Глава 79. Смотри, что я делаю

Внутри маленькой временной палатки для отдыха Се Цинчэн и Хэ Юй сидели лицом друг к другу.

Господин Хуан втайне радовался тому, что Хэ Юй взял на себя ту сложную роль, с которой у съемочной команды было немало хлопот.

У этого персонажа было очень мало экранного времени, это всего лишь роль второго плана, но сложность ее исполнения была астрономической. К тому же, значительная часть экранного времени этого персонажа была постельной сценой, а это автоматически делало ее неприемлемой для многих актеров. Когда кастинг-продюсер пытался пригласить на нее студентов из киноакадемии, все они отказались. Сложно найти актера, который не боялся бы неловких сцен, и это не говоря уже о том, что сценарист описал персонажа как «сногсшибательно красивого криминального авторитета с мягкой утонченной внешностью и благородной осанкой».  И где прикажете им найти незазвездившегося актера на роль второго плана за такой короткий срок? Эта проблема была настоящей занозой в заднице.

И когда Хэ Юй сказал, что берется за эту роль, это было равноценно тому, как если бы небо даровало долгожданный дождь после длительной засухи. Разве мог господин Хуан не воскурить благовония, благодаря госпожу Люй?

На самом деле для съемок постельной сцены требовалась тщательная подготовка. Перед началом съемок все должно было быть четко обговорено. Раздеваться или не раздеваться? Как раздеваться? Куда девать снятую одежду? Какие эмоции должны изображать актеры? Должны ли они быть страстными? Игривыми? Нетерпеливыми? Сдержанными? Очень опытными и полностью контролирующими ситуацию? Или неопытными и совершенно не знающими, что делать? Все это нужно было утвердить до того, как заработает камера.

Перед началом съемок режиссер специально разыскал Хэ Юя, и поговорил с ним обо всем этом. После разговора у режиссера на глазах навернулись слезы…

Где же господин Хуан нашел этого спасителя?

У Хэ Юя практически не было никаких условий, он согласился со всеми требованиями, которые осторожно выдвигал режиссер. Это было идеальное сотрудничество.

Он сказал, что изучал закулисную работу и что очень хорошо понимает трудности, с которыми сталкиваются режиссеры, особенно если они стремятся выполнить свою работу идеально.

Единственным условием, которое выдвинул Хэ Юй, была беседа один на один со специалистом по психиатрии, консультантом этой сцены. С Се Цинчэном.

– Вы знаете, у меня нет опыта, – говорил Хэ Юй с крайней скромностью, он будто превратил слова «невинный и добродетельный» в одежду и накинул ее на себя. – Я очень волнуюсь, что могу всех подвести, поэтому хочу заранее попросить профессора Се дать мне несколько советов по поводу этой сцены.

Он выглядел настолько невинным, будто даже стеснялся произнести слова «постельная сцена».

Все сходились во мнении, что для молодого господина Хэ это действительно будет очень трудно.

Только посмотрите на этого добродетельного ребенка – в той или иной степени он жертвовал святостью своего тела ради искусства.

А поскольку у этого ребенка была лишь одна совсем незначительная просьба, разве мог режиссер ему отказать?

Он немедленно попросил Се Цинчэна прийти и провести индивидуальную психологическую консультацию.

Это была сцена под открытым небом, в которой криминальный босс крутил роман с женой своего заклятого врага.

Вообще-то, было не совсем правильно называть это романом. Женщине действительно нравился этот молодой красивый мужчина, но она никак не могла забыть о том, что уже являлась матерью троих детей и женой тяжело больного мужа. Ее страсть уже угасала после фазы «медового месяца» в их отношениях, испытывая душевные муки, она все же хотела порвать со своим любовником.

Мужчина не желает с этим соглашаться, поэтому паркует машину на пустынной окраине города и трахает ее. На протяжении всего сюжета криминальный босс и его любовница глубоко любят друг друга, но из-за всевозможных переплетений чувств их любовь становится слишком ненормальной.

Криминальный босс был психиатром, прежде чем ему пришлось вернуться на родину, чтобы заняться бизнесом своего отца, поэтому он был очень искусен в словесном обольщении женщин. Итак, она прошла путь от отказа до взаимности, и в конце концов оказалась в объятиях этого любовника. Однако из-за внутреннего конфликта между удовольствием и страданием она впала в крайнюю депрессию и решила покончить с собой по возвращению домой.

Дул сильный зимний ветер. Съемочная команда установила несколько временных палаток возле заброшенной дороги.

Сейчас Хэ Юй и Се Цинчэн находились в одной из этих палаток, вход в которую закрывал плотный, тяжелый полог. Все знали, что они говорят о деле, и никто не смел войти.

Се Цинчэн курил сигарету, снаружи лил дождь. Зимние ночи в горах были невероятно холодными, и этот холод, казалось, сделал его лицо совсем обескровленным, так что мерцающий отсвет от сигареты стал самым ярким цветовым пятном на его теле.

– Как, по мнению профессора Се, должна быть исполнена столь психически напряженная постельная сцена?

– Понятия не имею, – лицо Се Цинчэна было абсолютно бесстрастным.

Хэ Юй улыбнулся, он вдруг выхватил сигарету из его рук и зажал ее между своими тонкими пальцами. Потом он наклонил голову и попытался поцеловать Се Цинчэна в губы.

Се Цинчэн мгновенно отреагировал и схватил его за запястье.

– Прояви хоть каплю уважения.

– А разве я этого не делаю? Это ты отказываешься меня учить, так что я просто сам учусь, используя твое тело.

Се Цинчэн отбросил его руку.

– Эта роль создана для тебя, – Се Цинчэн бросил на Хэ Юя холодный взгляд в тусклом мерцающем свете керосиновой лампы. – Тебе не требуется, чтобы я тебя учил.

– …

– Когда дело касается столь животного поведения, я, как психиатр, ничем не отличаюсь от любого другого психиатра – кабинетного ученого. В отличие от тебя, Хэ Юй, имеющего собственный опыт.

Се Цинчэн был резок в своих словах. Хэ Юй какое-то время молча смотрел на него, а потом поднес сигарету, которую выхватил у Се Цинчэна, к своему рту. Он медленно прикусил чуть влажный фильтр, прижал кончик языка к тому месту, где касался рот Се Цинчэна, лизнул поверхность, после чего сделал глубокую затяжку, не сводя глаз с Се Цинчэна.

Выдохнув дым, Хэ Юй вынул сигарету из своего рта и снова поднес ее к губам Се Цинчэна. Опустив взгляд, он сказал:

– Раз ты так говоришь, значит, я должен просто принять это без всяких оговорок. Кстати... эта сигарета ужасна на вкус, будешь докуривать?

Конечно же, Се Цинчэн не стал бы курить сигарету, которая побывала во рту Хэ Юя. Под пристальным взглядом Хэ Юя он взял сигарету и с шипением затушил ее о стол, прямо рядом с рукой Хэ Юя.

Хэ Юй ничего не сказал и не отвел взгляд от глаз Се Цинчэна.

После минутного молчания он прошелся глазами по бледным, пахнущими табаком губам Се Цинчэна и прошептал:

– Се Цинчэн, ты в самом деле пытаешься меня избегать?.. У тебя плохо получается… По правде говоря, я не рассчитывал получить от тебя какие-либо советы для съемки постельной сцены. Я хотел побыть с тобой наедине которое-то время до съемок, а потом, во время процесса, мне нужно, чтобы ты все время был у меня на виду. Только так я смогу сыграть наилучшим образом… Ничто не поможет мне вжиться в образ лучше, чем твое лицо. Когда я смотрю на тебя, доктор Се, то вспоминаю, чем мы занимались все те ночи… Как ты дрожал и сжимался, как ты изгибался в талии, и как соблазнительно ты выглядел, когда яростно проклинал меня...

Се Цинчэн поднял взгляд и посмотрел на него без малейшего следа тепла в глазах. При нормальных обстоятельствах столь спокойного человека, как Се Цинчэн, было не так-то просто вывести из себя.

Он смотрел на Хэ Юя, который только что разыгрывал перед режиссером представление «Я чистый и невинный девственник, который хочет научиться», а теперь напыщенно трепался перед ним, точно зверь. Единственная реакция, которую Се Цинчэн выдал на это – он поднял глаза и сказал:

– Почему бы тебе не принять жаропонижающее? Если ты появишься на съемочной площадке в таком виде, я не могу не беспокоиться за актрису, которая будет играть с тобой в этой сцене.

Хотя рот Се Цинчэна произнес слово «беспокоиться», его глаза были полны холодной насмешки.

Хэ Юй молчал. Несколько секунд спустя его глаза наполнились темнотой и холодом.

– Значит, теперь ты беспокоишься обо мне. А тогда, отправив тебе столько сообщений, я уже решил, что ты не ответишь мне и слова, даже если я умру от своей болезни.

Се Цинчэн ответил ледяным тоном:

– У тебя что-то не так с ушами? Я беспокоюсь о твоей партнерше по сцене, а не о тебе.

– …

Хэ Юй хотел дать Се Цинчэну пощечину, а потом сказать, что он в самом деле чуть не умер из-за мучительной депрессии. А Се Цинчэн, блядь, все равно продолжает над ним насмехаться.

Был ли смысл в том, чтобы давать ему пощечину?

Когда-то в клубе Хэ Юй так сильно ударил Се Цинчэна ногой в грудь, что тот долго не мог подняться, но его взгляд все равно оставался спокойным и непреклонным.

Разве пощечина может что-то решить? Может она спасти его?

Поэтому Хэ Юй лишь немного улыбнулся с легким налетом зловещего коварства и придвинулся ближе:

– Может, тогда поможешь мне снизить жар?

Се Цинчэн посмотрел на часы.

– До начала съемок осталось пятнадцать минут. Учитывая твои способности, возможно, тебе хватит времени, чтобы кончить три раза. Так что, это не невозможно.

Лицо Хэ Юя приобрело зеленоватый оттенок и слегка исказилось, он крепко сжал челюсти.

Он чувствовал, что Се Цинчэн своим спокойным поведением пытается до смерти его разозлить.

– Ты сегодня несешь какую-то чушь. Мы так давно не были вместе, что ты уже и забыл, как в последний раз не выдержал и отрубился… Доктор Се, ты в своем зрелом возрасте стал таким забывчивым, похоже, мне стоит освежить твои воспоминания.

Се Цинчэн поправил часы и холодно ответил:

– Боюсь, в ближайшие дни у тебя не будет для этого возможности. Удачи в работе.

С этими словами он поднялся, чтобы уйти.

Хэ Юй хотел было остановить его, но подумал, что выглядел бы при этом слишком жалким.

Только кончики его пальцев едва дрогнули, но он сдержал свой порыв.

Хэ Юй просто остался стоять в глубине палатки, пристально смотря на силуэт мужчины, и сказал:

– Се Цинчэн, знаешь...

– …

– Я хотел бы сняться в постельной сцене с тобой… Я буду думать о твоем лице во время съемки, так что убедись, что внимательно смотришь на режиссерский монитор – независимо от того, с кем я снимаюсь, партнер, о котором я думаю, всегда будешь ты.

Се Цинчэн стоял перед частично поднятым дверным пологом и, закончив слушать речь Хэ Юя, поставил ему свой клинический диагноз:

– Если температура поднимется выше 40 градусов, тебе следует обратиться к своему кузену за неотложной помощью. Не повреди свой мозг.

С этими словами он ушел, не оглядываясь назад.

Хэ Юй остался стоять один с нечитаемым выражением лица, в палатке все еще сохранялся слабый табачный запах от сигареты Се Цинчэна.

Самым впечатляющим умением этого зверя Хэ Юя было то, что в один момент он мог говорить непристойности, не моргнув и глазом, а в другой – мгновенно сменить тон и изображать благородство и утонченность в общении с окружающими.

Се Цинчэну действительно пришлось наблюдать за съемкой Хэ Юя с монитора в палатке режиссера.

Перед началом съемок Хэ Юй сначала подошел к сценаристам, чтобы поздороваться. Здесь, при достаточном освещении, его лицо было отчетливо видно. Хэ Юй нацепил на себя очень нежную, сдержанную и утонченную маску, а когда он бросил взгляд в сторону Се Цинчэна, его губы изогнулись в легкой многозначительной улыбке.

Казалось, что Хэ Юй в самом деле немного стесняется того, что впервые снимается в постельной сцене.

– Расслабься, – сказал господин Хуан.

– Ха-ха-ха-ха, молодой господин Хэ, мы скоро очистим территорию, и вам не нужно будете раздеваться слишком много, так что не беспокойтесь, – сказал Ху И.

Хэ Юй благодарил всех по очереди, но дойдя до Се Цинчэна, вдруг остановился.

Се Цинчэн:

– …

Хэ Юй, замерев, смотрел на Се Цинчэна, а потом, на глазах у всех, сказал ему очень вежливо:

– Доктор Се, большое спасибо за ваши наставления. Надеюсь, что моя игра не разочарует вас.

И только Се Цинчэн и Хэ Юй знали, сколько грязных секретов, словно двусмысленных сообщений, переданных азбукой Морзе, было скрыто за этими вежливыми словами.

Се Цинчэн не мог сказать многого в присутствии всех этих людей. С сигаретой в руке  он стоял ровно, с идеально прямой спиной.

Его темные глаза спокойно смотрели на Хэ Юя.

– Буду с нетерпением ждать.

Хэ Юй перевел взгляд вниз. Когда он отвернулся в сторону, в уголках его губ появилась улыбка. Потом с помощником, державшим зонтик за его спиной, он прошел мимо Се Цинчэна и вошел на подготовленную съемочную площадку.

При съемке постельной сцены легко почувствовать себя неловко, поэтому режиссер освободил площадку, попросив всех, кто не был непосредственно задействован, уйти. Стоя рядом с машиной под проливным дождем режиссер сжимал в руке сценарий и в последний раз пробежался по сцене с Хэ Юем и остальными. Затем, дав напутствия обоим актерам, он выключил мегафон и попросил их забраться в машину, в которой им предстояло играть, предоставим им какое-то время, чтобы привыкнуть друг к другу.

Актриса, которую с трудом смогла найти кастинг-команда, была из категории «третьего сорта», но зато ее внешности и опыта было достаточно для исполнения этой роли.

По сюжету ее персонаж планировал расстаться с возлюбленным во время их последней совместной поездки.

В тот день она сидела в номере отеля в красной ночной сорочке на бретельках, с чуть растрепанными волосами, как вдруг сказала, что хочет прокатиться и подышать свежим воздухом. Она села в его машину, и они долго ехали в молчании, прежде чем она, наконец, рассказала ему о своих мыслях. Мужчина резко остановил машину, после чего началась постельная сцена.

Хотя эта актриса уже сыграла множество ролей и имела богатый опыт, она впервые снималась в постельной сцене.

Она сильно нервничала и не могла посмотреть Хэ Юю в глаза. Сидя на пассажирском месте, она теребила волосы. Но, закручивая прядь на палец, она вдруг поняла, что Хэ Юй намного моложе ее, еще студент, и что, будучи старше его, она должна, по крайней мере, постараться позаботиться о нем.

Поэтому, откашлявшись, она заставила себя успокоиться и решила начать беседу.

– Юноша, ты нервничаешь?

Хэ Юй улыбнулся:

– Да, примерно так же, как и ты.

– Хорошо, потом просто притворись, будто камеры нет. Не волнуйся слишком сильно.

– Спасибо.

Видя, что молодой человек не так уж сильно и напряжен, актриса тоже немного расслабилась. Наконец, она повернулась, чтобы смело встретиться со взглядом Хэ Юя.

– У тебя когда-нибудь была девушка?

Хотя Хэ Юй выглядел довольно дружелюбно, аура вежливого дистанцирования читалась в нем весьма отчетливо. Он улыбнулся и ничего не сказал.

Актриса ответила сама себе:

– Однажды подруга сказала мне, что если у тебя уже были отношения, и не получается войти в роль, то ты можешь закрыть глаза и попытаться представить своего возлюбленного.

Хэ Юй мягко ответил:

– Хорошо. Спасибо.

Актриса моргнула и чуть покраснела.

Время, отведенное им для знакомства, утекало очень быстро. Они еще немного болтали на отстраненные темы, пока режиссер не объявил об официальном старте первого дубля.

Перед их совместным взаимодействием был длинный монолог актрисы. С этой частью у нее не возникло никаких проблем, она отыграла очень страстно: начала плакать, пока говорила, а к концу плакала так сильно, что буквально захлебывались рыданиями.

Проливной дождь барабанил по стеклам, когда Хэ Юй нажал на ручной тормоз и холодно повернулся к ней.

– Ты закончила?

– Выпусти меня из машины, я хочу уйти.

Она отстегнула ремень безопасности и почти открыла дверцу. Хэ Юй молча потянул актрису назад и захлопнул дверцу.

– Ты в самом деле так сильно меня ненавидишь? Почему ты так со мной поступаешь?

Актриса продолжала плакать:

– Я мать! У меня есть муж и дети, а мой муж – твой враг... Знаешь ли ты, как больно мне было последние несколько дней? Можешь ты просто освободить меня и себя тоже?

Хэ Юй сказал:

– Ты не любишь своего мужа. Ваш брак был ошибкой с самого начала. В глубине души ты ясно знаешь, что это так.

Женщина не слушала его. Она не оставила попыток открыть дверцу машины и тихо бормотала:

– Мне нужно вернуться.

– Если будешь настаивать на расставании, я прикажу убить его, но если останешься со мной, я позволю ему еще немного задержаться на пороге смерти. Тебе лучше остаться сидеть – если посмеешь выйти из машины и вернуться к нему, я без колебаний сразу же перееду тебя.

Напуганная и рассерженная актриса с недоверием смотрела в лицо своего любовника, так, будто видела его впервые.

– Почему... почему ты так поступаешь? Ты просто сумасшедший!

Режиссер рявкнул:

– Снято! Цяньцянь, твои чувства здесь не совсем верны.

Цяньцянь – так звали ее героиню. Режиссер обычно называл актеров по именам их персонажей, чтобы помочь им погрузиться в роль.

Актриса медленно вернулась к реальности, вытерла слезы и послушно выслушала замечания режиссера.

К сожалению, режиссер был педантом и показушником-интеллектуалом с сильным фуцзяньским акцентом [Фуцзянь – провинция на юго-востоке Китая], а актриса – северянкой. Общение этих двух людей, пытающихся понять друг друга, но, говорящих на совершенно разных языках, было подобно общению курицы с уткой.

В конце концов, Хэ Юй понял, что имел в виду режиссер, и сказал:

– Позвольте мне.

Он спросил актрису:

– Цзе [сестрица], считаешь ли ты, что с твоими репликами что-то не так?

– Нет.

– Понимаешь, – терпеливо сказал Хэ Юй, – по сценарию ты была очень растеряна и обижена, но в глубине души ты очень волевой и умный человек. Когда ты сказала о расставании, моя реакция не противоречила твоим ожиданиям. Даже если ты была немного шокирована тем, что я сказал что-то настолько неожиданное, вроде «если ты уйдешь, я убью тебя», ты раньше видела, как я убил многих людей и прекрасно знаешь, насколько жестоким я могу быть, так что твой шок на самом деле не должен быть таким уж сильным.

Актриса ответила:

– Н-но только что я пыталась сыграть именно так.

Возможно, дело в разной степени экспрессии, присущих северянам и южанам.

Поразмыслив над этим, Хэ Юй коротко переговорил с режиссером через микрофон, который был в машине, потом обратился к актрисе:

– Подожди здесь минутку. Я схожу в палатку, разузнаю кое-что.

Актриса:

– Тогда я тоже...

– Останься здесь, – Хэ Юй закрыл перед ней дверцу машины. Хотя у нее был свой ассистент, но дождь был слишком сильным, а ее ночная сорочка – слишком длинной и громоздкой. Было бы нехорошо, если бы она перепачкала ее грязью.

Хэ Юй:

– Я пойду один.

Хэ Юй вернулся в режиссерскую палатку.

Режиссер вместе с командой сидел перед экранами. Се Цинчэн сидел в самом дальнем углу с нечитаемым выражением лица.

Хэ Юй взглянул на Се Цинчэна, но сейчас было не время для флирта. Быстро переключив свое внимание на режиссера и Ху И, он некоторое время что-то обсуждал с ними тихим шепотом.

Все трое имели опыт съемок и были хорошо знакомы с нюансами диалектов, поэтому их беседа протекала легко. Хэ Юй быстро завершил разговор и уже собрался вернуться на съемочную площадку, но не успела его рука коснуться занавешивающего полога, как кто-то приподнял его снаружи и шагнул внутрь.

Вошедшим оказался Чэнь Мань, работавший сегодня с группой «Б».

Столкнувшись с Хэ Юем, молодой господин Чэнь улыбнулся ему, Хэ Юй лишь равнодушно окинул его взглядом. В итоге взгляд Хэ Юя упал на пакет с теплыми напитками, которые принес Чэнь Мань.

– ... Се-гэ плохо переносит холод, а здесь слишком холодно, моя площадка не так уж далеко отсюда, поэтому я купил для него теплого молока.

Чэнь Мань был нетерпеливым по своей натуре: Хэ Юй не произнес и слова, а Чэнь Мань уже, как скорострельный пулемет, разъяснил всю ситуацию. Потом он повернулся, пошел в сторону Се Цинчэна и встал рядом с ним.

– Гэ, вот… чтобы помочь тебе согреться.

Хэ Юй развернулся и окинул их взглядом. Се Цинчэн, казалось, выглядел удивленным появлению Чэнь Маня, но он не смог устоять перед искушением в виде теплого напитка и взял бумажный стаканчик, который протянул ему Чэнь Мань.

Чэнь Мань тихо сказал:

– Вот соломинка. Сколько еще времени будет занята ваша группа...

– Мы только начали, так что возвращайся один.

– Все нормально, я подожду тебя.

Несмотря на то, что Чэнь Мань говорил шепотом, Хэ Юй услышал все с идеальной четкостью.

С тихим шуршащим звуком Хэ Юй вдруг опустил закрывающий полог, больше не собираясь уходить. Он вернулся к режиссеру и, опустив взгляд, что-то тихо сказал ему на ухо.

Режиссер был немного удивлен:

– Ты уверен? Я специально очистил площадку.

– Команда осветителей все еще там, – спокойно сказал Хэ Юй. – Так что, еще пара человек не имеют значения. Вы должны смотреть на мониторы и не можете уйти, но профессор Се и остальные должны наблюдать на месте. И возникающие проблемы мы сможем решать быстрее для наилучшей эффективности.

Поскольку «Спаситель» говорил это, искренне заботясь о качестве съемки, режиссер был очень тронут. Согласившись с его предложением, он встал, обернулся и указал на людей, которых Хэ Юй попросил пройти для на наблюдения непосредственно на съемочную площадку.

– Ху-лаоши, Сяо-Чжан, профессор Се, отправляйтесь на съемочную площадку вместе с Хэ Юем.

Се Цинчэн поднял голову и посмотрел мимо Чэнь Маня на разыгрывавшего спектакль Хэ Юя.

Хэ Юй выглядел довольно равнодушным. Он вообще не смотрел на Се Цинчэна, но в складке между его бровями читался намек на злобу.

… Да, он ясно дал понять, что не позволит Чэнь Маню и Се Цинчэну находиться здесь вместе.

Помощник Чжан и Ху-лаоши уже поднялись на ноги, наконец, Се Цинчэн тоже встал.

Он уже почувствовал провокацию в поведении Хэ Юя – тот просто намеренно создавал ему проблемы. Се Цинчэн не хотел вовлекать во все это Чэнь Маня, и, что более важно, не хотел, чтобы Хэ Юй сказал что-то лишнее при Чэнь Мане, поэтому, повернувшись к нему, он, едва шевеля губами, сказал:

– Ты можешь вернуться один.

А затем, пристроившись в хвосте, Се Цинчэн последовал за Хэ Юем, который даже не оглянулся назад, к месту постельной сцены на открытом воздухе.

Автору есть, что сказать:

Хэ Юй, человек, который настаивает на непрямом контакте с Се Цинчэном...