Вскоре наступил выходной.

Спортивное мероприятие проходило, как и планировалось, на стадионе Шанхайского университета.

Хэ Юй принимал участие в трех дисциплинах: мужской забег на 1500 метров, спринт на 200 метров и, наконец, «финальный босс» – забег на 3000 метров.

Спорторг их группы буквально подложил Хэ Юю свинью. В мужских забегах на длинные дистанции на 1500 и 3000 метров буквально никто не хотел участвовать, для спорторга это была настоящая головная боль. Поэтому он внес в список Хэ Юя без его согласия, мотивируя это тем, что тот каждый день бегает в медуниверситет, чтобы увидеться со своей девушкой.

Последним до полудня проводился забег на 1500 метров. Хэ Юй был одет в белоснежную спортивную толстовку и брюки. На легкоатлетическом поле он выглядел статным целеустремленным красавцем.

Он окинул взглядом зрительскую трибуну, но в поле его зрения были только возбужденные лица сокурсников. Се Цинчэна нигде не было видно.

В этот момент раздался свисток.

– На старт! Внимание… Марш!

Прогремел выстрел.

Се Цинчэн пришел, когда забег уже закончился. Хэ Юй занял второе место. Тяжело дыша, он сидел, откинувшись назад, на краю беговой дорожки.

Вокруг него, обливаясь потом, лежали однокурсники. Они буквально пышили энергией юности, и это заставило Се Цинчэна остановиться.

Эта сцена ему показалась настолько прекрасной, что, казалось, если он войдет в нее со своим болезненным видом, то вся красота исчезнет.

Кто-то протянул Хэ Юю воду, он взял бутылку, сделал несколько больших глотков и тяжело выдохнул. Мокрые волосы упали ему на лоб. Он снова откинулся назад, улыбнулся и что-то сказал однокурсникам.

И тут краем глаза он заметил Се Цинчэна, стоявшего у трибун.

Сил у Хэ Юя совсем не осталось. У какого студента останутся силы после забега на 1500 метров? Все-таки здесь была не спортшкола, не военная и не полицейская академия.

Но едва Хэ Юй увидел Се Цинчэна, как тут же почувствовал прилив сил. Его лицо засияло от улыбки. Он поднялся, опираясь на руки, перепрыгнул через заграждение и подбежал к Се Цинчэну.

– Ты пришел.

– … Хм.

– Ты пришел только что?

Се Цинчэн снова хмыкнул и спросил:

– Ты уже закончил?

Хэ Юй провел ладонью по лбу и посмотрел на него с улыбкой:

– Нет, после перерыва еще забег на 3000 метров. Раз ты пришел поболеть за меня, значит я прибегу первым.

Се Цинчэн:

– … Постарайся изо всех сил. Но не переусердствуй, это всего лишь соревнования… Присядь, отдохни немного.

Хэ Юй послушно сел рядом.

Спортивная площадка университета была построена по стандартам легкоатлетического стадиона и была довольно большой, так что, в том месте, где сидели Хэ Юй и Се Цинчэн, никого не было.

Атмосфера у этих посиделок стала напоминать студенческое свидание.

На площадке убирались несколько пар студентов, готовя ее к послеобеденным соревнованиям.

Переведя дыхание, Хэ Юй вытянул свои длинные ноги и спросил:

– Се Цинчэн, ты участвовал в спортивных соревнованиях, когда учился в университете?

– Это было очень давно.

– Да или нет?

– … Да.

– В каких именно?

– Как и ты, бег на длинные дистанции.

– Наверное, тебя никто не мог обогнать.

Се Цинчэн действительно был первым.

Увидев по взгляду Се Цинчэна, что оказался прав, Хэ Юй решительно настроился на победу в следующем забеге и заявил:

– Не волнуйся, я тебя не подведу.

Поскольку было время обеда, Се Цинчэн принес для Хэ Юя ланчбокс в качестве ответной любезности.

Это был жареный рис по-янчжоуски – ароматный, рассыпчатый, золотистый рис с большим количеством очищенных вручную полупрозрачных речных креветок.

Се Цинчэн передал контейнер ошеломленному Хэ Юю, а потом открыл для него бутылку питьевого йогурта.

– … Чего уставился? Ешь.

На сердце у Хэ Юя стало вдруг так тепло. Он поверить не мог, что Се Цинчэн в самом деле приготовил специально для него жареный рис по-янчжоуски.

Хэ Юю хотелось пододвинуться, обнять и поцеловать Се Цинчэна, но он не мог этого сделать, ведь они были на университетской спортивной площадке. В конце концов, изо всех сил сдерживая свою радость, он взять палочки и принялся за еду.

– Ты действительно приготовил это для меня.

Се Цинчэн:

– … Я ведь тебе обещал.

Хэ Юй не понял смысла его слов и просто улыбнулся.

Се Цинчэн пришел посмотреть его соревнования и даже приготовил ему жареный рис – Хэ Юй просто не мог позволить себе проиграть, даже если ему придется умереть.

Третьим видом соревнований в послеобеденной программе был мужской забег на 3000 метров.

Перед уходом Хэ Юй со всей серьезностью заявил Се Цинчэну:

– Просто подожди, и я вернусь к тебе с первым местом.

Се Цинчэн:

– ... ничего страшного, если ты будешь не самым быстрым. Это просто соревнования.

Почти все юноши, участвовавшие в забеге на 1500 метров, участвовали и здесь тоже, за исключением пары человек, на которых Хэ Юй даже не обратил внимания. Среди участников был чернокожий студент по обмену с более старшего курса. У того было явное физическое преимущество. Хэ Юй проиграл ему утром.

Раздался выстрел стартового пистолета. Хэ Юй сорвался с места, словно стрела, спущенная с тетивы. С самого старта он и чернокожий студент оставили далеко позади остальных участников. Теперь наступил этап «перетягивания каната» в этом забеге на выносливость. Оба юноши были полны решимости, никто из них не желал уступать другому. Они сменяли друг друга на лидирующей позиции, словно приливные волны, превратив забег на 3000 метров в столь же захватывающее зрелище, как и спринт на 200 метров.

Один круг… Второй…

Люди на трибунах были просто в шоке от отчаянной борьбы этих двух молодых людей. Один студент на трибуне дрожащим голосом даже спросил:

– Ч-что происходит? Чего они так надрываются? Победителю дадут VIP-билеты на Олимпиаду?*

Чернокожий студент тоже недоумевал: «Да что не так с этим красавчиком? Почему он так рвется обогнать меня в этом забеге?»

Плечом к плечу они вышли на последние два круга, у обоих силы были на исходе. Тяжело дыша, чернокожий юноша все же спросил:

– Чувак, ты чо творишь? Мне стыдно не занять первое место в этом забеге!

Хэ Юй понимающе хмыкнул, и, не снижая темпа бега, ответил:

– Прости, приятель, но за мной жена наблюдает с трибуны. Я не могу себе позволить ударить в грязь лицом.

Чернокожий юноша:

– ..? Ты разве не студент? Откуда у тебя жена?

Понять выражение лица Хэ Юя было сложно, но чернокожий студент предположил:

– Ты ведь… не женился по залету?

Хэ Юй:

– Братишка, а у тебя отличный китайский. Тебе не обязательно побеждать в забегах на длинные дистанции, попробуй себя на следующих дебатах.**

С этими словами Хэ Юй ускорился, обгоняя чернокожего студента, пока тот пребывал в шоке от собственного открытия.

Этого еще не хватало!

Чернокожий парень тут же пришел в себя, и, хотя он сочувствовал молодому отцу, похоронившему себя в браке в двадцатилетнем возрасте, он не собирался проигрывать и ускорился, догоняя Хэ Юя.

Последний круг!

– Черт возьми, как напряженно!

– Этот забег на три километра заставил мою кровь кипеть от волнения!

– Давай! Быстрее!

Люди на трибунах от нетерпения повскакивали с мест, надеясь получше разглядеть ситуацию на беговой дорожке.

Се Цинчэн изначально не планировал вставать, но, когда все вокруг него уже поднялись, ему стало совершенно ничего не видно, поэтому ему тоже пришлось подняться.

Хэ Юй отстал от темнокожего парня на последнем повороте, разрыв между ними увеличивался...

Многие зрители с сожалением вздыхали, жалея красавчика, который так долго боролся, но все равно уступил первенство.

Однако Хэ Юй держался до последнего, упрямо отказываясь признавать поражение. Когда до финиша оставалось триста метров, тело Хэ Юя неизвестно откуда наполнил прилив сил, он тут же бросился догонять, маячившую впереди спину!

Пять метров, один... Разрыв все время сокращался, и наконец...

Бах!

В самый последний момент Хэ Юй обогнал чернокожего студента и оборвал финишную ленту, запуская праздничные хлопушки!

Вокруг закружилось цветное конфетти.

Затаившие дыхание люди на трибунах, мгновенно взорвались овациями.

– Вау!

– Это было очень волнительно!

– Обогнал! Обогнал! Председатель студсовета занял первое место!

Хэ Юй рухнул на беговую дорожку, осыпаемый дождем из конфетти и серпантина. Весь покрытый потом и переполненный чувствами, он махнул рукой и улыбнулся в ​​сторону трибун, где сидел Се Цинчэн.

Сейчас никто бы и не подумал, что когда-то он был одиноким, израненным больным человеком.

Легкий ветерок коснулся лица Се Цинчэна.

Он издали взглянул на Хэ Юя и почувствовал, будто его ослепило ярким светом, а сердце пронзила тупая боль. В следующее мгновение он больше не мог разглядеть лица Хэ Юя...

– Профессор Се, что с вами?

Внезапно у него закружилась голова.

Очнувшись, Се Цинчэн обнаружил, что снова сидит. Двое студентов, наблюдавших за соревнованиями рядом с ним, заметили его ненормальное состояние и забеспокоились.

Се Цинчэн поднял руку, прикрывая лоб, и сказал:

– Ничего страшного.

Какое-то время он просто сидел на трибуне, постепенно приходя в себя.

Спортивные соревнования всегда были местом, наполненным буйством жизненной энергии. Особенно университетские, олицетворявшие собой молодость, силу жизни и надежду. Сейчас все эти вещи буквально окружали Се Цинчэна, но, казалось, что он не имел к ним никакого отношения. Он знал, что даже при постоянном использовании поддерживающих препаратов, воздействие «RN-13» на его организм становилось все более очевидным.

Сильнее всего страдало зрение, так как «RN-13» оказывал сильное воздействие на зрительный нерв.

Но независимо от того, проводил ли он эксперименты или упорядочивал записи, ему нужны были глаза. Он сомкнул веки, осознавая, что времени у него осталось мало... Даже меньше, чем он ожидал.

Передохнув, Се Цинчэн поднялся и, когда Хэ Юя позвали на вручение наград, покинул переполненную людьми трибуну.

Изначально он планировал вернуться к себе в общежитие, но его тело настолько ослабло, что он был вынужден зайти передохнуть в крытый спортивный манеж.

Внутри никого не было, он присел перевести дух на скамью рядом с площадкой для бадминтона.

К его удивлению, здесь довольно быстро появился Хэ Юй.

– Се Цинчэн, что ты здесь делаешь?

Свет в манеже был тусклым, поэтому Хэ Юй не заметил насколько бледным было лицо Се Цинчэна. Он решил, что Се Цинчэн пришел сюда отдохнуть, устав от слишком яркого солнца.

Хэ Юй понятия не имел, что сейчас происходило с Се Цинчэном, и о чем тот думал.

Он был просто очень счастлив, и горел эти чувством так пламенно, что буквально заражал своим счастьем других людей.

Даже сердце Се Цинчэна, готовое вот-вот превратиться в кусок льда, немного согрелось.

Се Цинчэн поднял на него взгляд и только собирался что-то сказать, как Хэ Юй наклонился и поцеловал его.

–…

– Се Цинчэн, ты видел? Я победил.

–…

– Я думал о тебе и о том, что не могу тебя подвести.

–…

– Се-гэ.

Если рассуждать логически, у вспотевшего юноши, пробежавшего три километра, не должно было остаться никаких сил, однако Хэ Юй сейчас был подобен воину, выигравшему битву. Его кровь кипела, и он никак не мог обуздать свои эмоции.

Хэ Юй потерся о Се Цинчэна кончиком носа.

– Се-гэ, могу я попросить небольшую награду?

Когда Се Цинчэн встретился взглядом с наполненными чистой радостью глазами Хэ Юя, слова застряли у него в горле.

Хэ Юй:

– Гэ... можно мне?

Цитадель сердца Се Цинчэна вот-вот должна была быть запечатана, но как же туда все равно проник лучик света?

Он почувствовал, как в груди заныло от тупой боли, а перед глазами все стало размытым.

Се Цинчэн не мог ясно разглядеть лицо Хэ Юя и снова почувствовал головокружение. Сил у него практически не осталось, он не мог вымолвить и слова.

К тому моменту, как он оправился от слабости, Хэ Юй уже затащил его в туалет. Туалетом спортивного манежа обычно мало кто пользовался. Тяжело дыша, Хэ Юй втолкнул Се Цинчэна в одну из кабинок и накинулся на него с поцелуями, захлопнув за ними дверцу.

Он жаждал получить свою настоящую «награду».

Своим разгоряченным после забега телом юноша плотно прижался к Се Цинчэну и потянулся рукой расстегнуть его одежду.

– Хэ Юй.

На запястьях у Се Цинчэна все еще были следы от наручников. Он крепко вцепился в рукава рубашки, отказываясь их отпускать.

Хэ Юй поцеловал его и спросил:

– Гэ, мы можем сделать это сегодня?

– Хэ Юй… Нет, нельзя…

Голос Хэ Юя звучал низко и страстно:

– Всего разочек…

– …

– Я так хочу… Не могу терпеть… Обнимешь меня?

Се Цинчэну не следовало делать это с Хэ Юем.

Секс был причиной их сближения, их связь только крепла. И вот они пришли к тому, что есть сейчас.

У Се Цинчэна совсем не было сил. Внезапный приступ ослабил его настолько, что он до сих пор видел все, как в тумане. Он знал о приближении мрачного конца, и ощущение того, что сейчас он видел перед собой прекрасные закатные лучи, заставляло его сердце сжиматься сильнее.

В конце концов, они занялись весьма бурным сексом прямо в туалетной кабинке. Покрытый горячим потом Хэ Юй обнимал Се Цинчэна, непрерывно вколачиваясь в него. Он совсем не ощущал усталости, словно те три километра, которые он пробежал только что, не отняли ни грамма его сил.

Дверь кабинки громко тряслась от их интенсивных движений. Грохот прекратился лишь на мгновение, когда в туалет кто-то зашел.

Но в этот самый момент Хэ Юй был на финишной прямой и никак не мог остановиться. Он лишь крепко прижал Се Цинчэна к перегородке и продолжил фрикции. Определенно слышавший их человек потрясенно замер.

Однако он не мог знать, кем были те двое безумцев, решивших заняться сексом в общественном туалете. Хэ Юй зажал Се Цинчэну рот, не позволяя тому издать и звука.

Се Цинчэн был на грани срыва. Он знал, что рядом с ними кто-то стоит, он хотел, чтобы Хэ Юй остановился, но тот этого не сделал. Хэ Юй наоборот продолжал двигаться и будто намеренно хотел, чтобы человек снаружи услышал их звуки занятия любовью. Во всяком случае от такого ни у кого не хватило бы смелости зайти.

– Тебе приятно? Да? Нравится?

Се Цинчэн не мог издать ни звука, а Хэ Юю было все равно, если его услышат. В любом случае сейчас его голос звучал настолько хрипло, что никто, кроме Се Цинчэна, не смог бы узнать его.

– Обними меня крепче, детка…

На грани оргазма Хэ Юй двигался яростно и страстно, так, что казалось, еще чуть-чуть и перегородка туалета просто рухнет.

Кончив, Хэ Юй тяжело выдохнул и поцеловал дрожащего Се Цинчэна. Потом он негромко обратился к человеку снаружи:

– Достаточно наслушался? Если достаточно, тогда убирайся к чертовой матери! Проваливай. А я если увижу, что ты решился подглядывать, ты об этом крупно пожалеешь.

Подслушивавший не посмел задерживаться здесь дольше и поспешно убежал.

Хэ Юй постепенно успокоился, взгляд его стал мягче. Он достал бумагу и тщательно вытер Се Цинчэна.

– Гэ… поедем ко мне, хорошо?

Се Цинчэн был полностью обессилен. На фоне внезапного приступа недомогания он несколько раз был на грани потери сознания во время этого безумного секса. Он держался исключительно на желании не позволить Хэ Юю увидеть следы на своем теле.

Видя, что Се Цинчэн не намерен сопротивляться, Хэ Юй даже немного смущенно покраснел, а потом благодарно поцеловал его, бережно поддерживая.

Юноша аккуратно привел одежду Се Цинчэна в порядок и вывел его из туалета. Оказалось, что он припарковался неподалеку от манежа. Когда они сели в машину, он не смог сдержаться и, прежде чем они тронулись в путь, снова занялся с Се Цинчэном сексом.

Нет веры устам мужчин. Они скажут «я только разочек», но это, блядь, сплошной обман.

На самом деле, в тот день Хэ Юй в общей сложности сделал это с Се Цинчэном шесть раз. Он закончил, только когда небо потемнело и настала глубокая ночь. Тогда он, наконец, удовлетворенно заснул на огромной кровати, обнимая Се Цинчэна.

Он так и не заметил никаких странностей в Се Цинчэне.

Мужчина был настолько изможден, что ему едва хватало сил ругать Хэ Юя вслух. Хэ Юй же решил, что тот просто не желает особо сопротивляться.

От начала до конца Се Цинчэн так и не снял рубашку, будто что-то скрывая. Хэ Юй смутно чувствовал, что это несколько странно, но не придал этому особого значения.

Все помыслы Хэ Юя занимал невыразимо хрупкий вид Се Цинчэна, вытесняя все остальные мысли.

Ранним утром следующего дня Хэ Юй проснулся первым, Се Цинчэн еще спал.

Хэ Юй нежно поцеловал его веки и собрался что-то сказать, но вдруг обнаружил, что мужчина в его объятиях слишком горячий.

Хэ Юй встревожился: у Се Цинчэна жар?

Без лишних промедлений он быстро достал градусник, чтобы измерить температуру Се-гэ.

38,3°С.

Разволновавшийся Хэ Юй хотел позвонить своему личному врачу Энтони, но тут же решил, что это несколько неуместно.

В итоге, ему пришлось осторожно разбудить Се Цинчэна. Мужчина тяжело очнулся ото сна, только когда Хэ Юй окликнул его несколько раз. Он безучастно взглянул на юношу, словно его душа еще до сих пор не вернулась в тело.

Хэ Юй вдруг почувствовал себя нерешительно под его взглядом, и даже несколько пожалел о том, что вчера был таким несдержанным.

Он обнял Се Цинчэна и прошептал:

– Гэ... у тебя жар. Я отвезу тебя в больницу, поднимайся...

Однако, услышав слова про больницу, Се Цинчэн вдруг почему-то отдернулся, окончательно проснувшись, и с побледневшим лицом сказал:

– Нет, я не поеду.

– Но тебе нужна капельница.

– Я никуда не поеду! – резко отреагировал Се Цинчэн и закашлялся.

Перепуганный Хэ Юй затараторил:

– Не волнуйся. Мы никуда не поедем. Я куплю тебе жаропонижающее. Ложись.

У Се Цинчэна в самом деле была сильная лихорадка. Он пролежал в забытьи два дня, очнувшись только на утро третьего дня. Немного придя в себя, он сел, опираясь о изголовье кровати, и стал наблюдать на суетящимся Хэ Юем.

Се Цинчэн понял, что Хэ Юй снова пропустил занятия в университете, потому что не осмелился оставить его одного и все время оставался рядом, пока он спал.

Чуть склонив на бок свое обескровлено-бледное лицо, Се Цинчэн погрузился в размышления. За последнее время он тщательно взвесил все «за» и «против» своего решения. Последние капли сожаления ему пришлось вырвать из себя, подобно тому, как если бы он отрезал кусок собственной плоти и сам выколол себе глаза.

Хэ Юй принес ей миску рисовой каши.

Непривычный к домашним делам молодой господин за последние несколько дней поднаторел в приготовлении каш, как будто старался ради того, чтобы Се Цинчэна съел побольше.

Се Цинчэн держал в руках миску с кашей, словно слишком горячее человеческое сердце, которое он, в конце концов, больше не мог удержать.

Наконец, он неторопливо отложил ложку и поднял взгляд на Хэ Юя...

После лихорадки со зрением у Се Цинчэна стало еще хуже. На таком расстоянии, без очков, он не мог ясно разглядеть выражение лица Хэ Юя.

Но это ничего.

Даже лучше, если он ничего не сможет разглядеть.

С такими мыслями Се Цинчэн сказал:

– Хэ Юй.

Хэ Юй обернулся, на его щеке были следы нагара от глиняного горшочка, в котором он суетливо готовил рисовую кашу.

– Что?

– Я думал об этом, – произнес Се Цинчэн, – об отношениях между тобой и мной.

– …

– Я признаю, что ты был прав. Я знаю, ты действительно любишь меня.

Глаза Хэ Юя широко распахнулись, в них блеснула надежда.

Се Цинчэн не мог этого видеть, картинка перед его глазами была слишком размытой.

Наконец, он тихо, но четко, слово за словом, произнес те слова, что долго держал в себе, отрезая себе путь к отступлению:

– Я пытался принять это, но не смог.

– …

– Прости, но у меня нет к тебе чувств, – сказал Се Цинчэн, – Так что это был наш последний раз… Все кончено.

Автору есть, что сказать:

Мини-театры возобновятся, после завершения этой эмоциональной арки.

--

* Эта глава была выложена автором 17 января 2022 года. С 4 по 20 февраля 2022 в Пекине проводились Зимние Олимпийские игры.

** Хэ Юй имеет в виду Международный конкурс студенческих дебатов. Подробнее здесь (язык статьи китайский).