Се Цинчэн чуть напрягся и бесшумно распахнул во тьме глаза.

Конечно же, он не хотел спать вместе с Хэ Юем, но его состояние сейчас было настолько плохим, что на споры с Хэ Юем у него совершенно не было сил.

Хэ Юй почувствовал, как напряглось тело Се Цинчэна, и понял, что тот не спит. Он прошептал ему на ухо:

– Гэ, можно, я тебя обниму? Я до смерти замерз.

– ... А я ведь говорил, что уступлю тебе постель, – сказал Се Цинчэн и собрался подняться.

– Не ложись на пол, ты там все себе отморозишь.

– ...

– Се Цинчэн, я правда… Я просто обниму тебя и больше ничего другого делать не буду.

Се Цинчэн и сам заметил, что Хэ Юй не пытался распускать руки. Он только чувствовал, как горячее, словно раскаленная печь, тело юноши прижалось к его спине, а еще он чувствовал, что так называемое «до смерти замерз» было ложью, но, в конце концов, так ничего больше и не сказал.

Он позволил остаться всему так, как есть.

Се Цинчэн снова закрыл глаза и попытался расслабиться в окутавшем его тепле, которое исходило от спящего рядом с ним юноши.

В конце концов, Хэ Юю ведь было всего двадцать*, кровь в нем кипела. Прижатый спиной к его груди, Се Цинчэн чувствовал его жар и биение сердца. Постепенно он перестал дрожать от холода и погрузился в сон.

Жаль только, что тело может расслабиться, а вот сердце – нет. Когда Се Цинчэн уснул, он увидел перед собой И Бэйхая, тот держал в руках кухонный нож и заливался смехом, задрав голову вверх.

И тело Цинь Цыяня падало из окна, словно сломанная марионетка с перерезанных нитей.

Вдруг оно превратилось в бесчисленное множество дрейфующих морских лунных медуз. В закатных лучах они плыли мимо кафе, мимо бруклинских уличных лавочек с овощами и фруктами.

Мужчина, похожий на его отца, вышел из магазина, держа бумажный пакет с продуктами в руках. Он улыбнулся и сказал:

– Сяо Се...

Его улыбка постепенно растворилась в лучах великолепного заката, потом закат превратился в кровь, которая непрерывно вытекала из переломанных тел, дождь смывал ее без остатка.

На месте аварии Чжоу Муин и Се Пин лежали под проливным дождем, вокруг была натянута полицейская лента, а грузовик без водителя, ставший причиной катастрофы, был охвачен огнем, бушующее пламя вздымалось вверх.

Призрачные языки пламени облизывали небо. В психиатрической больнице «Чэн Кан» Цзян Ланьпэй тихонько напевала: «Брось, брось, брось платок, положи его тихонько за спину друга, никто ему не скажет...»

Он бросился внутрь, но было слишком поздно – на полу лежало расчлененное тело Се Сюэ.

– Кхе-кхе, кхе-кхе, кхе.

– Се Цинчэн! Се Цинчэн, проснись, проснись!

Персиковые глаза резко распахнулись, зрачки были сужены. Се Цинчэн был весь в холодном поту и тяжело дышал. В его расфокусированном взгляде отражалось лицо Хэ Юя.

Юноша склонился над ним, одной рукой опираясь на подушку, а другой гладил его по лицу. Он с тревогой говорил:

– Проснись, тебе снится кошмар.

И хотя глаза Се Цинчэна были открыты, кошмар для него, похоже, все еще продолжался, в его голове творился полный хаос.

Он посмотрел на Хэ Юя, на его, находившееся слишком близко немного женственное  красивое лицо, и оно тут же наложилось на лицо Хэ Юя той ночью в клубе.

В этот момент Се Цинчэну почудилось, будто он снова лежал на черном кожаном диване, и в следующий момент Хэ Юй вылил бы ему на грудь ярко-красное вино.

Он тут же решительно поднялся на постели и резко толкнул Хэ Юя от себя.

– Не трогай меня, кхе, ты... Держись от меня подальше.

Хотя его тело ослабло из-за болезни и кошмаров, но его взгляд оставался предельно острым.

Он инстинктивно стал сопротивляться.

– ...

Хэ Юй не отличался покладистым нравом, и когда его добрые намерения были отвергнуты Се Цинчэном, было бы ложью сказать, что он не почувствовал из-за этого укол в сердце.

Но потом он увидел, как бледные руки Се Цинчэна слегка подрагивают. Даже кончики пальцев дрожали, когда он поднес руки к лицу.

Хэ Юй вдруг замер.

Он понял, что, скорее всего, тоже являлся частью того кошмара.

Лицо Хэ Юя помрачнело, когда он осознал, что при каждом его прикосновении подсознание Се Цинчэна подкидывало ему воспоминания о том, что Хэ Юй когда-то делал.

Для Се Цинчэна, без сомнения, те воспоминания, были тем, о чем он не хотел бы вспоминать.

Как бы хорошо Хэ Юй ни вел себя, как бы ни тосковал по нему, как бы он ни хотел обнять Се Цинчэна, чтобы просто успокоить его, Се Цинчэну он был не нужен.

Присутствие Хэ Юя наоборот, казалось, только усугубляло его состояние.

Взгляд Хэ Юя был полон ярости и беспомощности. Он долго молча смотрел на Се Цинчэна, пока, наконец, полностью не подавил желание обнять этого человека. Потом с хмурым лицом он медленно встал с кровати, открыл дверь и вышел.

Се Цинчэн остался один сидеть на постели, которая еще хранила тепло их обоих.

Тепло постепенно остыло, он облокотился головой об изголовье кровати, выгнув хрупкую шею, а затем медленно закрыл глаза.

Се Цинчэна не заботило, что сейчас делал Хэ Юй, и куда он ушел. Ему было неважно, обиделся ли на него этот паршивец или разозлился.

Однажды он думал о том, что мог бы поделиться с Хэ Юем последней каплей своей крови, но той ночью в клубе именно Хэ Юй своими руками пролил его кровь.

И хотя позднее они вместе находились на грани жизни и смерти, Се Цинчэн все равно в глубине души не мог больше относиться к Хэ Юю так, как раньше.

Он до сих пор не мог смириться...

Се Цинчэн оставался в одиночестве и тишине, пока через какое-то время вдруг со скрипом не открылась дверь.

Чего Се Цинчэн не ожидал, так это того, что Хэ Юй принесет ему стакан свежекипяченой воды. Над стаканом все еще поднимался легкий белый пар.

Юноша протянул воду мужчине

– Выпей.

– ...

Хэ Юй опустил взгляд, и, не глядя на Се Цинчэна, сказал:

– Меня часто мучили кошмары, когда я оставался дома один, тогда я пил горячую воду, и становилось спокойнее.

В самом деле, все так и было.

Холодной ночью, после кошмара, трудно устоять перед соблазном выпить горячей воды.

Се Цинчэн закрыл глаза, и, в конце концов, поблагодарив его, принял стакан. Потом он достал из стоявшей рядом с кроватью коробочки две белые таблетки и запил их горячей водой.

– Это лекарство от твоей Психической Эболы?

– Хм, – приняв лекарство, Се Цинчэн сделал еще несколько глотков воды. Медленно лекарство подействовало, и его губы, наконец, снова порозовели. Увидев, что Хэ Юй пытается взять коробку с лекарством и рассмотреть ее, Се Цинчэн вскинул руку, чтобы остановить его:

– Это не то, что принимаешь ты. Тебе оно не подойдет.

Хэ Юй спросил:

– Ты уверен, что это лекарство действительно работает? Я вот вижу, что у тебя со здоровьем до сих пор не очень.

Се Цинчэн поднял взгляд и посмотрел на него:

– Кто из нас врач, ты или я?

– ... Ладно-ладно, ты врач, – Хэ Юй положил коробочку с лекарством обратно, развернулся и собрался снова выйти.

Се Цинчэн:

– Куда ты?

– Да надоело мне, ты то от кошмаров ворочаешься, то дрожишь от холода. Вижу, я тут не очень нужен, схожу на улицу, посмотрю на звезды, – Хэ Юй бросил ему неубедительную отговорку и ушел.

Было очевидно, что звезды Хэ Юя совершенно не интересовали, он был расстроен и растерян.

Когда он будил Се Цинчэна от кошмара, ему так хотелось обнять его и успокоить. Се Цинчэн хмурился и немного дрожал во сне. Этот его вид неизбежно пробуждал в Хэ Юе его природное извращенное желание применять насилие в постели, ему безумно хотелось заняться с этим мужчиной жестким сексом.

И каждый раз, когда Хэ Юй подавлял свои чувства и насильно гасил в себе страстное желание, в какой-то степени это наносило урон его душе.

Вести постоянную борьбу внутри себя было вещью утомительной, не говоря уже о том, что перед Се Цинчэном ему приходилось изображать спокойствие.

Хэ Юй ушел в безлюдное поле, вынул нож, который носил с собой, и приложил лезвие к запястью, покрытому множеством шрамов, оставленных во время приступов.

Его болезнь, независимо от того, причинял ли он вред кому-то другому или самому себе, никогда невозможно было унять без поднесения в качестве жертвы боли и крови.

Он не хотел причинять боль Се Цинчэну, ведь теперь он знал, что Се Цинчэн тоже был еще одном драконом, который и так получил слишком много ран. В конце концов, ему оставалось причинить вред только самому себе.

Кровь вытекала, но его боль все не отступала.

Наконец, Хэ Юй выронил нож. Его руки слегка подрагивали, когда он зарылся пальцами в свои черные, как смоль, волосы. Вцепившись в голову, внутри себя он безмолвно кричал. Ему было невыносимо больно, но он никак не мог избавиться от этой боли.

Время от времени Хэ Юй задавался вопросом, что если бы он не сделал того, что сделал с Се Цинчэном тогда в клубе? Сейчас все было бы по-другому? Возможно, сейчас события развивались бы в лучшем направлении?

Вшш-шш.

Шорох ночного ветра гулко разносился вдоль лёссового склона, обдувая пожухлые листья ююбы [прим. пер.: он же китайский финик], пока Хэ Юй изо всех сил старался успокоить свое сердце.

Вдруг вдалеке ему послышались звуки шагов.

Хэ Юй поднял свои покрасневшие глаза и инстинктивно посмотрел в ту сторону, откуда доносились звуки.

Это был человек, одетый в красный плащ, его лицо было скрыто под капюшоном с защитой от ветра, так что было не разобрать кто это.

Однако присмотревшись к фигуре со стороны, стало понятно, что, скорее всего, это была стройная женщина, но это точно не жена фермера.

Женщина подкралась к дому, где они остановились, встала у окна и несколько раз приподнялась на цыпочки, чтобы заглянуть внутрь.

Хэ Юй был несколько удивлен…

Потому что окно, в которое она заглядывала, было окном комнаты, в которой жили они с Се Цинчэном!

Хэ Юй внутренне собрался и тут же встал.

В этом странном уезде Цинли, казалось, могло произойти вообще все, что угодно. И Бэйхай, Лу Юйчжу, пропавшая дочь Чжуан Чжицяна, Чжао Сюэ – все они были родом отсюда. Казалось, будто уезд Цинли был окутан невидимой черной паутиной из всевозможных убийств, исчезновений и злых сил.

А поскольку они с Се Цинчэном были здесь чужаками, то не могли остаться незамеченными, пока вели свое расследование о делах прошлого.

Честно говоря, если бы кто-то приказал убить их, Хэ Юй бы не удивился, поэтому едва прибыв в уезд Цинли, он всегда был начеку, даже когда спал.

Его не страшило ни убийство, ни вид крови, и если бы его противник проявлял хоть малейший намек на то, что хочет что-то сделать, то сразу бы оказывался на мушке.

… В сердце Хэ Юя было слишком много боли, которую он должен был выплеснуть.

Если бы какие-то головорезы захотели на него напасть, у него было бы законное основание для самообороны, а в процессе он мог бы порвать их на части и выпотрошить внутренности.

Хэ Юй наблюдал за фигурой женщины в красном, которая пока еще его не замечала, и, затаив дыхание, медленно приближался к ней.

В его красных болезненных глазах отражалась фигура затаившейся женщины. Она была словно богомол, ловящий цикаду и не замечающий птицу за своей спиной. Хэ Юй неотрывно следил за ее движениями…

И вдруг!

Женщина потянула руки за спину, как будто намереваясь что-то вытащить.

В одно мгновение в голове Хэ Юя промелькнула целая череда убийств: в больнице «Чэн Кан», у телебашни Шанхайского университета и последнее убийство на съемках фильма «Процесс»!

Может ли это быть пистолет?!

Хэ Юй был скрыт в темноте, женщина стояла на свету, он двигался быстрее, чем она. Едва рука женщины коснулась твердого предмета заткнутого за пояс, к ее спине был приставлен острый нож.

Позади раздался холодный голос Хэ Юя:

– Не двигайся.

Стройная женщина сильно вздрогнула.

Кончик ножа скользнул вдоль ее позвоночника, пока не достиг руки, спрятанной под плащом.

– Опусти пистолет.

Женщина:

– …

– Опусти пистолет, – повторил Хэ Юй холодным тоном, от которого напряжение только нарастало.

Женщина ответила:

– Похоже, у меня нет выбора, да?

– У тебя нет выбора.

Минутное молчание.

Казалось, будто женщина и сама поняла, что в сложившейся ситуации у нее не было другого выхода, кроме как сделать то, что ей сказали.

Потом раздался приглушенный стук – на землю упал какой-то тяжелый предмет.

Однако было слишком темно, чтобы Хэ Юй смог разглядеть, что это такое было.

А он и не торопился смотреть, что там упало.

– Хорошо. Теперь подними руки и повернись, – приказал Хэ Юй.

– …

– Повернись.

Женщине ничего не оставалось, кроме как подчиниться его приказу и медленно повернуться.

В ночи Хэ Юй увидел пару очень знакомых глаз. Должно быть, он когда-то давно уже видел их.

– Сними капюшон.

– …

– Быстрее.

Среди ночи где-то вдалеке послышался собачий лай, став своеобразным фоном для столкновения этих двух людей в горной деревушке.

Женщина пристально посмотрела на Хэ Юя, затем медленно подняла руку к капюшону, а потом…

Она вдруг развернулась и нанесла удар слева. Сила, с которой она это сделала, была очень велика и была совершенно не свойственна женщине ее роста. Она наотмашь ударила Хэ Юя ногой, заставив его отшатнуться.

Воспользовавшись возможностью, женщина бросилась бежать, но Хэ Юй, выругавшись себе под нос, ухватил ее за край плаща.

Женщина прошипела:

– Отпусти!

Хэ Юй не отпускал. Из-за их перетягиваний и резких рывков ткань плаща разошлась, обнажая лицо женщины.

И хотя в голове Хэ Юя уже роился миллион догадок, и в целом он был спокоен и не боялся никаких убийц, но все же, когда тусклый свет пролился на лицо женщины, он на миг остолбенел...

Автору есть, что сказать:

Чем бы занимались герои «Истории болезни», если бы перенеслись в древность?

(Изначально я просто собиралась написать мини-театр про древность, но, поразмыслив немного, вдохновилась и решила написать что-то посерьезнее… Ой? Разве, мать его, это не то, что я так сильно люблю?

Сначала зададим установки персонажам и проведем мозговой штурм для всех желающих поучаствовать. Не уверена, что у меня получится, а если получится, то может быть, когда-нибудь я напишу текст о древних боевых искусствах с похожим сеттингом. А для начала опишу персонажей, не обязательно всех, и оставлю эту запись, ахахахах)

Се Цинчэн: Хотя он может лечить болезни, он, скорее всего, хотел бы быть полицейским. И если он станет полицейским, то очень высококлассным детективом, из тех, кого бандиты до смерти ненавидят. Он был бы очень хорош в ловле воров, особенно воров в законе. Из-за своей безжалостности и хладнокровия Се Цинчэн нажил себе кучу врагов, поэтому ему приходится надевать маску, когда он ведет расследование, или кого-нибудь убивает. Так он отделяет свою повседневную личность от личности крутого полицейского, иначе члены его семьи оказались бы под угрозой убийства. Ненависть к великому детективу настолько велика, что ученый номер один, идущий по темному (кхем) пути, предлагает за него награду. Много кто ненавидит его до мозга костей, многие вероломные, коррумпированные чиновники желают лишить его жизни, много кто угрожает, что если он попадется в их руки, то будут мучить его и унижать, ни оставив ни малейшей надежды на обретение свободы.

Хэ Юй: Все, что он умеет – это высокие технологии, так что, не думаю, что он сумеет воспользоваться какими-то из своих навыков. Если бы в древние времена можно было заработать на продаже шуток, то он определенно стал бы утиным королем [жиголо].**

Ему следовало с осторожностью полагаться на поддержку от всех тех лордов и их жен, которые ему вовсе не нравились. Ему утомительно носить притворную улыбку, поэтому, как только он заработает достаточно денег, он сбежит, чтобы найти свою настоящую любовь, а уж как ее встретит, то займется сбором цветом, независимо от того, согласна на это вторая сторона или нет. Конечно же, он также может стать молодым господином или главарем банды древних темных сил, а добряк-человек, продающий шутки – это просто одна из его личностей, которой он посвящает время от скуки.

Чэнь Мань: Он был бы полицейским, милым душкой-полицейским, который близок к народу.

Се Сюэ: Хотела бы стать учителем в частной школе, но если бы она попала в феодальной период, где женщины-учителя не требовались, она бы пошла и спокойно стала бы женщиной-воином.

--

* Прим. переводчика: Фактически Хэ Юю еще 19, однако, в Китае, помимо привычной для нас системы подсчета возраста, есть и другие. По одной человек рождается уже в возрасте одного года, по другой – человеку добавляется год возраста  с наступлением Нового года. Новый год они как раз недавно отпраздновали, так что в какой-то степени правомерно говорить о том, что Хэ Юю 20. Но мы с вами еще отпразднуем полноценное 20-летие Хэ Юя позднее.  ;)

**

Вероятно, здесь отсылка к гонконгскому фильму 2015 года «Жиголо» (в оригинале «Утиный король»). Думаю, что вам будет достаточно трейлера (:

В 2016 году фильм получил награды в номинациях «худший кинорежиссер» и «худший актер».