Ли Жоцю сначала не узнала юношу. В конце концов, нынешний Хэ Юй слишком отличался от того ученика младшей школы, которого она когда-то угощала чаем. Ей потребовалось некоторое время, прежде, чем она поняла:

– А, это ты?

На ее лице появилось легкое смущение.

Хэ Юй же ничуть не смутился и улыбнулся:

– Ли-ай [тетя], это я, здравствуйте.

– ...

Рот этого мелкого паршивца был слишком ядовит. Ли Жоцю была еще в том возрасте, когда ее можно было называть цзе [старшая сестра]. Однако Хэ Юй предпочел назвать ее тетей, как будто хотел намекнуть ей на что-то.

Ли Жоцю:

– Ты, ты так вырос. Когда я видела тебя в последний раз, ты был еще ребенком...

Хэ Юй продолжал чуть улыбаться, ничего не отвечая.

Ли Жоцю:

– Сколько же лет мы не виделись?

Хэ Юй:

– Это было довольно давно.

Юноша и Ли Жоцю еще какое-то время смотрели друг на друга. Она была довольно восприимчива к чужим эмоциям, поэтому сразу заметила, что со взглядом Хэ Юя было что-то не так.

Это ощущение... Как его описать?

На самом деле оно было несколько знакомо.

Немного поразмыслив, Ли Жоцю вспомнила – это чем-то напоминало ей то юную девушку, что пришла к порогу ее дома, чтобы затеять драку.

Ли Жоцю была удивлена, заметив это сходство, и на мгновение замерла. Она не понимала, почему юноша смотрел на нее именно таким взглядом.

– Ты... Ты разве не должен встречать Новый год с родителями? – нерешительно спросила она.

Ответ Хэ Юя был очень прост:

– Нет. Я праздную с Се-гэ.

– Но...

Ли Жоцю хотела спросить его о чем-то еще, но Се Цинчэн прервал ее:

– Идем со мной.

У Ли Жоцю не осталось выбора, кроме как отступиться. Се Цинчэн искоса взглянул на Хэ Юя и несколько секунд предостерегающе смотрел на него, после чего направился на поиски Се Сюэ.

Хотя Се Сюэ до смерти ненавидела Ли Жоцю, она, как и Се Цинчэн, была не из тех, кто добивает лежачего. Видя, как сильно тот подонок избил Ли Жоцю – уголки губ распухли, один зуб выбит – Се Сюэ все же согласилась отвезти ее в ближайшую гостиницу и побыть рядом с ней пару дней.

Уладив все дела, Се Цинчэн сидел в своем доме в одиночестве и курил.

Его больше никто не побеспокоил: тетушка Ли была очень тактичным человеком, а остальные тетушки и дядюшки развлекались болтовней с Хэ Юем.

Толпа празднующих соседей негромко шумела снаружи, они изо всех сил делали вид, что ничего не произошло, чтобы он почувствовал себя спокойнее. С наступлением ночи с неба снова начал падать снег. Окна постепенно заволокло туманом конденсата, так что отчетливо видны остались только красные украшения, приклеенные к стеклу.

Глаза Се Цинчэна были такими же мутными, как затуманившееся окно. Он затушил тонкими пальцами последнюю сигарету и поднялся, чтобы принять душ.

В комнате было очень накурено – слишком много сигарет он сегодня выкурил, да еще и выпил несколько бокалов вина. Его психическое состояние было не слишком спокойным, поэтому он долго не мог заснуть.

Примерно в тот момент, когда национальная радиостанция начала транслировать «Незабываемый вечер», открылась дверь.

В дреме Се Цинчэн подумал, что вернулась Се Сюэ, и только когда некто зашел за полог и подошел к кровати он понял, что это Хэ Юй.

Лежащий на кровати Се Цинчэн не желал с ним общаться. Он лишь едва приоткрыл свои персиковые глаза и равнодушно посмотрел на Хэ Юя пустым взглядом.

Он не проявил гнева перед Ли Жоцю, но на самом деле чувствовал себя униженным.

Крайне униженным.

Скорее всего Ли Жоцю вообще не чувствовала ничего такого, это ведь она его предала, а сейчас, рыдая, вернулась к нему на глазах у стольких людей. Из-за этого Се Цинчэн чувствовал себя так, будто его шрамы обнажили и выставили на всеобщее обозрение.

Включая Хэ Юя.

Он чувствовал себя полным неудачником, который не смог удержать собственную жену. Такое глубоко ранило бы любого мужчину. Се Цинчэн думал, что по прошествии стольких лет эта рана больше не будет кровоточить.

Однако появление Ли Жоцю, несомненно, заставило его плоть вновь гноиться изнутри. И это было больно.

Мужчина и юноша долгое время молча смотрели друг на друга в темноте.

Через какое-то время Се Цинчэн хрипло произнес:

– Иди домой. Вечеринка закончилась.

Хэ Юй:

– Се Цинчэн, ты ведь мог ей сказать, чтобы она убиралась.

– Она моя бывшая жена.

– Она всего лишь твоя бывшая жена.

Раздраженный Се Цинчэн закрыл глаза. Его сознание сейчас было довольно рассеянным: избыток никотина и алкоголь тормозили его мысли.

Он сказал:

– Не лезь не в свое дело. Уходи.

После произошедшего на съемке фильма Хэ Юй в самом деле собирался относиться к Се Цинчэну с элементарным уважением.

Но сегодня вечером все изменилось. В тот момент, когда он увидел явившуюся Ли Жоцю, все его мысли о «примирении», «понимании» и «доброте по отношению к себе подобным» будто испарились.

В сердце Хэ Юя клокотала кипящая лава. Прищурившись он сказал:

– Се Цинчэн, позволь спросить, почему ты так вежливо с ней разговаривал? Ты ведь не собираешься простить ее и снова с ней сойтись, верно? Если так, то у тебя совсем нет никаких пределов – любой может бросить тебя, а ты...

– Кто, блядь, планирует с ней сойтись? – Се Цинчэн вспылили и резко сел на кровати. В сумраке ночи он сидел с растрепанными волосами и широко распахнутыми от унижения глазами. – Когда это я собирался простить ее? Но она ведь женщина! И она была моей женой! Что ты хочешь, чтобы я с ней сделал? Ты хотел бы, чтобы я посреди зимы, под Новый год выставил ее на улицу? Я взрослый мужчина, ты понимаешь? Я просто, блядь, не могу выставить женщину! Я не могу этого сделать!

– Дело не в том мужчина ты или нет, а в том, что правильно, а что нет. Правильно – предать того, кто предал тебя и выпил твою кровь. Она ведь изменила тебе...

Се Цинчэн больше не мог этого выносить.

Он понял, что Хэ Юй услышал всю историю от начала до конца, пока стоял за дверью.

В течение многих лет Се Цинчэн никому не хотел раскрывать истинную причину их с Ли Жоцю развода, он просто говорил, что их чувства угасли. В конце концов, ведь ни одному мужчине не хотелось бы признавать, что его жена полюбила другого. Это не вопрос правильности или неправильности, это вопрос огромного позора.

Глаза Се Цинчэна так покраснели, будто вот-вот из них начнет капать кровь. Он разъяренно прорычал:

– Тебе это доставляет удовольствие, да?

– ...

– Заткнись, Хэ Юй. Что ты вообще об этом знаешь?.. Задаешься вопросом, действительно ли я был настолько плох, верно? Когда она была со мной, я был достаточно добр с ней. Я поддерживал ее во всем и позволял делать все, что она хотела. Разве есть моя вина в том, что она мне изменила?!

Хэ Юй скривился лицом.

– Я не это имел в виду.

Однако Се Цинчэна сейчас было трудно успокоить этим. Воздействие большого количества никотина, алкоголя, стрессовое состояние и расспросы Хэ Юя привели к тому, что он потерял над собой контроль и стал очень раздражительным.

Теперь, когда Хэ Юй знал, что Се Цинчэн тоже болен Психической Эболой, и как хорошо мог ее подавлять, ему было еще более неприятно видеть, как тот теряет над собой контроль при упоминании Ли Жоцю.

Он чувствовал, что обида и дискомфорт в его сердце только усиливаются. Глаза Хэ Юя немного покраснели.

– Но, Се Цинчэн, ты не должен позволять какой-то суке влиять на себя до такой степени.

– Не произноси в моем присутствии таких гадостей. Ты ничего о ней не знаешь, к тому же она моя бывшая жена, понимаешь?

Хэ Юй пристально посмотрел на Се Цинчэна.

– Раз ты так говоришь, значит, она тебе все еще небезразлична.

– Да мне плевать на нее!

Се Цинчэна начало трясти от гнева. Он понимал, что ему не стоит продолжать так огрызаться, но крайнее унижение все еще не позволяло ему завершить спор с Хэ Юем.

Это правда, он никогда не вступал в споры с Ли Жоцю.

Но сейчас, когда перед ним стоял Хэ Юй, ему хотелось выругаться и выговориться. Се Цинчэн даже хотел схватить лампу, стоявшую рядом с ним, и запустить ее в Хэ Юя, чтобы тот, наконец, ушел.

Возможно, в этот самый момент он тоже был раненым драконом, который свернувшись калачиком в своей пещере, пытался залечить раны, и совсем не хотел, чтобы кто-то из его сородичей вторгался на его территорию.

Поскольку они оба были драконами-самцами, кто знает, не вонзит ли Хэ Юй свои клыки в его шею и не лишит ли его жизни?

Се Цинчэн сделал то, о чем подумал.

Бах!

С жутким грохотом лампа разбилась.

Хэ Юй был застигнут врасплох, острый край лампы полоснул его по лбу, разрезав плоть, словно ножом. Из раны тут же потекла теплая кровь.

– ...

Юноша долго молчал, потом поднял руку, осторожно коснулся раны и в темноте растёр между пальцами капли крови. Он безмолвно смотрел на кончики своих пальцев.

Се Цинчэн:

– Уходи… Убирайся.

Хэ Юй смотрел на кровь на своей ладони и через некоторое время мягко улыбнулся. Когда он поднял свой взгляд, в его глазах появилось какое-то странное красное мерцание.

– Се Цинчэн... – Хэ Юй вздохнул. – Ты ведь хотел, чтобы я относился к тебе добрее… Прошло совсем немного времени, а ты вот так со мной обращаешься.

Шаг за шагом он подошел к кровати Се Цинчэна и посмотрел на него сверху вниз.

Хэ Юй чувствовал, что находится на грани приступа. Его сердце было полно неописуемой злости, раздражения и боли. Все эти чувства вместе делали его бездушным, агрессивным и кровожадным.

– Ты вот так планируешь со мной дальше взаимодействовать, Се Цинчэн?

– ...

– Эта женщина, она не более чем бесстыдная предательница и обманщица. Ее, не жалея, можно разрезать на тысячу кусков. Но вот я из твоего рода. Как ты можешь из-за нее причинять мне такую боль?

– Я сделал это не из-за нее...

На данный момент оба этих сумасшедших были просто не способны к адекватному общению.

Они будто выплескивали свои эмоции каждый на своем отдельном канале, в двух потоках, которые никак не соприкасались между собой.

Хэ Юй не проявлял никаких признаков эмоционального перевозбуждения, но его рациональность сейчас была ниже, чем у Се Цинчэна. Се Цинчэн знал, когда нужно остановиться, и где его границы для выражения собственных чувств. Если что-то пробуждает в нем какие-либо эмоции, их нужно взять под контролировать и вовремя подавить.

Но Хэ Юй был другим.

Хэ Юй был юным драконом, который не знал, как себя контролировать. Хотя со стороны и казалось, что он сохранял хладнокровие под давлением обстоятельств, однако тени в его глазах становились все мрачнее.

Он вдруг поднял окровавленную ладонь и поправил волосы, упавшие на лоб Се Цинчэна, откинув их большим пальцем назад.

Тихо, словно разговаривая сам с собой, Хэ Юй произнес:

– Какой прок в том, чтобы быть с ней таким добрым?.. Она все равно относится к тебе как к запасному колесу или мусорному баку… Она не уважает тебя, Се Цинчэн… Она не любит тебя.

– Что за бред ты несешь?! – Се Цинчэн был в ярости. На этот раз он вскочил с кровати, чтобы выставить Хэ Юя за дверь. – Говорю тебе, Хэ Юй, ты еще ребенок. Ты еще вообще ничего не понимаешь! Да, ты прав, она меня не уважает, я был недостаточно для нее хорош, ясно? Я заслужил развод, я заслужил, чтобы ты насмехался надо мной, я заслужил...

Се Цинчэн не смог закончил свою фразу…

Потому что Хэ Юй схватил его, завел его руки за спину, прижал к себе, чуть склонившись вперед, и они оба упали на кровать. Глаза Се Цинчэна широко распахнулись, когда в следующее мгновение юноша яростно поцеловал его пахнущие табаком губы под бой колокола снаружи, возвестившего о наступлении нового года.

– Верно, Се Цинчэн. Ты действительно заслужил это, – пробормотал Хэ Юй, оторвавшись на мгновение от их яростно-страстного поцелуя. – Ты все правильно делаешь, провоцируя меня.

– Отпусти... Ты... Блядь... Отпусти меня! – яростно шипел на него Се Цинчэн между поцелуями. – Что ты делаешь?! Не ты ли говорил, что больше не будешь так со мной поступать?

Хэ Юй обхватил одной рукой его шею, а другой – талию. Услышав слова Се Цинчэна, он немного отстранился и внимательно вгляделся в его лицо.

Он продолжал лежать на Се Цинчэне, его губы находились на расстоянии пары сантиметров от губ Се Цинчэна, он отчетливо чувствовал, как поднимается и опускается от дыхания грудь другого мужчины.

– Ты сказал, что больше не будешь этого делать, – задыхаясь, прошептал Се Цинчэн.

Звукоизоляция в старом доме была не слишком хорошей, к тому же снаружи были люди. На сегодня Се Цинчэн уже достаточное количество раз испытывал стыд.

Они вдвоем устроили такой беспорядок и шум, достаточно громкие, чтобы привлечь внимание и косые взгляды соседей. Се Цинчэн не хотел терять лицо еще больше.

– Хэ Юй, я надеюсь, ты сможешь сдержать свое слово.

Хэ Юй молча смотрел на него в ответ, опустив ресницы. Его взгляд переместился с глаз Се Цинчэна на его губы.

– Как я и сказал, не волнуйся, я не нарушу своего обещания.

Темный взгляд Хэ Юя от губ Се Цинчэна снова вернулся к его глазам.

Когда Хэ Юй смотрел на его губы, его взгляд был полон желания, но теперь, когда он смотрел в глаза Се Цинчэна, его взгляд был словно бездонная тьма.

– Но...

Пальцы Хэ Юя ласково погладили лоб Се Цинчэна.

Потом он закрыл глаза и кончиком носа мягко потерся о его ухо.

Когда Хэ Юй снова открыл свои глаза, в них пылал холодный обжигающий огонь.

– Кое-что может быть по-другому. Хочешь попробовать?

Се Цинчэн не понимал, о чем он говорит. Что может быть по-другому?

Хэ Юй вдруг потянул пояс банного халата Се Цинчэна.

Се Цинчэн так разозлился, что его глаза покраснели от ярости.

– Ты все-таки собираешься сделать это снова? Ты отступишься от своих слов? Ты относишься с уважением ко всем душевнобольным, кроме, блядь, меня?!

Хэ Юй ничего не ответил. Он лишь с силой засунул Се Цинчэну между зубами пояс от халата, не оставив тому возможности внятно говорить.

Теперь, когда дело зашло настолько далеко, Се Цинчэн не мог больше этого терпеть. Он не хотел прибегать к насилию, но, похоже, что насилие было единственным выходом для того, чтобы справиться с Хэ Юем. Се Цинчэн схватил стоявшую рядом чашку и для начала плеснул из нее водой в лицо юноши. Однако вода не только не остудила пыл Хэ Юя, наоборот, он только крепче сжал его в своих объятиях. Разозлившись Се Цинчэн ударил Хэ Юя кружкой по голове!

Послышался глухой стук, из и так кровоточившего лба Хэ Юя полилось больше крови.

Горячая красная кровь каплями стекала вниз по его лицу.

Просочившись сквозь черную как смоль бровь, струйка крови попала прямо в один из его широко открытых глаз.

Кровь залила край глаза.

А потом … резко потекла вниз.

Словно кровавая слеза, беззвучно стекающая из уголка глаза демона.

– ...

Возможно, из-за того, что глаза Хэ Юя выглядели слишком пугающе, или может из-за кровавых слез, стекающих по мокрому лицу юноши, Се Цинчэна вдруг осознал, что все действительно вышло из-под контроля. Не мог же он совершить убийство в Новый год.

Рука Се Цинчэна со вздувшимися от гнева венами сильно дрожала, Хэ Юй крепко сжал его руку в своей. Его пальцы переплелись с пальцами Се Цинчэна и забрали у него кружку, которую тот до сих пор крепко сжимал…

Когда окровавленная ладонь Хэ Юя мягко коснулись ладони Се Цинчэна, заполнила ее пальцами пропитанными страстным желанием, там больше не осталось места для орудия убийства. Чашка упала, скатилась с края кровати и разбилась о пол вдребезги.

Услышав звук бьющегося фарфора, Се Цинчэн вдруг зажмурился. Выражение его лица было изможденным и будто наполненным болью из-за всего сумасшествия, что произошло сегодня.

– Се Цинчэн...

Хэ Юй медленно поднял руку. Его глаза выглядели безумными, но вместе с тем спокойными, обиженными и возмущенными.

Он коснулся холодного лица Се Цинчэна.

– Я ведь уже сказал, кое-что может быть по-другому.

Потом он склонил голову…

И сделал то, чего не делал никогда раньше.

Се Цинчэн уже потерял всякую веру в него и никак не ожидал, что Хэ Юй, распахнув на нем халат, склонится, опустит голову и... Он в самом деле... Он в самом деле взял пенис Се Цинчэна себе в рот.

– !!

Глаза Се Цинчэна шокировано распахнулись, из его рта послышался приглушенный тканевым кляпом стон. Его разум на мгновение помутился, то, что происходило сейчас, было за пределами его воображения.

Что Хэ Юй творил?

Обычно Хэ Юй был полон похоти и нетерпения, к тому же по натуре он был склонен к проявлению насилия в постели. Раньше его заботило только как бы самому попасть внутрь, при это он был грубоват и не прикладывал особых усилий, чтобы позаботиться о Се Цинчэне спереди… И не то чтобы у него получалось, когда он пытался. В конце концов, Се Цинчэн был довольно фригидным. У Хэ Юя не хватало терпения, чтобы растопить эту ледяную статую.

Однако сейчас Хэ Юй брал его в рот.

Техника исполнения орального секса у Хэ Юя была не слишком хороша. Он делал все довольно грубо, чего, собственно, и следовало ожидать, ведь раньше Хэ Юй никогда подобным не занимался. И никогда не думал, что когда-нибудь будет делать такое.

Когда Хэ Юй услышал слова Се Цинчэна о том, что он заслужил развод, заслужил, чтобы над ним посмеялись и бросили, Хэ Юй почувствовал раздражение и какую-то боль.

Он не знал, как облегчить свою боль, и не знал, как заставить Се Цинчэна прекратить свое самоистязание. Казалось, что, чтобы он ни сказал, это нанесет удар по больному месту Се Цинчэна. К тому же, он не мог контролировать свои эмоции, и после нескольких слов, скорее всего, только бы сильнее поссорился с Се Цинчэном.

Поэтому он решил поступить так.

Чтобы Се Цинчэн не наговорил еще больше глупостей и не разозлил его окончательно, Хэ Юй просто засунул тканевый пояс мужчине в рот, поэтому сейчас Се Цинчэн не мог и слова сказать. Его зрачки сузились до булавочных головок, когда Хэ Юй взял его в рот. Все, происходящее сейчас в постели, приводило его разум, притупленный никотином и алкоголем, в еще большее замешательство.

Он и предположить не мог, что такое может случиться.

По правде говоря, Се Цинчэн никогда раньше не занимался оральным сексом.

Он был очень традиционным и консервативным человеком. Когда они с Ли Жоцю были вместе, он никогда не просил ее делать что-то доставляющее ему удовольствие. Се Цинчэн считал, что женщин, как слабый пол, следует уважать и защищать, поэтому, хотя он и четко понимал рациональность орального секса с медицинской точки зрения, для него такое все равно было неприемлемым.

Он считал, что это постыдно для женщин и даже может унизить его жену.

В голову Се Цинчэна даже никогда не приходили мысли об оральном сексе.

Но прямо сейчас, когда Хэ Юй, без всяких колебаний, сосал и облизывал его член, Се Цинчэна охватило ужасающее удовольствие, совершенно не похожее на обычный половой акт.

Это было даже не совсем физическое удовольствие, а скорее, это была ментальное удовлетворение.

Это удовлетворение родилось из основного мужского инстинкта – желания покорить. Се Цинчэн никогда раньше не испытывавший подобных ощущений. Он запустил руку в черные волосы Хэ Юя, и чуть дрожащими пальцами попытался оттолкнуть его.

Хэ Юй проигнорировал его и стал забирать в рот глубже.

Не в силах этого вынести, Се Цинчэн грубо дернул Хэ Юя за волосы. Грудь Се Цинчэна тяжело поднималась и опускалась, глаза покраснели…

Се Цинчэну не нравился секс. После того как Ли Жоцю изменила ему, он чувствовал себя крайне униженным. Как результат – Се Цинчэн испытывал отвращение к любви и еще большее отвращение к физическому желанию – чем ближе дело подходило к сексу, тем холоднее он становился.

А после этого как они с Хэ Юем занималась гомосексуальным сексом, Се Цинчэн получил еще и посттравматическое стрессовое расстройство, настолько тяжелое, что поначалу даже от одной мысли о сексе его тошнило. Однако позже, благодаря своей нечеловеческой силе воли, Се Цинчэн, в конце концов, избавил свое тело от этой слабости. Хэ Юй был молод, энергичен и ненасытен, Се Цинчэн же со временем научился отстраняться и быть безразличным к происходящему.

До настоящего момента.

На самом деле ему нравилось то, что делал Хэ Юй: рот юноши был горячим и влажным, зубы осторожно избегали соприкосновения, в то время как язык ласкал его член.

Было так странно, что Хэ Юй лизал и сосал его с такой страстью и энтузиазмом, ведь он же явно ненавидел гомосексуальность. Однако сейчас он чувствовал, что нет ничего страшного в том, чтобы сосать пенис Се Цинчэна. На самом деле ему это даже нравилось.

Ни один мужчина не стал бы особо сопротивляться проявлению сексуального желания другого человека, особенно, когда оно выказывалось с такой бурной страстью, а не было просто механическим исполнением полового акта из обязательств.

Се Цинчэн стиснул зубы, чтобы сдержаться, его кадык чувственно двигался вверх-вниз. В конце концов, он на мгновение потерял контроль и издал тихий стон на выдохе.

Но тут же почувствовал, что это уже слишком.

За исключением того раза, когда он находился под воздействием «Сливового аромата 59», Се Цинчэн никогда не получал особого удовольствия, когда занимался этим с Хэ Юем. Его переполняли лишь унижение и отвращение. Будучи мужчиной ему было трудно перенести то, что кто-то брал над ним верх.

Но сейчас он чувствовал приятное покалывание от давно забытого чувства возбуждения, медленно пробуждающегося в его теле под интенсивными оральными ласками юноши.

Сердце Се Цинчэна билось все быстрее и быстрее, хотя в глубине своего сознания он чувствовал, что происходящее неправильно.

Такого не должно было случиться.

Он снова зарылся пальцами в черные пряди Хэ Юя и снова попытался оттолкнуть его.

Но голова юноши упрямо оставалась погружена между его бедер. Хэ Юй абсолютно не чувствовал себя грязным или униженным. Он стал еще больше ласкать и лизать, почувствовав, как Се Цинчэн, тяжело дыша, отталкивает его. Хэ Юй поднял свои миндалевидные глаза вверх, уставившись на Се Цинчэна похотливым взглядом.

– ...

Через некоторое время Хэ Юй медленно вынул член Се Цинчэн изо рта и легонько поцеловал его красивый подрагивающий ствол. На губах юноши и плоти мужчины поблескивали капельки влаги. В темноте ночи Хэ Юй и Се Цинчэн со сбившимся дыханием молча смотрели друг на друга.

От этих оральных ласк естество Се Цинчэна уже стояло колом.

Хотя Се Цинчэн все еще чувствовал себя некомфортно находясь рядом с мужчиной, но его сексуальное желание никогда еще не было настолько сильным. На самом деле Се Цинчэну не нравилось заниматься сексом, он относился к нему очень равнодушно, однако это не означало, что у него совсем не было никакого желания, или он страдал от полового бессилия. Се Цинчэна все-таки был человеком из плоти и крови, и поэтому, когда Хэ Юй использовал свой рот, чтобы доставить ему удовольствие, он конечно же испытал определенные чувства.

Это был первый раз, когда он почувствовал плотское желание рядом с Хэ Юем.

– Гэ, я ведь сказал... –  будто осмелев произнес Хэ Юй. Его голос звучал низко и немного хрипло, из-за того, что он старался глубже взять член Се Цинчэна в свою глотку. – кое-что может быть по-другому.

Говоря это, Хэ Юй несколько раз провел рукой по влажному эрегированному пенису Се Цинчэна. А потом, не сводя глаз с Се Цинчэна, он чуть повернул лицо и еще раз поцеловал подрагивающий член. Хэ Юй прикрыл глаза, мягко опустив ресницы, и слегка потерся о него кончиком носа. Ему в самом деле доставляло удовольствие делать это.

– Гэ, ты заслужил это за то, что спровоцировал меня… А та женщина, что вернулась, тебя не заслужила… Тебе не следовало беспокоиться за нее… Твой дом настолько мал, что ты можешь приютить только одного человека. Конечно, это должен быть я… Я единственный, кто может войти в твое логово.

Юноша продолжал целовать его член, шепча эти слова. Выражение на лице Хэ Юя на самом деле было довольно болезненным и безумным, но помимо безумия, в его миндалевидных глазах, казалось, были еще какие-то очень уязвимые и очень запутанные чувства.

Оторвавшись от оральных ласк Хэ Юй выпрямился, вытащил ткань, закрывавшую рот Се Цинчэна, и прильнул к его губам в поцелуе.

– Мм...

Хэ Юй издал низкий стон, когда их губы и языки переплелись. Одной рукой он зафиксировал затылок Се Цинчэна, а сам двигал головой, меняя угол, проскальзывая языком глубже, двигаясь скользко и эротично, прикусывая губы Се Цинчэна и стараясь заставить его хотеть.

Подслушав разговор между Ли Жоцю и Се Цинчэном, Хэ Юю захотелось Се Цинчэна больше, чем когда-либо. Ему особенно хотелось трахнуть Се Цинчэна именно на этой кровати, там, где Се Цинчэн превратил Ли Жоцю из девушки в женщину.

Хэ Юй хотел, чтобы Се Цинчэн желал его, чтобы он возбудился из-за него, и чтобы он кончил из-за него. Хэ Юй хотел, чтобы Се Цинчэн стал тем человеком, который действительно жаждал его, и чтобы он содрогаясь кончал под ним на этой кровати.

Именно появление саоцзы наполнило сердце Хэ Юя раздражением и гневом. Он почувствовал себя крайне некомфортно и беспомощно. Эти чувства сводили его с ума, поэтому он без раздумий решил ублажить Се Цинчэна своим ртом.

Ему больше ничего не оставалось, ведь он не был женщиной, и не знал, как можно ее победить.

Он мог лишь неуклюже, но с энтузиазмом сделать минет Се Цинчэну.

Хэ Юй надеялся, что пламя, горящее в его груди, сможет сегодня ночью зажечь и Се Цинчэна… и выжечь все следы, что оставила на его теле Ли Жоцю.

Хэ Юй прижался лбом ко лбу Се Цинчэна и между поцелуями прошептал:

– Та женщина сказала, что все было бы иначе, если бы у вас с ней был ребенок... Но она не заслуживает этого… Она не заслуживает этого, Се Цинчэн… Она не понимает тебя. Во всем мире только я понимаю тебя лучше всех... Я чувствую тебя лучше всех...

Чувство боли и одиночества наполняли сердце Хэ Юя все больше и больше, словно безбрежный океан.

– Я так разозлился, когда ты с ней разговаривал. Как она могла так бесстыдно заявить, что хочет от тебя ребенка?

– ...Она не это имела в виду.

– И ты все еще защищаешь ее!

Этот безумец в самом деле сходил с ума. Ему казалось, будто он хотел придушить Се Цинчэна, но в то же время ему хотелось, чтобы Се Цинчэн выражал ему свое одобрение и хвалил. Пока Хэ Юй говорил, безумие в его глазах становилось все более выраженным, а голос звучал все мягче и тише:

– Гэ, ты не имеешь права защищать ее... Она относится к тебе не так хорошо, как я… Она когда-нибудь делала такое для тебя?

– ...

– А я могу... Я могу сделать тебе минет.

Хэ Юй продолжал неглубоко, легкими прикосновениями, целовать губы Се Цинчэна.

– Она сделала тебя таким холодным, но я могу излечить тебя от этого… Правда… На этот раз я не лгу тебе… Тебе не стоит быть таким фригидным… Не будь холоден со мной. Не будь со мной таким, каким ты был с ней.

Хэ Юй в самом деле звучал, как безумец. Он то ли угрожал, то ли умолял.

Возможно, в этот момент Хэ Юй и сам не осознавал, какие именно чувства испытывает. Слишком много всего слилось воедино и заполнило его сердце словно топкое болото. Хэ Юй увяз в нем, но взглянув в глаза Се Цинчэна, подумал, что, возможно, это единственный путеводный луч, который сможет вывести его из этого холодного болота.

Се Цинчэн закрыл глаза и отвернулся. Эмоциональное давление Хэ Юй было слишком тяжелым для него.

Хэ Юй продолжал целовал его на постели, но увидев, как Се Цинчэн отворачивает голову, его будто охватила тревога, злость и обида. Он молча вглядывался в решительное, холодное и бесстрастное лицо Се Цинчэна.

Словно в отместку, или словно прося о помощи, Хэ Юй склонил голову, чтобы снова охватить его губы.

Се Цинчэн схватил его за волосы и остановил движение.

– Прекрати.

Его голос звучал очень низко, без какой-либо эмоциональной окраски.

Глаза Хэ Юя покраснели и выглядели в равной степени безумными и обиженными.

– Я уже сказал, я – твой единственный родич.

– ... Хэ Юй, у тебя нет чувства собственного достоинства?

– А ты... – Голос Хэ Юя дрогнул. – Ты можешь дать мне почувствовать собственное достоинство?

– ...

Се Цинчэна задели его слова.

Его разум был сильно замутнен никотином и алкоголем, а теперь еще и это окончательно превратило все в хаос в его голове. В темноте ночи Се Цинчэн сфокусировал свой остекленевший взгляд и перевел его на Хэ Юя.

– Какого хрена ты это делаешь? Какой в этом толк? Да, я твой родич, но наша единственная общность в том, что мы больны одной болезнью. Больше ничего общего между нами нет. Да, я знаю, что тебе одиноко, Хэ Юй, но ты...

Он не смог продолжить.

Потому что Хэ Юй поднял руку и закрыл ему рот.

Он удерживал Се Цинчэна, прижимаясь и нависая над ним. Вдавливая Се Цинчэна в кровать, Хэ Юй смотрел на него необычайно злобно.

Се Цинчэн закрыл глаза.

Хэ Юй снова сходил с ума, когти дракона должны были вспороть ему живот и порвать на кусочки кишки...

Но вдруг...

На лицо Се Цинчэна упала слеза.

От удивления Се Цинчэн открыл глаза и увидел, что нависший над ним юноша плачет. Горячие слезы беззвучно скатывались с его лица и падали на щеки Се Цинчэна.

У юноши, которого он ударил, отругал и отверг, со лба текла кровь, а из глаз слезы.

– ... Хэ Юй, ты...

Хэ Юй молчал. Он или слишком сильно его ненавидел, или был слишком настойчив в своих мольбах.

В тот момент на его юном лице, которое обычно выглядело спокойно, появился оттенок обиды.

Он вдруг крепко прижался к Се Цинчэну, его лицо снова стало очень спокойным, но глаза по-прежнему были красными, а слезы еще не высохли. Хэ Юй посмотрел на него сверху вниз...

… И спустился ниже.

Независимо от того, отвергал ли его Се Цинчэн или нет, говорил ли он, что у него нет достоинства, или говорил, что не понимает его, Хэ Юй упрямо и неловко снова взял пенис Се Цинчэна в рот.

На этот раз Хэ Юй взял так глубоко, что заглотил весь член до основания. Это было для него дискомфортно, но определенно доставляло удовольствие другой стороне.

Тело Се Цинчэна выгнулось дугой. Он потрясенно вцепился в простыни пальцами, так, что побелели костяшки, и тихо застонал.

В ушах зашумело, а перед глазами вспыхивали искры белого света.

Не в силах больше это выносить, Се Цинчэн отталкивал Хэ Юя, пытаясь избавиться от этого незнакомого и ужасающего удовольствия.

– Ну все, Хэ Юй... хватит...

Юноша просто сосать, издавая при этом влажные, хлюпающие звуки.

– ... Хэ Юй!..

Хэ Юй продолжал игнорировать его, стараясь сосать интенсивнее. Подняв глаза со слезами на ресницах, он посмотрел на Се Цинчэна сердитым взглядом.

Се Цинчэн молча отвел взгляд в сторону.

Это по-прежнему означало отказ.

Хэ Юй намеревался провести с Се Цинчэном этой ночью гораздо больше времени, поэтому, стиснув зубы, мягко произнес:

– Ты уверен, что не хочешь этого?

– ...

Се Цинчэн не ответил.

Он снова опустил голову.

Се Цинчэн оттолкнул его.

Хэ Юй попытался снова.

Его оттолкнули снова.

И снова...

– ...

В конце концов, все это стало напоминать детскую игру. Их «перетягивание каната» продолжалось и продолжалось, все больше нервируя Се Цинчэна.

Се Цинчэн снова и снова отталкивал Хэ Юя, Хэ Юй же упрямо склонялся вперед снова и снова. Все, как в их жизни – Хэ Юй снова и снова бежал к этому единственному человеку.

Снова и снова...

… Снова и снова.

Чтобы достучаться до его сердца.

Се Цинчэн взглянул на юношу перед собой, такого ненавистного, но в тоже время такого жалкого и немного смешного в своем упорстве, и в конце концов...

Может быть из-за сигарет и алкоголя, может быть из-за того, что он слишком устал, может быть из-за того, что его мысли спутались в огромный узел, а может быть просто из-за того, что ему было очень больно.

Может быть из-за того, что его желание было слишком сильным, может быть из-за того, что человек перед ним был слишком настойчивым, может быть из-за того, что человек из прошлого слишком сильно его обидел.

 А может быть ничего из этого, а просто потому что два взгляда безмолвно встретились в темноте ночи, и были затронуты те тонкие струны в сердце, что слишком долго были под напряжением.

После того как Се Цинчэн снова с силой оттолкнул Хэ Юя, он дал ему пощечину и, тяжело дыша, пристально уставился на него.

Двое молча смотрели друг на друга.

Может быть и возможно, из-за всех этих «может быть».

После пощечины Се Цинчэн несколько мгновений молчал, а потом неожиданно схватил Хэ Юя за волосы и притянул прямо к своему ледяному лицу этого неуемного зверя.

Глаза Хэ Юя широко распахнулись от удивления.

– Се Цинчэн, ты...

Се Цинчэн уставился на него.

– Тебе обязательно это делать?

– ...

– Обязательно это делать?

– …

– Хорошо, Хэ Юй, хорошо... – Глаза Се Цинчэна покраснели от злости и обиды. – Черт, сегодня я буду твоим...

Фактически это было саморазрушительное согласие, саморазрушительное высвобождение, сдерживаемых эмоций.

Се Цинчэн, исполняя заветное желание Хэ Юя, с силой толкнул все еще не пришедшего в себя юношу на кровать. Его глаза были полны возбуждения, радости и растерянности.

Ошеломленный Хэ Юй с удивлением в голосе произнес:

– Се Цинчэн...

Се Цинчэн встал над ним на четвереньках, наклонил голову и на его лоб упало несколько прядей. Он смотрел на Хэ Юя острым, пронзительным взглядом, а потом, словно окончательно сдавшись, Се Цинчэн схватил юношу за подбородок, наклонился и яростно поцеловал его.

– ...

После того, как мозг Хэ Юй отключился на десять секунд, он вдруг понял, что именно с ним происходит в этот самый момент.

Се Цинчэн толкнул его на кровать – впервые Хэ Юй получил активную ответную реакцию от Се Цинчэна!

Хотя инициатива Се Цинчэна полностью проистекала из его самопожертвования и душевного раздрая, Хэ Юй все равно почувствовал сильное воодушевление.

Придя в себя, он начал отчаянно целовать Се Цинчэна, ласкать его тело, оглаживая его своими большими ладонями.

– Се Цинчэн...

Хэ Юй яростно целовал и ласкал Се Цинчэна, бормоча между вдохами его имя. Словно молодой дракон взывал к своему сородичу.

– Се Цинчэн...

– Заткнись, – рявкнул Се Цинчэн.

Стремление к сексуальной разрядке одного мужчины совсем не похоже на то, как это делают два мужчины вместе. Атмосфера в комнате стояла невероятно жаркая и напряженная.

Се Цинчэн сидел верхом на Хэ Юе, руки Хэ Юя крепко обнимали и ласкали его тело. Любая, даже самая малейшая реакция Се Цинчэна доставляла Хэ Юю огромное удовольствие.

Не говоря уже о том, что взявший инициативу в свои руки Се Цинчэн стал вести себя очень властно. Заняв доминирующую позицию, его поцелуи были такими же глубокими, как бездна тестостерона в его глазах – казалось, будто он поменяется местами с Хэ Юем и сам его трахнет.

Такое активное поведение Се Цинчэна очень возбуждало Хэ Юя. Ведь это означало, что человек, который ему нравится, сколько бы раз его ни трахали, через что бы он ни прошел и сколько бы ни думал об этом, всегда будет самым стойким и несгибаемым.

Хэ Юй с удовольствием отвечал Се Цинчэну взаимностью, обнимая его за шею и углубляя их страстный поцелуй.

Что же касается Се Цинчэна, то он выглядел очень раздраженным, можно было даже сказать, что он намеренно причиняет себе боль, вступая в связь с Хэ Юем. Возможно, он в самом деле страдал от сильной боли. Слова Ли Жоцю на первый взгляд могли показаться словами признательности, но на самом деле она невольно вонзила острый нож в его сердце.

Кем она считала его? Запасным колесом? Прибежищем, куда можно вернуться, когда она станет не нужна другому?

Се Цинчэн отчаянно целовал Хэ Юя и впервые чувствовал, что близость с ним в самом деле может унять кровотечение в его сердце. Казалось, когда он был с Хэ Юем, он был действительно нужен, что он незаменим, что он не расходный материал, который можно выбросить.

Получая от Се Цинчэна такую активную и даже доминирующую реакцию, Хэ Юй не мог не застонать. Он старался просунуть свой язык в рот Се Цинчэна глубже, чтобы страстно с ним переплестись.

Вскоре они сорвали друг с друга одежду. Руки Хэ Юя продолжали нетерпеливо блуждать по телу Се Цинчэну, лаская его.

Звукоизоляция в доме была не самой лучшей, поэтому Хэ Юй позвал его шепотом:

– Се-гэ.

– ...

– Се-гэ.

Голос, зовущий его, был таким тихим, но глаза, смотревшие на него, таким глубокими.

Се Цинчэн заколебался.

На него вдруг накатило воспоминание о том, что был другой человек, который на этой самой постели тоже называл его Се-гэ. Она также лежала под ним и с такой же нежностью в глазах смотрела на него.

Когда-то ее руки, как и руки Хэ Юя, обвивались вокруг его шеи и притягивали его к себе, чтобы поцеловать.

От этих нахлынувших мыслей Се Цинчэн почувствовал прилив тошноты и отвращения к самому себе.

Он замер, как будто неожиданно протрезвел. Се Цинчэн взглянул на Хэ Юя и почувствовал, что в самом деле сошел с ума, что все происходящее слишком абсурдно.

Будто резко очнувшись, Се Цинчэн отстранился от Хэ Юя на небольшое расстояние.

Лицо Се Цинчэна побледнело, подавленным тоном он произнес:

– Прости, я не могу...

Хэ Юй, казалось, понял, о чем думал Се Цинчэн. В ответ он лишь притянул его к себе и поцеловал с такой страстью и желанием, которых никогда не смогла бы проявить женщина.

И хотя Се Цинчэн все еще был сверху, но этим поцелуем Хэ Юй перехватил инициативу в свои руки. Он крепко держал затылок Се Цинчэна, будто опасаясь, что тот сбежит, сожалея о сделанном. Он яростно целовал и обнимал его. Независимо от того, был ли Се Цинчэн вытесан из куска льда, или отлит из пламени, был ли он мышьяком или героином, Хэ Юй прижимал его к своей груди так, словно хотел ввести его сразу в свои вены.

Сейчас его почти патологическая одержимость стала самым соблазнительным наркотиком для Се Цинчэна.

Хэ Юй потянулся вверх, снова и снова осыпать Се Цинчэна поцелуями. Соприкасаясь лбами, он все шептал ему на ухо:

– Се Цинчэн, я хочу тебя… Я хочу тебя... Я хочу тебя так сильно, что не могу ждать. Се Цинчэн, я хочу тебя так сильно, что почти умираю.

Любой, кто посмотрел бы в его покрасневшие глаза, понял бы, что каждое слово, которое он произнес, было правдой.

Хэ Юй не мог перестать выражать свои чувства этому разведенному мужчине, мужчине, которого бросила жена.

Похоже, что этот факт его совсем не заботил.

Кажется, что Хэ Юю нравилось его совершенство так же, как и его несовершенство, он восхищался его выдержкой и проявлениями безумия.

– Гэ, ты сделаешь это со мной?.. Се Цинчэн, не вспоминай больше о ней, просто сделай это со мной… Я лучше ее во всем… Я понимаю тебя лучше, чем она. Я ближе к тебе, чем она. Я не буду таким, как она… Я не брошу тебя. Я... Я...

Хэ Юй лепетал всякую чушь, надеясь, что все это сработает, как козыри, что соблазнят Се Цинчэна переспать с ним.

Под конец он даже сказал:

– Я моложе ее. Я действительно могу доставить тебе удовольствие. Я могу заниматься с тобой сексом несколько раз за ночь... Она сказала, что не может иметь от тебя ребенка, но, может быть, я смогу сделать так, что ты забеременеешь от меня...

Этот молодой человек несколько перестарался, расхваливая себя, и в итоге стал звучать просто возмутительно.

Конечно же, Се Цинчэн должен был отругать его, услышав подобный бред, но в этот момент, когда он взглянул на зарвавшегося юношу, который был младше его на 13 лет, его сердце пришло в смятение. Подсознательно он чувствовал, что все происходящее было абсолютно неуместным и неправильным.

А еще Се Цинчэн чувствовал, что руки Хэ Юя были покрыты кровью, что вытекала из раны в его сердце.

Хэ Юй изо всех сил старался закрыть эту рану, и его ладони пропитались кровью.

Сейчас Се Цинчэн не стал спорить с Хэ Юем, как это бывало обычно.

После недолгого молчания он неторопливо прижал Хэ Юя к кровати, какое-то время просто смотрел на него, а затем сказал низким, агрессивным тоном произнес:

– Так, может быть, это тебе следует забеременеть?

Хэ Юй:

– ...

Он забыл, что Се Цинчэн тоже был настоящим мужчиной. И если бы он в самом деле захотел перехватить инициативу, тогда Хэ Юю действительно пришлось бы быть снизу.

Однако Хэ Юй также чувствовал, что Се Цинчэн не хотел быть сверху в гомосексуальной связи. В конце концов, он ведь был натуралом, и ему все еще было очень трудно заниматься сексом с другим мужчиной.

Так что, Хэ Юй притянул сидевшего на нем Се Цинчэна ближе к себе, прижав его грудь к своей, так, что можно было почувствовать, что их сердца бьются почти в унисон, потом мягко провел рукой по его волосам и прошептал:

– Потому что я зарабатываю денег больше, чем ты, гэ. И если ты забеременеешь от меня, то смогу о позаботиться о тебе.

Се Цинчэн тихо выругался:

– В жопу катись со своей беременностью.

Хэ Юй подождал, пока Се Цинчэн закончит ругаться, словно принимая наказание, которого так долго желал, а затем снова вскинул голову и, впившись в него крепким поцелуем, стал нетерпеливо расстегивать молнию на своих джинсах.

Это отличалось ото всех предыдущих раз. Поскольку Се Цинчэн проявлял инициативу, Хэ Юй уже был ужасающе тверд, хотя они еще и не дошли до шага с проникновением. Се Цинчэн тоже никогда прежде еще не находился в таком состоянии. Хэ Юй отсосал ему, и этим вечером его сердце уже не так сильно противилось желанию заниматься сексом с человеком того же пола. Поэтому тот, кто обычно был отчужден, сейчас тоже был тверд и горяч.

Прижавшись друг к другу на старой скрипучей кровати, они, тяжело дыша, целовались,  и ни один не желал уступить другому. Хэ Юй вторгся языком в рот Се Цинчэна, страстно его целуя и вместе с этим сжимал в руке их пенисы.

От этой интенсивной ласки уголки глаз Се Цинчэна покраснели, а по позвоночнику пробежала легкая дрожь.

Он прикрыл глаза с трепещущими ресницами.

Переплетаясь друг с другом, они старались вести себя тихо, чтобы соседи не услышали никаких звуков их активности. Волны удовольствия накатывали на Се Цинчэна, сидевшего верхом на Хэ Юе, одна за одной. Они прижались друг к другу лбами и оба наблюдали за тем, как ритмично двигалась рука Хэ Юя, скользя по прижатым друг к другу членам.

Наблюдая за происходящим, Се Цинчэн снова поймал себя на мысли, что все это абсурд. Он хотел отвернуть голову, но Хэ Юй заметил его движение и тут же другой рукой поймал его за шею, притянул к себе и снова, как одержимый, поцеловал его в губы, эротично застонав.

– Гэ, смотри... Смотри, что мы делаем.

Все же Се Цинчэн был тем, кто никогда раньше по-настоящему не получал удовольствия от секса, поэтому сейчас ласки Хэ Юя были за гранью того, что он мог вынести. Благодаря стараниям Хэ Юя его дыхание стало жарким и частым, он был сильно возбужден, но при этом все еще старался сдерживаться. Решив, что это слишком смущающе позволить Хэ Юю и дальше продолжить вот так надрачивать оба их члена, Се Цинчэн прошептал:

– Хватит, – Голос взрослого мужчины звучал, как приказ, но не так резко, как обычно, – Стой, не делай так больше...

Но разве Хэ Юй мог его послушать?

Хэ Юй не был ни Ли Жоцю, ни Чэнь Манем. Во многих отношениях он не воспринимал Се Цинчэна всерьез, поэтому, услышав его приказ, Хэ Юй только глубже поцеловал его, и с еще большим рвением принялся надрачивать их горячие, твердые члены.

Се Цинчэн схватил Хэ Юя за волосы и, отстраняясь, выгнулся в спине, на тыльной стороне его ладоней вздулись вены.

Он нахмурил свои черные, как смоль, брови и прошептал:

– Стой... Хэ Юй... Остановись...

– Гэ, кончай. Я хочу увидеть, как ты кончаешь.

– Стой! Отпусти...!

Хэ Юй просто обхватил рукой его шею и потянул на себя. Когда их разгоряченные тела соприкоснулись, оба тихо застонали. Затем Хэ Юй припал ко рту Се Цинчэна, посасывая его прохладные губы и язык.

Губы Се Цинчэна всегда были очень холодными, их трудно согреть, но в этот момент Хэ Юю, похоже, это ничем не мешало. Он так одержимо целовал эти губы, будто хотел вытянуть из легких Се Цинчэна весь воздух, что тот вдохнул.

По правде сказать, Се Цинчэн еще никогда не испытывал такого страстного желания и отчаянной потребности в разрядке.

Находясь на грани пикового момента Се Цинчэн обнаружил, что не может вырваться из хватки Хэ Юя, поэтому попытался отвернуть лицо, не желая встречаться с ним взглядом, но тут же подумал, что этого будет мало. Он вдруг вскинул руку и закрыл ладонью глаза Хэ Юя, чтобы тот не смог увидеть выражение его лица.

Миндалевидные глаза Хэ Юя были плотно закрыты широкой ладонью Се Цинчэна, он точно ничего не сможет увидеть.

Но на самом деле, это ни на что не повлияло. Хотя Хэ Юй и не мог видеть выражение лица Се Цинчэна в момент оргазма, он ясно и остро ощущал, как Се Цинчэн легко дрожит, опираясь на него, как твердая, горячая и красивая штучка в его ладони пульсировала, выплескивая густую струю спермы на их животы...

В этот момент Хэ Юй испытывал небывалое удовольствие.

Это удовольствие было просто сверхъестественным. Хэ Юй целовал Се Цинчэна словно сумасшедший, прижимался к нему и без остановки бормотал, обращаясь к нему.

– Гэ... Се-гэ... Знаешь, ты впервые так кончил со мной... Знаешь… знаешь?

Тяжело дыша, Се Цинчэн с раздражением рявкнул:

– ... Заткнись, блядь!

Хэ Юй чуть улыбнулся, поднял руку, обхватил запястье Се Цинчэна и отвел его ладонь, открывая для себя обзор. Хэ Юю на мгновение показалось, будто в его глаза попал звездный свет.

Он взглянул на смущенное после оргазма лицо Се Цинчэна, и, хотя и пытался, но не смог сдержать широкой улыбки. Хэ Юй притянул к губам ладонь Се Цинчэна и, внимательно всматриваясь в его лицо, мягко поцеловал татуировку на запястье.

– Я ведь уже говорил тебе, что я невероятно красивый мужчина с большим опытом и божественными умениями...

Се Цинчэн выдернул свою руку из захвата Хэ Юя и легонько шлепнул его по щеке.

 – Бесстыдный.

Хэ Юй:

– Если не буду бесстыдным, разве смогу заиметь от тебя ребенка?

Се Цинчэн:

– ...

– Гэ, я доставил тебе удовольствие, но что на счет меня?

Хэ Юй перестал улыбаться и уставился на Се Цинчэна с возбуждением и безумием во взгляде. Он протянул руку вниз, чтобы приласкать свой твердый, чудовищных размеров пенис, и даже специально потерся им о низ живота Се Цинчэна.

– Се-гэ, ты доставишь мне удовольствие? Я хочу быть внутри тебя, хочу трахать тебя, хочу кончить в тебя, хочу, чтобы ты родил ребенка от меня.

– ...

Было очевидно, что слова, которые сказала Ли Жоцю перед своим уходом, в самом деле чертовски возбудили Хэ Юя, и с головой у этого больного ублюдка совершенно точно все было не в порядке.

Се Цинчэн назидательно произнес:

– Ты не обладаешь такой способностью.

На самом деле Се Цинчэн должен был сказать: «Я не обладаю такой способностью», но ведь он был мужчиной-покровителем – ему не нравилось признавать, что он чего-то не может, даже если эта способность определялась исключительно биологическим полом.

Услышав его ответ Хэ Юй притянул Се Цинчэна к себе и стал покрывать поцелуями его губы, мочки ушей, шею… А потом произнес:

– В таком случае, может, дашь мне шанс, проверить, есть ли у меня эта способность?

Когда Хэ Юй договорил они снова сплелись в жарких влажных объятиях.

Двое катались по старой деревянной кровати, наполовину стянув простыни на пол. Они так отчаянно вцепились друг в друга, что, казалось, ничто другое их больше не заботило. Оба позабыли обо всех мирских заботах и растворились в жаре страсти.

Хэ Юй чувствовал себя так, словно ему потребовалось целое столетие, чтобы снова подмять Се Цинчэна под себя. Сейчас оба мужчины были покрыты потом и тяжело дышали. Се Цинчэн выглядел словно сокровище, которое окунули в воду, его гладкий лоб мягко блестел в темноте.

Хэ Юй поднял руку, чтобы убрать упавшие на его вспотевший лоб волосы, потом мягко провел по лбу ладонью, коснулся ресниц. Впервые юноша ощутил, что глаза этого человека были настолько глубоки, что, казалось, могут затянуть его в себя.

Хэ Юй спросил:

– Гэ, можно я тебя трахну?

Се Цинчэн проигнорировал его.

Хэ Юй спросил снова.

Се Цинчэн по-прежнему игнорировал его.

Затем Хэ Юй, дразня, целовал его снова и снова, эротично двигал бедрами, делая недвусмысленные сексуальные намеки.

– Дай мне тебя трахнуть... Се Цинчэн, позволь мне тебя трахнуть...

Се Цинчэн подвергся непрерывной атаке – этот бессовестный юнец продолжал без умолку его уговаривать, будто вовсе не знал, что такое стыд и унижение. Окончательный ответ, который Се Цинчэн ему дал, заключался в том, что он схватил Хэ Юя за волосы, грубо дернул его на себя и крепко поцеловал, словно выпуская пар.

Все произошедшее дальше было вполне ожидаемо.

В конце концов, позиция верхнего осталась за Хэ Юем. Наконец, именно он прижал свой твердый, истекающий член к заднему проходу мужчины, мягко потерся вокруг отверстия, а затем медленно стал вторгаться, пока не оказался внутри полностью.

– ...

Се Цинчэн, стиснув зубы, терпел весь процесс, не издав при этом ни звука.

В голове Се Цинчэна творился хаос, он не понимал, как так получилось, что этот сопляк снова так быстро проник в него, и возможности для раздумий об этом у него тоже не оставалось. Хэ Юй застонал, войдя в тугого Се Цинчэна до самого конца. Шлеп! О ягодицы мужчины ударилась мошонка Хэ Юя, заставив того недовольно нахмуриться и хмыкнуть.

– Так хорошо... – хрипло произнес Хэ Юй.

Затем он мягко несколько раз толкнулся в глубину Се Цинчэна.

– Гэ, в тебе так приятно, мне уже давно не было настолько хорошо.

– Заткнись...

– Я не вру тебе… Я почти умираю… Ты такой горячий внутри, ты сводишь меня с ума.

Се Цинчэн промолчал. Слова и глаза Хэ Юя были настолько искренними, что сейчас он не мог повысить голос, чтобы отругать его.

Хэ Юй обнял Се Цинчэна и нежно потерся, а затем, словно человек, измученный жаждой и получивший долгожданный глоток воды, начал неудержимо, будто потеряв всякий контроль, толкаться внутрь.

Тело Се Цинчэна напряглось не в силах выдержать подобное. Ему было очень больно – Хэ Юй был слишком большим и входил слишком глубоко и слишком яростно. Хэ Юй вел себя безрассудно, сколько бы раз он ни делал этого прежде, он все равно был так же нетерпелив, как и в первый раз.

Се Цинчэн подавил болезненный стон, его лицо побледнело, а руки вцепились в наполовину упавшую простынь. Его ноги, постыдно разведенные перед Хэ Юем, обвились вокруг талии юноши. Хэ Юй удерживал Се Цинчэна и ритмично вбивался в него, полностью овладев им на этом супружеском ложе, заставляя тугую задницу мужчины до конца принимать его член.

Шлеп! Шлеп! Шлеп!

По комнате эхом разносились хлюпающие звуки интенсивного секса. Старая деревянная кровать стала укрытием в темноте для их нетрадиционной любви. Держа на себе тяжесть двоих мужчин, кровать тихонько поскрипывала от их страстного совокупления.

Комната была настолько маленькой, что только полог отделял эту кровать от кровати, на которой в детстве спала Се Сюэ. Сейчас полог был плотно зашторен, будто бы юная наивная девушка Се Сюэ все еще спала там.

Внезапно Се Цинчэна охватило чувство унижения.

Даже когда они делали это в первый раз в клубе, он не чувствовал себя более униженно, чем сейчас. Хотя они с Ли Жоцю и занимались сексом, после того как поженились, Се Цинчэн не получал от него особого удовольствия, и все их сексуальные контакты были довольно стандартны и, разумеется, происходили на этой кровати.

Теперь же к этой самой кровати Се Цинчэна прижимал девятнадцатилетний парень, который заставил его раздвинуть ноги, словно женщина. От внезапного понимания перемены собственного положения Се Цинчэн испытал шок, по его телу прошла дрожь.

Осознав это, Се Цинчэну стало не по себе, он стал сожалеть о сделанном и пытаться вырваться.

– Хэ Юй... Остановись... Хватит, мне не нравится. Не здесь. Я не хочу...

Как он мог просить его остановиться сейчас?

Хэ Юй испытал прилив гнева и был готов сойти с ума. Ненадолго остановившись, он немного отстранился и посмотрел на мужчину под собой.

Смиренно выдохнув, Хэ Юй непонимающе спросил:

– Зачем останавливаться? Тебе не нравится? Ты снова стал твердым подо мной, так почему просишь остановиться?

Говоря это Хэ Юй все равно продолжал двигать бедрами неглубоким, но быстрым толчками, заставляя тело Се Цинчэн содрогаться. Это было слишком невыносимо.

Хэ Юй наклонился, чтобы вглядеться в хмурое лицо Се Цинчэна, проследил за его расфокусированным взглядом до старого следа на стене, где когда-то висели их с Ли Жоцю свадебные фотографии.

– ...

Хэ Юя осенило.

В конце концов, Се Цинчэн все еще не мог смириться с тем фактом, что на той постели, где он в свое время был мужем, сейчас его жестко трахал сопляк, который только поступил в университет.

В быстром бьющемся сердце Хэ Юя вдруг появилась горечь боли. С этой горечью он поднял руку и прикрыл глаза Се Цинчэна ладонью, затем склонился и поцеловал его. Хэ Юй потерся кончиком носа о его губы, продолжая ритмично покачивать бедрами.

– Не задумывайся об этом, прошлое осталось в прошлом... Се-гэ, теперь ты мой… Ты забыл? Ты ведь родишь от меня ребенка.

Услышав его слова Се Цинчэну снова захотелось ударить его по голове кружкой.

– Ты... блядь... Ах!

В ответ Хэ Юй сильно и глубоко толкнулся бедрами, застав Се Цинчэна врасплох и заставив вскрикнуть. Персиковые глаза Се Цинчэна были широко распахнуты, он не мог поверить, что юноша может так глубоко войти в него.

– Ты уже это сказал и теперь не можешь забрать свои слова обратно.

Трахая Се Цинчэна, Хэ Юй протянул руку и коснулся его упругого живота. Он представлял, как этот живот вырастет от его семени.

– Я хочу, чтобы ты забеременел, гэ. Хочу трахнуть тебя и наполнить своей спермой.

Если бы Се Цинчэна не трахали так жестко, он бы обязательно отругал Хэ Юя за возмутительное поведение.

Что за бред он несет?

 Однако, сказать он ничего мог. Из-за слишком жестких и агрессивных движений Хэ Юя Се Цинчэн не мог связать ни одной фразы. Хэ Юй неистово вбивался в него, то ли наказывая, то ли насилуя, то ли пытаясь так заставить его позабыть обо всех сожалениях.

Держа ноги Се Цинчэна широко раздвинутыми, Хэ Юй страстно и яростно толкался в него в течении долгого времени, а затем, отдышавшись, прижал Се Цинчэна к себе, приподнял и, не разрывая связи их тел, перевернул, поставив его коленями на кровать. Грубые толчки заставляли Се Цинчэна испытывать боль и удовольствие от макушки до пяток. В новом положении Хэ Юй мог проникать глубже, а, учитывая, что простата Се Цинчэна находилась далеко от входа, эта поза и угол были идеальными для ее быстрой и сильной стимуляции.

– Это то место?

– ...

– Оно здесь, верно?

 Се Цинчэн с трудом сдерживался, когда его так грубо брали, он нахмурил брови, его длинные ресницы постепенно стали влажными.

Хэ Юй входил в него очень глубоко и во время толчков потрогал рукой то место, где они соединялись.

– Гэ, ты такой мокрый... Ты становишься все более влажным, пока я трахаю тебя вот так... Тебе настолько приятно?

Задавая этот, прозвучавший для Се Цинчэна очень унизительно, вопрос Хэ Юй продолжал энергично вколачиваться в него, словно забивал сваи. Из-за смазки, выделяемой их телами, проникновение стало необычайно горячим. Когда Хэ Юй входил и выходил, отверстие Се Цинчэна даже издавало влажные хлюпающие звуки.

Се Цинчэн был очень стойким мужчиной, но, в конце концов, он тоже был создан из плоти и крови, и когда стимулировали его эрогенную зону, он чувствовал накатывающие волны шокирующего удовольствия.

Се Цинчэн крепко вцепился в изголовье кровати, костяшки на его пальцах побелели, губы сжались в напряженную линию, брови нахмурены. Он по-прежнему не издавал ни звука.

Хэ Юй же, несомненно, чувствовал непрерывные спазмы от того, как узкий вход сжимался вокруг него. Он застонал от удовольствия, а затем вдруг вынул свой влажный член и потянул Се Цинчэна за волосы, заставляя его встать на четвереньки. Потом он приставил член к этой похотливо сокращающейся, липко-влажной маленькой дырочке, потерся, но внутрь входить не стал. [Прим. переводчика: Друзья, не спешите ругать автора за альтернативную анатомию, в свое время все будет объяснено ;)]

Взгляд Се Цинчэна стал несколько остекленевшим, а его вход продолжал жалобно сжиматься и разжиматься.

Юноша стимулировал его самое чувствительное место, поэтому стенки его кишки судорожно сжимались от всепоглощающего удовольствия, которого Се Цинчэн никогда раньше не испытывал. Теперь же Хэ Юй, словно дразня, только потирался о его вход своим горячим и влажным стволом.

Хэ Юй наклонился, чтобы поцеловать киноварную родинку на шее Се Цинчэна, огладил его бедра своими большими ладонями и шлепнул по ягодицам – не сильно, но довольно возбуждающе.

Се Цинчэн резко опустил голову, выгнул красивые лопатки, все его тело напряглось, лоб уперся в испачканные простыни. Он отказывался что-либо произносить.

Хэ Юй:

– Гэ, хочешь, чтобы я вошел в тебя?

Се Цинчэн:

– ...

– Ты так крепко меня сжимал, и ты снова стал твердым. Тебе ведь хорошо сегодня, верно?

Се Цинчэн:

– Ты... Блядь... Если не собираешься делать это сам, дай мне... Слезь с меня!

Голос Се Цинчэна подрагивал на каждом слове. И хотя его тон был полон властности, к сожалению, на Хэ Юя это не оказало никакого эффекта.

Чтобы подразнить его, Хэ Юй прижал член к анусу Се Цинчэна, неглубоко вошел и сразу вышел. Потом снова вошел чуть глубже и снова вытащил.

Сознание Се Цинчэна становилось все больше спутанным. Никогда раньше он не проделывал такие непристойности, и это сводило его с ума. Неудовлетворенное возбуждение, внезапная остановка в тот момент, когда он находился почти на грани – в этом заключалась техника Хэ Юя, которой он неизвестно где научился. Постепенно его тело начало дрожать от толков Хэ Юя – крепкое, тело истинного мужчины трепетало под юношей намного моложе его самого.

Хэ Юй произнес:

– Гэ, попроси меня.

– ...

– Попроси меня. Если ты скажешь, что хочешь его, я вставлю.

Се Цинчэн продолжал молчать.

– Ты такой мокрый внутри. Знаешь, женщина, наверное, не смогла бы так хорошо принять меня, как ты,– Хэ Юй снова погрузил огромную головку своего члена в анус Се Цинчэна. Когда он протискивался в узкое отверстие, смазанное их телесными жидкостями, послышался очень непристойный хлюпающий звук. – Гэ, попроси меня. Если попросишь, я обязательно сделаю тебе очень хорошо.

Это был первый раз, когда Се Цинчэн испытывал удовольствие от стимуляции простаты, но даже так, разве он мог попросить Хэ Юя об этом еще? Он стиснул зубы и закусил губу так, что почувствовал вкус собственной крови. Взгляд Се Цинчэна стал еще более расфокусированным, но он по-прежнему отказывался дать Хэ Юю то, о чем тот просил.

Хэ Юй шептал ему на ухо множество горячих слов – одно предложение непристойнее другого. В конце концов, терпение и выдержка Се Цинчэна постепенно истощились под непрерывной атакой юноши.

И вот…

Прежде, чем Хэ Юй успел это понять, Се Цинчэн действительно пришел в ярость.

Вместо того, чтобы что-то выпрашивать у Хэ Юя, он стал с ним бороться и вырываться, катаясь среди простыней и подушек. Он зарядил Хэ Юю пощечину, а потом очень хриплым голосом агрессивно прошептал:

– Ты что, блядь, пытаешь устроить из этого соревнование?.. Хочешь узнать, кто выдержит дольше?

Хэ Юй не это имел в виду.

Его позиция отличалась от Се Цинчэна. Он уже был сверху и имел принципиальное преимущество, поэтому никакого желания соревноваться в постели у него не было.

Но, похоже, он в самом деле спровоцировал Се Цинчэна.

Шокированный Хэ Юй не успел среагировать, как Се Цинчэн уже перевернул его на спину и, закрыв ему рот ладонью, оседлал его бедра. Се Цинчэн прижал член Хэ Юя к своему входу и, словно в отместку, толкнулся вниз.

– !!

Тело Хэ Юя мгновенно выгнуло дугой. От переполнявшего его удовольствия он чуть не кончил.

Вероятно, именно этого и добивался Се Цинчэн.

У Хэ Юя перехватило дыхание. Тело Се Цинчэна мелко дрожало. Когда он сел на член Хэ Юя, его талия так обмякла, что он чуть не рухнул в объятия Хэ Юя, но все-таки сдержался. С холодным, яростным взглядом, искусанными, окровавленными губами Се Цинчэн, наконец, сказал:

– Если не можешь этого вынести, так и скажи… или даже можешь умолять меня.

Хэ Юй почувствовал, что его собираются затрахать до смерти. Се Цинчэн сидел на нем сверху – этот холодный и непреклонный человеком – и, закусив губы, мягко двигался вверх-вниз.

Се Цинчэн смотрел на Хэ Юя своими темными глубокими глазами и использовал против него его же тактику. Хотя Се Цинчэну самому было тяжело сдерживаться, он, нахмурив брови, продолжал двигаться неглубоко, так, чтобы вызвать у Хэ Юя жажду, но не удовлетворить ее.

– Се, Се-гэ, ты...

На этот раз Хэ Юй больше не мог этого выносить. Его член обхватили теплые, влажные, тугие стенки кишечника. Узкий вход ритмично всасывал и заглатывал его горячий твердый пенис. И все же, этих мягких неглубоких толчков было недостаточно – словно пить морскую воду, чтобы утолить жажду.

Се Цинчэн смотрел на растерянный взгляд Хэ Юя, и чувствовал, что вновь обретает контроль.

Погрузив пальцы в черные волосы Хэ Юя, Се Цинчэн пригладил их и убрал пряди, упавшие юноше на глаза. Потом он посмотрел прямо в его недоуменные глаза:

– Уже не такой болтливый? Все еще планируешь прибегать к своим грязным уловкам?

Хэ Юй глубоко вздохнул и уставился на него темным взглядом. Через несколько мгновений он словно обезумел и притянул Се Цинчэн к себе, крепко поцеловав его тонкие губы. Он протолкнул язык в его приоткрытый рот, страстно сплетая их языки вместе. Во время этого неистового поцелуя, издавая влажные непристойные звуки, Хэ Юй удерживал Се Цинчэна за талию и заставил его развести ноги шире, так, чтобы он полностью стоял на коленях над ним. Затем он пристально посмотрел Се Цинчэну в глаза, его кадык от страстного желания перекатывался вверх-вниз.

– Ты заставил меня это сделать… Се Цинчэн, это ты вынудил меня сделать это с тобой.

Договорив, Хэ Юй перехватил запястья Се Цинчэна и одной рукой удерживал их за его спиной, лишив тем самым опоры и вынуждая упасть на себя. Другой же рукой он взялся за свой наполовину погруженный пенис и скорректировал его положение. Затем, находясь в этой полусогнутой позе, он вытащил свой член, на который Се Цинчэн только что по собственной инициативе сел, и снова приставил его к липкому, мокрому, пульсирующему входу.

А потом…

Хэ Юй нашел нужный угол и толкнулся в Се Цинчэна, погрузившись прямо до его чувствительного места внутри!

– ... Ах!

Наслаждение было слишком велико, и оно снова застало Се Цинчэна врасплох. Широко распахнув глаза, он издал громкий стон. С разведенными коленями он был крепко прижат к телу Хэ Юя и вынужден принимать дикие, яростные толчки юноши снова и снова.

Кровать раскачивалась еще сильнее, чем раньше. Какое-то время Хэ Юй безжалостно вколачивался в Се Цинчэна, удерживая его за бедра, и наблюдал за тем, как каждое движение заставляет мужчину содрогаться от боли и удовольствия.

Се Цинчэн с нечеловеческим усилием воли снова закусил губу. Невероятное возбуждение и удовольствие принесли с собой и мучительную боль постыдности происходящего. Немного придя в себя, с учащенным дыханием, вздымающейся грудью и выступившими в уголках глаз слезами, Се Цинчэн по-прежнему решительно сжимал челюсти, не желая больше издавать ни одного непристойного, неконтролируемого звука.

Шлепнув Се Цинчэна по изгибу упругой ягодицы, Хэ Юй сказал хриплым голосом:

– Сменим позу. Я хочу войти в тебя сзади.

Это не было просьбой, скорее просто уведомлением. Затем он поднялся с кровати с Се Цинчэном на руках, все еще соединенный с ним внизу. Однако страсть Хэ Юя была настолько сильна, что он не мог удержаться и грубо трахал его вот так несколько минут, прежде чем все-таки вынуть свой мокрый, горячий, твердый член из узкой горячей задницы.

Се Цинчэн был немного в шоковом состоянии из-за натиска Хэ Юя – из-за слишком интенсивной стимуляции и слишком сильного удовольствия обычно острый взгляд его персиковых глаз сейчас был расфокусирован. Хэ Юй поставил его на колени на краю кровати, сам встал рядом, взял в руки свой горячий твердый пенис и снова медленно, но уверенно ввел его.

– Ах...!

Проникновение было настолько агрессивным, что Се Цинчэн на секунду потерял сознание. Ему показалось, что его тело вот-вот проткнет насквозь этот юнец-студент.

– Гэ... достаточно глубоко? Тебе приятно?

Хэ Юй ненадолго вышел и страстно целовал спину, шею, лопатки Се Цинчэна… а затем снова яростно вошел и начал трахать.

– Блядь, я же сказал, только попроси, и я затрахаю тебя до смерти.

– ...

– Хочешь, чтобы я трахал тебя, Се Цинчэн? Хочешь, чтобы я трахал тебя вот так?

– Да пошел ты… гребаное животное! Ах!

В ответ Хэ Юй стал неистово толкаться в его простату, заставив Се Цинчэна задохнуться на ругательстве.

Хэ Юй:

– Гэ, ты такой непослушный. Так ничему и не научился...

Се Цинчэн отказывался обращать на него внимания, он снова закусил нижнюю губу и молча терпел интенсивные ощущения внизу.

После того, как Хэ Юй полчаса вот так трахал Се Цинчэна, он почувствовал напряжение внизу живота, ощущение покалывания, похожее на электрические разряды, из размытого становилось четким. Его дыхание стало все более учащенным, взгляд все темнее и темнее.

Он обнял Се Цинчэн сзади, снова поцеловал великолепную киноварную родинку на его шее и, тяжело дыша, прошептал:

– Се Цинчэн, ты чувствуешь это?

Хэ Юй ни на мгновение не останавливался, но от явного ощущения пульсации его пениса, у Се Цинчэн онемела кожа головы.

Разве мог Се Цинчэн не почувствовать?

Хэ Юй прижался к мочке его уха, страстно целуя и посасывая ее. Яростно вгоняя в Се Цинчэна член, он сказал низким, хриплым голосом:

– Я сейчас кончу... Гэ, мне так хорошо, что я сейчас кончу.

Се Цинчэн чуть не потерял сознание от интенсивности толчков. Только после того, как Хэ Юй несколько раз простонал ему в ухо, его разум все-таки немного прояснился.

Хэ Юй, несомненно, был уже очень перевозбужден, он продолжал обнимать и целовать, толкаться в Се Цинчэна и тереться о него кончиком носа.

Его дыхание становилось все тяжелее.

– Сейчас я наполню тебя своей спермой...

Лицо Се Цинчэна побледнело.

– Ты… вытаскивай скорее! Ты, блядь... На тебе нет презерватива! Ах!

Под конец страх изменил тон его голоса.

За исключением случившегося в гримерке театра, Хэ Юй всегда носил с собой презервативы. В основном потому, что они занимались сексом в университете. Они находили пустую аудиторию, трахались, а потом Се Цинчэну, терпя дискомфорт, приходилось идти дальше вести лекции. И если бы Хэ Юй позволял себе вольности, Се Цинчэн определенно прибил бы его. Несколько раз, когда Хэ Юй приходил к Се Цинчэну и обнаруживалось, что он не взял с собой презервативы, ему приходилось идти в университетский магазин и на там их покупать, потому что Се Цинчэн никогда бы не позволил ему кончить в себя без презерватива в университетской аудитории.

Происходящее сейчас напоминало то время, когда они занимались сексом в университете, и Се Цинчэн отвергал его, потому что у него не было с собой презерватива.

Хэ Юй на мгновение остановился и, будто издеваясь, спросил:

– У тебя дома есть презервативы?

Се Цинчэн:

– ...

– Если есть, достань один, и я его немедленно его надену.

– ...

– Или мне попросить одолжить коробку презервативов у твоего соседа на глазах у твоей бывшей жены?

– Заткнись!

Поскольку Хэ Юй приближался к оргазму, чтобы не кончить, он замедлил свои движения, продлевая безумное удовольствие и дразня Се Цинчэна. Он намеренно вводил член глубоко и медленно, приговаривая игривым тоном:

– Гэ, посмотри, ты в самом деле ведешь себя, как моя жена... Я вот-вот кончу в тебя, а ты все еще хочешь, чтобы я надел презерватив?.. Мм?

Се Цинчэн:

– ...

– Позволь мне кончить внутрь, – юноша, похоже, во всю наслаждался ситуацией, – а в следующий раз, жена, я приготовлю презервативы и противозачаточные таблетки, и хорошенько оттрахаю тебя, хорошо?

– Иди на хуй со своими таблетками... Если ты, блядь, сделаешь это снова, я...

Се Цинчэн не мог продолжить читать ему нотации, Хэ Юй наклонился и впился поцелуем в его губы, схватил за талию и возобновил грубые резкие толчки. Се Цинчэн тут же прикусил губу и покраснел, пытаясь сдержать все звуки.

На этот раз толчки Хэ Юя становились все более яростными и быстрыми. Се Цинчэн был настолько чувствителен, что ясно ощущал, как интенсивно пульсирует член Хэ Юя в его теле, возможно, он даже чувствовал каждую набухшую вену на этом члене. Он совершенно точно знал, что это предвещает.

Не в силах больше терпеть, он хотел вырваться, но Хэ Юй схватил его за талию и удерживал, как самец удерживает самку во время спаривания. Он крепко-накрепко держал Се Цинчэна, прерывистое дыхание, вместе с гортанными звуками вырывалось из его рта.

Се Цинчэн знал, что Хэ Юй вот-вот кончит. Пенис, погруженный в его тело пульсировал и дергался, словно пытаясь синхронизироваться с биением его сердца. Едва ли его сердце могло выдержать этот юношеский, мощный напор.

В этот момент стойкое, холодное, мужественное тело Се Цинчэна было вынуждено проявить уязвимость того, кто в нижней позиции. В его покрасневших, влажных глазах читались злость и беспомощность.

– Отпусти меня! Ты, нет... Не надо... Ах...!

Но чем больше он умолял, тем больше это возбуждало юношу. Хэ Юй словно сумасшедший толкался в чувствительную точку Се Цинчэн. Находясь на грани оргазма его движения были настолько пылкими и неистовыми, что Се Цинчэн и сам был готов снова кончить от сильного возбуждения. В конце концов, измученный страхом того, что Хэ Юй в него кончит, он с ужасом и удовольствием вскрикнул:

– Ах... ах... ах... Хэ Юй... медленнее... медленнее... Ах... остановись, вытащи, не кончай, ты... можешь вытащить и кончить... Ты... Ах!

– Се-гэ…

Глаза Хэ Юя налились кровью от возбуждения и удовольствия от того, что Се Цинчэн вот так умолял его. С волнением и страстью Хэ Юй крепко обнял его и перевернул на спину. Потом он покрыл поцелуями его вспотевшее лицо – целовал подрагивающие губы, целовал тонкую шею, целовал красивый кадык – а его толчки внизу становились все более и более интенсивными.

– Я ничего не могу с собой поделать. Ты так сильно засасываешь меня внутрь... Не хочу вынимать. Мне так хорошо… Тебе тоже будет хорошо, когда я кончу... Гэ... позволь мне кончить в тебя... Ты позволишь?..

– Нет... не надо... Ах... Не кончай, не кончай в меня... Ах...!

Се Цинчэн ничего не мог поделать. С яростным натиском толчков Хэ Юй, тяжело дыша, прижался к его шее, и мощная струя густой спермы вдруг выплеснулась из его члена.

Се Цинчэн не мог больше сдерживаться и закричал.

– Ах!..

 На этот раз Хэ Юй кончал прямо на его чувствительное место, каждая порция исторгаемой спермы заставляла Се Цинчэна содрогаться всем телом и неистово стонать.

– Хэ Юй... ах... ах...

Голос Се Цинчэна звучал для Хэ Юя так приятно, что он почти одержимо наблюдал за тем, как мужчина умоляет и извивается под ним, широко расставив ноги, крича от удовольствия и умоляя, чтобы он вышел. И все же этот мужчина был вынужден принять в себя всю его сперму.

– ... Не кончай больше... Это так неудобно... Ты... ах...

Хэ Юй слушал его крики, и чувствовал, как его сердце наполняется небывалым удовлетворением. Охваченный наслаждением и чувством влюбленности, он продолжал кончать волнами и раскачиваться на теле Се Цинчэна, вынуждая того вскрикивать и дрожать.

– Тебе неудобно? Но ведь ты дрожишь от удовольствия… и ты весь истекаешь, знаешь об этом? Ты так сильно засасываешь меня, гэ… Тело Первого Императора обладает способностью к самоисцелению, может быть, это оно делает тебя таким чувствительным и легко приспосабливающимся?.. Ты в самом деле так сильно меня засасываешь...

Се Цинчэн посмотрел на него налитыми кровью глазами:

– ... Да ты, блядь…

Хэ Юй продолжил:

– Се Цинчэн, мне так нравится трахаться с тобой. Ты сказал, что твое тело было изменено... может быть, ты сумеешь забеременеть... А если забеременеешь, то в самом деле станешь моей женой, я буду трахать тебя каждый день, и ты родишь мне детей... Гэ, ты такой красивый, ты очень красивый.

Се Цинчэн чувствовал, будто Хэ Юй просто издевается над ним.

Однако Хэ Юй смотрел на него со всей искренностью, обнимал, ласкал и говорил слова, что шли прямо из его сердца.

– Гэ... Я хочу трахать тебя вечно... Хочу трахать тебя до конца своей жизни…

Оказавшись между потоком нескончаемых толчков и лицом юноши, с написанной на нем горячей любовью, ощущая, как он кончает внутрь и испытывая постоянно нарастающее удовольствие от стимуляции простаты, Се Цинчэн унизительно достиг оргазма под Хэ Юем.

Он не хотел так кончать, но его тело не выдержало такого количества ласк. В итоге Се Цинчэн кончал на собственной кровати с широко разведенными ногами, пока его трахали в анус и кончали внутрь.

Его сперма выплеснулась на их животы, и это еще больше завело Хэ Юй, так что спокойствие, что обычно следовало после разрядки, было наполнено его любовью и желанием, он снова отвердел внутри тела Се Цинчэна, даже не выходя наружу. Сейчас из-за спермы внутри скольжение было более легким и платным.

– Ах... – Се Цинчэн достиг своего предела и не мог скрыть мольбы в своем, обычно спокойном и холодном, голосе. – Хэ Юй, не надо этого снова... Прекрати... Хэ Юй... ты должен остановиться... Остановись... Не надо... Ах!

– Я вовсе не хочу останавливаться. Я хочу трахать тебя до конца своих дней… Гэ, я хочу, чтобы ты раздвигал для меня свои ноги… Я хочу тебя. Просто хочу тебя... Мне в самом деле так хорошо… Гэ, ты заставляешь меня чувствовать себя так хорошо...

Той ночью Хэ Юй словно совершенно обезумел: они перешли с кровати на стул, потом в ванную и, наконец, Хэ Юй снова прижал Се Цинчэна к кровати со сбитыми простынями и яростно вонзился в него, зажав его рот ладонью, чтобы тот не издал ни звука, пока Хэ Юй свирепо и лихорадочно вбивался в него.

Поскольку дома у Се Цинчэна не было презервативов, Хэ Юй каждый раз кончал в него, отчего его задница наполнилась влагой. От повторяющихся страстных толчков сперма вспенилась. Се Цинчэн был вынужден снова глубоко внутри себя принять еще одно семяизвержение юноши. Он был настолько возбужден, что пальцы его ног на талии Хэ Юя поджались и немного подрагивали.

И хотя Хэ Юй добился своего, он все еще считал, что этого недостаточно. Ему было просто необходимо сравнить себя с кем-нибудь другим. Поэтому он, будто сумасшедший, тяжело дыша, безостановочно спрашивал:

– Гэ, ты когда-нибудь делал такое с Ли Жоцю? Ты когда-нибудь трахал ее так жестко? Ты когда-нибудь занимался с ней сексом так много раз за одну ночь?

Се Цинчэн поначалу отказывался отвечать, но его стали ебать так интенсивно и яростно, что казалось, если он продолжит молчать, то Хэ Юй затрахает его до смерти, поэтому он, наконец, прорычал:

– ... Ах… Пошел ты!.. Разве я мог... Я-то умею себя контролировать… Ах, блядь, медленнее... Ах!

Хэ Юй фыркнул и замедлил свои движения. Он входил и выходил неторопливыми, размеренными толчками, давая Се Цинчэну время прийти в себя и собраться с мыслями.

Потом он склонил голову и поцеловал Се Цинчэна.

– Дело не в том, что я не могу себя контролировать… Это потому, что я не могу насытиться тобой.

– ...

Се Цинчэн вдруг почувствовал, будто его сердце что-то обожгло.

Хэ Юй мог вести себя очень грубо и вульгарно, точно дикий зверь, а еще он мог быть очень поэтичным, потому что был человеком образованным.

Хэ Юй читал стихи и писал рассказы, он мог без зазрения совести сказать: «Я хочу затрахать тебя до смерти», но он же мог чувственно произвести: «Я не могу насытиться тобой».

Этот Хэ Юй был просто тем Хэ Юем, который полностью отдал себя Се Цинчэну: отдал всю свою страсть и свое тело, свое прошлое и будущее – Се Цинчэну.

Се Цинчэн никогда раньше не испытывал подобного, для него эта ноша была слишком жгучей и тяжелой.

За ночь на простынях образовались большие мокрые пятна. Се Цинчэн действительно никогда не занимался таким интенсивным сексом с Ли Жоцю за все время их брака. На самом деле он даже не подозревал, что в мире может существовать такой жесткий секс.

Из-за Хэ Юя Се Цинчэн был фактически на грани обморока. Стимуляция была слишком сильной, движения – слишком безудержными. Хэ Юю действительно удалось его сломить. Се Цинчэн с отчаянием во взгляде посмотрел на него и, задыхаясь, с надрывом, произнес:

– Ты… Блядь… Не смей кончай в меня снова... Ах!..

Разве мог Хэ Юй его послушать? Низменное мужское желание, сидящее глубоко в его костях, заставляло Хэ Юя хотеть сделать Се Цинчэна своим секс-рабом, нацепить на него наручники и кандалы, и кончать в него снова и снова, пока этот сильный, безупречный мужчина-покровитель не будет перепачкан с ног до головы.

– Хэ Юй, ты...

– Я так много кончил в тебя сегодня, сможет ли Первый Император забеременеть от меня?

Весь покрытый потом юноша лежал на Се Цинчэне сверху и снова обильно эякулировал в его мокрое, липкое нутро. Каждая струя спермы попадала на простату Се Цинчэна, заставляя его оттраханное тело вздрагивать, а ресницы трепетать.

– Ты сможешь забеременеть от меня?..

Се Цинчэн хранил молчание. Пережив очередную эякуляцию юноши, в уголках его расфокусированных персиковых глазах выступили слезы и тихонько покатились на подушку.

Эти слезы Хэ Юй сцеловал теплыми губами. Затем он уткнулся в изгиб шеи Се Цинчэна, протянул руку и, поглаживая низ его живота, прошептал:

– Еще раз. Я хочу наполнить тебя своей спермой... Я хочу, чтобы тебе было еще лучше... Гэ, я правда не могу без тебя...

С этими словами член, все еще находящийся внутри тела Се Цинчэна, снова затвердел и стал вонзаться в горячую, влажную глубину.

Се Цинчэн был застигнут врасплох, он и подумать не мог, что у Хэ Юя снова сможет встать так быстро. Его вход, еще не оправившись от интенсивной стимуляции простаты,  пульсировал, как будто после оргазма. В неистовом ритме член юноши снова бешено трахал его, а внутри все снова сжималось. Гневно нахмурившись, Се Цинчэн вцепился руками в простыню и вдруг издал хриплый прерывистый стон:

– Ах!

Хэ Юй опустил голову и поцеловал его, прижался губами к нахмуренному лбу. Потом нащупал одной рукой кулак Се Цинчэна, вцепившийся в простынь, по одному разжал его пальцы, и позволил их мокрым от пота ладоням переплестись вместе.

Место, где они соединялись, было полностью мокрым, даже от неглубоких толчков раздавались непристойные хлюпающие звуки. Се Цинчэн был наполнен липкой спермой, часть которой вытекала, когда пенис Хэ Юя выходил. Хэ Юй же не желал, чтобы даже капля его семени вышла наружу, поэтому стал яростнее вбиваться в мужчину в своих объятиях, сгорая в пламени неистовой страсти.

– Скажи мое имя, гэ, я хочу услышать, как ты говоришь мое имя. Скажи его.

Се Цинчэн покачал головой, не желая произносить ни слова, его промокшие ресницы дрожали.

– Гэ... Я правда больше не могу терпеть... – Видя под собой такого Се Цинчэна, Хэ Юй настолько возбудился, что больше не мог сдерживать свои садистские сексуальные желания, заложенные в нем от природы. Он вторгался в Се Цинчэна яростно и грубо. – В тебе так много моей спермы... Ты такой мокрый… Твоя узкая дырка так хорошо меня засасывает... Знаешь, что? Ты создан для того, чтобы тебя трахали мужчины. С таким телом, как у тебя, ты должен быть прикован к кровати наручниками и трахаться с мужчинами день и ночь...

Се Цинчэн не мог вынести этого словесного безумия, он хрипло произнес:

– Заткнись... Блядь, заткнись... Ах!.. Хэ Юй, ты... Медленнее... Ах!..

Едва Се Цинчэн открыл рот, напор Хэ Юя стал еще более агрессивным, отчего под конец голос Се Цинчэна стал выше и приобрел жалобные нотки.

– Нет... Хэ Юй... Не надо так... Слишком глубоко...

– Гэ, ты сказал. Ты позвал меня по имени...

– ...

Перед глазами Се Цинчэна все поплыло, разум застилал туман. Он, стиснув зубы, пытался сдерживать стоны, но, как бы ни старался, он не мог сдержать свое тяжелое, прерывистое дыхание – звуки дыхания вырывались из него под аккомпанемент скрипа трясущейся кровати и непристойные звуки шлепанья мошонки Хэ Юя о его тело при каждом толчке.

– Тебе хорошо? Гэ?.. Тебе приятно, когда я тебя трахаю?

– ...

Хэ Юй схватил Се Цинчэна за челюсть, повернул к себе его голову, заставляя посмотреть ему в глаза. Сквозь затуманившийся от мучений взгляд Се Цинчэн увидел неистово-страстное выражение лица юноши, лежавшего на нем…

Се Цинчэн был ошеломлен.

Это выражение лица было настолько поразительным.

Похоже, что на нем была написана именно та любовь, в которую Се Цинчэн не верил – слишком одержимая, слишком безумная... Возможно, из-за того, что такой любовный взгляд был слишком непривычен для Се Цинчэна, от удивления он потерял контроль и невольно застонал, когда Хэ Юй с силой толкнулся в его чувствительную точку.

– Ах... Ах...

Хэ Юю очень нравилось слушать его стоны. Хотя их было не так много, и их было трудно расслышать, но этого было достаточно, чтобы практически свести Хэ Юя с ума. С потемневшими глазами, он отчаянно толкался бедрами вперед снова и снова, будто собираясь до смерти затрахать Се Цинчэна между подушками и одеялами. Под этим напором Се Цинчэн не мог сдержать дрожь и не застонать.

– Ах... Хэ Юй... Помедленнее... Медленнее...

– Гэ, кажется, твой живот, становится больше из-за меня... Я сказал, что буду трахать тебя целый день... Я буду трахать тебя до тех пор, пока ты больше не сможешь выдержать, пока моя сперма не будет сочиться из тебя при любом движении... Я в самом деле хочу, чтобы ты забеременел… Гэ... Я каждый раз буду кончать в твое самое чувствительное место… Я хочу, чтобы тебе было хорошо... Я хочу, чтобы тебе тоже было хорошо... Я хочу, чтобы ты снова и снова кончал из-за меня...

– Хэ Юй, ты... Ах... Ах... Ах!..

Вокруг все превратилось в бардак, перепачканный от их безудержного секса матрас окончательно съехал, будто больше не мог выдержать столь интенсивного проявления любви.

Да, это было проявление любви.

Во время этого секса Се Цинчэн испытал очень сильную эмоцию, с которой ему трудно было справиться. Это было то, о чем говорили другие, но чего он сам никогда раньше не чувствовал... Юношеская всепоглощающая похоть, сжигающая все на своем пути.

Се Цинчэна затянуло в пучину сексуального желания, и он уже не мог выбраться. Хэ Юй будто хотел слиться с ним в этой жгучей связи – разорвать его плоть и кости и объединиться в одно целое.

В конце концов Хэ Юй затрахал его до обморока. Но прежде, чем отключиться, Се Цинчэн увидел безумные, полные страстного желания глаза Хэ Юя.

Они будто превратились в тлеющие угли.

Эти угли могли спалить дотла и его.

Автору есть, что сказать:

Полоска здоровья пуста!!! Полоска здоровья пуста! Полоска здоровья пуста! *подмигивает*

Мини-театр (из Твиттера):

Молодой господин Хэ:

– А как насчет такого?! Вы это видели?! Я ведь говорил, что у меня есть стратегия!

Мо Си:

– Я все видел.

Мо Жань:

– На самом деле ты его соблазнил…

Мо Си:

– Разве может верхний вести себя так бесстыдно?

Мо Жань:

– Впервые вижу верхнего, который сам себя использует в качестве приманки. Ты должен покинуть групповой чат… ты слишком бесстыден.

Мо Си:

– У него нет мужского достоинства.

Мо Жань:

– Да, он в самом деле слишком дерзкий.