– Ты тоже психически болен?

--

Резко и грубо:

– Скажи что-нибудь!

– …

Снова и снова Се Цинчэн подвергался допросу. Он стал совсем бледен и медленно закрыл глаза.

Такой мужественный человек, как Се Цинчэн, никогда не испытывал ни капли страха перед Хэ Юем, но сила кровяного токсина безжалостно подавляла его, беспрепятственно проникая в его тело.

Это отличалось от того, как было раньше. До этого он никогда не подвергался такому воздействию кровяного токсина, сейчас же он проглотил слишком много крови Хэ Юя, и у него во рту до сих пор оставался металлический привкус после их страстного поцелуя.

Поэтому, как бы ни была крепка его сила воли, его тело все равно испытывало неконтролируемый страх. Под воздействием этого крайне агрессивного кровяного токсина он начал неконтролируемо дрожать.

– Се Цинчэн...

Талия Се Цинчэна трепетала под ладонью Хэ Юя. Когда Се Цинчэна удерживали, он выглядел даже несколько жалко. Такого Хэ Юй никогда раньше не ощущал.

Он всматривался в лицо мужчины перед собой: от опущенных ресниц, до бледных,  чуть прохладных, губ... Но как бы жалко ни выглядело его тело, от Се Цинчэна все равно исходила аура силы.

Ему в самом деле до сих пор удавалось сопротивляться.

Лоб Се Цинчэна быстро покрылся испариной, и на фоне темно-синей полицейской формы его лицо казалось особенно бледным.

– …

В конце концов, казалось, что ему удалось устоять благодаря своей силе воли. Похоже, что даже у кровяного токсина были свои ограничения. После того, как наиболее сильный пик воздействия пошел на спад, сила принуждения постепенно ослабевала.

Дрожь Се Цинчэна постепенно утихала, он был весь мокрым от пота.

Подняв подрагивающие ресницы, Се Цинчэн прошептал:

– Хэ Юй, – его голос звучал очень слабо и хрипло, он все-таки был внятным. – Знаешь, каждый человек, живущий в современном обществе, в той или иной степени психически болен.

– …

– Причина, по которой твой кровяной токсин смог повлиять на меня, заключается в том, что я не просто почувствовал запах твоей крови, я ее еще и выпил… Так что, даже если бы у меня были самые легкие психические проблемы, после поглощения твоей крови твоя способность все равно повлияла бы на меня, – Се Цинчэн говорил очень медленно, как будто у него заканчивались силы. – В этом нет ничего странного.

В этот момент он поднял руку и слабо попытался оттолкнуть Хэ Юя.

Хэ Юй не двигался.

– Ты продолжаешь мне лгать.

Се Цинчэн:

– …

– Боюсь, половина того, что ты мне говорил раньше, это ложь. И сейчас я знаю, что ты продолжаешь лгать... Зачем тебе быть лжецом, Се Цинчэн?!

– …

– Из всего того, что ты сказал мне… Того, что ты сказал всем остальным… Хоть что-то из этого является правдой?!

Се Цинчэн не ответил. Хотя он избавился от доминирующей силы кровяного токсина, остаток ужаса от принуждения и контроля над его разумом, все еще циркулировал в его крови.

Из-за этого у него немного кружилась голова, и в теле чувствовалась слабость.

На мгновение прислонившись к двери, Се Цинчэн взял себя в руки, выпрямился и без лишних слов отбросил руку Хэ Юя, решив уйти.

Но этот его поступок лишь подлил масла в огонь бушующих расстроенных чувств Хэ Юя. Он схватил Се Цинчэна за талию и дернул назад.

С грохотом Хэ Юй жестко прижал его к двери.

– Даже не думай, что сможешь уйти из этой аудитории, пока не скажешь мне правду.

Се Цинчэн был похож на человека, который только что сражался не на жизнь, а на смерть: он не мог сфокусировать взгляд и смотрел словно в пустоту, но тон его голоса по-прежнему был резким.

– Пусти.

В ответ на это Хэ Юй лишь схватил его запястья и вместе поднял их над его головой, прижав к двери.

Хэ Юй пристально всматривался в лицо Се Цинчэна.

А потом вдруг наклонил голову и поцеловал.

Он поцеловал его жестко. Поскольку у Се Цинчэна не осталось сил для сопротивления, Хэ Юй быстро проник в его мягкий рот языком, пытаясь заставить его проглотить больше своей крови.

Это был совершенно неконтролируемый поцелуй, и поскольку сопротивления сейчас не было, Хэ Юй ощутил чувство глубокой близости.

Когда Хэ Юй чуть отстранился, а его рот оторвался от влажных зацелованных губ,  они оба тяжело дышали, хватая ртом воздух. Но если у Хэ Юя это было из-за страстного желания, реакция Се Цинчэна была чисто физиологической, вызванной нехваткой кислорода.

– Слушай сюда, Се Цинчэн. Если ты не скажешь правду, я снова применю к тебе кровяной токсин.

Хэ Юй мягко прижался окровавленными губами ко рту Се Цинчэна, к его нижней челюсти, затем поднялся выше и поцеловал его высокую переносицу.

– Я буду использовать его, пока ты не скажешь.

– Ответ будет прежним, сколько бы раз ты его ни использовал, – произнес Се Цинчэн. – Если я смог освободиться от него раз, то смогу сделать это снова. Попробуй, если не веришь.

Хэ Юй смотрел на него с искренней ненавистью.

Ему так хотелось убить Се Цинчэна и вытащить все тайны из его холодного, равнодушного трупа.

И в тоже время он не мог вынести этого странного, такого редкого, вида слабого Се Цинчэна.

А может быть у Се Цинчэна тоже был какой-то токсин? Токсин, связанный со страстью. Иначе с чего бы Хэ Юю так сильно хотелось обнимать и целовать его, пока тот дрожал и трепетал в своей беспомощной уязвимости?

Хэ Юй не любил мужчин... Ему никогда не нравились мужчины...

Хэ Юй, который не любил мужчин, пристально смотрел на Се Цинчэна, который отказывалась подчиняться. Дыхание юноши перехватило, когда он вновь прижался ртом к губам, покрасневшим от его поцелуев.

– Или твое тело, или твой рот расскажут правду – выбирай сам. Как погляжу, похоже, что ты предпочтешь первое.

Их губы влажно переплелись, и чем дольше Хэ Юй целовал его, тем его страсть распалялась все жарче и жарче. Се Цинчэн больше не стремился укусить язык Хэ Юя, поэтому тот воспользовался случаем, чтобы усилить поцелуй и проникнуть глубже. Поцелуй становился все горячее, их языки переплетались, аудиторию наполнили тихие влажные звуки.

Се Цинчэн сводил его с ума.

Ответ, который он хотел получить.

Кровь, которую он хотел выпить.

Тело, которое он хотел выебать.

Все это принадлежали одному человеку – тому, кто сейчас находился перед ним, в его руках. Но он был настолько упрям и непробиваем, что Хэ Юй едва не сходил с ума от множества сложных эмоций – его разум и тело подчинялись каждому движению Се Цинчэна.

И кто же здесь кем управлял?

Под конец поцелуя кое-что изменилось. От желания юноша готов был взорваться, а Се Цинчэн по-прежнему отказывалась говорить ему правду, Хэ Юй не желал отпускать его просто так. Ему нужно было получить от Се Цинчэна что-то взамен, чтобы заглушить пустоту в сердце.

Он усилил свои ласки: одна рука свободно скользила по шее Се Цинчэна, а другая обхватывала его за затылок, направляя голову для поцелуев под разным углом.

Хэ Юй был уверен, что Се Цинчэн и Ли Жоцю никогда раньше не целовались так страстно – было очевидно, что он не привычен к подобному. Се Цинчэн явно был не из тех, кто проявляет инициативу в поцелуях, Ли Жоцю же, как женщина, вряд ли стала бы настойчиво проявлять инициативу с этим мужчиной. Поэтому сомнительно, что они когда-либо целовались подобным образом.

Хэ Юй целовал Се Цинчэна и пытался его раздеть… Прошло слишком много времени с тех пор, как он делал это с ним в последний раз.

Ну, по крайней мере для Хэ Юя это было давно.

К тому же, желание Хэ Юя касаться настоящего Се Цинчэна дополнительно подпитывалось всеми этими секретами и эмоциями. Он начал немного задыхаться от затяжного поцелуя, поэтому чуть отстранился. Их губы стали настолько влажными, что разделились с мягким чмокающим звуком, от чего глаза Се Цинчэна покраснели.

У Хэ Юя глаза были еще краснее, чем у Се Цинчэна – в них паутина похоти и обиды стремилась к Се Цинчэну, чтобы захватить его в плен.

– Если не хочешь говорить правду, тогда не вини меня за то, что я сделаю с тобой.

Когда он говорил это, его хватка стала более сильной, а движения более грубыми. Хэ Юй прижал руку к форменной серебряной пряжке черного кожаного ремня. Пламя, сжигающее его сердце, было таким жарким, что ему хотелось немедленно его расстегнуть.

Но разве Се Цинчэн мог позволить ему сделать это? Он крепко схватился за ремень и не позволял Хэ Юю двинуться. Костяшки его пальцев побелели во время их безмолвного противостояния. Пока они боролись, Се Цинчэн сквозь одежду чувствовал, как обжигающая твердость юноши упирается в него, как он трется о его живот. От этого ощущения вены на висках Се Цинчэна вздулись и болезненно пульсировали.

Се Цинчэн сопротивлялся изо всех сил, словно никоим образом не мог допустить своего унижения в полицейской форме.

Итак, Хэ Юю не удавалось одержать верх, из-за того, что в этот раз Се Цинчэн был слишком зол. Было трудно сказать, занимались ли они перепихом или дрались, оба обзавелись синяками.

И в этот самый момент...

Зазвонил телефон Хэ Юя.

Хэ Юй не собирался отвечать и продолжал тянуть униформу Се Цинчэна, склонив голову так, чтобы поцеловать его бледную шею.

Но телефон не умолкал, пока, наконец, окончательно не вывел Хэ Юя из себя. В раздражении он достал мобильник, намереваясь его вырубить.

Но когда Хэ Юй взглянул на экран, то увидел шесть пропущенных звонков от господина Хуана.

И прямо сейчас продолжался седьмой дозвон.

У Хэ Юя не было выбора. Бросив на Се Цинчэна полный свирепости взгляд покрасневших глаз, он выровнял дыхание и нажал на кнопку приема вызова.

– Алло.

Оказалось, что приехала Люй Чжишу.

Надеясь удивить сына, она не предупредила его заранее.

Слушая, что Хуан Чжилун говорит ему по телефону, Хэ Юй вперился взглядом в прижатого к двери Се Цинчэна, на его измятую форму и бисеринки пота на лбу. Он не мог не скрежетать зубами.

Что ж, мать, конечно, сделала ему охеренный сюрприз.

– Поторопись и возвращайся. Им сказали, что ты на съемочной площадке, так что госпожа Люй направилась прямо туда. Она ждет тебя в режиссерской палатке.

– …

Повесив трубку, Хэ Юю потребовалось какое-то времени, чтобы собраться с мыслями.

Несколько секунд тишины.

В конце концов, Хэ Юй поднял глаза и сказал Се Цинчэну:

– ... Офицер Чэнь уезжает сегодня, верно?

С покрасневшими влажными губами он оперся одной рукой о дверь, а другой погладил лицо Се Цинчэна.

– Тогда подожди. Я приду в твой номер вечером и закончу то, что мы начали.

Люй Чжишу приехала не одна.

У Хэ Ли были зимние каникулы, поэтому он вернулся из школы домой. Хэ Цзивэй же и Люй Чжишу в этом году намеревались провести Новый год не в Яньчжоу, а предпочли остаться в Шанхае. Хэ Ли отличался от Хэ Юя – на протяжении всей своей жизни он никогда не вел себя с холодным пренебрежением. Он плакал и закатывал истерики по телефону до тех пор, пока не сумел переубедить родителей и не последовал за ними в Шанхай, всхлипывая и сопя всю дорогу.

Хэ Юй все еще пылал от гнева из-за поведения Се Цинчэна, поэтому неожиданно столкнувшись лицом к лицу с младшим братом, которого не видел целую вечность, его взгляд резко похолодел на несколько градусов.

Хэ Ли учился в средней школе и был далеко не так красив, как Хэ Юй.

Однако в его лице все-таки читались общие черты генотипа семьи Хэ, поэтому в целом его можно было назвать симпатичным.

– Хэ Юй, ты пришел, – Люй Чжишу и Хэ Ли что-то смотрели на мониторе режиссера и, обернувшись, увидели вошедшего Хэ Юя. Люй Чжишу поспешно нацепила на лицо сияющую улыбку и подтолкнула Хэ Ли вперед.

– Иди, поздоровайся со старшим братом.

Хэ Ли надулся, словно маленький мальчик:

– Не буду, не хочу...

К счастью, Хэ Юй выпил немного крови Се Цинчэна и выпустил пар от сдерживаемых эмоций, поэтому в данный момент не ощущал сильную жажду насилия. В противном случае, учитывая его утреннее состояние, нельзя было гарантировать, что он не забил бы своего младшего брата до смерти прямо на глазах у кучи свидетелей.

Сейчас он контролировал себя, поэтому просто улыбнулся и вежливо сказал:

– Давно не виделись.

Всего от одного взгляда на него Хэ Ли позеленел от зависти.

На фотографиях и видео люди всегда выглядят несколько иначе, чем в реальности. Вживую Хэ Юй выглядел еще лучше, чем на видео: статный и красивый, кожа белая точно снег, а губы, почему-то более красные, чем обычно, словно цветы сливы на заснеженном поле.

Он был высок ростом, но со слишком нежными чертами лица, при этом его аура ничуть не ощущалась женственной – скорее от него веяло властностью.

Хэ Ли не мог превзойти Хэ Юя ни по одному школьному предмету, и даже во внешности уступал ему по многим параметрам.

Если учесть, что они родились у одних и тех же родителей, разве мог Хэ Ли спокойно относиться к этому? Если бы не родители, которые все эти годы заботились о нем гораздо больше, возможно, он стал бы еще большим психом, чем Хэ Юй.

Единственное, что его радовало, так это тот факт, что его брат был болен.

Он не знал конкретно, что это за болезнь, в любом случае, Хэ Юй точно был ненормальным.

Иногда, когда Хэ Ли был в дурном настроении, он даже думал, что если Хэ Юй от болезни умрет, тогда не останется никого, кто бы спорил с ним из-за семейного наследства, когда он вырастет. Дети, выросшие в таких семьях, как у них, зачастую были не лучше детей из самых нищих семей. Сыновья и дочери обманывали друг друга, как само собой разумеющееся, братья пытались найти способ заманить друг друга в ловушку и отправить в тюрьму – все это не было чем-то необычным.

В Яньчжоу Хэ Ли находился под сильным влиянием банды отморозков, которых он называл друзьями, поэтому совершенно естественно, что в его голове появились такие зловещие мысли.

Чем старше становился Хэ Ли, тем явственнее уступал Хэ Юю, и тем больше враждебности он испытывал к своему старшему брату. Он стал понимать, насколько было неприятно молодому господину Вэю, которого люди из их круга общения все его детство сравнивали с Хэ Юем.

Если так подумать, Хэ Ли лучше предпочел бы иметь в качестве брата Вэй Дунхэна. Вэй Дунхэн был отбросом во всех отношениях, идеальный контраст для его собственных заслуг – это Хэ Ли нравилось гораздо больше.

Хэ Юй искоса взглянул на брата, и без труда понял, о чем тот думает. Он холодно усмехнулся и поднял руку, чтобы погладить Хэ Ли по голове. Этот жест мог показаться ласковым, но он приложил больше силы, чем требовалось.

– Ты стал выше.

– Что ты делаешь?! Зачем ты меня бьешь?! – Хэ Ли сразу же резко отступил назад, потом повернулся к матери и с обиженным выражением лица сказал, – Мам, он меня ударил…

Но, к неожиданности Хэ Ли, его мать не спешила прийти к нему на помощь. Вместо этого она тихонько откашлялась и сказала:

– Твой брат просто давно тебя не видел и слишком рад. Почему ты говоришь, что он тебя ударил? Не дурачься.

Не говоря уже об ошарашенном Хэ Ли, даже Хэ Юй чуть приподнял бровь, глядя на Люй Чжишу со сложным выражением лица.

Люй Чжишу подошла и обняла Хэ Юя:

– После того, как я забрала Хэ Ли, я специально приехала сюда, чтобы сначала увидеться с тобой. Завтра я пошлю кого-нибудь в Шанхай, чтобы привели дом в порядок.

Когда-то желание быть окруженным семьей было мечтой Хэ Юя, о которой он грезил днем и ночью.

Но сейчас, когда мечта становилась явью, он не испытывал особого восторга.

Возможно, это из-за того что он слишком долго ждал и уже охладел к этой мечте. Произошло слишком много событий, а сердца людей склонны к переменам.

Люй Чжишу продолжила:

– Давай сегодня поужинаем вместе.

Хэ Юй уже собрался сказать, что занят, когда Люй Чжишу произнесла:

– Доктор Энтони в командировке недалеко отсюда, он тоже собирается прийти.

После этого отказываться от приглашения было неуместно.

Хэ Юй наконец-то дождался того, что Чэнь Мань уедет, но теперь ему было необходимо выделить время для этого ужина… Удовольствия ему это определенно не приносило.

Итак, не желая даже притворяться счастливым, Хэ Юй с безразличным выражением лица произнес:

– Хорошо.

-

Вечером действительно приехал Энтони, но, похоже, он не хотел посещать съемочную площадку, а предпочел просто подождать их за столиком в ресторане, который забронировал Хэ Юй.

Когда все уселись за стол, Энтони внимательно осмотрел Хэ Юя с ног до головы и сказал:

– Молодой господин Хэ, должно быть, вы неважно себя чувствовали в последнее время, верно?

– ... Я в порядке.

Энтони:

– Вы не ответили на мое сообщение, поэтому я немного волновался. Так получилось, что у меня деловая поездка в этот район, поэтому я решил проведать вас.

На мгновение Хэ Юй растерялся и почувствовал себя неловко, вспоминая произошедшее. Он не специально оставил Энтони без ответа. Просто, когда Хэ Юй получил его сообщение с вопросом о том, как у него дела, он смотрел на фотографию Се Цинчэн и занимался кое-чем неприличным.

В тот момент он без раздумий смахнул сообщение Энтони в сторону, а потом просто забыл о нем.

Энтони ответственно выполнял свою работу и был приятным человеком, поэтому Хэ Юй чувствовал себя несколько неловко. Он налил Энтони бокал вина и произнес:

– Простите. Я был занят работой и забыл вам ответить.

Энтони был очень снисходителен:

– Я ваш личный врач, вам нет нужды извиняться передо мной.

– Даже рабочие отношения требуют взаимного уважения.

– Это верно. Но я считаю, что помимо рабочих отношений есть еще и дружеские, – Энтони улыбнулся и продолжил, – Чем дольше отношения, тем больше они становятся дружескими. Я надеюсь, что в будущем у меня будет больше возможностей установить такие отношения с молодым господином Хэ.

– …

Хэ Юй молчал.

Он подумал о том, что когда-то жаждал услышать слова, которые Энтони только что произнес вслух.

Но человек, от которого он очень надеялся услышать это, был кто-то другой.

Ничего не ответив, Хэ Юй опустил взгляд и коснулся своим бокалом бокала Энтони.

Прежде чем осушить бокал, Хэ Юй заглянул в глаза Энтони и смутно почувствовал, что Энтони чем-то похож на того человека... Он никогда раньше не присматривался к нему так внимательно, поэтому не замечал этого.

К сожалению, Энтони был просто Энтони.

Энтони никогда не станет Се Цинчэном.

И раз уж он не был Се Цинчэном, даже если он сказал те слова, что хотел услышать Хэ Юй, это все равно не имело значения.

Ужин протекал скучно.

У Энтони были дела, требовавшие его внимания, поэтому он ушел раньше, но перед уходом оставил Хэ Юю кое-какие лекарства.

– Не забывайте принимать их вовремя.

Хэ Юй поблагодарил его. После того, как они семьей проводили доктора Энтони, Хэ Юй придумал предлог, чтобы тоже покинуть ресторан.

Как только Хэ Юй ушел, Хэ Ли надулся:

– Мам, почему ты вдруг стала такой милой с этим, сидящим на таблетках, инвалидом? Мне не нравится, когда ты ведешь себя с ним мило.

– Он ведь твой старший брат. Мы недостаточно заботились о нем раньше, – Увидев какое у Хэ Ли выражение лица, Люй Чжишу тут же добавила, – Но мама всегда будет любить тебя больше всех.

Хэ Ли продолжал что-то бубнить себе под нос – было совершенно очевидно, что его амбиции намного превосходят амбиции Хэ Юя.

Его всю жизнь баловали.

Он хотел быть «единственным».

Он не хотел быть «самым-самым».

В свою очередь Хэ Юй не придавал значения подобной ерунде, потому что его сердце давно было мертво по отношению к своей семье. Даже если вы попытаетесь отогреть мертвое сердце, поместив его в теплицу, вам все равно не удастся разжечь в нем пламя.

Он сразу же вернулся в отель и, воспользовавшись привилегиями господина Хуана, получил ключ-карту от комнаты Се Цинчэна.

Не смотря на то, что сегодня произошло много неприятных и неожиданных событий, все-таки был один факт, который очень радовал Хэ Юя – Чэнь Мань уехал.

Хотя от него пахло алкоголем, из-за того, что он ужинал вместе с матерью и братом, сам Хэ Юй был совершенно трезв. Зайдя в лифт, он посмотрел время на телефоне – было уже десять часов.

К этому моменту Се Цинчэн, должно быть, уже принял душ и готовился ко сну. Подумав об этом, в памяти Хэ Юя почему-то всплыла та ночь в Ханши: вспомнилось, как Се Цинчэн выглядел в халате, когда он навалился на него и поцеловал.

Сердце, которое Люй Чжишу не удавалось отогреть, вдруг наполнилось теплом.

Хэ Юй стоял в темном коридоре перед дверью в комнату Се Цинчэна. Когда он бесстыдно поднес ключ-карту к считывателю, дверь со щелчком открылась. Внутри было еще темнее, чем в коридоре, единственным источником света был ночник в глубине номера.

Хэ Юй был абсолютно незваным гостем, но сам он, похоже, так не считал.

В конце концов, Се Цинчэн был тем, кого Хэ Юй трахал, так что плохого в том, что он вошел в его номер?

Однако, сделав всего шаг внутрь, Хэ Юй услышал тихий стон, донесшийся от кровати, стоящей в полумраке номера. Поскольку Хэ Юй уже не был девственником, он прекрасно понимал, что означает этот звук, поэтому тут же замер от шока.

Автору есть, что сказать:

Сегодня я напишу для вас немного бессодержательных слов, за которые не несу никакой ответственности, это просто пустые слова, в них нет никакого сюжета, не воспринимайте их всерьез...

Вчера я говорила с подругой об омега-версе, а потом читала на «Хайтане» [платформа, на которой публикуются веб-романы исключительно 18+] омега-верс роман, в котором практически не было сюжета, он был просто сами-знаете-о-чем. Романы на «Хайтане» в основном довольно легкомысленные, если вы понимаете, о чем я. Однако, я была абсолютно шокирована и крайне недовольна, когда закончила чтение, потому что эта работа маскировалась под бессюжетный роман с «Хайтана», и я, конечно, читала его, не для того, чтобы поразмыслить о смысле жизни. И тут выяснилось, что верхний даже не вставлял в нижнего на протяжении всего романа. К концу чтения я билась головой о стену и не могла уснуть всю ночь, реально, всю ночь – потому что читала этот абсолютно бессмысленный омега-верс роман без всякой морали, в котором верхний даже не трахает нижнего в жопу. Меня это так разозлило, что я не могла уснуть до двух часов ночи... Братишка, это же роман с «Хайтана»! И верхний не трахает его в жопу всю дорогу!!! Что это за бред? Моя подруга спросила меня, если бы Хэ Юй и Се Цинчэн оказались на «Хайтане», и Се Цинчэн попросил бы его не вставлять это в жопу, Хэ Юй послушал бы его?

Я ответила с глазами полностью налитыми кровью и темными кругами под ними: «Ха-ха-ха, послушал бы он его? Ха-ха-ха-ха, если бы он был на «Хайтане», то Се Цинчэн был бы помечен в жопу в первый же раз, а потом оплодотворен восемнадцать раз. Спасибо».

Ааа! Я ненавижу это, как же я это ненавижу!!