На следующее утро Се Цинчэн проснулся с болью во всем теле. Первое, что ему бросилось в глаза – роскошь отделки отельного потолка и столбиков кровати.

А потом на него нахлынули осколочные воспоминания о прошлой ночи. Одно за одним они обрушивались на его и так раскалывающуюся от похмелья голову.

Он был не из тех, кого можно шокировать чем-то подобным, он просто почувствовал себя жалким, когда сел… Что он, блядь, натворил?

Прошлой ночью он почему-то снова вступил в связь с Хэ Юем и предавался с ним страсти в этом номере отеля.

Се Цинчэн вспомнил, что вчера вечером выпил слишком много, поэтому позднее не мог себя контролировать. Хорошо еще, что звукоизоляция в отеле была отличной, иначе постояльцы из соседнего номера могли бы ломиться к ним в дверь, обкладывая трехэтажным матом.

Пока Се Цинчэн предавался размышлениям, в ванне затих звук фена.

На этот раз Хэ Юй проснулся раньше него. После душа он собирался заказать доставку еды в номер. Хэ Юй вышел из ванной, потирая свои короткие волосы. Он увидел, что Се Цинчэн уже проснулся, натянул на себя халат и сидел на кровати с нечитаемым выражением лица.

– …

Увидев Се Цинчэна таким, Хэ Юй немного запаниковал.

Можно сказать, что этот мужчина нанес ему психилогическую травму. Всякий раз, когда они занимались сексом, по окончании Се Цинчэн отворачивался, натягивал штаны, и делал вид, что не знает Хэ Юя. А потом с едким комментарием вроде «он не должен был этого делать, он потерял голову» просто уходил.

Хэ Юй боялся, что и на этот раз Се Цинчэн откроет свои тонкие губы и ледяным тоном произнесет что-нибудь подобное, поэтому немедленно подошел к нему и, наклонившись, накрыл его губы своими, прежде чем тот успел что-либо произнести.

Поцелуй был трепетным, выражающим глубокие чувства.

Казалось, что Хэ Юй своей любовью хотел выжечь все бесчувственные слова в сердце Се Цинчэна.

Когда страстный поцелуй завершился, они оба тяжело дышали. Глаза Хэ Юя слегка покраснели, когда он спросил:

– Гэ… ты хотел мне что-то сказать?

Се Цинчэн собрался было что-то произнести, но Хэ Юю не хватило смелости его выслушать.

Опустив ресницы, он снова поцеловал Се Цинчэна в губы.

Се Цинчэн:

– ...

Губы обоих были влажными, когда они завершили поцелуй.

Хэ Юй снова заговорил:

– Можешь сказать все, что захочешь. Я не буду тебя останавливать.

Се Цинчэн:

– Я думаю…

Хэ Юй опять его поцеловал.

Се Цинчэн:

– …

Хэ Юй:

– Так что ты хотел сейчас сказать?

– …

На этот раз Се Цинчэну вообще ничего не хотелось говорить.

Он не собирался открывать рот, поэтому Хэ Юй не двигался, сидя рядом на краю кровати, и спокойно наблюдал за ним.

Разве Се Цинчэн не понимал причину такого поведения Хэ Юя?

Снова совершив «преступление», Хэ Юй испытывал страх.

Се Цинчэн с тревогой взглянул на него, но этот невозмутимый и спокойный вид Хэ Юя, почему-то заставил его почувствовать себя неловко. Раньше с ним такого не случалось.

Раньше он только и делал, что избегал Хэ Юя, отвергал его, вразумлял, говоря ему, что это абсолютно невозможно, что даже если бы у них были очень гармоничные сексуальные отношения, они все равно не могли бы быть вместе.

Он думал, что такой умный человек, как Хэ Юй, предпочтет отступиться, зная о трудностях.

Но этот умный человек вдруг будто сошел с ума – он снова и снова бился головой в глухую стену, пока не разбил голову в кровь, но все равно отказывался сдаваться. А стоило Се Цинчэну приблизиться, как этот дьяволенок упрямо вскидывал окровавленное лицо и говорил ему: «Се Цинчэн, ты мне нравишься».

Казалось, будто в сердце Се Цинчэна, под натиском столь длительных и яростных атак, образовалась трещина.

Он чувствовал, что Хэ Юй словно что-то вложил эту трещину.

Се Цинчэн понятия не имел, что это такое было, и по началу ему было все равно.

Но после того, как они спаслись из пожара в подвале Хуан Чжилуна, это нечто будто получило какую-то подпитку и стало все глубже и глубже проникать в его сердце...

Се Цинчэн чувствовал себя некомфортно.

Та штука шипом сидела в его сердце, причиняя боль.

Ему это не нравилось. Он никогда раньше не испытывал ничего подобного, никогда не чувствовал, что часть его сердца не подвластна его контролю из-за кого-то. Сохраняя выдержку, ему хотелось взять холодный скальпель и вырезать то, что вызывало у него чувство опасности, кололо и беспокоило.

Се Цинчэну хотелось безжалостно вырезать это. Так, как удаляют аппендикс, раковые опухоли и любые больные ткани, чтобы оно больше ни коим образом на него не влияло.

Однако, к тому времени, когда он обнаружил существование этой штуки, она уже слишком глубоко проникла в его сердце.

Свое собственное сердце он вырезать не мог.

Из-за этого Се Цинчэн чувствовал себя несколько растерянно. Выражение на его лице по-прежнему оставалось равнодушным, но он так и не сказал ничего из того, что могло бы уязвить Хэ Юя, как делал это раньше.

Увидев, что Се Цинчэн больше не пытается ничего сказать, Хэ Юй вздохнул с облегчением, но все равно оставался напряжен. Настороженно смотря на его тонкие горячие губы, через некоторое время Хэ Юй произнес:

– Гэ, я собирался позвонить в службу доставки еды, и это... Что бы ты хотел поесть?

Се Цинчэн был слишком уставшим и в смятении, поэтому лег обратно на кровать, прикрыв лоб рукой.

Хриплым голосом он сказал:

– Без разницы.

Хэ Юй заказал два завтрака.

Сам он предпочитал английский завтрак, но Се Цинчэну такое не особо нравилось.

Поэтому он заказал для него тарелку куриного бульона с пельмешками по-шанхайски, а еще попросил рисовую кашу со «столетним яйцом» и постным мясом.*

Тележку с едой доставили к спальне номера-люкс, но внутрь Хэ Юй вкатить ее не дал. Он не хотел, чтобы кто-то другой увидел ту ауру зрелой сексуальности, которую излучал Се Цинчэн, после того, как они закончили, и о которой, тот даже не подозревал.

– Давай, поднимайся, поешь немного.

Хэ Юй перенес миски с едой к изголовью кровати и стал мягко уговаривать его.

Се Цинчэн не ожидал, что, когда доживет до тридцати, его будет уговаривать позавтракать какой-то сопляк. На мгновение в его сердце разлилась нежность.

С невозмутимым выражением лица Се Цинчэн поднялся, однако, если не считать ноющей поясницы и боли в ногах, другого дискомфорта он не испытывал. Прошлой ночью он потерял сознание, поэтому Хэ Юй отправился в ванную, смочил в горячей воде полотенце, и потихонечку очистил его. Это было не так уж хлопотно. Хотя Се Цинчэн и был в отключке, он смутно ощущал, что Хэ Юй после того, как закончил его вытирать, не сдержался и еще несколько раз развратничал с ним. Ну, по крайней мере, он убрал за собой.

Се Цинчэн понятия не имел, было ли поведение Хэ Юя цивилизованным или варварским. Не удосуживая себя больше размышлениями о подобной чепухе, он сел, собираясь что-нибудь съесть, чтобы поднять себе настроение.

Хэ Юй сидел рядом, держа в руке ложку и не опуская ее.

Се Цинчэн:

– Что такое?

– Я тебя покормлю?..

Се Цинчэн:

– Это мне в пору тебя кормить.

Хэ Юй выжидательно сел.

– Хорошо, тогда ты покорми меня.

Се Цинчэн:

– ...

Да, наглость – второе счастье.

– Покормишь меня?

Конечно же, Се Цинчэн не собирался этого делать.

– У тебя, что, рука сломана? Разве ты нуждаешься в помощи других? Ешь сам.

Английский завтрак Хэ Юя все еще оставался на тележке, и он не спешил им наслаждаться. Он просто наблюдал за тем, как Се Цинчэн ест кашу и маленькие пельмешки.

Се Цинчэн выглядел таким красивым, когда ел кашу. Он даже почти не издавал звуков, при этом. Хэ Юй даже мог смутно видеть белоснежные зубы и влажный кончик языка, когда тот раз за разом подносил ко рту ложку.

Пока Се Цинчэн потихоньку ел кашу, Хэ Юй наблюдал за его движениями, и сердце его щемило, а кадык перекатывался вверх-вниз.

 Се Цинчэн:

– … Голодный же. Давай, ешь что-нибудь, и продолжай наблюдать за тем, что я делаю.

Хэ Юй сморозил чушь:

– Я хочу твое попробовать.

Се Цинчэн подозревал, что Хэ Юй все равно не отстанет, пока не дашь ему попробовать, поэтому протянул ему ложку вместе с миской каши.

Приготовленная в отеле каша была очень густой. Снежно-белый японский рис был потушен вместе со свежим мясным фаршем, к которым потом добавили имбирь и нарезанное «столетнее яйцо». Мастерство шеф-повара было очевидно, но, когда Хэ Юй попробовал кашу, он сказал:

– Ты все-таки готовишь лучше.

Се Цинчэн приподнял бровь.

Дьяволенок умел делать комплименты. Тому, кто готовит сам, приятно услышать подобное. И тот, кто больше всех съест за трапезой, тоже больше всех порадует повара.

Хэ Юй снова спросил:

– Можно, я попробую твой куриный бульон с пельмешками?

Се Цинчэн слегка приподнял подбородок, жестом разрешая ему взять миску.

Шеф-повар, отвечающий за шанхайскую кухню в этом отеле, был весьма скрупулезен при приготовлении маленьких пельмешек. Тесто было тонко раскатанным, а мяса в начинке было не слишком много. Это не имело никакого отношения к щедрости – если начинки будет излишне много, то пельмешки выйдут слишком пухлыми и недостаточно легковесными. В шанхайской кухне важно, чтобы пельмешки «парили на воде». Тесто, источая пар, должно плыть в горячем бульоне, словно облако, и в миске должно получаться девятислойное «облачное» небо.

Куриный бульон должен иметь насыщенный вкус, но его требовалось процедить до прозрачности. Жира в бульоне не должно быть слишком много, чтобы он не сковывал тонкие «облака» пельмешек, окутывая их. В результате должен получиться прозрачный бульон с тонкими слоями пельмешек, приправленный горстью мелко нарезанного зеленого лука, измельченными морскими водорослями и несколькими мелкими кусочками яичной скорлупы в качестве украшения. И это самая аппетитная традиционная шанхайская закуска.

Поскольку это был один из самых старейших отелей на набережной Вайтань, кулинарное мастерство местных шеф-поваров, естественно, должно быть отточено до совершенства.

Попробовав, Хэ Юй сказал:

– Все равно не такие вкусные, как те, что я ел у тебя дома.

Се Цинчэн усмехнулся:

– Ты сам их заказал.

Однако в Се Цинчэне был силен отеческий характер, поэтому, послушав Хэ Юй, он все же в некоторой степени почувствовал себя довольным.

– А где уксус?

Настала очередь Се Цинчэна есть пельмешки, поэтому он стал искать уксус.

– Остался снаружи на тележке. Сейчас принесу.

Се Цинчэн от души налил себе уксуса.

Хэ Юй почувствовал, как у него сводит зубы от этого зрелища и скривился:

– Эй, зачем так много?

– Маленькие пельмешки требуют большого количества уксуса.

Договорив, Се Цинчэн попробовал бульон, и, почувствовав, что уксуса все еще недостаточно, добавил еще немного.

Наблюдая за ним, Хэ Юй решил, что тот не знает меры:

– Се Цинчэн, а ты хорош в питье уксуса.

– …

– Вот бы ты когда-нибудь выпил уксус из-за меня. [Прим. пер.: «пить уксус» = «ревновать».]

В ответ Се Цинчэн протянув ему бутылку с уксусом:

– Вот. Положи обратно.

Закончив с едой, Се Цинчэн взглянул на часы – пора было возвращаться в университет; После трех часов дня у него было еще две лекции, так что настало время подниматься.

Хэ Юй так долго подшучивал над Се Цинчэном и не получал ни одного явного отпора, что почувствовал себя совершенно расслабленно. Но сейчас, видя, что Се Цинчэн собирается натянуть штаны, он не мог не удариться в панику.

Он вдруг шагнул вперед и сделал кое-что нелепое...

Он схватил Се Цинчэна за руку, которой тот застегивал ремень.

Се Цинчэн:

– Что ты делаешь?

– …

– Отпусти.

– …

– Хэ Юй, я сказал, отпусти меня.

Он думал о том, что понять этого засранца совершенно невозможно. Какой ему толк в том, чтобы держать его и не давать надеть брюки?

– Ты… – чувство собственного достоинства не позволило Хэ Юю сразу произнести нужные слова, но и удерживать их в себе для него тоже было трудно. Он боялся, что ему снова придется это пережить. Сдерживаясь еще какое-то время, он все-таки с побледневшим лицом произнес: – Когда ты наденешь брюки, ты снова отвернешься и сделаешь вид, что не знаешь меня?

На этот раз настала очередь Се Цинчэна лишиться дара речи.

Да что все это значит?

Не похоже на то, чтобы его брюки были волшебными. Какое отношение они имеют к тому, узнает он или не узнает людей?

Хэ Юй, определенно, тоже это понимал, но ему слишком хотелось остаться вместе с Се Цинчэном, а когда люди чего-то желают, то начинают верить во всякую чертовщину.

Хэ Юй тихо пробормотал:

– Ты всегда так делал раньше… В постели все было прекрасно, но после ты поднимался и сразу начинал читать мне нотации… которые я не слушал.

Видя его упрямый и искренний взгляд, в сердце у Се Цинчэна снова и снова стало невыносимо колоться то нечто.

Он даже снова поймал себя на том, что всерьез задумался… А что, если бы Хэ Юй был девушкой? Какими сейчас были бы их отношения?

Но потом он почти сразу решил, что это какие-то бредовые мысли.

Если бы Хэ Юй был девушкой, в девяти случаях из десяти между ними не произошло бы ничего подобного.

И даже если бы Хэ Юй был девушкой, в его нынешнем положении разве возможен был бы для них хороший конец?

Се Цинчэн закрыл глаза.

Он чувствовал, что впадает во грех вместе Хэ Юем, чувствовал, что это неуместно, но, столкнувшись с одержимым взглядом Хэ Юя, он также почувствовал несвоевременную жалость и нерешительность. Эти странные чувства на мгновение выбили Се Цинчэна из колеи, он перестал понимать, как нужно реагировать и что делать.

Наконец, он произнес:

– Отпусти меня. Я не собираюсь читать тебе нотации.

– Будешь делать вид, что не знаешь меня? Отступишься от своих слов?

Се Цинчэн стиснул зубы… Он даже не знал, кого ненавидит – себя или Хэ Юя.

– Не буду.

Хэ Юй:

– Правда?

Се Цинчэн:

– Я не отступлюсь от своих слов, а сейчас я иду на ресепшен, чтобы оплатить счет.

[Прим. пер.: В оригинале здесь двоякая фраза, которую можно перевести как «отступиться от слов» и «не признать долг», т.е. здесь слова Се Цинчэна можно буквально перевести как «я признаю долг и иду оплачивать счет».]

В глубине души Хэ Юй уже стал жалеть о том, что начал манипулировать с подменой понятий, но все же произнес:

– … А я уже оплатил счет.

Кто же знал, что Се Цинчэн, услышав это, придет в ярость.

– Хэ Юй, мы оба взрослые люди, так какого хера ты каждый раз оплачиваешь номер за меня?

Хэ Юй на автомате выпалил:

– Потому что это ты был…

На середине фразы его мозг, наконец-то, догнал его язык, и он тут же заткнулся.

Но Се Цинчэн уже сощурил глаза.

– Я что?

– …

Хэ Юй думал о том, что сказать «потому что это с тобой я всю ночь спал, и разве не ты пострадавшая сторона?», он никак не мог, поэтому сказал:

– О-одеяло ты испачкал, вот за постельное белье и заплатишь. Так ведь нормально будет, да?

Выражение лица у Се Цинчэна становилось все более недобрым.

Он обернулся и взглянул на совершенно непригодное для использования одеяло – помимо того, что оно было грязным, оно было еще и порвано. Вспоминая обо всех безумных вещах, которые произошли прошлой ночью, Се Цинчэн, молча, опустил глаза и продолжил одеваться.

В тот момент он в самом деле был зол на себя.

Он не знал, почему настолько потерял контроль, и почему, блядь, совершал ошибки снова и снова.

По правде сказать, раньше Се Цинчэн таким вовсе не был. Он обладал великолепным самоконтролем, и, если что-то доводило его до предела, он знал, как с этим справиться, и немедленно восстанавливал равновесие.

Но Хэ Юй был подобен компьютерному вирусу, обошедшему его систему защиты.

Казалось, что Се Цинчэн был встревожен до глубины души.

Он считал, что ему не следовало всего этого делать.

После долгих сборов они, наконец, спустились вниз, чтобы окончательно выписаться из отеля.

В это время в вестибюле было полно людей, и у некоторых из них напрочь отсутствовало чувство личных границ. Им нравилось встать поближе, когда дело доходило до выписки. Намеренно или нет, но они подсматривали в частную жизнь других людей. Из-за этого Се Цинчэн и Хэ Юй чувствовали крайнюю неловкость, когда выписывались из номера.

Несмотря на то, что персонал на ресепшене был отлично вышколен, говорил тихо и не произносил прямо слов, которые не должны были быть произнесены, они никак не могли повлиять на туристов, которые тоже стояли в очереди, шатались туда-сюда и подсматривали в чужие счета.

Компенсация за постельное белье.

Смазка…

– Тск…

Хэ Юй повернул голову и холодно посмотрел на туриста, засунувшего свой нос в чужие дела, да еще тскающего по этому поводу. Турист неловко отвел взгляд в сторону и сделал вид, что ничего не видел.

После завершения всех формальностей к ним подошел швейцар и поинтересовался, куда гостям требуется вызвать такси.

Хэ Юй:

– Мы возьмем машину сначала до Шанхайского медуниверситета, а потом в Шанхайский университет.

Се Цинчэн посмотрел на него немного удивленно. Он не ожидал, что Хэ Юй захочет так скоро вернуться в университет.

Хэ Юй смущенно улыбнулся:

– Гэ, у меня тоже занятия во второй половине дня. А если я пропущу еще хоть одно, то не смогу получить свои обычные баллы. Я загляну к тебе позже.

Се Цинчэн:

– Успешного возвращения к занятиям.

В то время, как они вдвоем шли к боковой двери отеля на площадку для посадки в такси, позади них из лифта вышла другая пара постояльцев, чтобы выписаться из отеля. Се Цинчэн и Хэ Юй были к лифту спиной, поэтому не обратили на них никакого внимания.

Казалось, что пара была в очень близких отношениях. Девушка шла под руку со своим парнем, смеясь и о чем-то болтая с ним.

Оказалось, что это были…

Се Сюэ и Вэй Дунхэн!!

Вэй Дунхэн только вчера вернулся с Северо-Запада. Изначально отец поручил ему работу, которую тот должен был завершить только к августу этого года. Но кто же знал, этот богатенький молодой господин действительно имел искренние чувства к Се Сюэ, поэтому, взяв себя в руки, он завершил работу к середине мая. Его отцу это показалось интересным. Неужели этот увалень упорно трудился ради девушки? Он решил проверить и подкинул сыну еще несколько новых заданий. Вэй Дунхэна поначалу это не особо заботило, он планировал провести оговоренный срок до самого конца вместе с отцом и завершать все задания досрочно.

Но потом он неожиданно получил известие о том, что Се Сюэ больна.

В армии мобильный телефон был нечасто ему доступен, да к тому же Се Сюэ была из тех людей, кто рассказывает только хорошие новости и молчит о плохих, поэтому он понятия не имел о том, что происходило в Шанхае.

Так, как же новость о болезни Се Сюэ прорвалась через линию огня и достигли его ушей? Все благодаря устам политкомиссара Вана.

Политкомиссар Ван и Вэй Дунхэн часто общались семьями. В тот день, когда старый политкомиссар завершил надзор за ходом дела Хуан Чжилуна и вылетел обратно в Пекин, он позвонил отцу Вэй Дунхэна и рассказал о том, что Чэнь Мань чуть не стал заложником.

Говоря о том, что Чэнь Мань был госпитализирован, он вскользь упомянул и о том, что еще в больницу попала молодая женщина, подвергшаяся такой же уловке.

Вот так Вэй Дунхэн обо всем и узнал.

Он так взволнован, что в тот же день отправился к отцу и поругался с ним. Он хотел отказаться от своих обязательств и вернуться в Шанхай. Отцу не хватало уверенности в своем сыне… Но Вэй Дунхэн действительно раньше намеченного закончил всю работу, которую ему поручили, поэтому отцу все-таки пришлось позволить ему покинуть Северо-Запад досрочно.

Однако, оказалось, что к его приезду Се Сюэ уже поправилась, и ее выписали из больницы.

Благодаря тому, что в последние дни у Се Цинчэна кругом шла голова из-за Хэ Юя, эти двое практически все свободное время не отлипали друг от друга. Се Цинчэн даже не обратил внимания на то, что его младшая сестра после выписки вела себя не совсем обычно, почти не проводила временя с ним и казалась все время занятой.

Несмотря на то, что в детстве Вэй Дунхэн вел себя, как бандит, у этого пижона тоже было чувство прекрасного, и ему тоже нравился этот исторический отель. В Шанхае было полно роскошных отелей, подороже, чем этот, но Вэй Дунхэн, как и Хэ Юй, выбрал именно это место, чтобы привести сюда любимого человека. Оба сделали одинаковый выбор.

Совпадением так же было и то, что их номер был прямо по соседству с номером, где находились Се Цинчэн и Хэ Юй… Если бы не превосходная звукоизоляция в этом здании, из соседних комнат можно было бы услышать голоса брата и сестры...

– Подожди меня, я подпишу счет, – сказал Вэй Дунхэн Се Сюэ. – В вестибюле отеля есть кафе с мороженым. Можешь пойти туда, купить мороженое и посидеть там.

Се Сюэ:

– С каким вкусом тебе взять?

Вэй Дунхэн, задрав нос, заявил:

– Я не буду. Я не ем эти ваши девчачьи штучки.

Се Сюэ сочла это забавным и поспешила в кафе, чтобы купить ему самое сладкое мороженое.

Половина кафе располагалось внутри отеля, вторая застекленная половина – на улице. Пока готовили ее заказ, Се Сюэ от нечего делать бросила взгляд на улицу.

И тут она мельком увидела со спины Хэ Юя и Се Цинчэна, выходящих из отеля и садящихся в такси, при этом Хэ Юй весьма двусмысленно приобнимал Се Цинчэна за талию.

От удивления Се Сюэ замерла и широко распахнула глаза.

Автору есть, что сказать:

Вчера полоска здоровья была полностью исчерпана~

Итак, друзья, вы видите, что в последнее время мои главы часто блокируют, поэтому советую вам читать их как можно быстрее... Я не могу понять, почему «Цзиньцзян» их блокирует... Иногда это просто из-за какой-то фразы, плак-плак... Но не расстраивайтесь, у меня для вас есть и другие новости. В начале февраля истекает срок моего контракта с «Цзиньцзян», и тогда я официально расторгну его с ними.

Этот роман продолжит публиковаться на «Цзиньцзяне», так как авторские права уже проданы этой компании. Это значит, что, даже если срок моего контракта истечет, BAB, YUWU и ERHA будет продвигать «Цзиньцзян», они также буду продавать права на печатные издания.

Но все-таки у меня появится возможность написать новый роман, когда контракт истечет. (Это не сработает с BAB, поскольку он уже публикуется на «Цзиньцзян», даже если расторгнуть контракт, роман все равно должен будет публиковаться на этой платформе). Позднее, если я буду писать новый роман, то смогу написать в нем все, что захочу, и опубликую его там, где захочу, а если так не получится, то некоторые главы можно будет выпустить на «Хайтане» [платформа, где можно публиковать 18+] ~ Безусловно, я все равно хочу поблагодарить «Цзиньцзян» за предоставление площадки, где я могла публиковаться последние несколько лет.

Хоть у BAB больше нет рекомендательной поддержки от сайта, за то, что я не следовала их указаниям по редактированию глав, это не имеет значения, потому что я очень упряма, когда пишу свои тексты. Я просто хочу дописать свой любимый текст, не стараясь угодить чьему-то вкусу или ориентируясь на рынок. Я очень люблю этих двух главных персонажей, и это моя главная мотивация, чтобы продолжать обновления. Вот почему я приняла такое решение и все равно продолжу обновлять роман даже без поддержки сайта в виде рекомендаций.

Конечно же, есть и другая очень важная причина. Здесь очень много замечательных читателей, которые ждут обновления, и я не хочу их разочаровывать. Несмотря на случавшиеся взлеты и падения, я не переставала выкладывать обновляться ни на день, хотя было время, когда я с трудом держалась и даже хотела взять длительный перерыв... Я также хотела бы поблагодарить одну мою хорошую подругу, которая очень долго поддерживала меня, выслушивала мой бред, которой явно не хотела бы выслушивать, но это помогало улучшить мое состояние. А также я хочу поблагодарить хорошего друга и хорошего человека из Твиттера... Ну, вы поняли.

Я знаю, что здесь есть много тех, кому нравятся мои специфические вкусы, и тех, кому – нет, как есть, так есть. Такие уж у меня вкусы, и я ничего не могу с этим поделать. Я такой же обычный человек, и я очень рада, что есть те, кому нравится мой непритязательный стиль. Хотя я и не собираюсь писать тексты, в угоду желаниям читателей, и не могу заставить читателей с другими вкусами полюбить мои работы, но, по крайней мере, я могу подходить к делу со всей ответственностью, и, как человек с непритязательным вкусом, буду со всем благородством подходить к обновлению глав.

Могу с чистой совестью сказать, что до сих пор каждая глава многократно дорабатывалась перед загрузкой, а некоторые очень важные главы пересматривались не менее восьми-девяти раз перед загрузкой. Я считаю, что это благодарность и внимание, которые я могу оказать читателям, которые со своей стороны уважают меня.

Я не могу быть идеальной, но я стремлюсь к тому, чтобы моя совесть была чиста. Я не собираюсь угодить всем, но я буду усердно работать. Это все, что я могу, чтобы отблагодарить вас. Спасибо всем! **

Я буду относительно свободна, что писать новый роман, когда закончу с BAB, хотя и не знаю, когда завершу все обновления этого романа... Однако на данный момент я могу быть уверена, что не буду подписывать контракты ни с одной из платформ. По крайней мере какое-то время, потому что… Да здравствует свобода! ~ Ура!

[Эта глава была опубликована 13.01.2022]