Он вознёсся.
Вот, о чём подумал принц в ту секунду, опустив голову, и посмеялся над собой.
Да, Он вознёсся. Демон что служил ему, Воин, что умер за него, и Человек, о котором он впервые за столько лет подумал. Совсем ненадолго подумал, подумал, что этот юноша пойдёт с ним и разделит их путь, как и тогда.
Какие эгоистичные мысли у мусорного божества! Бог поветрия и несчастий, вот, кем он стал. Но его последователь, как и двое молодых людей до него, вознёсся. Что же, он рад.
По щекам принца, вразрез с его мыслями, полились слёзы. Как давно он не плакал? С того момента, как его Умин рассеялся? Или же с того, как они встретились вновь?
— Пха-ха-ха-ха-ха, он тебя бросил! Бросил! - смеялся задыхающийся в предсмертной агонии еж. Он ещё мог восстановиться, но пока не был помехой.
— Действительно, - впервые согласилась с ним паучиха, - демон, что сбежал от божества на небеса! Интересно, не правда ли? Ха-ха, - теперь засмеялась и она, - Он и вправду бросил тебя!
Она пожалела об этих словах. Принц превратился в белоснежную молнию и резанул её брюхо.
Когда Се Лянь поднял голову, паучиха сделала несколько шагов назад. Перед ней предстал Бог Войны в Короне из Цветов, которого она имела неосторожность привести в бешенство.
— Он. Никогда. Бы. Не. Бросил. Меня.
За каждым словом следовал мощный удар мечом.
Плоть паучихи сочилась кровью. Ей не помогала ни её регенерация, ни сила ударов. Принц не только теснил её, но и зло разрубал тело своей противницы, будто стремясь превратить молодое дерево в брёвна, а не просто сразить чудовище.
— Кто угодно! Но! Не! Он!
Ещё один удар в брюхо, и паучиха зашлась в крике, грузно свалившись наземь.
— И я рад, что он в безопасности. - на этих словах принц отрубил голову паучихе.
— Ты не станешь вторым Безликим. Никто здесь не станет им. Я не позволю. - произносил он, рассекая оружием тело, не позволяя ему восстановиться.
Хоть его меч и был заговорен от нечисти, его силы не хватало на свирепых демонов.
Се Лянь еле стоял на ногах, когда повернулся и направился к отползающему на брюхе демону-ежу.
— Ты убил её!? Убил Каму!? Ты! Сукин ты сы-ы-ы-ын! - опять неистово завизжал демон.
Откуда только сил хватает болтать? У Се Ляня вот, они все кончились, он двигался подобно марионетке, у которой отрезали все нити.
— Разве ты не этого хотел?
Все эмоции медленно испарились из голоса принца, и он занёс свой меч. А ёж перед смертью увидел того Се Ляня, что когда-то хотел и мог уничтожить весь Юнань.
“Вот и всё, - подумал бог, когда у него задвоилось в глазах, - Мне нужно немного отдохнуть”.
И принц упал на землю, окрашенную кровью. Сколько раз он был в такой ситуации раньше? Сколько раз падал от усталости там, где приходилось? Постоянно, даже его тело было не безгранично. Все силы его были заточены за проклятыми кангами.
Если бы Се Ляню кто-нибудь сказал, что ни один бог из Небесных Чертогов не смог бы выжить без сил и держаться столько, сколько продержался он, принц бы не поверил. А если бы сказали, что, окажись хоть один из чиновников даже с одним чёрным обручем на лодыжке, он бы погиб через день, попытавшись прожить, как Его Высочество, то Се Лянь ласково бы улыбнулся этому сумасшедшему, ни на грош не поверив ему. Ведь не мог он быть настолько сильным! Правда?
Именно в таком состоянии нашёл его Умин, золотым лучом, пронзившим серость этих мерзких скал, спустившийся с небес. Увидев принца лежащим на земле, демон зашёлся в болезненном крике, разрывающем душу.
Жое, по-видимому, услышав этот крик, выглянула из-под одежды хозяина и метнулась к кричавшему, что в один прыжок оказался на коленях перед падшим Богом.
Коснувшись собрата-демона, лента мягко послала ему мысль. Только так смог бы описать это Хун-эр. Он жив, его Бог жив, просто устал. В бессильном приступе гнева Умин выпил все, что осталось от тварей, навредивших его богу. Яростная энергия, заполонила поляну, измельчая останки демонов и преобразовывая их в чистую энергию. Ни следа крови не осталось на земле. Процесс этот был не из приятных, ведь юноше, было необходимо, очистить всю злобу этих существ, насытившись лишь их силой. И все же иногда это оставляло свой отпечаток, с которым ему приходилось справляться.
Закончив юноша аккуратно поднял принца и понёс его вниз за людьми, ему было плевать, куда, лишь бы убраться с этой проклятой горы в безопасное место. Скорость демона была выше скорости людей, и вскоре Умин догнал несчастных пленников Камы.
Ближе к подножью гору покрывал зелёный и холодный лес, наползавший на тёмно-серый, почти чёрный от пыли камень, будто наполовину снятая кожа с оскальпированного обгоревшего черепа.
Демон поравнялся с людьми и присоединился к их компании. Те радостно поприветствовали его и обеспокоено принялись разглядывать Се Ляня.
— С ним всё будет в порядке, - слабо приподнял уголки губ хмурый демон, - Просто он немного устал.
Заклинатель, всё так же державший мальчика, поравнялся с ним, занося руку над принцем. От этого жеста демон зашипел. Ребёнок на руках Ли Чжанмэна сжался, а тот лишь произнёс:
— Я просто хочу удостовериться, что с ним всё будет хорошо! Даочжан помог нам всем, я не причиню ему боли!
Умин неохотно кивнул, а заклинатель прикоснулся к запястью Се Ляня, проверяя его пульс и меридианы.
Ли Чжанмэн вздрогнул. Стоило ему только прикоснуться к коже юного монаха, и показалось, что он стоит напротив гигантской чёрной стены, врата которой, были заперты двумя цепями, покрытыми мелкими шипами, врезающимися в створки будто в мягкое тело, проникая до самого мяса.
Но даже эти двери не могли утаить мощь, что была запечатана за ними. В этот момент заклинатель понял. Перед ним было божество. Запечатанное божество, падшее, но обладающее такой силой, что могло бы в одно движение сравнять всю эту чёртову гору с землёй.
— С ним всё будет в порядке, но, юноша, почему кто-то столь сильный запечатан? - не выдержав, решил задать этот вопрос Ли Чжанмэн.
В начале предложения Умин кивнул, но под конец злобно взглянул на бедного закленателья и зарычал:
— Не вашего ума дело.
— Аха-ха, да, да, вы правы, прошу прощения, правы, ха-ха, правы… - отпрянул в испуге Ли Чжанмэн.
А Умин тихо, но не настолько, чтобы его не услышали, произнёс:
— Кое-кто не менее сильный ненавидит Его.
А затем бережно поправил рукава Принца и прижал Его к себе. Будь Его Высочество в сознании, то не позволил бы подобного, да и сам Хун-эр не осмелился бы. Но хоть рана Бога безмерно огорчала демона и заставляла его ненавидеть себя ещё больше, какая-то безумная часть преданного верующего умудрялась ликовать тому, что хоть ненадолго он может нести Принца на руках, прикасаться к Его теплу и чувствовать запах так близко, почти пропитываясь Его присутствием всем своим существом. Мерное сердцебиение Бога успокаивало мятежную душу Умина. Оно и плавное движение энергии в теле Принца доказывали ему, что с Его Высочеством всё будет в порядке.
Они продолжали спускаться с горы до тех пор, пока тёмный сосновый лес не перешёл в светлый. Странно, но гору будто окольцовывал мрачный цвет иголок, растущих на ней деревьев. Светлый и уютный сосновый лес переходил в тёмную чащобу, наполненную могильным холодом, стоило путнику пересечь определённую точку.
Спустившись до самой границы леса, Умин внутренне напрягся. Неудивительно, что леса так резко различались: гору от остального мира отделяла энергетическая стена, слабо мерцавшая и почти незаметная. Но всё его демоническое существо говорило ему, что это ненадолго. Совсем скоро эта стена станет прочнее стали.
Дойдя до стены, Умин немедля понял, что его опасения не напрасны. От, тонкой словно пленка кокона, стены исходили потоки зловещей энергии, наполняющее его нутро уверенностью. Дороги ни ему, ни Принцу дальше нет. Или...
Демон посмотрел на своих спутников и твёрдо произнёс:
— Перенесите Его.
Приказ, такой нежданный из уст юноши, подействовал на смертных мгновенно.
Пара мужчин аккуратно забрали Бога из рук демона и свободно пронесли его через границу.
— Юноша, вы…
Ли Чжанмэн нервно сглотнул. Он понимал, что эти двое отличаются от обычных людей, не заметить этого мог, разве что, умалишённый.
Тогда юноша в чёрном сделал шаг назад, на его лицо наросла белая, как кость, маска с жутковатой улыбкой, а вокруг появилась столь гнетущая аура, что даже обычные смертные смогли ее ощутить. Она пробралась к ним под кожу, а на языках их отчетливо ощутился металлический привкус крови.
— Уходите. И… Позаботьтесь о Нём.
Люди отпрянули, осознав, что всё это время вниз с горы их вёл демон, возможно куда более опасный, чем те двое, у которых они были в ловушке.
Ли Чжанмэн, нервно закивал и, заикаясь, произнёс:
— Не… н-не беспокойтесь, позаботимся.
Демон кивнул, поднял руки, и собрал иссиня-чёрные волосы в высокий хвост. Затем он застыл, немым изваянием наблюдая за удаляющейся процессией. Красивая картина, воин провожающий своего господина в последний путь. В Тени деревьев чьи иглы ощерившись нависали, над демоном, да скалы в небольшом ущелье за ним, что лишь толкни ее и она заберет в свои смертельные объятья. Демон чьего имени они не знали казался самой опасной и мистической фигурой. Во всем этом царстве тени, зелени и холодной серости, лишь белая маска с неукоснительной улыбкой жутко выделялась, да всех спутников, за исключением Его. Для него это был луч спасения, луч который Его бог более не увидит. Как долга будет их новая разлука?
Никто никогда не узнает, но демон создал маску из своих сил лишь с одной целью. Впервые за второе своё перерождение по его щекам текли слёзы. Он вновь расставался со своим Богом. Он смог защитить Его, хоть немного, но смог. Он вызволил Его с этой проклятой горы и будет стоять здесь до тех пор, пока не удостоверится, что никто из людей не вернётся, и ни один демон точно не выберется к ним по этой дороге.
Сабля была обнажена, а по подбородку текла кровь, ведь он ещё не был достаточно силён. Сил не хватало ни на то, чтобы изобразить настоящие слёзы, ни на то, чтобы сломать стену, разделяющую его с Принцем. Но Умин станет, он пообещал себе, поклялся Его именем, он, обязательно станет сильнее.
***
— Умин…
Тихо выдохнул Се Лянь и завозился: кто-то нёс его уже очень долго, но если сначала это успокаивало его, то теперь движения нёсшего его человек изменились, и эти изменения заставили его дёрнуться.
— Эх, жаль парнишку — хоть и демон, а всё же, как и Даочжан, спас нас, - говорил кто-то из мужчин.
— И не говори, жаль, что он не смог выбраться с этой треклятой горы! Надеюсь, его не сожрали демоны… - снова послышался мужской голос.
На этих словах Се Лянь распахнул глаза.
— Тс-с-с! Вы можете разбудить Даочжана своими громкими голосами! - вторил им женский голос.
— О, Даочжан, вы очнулись! - сообразил наконец один из них.
Се Лянь пропустил этот возглас мимо ушей. Будто влекомый чем-то, он огляделся по сторонам. Увидев сосновый лес и дорогу к склону горы, подобно стрелке компаса, что, прокрутившись всегда указывает на север, бог безошибочно поймал взглядом маленький тёмный силуэт, в коем немедля признал своего демона.
— Глупец! - резко воскликнул он и принялся выворачиваться из рук смертных.
— П-подождите, Даочжан! - со всех сторон к нему потянулись руки смертных и зазвучали слова, - Стойте! Послушайте, Даочжан!
— Вы не понимаете, этот юноша не смог выбраться с горы. Видимо, попав на неё, демоны не могут пересечь барьер снова. Он просил нас позаботиться о вас! Так что…
Но бедному заклинателю не суждено было договорить. Падший бог, подобно ужу, вывернулся из их рук, чуть ли не раскидывая смертных на своем пути, и сломя голову побежал обратно.
— ДАОЧЖАН! ТАМ ОЧЕНЬ ОПАСНО! - послышался крик Ли Чжанмэна.
Но Се Лянь лишь на миг обернулся, чтобы крикнуть в ответ:
— Я не оставлю его!
И пуститься с удвоенной скоростью.
Смертным оставалось лишь смотреть. А заклинатель подумал, что не знает уж за что низвергли это божество, но, когда ни будь он воздвигнет небольшое святилище им обоим. Богу и его демону, просто так в благодарность. И смертные криками пытаясь вернуть божество стояли там пока оно удалялась все дальше и дальше. Они не знали кому молиться за своих спасителей. И каждому только и осталось, что негодующе посрамить бога мусора и несчастей. И пожелать глупцу, что несся во весь опор к неминуемой смерти, удачи.
Ли Чжанмэн, возвел очи к небу и про себя взмолился. Если есть на небе бог удачи о котором он не слышал. То пусть он позаботиться об этих двоих. Какая ирония, так четко обратиться к кому надо и самому об этом не узнать.
***
Се Ляню было плевать на опасность. Он бежал к демону, как проклятый, ведь Умин не оставил его, этот глупый, глупый, нещадно глупый юноша не оставил его на поле боя! Демон вернулся за ним с небес, и отнёс его в безопасное место! Он, о проклятье на все три мира, отказался от божественности и вернулся. За ним вернулся, за Се Лянем! О все Небесные Чертоги, как же он надеялся, что это ошибка, что Умин вернулся назад ещё из-за чего-то другого. Но если он прав, о боги, он не знает, что сделает с этим глупцом! Он, чёрт всех пожри, не оставит его одного на горе, полной демонов.
Злость, щемящая боль и глупая неуместная радость раздавались внутри принца, меняясь со страхом, сводящим живот, и лишь придавали сил бежать. И он не зря ускорился: приближаясь ближе, Се Лянь с удивлением заметил, невидимую линию барьера, что с мерцанием начала проявляться и с неистовой скоростью закрывать любой проход на гору.
Это могло значить только одно. На проклятые земли ступило достаточное количество сильных демонов, и Тунлу закрывалась.
Умин стоял там с саблей на перевес. Сначала он ощерился ею на принца, но затем видимо узнав того. Быстрым движением вернул ту в ножны. Демон, как будто не знал куда себя деть и что делать. Черные волосы слабо развивались, силуэт еще мгновение назад, напоминавший пантеру, застывшую перед прыжком. Сейчас утерял весь свой грозный вид и более походил на тусклую бабочку, не знавшую вспорхнуть ей с цветка или же остаться на месте.
Когда принцу оставались считанные метры до демона, они оба вскрикнули.
— Ваше Высочество! Нет! Прошу вас, уходите отсюда, тут опасно! - возопил Умин, не в силах ничего сделать.
— Жое! Схватись за что ни будь надёжное, крепкое и потяни меня!
И лента не заставила себя ждать, одним концом быстро и бесцеремонно обвилась вокруг торса Умина. Тот даже не успел ничего сказать, ведь в это же мгновение от прохода на гору оставалась небольшая щель.
И что ему оставалось сделать? Правильно, только непочтительно потянуть своё Божество на себя и поймать! Что он и сделал. В последний момент с бешеной скоростью принца втащили в тонкую щель энергетической стены, которая своими краями опалила концы волос и одежды Се Ляня. И барьер захлопнулся.
Оставшиеся за ним Се Лянь и Умин уже не могли узнать, что их бывшие спутники тут же забыли о горе Тунлу и помнили, разве что, о паучихе. О горе Тунлу теперь не знал почти никто, и найти её никто бы не смог. Даже боги в ту же секунду забыли о ней. Впрочем, они и не пытались о ней помнить. А пойманные энергетической стеной не успевшие вовремя демоны в недоумении разошлись кто куда.
Лишь одно существо помнило о горе, да только ему сейчас было всё равно. Ещё никто не смог полноценно выйти из Печи, а если кто и сможет, какое ему до этого дело? И вот так гора Тунлу полностью закрылась от внешнего мира, сокрыв в своем чреве одну действительно бедственную пару из бога и демона.
***
Принц влетел в объятия демона, тем самым повалив его. Жое крепко соединила их так, что, когда Се Лянь попытался подняться, его лицо оказалось в паре сантиметров от белой маски. Ещё чуть-чуть, и губы принца соприкасались бы с жутковатой улыбкой. Они дышали в унисон, грудные клетки вздымались в едином порыве, а расширенные зрачки были ровно друг напротив друга. И лишь на миг их головы опустели.
— П-прошу прощения! Жое!
Но лента отпустила их, будто и не она только что связала их в плотный кокон. И странное чувство опустошение в их головах лопнуло, подобно мыльному пузырю искрившемуся на солнце, забирая за собой смущение и неловкость. И будто не мыльные брызги, а оседающие на коже капли густой смолы, черным морем усталости, боли, стресса и страха, минувших часов, накатился разом, заглатывая их в волны сожалений. Стоило им только разъединиться и встать, как Принц выпалил, неосознанно повышая голос, в нем сквозило что-то болезненное, как если бы из Се Ляня вырвали клок плоти, не иначе:
— Почему ты спустился?!
— Ваше Высочество! Но разве я мог Вас бросить одного? Особенно посреди боя с двумя демонами! - Испуганно воскликнул Умин, юноша отпрянул от разъярённого принца. Слова вышли непроизвольно из груди. Страх за бога вновь, оказавшегося в опасности, снедал его изнутри и брал верх над разумом. А страх, перед гневом своего божества, не оставлял ему ничего другого кроме, как попытаться оправдать себя.
На этих словах Се Лянь мотнул головой и продолжил гнуть своё, внутренне ломаясь с каждым произнесенным словом, будто выпуская что-то уродливое наружу, то что он всегда хотел оставить запертым внутри:
— Я бы не пропал. Мы почти победили их, когда ты вознёсся!
— Я не мог оставить вас в опасности! - вторил ему демон. Еще шаг назад и вскрик птицы, что выламывают крылья. С мясом выворачивая кости наружу.
— Но почему ты не смог покинуть гору? Почему у тебя нет ауры бога?! Умин, ты же не хочешь сказать мне, что отказался от своей божественности чтобы броситься вниз?! - Се Лянь продолжил повышать голос, в котором прорезалась паника, заглатывающая его в свое нутро, совершенно не замечая этого.
— Ты же ещё можешь подняться!?
Страх пережевывал принца изнутри, ломая того еще больше. Ни один глупец не пошел бы на такое. В этот миг весь накопившийся за прошедшие дни стресс нахлынул на принца, и хрупкая скорлупа, державшая ту уродливую часть его сознания в узде, превращается в крошку. Он повторил, совершенно перестав себя контролировать:
— Ты ещё можешь подняться!
Се Лянь в два шага сократил расстояние между ними и схватил юношу за запястья сжимая их стальными тисками. Его золотистые глаза потухли, их теплый свет стал холодным, уступая место страху и волнению утопивших в своей темной силе жидкое золото. Он не хотел, чтобы этот юный демон был здесь. Он мог бы находиться где угодно, лишь бы в безопасности, лишь бы не на этой ужасной горе.
— Я…
Но юношу перебил быстрый вскрик принца:
— Умин! - окликнул его Се Лянь, не в силах справиться с эмоциями. И будто бы не принц выламывал крылья беззащитной птице, в образе демона, перед собой, а сам он был этой птицей чьи крылья вырвали и бросили ее так. Пусть живет, но летать она более, не будет.
— Я не брошу Вас, Ваше Высочество! - яростно закачал головой юноша, протестуя. И если Принц стал птицей чьи крылья вырвали, то крылья демона мог вырвать только Его Бог. Но даже Он, не мог заставить юношу отказаться от себя. И хоть пожелай сейчас, Его Бог, переломать эти несчастные крылья и вырви их с корнем. Демон бы все равно взлетел, его вера была непоколебима. А желание защитить этого человека была сильнее, чем страх перед его гневом.
— Ты будешь там в безопасности!
У падшего божества встал в горле ком, то самое уродство, вина, за все его прегрешения в качестве жалкого божества, душила его внутри, ища выхода наружу. Но собеседник ему возразил.
— Ваше Высочество! Только что я пытался сделать для Вас то же самое! Я пытался оставить Вас в безопасном месте! И что вы сделали?! - В словах Умина сквозил страх, но страх этот был за принца, а не перед ним. И страх этот, подобно зверю, лишал и его разума, и он сам начал повышать голос. В приступе нескончаемой боли за свое Божество.
— Со мной ничего не случится - с хрипотцой произнёс Се Лянь. Как бы больно ему не было, что бы с ним не произошло. С тех самых пор. Так было всегда.
— Вы ранены!
Юноша почти кричал от переполнявшего его волнения, они оба были подавлены, гора Тунлу давила на них своей тёмной энергией, лишь усугубляя усталость от минувших дней. Это то что она делала со всеми, кто попал в ее ловушку. Усиливая каждое из чувств, а что она могла сделать с темной энергией. Вина, боль, обида, страх! Чистая концентрация из чувств и эмоций. И поэтому дальше произошло то, что должно было произойти, но в совершенно других обстоятельствах. -
-Я… - попытался вклиниться между предложениями Се Лянь, но у него не получилось.
— И я никуда не поднимусь без Вас! Единственный Бог, которому я поклоняюсь, это Вы! Единственное, ради чего я живу, это Вы! И если Вас нет ни на Небесах, ни на земле, то зачем мне быть там!?
Голос демона сломался под гнетом волнения и испуга, а яростная сила с которой были произнесены эти слова выбила почву из под ног принца.
Се Лянь отпустил его запястья, отшатываясь назад.
И в эту секунду демон понял, что он наделал.
— Ваше Высочество… Я…
Страх иного рода затопил Хун-эра, с головой утаскивая его на дно всепоглощающей паники. Он совершил ошибку, колоссальную ошибку.Он сказал то, чего обещал не говорить Его Высочеству никогда в жизни.
И то, что последовало за этим, было так же ожидаемо, как и страшно услышать.
—Ты… - Се Лянь сделал ещё один шаг назад, - Я не понимаю, ты не понимаешь… Я не стою этого, Умин.
Его голос затихал, а тяжесть слов Умина ложилась ему на грудь, не давая сделать следующий вдох. Принцу было больно. Кем бы ни был этот солдат Сяньлэ, он заслуживал большего. Большего чем человек, который подвёл их всех: этого солдата, своих родителей, Му Цина и Фэн Синя, и, самое главное, свой народ, свое королевство, а после обрёк их всех на смерть.
— Это я, да? Я — то, что держит тебя здесь?
Что-то надломилось в голосе принца, открывая ту больную часть его сознания, которую он надеялся навсегда похоронить в руинах Сяньлэ. Его опасения подтвердились в самом худшем из вариантов.
— Тебе стоит идти дальше, Умин, а не держаться за руины бывшего величия.
Глаза бывшего наследника престола опустели. Сейчас в них не отражался юный демон и мрачный лес, что рос у склона проклятой горы. В глазах Его Высочества снова рушилось его королевство, не оставалось камня на камне, снова умирали люди на его руках, орошая ладони кровью, и сжигались храмы, тонкий мрамор и дерево обугливались до уродливых скелетов, напоминавших обглоданных мёртвых монстров. Его статуи становились на колени, прося прощения и милости.
Единственное место, которое бог считал своим, превратилось в руины. Мысленно Се Лянь ухмыльнулся. Даже руин не осталось.
Но он знал, что сейчас падает ещё ниже, ведь, даже произнося жестокие слова и пытаясь отдалить демона от себя. Даже когда сам он внутри рушился от всепоглощающей боли и чувства вины. Принц лелеял мерзкие и эгоистичные мысли о том, что, если демон останется, он наконец-то не будет один. Он больше никогда не будет один.
Умин стоял, не в силах пошевелиться. Ледяные воды страха сковали его тело, он не мог произнести ни слова погруженный в них. Но хаотичные мысли Хун-эра вторили принцу.
Это не важно! Нет ничего важнее Вас, Ваше Высочество, не важно, сколько раз вы упадёте или подниметесь, не важно, насколько низко или высоко! Для меня Вы — Бог, единственный Бог в своем величии! Вы есть Вы, Всегда, несмотря ни на что!
Но он всё продолжал стоять и молчать, а его губы не шевелились. С каждым мгновением, он все глубже и глубже погружался на дно собственного отчаянья. Роковая ошибка, лишившая его всего. Так он думал.
Всё это длилось не более пары минут.
Божество и демон замерли в пучинах из страха боли, не в силах более не произнести не слова, не пошевелиться.
Но внезапно с горы хлынула волна ветра сгибающая вековые сосны. А гнетущая аура Тунлу разбилась о поток силы, направленной другим существом. Его рёв раздался вдали. Ещё секунду назад, Его бывший Высочество Наследный Принц и его самый преданный верующий стояли в темной расщелине из камня, скрытой за пушистыми сосновыми ветвями. Но треск и рокот разрезали гнетущую тишину, образовавшуюся меж ними. Это те самые сосны, служившие им защитой, сломались под натиском ветра, стремительно падая на уставших путников. Их ветви выламывались, до боли напоминая сломанные и вывернутые под неестественным углом кости. Иглы с деревьев опадали, превращаясь из безобидного зелёного покрова в грозное орудие.
Скалы устремлялись им вслед, безжалостно обрушиваясь осколками на землю. Ещё мгновение, и мирная расщелина превратилась в могилу.
И деревья непременно бы раздавили их, если бы инстинкты Бога Войны, только что рассуждавшего о своей ничтожности, не сработали в тот же миг. И пелена боли и страха, вставшая меж ними, спала под гнетом опасности, что могла уничтожить их обоих.
Се Лянь, не задумываясь, совершил прыжок, услышав рокот ветра. Он слишком хорошо был знаком с подобными звуками, уже не раз и не два приходилось спасаться от обвала. В свою очередь Жое, повинуясь молчаливому приказу выброшенной в его сторону руки, обернулась шёлковой молнией вокруг Умина, надёжно связывая его и утаскивая ввысь, вслед прыжку принца.
Шаг – и нога Се Лянь приземлилась на накренившуюся ветвь дерева, а его руки обхватили тело Умина, после чего Жое связала их между собой.
Ещё шаг – и принц со своей ношей легко оттолкнулся от ветви, которая упала в тот же миг, как произошёл удар носком сапога.
Шаг – и они взобрались на верхние ветви уцелевшей сосны. И тогда божество перешло на бег если так можно назвать прыжки с дерева на дерево, каждое из которых ежесекундно стремилось упасть.
Нельзя сказать, что Умин смог прийти в себя в эти мгновения. Всего пару ударов сердца принца назад его Божество повергло его в ужас своими горькими словами, а теперь оно бережно прижимало демона к себе, спасая от неминуемой гибели. Хотя не совсем так, Умин бы не умер. То, что мертво, умереть не может. Его бы просто раздавило.
Но он ненавидел себя в этот момент. Всё ещё слишком слаб, чтобы сделать хоть что-то для защиты Его Высочества. Его, жалкого и уродливого, снова спасло Божество. И, скорее всего, Принц прогонит его, когда они остановятся. А пока Умин принял самое кощунственное решение в своей жизни. Он крепко обхватил руками шею Его Высочества и прижался к его груди, зажмурив глаза. Он позволит себе это один-единственный, но самый последний раз.
Так он мог, как когда-то в детстве наслаждаться Его запахом и слышать быстрый ритм живого сердца.
Тем временем Се Лянь уже сумел убежать от приближающейся угрозы и искал место, где они могли бы спрятаться и хоть немного передохнуть.
Возникшая опасность вырвала принца из череды жестких воспоминаний, в не менее жестокую реальность. И как не странно совершая очередной прыжок, словно замирая в полете. Ненадолго, Се Лянь смог вдохнуть полной грудью.
Гора Тунлу на деле напоминала большой муравейник. То тут, то там она была испещрена подземными тоннелями и постройками разной величины. Некоторые были смастерены наспех, другие разрушены или сожжены, третьи наслаивались друг на друга, будто пожирая один другой.
Говорят, ранее на горе Тунлу был город Гу, но у её подножья остались лишь эти убогие следы присутствия чего-то живого. Это напоминало обглоданную кость трупа, всё ещё медленно поедаемого мелкими паразитами.
Сейчас Медная Печь кишела полчищами демонов, но совсем скоро выделятся сильные, и тогда всё здесь будет растерзано, разорвано на куски.
Се Лянь остановился у небольшого дома. Это было что-то, напоминавшее небольшую землянку. Неизвестный сделал добротную крышу, тупым зубом выглядывающую из земли, и окно, что могло послужить не плохим подспорьем для оборонительного пункта.
— Жое…
Голос принца охрип, он тяжело дышал, пытаясь восстановится после бега, его силы давно иссякли, и лёгкая передышка помогала слабо. Но тревога и страх за их жизни делали свое дело, заставляя тело двигаться несмотря на нечеловеческие усилия.
Шёлковая лента в одно движение развязала их и белой стрелой распахнула дверь, исследуя содержимое дома.
В это же мгновение Умин сильнее прижался к Божеству. Юноша до боли зажмурил глаза. Его снова обуревал страх. Во рту был металлический привкус крови, демон не заметил, как прокусил щеку. Вот сейчас, сейчас его отпустят, а затем прогонят.
Жое развернулась, и, будто белая змея, кивнула своим концом, как головой, заходите, всё чисто.
Се Лянь, убедившись, что место безопасно, бережно внёс Умина внутрь. Оглянувшись, принц понял, что ему придётся положить юношу на пол, чего вовсе не хотелось. Всё в этой маленькой лачужке пропахло пылью, а единственная кушетка накренилась из-за сломанной ножки. Печью явно давно не пользовались, от углей в ней осталась только сажа, погребённая под тонкой паутиной. От её вида принц чуть не вздрогнул. Аккуратно опустившись на колени, Се Лянь погладил демона по голове и неохотно отпустил его на пол.
Умин расцепил окаменевшие руки и забился в угол. Се Лянь прикрыл глаза, всё ещё стоя на коленях перед ним.
— Умин. Мне, очень, очень жаль, я был слишком груб…
Принц глубоко вздохнули. Уродство, многовековой вины, ненадолго отпустило его из своих цепких лап. Ему было тяжело дышать, гора действовала на него. Ее энергия гнула мужчину к земле, разжигая самые потаенные чувства. Да, что все это, всего за пару дней произошло столько событий, сколько не то, что свалило, убило бы любого подготовленного бойца. Да, что там бойца, Бога Войны. Но Его Высочество ещё как-то держался на ногах и пока был способен думать, хотя давалось ему это с большим трудом. И он вновь запер вину за свои прегрешения в тонкую скорлупу самообладания. Но на смену вины, минувших дней, к нему пришло чувство скорби и боли о содеянном совсем недавно. В его грудь будто бы снова вбили меч, от мысли о том, что он натворил. Умин был одним из драгоценнейших людей в его жизни. Этот демон следовал за принцем тогда, когда он остался совсем один. В пучине непроглядной злобы и отчаянья. После той злополучной ночи, когда от него не то что человека, мяса не осталось. И поддерживал его несмотря ни на что, заслонил собой. И тогда, и теперь. И вот как он ему отплатил? Накричав? Схватив за запястья? Причинив боль? Опять!
— Прошу, прости меня, я не должен был говорить всё это…
Се Лянь наклонил голову и открыл глаза, смотря в землистый пол. Муки совести съедали его изнутри, вгрызаясь в голову с желанием хищника насытиться добычей. По правде говоря, они всегда его ели, но иногда он мог от них отделаться. Но не тогда, когда он обидел человека, бывшего, по видимости, не только его последним последователем, но и свидетелем его падения во всей своей уродской красе.
—Нет, Ваше Высочество, Вам нет нужды просить у этого недостойного прощения, всё в порядке.
Наконец Умин нашёл в себе силы пошевелиться. Он принял единственно верное решение, и страх отступил его из своих глубин. И он поплыл прямиком на поверхность, к своей судьбе. Слегка распахнув ворот истрепавшейся рубахи, он снял с шеи неброское кольцо из серого камня на такой же цепочке.
И, проявив ещё одну дерзость, трепетно взял руку Божества. Чтобы вручить Ему себя без остатка.
Настала очередь Се Ляня замереть, голос его дрогнул:
— Это?
— Мой прах.
Голос демона, в противовес принцу, был спокоен. Так смертники успокаиваться перед лицом смерти, когда принимают решения пасть в ее объятья, что бы их не ждало дальше.
По позвоночнику Се Ляня пробежал холодок.
— Если Ваше Высочество желает, чтобы покорный слуга переродился, Он всего лишь должен уничтожить эту маленькую безделушку.
Голос Умина стал мягче ему было всё равно, что будет дальше. Это было не важно. Раздавит, он будет служить ему в следующей жизни. Прогонит, он никогда не увидит его, но демон продолжит помогать. На что-то большее он не надеялся.
—Ты… Ты не можешь просто так отдать мне это!
У Се Ляня в груди что-то сжалось, в горле встал ком. Он попытался вернуть кольцо, но демон молниеносно поднялся на ноги и отошёл.
— Ваше Высочество, Вы можете делать с этим всё что пожелаете, это, принадлежит Вам.
Юноша был непреклонен. Порыв Умина был жестоким и эгоистичным, это был последний вздох умирающего. Совсем скоро он будет корить себя за импульсивность, но сейчас он считал, что делает то, что нужно. И, возможно, сам того не подозревая, он был прав.
Се Лянь посмотрел на кольцо на своей ладони. На самом деле, глубоко внутри он понимал, что, если надавить на демона, тот заберёт кольцо. За считанные дни и часы Се Лянь понял, что оказывает на него действительно пагубное влияние.
Потом он поднял взгляд на Умина, и те низменные мысли снова вернулись к нему. Они эхом отдавались в голове: “Согласись, и ты не будешь один. Ты так хотел этого, так боялся остаться совсем один…” Принц надеялся, что за годы странствий научился быть один. Но он жестоко обманывал себя, появление давно потерянного союзника, нет, друга, когда-то спасшего его от участи хуже смерти, легко доказало ему обратное.
С Умином ему было спокойно и легко. И это было странно. Они находились друг с другом столь мало и в столь опасном месте, но молодой демон успокаивал своё Божество одним своим присутствием. Се Лянь снова перевёл взгляд на кольцо и...
Дал слабину. “Нам нужно выбраться отсюда, а вернуть ему прах я смогу и потом. И объяснить юноше, что никто не вправе решать за него двигаться ему дальше или жить здесь, тоже”, думал принц, сжимая кольцо в кулаке. Он обманывал себя подобными мыслями и прекрасно знал об этом. Будь он сильнее он бы сделал это прямо сейчас. Но глубоко внутри он уже принял решение, что отдаст прах демону только если тот попросит. И собирался ему последовать, хотя самому себе никогда бы не признался в этом. Бог и его демон стоили друг друга, но это им только предстояло узнать.
Се Лянь снова перевел взгляд на Умина и заговорил, твердо и спокойно:
— Ты действительно хочешь этого? Быть здесь, рядом со мной?
Се Лянь пристально посмотрел в глаза спутнику, и тот твёрдо ответил:
— Да, Ваше Высочество.
Это всё, что он смог произнести, но слова демона не были лишены уверенности в своих намереньях. Хоть взгляд и наполнился удивлением. Юноша не мог поверить в происходящее.
— Хорошо.
Се Лянь глубоко вздохнул, надевая цепочку с кольцом на шею и бережно убирая его под нижние одежды так, что кольцо опустилось ровно в центр груди, рядом с бьющимся сердцем. Принц не мог знать, что эта лёгкая вибрация передавалась Умину, и в его груди было слышно эхо чужого сердцебиения.
Этот звук был в сто крат дороже демону чем его собственное существование. Этот звук знаменовал помилование, на которое ни один смертник не мог рассчитывать.
— Я сохраню его для тебя до тех пор, пока ты не найдешь смысл жизни достойнее меня.
В ответ он услышал тихое, но твёрдое, “никогда”. Демон был до крайности упрям, впрочем, как и его божество.