Уровень воды постоянно поднимался.

Помещение было довольно большим, так что у них еще оставалось в запасе время, чтобы попытаться спастись. Но с неработающей панелью управления дверью и нулевым сигналом сотовой связи они не могли ни открыть дверь, ни позвать на помощь.

Хэ Юй и Се Цинчэн испробовали всевозможные способы, но пришли лишь к выводу, что у них в самом деле нет никаких путей к спасению. Атмосфера в комнате стала невероятно давящей.

Вода уже поднялась до их щиколоток. Эта зима выдалась довольно прохладной, и смертельный холод, точно скользкая змея, высовывающая язык, пробирался по их лодыжкам вверх, вонзаясь в их кости ледяными укусами.

Хэ Юй вдруг схватил в углу лопату и ударил ею в металлическую дверь.

Се Цинчэн произнес:

– Не трать энергию, такую дверь невозможно открыть грубой силой.

Хэ Юй не ответил. Оставив на двери несколько хорошо заметных царапин, он отбросил лопату в сторону и достал телефон. Хэ Юй вывел на экран секундомер и запустил таймер.

Свет от экрана осветил его лицо. Хэ Юй тихо сказал:

– Я не пытался открыть дверь. Я подсчитываю, на сколько еще нам хватит запаса кислорода.

– …

– Два часа. – Хэ Юй, наконец, выключил секундомер, обернулся и взглянул на Се Цинчэна. – У нас есть еще два часа.

Вот и ответ на математическую задачку, когда наступит их смерть. Если не случится какого-нибудь чуда – через два часа все помещение будет затоплено.

Се Цинчэн ничего не ответил, лишь бессознательно потянулся к карману за сигаретами.

Пачка была пуста.

Он вспомнил, что позволил Хэ Юю взять свою последнюю сигарету, когда они были снаружи.

– ... Да чтоб тебя, зачем тебе понадобилось выкуривать мою сигарету? – Се Цинчэн с досадой скомкал пустую пачку и отбросил ее в сторону.

– Ведешь разговоры о сигаретах в такое-то время?

Се Цинчэн раздраженно поднял взгляд на Хэ Юя:

– Какого хрена вообще ты все время меня преследуешь?

– …

Чем больше он говорил, тем больше раздражался.

– ... Говорю тебе, Хэ Юй. Если бы ты не преследовал меня, не попал в такую ситуацию. Ты сам виноват.

Хэ Юй ответил:

– Если бы я не следовал за тобой, ты бы уже был мертв.

– … – Се Цинчэн чеканил слова жестко и холодно, – Так было бы лучше. По крайней мере, тогда единственным, кто бы умер, был бы я.

Сердце Хэ Юя почему-то вдруг сжалось.

– Се Цинчэн, ты... думаешь, что это было напрасно с моей стороны?

Се Цинчэна с мрачным выражением ответил прямо:

– Я думаю, что совершенно ясно, что никто никому ничего не был должен. И никто бы не забрал мою последнюю сигарету.

– … – Эмоции на лице Хэ Юя менялись, пока он шел к Се Цинчэну по воде. – Знаешь ли ты, что значит умереть?

– Я врач. Как ты думаешь, возможно ли, чтобы я не знал, что значит умереть?

Хэ Юй ответил:

– Правда? А по мне так похож на сумасшедшего.

Шум воды, наполняющей помещение, не прекращался.

Се Цинчэн отвел взгляд от Хэ Юя.

Вместо того чтобы продолжить спор с Хэ Юем, он достал свой телефон и разблокировал экран – но чуда не произошло. Сигнала по-прежнему не было, и экстренные вызовы тоже не проходили сквозь блокировку.

Чего Хэ Юй не ожидал, так это того, что после неудавшегося звонка Се Цинчэн выберет в своей галерее видео с медузами и нажмет запуск.

– …

Какое-то время Хэ Юй не мог решить: это у Се Цинчэна такое чувство черного юмора гипертрофированное, или же самообладание этого человека было настолько ужасающим.

Хэ Юй пристально смотрел на опущенные ресницы Се Цинчэна.

– У тебя в самом деле есть для этого настроение?.. Если мы не выберемся отсюда, то через два часа, тебе даже не понадобится видео – мы сами станем медузами.

Се Цинчэн сказал:

– Тогда, что еще мы можем сделать?

Хэ Юй кашлянул.

В самом деле – они ничего не могли сделать.

Разве что ждать, что их найдут.

Хэ Юй прислонился к металлической двери рядом с Се Цинчэном, встал с ним плечом к плечу и тоже стал наблюдать за медузами.

– Как думаешь, это продолжение того случая с телебашней?

– Не обязательно. Скорее всего, нет.

Медузы медленно дрейфовали под аккомпанемент звуков музыкальной шкатулки, доносившихся из телефона, и это определенно оказывало успокаивающий эффект.

– Если бы это были те же самые люди, они не стали бы ждать так долго. Мы оба, скорее всего, уже были бы мертвы.

После инцидента с телебашней личности Хэ Юя и Се Цинчэна были известны таинственной организации, но с тех пор их противник больше не объявлялся. Это означало, что цена их убийства была выше, чем предполагаемые выгоды. В конце концов, преступные организации – это не сумасшедшие убийцы-одиночки. Как правило, они руководствуются собственными скрытыми мотивами, и не убивали ради забавы, особенно если речь заходит о публичных персонах. В таких организациях прекрасно понимают, что, сделав что-либо с такими людьми, они рискуют нечаянно забрызгать себя кровью при малейшей оплошности. Риск того не стоит.

Кроме того, сейчас Хэ Юй и Се Цинчэн оказались в ловушке совершенно случайно – Се Цинчэн сам захотел приехать на место киносъемки, а Хэ Юй просто решил следовать за Се Цинчэном. Пока они были снаружи, то вполне могли и уехать.

Скорее всего, преступник решил убрать их просто потому, что они увидели место убийства Ху-лаоши. Так что в этом плане они были так же, как и пропавшие помощница сценариста и руководитель производства – неизбежным сопутствующим ущербом.

После того, как закончилось первое видео с медузами, Се Цинчэн запустил другое.

Хэ Юй вдруг сказал:

– Се Цинчэн, причина, по которой я постоянно следую за тобой, в том, что я все еще хочу знать ответы на те вопросы.

– Ответы на какие вопросы?

– Ты знаешь.

После долгого молчания Се Цинчэн неожиданно спросил:

– Дашь мне сигарету?

– Ты прекрасно знаешь, что я не...            

Персиковые глаза Се Цинчэна были очень спокойными.

– …И ты прекрасно знаешь, что не дам.

Они замолчали, и комната снова погрузилась в тишину.

В этой тишине они не говорили ни о Ху И, ни о помощнице сценариста, ни о руководителе производства. Хэ Юй и Се Цинчэн в этом плане были похожи – они не то чтобы были равнодушными наблюдателями по отношению к людям, которым угрожает опасность, они скорее предпочитали не тратить время на страх и бессмысленные догадки.

Строить теории имело бы смысл только, если бы они могли выбраться отсюда.

А если нет...

Се Цинчэн выбрал просмотр видео с медузами и спокойное ожидание.

Хэ Юй задумался, а что же он сам?

Даже сейчас Хэ Юй до сих пор не чувствовал, что его собственная жизнь вот-вот оборвется. Чувство безнадежного отчаяния было еще где-то очень далеко.

Но он не мог перестать думать…

Что если это действительно его последние два часа?

Что бы он хотел сделать?

Что он собирался делать?

Хэ Юй задумался об этом, но обрывочные образы, промелькнувшие в его голове, заставили его почувствовать себя смешным и каким-то жалкими. Поэтому он отбросил все эти мысли в сторону.

Время шло, секунда за секундой.

Уровень воды поднялся до их груди.

Давление воды стесняло грудь, а ее высота делала затруднительным использование телефонов.

Все плавучие предметы, имевшиеся в комнате, сейчас плавали на поверхности. Хэ Юй нашел две пластиковые коробки и передал одну Се Цинчэну, чтобы тот положил в нее свой телефон.

– Хотя и написано, что они водонепроницаемые, лучше не верить словам дельцов.

Се Цинчэн ничего не ответил. В отблесках воды его лицо выглядело слишком бледным. Губы тоже заметно побледнели по сравнению с их обычным оттенком.

Он не переносил холод.

Но дело было не только в том, что он не переносил холод. Замкнутое пространство и беспрерывно поднимающийся уровень воды тревожили его разум.

Он закрыл глаза, черные ресницы опустились, словно шторы.

Уровень воды поднялся еще немного.

Потом Хэ Юю и Се Цинчэну пришлось держаться на поверхности вплавь, так как уровень воды поднялся уже более чем на два метра.

Се Цинчэн бросил взгляд на потолок, ставший немного ближе.

Он сохранял надежду, потому что думал, что найдется часть потолка, через которую они смогут выбраться.

Все четыре стены здесь были совершенно гладкими, им негде было зацепиться. Поэтому им оставалось только ждать, пока уровень воды поднимется достаточно высоко, чтобы, плавая, получше рассмотреть конструкцию потолка. На большинстве складов потолки часто делают из фанерных сэндвич-панелей, а не полностью закладывают кирпичом. Если они найдут это полое пространство, то смогут выбраться наружу.

А до тех пор Се Цинчэн не хотел тратить свои силы и уж тем более терять самообладание.

Мало-помалу время шло. Уровень воды поднимался все выше и выше, их поднимало все ближе и ближе к потолку...

Хэ Юй лежал на спине. Надо сказать, что он был лучшим компаньоном для подобной ситуации – обычные люди, если и не были бы напуганы до смерти то, по меньшей мере, точно бы рыдали. Но Хэ Юй был другим.

Он представлял смерть, как несущийся по улице автомобиль. Он, конечно, сделал бы все возможное, чтобы избежать столкновения с ним, но при этом самой машины он не боялся.

– Се Цинчэн, я знаю, о чем ты думаешь. Ты думаешь, что мы сможем выбраться через потолок.

– …

Поскольку воды набралось уже много, и труба с местом прорыва уже оказалась под толщей воды, сейчас уже не было так шумно от плеска.

Вокруг них было так тихо, словно они находились в каком-то другом измерении, где-то в морских глубинах.

– Но что, если мы не сможем найти полое пространство?

– …

– Что, если и этот последний шанс окажется ложным?

– …

Хэ Юй взял свой мобильный телефон из пластиковой коробки, плававшей рядом с ним, и показал на таймер обратного отсчета, который установил раньше.

– В таком случае, у нас осталось меньше часа… А потом мы умрем… Мог ли ты представить себе, что мы, вот так неожиданно, умрем вместе? В таком месте… Я знаю, что ты не боишься, но разве у тебя нет никаких сожалений?

Се Цинчэн закрыл глаза и тихо произнес:

– Хватит болтать.

– Если я умру, то больше не смогу говорить.

– ... Нет нужды об этом думать.

Хэ Юй вдруг сказал:

– Се Цинчэн, тебе холодно.

– …

– Я слышу дрожь в твоем голосе. Вообще-то, я тоже замерз. К счастью, это всего лишь два часа – а вот если бы было четыре, при такой температуре нам бы даже не пришлось ждать, пока мы утонем. Мы бы умерли от переохлаждения.

В конце концов, молодые мужчины и взрослые – не одно и то же. Перед лицом смерти юношам всегда хочется сказать больше, чем взрослым.

Се Цинчэн подумал о том, что Хэ Юй еще слишком молод для встречи со жнецом в балахоне, но степень его самообладания определенно впечатляла. А потом он подумал, что Хэ Юю действительно не повезло: он сам нашел свою погибель, настояв на том, чтобы привезти его в это проклятое место.

Как итог – в ловушке оказались двое, а не один.

– Мы сможем выбраться, – сказал Се Цинчэн, – На краю крыши есть отверстие для трубы. Я уже вижу щель в потолке, оно очень узкое. Не нужно так нервничать.

Хэ Юй рассмеялся:

– Я не нервничаю.

– …

– Я просто думаю о том, что у меня много сожалений. Се Цинчэн, мне в самом деле есть, о чем жалеть. Есть много того, что я хочу рассказать людям, и много того, что я хочу узнать. Если мы все-таки не сможем выбраться...

– Мы обязательно выберемся.

– ... Почему ты так уверен?

– Потому что еще не время сдаваться. А если мы не планируем сдаваться, тогда бессмысленно сомневаться.

Услышав его слова, Хэ Юй на какое-то время замолчал, а потом тихо вздохнул.

– Знаешь, что? Я не сомневаюсь, я просто готовлюсь на случай худшего – если я в самом деле здесь утону, то хочу хотя бы время до смерти прожить с большим пониманием… А что насчет тебя?.. Так и будешь отказываться рассказать мне хоть немного правды, даже если умрешь?

– Какой толк в правде, если мы все равно умрем?

Хэ Юй молча смотрел в потолок на отражение мерцающих бликов от ряби воды. Прекрасное зрелище для столь зловещей сцены.

– Но кое-кто однажды сказал, что правда никогда не бессмысленна… Правда может определить, уйдем мы с сожалением или с облегчением.

– …

– Если ты не хочешь говорить, тогда мне есть, что сказать.

Се Цинчэн:

– Смотрю, у тебя полно энергии.

Хэ Юй усмехнулся:

– Хах, кому как не тебе знать, сколько у меня энергии.

– …

Надо отдать ему должное, Хэ Юй мог отпускать сомнительные шутки даже сейчас.

Отсмеявшись, он перевернулся на спину и стал плавать на кристально чистой поверхности воды. С затуманившимся взглядом он произнес:

– Се Цинчэн, за все это время я так и не смог нормально с тобой поговорить… Знаешь, почему я так тебя ненавижу? Я еще никогда и никого не ненавидел до такой степени.

– Знаю. Это потому, что ты думаешь, что я тебе солгал.

– Дело не в этом.

Вокруг них было очень тихо и холодно. Дыхание обоих клубилось туманом в воздухе, когда они говорили.

– Дело не в этом, – повторил Хэ Юй, прежде чем продолжить. – ... Это из-за того, что я никогда и не никому не доверял так сильно, как тебе.

Он никогда раньше не говорил настолько откровенно.

Но сейчас – да.

– Ты даже не представляешь, сколь многое в моей воле к жизни зависело от принципов, которым ты когда-то меня научил.

– …

– А потом ты вырвал эту волю прямо из меня.

– …

– Мне так холодно, Се Цинчэн.

– …

– Я не понимаю, зачем тебе понадобилось обо всем мне лгать, или зачем тебе так убедительно надо было притвориться.

Вода была слишком холодной, пробирая до костей.

Хэ Юй на долго замолчал, потом произнес:

– На самом деле, в тот день в клубе «Skynight» я случайно налил тот первый бокал вина... Изначально я не планировал делать это с тобой. Но... – Со всплеском Хэ Юй перешел со спины в вертикальное положение, над поверхностью осталась только его голова.

Се Цинчэн продолжал лежать на спине. Хэ Юй проплыл немного вперед, пока его грудь не коснулась макушки Се Цинчэна.

Хэ Юй посмотрел вниз, по его щекам стекали кристально прозрачные капли воды и падали на лоб Се Цинчэна. Он некоторое время смотрел на Се Цинчэна, лежавшего с закрытыми глазами.

Ему было обидно, что даже в такой момент Се Цинчэн продолжал оставаться настолько холодным, что даже не желал открыть глаза и посмотреть на него.

В сердце Хэ Юя возникло желание немного подразнить его, поэтому он внезапно склонил голову и поцеловал Се Цинчэна в ледяные губы.

Один из них лежал на поверхности, другой находился в вертикальном положении в воде. В тот момент, когда Хэ Юй наклонил голову и поцеловал Се Цинчэна, тот резко распахнул глаза.

– Ты...

– Я ни о чем не жалею. Мне не нравятся мужчины, никогда не любил мужчин, но с тобой я чувствовал себя удовлетворенным, – Хэ Юй смотрел на Се Цинчэна, его теплое дыхание касалось его ледяной кожи. – Хотя я и сам не знаю, почему так.

– …

– Если мы выберемся отсюда, я забронирую номер и буду трахать тебя целый день. Я отчаянно желаю вырвать из твоих уст слова правды, но уверен, что смогу извлечь из них и другие звуки – те, что мне нравится слушать. Я буду трахать тебя день и ночь напролет. Когда мы вернемся в Шанхай и начнутся новогодние каникулы, я буду приходить к тебе домой каждый день, и мы будем заниматься сексом все каникулы. Каждый божий день. Если только ты не выйдешь на улицу без телефона, я всегда смогу отследить тебя.

Се Цинчэн не ожидал, что Хэ Юй поведет себя настолько бесстыдно. Он с плеском сменил положение в воде на вертикальное и оказался лицом к лицу с Хэ Юем.

– С тобой что-то не так?

– Возможно. Новая болезнь. Я и сам не знаю, что это такое, – Хэ Юй подплыл к нему ближе, тусклый свет оттенил его ресницы. Вокруг них пульсировали мерцанием круги от воды. – Когда мы выберемся отсюда, помоги мне исцелиться. Ложись под меня и лечи...

Се Цинчэн не желал больше ничего слышать и просто толкнул голову Хэ Юя под воду.

– Как насчет того, чтобы ты просто сдох здесь?

Хэ Юй погрузился под воду лишь на мгновение, он тут же вынырнул, разбрызгивая вокруг себя капли воды. Се Цинчэн только отругал его, он держал себя в руках и не применял слишком большую силу.

Когда Хэ Юй всплыл, точно вынырнувшая русалка, покрытая сверкающими каплями, он заключил Се Цинчэна в объятия и, склонив голову, прижался своим влажным ртом к его, объял его прохладные, дрожащие губы своими. Этот поцелуй отличался ото всех предыдущих – страстный и тягучий – в нем были скрыты некие эмоции, которые они оба не понимали, будто они пытались рассеять пронизывающий до костей холод и обрести надежду.

– Гэ...

В этой неопределенности, когда они не знали, как скоро за ним спустится бог смерти, Хэ Юй прошептал Се Цинчэну несколько слов...

В них была и обида, и недовольство, и разочарование, и недоумение.

Но более всего преобладало чувство, не появлявшееся уже очень давно. Похоже, это была боль.

– Знаешь, для тебя те слова были всего лишь пригоршней банальной лжи… Но для меня последние десять лет они были всем, на что я мог положиться.