Мир собирается обратно. Потихоньку, постепенно — осколок за осколком, это как склеивать вазу. Концы аккуратно сводятся с концами, приобретают наконец свои прежние представления. Орнаменты меняются, встают кусочки не на те места, и все же пока это держится. Как собранная из разбитого стекла мозаика.
Только за пределами центра реабилитации Эвелин начинает полноценно восстанавливаться: длинные коридоры больше не сковывают ее, позволяя направляться куда душа пожелает. Свежий весенний воздух заполняет легкие, и как-то прямо хочется. . . Жить.
У Эвелин со свободой отношения странные, но Джордж сказал, что придется привыкать. И Эвелин слишком просто с этим согласилась.
В левой руке — гладкое древко, поддерживающее баланс, в правой — ощущение тепла и мозолей, направляющее среди леса. Слепая пинает тростью что-то, лежащее впереди — не задумываясь даже. Практически на автомате. Её спутник хихикает, предупреждая о том, что скоро надо будет пересечь крутой спуск.
Джордж утыкается носом в макушку и шепчет: «я не уйду».
Эвелин улыбается, жмется к теплу. Не обжигающему, как пламя праведного костра, а приятному, домашнему и родному. От него пахнет мхом и молоком — она хихикает, переплетая их пальцы. Это не кажется ни лишним, ни смущающим. Это кажется правильным. Единственно верным.
Мир очень спокоен и тих. Он не перегружает всем и сразу, он как будто стал больше, шире. От этого чувства дух захватывает и внутри замирает давно позабытый в детстве энтузиазм к приключениям. Ощущение комнат пропадает, когда из точек опоры остаются только трость да партнерское плечо. Эвелин в восторге от этого, и она едва прикрывает свою странную радость от открытия пространства заново. Тянет Джорджа на пробу в разные стороны — что, прям реально в любую сторону можем пойти? Что, серьезно? Невероятно. Просто невероятно.
Лес тянется к ней, обвивает лодыжки лозами. Под подошвой — мягкий мох и юная трава. Солнце скрыто за тучами уже несколько месяцев, идут лишь моросящие дожди.
Они заглядывают в какой-то храм на окраине чужого сервера. Эвелин к алтарю подходит аккуратно — чувствует жгучую неправильность своих намерений.
«Верь, в кого ты хочешь верить. В кого вериться.»
У Джорджа всегда мысли откуда-то здравые по любым вопросам, и вместо конфликтов внезапно хочется замолчать и поддаться. Забыть про многолетнюю семейную историю, единственным представителем которой сейчас является она одна, и даже не пытаться заглянуть в будущее. Сложить руки в замок да прошептать «Дорогая Вселенная» вместо «Прайм».
Утренний туман утягивает за собой, дальше, вглубь к шелестящей листве и журчащим рекам. И, может быть, с ними обоими ещё не всё в порядке, но они, по крайней мере, на пути к этому. Даже если они не знают, куда идут на самом деле.
Мир собирается обратно.