Навестив Цинь Жунбэй в США, Се Цинчэн понял, что существует некая преступная организация, разыскивающая «Первого Императора».

Чтобы защитить Се Цинчэна, Цинь Цыянь выдумал компьютерную программу, заявив, что все файлы с данными были результатом вычислений этой самой программы, и придумал этой не существовавшей в реальности программе имя – «Архив Первого Императора».

В итоге его заявление приняли за правду.

И вот кто-то вломился в дом Се Цинчэна, но не обнаружил там никакой информации, связанной с Первым Императором. По-видимому, они решили, что отношения между Се Цинчэном и Цинь Цыянем не достаточно близкие, чтобы он мог доверить ему эту информацию. Тогда они предположили, что Цинь Цыянь передал «Архив Первого Императора» на хранение своей дочери.

У нее они, естественно, ничего не нашли.

Однако, Цинь Жунбэй пострадала от их действий. Во время допросов организация применяла к ней пытки и вводила наркотики. Врачи американской психиатрической больницы пришли к выводу, что ее нервной системе был нанесен необратимый ущерб, и до конца жизни ей придется жить в состоянии спутанного сознания.

Любящий муж забрал ее из больницы, чтобы заботливо ухаживать за ней дома. Но вскоре он обнаружил, что преступники также вводили ей и различные запрещенные препараты, из-за чего функции ее внутренних органов были серьезно нарушены. Особенно пострадал мозг. Постепенно он начал атрофироваться.

Жизнь Цинь Жунбэй постепенно угасала.

В тот год внучке Цинь Цыяня, дочери Цинь Жунбэй, было около восьми или девяти лет…

Именно эти два события побудили Се Цинчэна принять новое решение.

Он обратился к старому другу Цинь Цыяня, директору частной больницы «Мэйюй».

Се Цинчэн сказал ему:

– Я должен попросить тебя об услуге.

– Какой?

– Мне снова нужно начать принимать «RN-13».

На самом деле Се Цинчэн солгал Хэ Юю о способностях Первого Императора… Так же, как у Хэ Юя была способность «кровяного токсина», у Се Цинчэна, как первого пациента с Психической Эболой, прошедшего полный курс введения препарата, в действительности тоже были особые способности.

Отняв у него обычную жизнь, «RN-13» преподнес Первому Императору два драгоценных подарка:

Необычайную адаптивность.

И невероятно высокую продуктивность мозга.

Поразительная способность к адаптации позволила Се Цинчэну проводить эксперименты на живых тканях, используя собственное тело в качестве образца. А феноменальная продуктивность мозга давала ему возможность одновременно погружаться сразу в несколько областей знания.

В те времена, когда Цинь Цыянь еще был жив, именно эти две сверхспособности Первого Императора позволяли Се Цинчэну успевать совмещать и проведение своих биохимических экспериментов, и изучение медицины. Позднее, ради того, чтобы снова стать обычным человеком и вести обыденную жизнь, он отказался от своих способностей, решив начать принимать терапевтический препарат.

Но теперь, чтобы восстановить как можно больше исследовательских записей Цинь Цыяня, завершить упорядочивание его трудов и тем самым выполнить свое обещание, а еще, чтобы разработать лекарство, которое смогло бы замедлить истощение органов Цинь Жунбэй, Се Цинчэн решил снова начать принимать «RN-13».

Ему нужны были обе сверхспособности Первого Императора.

Однако, из-за того, что он длительное время принимал восстанавливающий препарат, полностью подавлявший его Психическую Эболу, повторный прием «RN-13» оказывал еще большее воздействие на его организм, чем прежде.

Его устойчивость к препарату возросла, поэтому Се Цинчэну пришлось увеличить количество процедур. Каждый раз он вновь обретал необычайно высокую продуктивность работы мозга и относительно здоровое тело.

Однако, вскоре побочные эффекты «RN-13» начали проявляться во всем его организме. По мере того, как он снова слабел, состояние его внутренних органов ухудшалось. Сердце, печень, селезенка, легкие… зрение и выносливость быстро сдавали.

Ему пришлось увеличить дозу препарата, чтобы попытаться компенсировать ущерб, нанесенный «RN-13» его органам.

Тело Се Цинчэна было похоже на вскрытый, подтекающий пузырек с лекарствами, который постоянно пытались наполнить необходимыми препаратами. Он лечил одно и калечил другое, чтобы попытаться прожить еще чуть дольше.

Состояние Цинь Жунбэй все еще оставалось далеко от улучшения, а труды Цинь Цыяня были еще не полностью разобраны. Он знал, насколько важны были эти записи для Лао Циня. Они были трудом всей его жизни, и в них была словно заключена его душа.

Что же до самого Се Цинчэна...

У него все было четко просчитано.

Он был в разводе, детей не имел, в повторный брак вступать не собирался. Его младшая сестра зарабатывала достаточно, чтобы позаботиться о себе и стареющей тетушке Ли. Что касается Чэнь Лишэна, погибшего во время расследования смерти его родителей – этот долг он тоже выплатил. Се Цинчэн шаг за шагом помог Чэнь Маню выбраться из депрессии после смерти старшего брата.

В этой жизни он выполнил уже все, что ему надлежало сделать.

Больше никто не держал его здесь.

Поэтому потрепанный мишка, сшивший себя по кусочкам заново, чтобы вернуться в этот мир, наконец, мог покинуть его со спокойной душой.

Когда Се Цинчэн вернулся в общежитие для преподавателей, было уже очень поздно.

К его удивлению, у порога его двери кто-то сидел.

– ... Хэ Юй?

Хэ Юй дремал, облокотившись на дверь, однако, услышав голос Се Цинчэна, тут же проснулся и поднялся:

– Се-гэ.

– ... Почему ты здесь?

После процедуры Се Цинчэн чувствовал во всем теле боль и слабость, так что у него совсем не было сил противостоять этому дьяволенку.

Он подсознательно потянул рукава одежды вниз, прикрывая следы, оставшиеся на его запястьях. Се Цинчэн не хотел, чтобы Хэ Юй их заметил, иначе тот устроил бы ему допрос с пристрастием.

Свет в коридоре был тусклым, поэтому Хэ Юй не заметил его одергивание рукавов. Поправив на плече лямку рюкзака, он поднял с пола пластиковый пакет, который принес с собой, и улыбнулся Се Цинчэну:

– Вечером я проходил мимо только что открывшегося магазинчика с молочным чаем. Он был похож на тот, в котором мы были в уезде Цинли. Я зашел просто посмотреть, но, ты только представь, оказалось, что они тоже продают жемчужный молочный чай по два юаня за стакан. Вот, взял его для тебя.

– …

Полушутя Хэ Юй проворчал:

– Уж не знаю, как эту штуку можно считать вкусной.

– ...

Се Цинчэн не понимал, было ли это связано со слабостью после процедуры, или это обессилело его сердце, но отчего-то рядом с Хэ Юем он ощущал невыносимое чувство крайней опасности.

Повисла пауза.

Видя, что Се Цинчэн никак не прокомментировал его шутку, Хэ Юй спросил:

– Встреча закончилась?

– Что?.. Аа...

Се Цинчэн вспомнил о лжи, которую придумал для Хэ Юя, пока был в больнице.

Раз он сказал Хэ Юю, что идет на встречу, Хэ Юй действительно поверил, что он пошел на встречу. У Хэ Юя даже не возникло никаких сомнений в этом, в его глазах слово Се Цинчэна было неоспоримым.

Поэтому юноша просто терпеливо дожидался его под дверью.

Ощущение надвигающейся катастрофы в сердце Се Цинчэна только усилилось. Ему казалось, что стоящий сейчас перед ним Хэ Юй этим вечером собирался сокрушить оборону его города.

Наконец, Се Цинчэн сказал:

– Да, закончилась.

Хэ Юй снова очень нежно улыбнулся ему:

– Ты устал? Уже очень поздно, точно устал. Ты поел?

Се Цинчэн обратил внимание, что Хэ Юй неосознанно потряхивал ногами, пока говорил. Только сейчас он понял, что на дворе стоял уже июнь, и на улице было полно насекомых, а на Хэ Юе были только студенческие спортивные шорты, из-за чего его икры были полностью открыты. Се Цинчэн понятия не имел, как долго Хэ Юй кормил комаров под его дверью. А потом он вспомнил, что у Хэ Юя была еще и аллергия на укусы насекомых, и решил не продолжать беседу с этим ребенком у двери.

Он знал, что правильным решением было бы сказать Хэ Юю уйти.

Но встретившись с полными ожидания, поблескивающими глазами юноши, Се Цинчэн так и не смог произнести нужные слова вслух. Наконец, он открыл дверь и сказал Хэ Юю:

– Заходи.

Едва войдя в гостиную, Се Цинчэн прилег на диван. Он чувствовал себя слишком уставшим, стрессовая реакция его организма становилась все более выраженной. Хэ Юй не был для него посторонним, поэтому Се Цинчэн не стал утруждать себя попытками развлечь его.

Ослабив узел галстука, Се Цинчэн попросил:

– Не мог бы ты вскипятить немного воды?

Усердный молодой господин Хэ вскипятил воду, принес ее Се Цинчэну вместе с молочным чаем, а затем встал у дивана, уставившись на него выжидающим взглядом, точно огромный пес.

Почувствовавший себя неловко Се Цинчэн сделал глоток воды и сказал Хэ Юю:

– Иди, займись своими делами. Я хочу немного полежать.

Хэ Юй вздохнул:

– Что это за встреча у тебя такая была? Выглядишь так, будто марафон пробежал.

Потом он подошел ближе, снял домашнюю обувь с ног Се Цинчэна и присел на край дивана.

Се Цинчэн приоткрыл глаза и хотел было сесть, опустив ноги на пол, но Хэ Юй уже крепко их держал. Склонив голову, он положил ноги Се Цинчэна себе на колени, затем начал медленно массировать их, чтобы расслабить его.

Се Цинчэну не нравились все эти «сестренки», встававшие на колени, чтобы снять усталость с гостей, это заставляло его чувствовать себя крайне неловко.

Но с Хэ Юем все было по-другому. Отношения между ними в самом деле были слишком близкими, поэтому, когда Хэ Юй начал разминать ему ноги, это не вызвало у Се Цинчэна какого-то сильного отторжения. К тому же, Хэ Юй умудрился где-то научиться хорошей технике исполнения. Он с большой точностью находил, надавливал и массировал акупунктурные точки на его стопах, вызывая ощущение приятной тянущей ломоты, так что сил сопротивляться совсем не осталось.

Из-за процедур защитные реакции Се Цинчэна ослабли, поэтому массаж доставлял ему удовольствие. Не удержавшись, Се Цинчэн вскинул вверх руку, прикрывая лоб, его кадык перекатился вверх-вниз, и он издал приглушенный стон.

– …

Когда Хэ Юй в прошлый раз делал Се Цинчэну массаж, то заметил, что такое ему действительно понравилось. На удивление, в этот раз уставший Се Цинчэн проявлял еще больше признаков удовольствия и уязвимости. Его низкий с хрипотцой голос, в котором одновременно слышалась и боль, и облегчение, словно щекотал сердце Хэ Юя. Юноша решил, что несколько часов кормления комаров в ожидании под дверью стоили того, чтобы услышать такой его голос.

Глаза Хэ Юя потемнели. Через некоторое время, разминая ноги Се Цинчэна, он прошептал:

– Можно я сниму твои носки?

Се Цинчэн немного пришел в себя и завертел головой, желая убрать ноги.

Хэ Юй удержал его и принялся стягивать с него высокие черные носки.

Се Цинчэн соблюдал этикет, поэтому под костюмные брюки, которые часто носил, надевал высокие, до середины икр, носки, которые не нарушали бы приличий, скрывая голень.

На взгляд Хэ Юя, одеваться так, чтобы соответствовать светскому этикету, было очень даже возбуждающе. Он медленно снял черные носки Се Цинчэна, обнажив бледные, чуть прохладные ступни.

Окончательно пришедший в себя Се Цинчэн, распахнул глаза:

– Тебе не кажется, что это слишком грязно?

– Нет, я думаю, у тебя очень красивые ноги.

Ступни Се Цинчэна в самом деле были правильной гармоничной формы с бледной кожей, на которой отчетливо были видны синие прожилки вен. К тому же он любил опрятность. Прозрачные ногти на кончиках его розовых пальцев были точно кусочки льда.

Без носков движения Хэ Юя стали более точными и сильными. Се Цинчэн стал похож на гепарда, которому чесали под горлом.* Каким бы сильным ни был гепард, в конце концов, даже он не мог отказать себе в таком удовольствии. Се Цинчэн временно перестал сопротивляться, позволив Хэ Юю массировать его так, как тому хотелось.

– Мм...

В отличие от тех моментов, когда они занимались сексом, Се Цинчэна не заботило, какие он издавал звуки, пока Хэ Юй массировал его. Когда юноша делал ему особенно приятно, Се Цинчэн отвечал низким, хриплым голосом.

Сам себя Се Цинчэн не слышал, а Хэ Юю все очень нравилось.

Не останавливая движений, Хэ Юй спросил:

– Приятно?.. Нажим достаточный?.. Если хочешь, я могу сильнее.

– … Нежнее, – Хэ Юй добрался до болезненного места на стопе. Не сдержавшись, Се Цинчэн нахмурился и тяжело задышал. Он попытался остановить Хэ Юя. – … Больно…

– Потерпи, ты привыкнешь.

– Ах…

Се Цинчэн продолжал хмурить свои мечевидные брови. Давление на эту точку действительно было болезненно-тянущим, но прервать Хэ Юя было совершенно невозможно.

Чем дальше Хэ Юй продолжал массаж, тем темнее становился его взгляд. Неожиданно он чуть кашлянул и поправил свою позу.

Пребывая на грани между изнеможением и безмятежным расслаблением Се Цинчэн спросил:

– Ты устал?

– Нет, – голос Хэ Юя звучал немного хрипло. – Разве я могу устать, делая тебе приятно?

Он продолжал тщательно разминать ступни Се Цинчэна и массировать бледную кожу на передней части его стопы… Потом он поднялся выше до щиколотки...

Откинувшись назад, Се Цинчэн по-настоящему расслабился, Хэ Юй же достиг предела своего терпения.

Если любишь играть с огнем, не бойся обжечься, так ведь?

Продолжая массаж и слушая тихие беззащитные вздохи Се Цинчэна, Хэ Юй не смог больше сдерживаться. Не силах дальше терпеть эту пытку, он наклонил голову и нежно поцеловал его пальцы ног.

Это было весьма неожиданно. Разомлевший Се Цинчэн и подумать не мог, что подобное действие может оказать на него возбуждающий эффект. Он вздрогнул и пришел в чувства:

– Хэ Юй, ты...

С точки зрения Хэ Юя, он не сделал ничего особенного, ведь это был мужчина, перед которым он преклонялся.

Хэ Юй любил каждую частичку его тела, даже его изъяны были для него драгоценны. Та что, могло ли такое его смутить?

У Се Цинчэна на этот счет было свое мнение.

Он встретился взглядом с полными обожания глазами Хэ Юя. Сердце Се Цинчэна пропустило удар, он был потрясен до глубины души этим взглядом.

Какое-то время они пристально смотрели друг на друга. Опьяненный любовью и желанием Хэ Юй, держал в руках его стопу, словно пригоршню снега или драгоценный нефрит, затем он опустил взгляд на эту белоснежную стопу, и его ресницы затрепетали...

Он снова коснулся его нежным поцелуем.

Се Цинчэн:

– ...

Атмосфера продолжала накаляться. Воздух вокруг них стал таким плотным, что казалось, он превратился во что-то осязаемое.

Хэ Юй снова посмотрел одержимым взглядом в глаза Се Цинчэна. В глазах юноши читалась ничем не прикрытая страсть к этому мужчине.

– Гэ...

Хэ Юй легонько коснулся губами его кожи – точно стрекоза скользнула по поверхности воды.

Красная стрекоза** взмахнула крыльями на тыльной стороне его стопы, породив рябь, прокатившуюся по его сердцу, и медленно взлетела вверх.

Хэ Юй взял руку Се Цинчэна, нежно потерся кончиком носа о его ладонь, один за другим поцеловал пальцы, а затем благоговейно и нежно прижался своими теплыми губами к тыльной стороне его руки.

– Гэ... Я хочу быть с тобой... Хочу тебя... и твое сердце... Се-гэ... пообещай, что будешь со мной встречаться, и это будет официально, хорошо?

Се Цинчэна словно пронзило невидимым мечом, он резко очнулся.

Вялость и туманная пелена перед его глазами рассеялись.

Он вспомнил о сегодняшних результатах своих анализов, вспомнил о том, что он мужчина, о том, что Хэ Юй тоже мужчина. Он вспомнил... о том, что у него осталось всего пять или шесть лет...

Он словно очнулся ото сна, и попытался оттолкнуть Хэ Юя от себя.

Хэ Юй же продолжал витать в облаках.

Юноша был полон любви и страсти к Се Цинчэну, разве он мог так легко очнуться?

Он еще не заметил странности в поведении Се Цинчэна и был полностью погружен в такой редкий для них и прекрасный момент. Не в силах сдержаться, он навис над Се Цинчэном сверху, зажав его между собой и диваном.

Хэ Юй вел себя нежно и безумно, и смотрел на него пристально с болезненной одержимостью.

– Се Цинчэн...

Хэ Юй наклонился и поцеловал его.

Се Цинчэн резко отвернулся, так что поцелуй Хэ Юя пришелся на его сонную артерию на шее.

С этим поцелуем в сердце Се Цинчэна вдруг будто что-то оборвалось. Его пульс резко подскочил, а по телу прокатилась крупная дрожь. Он принялся яростно отпихивать Хэ Юя.

– Нет... Не хочу, я сегодня не в настроении, Хэ Юй... Хэ Юй, отпусти меня!

Се Цинчэн был по-настоящему напуган.

Он не знал, чего именно боялся.

Боялся ли он того, что Хэ Юй обнаружит следы от наручников на его запястьях, оставшиеся после процедуры?

Или он боялся, что Хэ Юй увидит киноварную родинку на его затылке, разорванную после инъекции и еще не зажившую?

Или...

Или он боялся, что мог снова неосознанно поддаться на чувства Хэ Юя?.. Боялся ли он, что то, что Хэ Юй пробудил в глубине его сердца, снова даст о себе знать?

Чего именно он боялся?

Влечение Хэ Юя к Се Цинчэну было таким сильным, будто в теле мужчины, находились магниты, которые притягивали юношу все ближе и ближе. Он был одурманен Се Цинчэном, его глаза застилала пелена страсти, он не слышал ни слова, из того, что ему говорил Се Цинчэн, продолжая жарко его целовать. Этот мужчина виделся ему таким же красивым, как роза – роза, которая принадлежит только ему. Прекрасная роза, опасная и колючая, но он не смог устоять перед тем, чтобы сорвать ее.

Чем больше в сердце было порочности, тем больше разум слепила страсть.

Злой дракон поцеловал розу и протянул руку, чтобы успокаивающе обнять дрожащий цветок.

– Хэ Юй, ты... Хватит... Отпусти... Отпусти меня...

– Се-гэ...

Юноша был настолько увлечен, что не услышал его. Блеск в его глазах говорил о невероятно глубокой любви, однако такая любовь неизбежно переплетена с вожделением. Хэ Юй неосознанно начал расстегивать пуговицы на рубашке Се Цинчэна. Наконец, доведенный до предела Се Цинчэн резко выдернул свою руку, которую удерживал Хэ Юй, и с громким шлепком влепил ему пощечину.

– … !

Пощечина была настолько сильной и настолько неожиданной, что Хэ Юй резко очнулся и уставился на человека, который его ударил.

Се Цинчэн одернул выше рукава и застегнул пуговицы, изо всех сил стараясь скрыть следы, оставшиеся после процедуры. Его персиковые глаза выглядели растерянно и смущенно.

– ... Не прикасайся ко мне.

Когда их взгляды пересеклись, выражение на лице Хэ Юя стремительно переменилось, отражая целый спектр эмоций, включая его природное безумие, от чего Се Цинчэн даже вздрогнул.

Однако Хэ Юй быстро взял себя в руки, подавляя это безумие, и спросил:

– Что с тобой?

Он попытался схватить Се Цинчэна за руку, но тот резко отдернул ее.

– Не прикасайся ко мне, – повторил он.

– ...

Они какое-то время пристально смотрели друг на друга, а потом Хэ Юй медленно поднялся с Се Цинчэна и сел на диван, молча повесив голову. Растрепанная челка занавесила ему глаза.

На самом деле, если бы это не Се Цинчэн только что ударил его, а кто-нибудь другой, Хэ Юй бы уже убил этого человека.

Но раз это был Се Цинчэн, Хэ Юй ничего не мог с ним сделать, да еще и почувствовал себя виноватым… потому что вдруг увидел в его глазах неподдельный страх.

Почти каждый раз, когда на лице этого сильного и смелого человека отражался страх, это было из-за него.

Хэ Юй чуть повернул голову и молча посмотрел на Се Цинчэна, лежавшего на диване… Растрепанные волосы на лбу, пять белых, как нефрит, пальцев вцепились в планку с пуговицами, на шее виднеется засос, который он только что оставил.  Но в его горделивом взгляде и чертах лица читалась только непоколебимая властность... и подавляемый страх.

Видя его таким, Хэ Юй вдруг почувствовал себя весьма и весьма паршиво.

– Гэ... – сказал он еле слышно. – ... Я слишком сильно на тебя надавил?.. Я снова напомнил тебе о том времени... когда я так с тобой обращался?.. Я знаю... Знаю, что иногда тебя все еще мучают кошмары, и ты весь дрожишь...

Се Цинчэн:

– ...

– … Гэ, мне так жаль.

Видя, что Се Цинчэн не отвечает, Хэ Юй сделал паузу, а потом обратился к нему с такими словами:

– ... Я не настаиваю на том, чтобы мы с тобой занимались такими вещами... Если ты устал или не в настроении... Просто скажи мне, хорошо? Я больше не буду тебя принуждать. Не смотри на меня так, ладно?

Юноша поднялся.

– Я, я пойду к тебе в кабинет, займусь домашним заданием... Я закрою дверь, чтобы ты мог хорошо отдохнуть... Я не буду тебя принуждать, я просто хочу быть с тобой... Только не...

Голос Хэ Юя чуть дрогнул в конце. Он звучал подавленно, печально и растерянно. Эмоции, которые передавал этот голос, заставили сердце Се Цинчэна снова необъяснимо затрепетать.

Всхлипнув, Хэ Юй сказал:

– ... Се Цинчэн, не бойся меня.