– Молодой господин Чэнь удовлетворен его услугами?

Чэнь Мань не знал почему, но тон Хэ Юя показался ему несколько враждебным. Чуть нахмурившись, он ответил:

– Ты ошибся, Се-гэ не мой личный врач. Он всегда был моим другом.

Хэ Юй улыбнулся, глаза его были холодны как лед. Он не произнес ни слова в ответ.

Чэнь Мань продолжал смотреть на него, пребывая в замешательстве:

– Если я правильно помню, ты тоже друг Се-гэ.

Улыбка Хэ Юя стала более мягкой и изысканной.

Сказать по правде, Хэ Юй чувствовал себя очень измученным, ему так хотелось притянуть Се Цинчэна к себе, прижать к стене и мстительно поцеловать его на глазах у Чэнь Маня. Осквернить Се Цинчэна на глазах у всех.

Однако гордость, уязвленная тем, как с ним сейчас общался Се Цинчэн, не позволила ему так повести себя в присутствии других.

С легким презрением Хэ Юй произнес:

– Ты, конечно, шутишь. У нас были просто рабочие отношения.

Из-за присутствия Ху И эта троица не имела возможности продолжить разговор, поэтому все разошлись по комнатам со своими мыслями.

Войдя в свою комнату, Хэ Юй не мог больше сдерживаться.

Какое-то время Хэ Юй сидел на диване в размышлениях, он не мог избавиться от чувства пустоты в своем сердце. В конце концов, он спустился вниз и купил себе пачку сигарет.

«Marlboro», ту марку, что в последнее время курил Се Цинчэн.

Хэ Юй стоял у обочины дороги, держал в тонких пальцах сигарету и медленно, изящно, но с долей некой болезненности, докуривал ее до самого конца. В его глазах отражался то разгорающийся, то затухающий огонек.

Вернувшись в отель, он связался с ассистентом исполнительного продюсера, чтобы тот поменял его комнату на соседнюю с комнатой Чэнь Маня и Се Цинчэна.

– Оказывается, моя комната находится слишком близко к серверной, я никак не могу уснуть из-за шума.

Ассистент не посмел отказать ему в просьбе и без лишних слов помог господину Хэ с обменом комнатами.

Но Хэ Юй посчитал, что этого все еще недостаточно. Проанализировав планировку, он передвинул кровать к общей с комнатой Се Цинчэна стене. Потом он плюхнулся на кровать, закрыл глаза и отдался своим темным желаниям, прикусив губу. Спустя долгое время Хэ Юй, наконец, взял мобильный телефон и позвонил Се Цинчэну, отделенному от него стеной.

Звукоизоляция в отеле была не слишком хорошей, поэтому, лежа у стены, Хэ Юй смутно слышал, как в соседнем номере непрерывно звонит телефон Се Цинчэна.

… В сопровождении голоса Чэнь Маня:

– Гэ, твой телефон!

Потом, более отдаленно, послышался голос Се Цинчэна, очень холодный и спокойный. Хэ Юй не разобрал, что он сказал.

Но было ясно, что он не ответит.

Се Цинчэн не отвечал, Хэ Юй продолжал звонить.

Чэнь Мань:

– Гэ, он снова звонит.

Се Цинчэн по-прежнему не отвечал.

После третьего звонка Хэ Юй все-таки услышал шаги Се Цинчэна. Затем звонок, наконец-то, был принят.

Хэ Юй только собрался заговорить, как Се Цинчэн отключил звук в динамике, чтобы не слышать голос Хэ Юя, и бросил телефон рядом с телевизором.

«Вчера секретарь ХХХ горкома посетил дом престарелых в ХХХ округе, чтобы навестить местных пожилых людей, оставшихся без семьи...»

Хэ Юй:

– …

Похоже, Се Цинчэн решил заставить его слушать ночные новости, в надежде, что свет праведности, исходящий от этих новостей, сможет омыть его безмерно грязную душу.

Но даже несмотря на назойливый фоновый звук новостей, проникающий в уши, Хэ Юй не повесил трубку.

Ведь он мог услышать разговор Се Цинчэна с Чэнь Манем.

– Гэ, почему бы мне не пойти и не поговорить с ним. Нехорошо вот так отмалчиваться...

– В этом нет необходимости.

– ... Что между вами произошло? Разве вы раньше не были в хороших отношениях?

– Тебе стоит пойти и умыться, Чэнь Мань, – Се Цинчэн не ответил на его вопрос. – Иди спать. Завтра тебе предстоит контролировать сцену, которая по сценарию будет происходить в полицейском участке.

Молодой господин Чэнь в самом деле был слишком послушным – Хэ Юй слышал, что он даже не пытался протестовать, а просто молча сидел какое-то время, а потом, шаркая, он ушел в ванную и закрыл дверь.

Хэ Юй лежал на кровати и молча слушал. Обычно он не носил челку, его темные волосы были слишком мягкими, и, если он тщательно не укладывал их, некоторые тонкие пряди по краям начинали падать ему на лоб.

Программа новостей продолжалась, Се Цинчэн продолжал молчать.

А Хэ Юй, тем не менее, все еще не повесил трубку.

Юноша лежал, смотря в потолок, пока в динамике новость о визите секретаря горкома к одиноким пожилым людям не сменилась на историю о том, как домашняя собака одного из жителей общины научилась держать в пасти корзину и стала помогать хозяину ходить за покупками.

Он просто лежал и слушал, не произнося ни слова.

Хэ Юй не мог описать то, что чувствовал сейчас. В его сердце всегда была какая-то тяжесть, а сейчас, когда он узнал правду о личности Чэнь Маня, и о том, чем занимался Се Цинчэн в последние дни, и с кем он был, эта тяжесть будто бы разрослась, словно растение, пустила толстые корни и острые шипы в самой глубине его сердца.

Он не понимал, почему его это так волнует. Кем, в конце концов, был для него Се Цинчэн? Не более чем объектом для траха.

Это всего лишь временное желание: однажды чувство новизны уйдет, и он пресытится им.

Но, даже несмотря на это, Хэ Юй все еще не вешал трубку.

«Крепкий алкогольный напиток «Гуцзин» – лучший оригинальный ликер...»

На другом конце провода началась реклама.

Хэ Юй услышал, как Се Цинчэн встал с кровати, подошел ближе и взял телефон, оставленный рядом с телевизором.

Молчание.

Скорее всего, Се Цинчэн не ожидал того, что Хэ Юй будет столь терпеливо ждать и слушать длинный выпуск новостей, поэтому, увидев, что звонок до сих пор не прерван, он в самом деле не мог ничего сказать. Из телефона не доносилось ни звука.

Потом Хэ Юй услышал, как Се Цинчэн сказал:

– Чего ты вообще, нахрен, хочешь?

Хэ Юй не знал, что ответить.

Нахмурившись, он уставился в потолок, поднес телефон ближе к губам и произнес:

– Се Цинчэн.

– …

– Не может быть, чтобы такой уродливый старик, как ты – разведенный, без гроша за душой, скучный, с хреновым здоровьем – привлек внимание внука партийного чиновника. Ты совсем сдурел, если хочешь быть с ним.

Хэ Юй не знал, из какого такого закоулка в его сердце вырвались эти слова ревности, не знал, услышал ли Се Цинчэн их, не отключил ли он звук.

В итоге Се Цинчэн повесил трубку.

Когда Хэ Юй снова набрал его номер, телефон уже был отключен.

Он долго ворочался в постели, но никак не мог уснуть. Подложив руку под голову, Хэ Юй уставился в потолок своими миндалевидными глазами. Время от времени за окном проносились машины, и тогда по потолку разливались свет и тени, словно плывущие киты.

Хэ Юй  сам был похож на умирающего кита, гигантскую тушу, погружающуюся глубоко в море.

Ему казалось, что его сердце уже начало разлагаться, в отличие от того времени в Ханши, когда он еще мог чувствовать боль.

Все его тело похолодело.

Он будто впал в оцепенение.

Мало-помалу ночь погружалась в тишину.

Пара девушек прошла по коридору седьмого этажа прямо мимо комнаты Хэ Юя.

Он лежал в кровати и до сих пор не спал, поэтому услышал их разговор.

– Сегодня на мероприятии было так весело…

– Да... Эй, что это за штука?

В конце коридора девушки увидели стеклянный шкаф высотой около двух метров. Скорее это было похоже даже не на шкаф, а на стеклянную капсулу.

Свет в коридоре был тусклым, внутри того шкафа мелькали неясные тени, которые показались только что вернувшимся девушкам похожими на человеческую фигуру.

– Ааа!!!

– Это...

– Т-там покойник!

– В стеклянном шкафу мертвый человек!!!

Их жуткие громкие крики заставили Хэ Юй прийти в себя. Поднявшись с постели, он открыл дверь и вышел.

Обе девушки побледнели от испуга. Увидев, появившегося высокого молодого человека, они, спотыкаясь, бросились к Хэ Юю, указывая себе за спину:

– Там... там покойник! В шкафу!

Их крики были довольно громкими, поэтому вскоре распахнулась и дверь соседней с Хэ Юем комнаты.

Вышел Се Цинчэн.

Хэ Юй встретился взглядом с человеком, которому несколько часов назад настойчиво названивал, Се Цинчэн отвел глаза.

Чэнь Мань тоже выбежал из комнаты:

– Что происходит? Что случилось?

Заикаясь, одна из девушек произнесла:

– В-внутри шкафа... стоит... стоит прямо там... там человек... совершенно неподвижно... он, похоже, мертв...

Она была так напугана, что ее лицо побледнело, точно мел. Как и ее подруга, она больше не могла и двух слов связать.

Се Цинчэн сказал:

– Я пойду посмотрю.

Он отправился в конец коридора. Хэ Юй хотел последовать за ним, но Чэнь Мань опередил его. Увидев это, Хэ Юй помрачнел. Он не хотел идти дальше и остался стоять на месте, скрестив руки. Когда Се Цинчэн подошел к шкафу ближе, ему стало все понятно.

Обернувшись к девушкам, он сказал:

– Все в порядке, это просто реквизит.

Одна из девушек:

– А?..

– Это реквизит для «Процесса». Мы будем использовать его на съемках через несколько дней, – Се Цинчэн включил на телефоне фонарик и направил его на содержимое шкафа.

Как он и сказал, под ярким светом фонарика девушки отчетливо увидели реалистичный резиновый манекен, стоящий в стеклянном шкафу.

Вздохнув с облегчением, девушки рассмеялись и несколько возмутились:

– Кто додумался поставить подобный реквизит в таком месте?

– Действительно, вот же козлы.

Чэнь Мань сказал:

– Восьмой этаж отведен под костюмы, грим и прочий реквизит. Должно быть, они просто временно оставили здесь эту бутафорию.

Наконец, девушки ушли,  похлопывая себя по груди, чтобы успокоить учащенное сердцебиение.

Се Цинчэн смотрел на манекен в стеклянном шкафу и чувствовал себя несколько неуютно. Возможно, это был эффект зловещей долины*, но манекен казался слишком реалистичным, до такой степени, что внушал ужас. [*Явление, при котором робот или другой объект, выглядящий или действующий примерно как человек (но не точно, как настоящий), вызывает неприязнь и отвращение у наблюдателя.]

Се Цинчэн отвел взгляд  и направился обратно в свою комнату.

Обернувшись, он увидел, что Хэ Юй уже вернулся в свою комнату по соседству. Похоже, что в присутствии Чэнь Маня он больше не желал ему и слова сказать.

Хэ Юй со щелчком закрыл и запер свою дверь.

Се Цинчэн только было почувствовал облегчение, как менее чем через минуту завибрировал его мобильный телефон.

«Отправитель: Хэ Юй.

Сообщение: Се Цинчэн, предупреждаю тебя в последний раз, он гей. Не говоря уже о том, что вы двое СОВЕРШЕННО не подходите друг другу. Ты разведен, а ему едва за двадцать. У тебя нет ни денег, ни статуса, а его дед – политический комиссар Ван. Вы ужасная пара, с какой стороны ни посмотри. С какой стати ты ему вообще понравился? Будь осторожен, не дай себя обмануть. Раскрой, наконец, глаза».

– …

Подумав о том, что у Хэ Юя в самом деле есть определенные проблемы, Се Цинчэн удалил сообщение, вошел в свою комнату и закрыл дверь.

И никто из них не заметил, что за стеклянным шкафом, в тени у лестничной площадки стоял жуткого вида человек в черном плаще и резиновых сапогах. Скрытый в темноте мужчина держал нож, наполовину прикрыв его плащом...

– На этот раз вам повезло, – зловеще пробормотал себе под нос человек в плаще. – Сегодня вечером я планировал сделать свой ход, но босс неожиданно решил сменил цель на рыбку покрупнее...

Усмехаясь, мужчина медленно убрал нож.

– Как бы там ни было, похоже, сегодня мне не удастся «порыбачить».

-

Первый съемочный день «Процесса» начался довольно неудачно. Во время съемок нескольких сцен произошли несчастные случаи, и, конечно, неизбежно возникали проблемы с игрой актеров. Творческая команда фильма состояла из признанных ветеранов, профессионалов своего дела, очень серьезно относящихся к своему ремеслу и отказывающихся снижать свои стандарты. Поэтому после нескольких дублей пересъемок небо уже потемнело, а запланированные на сегодня сцены до сих пор не были сняты.

– Похоже, ночка будет долгой, – вздохнул помощник режиссера и присел у софита.

Зимняя ночь была холодной, поэтому режиссер распорядился отправить на съемочную площадку ящик с горячими напитками. В перерыве члены съемочной команды столпились вокруг него. Держа стаканчики в руках, некоторые из них не пили сами напитки, а просто немного грелись о них.

Хэ Юй тенью следовал за режиссером. Он так пристально вглядывался в мониторы, что у него начали болеть глаза, но, по крайне мере, так он мог отвлечься.

Только после того, как закончились съемки одной из главных сцен фильма, Хэ Юй наконец-то подошел к ящику с напитками, в котором остались только почти одни фруктовые чаи. Ему не нравился фруктовый чай, поэтому он наклонился и еще немного покопался в ящике, пока, наконец, не обнаружил стаканчик с горячим шоколадом. Но именно в этот момент, когда он уже спокойно потянулся рукой, кто-то увел стаканчик горячего шоколада прямо у него из-под носа.

Хэ Юй поднял голову. Небо было очень темным, будто вот-вот должен был начаться снегопад, фонарей поблизости не было, поэтому его глазам потребовалось некоторое время, чтобы приспособиться, прежде, чем он смог понять, кто перед ним.

В итоге он встретился взглядом с Се Цинчэном.

Хэ Юй:

– …

Се Цинчэн:

– …

Се Цинчэн работал по соседству в съемочной группе «Б». Группы «А» и «Б» сегодня работали вместе над одной масштабной сценой на общей площадке, потому что амбициозные создатели фильма неожиданно решили поставить ее в расписании на первый же съемочный день. Разнообразие актеров, консультантов, дублеров и статистов, задействованных здесь, было очень большим.

Се Цинчэн узнал Хэ Юя только сейчас, иначе он, наверняка, вообще не подошел бы сюда.

После минутного молчания он наклонил голову, взял горячий шоколад и фруктовый чай, развернулся и ушел.

И хорошо, что ушел.

Увидев Се Цинчэна сейчас, Хэ Юй почувствовал, как его охватывает болезненное желание.

В своем безумии он хотел воспользоваться тем, что Се Цинчэн был один, чтобы затащить его в свое логово и разорвать на куски.

Он хотел приковать его к каменному ложу, чтобы тот больше не смел ослушаться, иначе Хэ Юй переломал бы ему руки и ноги.

Это был инстинкт злого дракона.

Раз Се Цинчэн уже побывал на ложе злого дракона, то, даже если он превратится в скелет, необходимо, чтобы его кости сгнили на территории дракона. Никто не смеет запятнать их своими прикосновениями.

Хэ Юй молча закрыл глаза, унимая видение, так неподходяще вспыхнувшее в его сознании. Он взял в руки фруктовый чай и вернулся в студию с мрачным выражением лица.

В студии было теплее, чем на улице, но в его сердце стало только холоднее, чем раньше…

… Потому что он обнаружил, что команда технической поддержки попросила Се Цинчэна и Чэнь Маня перейти из группы «Б» в группу «А» для наблюдения за съемками. Что касается горячего шоколада, который Хэ Юй только что уступил Се Цинчэну, то Се Цинчэн уже передал его Чэнь Маню, ожидающему, пока настраивается камера для второго дубля.

Се Цинчэн сделал это не специально, и Хэ Юй не говорил ему, что этот напиток он отыскал для себя, но все равно Хэ Юй чувствовал себя не в своей тарелке.

Сидя на пластиковом стуле с мрачным лицом, он попросил у ассистента старую ненужную листовку. Немного поразмыслив, Хэ Юй склонил голову и написал на ней несколько слов, потом сложил бумагу самолетиком.

Бумажный самолетик пролетел за спиной профессора Се Цинчэна и приземлился прямо на его плечо.

Се Цинчэн обернулся и увидел Хэ Юя, который, подперев щеку рукой и скрестив свои длинные ноги в ленивой позе и с безразличным взглядом, сидел на пластиковом стуле менее чем в двадцати метрах от него.

Когда их взгляды встретились, юноша, чья красота граничила с женственностью, лишь с вызовом поднял бровь, а потом закатил глаза и отвернулся со скучающим выражением лица.

Се Цинчэн взял в руки бумажный самолетик, на котором, как оказалось, было написано несколько слов. Развернув старую листовку, он увидел корявые каракули. Когда Хэ Юй был в паршивом настроении, его почерк было почти невозможно разобрать.

«Вкусно? Вы двое наслаждаетесь напитками?»

Когда Се Цинчэн дочитал, его взгляд стал холоднее, чем обычно. Потом он прямо на глазах у Хэ Юя сложил листовку пополам, разорвал ее посередине и выбросил в мусорное ведро.

Хэ Юй наблюдал молча.

Он знал, что Се Цинчэн, наверняка, так и отреагирует, но все равно сделал то, что сделал, чтобы увидеть лицо Се Цинчэна, которое сейчас было холоднее, чем погода снаружи.

Когда Се Цинчэн отвернулся, чтобы обратиться к Чэнь Маню, выражение на его лице было подобно снежной буре.

Хэ Юй пристально смотрел на Се Цинчэна, и взгляд его вовсе не был невинным. Он был более искренним и жарким, чем вожделение, которое на камеру изображает актер, удостоенный наград.

Хэ Юя кидало то в жар, то в холод, он чувствовал, будто в его сердце что-то приходит в движение, закипая. Он отвернул лицо в сторону, и беззвучно сглотнул.

Едва Се Цинчэн ушел, чтобы посидеть в палатке для отдыха, Хэ Юй тут же придумал предлог для режиссера и отправился вслед за ним.

Когда Се Цинчэн поднял взгляд и увидел, что внутрь вошел именно он, холодно-отстраненное выражение в его глазах стало еще на несколько градусов ниже.

Войдя в палатку Хэ Юй сразу же почувствовал раздражение. Изначально он намеревался поговорить с Се Цинчэном наедине, но не подумал о том, что внутри палатки, вокруг импровизированного пластикового стола соберется небольшая группа отдыхающих членов команды.

– Есть еще стулья?

– Здесь есть табурет. – Увидев вошедшего красивого молодого человека, который к тому же был еще и помощником режиссера, одна девушка из членов съемочной команды тут же встала, достала пластиковый табурет из угла, протерла его и протянула Хэ Юю.

– Спасибо.

Девушка сразу же покраснела.

Ее румянец остался незамеченным, приняв табурет Хэ Юй сел напротив Се Цинчэна.

Все сидели вокруг длинного стола, заваленного кучей вещей, несколько членов команды, ели заказанную еду на вынос.

Хэ Юй любил чистоту, поэтому обычно ему не хотелось надолго задерживаться в подобных захламленных местах, но сейчас, сидя прямо напротив Се Цинчэна, его глаза не замечали ни пылинки, они видели только лицо Се Цинчэна, уставившегося в свой мобильный телефон.

Се Цинчэн, похоже, решил вовсе не смотреть в его сторону, предпочтя глядеть на экран телефона, не поднимая головы, чтобы и половина взгляда не досталась Хэ Юю.

Хэ Юй окинул его взглядом. В этот момент все мысли «мне нужно забыть этого человека», «я больше не подсяду на Се Цинчэна» и «Се Цинчэн уродливый, бедный, разведенный, курящий старик» испарились из его головы. В воздухе смешались запахи многих людей, но ему казалось, что он чувствует только прохладный запах дезинфицирующего средства от тела Се Цинчэна.

Этот запах вызывал у него жгучее вожделение.

Чем больше Хэ Юй смотрел на него, тем все менее невинным становился его взгляд. Если бы этот взгляд мог обратиться в прикосновение, Хэ Юй уже сорвал бы с Се Цинчэна одежду.

К сожалению, взгляд человека всегда слишком честен. Прямой, открытый, ничего не скрывающий он никогда не станет сообщником внутреннего «я». К тому же, он никак не способен совершить такое преступление, как срывание одежды.

Раньше Хэ Юй и подумать не мог о том, что ему будет так сильно хотеться чего-то подобного. Он всегда относился к людям довольно равнодушно и свысока смотрел на отпрысков других высокородных семейств, предававшихся телесным удовольствиям и алкоголю.

Он не ожидал, что его тяга к чужой плоти, окажется настолько непреодолимой.

Раз Се Цинчэн не желал смотреть на него, Хэ Юй наклонил голову и отправил ему сообщение.

«Доктор Се, ты притворяешься, что не видишь меня?»

Телефон Се Цинчэна завибрировал.

Он точно увидел сообщение.

Хэ Юй ждал.

Но Се Цинчэн не ответил.

Колючие сорняки в его сердце снова начали разрастаться, словно сумасшедшие. Чем дольше Се Цинчэн игнорировал его, тем сильнее росло внутри него гнетущее чувство, и тем больше он был готов совершить что-то безумное.

Хэ Юй был поистине безумен… В подобном месте, в окружении людей, он даже осмелился отправить Се Цинчэну тот стикер «доброе утро», который нафотошопил из их фотографий.

– …

На этот раз Хэ Юй увидел, как побелели костяшки пальцев Се Цинчэна, когда его рука крепко сжала телефон. Черты его лица стали напряженными, а от всего тела исходила аура ледяного, опасно-острого клинка.

Эта реакция немного успокоила извращенное и воспаленное сердце Хэ Юя. Вытянув длинную ногу, он медленно коснулся ноги Се Цинчэна под столом.

Се Цинчэн наконец поднял глаза. Его взгляд был настолько острым, а выражение его лица несколько измученным, но он все равно был предельно спокоен – он не хотел терять самообладание перед Хэ Юем. В конце концов, какой смысл в том, чтобы злиться на животное?

Он равнодушно смотрел на Хэ Юя, как будто глядел на животное во время гона.

Под этим взглядом Хэ Юй почему-то вспомнил, как раньше, после того как он довел Се Цинчэна до невыносимо жалкого состояния, тот сказал ему:

«Разве ты не знаешь, в чем самая большая разница между людьми и животными? Люди могут контролировать себя.»

Се Цинчэн ничего не сказал вслух, но Хэ Юй, казалось, снова прочел те слова в его глазах.

Он вдруг почувствовал сильную волну негодования без какой-либо видимой причины...

Раньше Хэ Юй контролировал себя, но именно Се Цинчэн разрушил его самоконтроль, так разве он не должен нести за это ответственность?

Когда взгляд Се Цинчэна в постели становился расфокусированным, чем он отличался от самки животного, помеченной и потерявшейся в ощущениях?

Да как у него хватает наглости смотреть на Хэ Юя с таким равнодушием!

Се Цинчэн попытался убрать ногу, но Хэ Юй тут же заблокировал его движение своей ногой.

Се Цинчэн:

– …

Хэ Юй:

– …

Все сидящие за столом отдыхали: кто-то болтал, кто-то ел, а кто-то зависал в своем телефоне – каждый был занят своим делом. И никто из них не замечал рядом ни бурных подводных течений, ни двусмысленного переплетения под столом.

Казалось, Хэ Юй будто хотел, своим взглядом проникнуть в зрачки Се Цинчэна, чтобы заглянуть, как можно глубже в этого человека... Он не мог понять, почему из-за него становился таким.

Его вдруг охватило яростное желание мести.

Хэ Юй посмотрел вниз, на экран телефона, и напечатал: «С каких пор ноги доктора Се стали такими сильными?»

«Они не были такими, когда мы были вместе... Это потому, что тебе нравилось, как я с тобой обращался, и ты притворялся, что у тебя не осталось сил?»

«Ах, да, Се-гэ, знает ли молодой господин Чэнь, что мы с тобой спали? Знает ли он, как ты выглядел, когда мы занимались этим?»

Чем больше он печатал, тем более возмутительными становились его слова.

Если бы высокопоставленные управленцы Шанхайского университета, которые вручали Хэ Юю все те награды, узнали, что юноша, которого они выбрали в «десятку лучших студентов», «председателем студенческого правительства», «образцовым первокурсником», «стипендиатом с выдающимися знаниями и качествами», осыпаемый бесконечными почестями и наградами, способен сочинять столь вульгарные послания, очки тех Уважаемых Старцев, скорее всего, разбились бы на миллион осколков.

«Едва я увидел этого Чэнь Маня, то сразу понял, что он тебе совсем не подходит. Если ты с ним из-за его статуса, просто забудь об этом. Будь умницей, и пойдем со мной… Просто скажи, чего ты хочешь. Я могу дать тебе все, что может дать он».

С громким «шлеп» Се Цинчэн положил телефон на стол.

Он приложил в этому действию столько силы, что окружающие замерли и ошеломленно уставились на него.

Се Цинчэн не собирался устраивать сцену на публике, но он оказался слишком взбешен и не смог проконтролировать свою силу. Однако ему совсем не хотелось устраивать шоу для зрителей, поэтому он просто несколько секунд молча смотрел на Хэ Юя с максимальной сдержанностью и холодностью, а потом встал, намереваясь уйти.

В этот самый момент полог палатки поднялся и опустился – вошел новый человек.

Взгляд Се Цинчэна задержался на этом человеке.

Хэ Юй сидел спиной ко входу, но, увидев выражение на лице Се Цинчэна, понял, что это Чэнь Мань тоже зашел передохнуть.

У него не было ни малейшего желания видеться сейчас с молодым господином Чэнем. Хэ Юй хотел бы, чтобы из высшего измерения явился ластик и под корень стер существование Чэнь Маня из этого мира.

Поэтому он  и не оглянулся.

Пока не раздался голос совсем другого мужчины:

– ... Так вы тоже здесь, доктор Се.

Это был низкий, хрипловатый голос мужчины более старшего возраста, от которого тоже исходил запах дезинфицирующего средства.

Только теперь Хэ Юй обернулся и увидел хорошо одетого мужчину, стоящего у входа палатки. На вид ему было тридцать пять -тридцать шесть лет, руки засунуты в карманы, держался он уверенно с мягким выражением на лице.

Взгляд мужчины переместился на лицо Хэ Юя.

Он слегка приподнял брови:

– На этом проекте в самом деле так много знакомых лиц, похоже, он действительно так масштабен… Кузен, и ты здесь?

Се Цинчэн лишь немного удивился, увидев этого человека здесь, но теперь, услышав, как он назвал Хэ Юя «кузеном», Се Цинчэн уже не мог скрыть удивления.

Вошедший мужчина был заведующим отделением неотложной помощи Первой шанхайской больницы, он оказывал помощь Се Цинчэну, когда тот слег с лихорадкой после того, как Хэ Юй трахал его ночь напролет.

А еще он оказался старшим двоюродным братом Хэ Юя.

Заведующий был дальним кузеном Хэ Юя. Поскольку они не были слишком близкими по крови родственниками, их семьи виделись нечасто. Отношения Хэ Цзивэя со старейшинами той семьи были довольно напряженными, поэтому они встречались изредка только на больших семейных собраниях. Они были абсолютно равнодушны друг к другу, их отношения были даже более шапочными, чем между двумя соседями, поэтому Хэ Юй даже не знал, что его двоюродный брат работал врачом в Первой шанхайской больнице.

Раз Хэ Юй этого не знал, естественно, этого не знал и Се Цинчэн.

Первая шанхайская больница была слишком большим учреждением, поэтому все ее сотрудники не обязательно были знакомы друг с другом. Кроме того, этот заведующий не был особо близок с Се Цинчэном, они лишь несколько раз встречались на консультациях и медицинских конференциях.

Однако, несмотря на их скудное общение, Се Цинчэн всегда находил его довольно приятным.

Он и представить себе не мог, что этот заведующий отделением неотложной помощи на самом деле окажется дальним родственником Хэ Юя...

Автору есть что сказать:

Мини-театр:

Хэ Юй:

– После появления убийцы в плаще, думаю, что этот фильм должен называться не «Процесс».

Се Цинчэн:

– Тогда как же он должен называться?

Хэ Юй:

– «Королевская битва». Посмотрим, кого убьют первым.