На этот раз Хэ Юй импровизировал.

Он мучил Се Цинчэна до тех пор, пока не удовлетворил свой голод, а насытившись, помог ему одеться. Потом Хэ Юй прижался к нему и обнял, целуя еще и еще, пока его внутренний огонь снова не стал разгораться.

Если бы не телефонный звонок из администрации университета, в котором интересовались, где он находится, и сообщили, что совсем скоро, после окончания фильма, начнется церемония награждения, Хэ Юй с вероятностью в 10 000 % пошел бы на еще один заход.

– Гэ, что случилось? Почему тебя не было так долго?

После всего произошедшего Се Цинчэн испытывал невероятную боль. Она чувствовалась точно так же как и в прошлый раз – неописуемая боль, что горела клеймом глубоко в его теле.

Но сейчас это тошнотворное ощущение переносить было еще тяжелее. В прошлый раз Хэ Юй, по крайней мере, позаботился о защите, так что тогда, за исключением боли, Се Цинчэн не испытывал такого продирающего до костей дискомфорта. Сейчас даже простая ходьба лишала его всех красок на лице из-за этого специфического ощущения.

Не сказав ни слова, он сел рядом с Чэнь Манем.

Чэнь Мань вздохнул с облегчением:

– Тебя не было почти час. Я уже собрался пойти тебя искать.

Се Цинчэн сидел в своем кресле совершенно неподвижно, его спина была прямой и напряженной. Он не желал расслабляться, но еще больше он не желал, чтобы Чэнь Мань заметил его дискомфорт.

Говорить он тоже ничего не хотел. Его разум был на грани срыва из-за безумных и безрассудных действий, которые они с Хэ Юем только что совершили, абсолютно не думая о последствиях.

– Все в порядке, – после минутного молчания апатично произнес Се Цинчэн, – Просто продолжай смотреть фильм.

Чэнь Мань кивнул, но, когда его взгляд скользнул по воротнику Се Цинчэна, он замер и потянулся рукой…

– Что ты делаешь?!

Прямо сейчас Се Цинчэн во всех видел врагов. Даже если он и не поверил словам Хэ Юя о том, что Чэнь Мань гей, он все равно инстинктивно схватил его за запястье, да с такой силой, что это даже напугало Чэнь Маня.

– Гэ... тут, тут у тебя волос на воротнике.

– …

Се Цинчэн сам снял этот волос. Он был чуть длиннее его собственных волос… Конечно же, Се Цинчэн знал, чей он.

Подавляя гневную дрожь в кончиках пальцев, Се Цинчэн с холодным выражением лица отбросил волос в сторону.

– У тебя есть влажные салфетки?

У Чэнь Маня они как раз были, он достал одну салфетку и протянул Се Цинчэну.

Се Цинчэн методично, один за одним, вытер пальцы, будто на них был некий вирус, который, оставаясь на коже слишком долго, мог бы вызвать гниение всего тела. Сдерживая крайнее отвращение и омерзение, он отложил использованную салфетку в сторону и закрыл глаза.

Фильм уже почти закончился. Менее чем через пять минут после того, как Се Цинчэн вернулся в зрительный зал, начались финальные титры.

Но мероприятие еще не закончилось.

Далее следовала церемония награждения.

К середине второго семестра в Шанхайском университете уже определялись победители различных студенческих соревнований. Поэтому в конце какого-нибудь масштабного мероприятия обычно проводилась церемония награждения. Помимо наград за создание студенческого фильма, сегодня должны были объявить имена новых председателей студенческого самоуправления, обладателей стипендий и десятку лучших студентов.

Конечно же, студенты, получающие награды, уже давно были предупреждены своими преподавателями.

– Новым членом общественного комитета студенческого совета стал...

Каждый раз, когда зачитывались имена, студенты друг за другом выходили на сцену, чтобы принять свои награды под аплодисменты зрителей.

– Новым председателем студенческого совета был выбран Хэ Юй из группы 1001 сценарного мастерства и режиссуры. Хэ Юй, пожалуйста, поднимись на сцену, чтобы получить награду от ректора университета.

– …

Се Цинчэн индифферентно смотрел на то, как на сцену поднимается зверь, который только что сплетался с ним в гримерке. Согласно протоколу, зверь переоделся за кулисами в студенческую форму Шанхайского университета, белую рубашку и повседневные брюки, он выглядел грациозно и элегантно, с улыбкой пожимая руку ректора университета.

Влюбленные глупые девушки и несколько юношей с горящими глазами громко аплодировали в зале, вытягивая шеи, чтобы получше рассмотреть благородное лицо студента и всеобщего образца для подражания – Молодого Господина Хэ.

– Наш Хэ Юй – образец добродетели и образованности, скромный и сдержанный. Я надеюсь, что в качестве нового председателя студенческого совета он будет служить еще более выдающимся примером для всех студентов и со всей самоотверженностью посвятит себя своей альма-матер.

Ректор прицепил значок председателя студенческого совета на грудь Хэ Юя.

Поскольку Хэ Юй был очень высоким, а ректор был чуть сутуловатым старичком, Хэ Юй заботливо и скромно немного склонился. После того, как ректор закончил со значком, Хэ Юй улыбнулся и наклонился вперед в легком поклоне, изгиб длинных ресниц придал выражению его лица необычайную нежность.

– Он такой милый...

– А какой он джентльмен...

– Он так хорошо воспитан...

Ярость клокотала в груди Се Цинчэна, распространяясь до уголков глаз. Это он-то джентльмен? Это он хорошо воспитан? Это он милый?

Тогда кто сейчас был в раздевалке? Неужели тот же самый человек?

Хэ Юй на сцене все еще продолжал получать похвалы от школьного комитета, такие как «скромный и вежливый» и «благородный и добродетельный», он принимал трофей за трофеем. Но никто, кроме Се Цинчэна, не знал, что менее чем за пятнадцать минут до того, как выйти на сцену и получить все свои награды, этот улыбающийся и утонченный молодой сюэба [студент-отличник], находящийся в центре всеобщего внимания, совокуплялся за кулисами с мужчиной на тринадцать лет старше его.

Тот самый рот, что так яростно и глубоко целовал Се Цинчэна, сейчас со сцены произносил такие высокопарные слова мягким и галантным голосом, вызывая аплодисменты в зале.

Но что этот рот произносил пятнадцать минут назад?

Он осыпал поцелуями ухо Се Цинчэна, шепча ему всевозможные невыносимо постыдные и слащаво пошлые слова. Все они звучали грубо и грязно.

Се Цинчэн до сих пор ощущал последствия произошедшего – даже малейшее движение вызывало жуткую боль, а от той горячей липкой жидкости все волоски на его теле вставали дыбом. Это было так ужасно, что ему хотелось умереть.

Тем временем виновник, что довел его до такого состояния, сейчас был одет в строгую форму, на его груди был приколот значок, символизирующий высшее признание университета, он стоял на сцене с микрофоном и спокойно произносил свою речь, являя собой образ невероятной элегантности.

Се Цинчэн смотрел на него с мрачным выражением лица.

Постепенно его взор затуманился, и он вспомнил их разговор в раздевалке...

На этот раз он в самом деле сказал Хэ Юю «да».

И все-таки, причиной его решения была не фотография.

На основании той фотографии Се Цинчэн просто поставил диагноз: Хэ Юй слишком болен и с этим слишком трудно справиться. Хэ Юй привязался к нему совершенно ненормальным образом, словно птенец.

Се Цинчэн был тем, кто очень четко понимал свое предназначение в жизни. Он должен был направить всю свою энергию на выполнение миссии, что была скрыта в его сердце. Никто и ничто не могло встать у него на пути.

На этом неведомом для остальных пути он уничтожит все, что преградит ему дорогу, будь то демон или божество. Кроме смерти, его ничто не могло остановить.

Страсть, которую испытывал к нему Хэ Юй, была просто очередным раздражающим препятствием на его пути. Так что ему проще было ответить Хэ Юю согласием и продолжить с ним эти отношения, ведя себя непринужденно и бесцеремонно, даже если сам он не испытывал к нему ни малейшего интереса.

Потому что, по крайней мере так, Хэ Юй больше не будет тратить его время попусту.

В прошлом Чэнь Мань считал Се Цинчэна пугающей личностью, и на самом деле он был прав. Се Цинчэн действительно был пугающим.

Чэнь Мань думал, что Се Цинчэн не боялся смерти, что он, казалось, был готов умереть в любой момент.

Но Чэнь Мань не понимал еще более пугающей грани Се Цинчэна…

Се Цинчэн вообще не воспринимал себя как личность.

Не только Чэнь Мань, но даже Се Сюэ и тетушка Ли, не замечали, что Се Цинчэн всегда воспринимал себя только как механизм, как клинок, как щит, как ножны, как разменную монету, которую можно принести в качестве подношения, чтобы утолить жажду крови злого дракона.

Единственное, чем он никогда себя не воспринимал, так это живым человеком.

Именно по этой причине Се Цинчэн с готовностью согласился на требования Хэ Юя: если это решение позволит ему вернуть свою жизнь в прежнее русло и не даст Хэ Юю повода дальше беспокоить его неприятными сюрпризами, то, раз уж так вышло, Се Цинчэн мог позволить ему делать все, что ему заблагорассудится.

Тот, кто не считает себя живым человеком, не воспринимает подобные вещи слишком серьезно. Даже если в физическом плане это было довольно напрягающим и раздражающим, по большому счету, это все равно не было большой проблемой.

Се Цинчэн был слишком пугающим – он не нуждался сам в себе, и, кроме Се Сюэ, Чэнь Маня и тетушки Ли, в мире не было никого, кому он был бы нужен.

Честно говоря, временами Се Цинчэн думал, что теперь, когда Се Сюэ и Чэнь Мань выросли и могут присматривать за тетушкой Ли, они втроем смогут прожить уже и без него.

Иными словами, во всем мире не было никого, кто не смог бы прожить без него.

Поэтому Се Цинчэн был готов разобрать себя на бесчисленное количество кусков, чтобы использовать свои плоть и кости для борьбы со всевозможными дикими собаками или злыми драконами, преграждающими ему путь.

Все обдумав, это решение показалось ему самым простым.

У Се Цинчэна не было времени на то, чтобы ежедневно разыгрывать с Хэ Юем драму предложений и отказов. Поэтому он, в конце концов, просто решил, используя себя, разобраться с этим сумасшедшим драконом, чтобы снова вернуть свою жизнь в прежнее русло.

В каком-то смысле Се Цинчэн действительно был бессердечным.

Но маленький зверь был совсем другим.

Маленький зверь не слишком задумывался об этом, он даже не подозревал, что Се Цинчэн был в таком ужасном внутреннем состоянии, когда согласился продолжить с ним отношения.

Покинув сцену, Хэ Юй отправился на поиски Се Цинчэна.

Сейчас он был в прекрасном настроении, потому что Се Цинчэн наконец-то сказал ему «да». Спустя столько дней на лице Хэ Юя появилась искренняя улыбка.

Но кто бы мог подумать, что когда он сойдет со сцены и взглянет...

Се Цинчэна уже не окажется на месте.

Кресла были пусты. Чэнь Маня тоже не было.

Хэ Юй так и стоял, замерев с улыбкой на лице, наблюдая, как уходящая толпа обтекает его.

Едва Хэ Юй вернулся в общежитие, он вытащил аккаунт Се Цинчэна из своего черного списка.

Ему по-прежнему не нравился гомосексуализм, и Се Цинчэн тоже, но секс и любовь – это две разные вещи, и их совершенно естественно можно рассматривать как отдельные вещи.

Он чувствовал, что с чистой совестью может оставаться натуралом.

И вообще все было не так, как в прошлый раз в клубе.

В первый раз, в клубе, Хэ Юй заблокировал его, как только ушел, потому что был слишком наивен.

Во второй раз, в раздевалке, Хэ Юй поспешил разблокировать его, потому что вдруг нашел предлог, используя который, можно было решить его проблемы.

В тот первый раз он, не моргнув глазом, заблокировал Се Цинчэна, едва выйдя из апартаментов после занятия любовью, и не понимал всей серьезности проблемы. А после этого все его сны были наполнены образами того, как он трахает Се Цинчэна. Кровь Хэ Юя кипела от пламени, разожженного в ту ночь, и потушить ее не было никакой возможности.

Есть вещи, к которым невозможно вернуться, если они уже произошли.

После повторного приема наркотика в раздевалке, известного как «Се Цинчэн», Хэ Юй до сих пор испытывал кайф. Этот кайф был настолько невероятным, что даже казалось, будто его болезнь отступила.

Натурал уставился на экран своего телефона. Это был всего лишь аватар профиля в «WeChat», но миндалевидные глаза Хэ Юя так зачарованно смотрели на него.

«Се Цинчэн», – напечатал Хэ Юй, – «почему ты ушел, ничего не сказав».

Перечитав сообщение, он понял, что тон был немного резковат.

Обычно Хэ Юя не особо волновало, понравится ли его тон Се Цинчэну или нет.

Но когда Хэ Юй подумал о том, как ему сейчас хорошо, он решил, что не хочет создавать о себе слишком плохое впечатление.

Прямо сейчас он не хотел, чтобы Се Цинчэн посчитал его слишком раздражающим.

Поэтому он отредактировал свое сообщение: «Се-гэ, что думаешь о моем лечении? Есть ли что-то, над чем мне нужно поработать?»

... Не подойдет. Он был уверен, что Се Цинчэн не ответит на такое.

Хэ Юй удалил сообщение и, какое-то время подумав, решил, что вместо текстового сообщения лучше отправить голосовое.

Они с Се Цинчэном уже были в таких отношениях, поэтому отправить голосовое сообщение было самым правильным решением. К тому же это позволит Се Цинчэну услышать его истинный тон, чтобы избежать недоразумений.

Поразмыслив еще немного, Хэ Юй начал говорить. На удивление, его голос был довольно мягким, но при этом звучал несколько прерывисто, словно приветствие супруга на утро после первой брачной ночи – когда изо всех сил стараешься притвориться спокойным, но голос звучит слишком серьезно и официально.

– Кхм... Се-гэ...

Хэ Юй нажал на кнопку записи голосового сообщения, долго колебался и не знал, что сказать.

– ... Эм, где ты? Я заеду за тобой на машине...

Нет, все не так. Он не мог отправить такое сообщение и поспешно удалил его.

Се Цинчэн больше всего ненавидел, когда другие пытаются позаботиться о нем. Он был слишком патриархальным, поэтому любые фразы типа «Я помогу тебе», «Я тебя подвезу», «Я позабочусь о тебе» было для него табу. Когда Хэ Юй в раздевалке сказал «Я помогу тебе одеться», Се Цинчэн тихо и зло ответил, чтобы он убирался, но, в конце концов, Хэ Юй настоял на том, чтобы застегнуть ему пуговицы на рубашке. Если бы Хэ Юй заговорил о том, чтобы подвезти его, Се Цинчэн разозлился бы еще больше.

Поэтому Хэ Юй еще раз все обдумал и, наконец, решился. Договорившись о продолжении отношений с Се Цинчэном и получив разрядку, маленький дракон, как и любой самец, нашедший себе пару, естественно, чувствовал себя очень спокойно, он втянул когти и спрятал клыки, и тон его звучал успокаивающе:

– Се-гэ... это...

Хэ Юй помнил, что Се Цинчэну особенно нравилось побеждать других и наслаждаться соревновательным моментом, иными словами, он был очень мужественным.

И вот, обдумав все еще раз, этот тупой натурал придумал совершенно абсурдный способ добиться расположения Се Цинчэна…

– Моя семья вложила деньги в рекреационную недвижимость в пригороде с большой спортивной площадкой под открытым небом. Почему бы нам завтра не поиграть там в гольф, или может... Гэ, ты любишь скачки? Как насчет того, чтобы вместе покататься на лошадях?

Хэ Юй был несколько невежественен в вопросах однополых отношений, поэтому не знал, что Се Цинчэн не способен играть гольф сразу после секса. Все мячи скорее попали бы в Хэ Юя.

А у него хватило наглости еще и скачки предложить...

Разве мужчины и женщины похожи? Хэ Юй и не подозревал, что его «гэ» не может так быстро восстановиться, он на самом деле подумал, что это отличный способ вернуть расположение Се Цинчэна, наиболее соответствующий его вкусам.

Так мог поступить только настоящий натурал.

Хэ Юй отправил сообщение.

Потом он вздохнул и отбросил телефон в сторону. За девятнадцать лет своей жизни он еще никогда так не нервничал, когда что-то кому-то говорил.

У него даже ладони вспотели.

Конечно, Хэ Юй знал, что есть вероятность того, что Се Цинчэн не ответит, поэтому, отправив сообщение, он заблокировал экран телефона и отложил его подальше. Он решил, что проверит его через пару часов. Кто знает, может, случится что-нибудь неожиданное?

Чего он никак не ожидал, так это того, что телефон тут же завибрирует.

Хэ Юй с притворным спокойствием пил воду, а, услышав сигнал мгновенного ответа, чуть не выронил стакан.

– Кхе-кхе-кхе…

Откашлявшись, Хэ Юй вытер попавшие на лицо капли воды. Сдерживая предвкушение в сердце, он сделал вид, что хладнокровно и равнодушно поправляет рубашку, достает салфетку и вытирает воду. Только после этого Хэ Юй поддался искушению, взял телефон и разблокировал экран.

На экране появился ярко-красный, едва не ослепивший его, восклицательный знак. Ниже прилагалось сообщение:

«Крестный отец» включил верификацию друзей. Вы еще не являетесь одним из его/ее друзей. Пожалуйста, сначала отправьте запрос на дружбу. Как только пользователь примет его, вы сможете общаться. Отправить запрос на дружбу».

Хэ Юй:

– … … …

Счастливое лицо Хэ Юя мгновенно приобрело синий оттенок, как будто его по затылку ударили клюшкой для гольфа, или лошадь лягнула ногой в грудь.

Се Цинчэн удалил его?

Се Цинчэн в самом деле осмелился удалить его?

На мгновение Хэ Юй почувствовал, что не может вздохнуть, ядовитые испарения гнева атаковали его сердце, он был в такой ярости, что мир закружился перед его глазами.

Хэ Юй просто заблокировал его: все записи их разговоров все еще были там, и он мог отменить свое решение в любой момент. Почему же Се Цинчэн действовал настолько агрессивно и радостно удалил его, не оставив ни малейшего шанса откатить все назад? [Блокировка в «WeChat» отменяется без последствий, а действие удаление стирает всю историю переписки.]

Как он мог его удалить!..

Хэ Юй был вне себя от гнева и вел себя очень импульсивно. Обычно он был спокойным и уравновешенным, но, когда дело касалось Се Цинчэна, он привык действовать своенравно. Он тут же выбежал на улицу, сел в машину и, вдавив в пол педаль газа, помчался в переулок Моюй.

Хэ Юй действовал так быстро, что даже не подумал, что сказать, когда постучит в дверь Се Цинчэна.

А может, ему вообще ничего не нужно говорить, просто выпалить оскорбления, а потом сразу уйти.

Дверь открылась.

Но открывшим дверь человеком оказался Чэнь Мань.

В голове у Хэ Юя загудело, а лицо тут же искривилось.

И вот как обстояли дела. Чэнь Мань был на свету, а Хэ Юй – в тени. Хэ Юй знал о сексуальной ориентации Чэнь Маня, а Чэнь Мань не знал, что Хэ Юй уже переспал с Се Цинчэном. Поэтому, когда Чэнь Мань увидел Хэ Юя, он был все так же дружелюбен, как и во время их встречи в столовой.

Чэнь Мань узнал его с первого взгляда. Улыбаясь, он сказал:

– Это ты.

– …  – Выражение на лице Хэ Юя было крайне мрачным, пока он окидывал взглядом Чэнь Маня, но со всеми, кроме Се Цинчэна, он все еще мог вести себя спокойно, – Это я.

– Прошло много времени с нашей последней встречи. Ты... – Чэнь Мань остановился на полуслове, наконец, заметив враждебность в выражении лица Хэ Юя. Он удивился, не понимая, чем мог его расстроить. – Эм… я могу тебе чем-нибудь помочь?

Хэ Юй мягко произнес:

– Я ищу Се Цинчэна.

– ... О, – несмотря на свои опасения, Чэнь Мань все же повернулся и дважды позвал Се Цинчэна.

Ответа не последовало.

– Подожди минутку, он принимает душ и, скорее всего, не услышал. Я схожу и скажу ему о тебе.

Лицо Хэ Юя стало еще более жестким и холодным, а цвет приобрел зеленоватый оттенок.

Чэнь Мань ушел, а когда вернулся, выражение его лица изменилось. До этого он смотрел на Хэ Юя с улыбкой, но сейчас внимательно изучал лицо сверстника явным пытливым взглядом.

Хэ Юй всегда был вежлив с другими, но сейчас по отношению к Чэнь Маню он не проявлял никакого дружелюбия, угрожающе глядя на него в упор:

– На что смотришь?

Чэнь Мань не ответил сразу. Былое жизнерадостное дружелюбие в его голосе исчезло, когда он сказал Хэ Юю:

– Се-гэ не хочет тебя видеть. Он сказал, чтобы ты уходил.

Чэнь Мань сказал это после некоторого раздумья, потому что оригинальная фраза Се Цинчэна звучала так: «Скажи этому мелкому зверьку, чтобы он убирался прочь».

Но даже от этих слов Хэ Юй тут же вспыхнул. Он сказал Чэнь Маню холодным зловещим тоном:

– А если я не уйду?

Чэнь Мань не был таким же бесстыдным, как он, и мгновенно покраснел от гнева:

– П-почему ты ведешь себя так неразумно?

– Скажи ему, чтобы он вышел.

– Се-гэ не желает тебя видеть. Ты не можешь требовать...

Хэ Юй холодно наблюдал за тем, как препирающийся с ним Чэнь Мань краснеет лицом и ушами. Грудь Хэ Юя будто сдавило. Он снова вспомнил о том, как Чэнь Мань тайком коснулся руки Се Цинчэна в театре, и как он почти поцеловал его в щеку. Чэнь Мань вовсе не был порядочным или благородным. Он был просто гребаным грязным геем. Хэ Юй ненавидел геев. Он хотел ударить его ногой в грудь и запинать до смерти.

Эта мысль становилась все яснее и четче, и Хэ Юй практически был готов привести ее в исполнение.

Однако в этот момент...

– Чэнь Мань, ты уйдешь домой первым.

Чэнь Мань обернулся и увидел, что Се Цинчэн уже закончил принимать душ и вышел. Он был одет в банный халат, воротник которого был высоко поднят и полностью скрывал под собой красные метки. Вода все еще капала с его мокрых волос, когда он посмотрел на них двоих.

Автору есть, что сказать:

Вчерашнее НР уже закончилось...