумием, он снова и снова лихорадочно шептал слова, звучавшие как угроза:

– Ты не сделаешь это для меня?

– Думаешь, я работаю в гребаном массажном салоне? Проваливай с глаз моих долой! Отпусти! [«массажный салон» эвфемизм для борделя]

– Се Цинчэн...

Се Цинчэн схватил Хэ Юя за запястье, начав с ним «игру в перетягивание каната», и чеканил слово за словом:

– Хэ Юй, сегодня я не пил никакого гребаного вина. Ты дорожишь своими пальцами? Если нет, я их тебе, блядь, все переломаю, один за одним. Говорю в последний раз, отпусти!

Хэ Юй пристально смотрел ему в глаза. Они стояли так близко, что выдох одного мог полностью втянуться в легкие другого, зрачок одного был прямо напротив зрачка другого.

В глазах Се Цинчэна яростно пылал огонь, мощи которого хватило бы на то, чтобы спалить Хэ Юя в пепел.

Хэ Юй некоторое время смотрел на него и улыбался. Потом улыбка сползла с его лица. Он не отпустил Се Цинчэна, а толкнул его к стене с нечитаемым выражением лица. Под яростные проклятия Се Цинчэна, Хэ Юй прижал его к стене всем своим весом.

Конечно, Се Цинчэн никогда не сдастся без боя. Его глаза практически метали молнии гнева, он развернулся и ударил Хэ Юя. В этой маленькой, тесной раздевалке они вцепились друг в друга, точно дикие звери, в груди обоих клокотал огонь, словно между ними была какая-то давняя кровная вражда, каждый удар наносился с полной силой. Ярость, которую они вкладывали в удары исходила из...

Огонь, что Се Цинчэн так долго сдерживал в себе, наконец-то смог полностью вырваться наружу, в то время как эмоциональное состояние Хэ Юя было немного более сложным. Его слишком сильно зацепил тот их первый раз, долгое время он находился в напряжении, думая, что его реакция не могла быть правильной. Но Хэ Юй не мог избавиться от своей ненормальной тяги к Се Цинчэну, которая возникла у него с того дня.

Он никак не мог сам удовлетворить свою страсть, и стал зависим, словно шпион*, принявший наркотик. Хэ Юй испытывал ненависть к себе, погружаясь все глубже в эту зависимость. [*Полицейские, работающие под прикрытием в наркокартелях, вынуждены принимать наркотики, чтобы «доказать», что они не копы, но потом они становятся зависимыми.]

Сначала Хэ Юй был тем, кто избегал Се Цинчэна, словно чумы, но почувствовав его вкус, теперь он стал тем, кто безостановочно думал о близости с этим человеком, будто его мучала неутолимая жажда.

Время шло, тяга Хэ Юя к Се Цинчэну росла, день ото дня становясь все непреодолимей, как у подростка в разгар роста. Хэ Юй никак не мог насытиться, ему никогда не было достаточно.

Се Цинчэн ударил его по лицу, и из уголка его губы потекла кровь, но этот металлический привкус казался Хэ Юю очень сладким. С окрашенной кровью ухмылкой Хэ Юй издал болезненно-извращенный смешок, потом вцепился Се Цинчэну в волосы, дернул назад и с силой, с которой можно было бы переломать ребра, обнял его и стал целовать.

Во время этой ожесточенной, но молчаливой борьбы Хэ Юй испытал удовлетворение от того, что наконец-то смог выпустить то, что долго сдерживал в своем сердце.

Его даже посетило внезапное озарение: после того, как он тогда впервые трахнул Се Цинчэна, ему не следовало вести себя как мудак и блокировать его. Он должен был разобраться с этим раньше, тогда бы у Се Цинчэна вообще не было никакой возможности спутаться с Чэнь Манем. Ему пришлось бы иметь дело с Хэ Юем каждый день, обслуживая его в офисе, ночью на игровой площадке, в аудиториях после занятий...

Хэ Юю не пришлось бы тратить столько ночей на бессмысленные споры с самим собой, так долго наказывая себя.

Кто знает, почему, но в какой-то момент они прекратили драться, возможно, потому, что оба получили травмы. Их потасовка была довольно жесткой: у Хэ Юя была разбита губа, а на запястье Се Цинчэна остались следы от хватки Хэ Юя.

Се Цинчэн хриплым голосом просипел:

– Я больше никогда не появлюсь перед тобой, разве этого не достаточно? Лучше разбей к чертям этот телефон! Хватит позорить нас обоих!

– Нет, – сказал Хэ Юй с плутовской ноткой в голосе, которая звучала почти кокетливо, – Я не этого хочу.

– …

– Се Цинчэн, люди меняются.

Се Цинчэн смутно почувствовал, что что-то не так:

–... Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду, что вдруг понял, что мы можем продолжать в том же духе.

Глаза Се Цинчэна резко широко распахнулись. Из всех случаев, когда он был свидетелем проявления болезни Хэ Юя, ни один из них не был более ужасающим, чем этот.

Когда Хэ Юй произносил эти слова, его взгляд был спокойно-безразличным, будто он констатировал какой-то неизбежный жизненный факт, настолько естественный, что здесь не о чем было спорить.

– Послушай, я был безответно влюблен, помнишь? Когда человеку с разбитым сердцем не на что опереться, он очень легко может покончить жизнь самоубийством. Ты мог бы немного позаботиться обо мне и составить мне компанию в постели, чтобы эта моя сердечная болезнь не подтолкнула меня к смерти. К тому же, может быть, я смогу помочь излечить твою фригидность?.. Это честная сделка, ты ничего не теряешь. Не говоря уже о том, что я еще молод, а когда ты женился на Ли Жоцю, вы уже оба были в годах, не так ли?.. Со мной все будет по-другому… Почему бы тебе не попробовать?

Хэ Юй прижался к Се Цинчэну, пока произносил свою речь. От обжигающего жара, исходившего от тела юноши, по коже Се Цинчэна побежали мурашки, а от слишком интенсивного прикосновения его почти тошнило. Хэ Юй резко дернул его, заставив развернуться лицом к зеркалу.

– Я откажусь от оплаты, если лечение не сработает.

Се Цинчэн и подумать не мог, что когда-нибудь будет участвовать в подобном, но Хэ Юй в самом деле оказался талантливым мастером-самоучкой. Он заставил полураздетого Се Цинчэна посмотреть на себя в зеркало. Оказавшись прямо позади Се Цинчэна, Хэ Юй касался низа его спины своим горячим, твердым телом, от чего Се Цинчэн почувствовал, как ужас, словно электрический ток, пронизывает его.

Этот отвратительный человек прижался к нему сзади. В то время как там, снаружи, театр был наполнен тысячами студентов, один из актеров фильма находился прямо здесь, в этой темной и безлюдной раздевалке, заставляя Се Цинчэна смотреть, как в зеркале отражается абсурдная и безумная сцена сплетения их тел.

Се Цинчэн дрожащим голосом сказал:

– Тебе, блядь, еще и деньги нужны?

– Если у тебя финансовые трудности, я могу поработать на общественных началах.

Хэ Юй нашел момент, чтобы подшутить над Се Цинчэном. Он обнял его сзади за талию и поцеловал мочку уха, потом посмотрел на крайне униженного и разъяренного мужчину в зеркале и сказал:

– Но если я буду работать на общественных началах... то попрошу тебя о сотрудничестве… Доктор, давайте вылечим друг друга, хорошо?

Произнеся эти слова, Хэ Юй повернул к себе лицо Се Цинчэна и, не принимая отказа, поцеловал его тонкие губы. Прошло слишком много времени с тех пор, как он в последний раз целовал эти губы, а потом избегал их, словно смертельного яда, хотя снова и снова проживал эти воспоминания в своих снах.

Фигуры Се Сюэ, Люй Чжишу и Чэнь Маня промелькнули перед глазами Хэ Юя. Казалось, он испытал истинное удовольствие – удовольствие от того, что образ каждого был разбит в дребезги о землю.

Удовольствие от того, что он растоптал всех, отомстил всем, причинил всем боль.

Се Цинчэн укусил Хэ Юя за губу, но ему было все равно. Разве это не просто кровь? Это же его любимый запах.

Се Цинчэн стиснул зубы:

– Ты смеешь...

– Мм, я бы не посмел, – Хэ Юй мягко рассмеялся, а потом снова поцеловал Се Цинчэна, обхватив его шею пальцами. Между поцелуями он нежно прошептал Се Цинчэну, чья шея была на грани того, чтобы быть свернутой, – Разве я мог бы осмелиться?

Чем дальше Хэ Юй говорил, тем серьезнее звучал его голос.

– Ни одна сделка в этом мире не должна быть принудительной. Если ты не хочешь, то, это, конечно, твой выбор… Но ты видел те фотографии. Се Цинчэн… хотя на них только твое спящее лицо, которое выглядит вполне нормально, но, интересно, что сказала бы Се Сюэ, если бы я послал ей их?

– … … !!!

– Если бы она спросила, откуда у меня фотографии твоего спящего лица, не подскажешь мне, что я должен ей ответить?

– Хэ Юй, ты...!

Хэ Юй поцеловал побледневшего от шока Се Цинчэна в мочку уха и легко рассмеялся:

– Когда я схожу с ума, то могу сказать что угодно, могу сделать что угодно… Ты знаешь это лучше, чем кто-либо другой.

Пальцы Хэ Юя бесшумно скользнули вниз и снова легли на холодную металлическую пряжку ремня.

Хэ Юй почувствовал, как напрягся пояс Се Цинчэна, и он снова схватил его за руку, чтобы остановить.

Глаза Хэ Юя потемнели, улыбка померкла. Он равнодушно произнес:

– Се Цинчэн, тебе лучше хорошенько подумать… Я уже больше не тот Хэ Юй, которого ты когда-то знал. Вы все заставили меня чувствовать себя крайне отвратительно, поэтому сейчас я могу сделать все, что угодно. Слушай, ты хочешь получить удовольствие со мной, или хочешь поспорить, расскажу ли я Се Сюэ обо всем, что мы делали вместе?

Хэ Юй ждал и ждал, пока, напрягшись, мужчина дрожал. Он ждал долгое, долгое время, но, в конце концов, Се Цинчэн не предпринял никаких дальнейших действий.

На мрачном лице Хэ Юя появилась холодная улыбка. Он знал, что попал в слабое место Се Цинчэна.

Учитывая, что Се Цинчэн был упертым шовинистом-натуралом, иногда он ценил свою мужскую гордость дороже собственной жизни.

В конце концов, только они вдвоем знали о своих личных делах. Если случился первый раз, то, при соблюдении определенных условий, возможен и второй. Се Цинчэн на самом деле заботился о том, как выглядит в глазах Се Сюэ, он не хотел, чтобы она была расстроена. Пока Хэ Юй был готов рисковать и использовать то, что случилось в клубе, в качестве рычага воздействия, Се Цинчэн не осмелился бы действовать опрометчиво в ближайшей перспективе.

Хэ Юй знал, что Се Цинчэн обязательно выберет этот путь, предпочтя тайную связь с ним публичному унижению.

Уголки его рта растянулись в улыбке. Хэ Юй скользнул одной рукой в расстегнутую рубашку Се Цинчэна и обвил его за талию, а другую мягко положил поверх руки Се Цинчэна.

Сжав своей большой кистью кончики пальцев Се Цинчэна, он, манипулируя ими, медленно потянул вниз молнию его брюк.

Это было всего лишь простое действие, но от того, как оно отразилось в зеркале, казалось, что весь воздух в раздевалке мгновенно вспыхнул, заставляя температуру повышаться градус за градусом.

Со щелчком холодная металлическая пряжка ремня расстегнулась.

Юноша нежно поцеловал затылок мужчины, а затем удовлетворенно вздохнул.

Потянувшись вверх, Хэ Юй обвел холодный контур лица Се Цинчэна согнутыми пальцами, потом закрыл глаза и, словно пес, прижался к нему кончиком носа, интимно и нежно, но с примесью угрозы. Хэ Юй мягко произнес:

– Так-то лучше... Мой дорогой доктор Се, ты должен быть послушным.

Раздевалка была слишком маленькой, места здесь почти не было. Поэтому, когда Хэ Юй расстегнул брюки Се Цинчэна и залез внутрь, температура внутри, казалось, расплавила обоих в мокрую глину, а затем соединила в один комок.

Хэ Юй склонил к Се Цинчэну голову, опустил руку вниз и ласкал его через трусы, осыпая беглыми поцелуями его ухо. Он взял мочку уха в рот и медленно провел по ней языком, издавая непристойные причмокивающие звуки, от которых у Се Цинчэна по позвоночнику побежали мурашки.

Несомненно, Хэ Юю никогда не нравились мужчины, но он чувствовал, что то, что он сейчас делал с Се Цинчэном, ему больше нравилось, чем вызывало отвращение. Впервые коснувшись члена мужчины через ткань, Хэ Юй не мог не почувствовать неприязни, но, когда он поднял голову и увидел покрасневшее от крайнего унижения и смущения лицо Се Цинчэна, его отвращение рассеялось, словно дым на ветру, сменившись вожделением.

Рука Хэ Юя кружила внизу, непрерывно лаская член Се Цинчэна.

Однако Хэ Юй чувствовал некоторое неудовлетворение.

Причина была в том, что за последнее время, он делал это слишком часто, думая о Се Цинчэне.

Изначально он хотел увидеть, как Се Цинчэн окажется в жалком положении, но, в конце концов, сам оказался в таком.

Хэ Юй чувствовал себя обманутым, и что это разведенный Се Цинчэн был тут ужасен. У Се Цинчэна был сексуальный опыт, он был с женщиной. Он не был неопытным, как Хэ Юй, он не проживал ту ночь всем сердцем раз за разом, постоянно думая об этом, постоянно желая его.

Се Цинчэну было все равно, он совсем не хотел его.

От этой мысли в сердце Хэ Юя стало мрачнее. Он стал интенсивнее целовать и кусать ухо Се Цинчэна. Его руки тоже не остались безучастными, в несколько быстрых движений они сняли с Се Цинчэна трусы.

Се Цинчэн тут же отвернулся.

Но Хэ Юй продолжал прижимать его к себе и заставил повернуть лицо к зеркалу. Поглаживая его, он прошептал:

– Смотри.

– …

Отражение в зеркале было настолько непристойно развратным, что выходило за пределы воображения Се Цинчэна.

Хэ Юй стоял позади него, одной рукой он поглаживал почти не реагирующий член Се Цинчэна, а другой схватил его за челюсть и заставил поднять лицо вверх.

Он и сам пристально смотрел в зеркало, словно вспоминая все те жаркие, мокрые сны, что снились ему в последние время.

Когда Хэ Юй говорил, немного обнажались его клыки, кончиками которых он мягко покусывал шею Се Цинчэна, снова и снова.

– Хорошо выглядит?

– ... Хэ Юй... что бы ты ни хотел сделать, просто сделай это, хватит изобретать новые способы, чтобы поиздеваться... – Се Цинчэн уже знал, что сопротивление бесполезно. И хотя его глаза покраснели от унижения, он все же заставил себя собраться и произнести эти слова спокойным тоном.

Но даже едва заметная дрожь в его голосе не осталась незамеченной Хэ Юем, словно слабый запах крови.

Рука Хэ Юя переместилась с челюсти Се Цинчэна на его живот. Хэ Юй глубоко вдохнул воздух у шеи Се Цинчэна, словно втягивал какой-то наркотик. Потом он, полуприкрыв глаза, стал чувственно, с нажимом гладить его грудь, обнимая.

Пара глаз подняла взгляд, чтобы посмотреть в зеркало.

В этих зрачках плескалось почти дьявольское безумие.

– Как можно назвать это издевательством? – спросил Хэ Юй, голос его был низким и темным, – Это называется заниматься любовью… Доктор Се, тебе уже тридцать два года, и ты был женат, неужели нужно, чтобы я объяснял тебе значение этого выражения?

Униженный Се Цинчэн снова попытался отвернуть лицо, но Хэ Юй зажал его между собой и зеркалом, чтобы он мог видеть эту непристойную сцену еще более отчетливо.

Рука Хэ Юя поглаживала член Се Цинчэна вверх и вниз, но разве мог Се Цинчэн получать от этого удовольствие? Что бы Хэ Юй ни делал, эта нежная красивая плоть никак не реагировала.

Хэ Юй почувствовал еще большее разочарование.

Сам он уже был невыносимо тверд, настолько тверд, что его нижнее белье спереди стало немного влажным.

Но Се Цинчэн никак не отреагировал.

В глазах Хэ Юя появился гнев. В конце концов, он решил отказаться от заботы об удовольствии Се Цинчэна… Он в самом деле надеялся его «вылечить»?

И что с того, что Се Цинчэн не реагирует, Хэ Юю просто нужно получить разрядку.

Разозлившись, Хэ Юй перевернул Се Цинчэна, прижав его спиной к ледяному зеркалу. Он пристально смотрел в персиковые глаза Се Цинчэна.

– Ты действительно равнодушен к сексу. Полностью лишен интереса, если не принял афродизиак.

Се Цинчэн почти скрипел зубами от ненависти:

– Кто в здравом уме будет реагировать на представителя своего пола? Ты просто гребаный псих.

Слово «псих» для Хэ Юя было триггером.

Именно поэтому, едва Се Цинчэн произнес это слово, Хэ Юй ударил его по лицу, а потом грубо толкнул на пол.

– Встань на колени и расстегни мою молнию своим ртом.

Принуждение Се Цинчэна к «занятию любовью» уже было его пределом, и, если Хэ Юй хотел и дальше сексуально унижать его подобным образом из-за сиюминутного вспышки гнева, то ему было лучше подумать еще раз.

Се Цинчэн пошатнулся от толчка, но устоял на ногах и гневно прорычал:

– Только в твоих ебучих снах!

Хэ Юй смотрел в глаза Се Цинчэна, в которых блестели холодные сверкающие лезвия.

Хэ Юй признавал, что он действительно психопат… Видеть Се Цинчэна в таком состоянии доставляло ему удовольствие.

Он ударил Се Цинчэн не слишком сильно, это была лишь безусловная реакция на заставшее его врасплох слово «псих», а еще его врожденная склонность к сексуальной агрессии. Сейчас, глядя Се Цинчэну в глаза, Хэ Юй не смог удержаться от того, чтобы не дотронуться до того места, куда только что дал ему пощечину. Потом он передвинул ладонь к его губам и легко поцеловал Се Цинчэна в щеку, еще и еще.

Между поцелуями Хэ Юй мягко шептал:

– Ты снова плохо себя ведешь, а я ведь только что сказал тебе вести себя хорошо.

Произнося это, он положил руки на плечи Се Цинчэна, пытаясь силой опустить его.

Это было за гранью допустимого Се Цинчэна, все его мышцы напряглись до предела, и какое-то время Хэ Юй физически не мог заставить его опуститься.

Хэ Юй усмехнулся:

– Ты в самом деле такой упрямый... Мы все равно собираемся это сделать, так какая разница как это сделать? Разве я только что не постарался позаботиться о тебе?

– Позаботиться обо мне? – Глаза Се Цинчэн налились красными, – На мой вкус это было отвратительно.

– … – Рот Хэ Юя медленно переместился с его щеки на губы, едва касаясь их, снова и снова, – Мм... тогда у тебя есть возможность попробовать что-то еще более отвратительное.

Хэ Юй не оставлял попыток заставить Се Цинчэн встать на колени, чтобы воспользоваться его ртом. Эта борьба была выматывающей и отнимала слишком много сил. И чтобы не тратить их попусту, Хэ Юй просто схватил руку Се Цинчэна и потянул ее вниз: его большая ладонь плотно обхватила тыльную сторону руки Се Цинчэна, и манипулировала пальцами Се Цинчэна, чтобы расстегнуть молнию и стянуть трусы. Потом Хэ Юй заставил одеревеневшую руку Се Цинчэна коснуться ужасающе большого ствола, вылезшего из его штанов.

Член Хэ Юя был очень горячим, очень большим, болезненно набухшим, с угрожающе выступающими венами и липкой жидкостью, собравшейся на кончике. Он потянул руку Се Цинчэна вниз, чтобы тот коснулся влажной и липкой горячей плоти.

В этот момент Се Цинчэн не смог сдержать дрожь.

Разум его был ясен, а сердце спокойно, поэтому, даже охваченный ужасом, он не издал ни звука.

Но дрожь его тела никого не могла обмануть.

Удовлетворенный его реакцией, Хэ Юй сжал руку Се Цинчэна, контролируя ее и не давая возможности причинить себе боль. Он наклонился к подрагивающим губам Се Цинчэна вовлек его в очередной затяжной и нетерпеливо-влажный поцелуй. Хэ Юй лизал и сосал его губы, все глубже и глубже, его дыхание участилось, и пространство заполнили мягкие влажные звуки.

Прижав Се Цинчэна к зеркалу, Хэ Юй долго гладил и целовал его, отпустив только тогда, когда зеркало начало запотевать от горячего пота их тел.

Как у душевнобольного психопата, затяжные, глубокие поцелуи Хэ Юя всегда были с легким оттенком жесткой агрессии. Но Се Цинчэн тоже не был слабаком, поэтому после поцелуя рты у обоих был искусаны. У Се Цинчэна даже немного кровоточил уголок губы.

После мгновения передышки Хэ Юй снова наклонился к нему, слизав кровь мягким кончиком языка. Потом, словно пытаясь вытянуть весь воздух из легких Се Цинчэна, Хэ Юй прижался к нему в еще одном крепком поцелуе.

Удерживая руку Се Цинчэна, Хэ Юй заставлял его мастурбировать себе, а сам продолжал глубоко целовать его. Потом Хэ Юй переместил свой рот к уху Се Цинчэна, прошелся по шее, впился в нее белыми зубами, словно пытаясь высосать кровь.

Затем Хэ Юй вдруг выпрямился, тяжело сглотнул, схватил обе руки Се Цинчэна, зафиксировал их своей над его головой, и пристально посмотрел ему в глаза.

– У тебя хорошо получается. Ты сделал мне хорошо… Посмотри, какой я твердый.

Произнося это, Хэ Юй прижимался к Се Цинчэну, энергично и жадно потираясь своим горячим и влажным членом о его живот.

– Чувствуешь? – Прошептал Хэ Юй в ухо Се Цинчэна, притираясь членом, – Скоро я жестко оттрахаю тебя им.

– ... – Глаза Се Цинчэна полностью налились кровью, он больше не хотел ничего говорить.

До этого он отчаянно сопротивлялся.

Но все было бесполезно.

Ему оставалось только холодно взирать на происходящее бесстыдство.

Полуприкрыв глаза, Хэ Юй потерся о Се Цинчэна кончиком носа, а потом развернул его, чтобы он снова оказался лицом к зеркалу. Стоя позади Се Цинчэна, Хэ Юй играл кончиками пальцев с его бледными сосками. Затем своими большими ладонями Хэ Юй чувственно гладил талию и бедра Се Цинчэна, его движения были насыщены эротическим подтекстом. Потом Хэ Юй прижался ужасающих размеров эрегированным членом, который только что ласкал Се Цинчэн, к его промежности.

Он был влажным и липким, и словно ждал момента, когда это произойдет.

– Профессор Се... – прошептал Хэ Юй. Его горячее дыхание коснулось кожи Се Цинчэна, – Я всегда хотел спросить... – голос Хэ Юя был низким и хриплым, в нем будто звучал электрический ток, от которого по телу начинали бегать мурашки,– Той ночью, когда я оттрахал тебя так, что ты кончил… тебе понравилось?.. Думал ли ты о том, что мы делали той ночью?

– …

– Думал?

– …

– Ответьте мне.

Похоже, Хэ Юй довел его до грани. Се Цинчэн резко повернулся, вперился в него взглядом, и прошипел сквозь стиснутые зубы:

– Я думаю, что ты конченый мудак. Ты совершенно не знал, что нужно делать… Как у тебя наглости хватило спросить меня о таком?

Конечно же, Хэ Юй сразу потемнел лицом.

– Как будто у тебя было не так? Разве у тебя было лучше, когда ты только начинал со своей бывшей женой?

– Ты в самом деле думаешь, что все такие же, как и ты... Хэ Юй, ты...!

Задав свой вопрос, Хэ Юй понял, что на самом деле вовсе не хотел услышать на него ответ.

Хэ Юй не хотел слышать, как Се Цинчэн раньше занимался этим с женщиной… Ему от этого было очень некомфортно.

Поэтому он прикусил зубами шею Се Цинчэна, а затем кончиком языка мягко зализал место укуса.

Он медленно прошелся поцелуями по его шее вниз и остановился на красной каплевидной родинке в основании шеи Се Цинчэна.

Когда он поцеловал эту родинку, по всему телу Се Цинчэна пробежала легкая дрожь, как будто Хэ Юй вцепился в какую-то его жизненно важную точку.

– Чтобы ты ни говорил, но той ночью я трахал тебя так, что ты потек... Ты стоял на четвереньках подо мной и промочил все простыни... Профессор, с твоей-то памятью, ты, конечно, не забыл, что произошло. Я могу сделать тебе хорошо, просто вставив его... Ли Жоцю могла бы сделать такое?

Се Цинчэн пришел в ярость:

– Как она, блядь, могла?! Ты можешь быть менее абсурдным?! Она же женщина! И не извращенка, как ты...

Се Цинчэн ругался на него. Конечно же, Хэ Юй ожидал этого.

Но ему было все равно.

Его не волновало, что скажет Се Цинчэн… Он был слишком голоден, слишком отчаянно желал снова услышать те хриплые стоны, которые тогда смог выбить из Се Цинчэна, когда впервые занялся с ним сексом той ночью.

Итак, Хэ Юй позволил ему выговориться, решив показать Се Цинчэну, что независимо от того, будь то мужчина или женщина, никто другой не сможет заставить его почувствовать себя так же хорошо, как он.

Как мужчина, Се Цинчэн был невероятно чопорно бесстрастен, он не умел и не хотел расслабляться и получать удовольствие в постели. Обычным женщинам было бы скучно заниматься сексом с таким мужчиной. На самом деле, при невозможности получить от своего партнера ощущение всепоглощающей страсти, большинство женщин чувствуют большое разочарование.

Но когда подобный человек оказывается покорен, и сам становится объектом посягательства – инициатива переходит в другие руки. Кроме того, Хэ Юй не был женщиной – в постели он мог позволить себе все, что угодно, лишь бы это возбуждало, поэтому он был единственным, кто мог затянуть Се Цинчэна в пучину желания.

Хэ Юй целовал его снова и снова. Горячими влажными губами он скользил по коже Се Цинчэна, а кончиком пальца стал постепенно проникать в тот потайной вход, что стал постоянным объектом его мыслей в последние дни. Хэ Юй не был особо нежен, когда его палец оказался внутри, его движения были слишком торопливыми, он грубо и небрежно двигал рукой, имитируя половой акт и растягивая Се Цинчэна.

Но Хэ Юй быстро учился и обладал отличной памятью. Он хорошо помнил, что в прошлый раз сделал неправильно, а также то, что его особенно возбуждало. На этот раз он поступит иначе и испробует все на теле Се Цинчэна.

Хотя движения Хэ Юя и были несколько торопливыми, но он смазал пальцы кремом для рук, который взял на туалетном столике раздевалки, поэтому, по мере того как он проникал внутрь, маленькое, сухое и тугое отверстие становилось все более скользким. Юноша входил в мужчину снова и снова, пока его пальцы перестали встречать большое сопротивление. К этому моменту Хэ Юй не мог больше сдерживаться. Вытащив пальцы, он расстегнул молнию [прим. переводчика – но ведь она уже была расстегнута! (:] и, держа член в одной руке, прижал его ко входу Се Цинчэна, а другой рукой шлепнул его по упругому изгибу ягодицы.

Голос Хэ Юя стал еще более хриплым:

– Расслабься, сейчас я тебя трахну.

– Мне не нужны ебучие комментарии...

Хэ Юй снова властно обнял его за талию.

– А еще тебе не нужно так торопиться, чтобы огрызаться в ответ. Посмотрим, сможешь ли ты еще что-нибудь сказать, когда я начну тебя трахать.

Говоря это, Хэ Юй несколько раз грубо провел рукой по своему члену, который был настолько тверд и так долго ждал, что это уже причиняло боль. Затем Хэ Юй прижал его к сжатому входу Се Цинчэна и медленно толкнулся.

Когда вошла головка, Хэ Юй почти задохнулся, его темные зрачки влажно блеснули, тело тут же вспомнило ощущения невероятного удовольствия той ночи. Хэ Юй чувствовал, как этот вход одновременно страстно засасывает его внутрь, но в то же время сопротивляется ему, не поддаваясь вторжению, он сжимался и разжимался. На Хэ Юя мгновенно обрушились те острые ощущения от ебли в эту дырку, по которой он так скучал, словно сумасшедший.

Задыхаясь от удовольствия, Хэ Юй крепко обхватил рукой Се Цинчэна за талию, зажав его между собой и зеркалом. От приложенной силы и волн удовольствия на его руке выступили вены.

В тоже время Се Цинчэну было настолько дискомфортно, что у него выступили вены на шее, а по лбу стекал пот. Он сжал челюсти, чтобы не издать ни звука.

В отличие от юноши, который проживал свой первый раз, Се Цинчэна трахали насильно, к тому же, он был взрослым мужчиной с большим чувством самоуважения. Хотя в нем была только головка, каждый мускул тела Се Цинчэна напрягся, лицо покраснело от унижения, румянец окрасил его снежно-белую кожу. Он уперся руками в зеркало, испаряющийся пот тут же покрыл его поверхность, как вода тающий лед.

Прорвавшись внутрь, Хэ Юй продолжил медленно входить в отверстие. Поначалу, пока они оба были напряжены, он вводил член медленно, процесс был похож на замедленную съемку горячей сцены, которая отражалась в зеркале во всей своей красе.

Но все же Хэ Юй был слишком нетерпелив, едва войдя на половину длины, он потерял всякое чувство осторожности, и...

С приглушенным стоном…

Хэ Юй больше не мог сопротивляться своему сильному желанию. Он почти умирал от жажды, почти сходил с ума от нее. Он столько раз дрочил на фотографии Се Цинчэна, и чем дольше это продолжалось, тем неистовее Хэ Юй вожделел его тело, настолько, что, только потершись об одеяло, он был готов кончить. Сейчас, когда дырка Се Цинчэна уже приняла его в себя наполовину, удовольствие от того, что Хэ Юй находится внутри него, было подобно электрическому разряду. Разве он может ждать еще? И… Хэ Юй нетерпеливо вогнал свой член во вход Се Цинчэна!!

– ... !!

От этого внезапного вторжения и последовавшей за ним вспышки боли Се Цинчэн едва не испустил дух, прижавшись к зеркалу. Хотя он и не был застигнут врасплох, как в первый раз, когда из его горла вырвался стон, сейчас все его тело дрожало.

Хэ Юй вошел до конца. Он крепко держал Се Цинчэна и хриплым голосом произнес:

– Гэ, ты весь вспотел, и внутри тебя так горячо. Ты так крепко сжимаешь меня… Так горячо... Так мокро...

Се Цинчэн не произнес ни звука. Это жгучее вторжение будто проделало трещину в его спокойствии, вся его кожа покрылась румянцем. Происходящее было похоже на повторение дурного кошмара, который снова затягивал его в грязную трясину той ночи.

Но для Хэ Юя это было повторением эротического сна. Он глубоко вошел в это горячее, тугое и влажное отверстие, издав протяжный стон удовольствия. Его черные глаза затопил огонь вожделения.

Хэ Юй страстно целовал Се Цинчэна: от шеи вниз, ключицы, окаты плеч, дрожащие лопатки.

Он сделал глубокий вдох.

Хриплым голосом Хэ Юй сказал:

– Се Цинчэн... почему твое тело... неожиданно так вкусно пахнет?

Голос Се Цинчэна был еще более хриплым, чем у Хэ Юя. С налитыми кровью глазами, он прошептал:

– Задница моя вкусно пахнет. У тебя что-то не так с обонянием...

Теперь, когда Хэ Юй уже был внутри него, он не стал спорить с Се Цинчэном, а просто снова поцеловал его.

– Так вкусно.

Изнемогающий от жажды юноша наконец-то смог выпить воды. Хэ Юй чувствовал такое невероятное удовольствие, когда второй раз вкусил эту эйфорию, что по его телу прошла волна дрожи. Удерживая Се Цинчэна, он начал жестко и глубоко входить в него.

В тот момент, когда Хэ Юй стал двигаться, Се Цинчэн не смог больше этого выносить. Без действия афродизиака, унижение от такого вторжения было настолько явным. Но что было еще страшнее так это то, что Хэ Юй действовал импульсивно, и не имея привычки носить с собой презервативы, просто засунул свой член в него без какой-либо защиты.

Хэ Юй, тоже заметив это, только еще больше возбудился. Как и у любого молодого человека, получившего свой первый опыт, инстинкт заставлял его снова и снова погружаться в жаркую глубину, тяжело дыша, толкаться глубже и сильнее.

Температура в раздевалке поднялась, словно в раскаленной печи, все внутри будто вот-вот должно было расплавиться.

Раздавались звуки шлепков кожи о кожу. Хэ Юй то ускорялся, то замедлялся. А когда замедлялся, то, держа Се Цинчэна прижатым к себе, полностью вынимал член, а потом яростно вонзался обратно.

Но когда Хэ Юй ускорялся, то вбивался в Се Цинчэна быстрыми короткими толчками, от которых перехватывало дыхание. Не отстраняясь полностью, Хэ Юй, едва выйдя, снова проталкивал себя глубоко внутрь, трахая Се Цинчэна быстро и торопливо. Невероятное удовольствие только нарастало, скапливаясь внутри него.

Возможно из-за того, что прошло слишком много времени, а возможно из-за того, что Хэ Юю не мешал презерватив, но ощущение того, как плотно его сжимает пульсирующий канал, становилось все более горячим и захватывающим, заставляя его почти терять рассудок от того, насколько это было хорошо. Толчки Хэ Юя становились все резче и резче, он трахал Се Цинчэна все быстрее и быстрее, вгоняясь в него все глубже и глубже с непреклонной жестокостью, заставляя Се Цинчэна дрожать всем телом. Одной рукой Хэ Юй гладил плоский живот Се Цинчэна, словно пытаясь почувствовать сквозь гладкие мышцы, как глубоко он входит, насколько сильно толкается.

– Блядь... – Хэ Юю было так хорошо, что он даже не пытался сохранять свой спокойный и благородный вид. Вульгарные слова так и сыпались из его рта, кадык чувственно перекатывался вверх-вниз, а член непрерывно входил в тело Се Цинчэна. Молодой человек в самом деле сходил с ума в отсутствии разрядки, толкаясь так быстро и глубоко, что казалось, будто он хочет затрахать мужчину под собой до смерти, лицо Хэ Юя было охвачено жгучей похотью.

Почему это так хорошо?..

Почему трахать этого мужчину так приятно?

Хэ Юй не мог остановиться – дырка Се Цинчэна была такой горячей и такой тугой, обхватывала его, засасывала и приглашала дальше, вбирала в себя так полно и плотно, что он был на грани безумия.

Глаза, прижатого к зеркалу, профессора Се побагровели от этого траха. Вовлеченный в этот голодный, лихорадочный секс, без возможности вырваться, он чувствовал ужас и удушье.

В прошлом Се Цинчэн всегда был спокоен и собран, когда спал с Ли Жоцю, настолько, что их соития можно было назвать вежливыми. Словно выполняя долг, который должна выполнять взаимоуважающая друг друга супружеская пара, они никогда не вели себя смущающе безумно.

Но сейчас, когда ему было уже тридцать с хвостиком, он занимался сексом с мальчишкой-первокурсником в университетской раздевалке, в то время как тысячи студентов смотрели сейчас фильм на экране театра.

Хэ Юй входил глубоко и быстро, переполненный похотью, рвением и горячим желанием. Все это просачивалось сквозь кожу и кости Хэ Юя, прямо в место их прочного соединения и с силой погружалось в тело Се Цинчэна.

– Профессор Се, в тебе в самом деле... так хорошо... так хорошо...

Трахая его, Хэ Юй своим темным взглядом неотрывно смотрел на двух, занимающихся сексом, мужчин в отражении зеркала.

Когда первое безудержное вожделение было утолено телом Се Цинчэна, Хэ Юй немного пришел в себя.

Он глубоко выдохнул и вдруг вышел из Се Цинчэна, потом посмотрел на его лицо, сейчас оно показалось ему почти чувственным. Затем, со вздымающейся грудью, Хэ Юй схватил находившийся в раздевалке табурет и сел на него.

Хэ Юй сел напротив зеркала, и притянул к себе Се Цинчэна, поглаживая рукой свой член.

– Оседлай меня, – сказал он, и его кадык качнулся вверх-вниз.

– …

В глазах Хэ Юя влажным блеском мерцала одержимость, с оттенками похоти и безумия, и абсолютное неприятие никаких возражений.

Се Цинчэн все-таки был мужчиной, его тело не могло выдержать столь жесткого секса в течение долгого времени. Каким бы сильным он ни был, Хэ Юй заставил его тело обмякнуть, не говоря уже о появившейся дрожи в ногах. Все это время Се Цинчэн держался только благодаря своей силе воли.

Когда Хэ Юй потянул его к себе, у него не осталось сил для сопротивления.

Притянутый насильно Се Цинчэн уперся взглядом в огромный член, который только что неистово вонзался в него. Его глаза уже были налиты кровью от унижения, он тут же отвернулся.

Хэ Юй схватил отброшенный в сторону галстук и обмотал его вокруг шеи Се Цинчэна так, что он свисал вниз поверх расстегнутой рубашкой и голой груди.

Дернув за галстук, Хэ Юй потянул Се Цинчэна вниз.

– Садись. Трахай сам себя.

Се Цинчэн отказался, покачав головой, он все еще не желал издавать ни звука, и единственное, что удерживало его в вертикальном положении – это рука, которой он оперся о зеркало.

Хэ Юй откинул голову назад и тихо сказал:

– Как же я вылечу твою болезнь, если ты так непослушно себя ведешь?

– …

– Между нами уже все произошло. Мы никогда не сможем избавиться от этого. Но мне бы хотелось, чтобы тебе тоже было хорошо.

Се Цинчэн еще раз покачал головой. К этому моменту даже его веки покраснели.

По большей части, это было не от боли, а от гнева, вызванного крайним унижением, которому подвергся Се Цинчэн, как мужчина.

Хэ Юй какое-то время смотрел на него, потом вздохнул, тихо выругался и обхватил Се Цинчэна руками за талию.

Не рассчитывая на то, что Се Цинчэн проявит инициативу сам, Хэ Юй притянул его к себе и заставил его обхватить себя ногами за талию. Потом он чуть изменил свое положение на табурете и, придерживая одной рукой свой член, другой рукой потянул Се Цинчэна за талию вниз, направляя его так, чтобы его влажный вход снова поглотил его пульсирующий половой орган.

Этот процесс был настолько возбуждающим, что Хэ Юй, удерживая Се Цинчэна, посмотрел через плечо в зеркало, в отражении которого было хорошо видно, как дрожащее тело Се Цинчэна принимает его в себя и сжимается вокруг него столь унизительным образом.

Когда влажное, липкое тепло снова охватило член Хэ Юя, он, крепко прижавшись к Се Цинчэну, совершил несколько быстрых коротких толчков, а потом стал толкаться неторопливо и глубоко, потираясь об ужасно глубоко спрятанную точку внутри тела Се Цинчэна.

– Гэ, ты так глубоко принимаешь меня...

Хэ Юй гладил спину Се Цинчэна, проводя пальцами по его красивым лопаткам.

Он мягко двигал бедрами, совершая небольшие толчки.

– Чувствуешь?

– …

– Хочешь посмотреть, как выглядишь там внизу, когда тебя так трахают?

Хэ Юй был человеком действия – на самом деле ему было все равно, что ответит Се Цинчэн, этот вопрос был всего лишь дежурный жест вежливости, вызванный внезапным порывом со стороны этого развратного джентльмена.

Он переставил табурет так, что теперь его спина была обращена к зеркалу, а Се Цинчэн – к зеркалу.

Вообще-то, с точки зрения Се Цинчэна, тело Хэ Юя закрывало ему вид на то самое место, где их тела соединялись. Но он смог ясно увидеть, как широко раздвинуты его ноги, когда он сидел верхом на коленях юноши. Его тело подпрыгивало вверх-вниз от каждого толчка. И это было невероятно унизительно.

В этой позиции Хэ Юй мог поднять голову и смотреть на лицо мужчины, сидящего на его коленях. Хэ Юй наблюдал за тем, как выглядит Се Цинчэн, как дрожит, пока он медленно и глубоко входил в него.

И вот так, вскинув голову вверх, юноша усадил к себе на колени мужчину, а потом, обхватив его руками, толкнулся вверх.

Даже если Се Цинчэн отказывался двигаться сам, в этой позе наездника гравитация все равно позволяла Хэ Юю особенно глубоко погружаться в его тело, настолько, что казалось, будто он вот-вот проткнет его живот.

После короткого периода мягкого секса Хэ Юй больше не мог сдерживаться, его движения снова стали резкими и безжалостными, его бедра со шлепками ударялись о задницу Се Цинчэна.

Раздевалка наполнилась звуками тяжелого дыхания двух мужчин, звуками столкновения их тел, и непристойными влажными звуками их ебли.

Се Цинчэн никогда раньше не испытывал такого возбуждения будучи в трезвом состоянии, ему было тяжело вынести подобное. Вздрагивая в ответ на резкие толчки Хэ Юя, Се Цинчэн вскинул руку вперед, чтобы опереться ею о зеркало.

В зеркале Се Цинчэн видел себя крупным планом: как он сидит на юноше с раздвинутыми длинными ногами и терпит каждый яростный толчок, как вздрагивают его ноги в такт движениям Хэ Юя.

Хэ Юй тяжело дышал, вбиваясь так глубоко и сильно, как только мог, как будто хотел удовлетворить всю свою страсть, которую запирал в себе так долго, и выплеснуть ее всю сегодня в тело этого мужчины.

Если бы сейчас кто-нибудь вошел сюда, или даже просто проходил мимо раздевалки, то обязательно услышал бы звуки их неистового соития. Хэ Юю, похоже, было все равно, застукают ли их, он не собирался сдерживаться, его толчки становились все более грубыми и резкими.

Если бы кто-нибудь вошел в эту минуту, то увидел бы, как под красной занавеской раздевалки шатается табурет, ножки которого издавали приглушенный скрип, скребя по полу, переплетенные ноги двух мужчин, скинутые на пол брюки, и поджимающиеся пальцы ног Се Цинчэна, болезненно бледные с легким сексуальным румянцем.

Табурет трясся все сильнее и сильнее. Физическая сила Хэ Юя была в самом деле поразительной, от его движений тело Се Цинчэн подпрыгивало на его коленях. Хэ Юй сжимал рукам, гладил и шлепал ягодицы Се Цинчэна.

Звуки, которые вырывались из горла Хэ Юя, были низкими стонами самца, удовлетворяющего свои сексуальные желания в разгар гона.

– Так приятно... Гэ, трахать тебя так приятно... Знаешь, ты создан для того, чтобы тебя трахали. Ты такой тугой... блядь... ты сжимаешь меня слишком сильно. Блядь!

Хэ Юй обычно никогда не употреблял таких вульгарных выражений, но выплескивая свою звериную страсть в тело Се Цинчэна, он демонстрировал такие свои стороны, которых никто никогда не видел.

Его переполняла обжигающая похоть: грубая, дикая и первобытная.

Но еще более смущающим было то, что его слова сопровождались глубокими, обжигающими и опьяняющими толчками, каждый из которых был скользящим и липким, наполняющим тесную раздевалку влажными звуками от смешения выделений простаты и крема, что делало атмосферу безумного, дикого секса еще горячее.

Се Цинчэна трахали долго, так долго, что его глаза совсем расфокусировались, так долго, что он начал думать, будто оказался здесь в ловушке и его затрахают до смерти. Воздух в раздевалке стал слишком горячим и густым, так что он уже даже не мог глубоко вдохнуть...

И тогда...

– Се-гэ.

Хэ Юй вдруг позвал его. Очень хрипло, почти страстно.

Его голос звучало почти так же, как голос Ли Жоцю, когда она впервые занималась сексом с Се Цинчэном – голос, полный предвкушения.

Но Хэ Юй не был ей. Голос женщины звучал мягко, словно умолял мужчину о нежности.

В голосе юноши звучал неудержимый порыв, неконтролируемый прилив страсти, словно он испытывал столь сильные эмоции, что почти  был поглощен ими целиком.

Несмотря на то, что голос Хэ Юя тоже был мягким, страстным и чистым, он не давал Се Цинчэну ни малейшего шанса перехватить инициативу, не говоря уже о том, чтобы позволить ему сбежать.

Этот голос, казалось, говорил ему, что он должен принять все, что ему дадут.

– Се-гэ... Я сейчас...

Хэ Юй задыхался от страсти.

У него перехватило горло. Возможно из-за того, что ему было слишком хорошо, настолько хорошо, что его душа была готова покинуть тело, Хэ Юй даже не закончил предложение. Вместо этого он толкнулся с еще большей силой.

Кожа шлепала о кожу.

Табурет сильно трясся.

На руках Хэ Юя выступили вены, когда он крепче сжал Се Цинчэна, кожа покрылась румянцем, а страстные выдохи стало еще громче.

Се Цинчэн больше не мог все это выносить, ему казалось, что он не может вдохнуть.

По мере того, как Хэ Юй трахал его все более жестко, все быстрее и быстрее, его дыхание стало рваным, на шее пульсировали вены, выражение его лица, когда он смотрел на Се Цинчэн, тоже изменилось.

Се Цинчэн отчетливо чувствовал, как то, что находилось внутри него, становилось все тверже и горячее, и даже начало пульсировать. Он ведь тоже был мужчиной… и знал, что Хэ Юй вот-вот кончит.

В этот момент Се Цинчэн не мог больше сохранять свое самообладание. Он схватил Хэ Юя за плечи и попытался встать.

– Не... не кончай внутрь... вытаскивай... вытаскивай...

В его голосе звучала легкая дрожь.

– Не внутрь, Хэ Юй… не внутрь...

Для Хэ Юй его голос звучал почти умоляюще.

Он чувствовал только, что хотел еще больше потворствовать своему мужскому чувству доминирования и жестокости.

Разве он мог захотеть вытащить?

Он ответил Се Цинчэну грубой силой.

Не принимая никаких возражений, Хэ Юй толкнул Се Цинчэна обратно к себе на колени. И поскольку Се Цинчэн успел немного приподняться на ноги, когда его с силой толкнули обратно, Хэ Юй вошел в него еще глубже.

– … !!

Се Цинчэн не смог сдержать приглушенного стона, а Хэ Юй ахнул от удовольствия. Воспользовавшись моментом, Хэ Юй подхватил Се Цинчэна и поднялся на ноги. Он прижал Се Цинчэна к зеркалу так, что все его тело оказалось на весу, а его единственной опорой было место, где они соединялись, и ледяное зеркало за спиной.

Оказавшись в такой позе, Се Цинчэн широко распахнул глаза. Слишком ужасающе... слишком глубоко, слишком сильно... Хэ Юй не стал вытаскивать член до конца пока поднимался, он лишь чуть отстранился и снова вошел в него, быстро и жестко, шлепая мошонкой по коже Се Цинчэна. Шлепки смешиваясь с влажными звуками, которые наконец-то начали появляться после их долгой близости. Член внутри Се был пугающе твердым и горячим, он входил и выходил, а потом...

В конце концов, после долгого сопротивления, не издав до этого времени ни единого звука, по рваному дыханию Се Цинчэн четко осознал, что Хэ Юй безжалостным образом кончает в него. Се Цинчэн, наконец, не вынес унижения и хриплым голосом, с нотками страха, закричал:

– Хэ Юй! Не надо... не надо...! Нет... не кончай... вытаскивай... вытаскивай!.. Не кончай внутрь... Ах.... Ах!!!

Но, когда он закричал, Хэ Юй, крепко удерживая его и задыхаясь, уже кончал глубоко внутри него, выпуская порциями густую горячую струю... Он проник так глубоко в его тело, будто хотел заполнить его полностью, и оставить след, который невозможно будет стереть.

Се Цинчэн не знал, что делать, его в самом деле затрахали до нервного срыва... его ноги были широко разведены и обхватывали талию студента, его грудь вздымалась, будто он вот-вот умрет... от крайнего чувства унижения и пугающего возбуждения в уголках его глаз непроизвольно выступили слезы...

Хэ Юй прислонился к нему все телом, задыхаясь от страсти и возбуждения.

– Гэ, ты так хорошо всасываешь меня там, внизу, это так приятно...

Се Цинчэн, который до этого не издал ни звука, наконец, не смог сдерживаться и застонал, не выдержав непрерывного, горячего, глубокого семяизвержения.

– АХ... АХ...!!!

Его хриплые стоны возбуждали Хэ Юя еще больше, он вколачивался в Се Цинчэна так, будто от этого зависела его жизнь, будто он пытался затрахать его до смерти. Он яростно двигал бедрами, пока из его пульсирующего члена выплескивалась, порция за порцией, густая сперма, а перегородка раздевалки дрожала.

Казалось, что личность Се Цинчэна была разбита на куски. В этот момент у этого сильного и мужественного человека в уголках глаз блестели слезы унижения, а его бледные губы продолжали невнятно бормотать:

– Не кончай... внутрь... не кончай... не кончай... ах...

Но он явственно мог ощущать пульсацию члена Хэ Юя внутри себя. Он в самом деле кончил внутрь...

После столь продолжительного голода и жажды, толчок за толчком, сперма Хэ Юя яростно и непрерывно проникала в его тело. Она выплескивалась так глубоко и была такой густой, что все тело Се Цинчэна неконтролируемо содрогалось от странного и пугающего ощущения...

Даже после того, как Хэ Юй кончил, из-за мужского инстинкта оплодотворять своих сексуальных партнеров, он подсознательно продолжал проталкивать себя глубже в его тело. Прижавшись бедрами к бедрам Се Цинчэна, он толкался внутрь и не хотел выходить. Он проталкивал свой все еще пульсирующий член еще глубже, пока он еще и еще выплескивая последние капли спермы, и запечатывал всю ее внутри этого влажного подергивающегося маленького отверстия своим членом.

Это было впервые, когда Хэ Юй кончал в тело другого человека. До сегодняшнего дня он и подумать не мог, что этим человеком окажется Се Цинчэн...

Что это будет мужчина...

Что это будет Се Цинчэн...

Человек, которого он трахнул, был таким мокрым, таким жалким, таким несчастным. Человек, которому пришлось раздвинуть ноги и стать первым, в кого Хэ Юй кончил...

Хэ Юй не отрываясь смотрел на лицо Се Цинчэна, пока тот приходил в себя, и продолжал мягко двигаться в нем. Мужчина в его объятиях, был настолько мокрым от пота, будто его только что вытащили из воды.

Не в силах противостоять незнакомому горячему чувству в сердце, Хэ Юй наклонил голову...

И поцеловал хватающие воздух, чуть приоткрытые губы Се Цинчэна.

Такие тонкие и холодные губы, но такие мягкие, когда их целуешь. Хэ Юй закрыл глаза и, не желая выходить внизу, не желал заканчивать влажный глубокий поцелуй наверху.

Целуя Се Цинчэна, он одной рукой подхватил его под спину, а другой непроизвольно скользнул вниз и коснулся его живота.

Это ощущение было слишком странным... Хэ Юй чувствовал, как трепещет его сердце… Он чувствовал, что что-то бесповоротно изменилось. Не только он сам, но и отношения Се Цинчэна с ним тоже изменились.

Это был первый раз, когда он кончил в тело другого человека.

Казалось, это означало нечто совершенно иное, чем, когда занимаешься сексом с презервативом.

За все его девятнадцать лет... первый раз, когда он трахнул кого-то, первый раз, когда он кончил в кого-то, все это неожиданно произошло во время этих нескольких дней и с этим человеком.

Хэ Юй целовал Се Цинчэна долго, а потом медленно отпустил. Их губы немного разомкнулись, и с уголка протянулась нитка слюны.

Хэ Юй поглаживал живот Се Цинчэна, его взгляд был глубоким и темным:

– ... Гэ... Я кончил внутрь... Я кончил так много... Похоже, что я сделаю тебя беременным...

В ответ на столь возмутительно бесстыдное заявление сначала глаза Се Цинчэна сфокусировались, а затем последовала злая пощечина дрожащей рукой...

– Хэ Юй, ты, мать твою...

Удар не был нанесен.

Хэ Юй схватил его за запястье, будто ожидал этого.

На этот раз Хэ Юй не стал препираться с Се Цинчэном, позволив ему проклинать себя, а сам повернул голову, закрыл глаза и прижался нежным поцелуем к изящной татуировке.

– Гэ, почему бы тебе не присесть… Я помогу тебе одеться...

Автору есть, что сказать:

Кто бы мог подумать! Его HP исчезло, продолжайте. (Я напугана и убегаю...)

Произошедшее в игре:

Игрок Хэ Юй использовал предмет «Фотография» против игрока Се Цинчэн. Игрок Хэ Юй получил древнюю способность «Звери не знают, что такое человеческая порядочность». Эта способность позволяет покорять ледышек и за секунду лишать их всего HP.

... Но, Молодой Господин Хэ, неужели твой гэгэ А-Жань не сказал тебе, что, хотя эта способность может быть очень хороша против ледышек, позволяя сразу получить то, что ты хочешь, она также имеет некоторые побочные эффекты?

Хэ Юй:

– ..? Нет. Он только сказал, что это очень хорошая способность, а какие побочные эффекты?

Система:

– Поздравляем, Игрок Хэ Юй, вы получили «Тело Се Цинчэна». Игрок Хэ Юй потерял «Понимание Се Цинчэна». Очки дружбы Се Цинчэна: – 99 999.

Хэ Юй:

– ??!!

Друзья, не стоит беспокоиться о Хэ Юе, двигаемся дальше. HP Се-гэ закончилось...