Се Цинчэн уставился на Хэ Юя:

– ... Ты знаешь о Первом Императоре?

– Мой отец рассказывал мне, но... – Хэ Юй пристально смотрел на бледное лицо Се Цинчэна.

В этот момент слова Хэ Цзивэя эхом прозвучали у него в голове:

«Ни один человек не смог бы выдержать полный курс лечения препаратом «RN-13» и не умереть от мучений».

«Первый Император является лишь идеализированной симуляцией».

«Симуляция человека, который прошел полный курс лечения «RN-13», данные показавшие эффективность лечения различных заболеваний».

Се Цинчэн, казалось, понял, что собирался сказать Хэ Юй. Он спокойно ответил:

– Все думают, что Первого Императора не существует, что это виртуальная личность, и что все данные тестов сгенерированы путем вычислений, но на самом деле это не так. Ни одна вычислительная симуляция не может быть настолько точной. Человеком, который прошел полный курс лечения «RN-13», был я. Кроме тебя и меня, есть только один человек, которому известна эта информация, и он уже мертв. Именно он спас мою жизнь, используя ту технологию.

Его слова звучали шокирующе.

– Так что, да. Я – первый. То есть, тот, кого все называют... Первый Император.

--

И снова время отматывается на девятнадцать лет назад.

Нет, на восемнадцать лет назад.

Новый год уже прошел. Как только распустились первые весенние бутоны абрикоса, Се Цинчэн поправился, и его выписали из больницы.

В течение трех долгих месяцев в кислородной маске он был погружен в резервуар с жидкостью, где ему непрерывно вводили «RN-13». В том экспериментальном резервуаре Се Цинчэн перенес нечеловечески мучительную медицинскую процедуру – полный курс лечения «RN-13». Будучи объектом секретного исследования, он стал еще одним человеком, чью жизнь спас «RN-13».

Но, как говорится, у подарка судьбы всегда имеется скрытая цена.

Выздоровление Се Цинчэна было поразительным. Он был молод, изначально его здоровье было прекрасным, поэтому регенерация его клеток прошла гораздо успешнее, чем у предыдущих испытуемых. Однако, в кое-каких аспектах он тихо и незаметно претерпевал некоторые изменения.

Казалось, что на регенерацию кожи израсходовалось слишком много его жизненных сил. После того, как шрамы зажили, его кожу стало очень легко травмировать, даже от малейшего щипка на ней оставались красные следы.

У Се Цинчэна появилась аллергия, причем не только на манго, но и на многие другие продукты. Например, он мог выпить довольно много и при этом не пьянеть, но его организм не переносил сам алкоголь – он чувствовал жжение во всем теле и быстро терял силы.

Кроме того, что касалось его физической силы...

Кипучая сила и выносливость Се Цинчэна были весьма впечатляющими. Он был чемпионом в боевых искусствах и превосходным борцом. Се Цинчэн с детства прилагал огромные усилия и упорно тренировался – он был полон решимости стать офицером криминальной полиции.

Однако, хотя «RN-13» позволил восстановить его обычную повседневную подвижность, продолжать прежние интенсивные тренировки было невозможно.

Се Цинчэн по-прежнему был очень талантлив, но уже не мог быть самым лучшим.

– На протяжении жизни количество метаболических процессов в организме каждого человека ограничено. Считай, что ты потратил 20 или 30 лет своей жизни наперед в обмен на свое нынешнее здоровье, – сказал ему Цинь Цыянь. – Ты никак не сможешь стать полицейским в будущем. Тебе следует тщательно следить за своим здоровьем, иначе твое тело будет увядать быстрее, чем у других. То, что я скажу, прозвучит довольно жестоко, но это имеет отношение к оставшейся части твоей жизни, поэтому я должен сказать тебе правду... Се Цинчэн, продолжительность твоей жизни, скорее всего, составит всего 40 или около того лет. Если ты не будешь относиться серьезно к своему здоровью, то вполне можешь умереть от отказа органов еще до того, как тебе исполнится 40.

Сидя на аккуратно заправленной белоснежной больничной койке, Се Цинчэн спокойно слушал слова, что говорил ему Цинь Цыянь – слова, о которых не знал больше ни один человек в мире.

Весенний солнечный свет лился сквозь кристально чистые оконные стекла, освещая чистую и опрятную палату и идеально ровное лицо Се Цинчэна…

«RN-13» поистине был препаратом, выходящим за рамки восприятия обычного человека. На теле Се Цинчэна не осталось никаких видимых следов того, что он пережил страшную аварию.

Единственный шрам – крошечная красная родинка на затылке.

Это был след того места, куда на протяжении трех месяцев, что он был погружен в резервуар с жидкостью, в его спинной мозг вводилось лекарство.

Словно все его страдания были кошмаром, не оставившим после себя ни единого следа, кроме пятна киновари...

Которое никогда не исчезнет.

Се Цинчэн вернулся домой.

Ранней весной переулок Моюй был заполнен цветением крошечных золотистых цветов. Бесчисленные соцветия бутонов превратились в золотой водопад, ниспадающий со стен. При каждом порыве ветра этот водопад ронял лепестки, словно капли-жемчужины.

Тетушка Ли и Се Сюэ ждали его у цветочной стены.

Увидев, что он вернулся, женщина закрыла лицо руками и разрыдалась, а девочка расплылась в улыбке, демонстрируя отсутствующий молочный зуб.

– Гэгэ!.. Гэгэ, обними!

Они не знали, что именно произошло в Яньчжоу. Поначалу они решили, что у Се Цинчэна при себе не было никаких документов, удостоверяющих личность. К тому же, он почти все время был без сознания, поэтому ему не могли задавать слишком много вопросов. Потом врачи узнали, что его родители погибли, а других близких родственников у него нет, поэтому они не знали, с кем связаться.

Потом Се Цинчэна перевели в частную больницу, и он стал подопытным объектом для «RN-13».

Однако об этом нельзя было рассказывать другим. Цинь Цыянь и сам пошел на большой риск, поэтому Се Цинчэн понимал, что этот секрет он должен унести с собой в могилу.

О тех нескольких месяцах он всем говорил, что просто проходил курс лечения в стационаре, и им не о чем было беспокоиться.

Се Цинчэн взял маленькую Се Сюэ из рук тетушки Ли. Никто не знал, что он отдал 30 лет своей жизни в обмен на это нежное воссоединение в весенний день.

– Сяо Се, тебе больно? Остался шрам?

– Не больно, – ответил он. – А шрам... его не видно. Он не стоит беспокойства, тетушка Ли.

– Гэгэ, поцелуй.

Се Сюэ была еще слишком маленькой: не важно, сколько она рыдала, пока его не было, она все равно была очень счастлива, когда снова оказалась в знакомых объятиях. Ее улыбка распустилась, словно цветок. Она обвила шею Се Цинчэна своими теплыми ручками.

– Я хочу поцеловать.

Се Цинчэн повернул лицо в сторону.

Младшая сестра поцеловала его бледную, почти прозрачную кожу, как раз там, где несколько месяцев назад была ужасающе уродливая рваная рана.

Под прохладным ветерком девочка мягко опустила ресницы.

Будто что-то почувствовав, она осторожно коснулась лица Се Цинчэна.

– Гэгэ, больше не болит.

С того самого дня Се Цинчэн прекратил поиски правды о смерти своих родителей.

Правда была очень важна – она никогда не бывает бессмысленной.

Но важнее правды – жизнь.

Он заплатил своим здоровьем, своими мечтами, своим долголетием... Он пролил кровь и слезы, чтобы вернуться в мир живых, в мир, наполненный серебристым смехом Се Сюэ.

Се Цинчэн знал, что всегда будет испытывать стыд за то, что подвел умерших родителей. Он не мог предоставить им ни правды, ни объяснений.

Но он больше не мог снова подводить живых.

До его сорокалетия оставалось еще тридцать или около того лет... Он просто хотел должным образом дожить до того времени. Именно с такими мыслями Се Цинчэн включил среди ночи лампу и, взяв в руки ручку, составил для себя подробный план. Подсчитывая возраст себя и Се Сюэ, он полагал, что если сможет спокойно дожить до сорока, то ему не о чем будет сожалеть.

Последние слова, которые он записал в раскрытом блокноте, были:

«Мне – 40, Се Сюэ – 32.

К тому времени она должна быть замужем.

Мне больше не о чем беспокоиться.»

Се Цинчэн обернулся и посмотрел на свою младшую сестру. Свернувшись калачиком на своей маленькой кроватке, она крепко спала, обняв плюшевого мишку и откинув тонкое одеяло. Он закрыл блокнот, подошел к кроватке и снова укрыл ее одеялом...

Изначально он думал, что все дни будут такими же мирными, как этот.

Однако, на самом деле цена, которую ему выставил «RN-13» за перерождение, была еще не полностью выплачена.

Довольно скоро Се Цинчэн обнаружил, что его тело угасает гораздо быстрее, чем ожидалось. Хотя его ум по-прежнему был острым и проницательным, с его физическим телом была совершенно другая история. В течение двух месяцев с момента его возвращения домой, у Се Цинчэна несколько раз поднималась высокая температура. А когда поднималась температура, он с тревогой обнаруживал, что в нем начинает просыпаться жажда крови и насилия.

Желание разрушать вещи, желание разрушать себя.

Еще страшнее стало, когда он понял, что его способность чувствовать стремительно ослабевала. Боль, возбуждение... Все те чувства, что раньше были для него обычны, становилось все более и более трудно испытывать.

Однажды Се Цинчэн случайно порезал руку. Рана была глубокой: плоть была рассечена, сильно текла кровь, но на удивление он совершенно не чувствовал боли.

Его гнев становилось все более и более неконтролируемым.

Он часто стал раздражаться по пустякам. Несколько раз он даже злился на Се Сюэ, хотя она всего лишь хотела маленькие пельмени в свой куриный суп.

Маленькая девочка была в ужасе от того, что ее так сильно отругали, она застыла на месте, у нее перехватило горло. Через некоторое время, огромные капли слез покатились по ее лицу.

– Вааа... Гэгэ, почему ты такой злой?.. Ты не гэгэ, ты не гэгэ!

Когда Се Цинчэн позже размышлял об этом, он понял, что Се Сюэ, скорее всего, имела в виду то, что ее старший брат не стал бы так с ней обращаться, он всегда был очень терпелив и заботился о ней.

Но по какой-то причине в этот момент в его груди вспыхнул огонь злобы.

Тогда Се Цинчэн уже какое-то время испытывал тревогу из-за странных изменений в себе. Когда он смотрел в зеркало, его пугала незнакомая личность, смотрящая на него в отражении. Поэтому в тот момент слова Се Сюэ прозвучали слишком резко не только для его ушей, но и для его сердца.

Он вдруг обернулся с искаженным выражением лица:

– Верно. Я не твой гэ! Твой гэ мертв! Он должен был умереть давным-давно!.. Почему я все еще жив? Почему я так страдаю, продолжая жить? Я делаю это для себя? Для того, чтобы ты меня обвиняла?

Его лицо было наполнено безумием.

Се Сюэ так испугалась, что была не в силах произнести ни слова.

В ее оцепеневших широко распахнутых глазах Се Цинчэн увидел свое собственное отражение...

Он выглядел словно призрак, воскресший в чужом теле.

Каждый раз, приходя в себя, Се Цинчэн испытывал угрызения совести. Он задавался вопросом – не сошел ли он с ума, и не мог понять, почему совершает такие поступки.

Его приступы безумия становились все более частыми. С каждым разом они становились все хуже и были более неконтролируемые.

Се Цинчэн понял, что что-то не так.

Возможно, у того препарата были какие-то непредвиденные побочные эффекты...

После очередного эмоционального срыва Се Цинчэн долгое время лежал, свернувшись калачиком и содрогаясь от боли, а потом набрал номер, который оставил ему Цинь Цыянь...

Цинь Цыянь тоже впервые услышал о том, что «RN-13» может воздействовать на психику.

Он немедленно вылетел обратно в Шанхай и забрал Се Цинчэна на ряд обследований. Все показатели были почти в норме, но Се Цинчэн был определенно болен.

Тогда у психического расстройства, вызванного «RN-13», еще не было ни названия, ни других зарегистрированных случаев. Цинь Цыянь решил, что Се Цинчэн просто испытывает слишком сильный психический стресс, поэтому он направил его пройти курс психотерапии у врача в Шанхайской психиатрической больнице.

Врач был очень ответственным, он назначил Се Цинчэну всеобъемлющий системный курс лечения.

В течение того периода Се Цинчэн принимал огромное количество психотерапевтических препаратов. Некоторые из лекарств замедляли его мышление и затуманивали сознание, но в основном они все-таки не облегчали его эмоциональные страдания.

Как только он прекращал принимать лекарства, то становился еще более подавленным и неуравновешенным.

Шли дни, Се Цинчэн не мог этого больше терпеть. Он всегда был очень стойким, никогда не позволял физической боли измотать себя, но, в конце концов, его сломили душевные муки.

После очередного приступа, когда он до слез напугал Се Сюэ и очередного известия из полицейского участка о том, что никакого прогресса в расследовании нет, темной ненастной ночью, пропитанной опустошением…

Се Цинчэн окончательно сломался.

Психическая болезнь была словно вездесущий демон, способный сломить сердце прежде несгибаемого юноши.

Сознание Се Цинчэна, казалось, уже не принадлежали ему самому, когда он взял в руки нож... и прижал его к запястью.

 «Я хочу жить».

«Я хочу увидеть, как она вырастет».

«Доктор Цинь, вы можете меня спасти?..»

Отзвуки того решительного голоса, казались эхом из другой жизни.

Лезвие безжалостно скользнуло вниз.

Порез был очень глубоким, мгновенно хлынула кровь...

Се Цинчэн закрыл глаза.

Оказывается, человеку, чье сердце перенесло столько мук, умереть на самом деле было так легко.

Из раны текла кровь...

Посреди ночи, в пустынном переулке Се Цинчэн сидел с закрытыми глазами под широким карнизом, защищавшим его от дождя. Он позволял своей жизни капля за каплей вытекать из пореза.

Казалось, он действительно больше не был Се Цинчэном.

Он был лишь пустой оболочкой, гниющим трупом...

– Сяо Се! Сяо Се!

Сквозь затуманившийся взор он, казалось, увидел, как из такси вышел мужчина.

Мужчина был высоким с крепким телосложением, в руках он держал большой черный зонт. Он был так похож на его отца...

Цинь Цыянь и представить себе не мог, что вернувшись вечером в Шанхай, и проезжая мимо дома Се Цинчэна по дороге из аэропорта, он увидит столь печальную сцену.

Он выскочил из машины и протянул к сидевшему, свернувшись калачиком на ступеньках, юноше руку…

– Что ты делаешь? Разве не больно?

Се Цинчэн поднял голову и посмотрел на него, словно маленький бездомный зверек.

Его губы шевельнулись, но из них не вышло ни звука.

Цинь Цыянь поднял его и закинул себе на спину. Не обращая внимания на проливной дождь, промочивший его одежду, доктор осторожно поставил зонт так, чтобы прикрыть ребенка, лежащего у него на плечах.

– Идем. Все будет хорошо. Я отвезу тебя в больницу... Я отвезу тебя в больницу, Сяо Се. Держись.

С того дня Цинь Цыянь понял, что болезнь Се Цинчэна не была просто обычной психической проблемой.

Он позвонил своему однокурснику в Америку, и тот, выслушав его рассказ, пролистал определенные медицинские записи и обнаружил, что в Штатах подобные случаи уже бывали среди испытуемых, принимавших «RN-13».

И никто из них долго не протянул.

Их тела и разумы были слишком сильно истощены. Как итог – каждый божий день они проводили в борьбе с самыми негативными человеческими эмоциями.

Страшнее физической боли, было эмоциональное отчаяние.

Закончив разговор Цинь Цыянь еще долго стоял в одиночестве на балконе своего дома.

Ему действительно очень нравился Се Цинчэн. Любой, кто бы ни увидел упорство и зрелость этого ребенка, не смог бы не полюбить его.

Если кто и сможет победить эту болезнь человеческого сердца, думал Цинь Цыянь, то это точно будет Се Цинчэн. Пока будет кто-то, кто сможет искренне понять его и быть рядом.

Так получилось, что Цинь Цыяня тогда временно командировали на другое место, и он смог остаться в Шанхае на более чем полгода.

И вот, он принял решение.

Он решил быть рядом Се Цинчэном так часто, как только мог, и относиться к нему как к приемному сыну.

Однако это нельзя было предавать огласке – ведь если его коллеги из Первого филиала больницы Яньчжоуского университета узнают, что Се Цинчэн тот самый ребенок, попавший в серьезную автокатастрофу, ему будет не избежать допроса.

А так как «RN-13» был запрещенным препаратом, то, не говоря уже о том, что случится с его собственной карьерой, Се Цинчэну грозила страшная опасность стать объектом экспериментов.

В результате почти никто не знал о близких отношениях между Цинь Цыянем и Се Цинчэном.

Цинь Цыянь относился к Се Цинчэну так, словно был ему отцом.

Он дал Се Цинчэну новую жизнь, дал юноше, стоявшему на пороге смерти, мужество жить дальше. А еще он дал мертвому мальчику со сгнившей душей новый смысл жизни.

За шесть месяцев, проведенных вместе, Цинь Цыянь стал психологической опорой Се Цинчэна.

Какие бы негативные эмоции ни испытывал Се Цинчэн, профессор Цинь был способен все их принять и облегчить.

Мудрость Цинь Цыяня, его знания и его способность помогать миру дали Се Цинчэну, потерявшему свою мечту, новый луч света.

Он не мог стать полицейским.

Но, возможно, он мог бы стать врачом.

Врачом, таким, как Цинь Цыянь.

Дни превращались в месяцы, Цинь Цыянь неустанно и терпеливо учил Се Цинчэна контролировать свои эмоции и одновременно с этим, как ученику, давал ему наставления на пути медицины.

Как Хэ Юй погрузился в хакинг, так и молодой Се Цинчэн погрузился в учебу, чтобы отвлечь себя. Благодаря такому подходу постепенно он взял болезнь под свой контроль.

Цинь Цянь предоставил ему возможность в свободное время поучиться в исследовательском институте своего друга в качестве обычного студента. Тем самым он дал ему стимул продолжать преодолевать трудности.

Тот исследовательский институт спонсировал Хэ Цзивэй.

Однако никто не знал, что Цинь Цыянь и Се Цинчэн были очень близки – в присутствии других людей они вели себя безразлично, словно знакомые, которые просто мимоходом кивали друг другу. Когда Цинь Цыянь хотел дать Се Цинчэну возможность поучиться, он всегда делал это под предлогом поддержки молодежной группы по интересам, а не просил своих друзей напрямую разрешить Се Цинчэну присоединиться к их лабораторным исследованиям.

Вместе с тем, Се Цинчэн не обманул ожиданий Цинь Цыяня – словно гений, он быстро усваивал все новые знания.

Похоже, что «RN-13» сделал его еще умнее. В течение следующего десятилетия Се Цинчэн учился лично у Цинь Цыяня и выучил больше, чем смог бы освоить любой обычный человек.

Помимо медицины, Се Цинчэн достиг поразительных успехов в биологических науках. Он даже начал лично проводить исследования вспомогательных препаратов для «RN-13» и, являясь больным психической Эболой, он занялся изучением патологии этого заболевания.

И вот однажды Се Цинчэна неожиданно осенило…

Он ведь сам был отличным подопытным.

Именно из-за того, что он прошел полный курс лечения «RN-13», став первым подобным пациентом, его тело могло выдержать фармацевтические эксперименты, которые не вынес бы ни один обычный человек.

Проводя такие эксперименты, он мог бы найти ответы на вопросы, связанные со многими распространенными заболеваниями, и тем самым способствовать появлению новых методов лечения…

Подобно тому, как Шэнь-нун испытывал сотни трав. [Шэнь-нун – покровитель земледелия, открыл все лекарственные травы. У него была красная плётка, которой он стегал стебли трав, определяя их свойства. По другому мифу, он пробовал отвары всех растений и много раз в день отравлялся, но выживал благодаря магическому средству.]

И вот так Се Цинчэн почувствовал, что его короткая жизнь, возможно, не лишена смысла.

Хотя он уже не мог быть прежним Се Цинчэном – он вынужден был отказаться от своей изначальной мечты и от желания узнать правду о смерти своих родителей...

Но, по крайней мере, он больше не был бесполезным человеком.

Он мог позволить своей боли расцвести ярко-алыми цветами, позволить своей жизни осветить путь тем, кто жил в боли, и вывести их из бесконечной, удушающей тьмы.

Он записывал, сохранял и систематизировал данные, запятнанные его кровью, содержание которых позже стало тем, что другие назвали легендарными «данными Первого Императора» или «архивом Первого Императора».