– Вернись в воспоминаниях к прошлой осени, ты помнишь, что с ней тогда произошло?

Самое существенное, что случилось с Се Сюэ в прошлом году, это то, что ее чуть не расчленила Цзян Ланьпэй.

Хэ Юй произнес:

– Психиатрическая больница «Чэн Кан».

– Верно. Я уже некоторое время размышлял над тем, где она могла вступить в контакт с «RN-13», препаратом, который может вызвать психическое расстройство даже небольшой дозой, даже при однократном приеме. Тот препарат, который приняла она, новый, с измененной формулой. Наконец, я вспомнил слова, что сказала тогда Цзян Ланьпэй. Не знаю, помнишь ли их ты.

Перед глазами Хэ Юя словно промелькнула тень той сумасшедшей женщины.

Женщина в красном платье, держащая в руке скальпель, с которого стекает кровь. Под ее ногами валяется растерзанный труп Лян Цзичэна, а на руках она держит бессознательную Се Сюэ.

Без сознания...

Без сознания...

В голове Хэ Юя будто вспыхнула молния, под пристальным взглядом Се Цинчэна и по его подсказке Хэ Юй вдруг вспомнил...

– Она тогда сказала, что дала Се Сюэ какое-то лекарство!

В этот момент в комнате будто прозвучал голос мертвой женщины, эхом отражаясь между ними двумя. В глазах друг друга Се Цинчэн и Хэ Юй увидели, как те слова, словно стервятники, кружат над ними, отбрасывая на них тень воспоминаний.

С мрачной ухмылкой женщина сказала:

 «… Я солгала ей и попросила следовать за мной в офис, а потом добавила успокоительное в ее напиток, пока она не видела... Конечно, я знала, какое из лекарств было успокоительным! Самое смешное в вас, нормальных людях, это то, что вы смотрите на сумасшедших свысока. Я слишком хорошо знаю это специальное успокоительное. Всякий раз, когда я проявляла непослушание, этот ублюдок Лян заливал мне в глотку целую чашку!..»

От ужаса осознания в жилах похолодела кровь.

Тогда все подумали, что это был обычный наркотик, ведь анализ крови Се Сюэ не показал каких-либо проблем.

Никто и подумать не мог, что это будет особенный, специально созданный препарат. Вероятно, это был новый психотропный препарат, поэтому он и появился в подобном месте, а Лян Цзичэн проводил с ним эксперимент над Цзян Ланпэй. И в итоге Цзян Ланьпэй использовала его на Се Сюэ.

Это был не «RN-13», а производное от «RN-13», его присутствие в организме не показывали обычные анализы.

Поэтому наилучшее время для исследования было упущено.

– На текущий момент у Се Сюэ нет никаких серьезных проблем, но никто не может гарантировать, что они не появятся в будущем. Чтобы вылечить болезнь Се Сюэ, необходимо получить молекулярную формулу этого нового препарата или его образец, – сказал Се Цинчэн. – Иначе никак.

– Ты рассказал мне об этом, потому что хочешь, чтобы я помог тебе найти образец препарата или его молекулярную формулу, верно?

Се Цинчэн продолжал крутить в руках зажигалку и ответил не сразу.

Он рассказал о произошедшем Хэ Юю, но лишь потому, что Хэ Юй сам проявил инициативу и поинтересовался ситуацией. А еще потому, что Се Цинчэн знал, что с помощью Хэ Юя он может сделать гораздо больше, чем смог бы сам при обычных обстоятельствах.

Однако, просить Хэ Юя о помощи ему было крайне неудобно – в его голове был психологический стопор. С тех пор, как он попросил Хэ Юя помочь ему тогда у телебашни Шанхайского университета, их отношения превратились в катастрофу и уже больше никогда не вернутся к тому, что было прежде.

Теперь, когда их нездоровая связь, наконец-то, была закончена, Се Цинчэн не был уверен, стоит ли ему разыгрывать карту Хэ Юя, которая в любой момент могла обернуться против него.

Поразмыслив какое-то время Се Цинчэн, наконец, взглянул на него.

– Если ты не хочешь...

– В твоих глазах я настолько бессердечный человек? – произнес Хэ Юй с бесстрастным выражением лица.

Се Цинчэн сделала паузу.

– Я не это имел в виду. – Он еще на мгновение задумался, а потом добавил, – Прости, я просто не хочу быть тебе чем-то обязанным.

– ...

Сердце Хэ Юя сжалось, взгляд помрачнел. Он не мог определиться – злиться ли ему только на себя или на собеседника. Наконец, стиснув зубы, он сказал:

– Се Цинчэн, почему… почему ты так резок со мной?

Спокойно и рассудительно Се Цинчэн констатировал факт:

– Потому что между нами теперь ничего нет.

Хэ Юй почувствовал себя так, будто его ударили по голове палкой, и перед глазами замерцали звездочки. Огромный зверь в его сердце взревел. Он находил происходящее абсурдным и нелепым. Спустя столько лет, сегодня Се Цинчэн с решительностью повторил те слова, что сказал, когда ему было четырнадцать.

В тот год он сказал:

«Наши отношения были исключительно рабочими».

«Рабочие отношения закончились, и между нами ничего нет».

И вот снова, мужчина, с которым он провел так много времени в постели, говорит ему: «Между нами теперь ничего нет».

Теперь между ними не было никаких отношений.

Хэ Юй молчал, а его глаза постепенно становились все краснее. Казалось, что они налились кровью и ненавистью, окрасились ядом любви. Молча, он в одиночку переваривал свои гнев и обиду.

Потом он тихо, с угрюмым лицом произнес:

– Надеюсь, ты помнишь, Се Цинчэн, мы оба принадлежим к одному виду... Вопрос «RN-13» касается не только тебя, но и меня… И в этом деле, даже если ты не попросишь меня, я все равно захочу принять участие.

Договорив, Хэ Юй резко встал.

В последнее время он день и ночь только и мечтал о том, чтобы побыть с Се Цинчэном наедине. И когда Хэ Юй на самом деле встретился с ним, почувствовал чарующий запах табака и свежесть дезинфицирующего средства от его тела, увидел совсем рядом с собой, как его рука с тонким запястьем играет с зажигалкой, он подумал о том, что мог бы обнять Се Цинчэна, поцеловать его, ласкать его и заняться с ним любовью также, как раньше.

Но сейчас он мог только слушать как с холодной решительностью Се Цинчэн произносит каждое слово, и тем самым режет его сердце ножом. Огромный зверь в сердце, имя которого он только недавно узнал, истекал кровью и завывал от боли. Однако у Хэ Юя не было другого варианта, кроме как скомандовать ему: «Не ной! Умолкни!»

Когда-то Се Цинчэн был для него словно лекарство, которое его успокаивало.

Теперь же он стал ядом, который его провоцировал.

Хэ Юй задавался вопросом, если Се Цинчэн продолжит в том же духе, не потеряет ли он неожиданно над собой контроль и не сделает ли что-нибудь такое, чтобы навредить ему.

Поэтому с невозмутимым выражением лица, после паузы он бесстрастно сказал Се Цинчэну:

– Я ухожу.

Се Цинчэн:

– Подожди.

Хэ Юй повернулся все с таким же невозмутимым видом, однако в его сердце теплилась тайная надежда.

Се Цинчэн:

– Мои сигареты.

Хэ Юй замер на несколько секунд, черные брови гневно изогнулись. На глазах у Се Цинчэна он достал пачку сигарет, которую недавно забрал, и сжал ее в кулаке, раздавив. Потом точным броском, прямо мимо Се Цинчэна, Хэ Юй зашвырнул ее в мусорное ведро.

– Все куришь, куришь и куришь! До смерти себя закуришь! Только и умеешь, что курить! Посмотрим, что ты сейчас будешь курить!

Се Цинчэн:

– …

Вернувшись домой, Хэ Юй проглотил пригоршню таблеток, пытаясь унять свои эмоции и перестать думать о тех словах, что сказал ему Се Цинчэн.

Когда его эмоциональное состояние более-менее пришло в норму, он открыл блокнот, чтобы упорядочить сведения в деле Се Сюэ.

Сначала он думал, что расследование будет не слишком сложным, но, написав на бумаге несколько строк, понял, что Се Цинчэн действительно попал в очень сложную ситуацию. Почти все ниточки были оборваны.

Начнем с того, Се Сюэ дали препарат в психиатрической больнице «Чэн Кан», а, исходя из слов Цзян Ланьпэй, можно было сделать вывод, что этот препарат был особенным, и Лян Цзичэн использовал его на ней специально, чтобы затуманить ее разум.

Из этого можно было сделать следующие выводы:

Во-первых, воздействию этого препарат не должны были подвергаться другие обычные пациенты психиатрической больницы «Чэн Кан».

Во-вторых, препарат, скорее всего, находился под непосредственным контролем Лян Цзичэна.

Но сейчас, когда Лян Цзичэн был мертв, а психиатрическая больница «Чэн Кан» превратилась в пепелище, не было никаких шансов найти что-нибудь или кого-нибудь.

Хэ Юй включил компьютер и стал просматривать информацию о психиатрической больнице «Чэн Кан».

Как и ожидалось, сын Лян Цзичэна, его жена и все старшие партнеры из управления психиатрической больницей «Чэн Кан» либо погибли при пожаре, когда произошел инцидент с Цзян Ланьпэй, либо были убиты, либо загадочно умерли вскоре после пожара.

В живых не осталось никого.

В таком случае единственным способом, чтобы выяснить, кто за всем этим стоит, было покопаться в социальных контактах Лян Цзичэна.

У Хэ Юя было много связей в деловых кругах, а Се Цинчэн мог обратиться за помощью к Чэнь Маню и Чжэн Цзинфэну, но, к сожалению, спустя больше месяца, у них так и не было никаких конкретных результатов.

Очевидно, что Лян Цзичэн не поддерживал напрямую контакт с другой стороной, и уделял большое внимание тому, чтобы заметать любые следы. Ничто в социальных связях Лян Цзичена не вызывало подозрения.

Пока однажды Хэ Юй не заинтересовался одним человеком.

Ша Хуном.

Ша Хун был заключенным исправительно-трудовой колонии, в этом году ему исполнилось 50 лет, и в настоящее время он содержался в тюрьме № 1 города Шанхая. Двадцать лет назад он был водителем Лян Цзичэна, но был уволен за проступок. После увольнения Ша Хун вступил в преступную организацию, был арестован, посажен в тюрьму за контрабанду и незаконную торговлю наркотиками и приговорен к пожизненному заключению.

Хэ Юй испытывал некоторое волнение, найдя этого человека.

Закулисный игрок, несомненно, был очень осторожным человеком, он не оставил в живых никого, кто был как-то связан с Лян Цзичэном. Но если судить по инциденту с телебашней Шанхайского университета, у этого закулисного игрока была одна очень явна черта…

Высокомерие.

Пара высокомерных, надменных глаз, как правило, следит в основном за целями с более высоким статусом.

Что же касается водителей, нянек, уборщиц, то подобные люди в этих глазах вообще и за людей не считались.

Хэ Юй был другим. Хэ Юй был из тех, кто мог различить каждую «пылинку». Хоть он и родился в достатке, но из-за своей болезни знал, что значит быть изгоем общества. Он всегда верил в то, что все люди равны. Поэтому, если закулисный игрок мог и не заметить «пылинки», Хэ Юй их ни за чтобы не пропустил.

А еще он очень хорошо знал, что значит работать водителем.

Водители ежедневно возят туда-сюда своих работодателей, и могут подслушать некоторую информацию или увидеть некоторых людей. Информация и люди сами по себе могли быть маловажными, но если следовать по «неважным» нитям расследования, то, скорее всего, сможешь найти среди них «важные» подсказки.

Благодаря своим связям Хэ Юй в тот же день договорился о визите в тюрьму.

В тюрьме № 1 города Шанхая Хэ Юй встретился с Ша Хуном.

Волосы мужчины уже поседели, но в его глазах до сих пор читалась бандитская аура.

Хэ Юй несколько минут разглядывал его и решил, что это своенравный и неукротимый человек – в тюрьме лишь заперли его тело, но не смогли запереть сердце.

Когда Хэ Юй вошел в специально отведенную комнату для свиданий, Ша Хун посмотрел на него, не воспринимая слишком серьезно.

И неудивительно, ведь причиной посещения заключенного, которую Хэ Юй сказал начальнику тюрьмы, было: «Я хочу взять у него интервью, чтобы написать сценарий для фильма».

В наше время довольно много занудных творцов, которые не выпустили в свет еще ни одной работы, но зато разузнали множество различных тонкостей и подробностей. Им на каждом шагу требовалось «копнуть поглубже» и провести «глубинное интервью». Постоянно доставая кого-нибудь своими расспросами, они в свое оправдание с пафосом заявляют: «Я посвятил свою жизнь искусству!». Как будто провести интервью с заключенным или договориться о том, чтобы самому провести пару дней в тюрьме – это охренеть какая жертва.

Ша Хун, судя по всему, принял Хэ Юя именно за такого человека.

Хэ Юй сел напротив него, выбил из пачки сигарету и с разрешения тюремного охранника положил ее перед ним.

Затем он достал сигарету себе и закурил. Изящно держа сигарету своими тонкими пальцами, Хэ Юй мягко сделал затяжку.

–  Маленький мальчик научился курить, как взрослый? – Ша Хун пренебрежительно окинул его взглядом и оскалился в мрачноватой улыбке. Он явно не собираясь сотрудничать с этим нелепым «режиссером и сценаристом».

Хэ Юй небрежно стряхнул пепел с сигареты.

Его взгляд переместился с пепла на лицо Ша Хуна.

– Я здесь не для того, чтобы получить информацию о твоей тюремной жизни. Я хочу поговорить о том времени, когда ты был водителем.

Заключенные в тюрьме каждый день смотрят семичасовые вечерние новости, поэтому маловероятно, чтобы Ша Хун не знал о психиатрической больнице «Чэн Кан».

Благодаря своей интуиции Ша Хун сразу смекнул, что в словах этого посетителя что-то было, и что «проведение интервью» это всего лишь отговорка, которую юноша использовал, чтобы не привлекать внимание тюремной охраны.

Ша Хун взял со стола сигарету, которую ему только что передал Хэ Юй, одолжил у него зажигалку и сделал медленную затяжку.

Впервые он посмотрел на лицо Хэ Юя с интересом, при этом не показывая вида.

Оба мужчины прочитали в глазах друг друга что-то скрытное.

Наконец, Ша Хун улыбнулся и сказал:

– И что же вас привело сюда?

– Любопытство, – ответил Хэ Юй. – Я хочу сделать передачу о психологии преступников, но хочу рассказать о людях, которые вступили на криминальный путь не с самого начала. Вы сделали неверный шаг в жизни в зрелом возрасте, и вам есть, что рассказать: вы были свидетелем больших разборок и встречались с влиятельными людьми. Мне интересны вы и люди, с которыми вы пересекались... Бирманский наркобарон, наркобарон из Яньчжоу, легендарный «крупье» из казино Макао и директор Лян, у которого вы изначально работали. Все это очень интересно.

Хэ Юй ненавязчиво постучал костяшками пальцев по углу стола, когда дошел в своей речи до директора Ляна.

Ша Хун обратил внимание на этот жест, но для тюремного охранника за этим не скрывалось никакой тайны.

Ша Хун некоторое время молчал, а потом фыркнул, словно слюнявый пес.

– О, я вроде как понимаю, что вы имеете в виду.

Хэ Юй остался доволен уровнем IQ Ша Хуна.

Этот кодовый «язык» будет непонятен обычным людям.

Но Ша Хун много лет занимался контрабандой и торговлей наркотиками, ему несколько раз удавалось избежать ареста, полагаясь на свою бдительность. Он в самом деле обладал более высоким вниманием, чем обычные люди.

– А какая мне с этого выгода? – Ша Хун улыбнулся и пояснил: – Молодой человек, здесь не тренировочный лагерь для начинающих журналистов. Вы должны дать мне что-то, прежде чем я предоставлю вам материал.

Хэ Юй сделал еще одну затяжку.

Потом он небрежно бросил окурок, но не в стоящую рядом пепельницу, а скорее в сторону наружной стены.

– Ай-яй, – тихо сказал Хэ Юй. – Только посмотрите, что я наделал. Как же так вышло.

На слове «вышло», он поднял взгляд и посмотрел в упор на Ша Хуна…

По внезапно вспыхнувшему блеску в глазах человека напротив Хэ Юй почувствовал, что мужчина понял, что он имел в виду.

Дыхание мужчины участилось, в присутствии тюремного охранника ему приходилось сдерживаться.

Мышцы на его лице напряглись, и через некоторое время он снова фыркнул и с усмешкой сказал:

– Это прямо надо очень постараться, чтобы не попасть сигаретой в такую большую пепельницу.

Хэ Юй тщательно стер пепел с кончиков пальцев и легко произнес:

– Да. – Затем он улыбнулся. – Давайте не будем больше о сигаретах, а вернемся к делу. Я хотел узнать, не будет ли господин Ша настолько любезен, чтобы подарить мне несколько идей для вдохновения?..

Автору есть, что сказать:

Се Сюэ убеждает Се Цинчэна бросить курить:

– Гэгэ, бросай курить. Если ты снова закуришь, я не буду с тобой разговаривать.

Чэнь Мань убеждает Се Цинчэна бросить курить:

– Гэ, не кури больше. Ты не должен больше курить...

Ли Жоцю убеждает Се Цинчэна бросить курить:

– Се-гэ, бросай курить, это вредно для твоего здоровья.

Хэ Юй убеждает Се Цинчэна бросить курить:

– Кури! Гребаный курильщик! Закури себя до смерти! Давай, кури! Я дам тебе прикурить! *яростно выбрасывает пачку сигарет* Пф! Посмотрим, как ты теперь покуришь!

Результат: Хэ Юй получил пощечину от Се Цинчэна.