«Every night in my dreams,

I see you, I feel you

That is how I know you…»

В тот момент, когда их губы почти соприкоснулись, зазвонил мобильный телефон Хэ Юя.

Кристально-чистое пение Селин Дион вдруг вырвало его из пучины страстного желания. Магия момента была разрушена, он вдруг пришел в себя, осознав время и место.

Хэ Юй резко отстранился, сев рядом, в его груди все еще пылал огонь, она до сих пор вздымалась от тяжелого дыхания. Хэ Юй не отводил взгляд от красивого лица Се Цинчэна.

– Кхм... Я отвечу на звонок.

Се Цинчэн в смущении тоже сел на своем месте прямее.

Волосы над его лбом были взъерошены, лицо – расслабленным. Хэ Юй был не единственным, кто очнулся от этого звонка, но Се Цинчэн пока еще выглядел так, будто никак не мог прийти в себя.

Но это вовсе не означало, что Се Цинчэн смягчил свое отношение к Хэ Юю. Он просто чувствовал, что с тем творится что-то неладное. У него даже возникло впечатление, что если он сейчас скажет Хэ Юю «нет», то юноша тут же умрет.

Потом Се Цинчэн думал, что это было уже слишком.

Хэ Юй смотрел на него такими щенячьими глазами, будто он был единственным человеком в мире, на которого Хэ Юй мог положиться. Когда-то давно Се Сюэ смотрела на него точно так же.

Хэ Юй был тем самым человеком, который при желании мог заставить ветер дуть, а дождь идти [идиома; о людях, которые могут добиться чего угодно] и обладал прекрасными способностями для того, чтобы держать все под контролем. Он так сильно отличался от Се Сюэ. Разве настолько талантливый ребенок, не может обойтись без него?

«Почему я сразу не понял... Этот парень снова чуть не соблазнил меня... Блядь».

Се Цинчэн разозлился и захотел закурить. Пошарив по карманам, через какое-то время он вспомнил, что уже выкурил последнюю сигарету.

– ... Да, хорошо. Я понял.

Хэ Юй продолжал слушать то, что ему говорили по телефону, время от времени коротко отвечая.

Се Цинчэн хотел выйти из машины, сегодняшний вечер казался ему до смешного абсурдным. К счастью, раздался этот телефонный звонок, иначе, если бы они с Хэ Юем занялись сексом в машине, ему было бы стыдно до конца жизни. Подобное поведение было абсолютно безответственным по отношению к Хэ Юю и самому себе.

Се Цинчэн отстегнул ремень безопасности, собираясь выйти, но Хэ Юй вдруг схватил его и покачал головой, показывая, чтобы тот не двигался. Нахмурившись, Хэ Юй продолжал серьезно прислушиваться к тому, что ему говорили по телефону.

Хотя голос Хэ Юя все еще был немного сиплым из-за возбуждения, он сохранял ровный и спокойный тон. Никто бы и подумать не мог, что буквально только что Хэ Юй собирался в машине снять одежду со своего бывшего психиатра, вдавить его в спинку сиденья и яростно поцеловать, а затем заняться сексом с человеком, который по возрасту годился ему в дяди [здесь «дядя», как младший брат отца]. Так мог вести себя только волк в овечьей шкуре.

– Хорошо, без проблем. Я скоро приеду.

Положив трубку, Хэ Юй повернул голову к Се Цинчэну и сказал:

– Мы с тобой должны поехать в санаторий «Баошань». Кое-кто там хочет увидеться с нами.

Се Цинчэн:

– Кто?

– Не знаю, помнишь ли ты еще, – сказал Хэ Юй, – того старика по имени Чжуан Чжицян. Мы встретили его, когда у тебя было свидание вслепую с той девушкой по фамилии Бай.

Санаторий «Баошань» был собственностью семьи Хэ, однако Хэ Цзивэй передал его под личное управление и ответственность Хэ Юю. После инцидента, случившегося в психиатрической больнице «Чэн Кан», Хэ Юй пристроил Чжуан Чжицян, страдавшего психическим заболеванием и оставшегося без крыши над головой, в этот санаторий.

С тех пор прошло уже много времени, и вот только что позвонила старшая медсестра санатория и сказала, что Чжуан Чжицян умирает, ему осталось буквально пара дней.

Находясь на смертном одре, разум старика прояснился.

Он вспомнил о том, как его спасли, и попросил устроить встречу с людьми, которые ему помогли.

Когда Хэ Юй и Се Цинчэн приехали в санаторий «Баошань», Чжуан Чжицян лежал на кровати в приподнятом положении, его глаза были полуприкрыты, и, казалось, будто он спал.

– Дедушка [здесь, как уважительное обращение к пожилому человеку], к нам пришли директор Хэ и господин Се, – медсестра осторожно разбудила Чжуан Чжицяна.

Старик медленно очнулся от дремы, его взгляд сфокусировался на двух мужчинах.

– А, это вы. – Точно старый радиатор, грудь Чжуан Чжицяна напряженно поднималась и опадала, делая последние вдохи и выдохи в жизни человека. – Это вы...

Он попытался подняться на кровати, чтобы сесть, но Хэ Юй остановил его.

– Дедушка, просто лежите.

Губы старика дрожали, каждый новый вздох давался ему с трудом. Было видно, что он хотел сказать им многое, но прежде чем слова были произнесены, его глаза наполнили горячие слезы, а затем они покатились вниз.

– Я... я не сильно вас побеспокоил, да?

– Нет, – сказал Хэ Юй. – У нас были поздние дела, так что мы еще не спали.

Чжуан Чжицян, похоже, почувствовал некоторое облегчение. Он вытер слезы и крепко сжал в своей руке руку Хэ Юя.

– ... Увы... Я знаю, что умираю, я... Я пригласил вас сюда, правда... Я правда очень хотел поблагодарить вас… Я много раз приезжал в Шанхай и столько лет скитался по улицам. Я никогда в своей жизни не делал ничего дурного, не знаю, почему же мне так тяжело в старости... На сердце у меня так тяжело...

Сказав это, старик не сдержать глубокий вздох, поднял руку и быстро смахнул слезы.

– В самом деле тяжело. Если бы я не встретил таких добросердечных людей, как вы, у меня... У меня даже не было бы и места для упокоения. Я мог бы умереть где-нибудь на обочине дороги или в подворотне... Мой труп нашли бы через несколько дней.

Чем больше Чжуан Чжицян говорил, тем печальнее и эмоциональнее становился.

Было похоже, что он собирался встать с кровати и на коленях поклониться тем двоим, кто, наконец-то, дал ему приют.

Хэ Юй, как и Се Цинчэн, поспешил удержать его и помог лечь обратно.

Разум Чжуан Чжицяна действительно был намного яснее, чем раньше, и это означало, что его жизнь в самом деле подходила к концу. Жизненный путь этого старика был трудным, только на последнем отрезке он столкнулся со столь редкой добротой. Это, такое простое и такое правильное качество, заставило его перед смертью лично поблагодарить их. Казалось, что сделав это, он мог спокойно душой покинуть этот мир.

Се Цинчэн и Хэ Юй какое-то время просто оставались рядом со стариком, пока тот не успокоился. Потом Чжуан Чжицян спросил:

– А где… та маленькая девочка?

Он говорил о Се Сюэ.

Се Сюэ же сейчас лежала в другом частном медицинском учреждении, где проходила лечение от редкого заболевания.

Се Цинчэн сказал:

– Она сейчас занята, уехала из Шанхая по работе. Но вы можете сказать мне то, что хотели сказать ей. Я все обязательно передам.

– О… Я не смею вас так сильно беспокоить. – Старик кашлянул и медленно покачал головой. – Я и так доставил вам столько хлопот.

Помутневшим взглядом старик уставился в потолок.

– Я только попрошу вас... Когда встретитесь с ней потом, скажите ей «спасибо»... Спасибо той маленькой девочке... Как, как же ее зовут?

– Ее зовут Се Сюэ.

– Се Сюэ...

Когда Хэ Юй взглянул на умирающего старика, то увидел, будто в его затуманившемся взгляде проскользнул лучик света, очень похоже на эффект Тиндаля:

– Ах... В ее имени тоже есть «снег»... Это правда... Правда...

Услышав это, сердце Хэ Юя будто что-то кольнуло.

Он спросил Чжуан Чжицяна:

– Дедушка, когда мы встретились с вами в тот день, вы сказали, что у вас есть дочь и что вы приехали в Шанхай, чтобы найти ее. Но люди из социальной службы сказали нам, что ездили проводить проверку, и что у вас в деревне нет никакой дочери. Тогда мы подумали, что у вас, возможно, галлюцинации...

– Что? Это не галлюцинации! – взволнованно воскликнул старик. – Она, разве она может быть галлюцинацией? Ее зовут Чжао Сюэ. Конечно, вы не смогли найти ее... Потому что... Потому что она не моя биологическая дочь... Она моя приемная дочь!..

Потом, улегшись на больничную койку, Чжуан Чжицян поведал им о своем неизвестном прошлом.

Местность, где жил Чжуан Чжицян, была очень бедной, и эта бедность по характеру была не только экономической, но и духовной. Поскольку небо было высоко, а император – далеко [идиома о беззаконии в отдаленных провинциях], в этой земле, где с трудом выращивали урожай, наплодились много всяких непотребств.

Здесь практиковали продажу детей, ранние браки с малолетними невестами и раннее деторождение, и даже более дикие вещи, такие, как инцест.

Мать Чжуан Чжицяна стала жертвой одного из таких обычаев. Ее продали отцу Чжуан Чжицяна в возрасте четырнадцати лет, этот никчемный человек постоянно ее избивал и пинал.

Когда старик Чжуан был ребенком, он изо дня в день видел, как его избитая и израненная мать вытирает слезы, и это очень трогало его юное сердце.

После смерти родителей Чжуан Чжицян жил уединенно, не общаясь с ленивыми, грубыми и агрессивными деревенскими мужчинами. Люди считали его чудаком, не понимая его. Он не женился, потому что жители деревни, продавая своих дочерей, чтобы растить сыновей, требовали заоблачно высокий выкуп за невесту, и организацию смехотворной и нелепой свадьбы, на которой измученных девушек отправляли в постель к мужчинам, которые им вовсе не нравились. Во время празднества девушки плакали и безропотно терпели сальные шуточки гостей, которым за это, конечно же, ничего не было.

У Чжуан Чжицяна не было столько денег, да и не хотел он обращаться подобным образом ни с одной девушкой.

В этой невежественной деревне он жил, ведя трезвый образ жизни, и так и не женился.

Но Чжуан Чжицян не остался без близкого по духу человека.

В соседней деревне жила красивая и умная девочка по имени Чжао Сюэ.

Однажды, когда Чжуан Чжицян возвращался домой после работы на ферме, он услышал какое-то жалобное пищание и звуки движения в стоге сена за домом. Сначала он подумал, что это шуршит ласка. Он подошел к стогу сена с палкой, то тут увидел, что это была девочка.

Так он впервые встретился с Чжао Сюэ.

Скорее всего, из-за того, что Чжуан Чжицян производил сильное впечатление праведника, немного поколебавшись, испуганная девчушка робко последовала за ним в дом. Опасливо сделав пару глотков горячей воды с масляными разводами на поверхности, она упала на колени и застенала:

– Дядюшка, пожалуйста, спасите меня! Пожалуйста, спасите меня! Я не хочу замуж!

Хотя Чжуан Чжицян привык к дурным обычаям своей бедной местности, он все равно удивился, потому что Чжао Сюэ была еще слишком мала и не выглядела достаточно взрослой. Даже в их деревне редко брали замуж столь маленьких девочек.

Чжуан Чжицян подробно расспросил ее, и когда узнал всю историю, кожа на его голове онемела от гнева.

Чжао Сюэ была родом из деревни Чжаоцзя, расположенной в нескольких милях отсюда. Она была единственной дочерью в семье, остальные дети – трое мальчиков, рожденные ее матерью от отчима.

Ее отчим был волком в овечьей шкуре, у него были свои темные планы на нее. Хотя мать Чжао Сюэ была довольно слаба, она все равно защищала дочь, когда пьяный отчим пытался ее домогаться. Однако мужчина тяжело ранил ее мать, и вскоре та умерла.

В этой бесплодной сельской местности часто избивали женщин, все уже давно привыкли к этому. Если женщина не умерла сразу на месте, сложно доказать, что убийцей является ее изверг-муж.

После похорон матери Чжао Сюэ пришлось бросить учебу и вернуться домой, чтобы готовить для своего отчима и трех братьев.

После смерти жены отчим больше не смел приставать к Чжао Сюэ, однако через некоторое время он решил «продать» ее одной большой семье, которая предложила солидный выкуп за невесту. Отчим тотчас согласилась на их предложение.

Денег за выкуп предлагали так много, что их хватило бы на несколько лет безбедного существования.

Его, конечно же, не волновало, что сын той большой семьи страдал от витилиго и психических заболеваний. Разве это имело к нему какое-то отношение? Это ведь не его собрались выдать замуж.

Чжао Сюэ в ужасе сбежала ночью из дома, перебралась через гору, убежав из деревни Чжаоцзя в соседнюю деревню Чжуанцзя...

Выслушав ее рассказ, Чжуан Чжицян какое-то время молча курил, глядя на девочку, стоящую перед ним на коленях. Наконец, он принял решение и сказал Чжао Сюэ:

– Хорошо, девочка, можешь быть спокойна, сегодня ты можешь остаться на одну ночь в доме этого дяди. А завтра дядя отвезет тебя в уездный город, где недавно построили начальную школу «Надежда». Попробуем поговорить с директором, расскажем о ситуации, кто знает, может, тебя туда примут. Если они позволят тебе остаться, тебе не придется возвращаться домой. Ты просто останешься в уездном городе и больше не вернешься в то адское место. Ты доверишься этому дяде?

Чжао Сюэ была не слишком везучей, но тогда ей повезло.

Ей не повезло родилась в той семье, но ей посчастливилось встретить Чжуан Чжицяна.

Директриса начальной школы «Надежда» была очень доброй женщиной, она не только приняла новую ученицу, но и зорко оберегала ее на протяжении многих лет.

Чжао Сюэ жила в школе вместе с директрисой, а когда у нее были каникулы, возвращалась в деревню Чжуанцзя, чтобы помогать Чжуан Чжицяну по хозяйству и в поле.

Чжао Сюэ считала старика Чжуана своим отцом и обращалась к нему соответствующе, и это вызывало у Чжуана Чжицяна улыбку. Однако в той деревне мало кто видел Чжао Сюэ, и еще меньше людей знали об их отношениях, как приемного отца и приемной дочери. В конце концов, Чжао Сюэ ведь сбежала из соседней деревни, а Чжуан Чжицян не желал, чтобы благополучию ее жизни что-то угрожало.

Годы шли, Чжао Сюэ перешла из начальной школы в среднюю, а затем и старшую...

Она оправдала доброту и ожидания Чжуан Чжицяна и директрисы и с отличными оценками поступила в построенное недавно в уездном городе училище.

Училище, как и школа, тоже носило благотворительный характер, но его инфраструктура, учебные компьютерные программы и оборудование были лучше, чем у обычных проектов, типа «Надежды». В этом училище имелось даже несколько специальностей, связанных с искусством, чтобы дать детям из горной местности больше возможностей уехать в большой город.

– Позже она сказала мне, что ее отобрали в качестве студентки на факультет искусства, – вспоминал Чжуан Чжицян. – Я не знал, чему там учат студентов, поэтому она объяснила мне, что в будущем станет моделью или звездой на телевидении... Из-за этого ей пришлось поехать в Шанхай на прохождение профессиональных курсов...

Добравшись в своем повествовании до этого места, старик сделал паузу, чтобы утереть салфеткой слезы.

– Тогда я был очень счастлив за нее. Шанхай – огромный город, мало кто может там поселиться. Но моя дочь смогла поехать... Моя дочь удивительная...

Чжуан Чжицян снова замолчал и разрыдался.

– Но с тех пор я больше ее не видел... Она как будто исчезла. Я обращался в училище, но там ничего не знали. Я отправился по адресу, который они мне дали, но ничего там не нашел, все было перевезено... Я не мог ее найти... Я никак не мог ее найти...

Старик не мог сдержать поток слез.

– Я не сумасшедший... У меня в самом деле есть дочь... Она пропала много лет назад... Я так скучаю по ней… Я так хотел найти ее, прежде, чем умру… Куда она пропала?.. Помнит ли она меня?..

Крупные капли слез падали на одеяло.

Хэ Юй и Се Цинчэн тихо стояли рядом, сопереживая старику, который плакал, словно ребенок.

Возможно, из-за того, что все это выглядело слишком печально, даже зная, что надежды слишком мало, но Хэ Юй все же сказал:

– Дедушка, позвольте мне помочь вам. Вы помните что-нибудь о последнем известном местоположении Чжао Сюэ? Или может быть о том, кто приезжал, чтобы отобрать ее на обучение в Шанхай?

– Я спрашивал в училище, но там сказали, что это было слишком давно, а никаких записей они не вели...

– А после того как Чжао Сюэ приехала в Шанхай, она связывалась с вами?

– Только в самом начале... – вспоминал Чжуан Чжицян. – Поначалу она звонила мне полная радости, но она говорила только о том, что Шанхай очень красивый, и что она увидела много такого, что раньше видела только по телевизору. Больше она ничего такого не рассказывала. О том, чем занималась не говорила... потому что подписала контракт о неразглашении с секретарем Ваном...

Сердце Хэ Юя пропустило удар.

Хотя на свете было много людей по фамилии Ван, но, если сложить ее вместе с такими элементами, как «обучение искусству», «таинственное исчезновение» и «преступник», сразу вспоминается один конкретный человек.

Хэ Юй спросил Чжуан Чжицяна:

– Чжао Сюэ не говорила вам имя этого секретаря Вана?

– Говорила, говорила, но я тогда не особо обратил внимание, точно не вспомню. Кажется, его звали Ван... Ван какой-то Кан...

Хэ Юя и Се Цинчэна словно поразило ударом молнии. Они переглянулись и увидели в глазах друг друга выражение ужаса...

Ван Цзянькан.

Первый погибший в деле об убийстве у телебашни Шанхайского университета.

Исчезновение Чжао Сюэ в самом деле было связано с тем инцидентом! У них появилась неожиданная зацепка для расследования дела о психиатрической больнице «Чэн Кан» и дела о телебашне!..

Автору есть, что сказать:

Хэ Юй:

– Мой поцелуй с Се-гэ посмели прервать... Я никогда еще так не ненавидел «My Heart Will Go On»...