Когда Хэ Юй вернулся на съемочную площадку группы Б, его сердце бешено колотилось и буквально горело в груди.

Он вспомнил слова своего кузена, потом вспомнил бесхитростное выражение лица той женщины. Все это заставляло его подумать о том, что Се Цинчэн будто одет в кучу слоев одежды, и когда Хэ Юй снимал с него одну рубашку, под ней всегда оказывалась другая.

Этот человек был подобен бесплотному туману – до сих пор Хэ Юй не мог коснуться его и почувствовать, холодна или горяча его кровь, холодна или тепла его кожа.

Единственное, что Хэ Юй знал наверняка, это то, что Се Цинчэн все еще хранит от него свои секреты.

Хранит ото всех.

Но почему Се Цинчэн это делал?

Чего еще Хэ Юй не знает?

На съемочной площадке группы Б сейчас был перерыв. Когда Хэ Юй вернулся, то увидел разговарившего с режиссером Чэнь Маня. Рядом с ними никого не было.

Хэ Юй осмотрелся, судорожно ища в толпе фигуру Се Цинчэна.

И тут он увидел его.

Се Цинчэн сидел рядом с клумбой во дворе полицейской академии и курил.

Хэ Юй спустился по ступеням, пересек двор и, подойдя к Се Цинчэну, схватил его за руку.

– Идем со мной.

Се Цинчэн словно очнулся. На долю секунды, когда он увидел Хэ Юя, в его глазах вспыхнула ярость, но он быстро подавил ее, как будто решил, что злиться на такого человека, как Хэ Юй, это пустая трата энергии.

– Что ты делаешь? Какого черта ты меня преследуешь?

Хэ Юй ни слова не сказал, пока тащил его в пустую аудиторию в ближайшем учебном корпусе. Сначала он втолкнул внутрь Се Цинчэна, потом зашел сам, хлопнув дверью.

Хэ Юй не оборачивался, его взгляд был прикован к Се Цинчэну, он только завел за спину руку и со щелчком запер дверь.

Се Цинчэн стоял перед ним, одетый в зимнюю полицейскую униформу. Такой красивый и подтянутый – он будто приглашал сорвать с себя форму и поцеловать.

Хэ Юй всегда был очень умным, но сейчас центральный процессор его блестящего мозга вот-вот был готов взорваться из-за его сложных чувств к Се Цинчэну.

Будь то встреча с кузеном или с той женщиной, Хэ Юй справлялся с этим с искусной легкостью, почти не напрягаясь. Но встретившись взглядом с Се Цинчэном, Хэ Юя словно током ударило, его разум полностью оцепенел.

– Хэ Юй, ты еще не закончил? – Холодные глаза сверлили в Хэ Юе дыру.

Изначально Хэ Юй планировал сразу же спросить его о том, что произошло тогда с той женщиной.

Но когда он закрыл дверь в аудиторию и вдохнул запах Се Цинчэна, его словно огрели чем-то по голове.

На фоне порывов Хэ Юя, с новой силой разгорелась и его жажда крови. Когда он смотрел на слишком много всего скрывающего Се Цинчэна, в его сердце закипали обида и ненависть, которые так и стремились вырваться наружу.

Хэ Юй ничего не успел спросить у Се Цинчэна, потому что прямо сейчас, когда он смотрел на него налитыми кровью глазами, ему хотелось только проклинать его, хотелось рвать его на части, вскрывать и препарировать.

На Хэ Юя нахлынуло слишком много безумных желаний, толкавших его к краю пропасти.

Стоя с покрасневшими глазами, он вдруг обнаружил, что не может сказать ни слова, но ему немедленно требовалась разрядка.

Поэтому Хэ Юй сделал два шага вперед и первое, что он сделал, оказавшись наедине с Се Цинчэном…

Он обхватил рукой его затылок, всем телом прижал его к кафедре, склонил голову и безжалостно, словно выпуская пар, укусил его за шею!

Из-за неожиданной боли Се Цинчэн издал негромкий, приглушенный стон.

От этого тихого звука по позвоночнику Хэ Юя словно пробежали искры, его рот тут же наполнился сладковатым металлическим вкусом крови.

Злой дракон пил кровь своей жертвы.

Она была горячей.

И сладкой.

И гораздо более возбуждающей, чем фальшивая кровь, разбрызгиваемая перед объективами видеокамер.

Волны тепла хлынули из-под поврежденной кожи Се Цинчэна. Зубы злого дракона были очень острыми, он впился в шею человека и не желал его отпускать. Глотая теплую кровь Се Цинчэна, его кадык скользил вверх-вниз. Почувствовав облегчение, Хэ Юй издал низкий стон удовлетворения.

Жажда, буквально сводившая его с ума, сейчас, казалось, была усмирена, благодаря этому кровавому контакту.

От постоянного жара, вызванного приступом болезни, все тело Хэ Юя словно горело. Когда он прижался к Се Цинчэну, ему показалось, что он может прожечь своей плотью их одежду насквозь.

Се Цинчэн хотел вырваться, но Хэ Юй не ослабил хватку, лишь толкнул мужчину в аккуратной униформе дальше по кафедре, сбив при этом несколько учебников и рекламных брошюр полицейской академии.

– Отвали... Хэ Юй, говорю, отвали от меня… Отцепись.

Хэ Юй решил, что рот Се Цинчэна слишком раздражает его сейчас, поэтому оторвал свои тонкие, окровавленные губы от его шеи, чуть изменил положение головы и впился диким поцелуем в губы Се Цинчэна, запечатывая так его холодный, портящий все настроение голос.

Хэ Юй со всем отчаянием целовал Се Цинчэна. Раньше он не подозревал о том, что поцелуи могут быть успокаивающим занятием, что они могут усмирить необузданные юношеские желания и могут унять жажду крови, вызванную Психической Эболой.

Поняв, что разговаривать с Хэ Юем бесполезно, Се Цинчэн сильно укусил его… И этот поцелуй стал еще более страстным, яростным и одержимым, чем все предыдущие.

Возможно, Се Цинчэн в самом деле разозлил Хэ Юя, или возможно, его вообще уже перестало что-либо волновать, но даже когда Се Цинчэн его так сильно укусил, Хэ Юй не желал отступать.

В любом случае, в итоге именно Се Цинчэн оказался в невыгодном положении. Будучи сексуально апатичным человеком, он никогда раньше так безумно не целовался. Он начал задыхаться, когда кровь Хэ Юя заполнила его рот, потекла глубже в горло. Тяжелый привкус крови был настолько невыносим, что он начал кашлять.

Только теперь Хэ Юй его отпустил. Его ярко-алые губы были влажными, измазанными кровью Се Цинчэна и своей собственной.

Се Цинчэн тоже попробовал на вкус кровь Хэ Юя.

– Блядь, я бы тебя сейчас вот так трахнул, – Хэ Юй наваливался на тело Се Цинчэна, его руки обхватывали его запястья, не давая тому двигаться. Наконец, Хэ Юй немного отстранился и выпрямился, чтобы получше рассмотреть Се Цинчэна в униформе, находившейся в полном беспорядке.

Он говорил с крайней ненавистью, обидой и волнением:

– Я серьезно хочу сейчас сделать именно это… Потому что, возможно, это единственный способ вытянуть из твоего рта хоть пару слов правды. Верно?

Се Цинчэн тяжело дышал, хватал ртом воздух, его грудь вздымалась вверх-вниз.

За время их взаимодействия его темно-синий пиджак распахнулся, обнажив под собой светло-голубую рубашку полицейской униформы. Хэ Юй хотел расстегнуть серебряную пряжку ремня, поэтому отпустил одну из рук, державших запястья Се Цинчэна.

Разве Се Цинчэн мог позволить Хэ Юю и дальше сходить с ума? Как только Хэ Юй ослабил хватку, он тут же резко вывернулся и крепко прижал Хэ Юя к кафедре, после чего со всей силы влепил ему пощечину.

– Гребаное животное!

От пощечины сразу же появился красный след, но Хэ Юй почувствовал от этого только удовольствие, а не боль. Он и так был далек от нормальности, а болезнь только усиливала жестокость в его натуре. Проявление насилия приносило ему душевное и физическое наслаждение.

– Давай ругай меня еще.

– Я сказал, что ты животное, – Се Цинчэн схватил Хэ Юя за волосы и дернул, ударив его об доску, после чего безжалостно пнул, от чего Хэ Юй упал на пол, с грохотом повалив за собой столы и стулья.

Тяжело дыша, Се Цинчэн расправил темно-синий галстук с серебряным зажимом и, одну за другой, стал застегивать пуговицы пиджака. Его налитые кровью глаза, острые словно лезвие и пронзительные точно штык, уставились на Хэ Юя.

Хэ Юй не спешил подниматься. Он лишь слегка приподнялся и медленно вытирал кровь, запекшуюся в уголках рта и на щеках. Хаос из столов и стульев позади него будто стал для Хэ Юя троном, он прислонился к массе поваленной мебели и поднял глубокий взгляд своих миндалевидных глаз на Се Цинчэна, внимательно осматривая его с головы до ног, с холодным, зловещим и печальным выражением.

Потом он цокнул языком и рассмеялся. Хэ Юй откинул голову назад и смеялся довольно долго. Запах крови пронизывал каждый его вздох, и при этом он испытывал неописуемое удовольствие.

Удовольствие от удовлетворения патологической потребности.

– Се Цинчэн, ты ведь знаешь, что у меня сейчас приступ?

– …

– Чем хуже мне становится, тем меньше меня волнуют твои действия. Даже если бы ты сейчас вонзил мне нож в сердце, я бы не почувствовал ничего, кроме невероятной радости… Потому что мне не будет больно, но вот ты будешь должен мне до конца своей жизни. Ты никогда больше не сможешь притворяться невинным и чистым.

Хэ Юй тяжело выдохнул и впился в мужчину перед собой хищным взглядом, точно волк.

– Ты в самом деле слишком хорошо умеешь притворяться, Се Цинчэн.

– …

– Ты запутался во множестве своих масок, один кокон внутри другого… Позволь спросить, какой из этих твоих слоев настоящий?

Се Цинчэн угрюмо произнес:

– Что за чушь ты несешь? Ты что, принял сегодня не те таблетки?

Хэ Юй на это только рассмеялся. Звук его смеха был настолько жутким, что кровь стыла в жилах.

Отсмеявшись, он протянул руку к мужчине:

– Подойди сюда.

– …

По какой-то причине, как только Хэ Юй произнес эти слова, Се Цинчэн, только что проглотивший некоторое количество его крови, резко переменился в лице.

Он наморщил лоб, будто испытывая сильный дискомфорт, его лицо приобрело болезненную бледность.

Однако Хэ Юй не обратил на это внимания. Он повторил еще раз:

– Подойди сюда… Я хочу, чтобы ты кое-что послушал, Се Цинчэн. Я ведь уже говорил тебе: в этом мире нет ничего, что можно было бы скрывать вечно. Слушай внимательно, и тогда поймешь, почему я искал тебя.

Се Цинчэн какое-то время стоял на месте с побелевшим лицом, а потом медленно подошел к Хэ Юю.

Хэ Юй достал свой мобильный телефон, но прежде чем нажать на кнопку воспроизведения, он посмотрел в темные глаза Се Цинчэна…

– Знаешь, с кем я столкнулся сегодня?

– …

– Не хочешь угадать?

– ... Хэ Юй, если тебе есть что сказать, просто говори.

Хэ Юй холодно усмехнулся:

– Надеюсь, ты сможешь сохранить это свое спокойствие передо мной, когда дослушаешь… А еще надеюсь, что услышав голос этого человека, ты сможешь вспомнить вашу случайную встречу, – уголки губ Хэ Юя изогнулись в насмешливой улыбке. Он закончил предложение с нарочитым ударением, – или, скорее, фарс, который вы тогда разыграли.

Клик.

Началось воспроизведение записи.

Там был весь разговор между Хэ Юем и пожилой женщиной в кафе.

Аудиозапись была не слишком длинной. А вот молчание Се Цинчэна после того, как он ее прослушал, было довольно продолжительным.

Оба какое-то время молчали.

В конце концов, Хэ Юй медленно произнес:

– Что ты думаешь? Тебе нравится?

Се Цинчэн спросил:

– ... Где ты ее встретил?

– На съемочной площадке, – Хэ Юй отложил телефон. – Похоже, ты не собираешься ничего отрицать.

– …

– Зачем вы двое разыграли ту сцену? Се Цинчэн, что именно ты пытался сделать? Что ты скрываешь?

– …  – Се Цинчэн закрыл глаза. – Это мое личное дело.

Хэ Юй чуть откинул голову назад, вытирая кровь с уголков губ. Потом его взгляд снова вернулся к фигуре Се Цинчэна. Сейчас Се Цинчэн раздражал его, поэтому он холодно фыркнул:

– Твое личное дело, – Хэ Юй смотрел на Се Цинчэна в упор своими черными глазами и не желал тратить свое дыхание на спор с ним о том, что является «личным», а что «общественным». Он лишь произнес, – Вообще-то, я имею полное право спрашивать тебя о твоих личных делах.

Глаза Хэ Юя чуть блеснули:

– Ты принадлежишь мне, почему я не должен знать о твоих делах?

Се Цинчэн терпеть не мог, когда Хэ Юй говорил в подобной манере. Как будто он обращался с ним, как с женщиной.

Когда Се Цинчэн открыл глаза, его лицо стремительно потемнело, став еще более мрачным, чем было до этого.

– Я бы хотел, чтобы у тебя была хоть капля чувства стыда, Хэ Юй.

– А я бы хотел услышать правду, Се Цинчэн.

Перепачканными кровью губами Хэ Юй неосознанно произнес эти слова в командном тоне.

По какой-то причине, услышав их, тело Се Цинчэна немного покачнулось, а лицо побледнело еще больше.

На этот раз, к большому сожалению...

Хэ Юй обратил на это внимание.

Сначала он не придал этому значения, но через мгновение, будто что-то вспомнив, удивленно вскинул голову. Он прищурился, глядя на Се Цинчэна, который внезапно стал явно испытывать дискомфорт.

– ... Се Цинчэн, – спросил Хэ Юй. – Что с тобой?

– Я... – мгновенно ответил тот, но дальше он будто насильно сдерживал слова, которые готовы были сорваться с его губ.

Грудь Се Цинчэна тяжело поднималась и опускалась, он, словно пытаясь что-то вытерпеть, стиснул зубы.

Потом Се Цинчэн резко отвернулся.

Выражение на лице Хэ Юя стало жестче, а голос полным решимости докопаться до сути:

– Говори, что случилось?

– …

Болезненная бледность лица Се Цинчэна стала еще более очевидной, он застыл на месте и слегка дрожал. Казалось, будто он хочет что-то сказать, но в то же время едва удерживает себя в руках.

После долгого молчания Се Цинчэн вдруг разразился кашлем.

– Кхе-кхе-кхе...

Приступ кашля был настолько сильным, что Се Цинчэн даже попятился назад. Прислонившись к покрытой ледяной керамической плиткой стене аудитории, он посмотрел на Хэ Юя покрасневшими глазами, выражавшими страдание.

В этот момент, увидев его столь необычное поведение, сердце Хэ Юя сильно затрепетало. Может ли быть так, что...

– Се Цинчэн, ты...

Он не закончил фразу.

То, как Се Цинчэн выглядел сейчас, вдруг напомнило ему о том, что Хэ Юй пережил когда-то раньше…

Это случилось зимним днем несколько лет назад.

Когда Хэ Юй еще учился за границей, он посещал медицинское учреждение, где наткнулся на психически больного пациента с тяжелой симптоматикой. Медперсонал пытались успокоить его, но все было без толку – им ничего не оставалось делать, кроме как попытаться обездвижить его и усыпить.

Но тот иностранный пациент обладал большой физической силой и мгновенно вырвался на свободу. Крича во всю мощь своих легких и ругаясь на французском, он отбивался ото всех.

– Я вас всех убью… Я не позволю себя запереть! Я не позволю вам так со мной обращаться!  Ха-ха… Ха-ха-ха!

Хэ Юй и сам чувствовал себя не слишком хорошо: в тот день он получил небольшую травму, которая до сих пор кровоточила, так что кровавая жажда насилия постоянно была у него на уме. Он хотел побыстрее успокоиться, но, конечно, наблюдение за столь суматошной и жесткой сценой этому не способствовало.

Хэ Юй был в сильном раздражении, поэтому не смог промолчать. Он злобно рявкнул на французском:

– Заткнись.

Это было не более, чем просто мимоходом сорвавшееся с языка Хэ Юя слово.

Но кто бы мог предположить, что лицо того сумасшедшего вдруг побледнеет.

Он уставился на Хэ Юя так, словно увидел нечто ужасающее.

Казалось, что по телу пациента распространяется боль, которая вот-вот вырвется криком из его рта.

Но пока он неотрывно смотрел на Хэ Юя, ему удавалось всеми силами сдерживать крик в горле.

После того, как Хэ Юй произнес свое «заткнись» на шее мужчины будто сомкнулась огромная невидимая рука.

Весь присутствующий медперсонал пребывал в шоке.

– В-вы его знаете?

– ... Нет, – ответил Хэ Юй. Он и сам был весьма удивлен.

Врачи и медсестры решили, что произошедшее было просто случайным совпадением.

И только Хэ Юй понял, что это не так.

Он внимательно всмотрелся в смертельно побледневшее лицо пациента, на вены, вздувшиеся на его шее от напряжения.

В сердце Хэ Юя внезапно вспыхнуло подозрение, охватившее его всего тревогой, словно утренний туман.

Когда медперсонал разошелся, Хэ Юй подошел ко все еще тяжело дышащему пациенту.

Он искоса бросил подозрительный взгляд на сидящего мужчину.

Чтобы подтвердить свои предположения, Хэ Юй жестко отдал ему приказ на французском.

Словно проверяя глубину воды, он негромко произнес:

– Je veux que tu te suicides. [«Я хочу, чтобы ты убил себя».]

А потом...

Как будто ужасающая правда прорвалась сквозь густой туман.

Чувство самосознания пациента словно сопротивлялось, его лицо стало совсем бледно-обескровленным от боли, а тело раскачивалось взад-вперед.

В глазах Хэ Юя, словно в паре темных зеркал, отражалась его борьба.

Он стоял к пациенту очень близко, так, что тот мог почувствовать запах крови от его тела.

Через несколько секунд, а может, спустя больше десятка секунд, мужчина поднял руку, как будто окончательно сдавался невидимой силе, разрывавшей его на части.

С расфокусированным взглядом, он поднял руку выше и безжалостно вцепился в собственную шею!!!

Хэ Юй был настолько поражен, что только когда мужчина почти совсем задушил себя, смог выйти из состояния ступора. Он тут же крикнул ему:

– Стой! Прекрати!

Мужчина изможденно опустил руку, его высокое мощное тело выглядело так, будто его вынули из раскаленной печи. Точно комок грязи, он рухнул на пол.

Именно тогда Хэ Юй обнаружил, что если дать психически больному человеку почувствовать запах своей крови и отдать ему команду, то тот утратит над собой контроль и выполнит приказ.

В психиатрической больнице «Чэн Кан» от Се Цинчэна Хэ Юй узнал, что у этой способности есть название – кровяной токсин.

В настоящий момент взгляд Хэ Юя был прикован к лицу Се Цинчэна.

Это выражение лица, когда кто-то находится под воздействием кровяного токсина, но при этом прилагал все свои силы, чтобы избавиться от невидимых цепей...

Хэ Юй знал его слишком хорошо.

Ошибки быть не могло.

Сейчас Се Цинчэн... тоже находился под воздействием кровяного токсина!!!

Словно острый клинок рассек туман и тьму.

Едва заметный огонек мелькнул в глазах Хэ Юя.

Он медленно поднялся с пола и тихо произнес:

– ... Се Цинчэн, ты...

Еще больше его подозрения подтверждало то, что всегда очень спокойный Се Цинчэн, относившийся хладнокровно к таким ситуациям, как только что произошла, сейчас не осмеливался встретиться взглядом с Хэ Юем.

Вместо этого Се Цинчэн резко развернулся и с суровым выражением лица направился к двери.

Его рука уже была на дверной ручке, и дверь со щелчком была отперла.

Он почти открыл дверь и ушел.

Но Хэ Юй мгновенно догнал его и с грохотом захлопнул дверь аудитории.

Прижав одну руку к двери рядом с головой Се Цинчэна, а другой бесцеремонно схватив его за талию, он заставил его повернуться лицом к себе.

Он не ошибся... Он не ошибся...

Зрачки Хэ Юя немного сузились...

Нет никаких сомнений.

Се Цинчэн был чрезвычайно спокойным и холодным человеком, но прямо сейчас его талия сильно дрожала в хватке Хэ Юя.

Он дрожал, словно бабочка, попавшая в паутину, но не желающая мириться со своей участью и боровшаяся изо всех сил, чтобы вырваться.

Какое-то время Хэ Юй не знал, что сказать.

Удивление, гнев, изумление, восторг, экстаз, ужас... В этот момент все эти несовместимые, как огонь и вода, эмоции хлынули в его сердце.

– Ты... ты... – Он смотрел на Се Цинчэна, зажатого между его грудью и дверью аудитории.

На человека, у которого всегда и все было четко, который всегда был сильным и суровым.

Хэ Юй просто не осмеливался поверить в это. Он ломано произнес:

– Ты тоже?

– …

– Се Цинчэн, может ли быть так, что ты тоже?

Каждый слог в каждом слове звучал более злобно, более печально, более безумно и более отчаянно, чем предыдущий.

– Ты тоже?!!!

Отчаяние Хэ Юя проистекало из его неверия в то, что у Се Цинчэна могут быть какие-либо психические проблемы. Что бы ни происходило, в глазах Хэ Юя Се Цинчэн всегда оставался сильной личностью, способной контролировать свои эмоции и душевное состояние.

Не говоря уже о том, что он ведь был врачом.

Если даже этот человек втайне был сломлен под давлением общества и страдал от психического заболевания, то какие у Хэ Юя вообще основания верить в то, что человеческое сердце может победить такие заболевания?

Эти демоны могли повергнуть даже Се Цинчэна.

Тяжело дыша, Хэ Юй резко дернул Се Цинчэна за волосы, заставив его посмотреть на себя.

Наполненные трепещущим мерцанием миндалевидные глаза, встретились с парой персиковых глаз, неподвижных, словно застоявшаяся вода.

Они стояли практически нос к носу.

Се Цинчэн вдыхал запах крови Хэ Юя, больше, чем кто-либо ранее, из тех, кто подвергался воздействию кровяного токсина, поэтому влияние кровяного токсина на него было гораздо сильнее.

Кадык Хэ Юя покачивался вверх-вниз, пока он наблюдал за Се Цинчэном и не мог удержать себя от того, чтобы неконтролируемо не поглаживать его волосы.

Он старался держать себя спокойно, не повышать тон, но его голос все равно дрожал.

Скрытые в нем эмоции были еще более ужасающими, чем сам этот голос.

Покрытые кровью губы Хэ Юя находились в сантиметре от губ тяжело дышащего Се Цинчэна. Хэ Юй пробормотал, или скорее приказал...

– Скажи мне.

Хэ Юй вцепился в Се Цинчэна с такой силой, что можно было не сомневаться: когда тот сегодня снимет с себя полицейскую форму, его талия будет покрыта синими и фиолетовыми разводами.

Хэ Юй держал его так крепко, будто ему, наконец, удалось ухватиться за нить истины, которая до этого все время ускользала в зыбучем песке.

В его глазах мерцал тревожный блеск, но голос был мягким. Он словно читал заговор, как шаман.

– Скажи мне. Ты тоже?

– …

Се Цинчэн нахмурил брови, будто от боли.

– Скажи правду, Се Цинчэн.

Хэ Юй хотел узнать секреты, скрытые в теле этого человека. Его сердце сильно колотилось, разгоняя в теле жар, пока его глаза не загорелись алым.

– Ты тоже психически болен?

Сегодняшний безответственный OOC-мини-театр:

Се Цинчэн был омегой, притворявшимся альфой. После того, как Хэ Юй насильно пометил его и заделал ему ребенка, об этом узнала Се Сюэ, которая тоже была альфой... Сестренка Сюэ была в ярости, но она даже не подозревала, что альфа, который пометил и оплодотворил ее старшего брата, на самом-то деле был студентом ее группы... Хлюп-хлюп...