Заведующий отделением тоже принимал участие в съемках и консультировал по темам оказания экстренной медицинской помощи. Но таких сцен, требующих его непосредственного присутствия, было не так много, поэтому он должен был вернуться в больницу уже через несколько дней.

Раз уж его старший двоюродный брат был здесь, Хэ Юй не мог его игнорировать, даже если их отношения и были совсем поверхностными.

В этот самый момент одному из актеров понадобилась консультация Се Цинчэна по сфере его специализации, к нему подбежал ассистент, чтобы попросить его участия, и Се Цинчэн ушел.

Хэ Юй прогуливался у палатки вместе со своим двоюродным братом.

Заведующий отделением тоже курил и немного пах дезинфицирующим средством, но почему-то от него пахло не так, как от Се Цинчэна – Хэ Юю его запах показался неприятно резким.

– Ты тоже знаком с Се Цинчэном? – спросил заведующий отделением, хотя это было скорее утверждение, чем вопрос.

– Тебе кто-то из семьи сказал?

Заведующий отделением сделал затяжку и ответил:

– Нет. Я прочитал об этом в газетах. Репортажи о том, что произошло тогда в Шанхайском университете, были очень подробными.

– …

– Когда всплыли те старые видеозаписи, большинство подумало, что его репутация уничтожена, – сказал заведующий отделением. – Но ты по-прежнему близок с ним?

Хэ Юй не ответил на вопрос кузена, но, казалось, он кое-что понял.

Его двоюродный брат ведь тоже работал в Первой шанхайской больнице, поэтому мог знать какие-то подробности того, что тогда произошло.

Поэтому Хэ Юй спросил:

– Ты был там? Когда снимали те два видео?

– Ты обратился по адресу. Да, был.

– Тогда, что...

– Все было точно так, как ты увидел на записях, они не были смонтированы. А ты думал иначе? Думал, что видео были подделаны? – Заведующий отделением приподнял бровь, бросив на Хэ Юя насмешливый взгляд.

Кузены шли плечом к плечу.

Спустя некоторое время заведующий отделением сказал:

– Но я думаю, что Се Цинчэн слишком скрытен. Как будто он всегда прячет какой-то секрет и не хочет, чтобы о нем узнали другие.

– ... Ты правда так считаешь?

– Хм. Люди часто психически напряжены, когда что-то скрывают. Он же исключительно спокоен и собран все триста шестьдесят пять дней в году – нет и мгновения, чтобы он не был в полной боевой готовности. Это хрестоматийный пример человека с большой ментальной нагрузкой, – Заведующий отделением стряхнул пепел с сигареты. – Но, если ты действительно хочешь что-то узнать, тебе следует просто спросить его. Наверняка трудности, с которыми вы вместе столкнулись у телебашни Шанхайского университета, сблизили вас обоих.

В тот момент, когда он упомянул об этом, глаза Хэ Юя снова потемнели.

Заведующий отделением спросил:

– Он что, не говорит даже тебе?

Хэ Юй ответил:

– Нет. Мы не настолько близки.

Из-за этого разговора с кузеном к моменту завершения съемочного дня настроение Хэ Юя стало совсем паршивым.

Он не стал возвращаться в отель на машине режиссера. Съемочная площадка, на которой они работали сегодня, была не так уж далеко от отеля, поэтому он решил остаться со своим кузеном, и они вместе неспешно отправились пешком в обратный путь.

Но кто бы мог подумать, что, проходя по дороге мимо торгующих ночью лавочек, Хэ Юй увидит, как Се Цинчэн и Чэнь Мань вдвоем ужинают?

Кузен Хэ Юя, похоже, тоже это заметил.

Се Цинчэн, сидящий за засаленным столиком той ночной забегаловки, действительно был слишком притягателен для глаз – его холодная благородная аура и прямая осанка не позволяли ему раствориться в толпе.

Похоже, что он хотел закурить сигарету, но Чэнь Мань уговаривал его не делать этого и отобрал зажигалку. Не желая тратить на него время, Се Цинчэн встал и подошел к соседнему столику, чтобы попросить зажигалку у мужчины с татуировкой на руке. Щелкнув зажигалкой, он поджег сигарету.

Чэнь Маню оставалось только вернуть ему его зажигалку.

Кузен Хэ Юя сказал:

– Я видел этого человека раньше. Он полицейский.

Хэ Юй поправил его:

– Он полицейский без единой звездочки на погонах.

Заведующий отделением ненадолго задержал взгляд на них:

– Мне показалось, что он выглядел знакомым, еще когда я увидел его в прошлый раз... Он внук политического комиссара по Яньчжоу Вана, верно?

Хотя Чэнь Мань и не афишировал свое происхождение, но он все равно был внуком сооснователя партии, и был схож с Хэ Юем по статусу. В последние дни эта мысль заставляла Хэ Юя чувствовать себя неловко каждый раз, когда приходила ему в голову.

Но заведующий отделением еще не закончил, он продолжил равнодушно спрашивать:

– Они вместе?

– Вместе как? – Хэ Юй повернулся к нему с безразличным выражением лица.

Заведующий отделением приподнял бровь:

– Как пара, как же еще?

– ... Почему ты спросил?

– Я тогда был на дежурстве в неотложке, куда привезли Се Цинчэна с лихорадкой. Этот полицейский сопровождал его. Медсестра Чжоу тогда сказала, что в прошлый раз этот молодой господин Чэнь присматривал за ним, когда ему ставили капельницу.

Хэ Юй не ожидал, что врачи, благородные на первый взгляд, на самом деле окажутся любителями посплетничать.

Его кузен сказал:

– Хотя они ни в чем и не признались, но я видел тогда следы засосов на теле Се Цинчэна. Полицейский сказал, что доставил его в больницу сразу же, как только у него поднялась высокая температура, но я сомневаюсь в этом. Думаю, что, несмотря на то, что он выглядит благопристойно, он, скорее всего, довольно жестокий человек.

Жестокий человек слушал кузена молча, не дрогнув и мускулом.

А в его сердце кипело недовольство…

Он был тем, кто оставил те засосы – свидетельства того, как жарко они трахались. Какое отношение к этому имеет к Чэнь Мань?

Попрощавшись с кузеном, Хэ Юй вернулся в отель. Его жажда крови и маниакальная похоть только усилились.

Едва двери лифта открылись, он быстро зашагал к своей комнате, надеясь избежать столкновения с кем-либо, чтобы у его желания ввязаться в драку, не было даже возможности проявиться. Но, подходя к своей комнате, он увидел, что дверь в комнату Се Цинчэн открыта. Перед дверью стояла тележка, скорее всего, Се Цинчэн звонил в отдел обслуживания и попросил почистить ванну.

Хэ Юй был хорошо знаком с пристрастием Се Цинчэна к купанию. Когда он оставался у него дома, Се Цинчэн каждый вечер подолгу лежал в горячей ванне, чтобы расслабиться после напряженного дня.

Как Хэ Юй и предполагал, едва заглянув за угол, он увидел, что в ванной комнате работала горничная.

– …

Он знал, что сейчас между Се Цинчэном и Чэнь Манем еще ничего не было. Се Цинчэн просто не верил, что Чэнь Мань гей, поэтому, будь то чистка ванны или смена постельного белья, это не означало, что они занимались чем-то грязным.

Может, Се Цинчэн ни о чем и не подозревал, но Чэнь Мань в самом деле был настоящим ничтожеством.

Хэ Юй с холодной отстраненностью вспомнил о том, как Чэнь Мань пытался украдкой поцеловать Се Цинчэна.

Хэ Юй считал, что если ты настоящий мужчина, то должен целовать открыто, без всяких уловок. В худшем случае ты получишь пощечину и проклятия, ну и что такого? Чэнь Мань не осмелился.

Хэ Юй погрузился в мрачные размышления.

Даже среди геев этот благородный молодой господин Чэнь был куском бесполезного мусора.

Хэ Юй до сих пор чувствовал себя очень некомфортно. А от мысли о том, что Се Цинчэн будет принимать ванну, а Чэнь Мань стоять прямо за дверью в этой комнате, на него накатила тошнота.

Чтобы не портить себе настроение еще больше, Хэ Юй отвернулся, намереваясь вернуться в свою комнату.

Но кто мог знать, что, когда он будет переводить взгляд, то увидит две их односпальные кровати.

Обе кровати были очень аккуратно заправлены, но даже так, было легко понять, какая из них принадлежала Чэнь Маню. Потому что на своей кровати он оставил портативный «PlayStation» и полицейскую форму.

Кровать Чэнь Маня стояла вплотную к стене.

– … … …

Побелев лицом, первое, что сделал Хэ Юй, вернувшись в свою комнату и захлопнув дверь, он засучил рукава и переставил свою кровать на прежнее место, которую накануне вечером с таким трудом придвинул к стене.

Он категорически отказывался находиться столь близко к молодому господину Чэню.

Крайне раздраженный Хэ Юй услышал, что горничная, убиравшая в соседней комнате, собралась уходить. Кто знает, о чем именно он думал – возможно, у него переклинило мозги, – но он, окликнув,  остановил ее.

– Могу я вам чем-нибудь помочь, сэр?

Сохраняя внешне спокойное выражение лица, Хэ Юй сказал:

– Могу я вас побеспокоить и попросить почистить и мою ванну тоже, пожалуйста.

Когда горничная ушла, Хэ Юй, как и Се Цинчэн, залез в ванну. Он лежал в ванне и чувствовал теплое давление воды, словно бы она могла заполнить ту зияющую пустоту в его груди.

Хэ Юй не стал включать свет. Он лежал в темноте, закрыв глаза и слушая плеск окружающей его теплой воды.

Личность Чэнь Маня.

Слова кузена.

Спокойная, но недосягаемая фигура Се Цинчэна...

«Как будто он всегда прячет какой-то секрет… Нет и мгновения, чтобы он не был в полной боевой готовности».

«Он что, не говорит даже тебе?.. Наверняка трудности, с которыми вы вместе столкнулись у телебашни Шанхайского университета, сблизили вас обоих».

«Они вместе?.. Я видел тогда следы засосов на теле Се Цинчэна…»

Дыхание Хэ Юя постепенно становилось все более тяжелым, его сердце разрывала боль, все его попытки бросить наркотик под названием «Се Цинчэн» оказались провальными.

Он чувствовал возмущение и пытался отвергать эту мысль, но, в конце концов, не смог обуздать свою буйную юношескую похоть.

Подавлять ее было еще труднее, чем неистовую жажду крови, когда у него случались приступы болезни. Он пока еще мог контролировать свои порывы причинять боль другим, но не мог сдержать безумное желание обладать Се Цинчэном.

Се Цинчэн так умело лгал и притворялся, что Хэ Юй не мог вырвать из его уст ни единого слова правды.

Се Цинчэн отказывался что-либо ему рассказывать.

Но хотя бы в постели, когда Се Цинчэн терялся под его ласками, выражение на его лице было честным, как и эмоции, что он испытывал – абсолютно неподдельные и правдивые.

Он сомневался, что Се Цинчэн когда-либо был таким с Ли Жоцю, и поэтому единственным человеком во всем мире, видевшим Се Цинчэна в таком состоянии, был только сам Хэ Юй.

Думая об этом, он наконец-то почувствовал, как понемногу ослабевает физическое и психическое напряжение.

Приведя в порядок мысли, Хэ Юй переоделся в свежую одежду и вышел из ванной. Он взглянул на свое отражение и почему-то подумал, что одинокий юноша, стоящий в зеркале, у которого капала вода с кончиков волос, выглядит как-то жалко.

– Хэ-лаоши, вы здесь?

В тот момент, когда он закончил сушить феном волосы, кто-то вдруг постучал в дверь его комнаты.

В наши дни многие люди имеют привычку называть тех, с кем плохо знакомы, «лаоши». [учитель]

Хэ Юй открыл дверь и увидел снаружи ассистентку господина Хуана.

– Что такое?

– Ох, всего пара вещей, – молоденькая помощница поправила очки. Она очень нервничала, глядя на Хэ Юя. – Вот сценарий и расписание на следующие несколько дней. Еще здесь список второстепенных персонажей с небольшим количеством реплик и сцен. Господин Хуан сказал, что изначально планировалось найти опытных исполнителей на эти роли, он хотел узнать, может быть, вам будет интересно выбрать одну из этих ролей, чтобы попробовать себя в этом.

Поскольку исполнительный продюсер, господин Хуан Чжилун, уделял ему особое внимание, ведь его мать, Люй Чжишу, звонила господину Хуану несколько раз и умоляла его дать Хэ Юю больше возможностей для получения различного практического опыта...

… В дополнение к ежедневной рутинной работе Хэ Юя в качестве тени режиссера, господин Хуан организовал для него еще и эпизодическую роль.

Хэ Юй взял толстую пачку бумаг:

– Спасибо за ваш усердный труд.

Ночью Хэ Юй, лежа на кровати, долго читал сценарий. Ассистентка господина Хуана предусмотрительно выделила сцены со второстепенными персонажами разными цветами и даже составила указатель по ним, так что изучение сценария было делом совсем не утомительным.

Прочитав все до конца, Хэ Юй отправил Хуан Чжилуну сообщение, в котором со всей присущей ему вежливостью, благодарил его за то, что тот прилагает так много усилий, чтобы позаботиться о нем.

Потом Хэ Юй написал ему, какая эпизодическая роль его заинтересовала.

Господин Хуан был весьма удивлен, когда увидел имя персонажа. Он-то думал, что Хэ Юй первым делом вычеркнет эту роль из списка.

«Сяо-Хэ, не шути так со мной».

«Я серьезен».

На кровати вразброс лежали несколько листов. В конце концов, обведя их взглядом, Хэ Юй выбрал одну из эпизодических ролей, которая была намечена в расписании на послезавтра. Рядом с именем персонажа красной ручкой было выделено несколько шокирующих слов напоминания:

«У этого персонажа есть постельная сцена».

Кроме этого, в графе примечаний расписания было четко обозначено: «На съемках этой сцены в качестве технического консультанта будет присутствовать психиатр. Эксперт на этот день: Се Цинчэн».

Автору есть, что сказать:

Мини-театр: «Если бы Хэ Юй был девушкой, было бы ему легче добиться Се Цинчэна?»

Хэ Юй:

– Давай снимем номер за 1,68 миллиона.

Се Цинчэн:

– Я продам свое тело, чтобы заплатить за номер, потому что не хочу быть обязанным девушке.

Хэ Юй:

– ???

Хэ Юй:

– Я поймаю пулю вместо тебя.

Се Цинчэн:

– Это совершенно излишне, для девушек важнее заботиться о самих себе.

Хэ Юй:

– ???

Хэ Юй:

– У меня есть твои фотографии из клуба. Я смотрю на них каждый вечер!

Се Цинчэн:

– Удали их, ты должна придерживаться женских добродетелей.

Хэ Юй:

– ???

Хэ Юй:

– Се Цинчэн, я хочу быть с тобой.

Се Цинчэн:

– Я слишком стар для тебя. Думаешь, есть смысл гоняться за подобным увлечением?

Хэ Юй:

– ???

Вывод: Не похоже, что стало сильно проще...