Мирская жизнь на своем закате может

быть особенно привлекательной

или же, наоборот, полной печали. 

Тихое тиканье катаклиса¹.

Тик-так. Тик-так. 

С первого взгляда сущая безделушка, напоминающая обыкновенные часы на длинной цепочке. 

— В чем их особенность? — Спросил бы какой-нибудь мелкий тупица. Его глупое, нахмуренное лицо вызвало бы смертельный приступ раздражения. Посмотрев на него свысока, Король Воров закатил бы глаза и недовольно цокнул языком, показывая всем своим видом, насколько низок, по его мнению, интеллект спросившего. Он небрежно махнул бы рукой, вдаваясь в объяснения, словно предоставленная информация была огромным одолжением, за которое ему ещё нужно будет заплатить.

— У таймера есть пара, идентичная модель, связанная с ним невидимой энергетической нитью. Если объяснять просто, то этот брегет² — передатчик. 

Тик-так. Тик-так.

Тупица спросил бы, выставляя себя ещё большим тупицей:

— И чем нам это поможет? 

— Да тем, что время — это деньги. 

И этот ответ зажег бы огонь в глазах спрашивающего. 

Тик-так. Тик…

____________________

Чем отличались имперские розы от городских? Особая вода для полива? Удобрения высшего сорта? Благословенный свет, падающий под особенным углом? Молитвы по расписанию? Орошение слезами невинных? Может, наоборот, виновных? 

Розовые сады, оберегающие врата в Экстрем, были необычными. Если «необычность» то слово, которым можно описать тихие перешептывания, тонкие ветвистые лозы, напоминающие длинные иглы, тянущиеся к его лицу раз за разом, как только он отведет от них взгляд, и подавляющая беззащитность, которую они старались навязать всем своим существом. 

С виду эти соцветия ничем не отличались от кустов, выращиваемых в Прай-Беллуме пожилыми леди, которым было далеко за сотню, но которые все еще находили в себе силы вздыхать над палисадниками. Исключением была одна маленькая особенность. Розовые сады у врат в Экстрем были разумны. 

Насыщенно-белый цвет бутонов и серые, почти пепельные листья резко контрастировали с зеленью возвышающихся над ними пушистых крон. Пробивающийся свет падал на зубчатые листья особым образом, отчего они походили на мутное серебро. Без лишних споров их красота поражала, но все же металлические цвета, по мнению Короля, лишь принижали их на фоне менее разумных родственников. Отсутствие интеллекта и навязчивой мысли лишить его зрения придавали более привлекательный вид городским розам в садах столетних дам. Эти одушевлённые пакостницы же с каждой минутой все активнее скатывались по спирали одобрения Короля Воров. 

Не беря в расчет, что он в общем-то не особо жаловал любые розы, его беглая оценка была довольно щадящей. 

Проведя некоторое время среди слишком живых кустов, Король сорвал несколько особо буйных бутонов. Спрятав их во внутренний карман, он не забыл предварительно завернуть их в тонкую, мягкую ткань, чтобы избежать непоправимых повреждений. Это нежное действие показалось остальным розам вопиюще жестоким, за что они с удвоенной силой принялись кошмарить его величество. Тот лишь отмахнулся, грубо зыркнув на них. Его грубость действительно их испугала, и на некоторое время они даже притихли. 

Король Воров совсем не увлекался растениями, не намеревался делать новые открытия и даже не собирался часами сидеть за столом, рассматривая срез листа под увеличительным стеклом. В его душе не было места для увлечения ботаникой или, правильнее сказать, зоологией? Он лишь интересовался… катаклисами. Пусть розы пахнут розами, пусть цвет их идентичен городским (за небольшим исключением), но, находясь так близко к такому исключительному месту как дому божества, следует придавать сомнению любые обыденные вещи. 

Король страдальчески закатил глаза. Его разум просто изнывал от безделья. Какое-то время он занимался прокручиванием плана в голове, но и это занятие ему вскоре наскучило. Нет никакого смысла думать о плане, если каждый раз все идёт не по плану.

Все эти лишние размышления только добавляли скуки, которая запускала цикл бессмысленных мыслей снова и снова. Поистине, самая страшная мука для Короля — медленно идущее время! 

По настоящему его беспокоило только странное ощущение неправильности происходящего, ещё с утра поселившиеся где-то на краю сознания. Что-то определенно было не так. Как будто его уже обманули, а он до сих пор не почувствовал подвоха. Тем не менее, Король проигнорировал эту мысль, предпочитая сосредоточиться на всякой бессмыслице вместо того, чтобы действительно прислушаться к интуиции. 

Например... живые розы! Чем не тема для внутренней дискуссии, где оппонентом выступает он сам? 

Слишком много сил было затрачено на эту операцию, чтобы просто взять и развернуться у самых ворот. Никакое плохое предчувствие не могло развернуть его назад. Скажи ему сейчас, что все пойдет наперекосяк, что он погибнет, он бы вряд ли действительно отступил.

Поясница начала ныть, переходя в тупую боль между лопаток. Король зашевелился и сгорбился, чтобы облегчить свое положение, но не учел, что его движения вновь привлекут внимание маленьких мстительниц. Злобные колючки, не имея возможности достать его лицо или любые участки голой кожи, переключились на не менее ценное — одежду. Они безжалостно рвали в клочья подол его черного плаща. Великий и опасный Король Воров, вселяющий ужас демон Инкветара, лишь обреченно вздохнул.

Шелест тихих переговоров на непонятном языке и слабый ветер, поднимающий сухие листья, были единственными звуками, способными перебить дыхание и тиканье зажатого в руке брегета. Смотря на бегущую стрелку, Король ощущал небывалое волнение. Проникновение на территорию дворца планировалось долгими неделями, где просчитывались все возможные исходы. К моменту воплощения операции в жизнь действия должны были стать не более чем рутиной, но все таки непривычное чувство спиралями закручивалось в желудке.

Король в пятый раз за прошедшие пару минут откинул крышку брегета, чтобы взглянуть на циферблат.

Тик-так. Тик-так.

Резко зажмурившись от щекочущей листвы, он раздражённо ударил тыльной стороной ладони по ближайшему цветку, игнорируя, как те в свою очередь удвоили попытки вывести его из себя. Какое неподходящее время для растительной атаки!

Стрелка отсчитывала последние минуты, отведенные банде на отвлекающий маневр. 

Нетерпеливо почесав нос, Король неотрывно следил за бегущими секундами. Он не смел даже моргнуть. Ещё секунда и одно мгновение…

Тик-так. 

Тик-так. 

Тик…

Тиканье катаклиса прекратилось. Выждав несколько мгновений, он дрогнувшей рукой осторожно постучал по циферблату. В ту же секунду стрелка с удвоенной скоростью двинулась в обратную сторону, возобновляя поток резких механических звуков.

____________________

— У брегета есть пара, идентичная модель, связанная с ним невидимой энергетической нитью. Если объяснять просто, то это передатчик.

____________________

Сигнал со второго брегета — все, чего он так долго ждал. С глухим щелчком крышка захлопнулась, а сама безделушка ловким движением отправилась во внутренний карман плаща. Изящная вещица с гравировкой и декором в виде золотой ящерицы тяжело ему досталась. Свойства брегета не стоили тех усилий, но слабость Короля к красивым вещам брала верх. Он очень надеялся, что медная ящерица, которая находилась в руках Эрнеста, все ещё была при нем. Зная его, он даже не заметит, как потеряет брегет на чужой территории, а потом будет целую вечность ходить расстроенный, а может и вовсе откинется от горя. Два связанных между собой катаклиса с молниеносной скоростью передавали друг другу информацию. Благодаря этому их владельцы могли с помощью обычной часовой стрелки держать связь друг с другом.

Король резко поднялся, потягиваясь, разминая спину. До ушей донёсся скрежет рвущейся ткани. Розы вспороли плащ. Уголки губ едва дрогнули в ответ на прокатившейся следом гул тихих насмешек. Дурочки насмехались над ним. Королю Воров приходилось терпеть разные унижения, он мог стерпеть многое несмотря на свой вспыльчивый характер. Он ухмыльнулся. Мысль о мелких счетах с растениями проходила опасно близко рядом с тем местом, где обитало его самолюбие. Он, конечно, не собирался мстить, но все же, яростно наступив на нежный цветок, болтающийся под ногами, сладко прошептал: 

— Не упоминать господ в ругательстве, не насмехаться над господами и не желать господам зла, даже если причиной являются их собственные творения и их творения. За нарушение правил полагается смерть³. Знают ли что-нибудь милые дамы об этом законе? 

Шелест-говор, который слышался на протяжении долгого времени, вмиг стих. Пострадавший бутон некрасиво смялся, теряя всю свою привлекательность в последних мгновениях жизни. Тяжёлая тишина опустилась подобно куполу. На нет сошли даже редкие посвистывания птиц, ранее доносившиеся из подлеска. Будто кто-то выключил весь звук в округе, оставив единственным источником шума одного нарушителя — Короля. 

Прислушавшись и убедившись, что вся округа смолкла после его жестокой выходки, он оглянулся по сторонам. Особое внимание стоило уделить близлежащей дороге, где в любой момент могли пронестись на карете гвардейцы. Ему нужно было идти параллельно этой дороге, но не приближаться слишком близко, чтобы в случае чего не вызывать подозрений. В нескольких сотнях метров за деревьями сверкали запертые врата, через которые ему нужно было пройти. Добраться до них, скрываясь среди листвы, не составило бы большого труда, пересечь их — задача посложнее. 

С лёгким сердцем, полным нетерпения, он двинулся вперёд, но не успел пройти и десятка метров, как по ушам ударил оглушительно громкий хруст. Он тут же замер на месте. Король нахмурился, огляделся по сторонам, чтобы убедиться, что вокруг никого, а после посмотрел себе под ноги. Мгновение назад земля была чуть сыроватой, покрытой толстым слоем влажного, лиственного перегноя. Сухой листвы под его ногами не было и не должно было быть. Сейчас же она застилала все пространство вокруг, будто весь розовый подлесок во мгновение опустился в листопад⁴. Он сделал ещё шаг, чтобы убедиться — громкий хруст листвы был приумножен в несколько раз. Звук был настолько громким, что его можно было сравнить с криком, но никак не обычным хрустом. Сделай он ещё хоть шаг и громкие звуки непременно навлекут на него беду. 

Похоже, кто-то очень сильно желал ему неудачи. Магическая ловушка «громкого листопада» окутывала его в цилиндр диаметром в несколько десятков метров. Одна лишь дорога, которой он сторонился, оставалась нетронутой внезапными переменами. Я чувствую…

Король задумался о недруге лишь на некоторое время. В следующую секунду он снова сделал шаг, но на этот раз никакого хруста не последовало. Металлические вставки на задниках его ботинок ярко засверкали, подавляя весь исходящий звук. Их неестественный блеск не оставлял сомнений в том, чем они являлись. Еще один катаклис в арсенале искусного вора. Король, исполненный самодовольства, коротко рассмеялся. Листва мягко прогибалась, совершенно не ломаясь, а, наоборот, быстро возвращаясь в исходную форму. 

Будто в ответ на его усмешки раздался тихий треск веток, затем едва заметный шелест. Сухая листва сменилась черной грязью, затем грязь тронул тонкий лед, а затем земля под ногами приобрела свой первоначальный вид. Листопад закончился, даже не начавшись. В розовом подлеске снова были поздние лета́⁵.

Вдруг чужой взгляд остриём кинжала опасно коснулся спины, заставляя обернуться. Король резко крутанулся, но ничего не обнаружил. Он взметнул руку в тонкой перчатке к губам, сдерживая рвущиеся наружу слова. Время для разговора с неизвестностью было совсем неподходящим. Самый ценный жизненный навык, которым может овладеть мастер — молчание в то время, когда слова не приблизят тебя к решению. Натянув на лицо фальшиво расслабленное выражение, он сделал вид, что двигается к дороге. Его поступь была все такой же невесомой. Походка, полная изящества и уверенности — ключ к идеальному обману. Катаклис позволял ему имитировать мягкость поступи кошачьих лап и лёгкость бабочки. Но все же, какими мягкими ни казались лапки, под ними все еще скрывались острые когти. Его шаг сеял разрушение. Не заботясь о том, куда наступает, он подминал под тяжёлые ботинки все больше и больше белых бутонов, но даже после череды потерь белые девицы продолжали молчать. Их молчание — первый признак того, что им есть что скрывать. Интересно, сколько цветов мне нужно будет изуродовать прежде, чем они не выдержат и взбунтуются? Насколько сильна энергия приказа их господина, раз они готовы стерпеть такое надругательство над своими сестрами? Кто бы ни следил за ним, он явно не собирался выдавать себя так просто. Кто бы его ни преследовал, безмозглые розы его боялись, а значит, этот кто-то точно не был пустяком.

За деревьями, на дороге, в ближайших зарослях и на приличное расстояние вокруг не ощущалось ни единой души. Куда бы ни упал его взгляд, всюду умиротворяющая пустота. Не обнаружив источник шума и магической ловушки, он развернулся и двинулся в сторону врат. На ходу Король потянулся к ремню на груди и вытащил одно тонкое лезвие. Случайный солнечный луч пробежал по острию ярким бликом. Лезвие было совсем не приспособлено к схватке. Слишком тонкое и хрупкое. 

К неожиданности Короля, вид оружия напугал наблюдателя. Снова раздался шелест. Король склонил голову и прислушался. Шелест повторился. На этот раз чуть громче, но совершенно в другом месте, будто у преследователя были крылья вместо ног. Не оборачивая головы, Король Воров метнул оружие в сторону источника шума. Лезвие воткнулось в ветку. 

Пара любопытных глаз наблюдала за ним с этой ветки, с каким-то странным ожиданием. Словно Король был не королем, а шутом, который только что выкинул нечто забавное. 

Серые безобидные комки — сычи. Легко узнаваемы по своей миловидной внешности и миниатюрности. Пробежавшись глазами по дереву в поисках гнезда и не обнаружив его, Король вернулся к птицам. Те лишь мигнули яркими глазами на его недоверие. Они распушились и теснее прижались друг к другу, будто от одного пристального взгляда Короля Воров им стало зябко. Один из сычей распушился и втянул голову, другой переступил с лапки на лапку и щёлкнул клювом. Весь их вид кричал: «Мы самые обычные малыши!»

Наблюдая за спектаклем, Король не сдержался и высунул язык, показывая что раскусил шпионов. Если вдруг это были обычные совята, а не грамотная маскировка… ничего аморального он не совершил. Молодые сычики в силах оправиться от его детского оскорбительного жеста. С этой мыслью Король поспешил вперед, при этом игнорируя, как синхронно и совсем не по-птичьи их головы повернулись в его сторону. Огромные жёлтые глаза прожигали спину, пока он не скрылся за деревьями, затем две пары крыльев беззвучно захлопали, унося птиц прочь. 

Король вернулся к вратам, краем уха заметив, как с удалением сычей шелест роз возобновился. Было ли дело в том, что обидчик, Король, покинул их владения или что угнетающая магия милых шпионов рассеялась, не имело особого смысла, когда у него в запасе было так мало времени. Будь в его распоряжении несколько часов, он, возможно, даже попытался бы поймать сычей и позабавиться. Сейчас же все его внимание сосредоточилось на пересечении границы. Тонкая работа с металлом ни шла ни в какое сравнение с тем, что мог бы создать обычный смертный. Сделанные под зорким глазом божества, даже спустя тысячи лет, врата выглядели так, словно были поставлены совсем недавно. Прутья представляли собой сотни тонких лезвий, стоящих под разным углом на разном расстоянии друг от друга, чтобы в конечном счёте с определенной стороны получился рисунок. Рассеянно взглянув на складывающиеся изображение трёх пар, тесно идущих друг за другом расправленных крыльев, он начал рыться во внутренних карманах. Затем подошёл вплотную и протянул к вратам руку в полупрозрачной перчатке. Ощутимая острота лезвий, соизмеримая с качественно заточенными ножами, действовала отрезвляюще.

Никакой реакции в виде внезапно возникшей под ногами пропасти после его прикосновения не последовало, поэтому, нащупав в кармане круглый плоский предмет, он сжал его. Третий катаклис Короля Воров — старая золотистая монетка, которая позволяла ему быстро перемещаться в пространстве. Верхний слой монеты уже тронула ржавчина, но на ней все так же прослеживался рисунок, похожий на глаз.

Стоило подумать, куда Король хочет попасть, как его ноги ступили на противоположную сторону врат. Он встряхнул головой, прогоняя головокружение. Внезапно спохватившись, снова достал брегет, чтобы завести его на новое время, не забыв вычесть то, которое он потратил на задержку в розовом подлеске. Он также не забыл провернуть вторую стрелку против часовой, чтобы сигнал дошел до пары. После пересечения врат он мог находится здесь без высоких рисков не более двух часов. Именно столько банда могла отвлекать на себя все внимание, пока сам Король хозяйничал внутри. Из этих двух часов он уже потерял около двадцати минут. Дальше топтаться на входе было бы более чем безответственно. 

С точки зрения самого Короля Воров, у его команды было все необходимое для идеального отвлекающего маневра. Один стрелок, один взломщик, мальчик, на которого без слез умиления не взглянуть, и их поразительная, в какой-то степени даже раздражительная, тяга к хаосу. И правда интересное совпадение. Хаос — единственное, что сегодня от них требовалось. Пока они устраивают шоу, развлекая идиотов в начищенных белоснежно-серебряных мундирах, он может делать свою работу. 

Во-первых, проникнуть внутрь, с чем он уже наполовину справился. Во-вторых, забрать все самое неровно лежащее и блестящее, потому что, видит Триада⁶, хорошо покупаются сверкающие, но бесполезные вещи. В-третьих, красиво уйти, как и подобает его величеству. 

Была ещё четвертая вещь, которую ему нужно было сделать. Она больше относилась к его личному интересу, нежели к общей цели. Катаклисы, катаклисы, катаклисы. Для него всегда дело был в них.

___________________

Оказавшись на другой стороне, Король почувствовал, как по всему телу прокатилось чувство свойственное маленьким полевым кроликам — беззащитность. Роща, дававшая защиту от посторонних глаз, сменилась пустынными газонами и редкими розовыми палисадниками. На открытой местности стоило чаще поглядывать не только по сторонам, но и наверх. Всего один летающий патрульный мог сорвать все планы и стать увесистым гвоздем в крышке его собственного гроба. 

Король ступал по ровной дороге уверенно и гордо, но в голове в свою очередь прокручивал худшие сценарии. Сейчас он ощущал себя не более, чем добычей во владениях больших и страшных ястребов, и, подобно ушастому грызуну, стремился как можно быстрее скрыться под спасательными крышами. С высоты птичьего полета его темная фигура, должно быть, сильно выделялась. Будь проклята светлая плитка на дороге и отражающие свет стены. Белоснежность вызывала уйму вопросов на счёт здравости ума дворцовых жителей. Либо все они поголовно были помешанными, либо помешанной была одна императрица. Его грязная подошва отпечатывалась ровными узорами на плитах, а с плаща продолжали сыпаться ошмётки листьев и сучки. Скорее всего оставленная им грязь была бы единственным следом присутствия живности на многие сотни метров. 

В такой ситуации многие сплитрегумовцы повернули бы назад, подгоняемые неуверенностью и страхом расправы со стороны дворца. Король же, оказавшись в новых условиях, больше был возбужден, чем обеспокоен. Если бы ему только немного повезло, небо и земля в ближайший час стали бы его спутниками не допускающими, чтобы кто-то его заметил. 

Высокие пики Экстрема на многие сотни метров возвышались над всем комплексом придворцовых построек, делая их совсем маленькими по сравнению с собой. Прорезая облака, пики терялись в дымке, оставляя вершины недосягаемыми для человеческого взора. И все же, оказавшись впервые так близко, Король мог поклясться, что видел, как на самой вершине сверкает звезда. 

Императорская территория была без преувеличения огромной. Простираясь на многие километры в разные стороны, она смогла бы побороться за звание самой великой постройки во всем мире. В центре стоял сам дворец Экстрем — ослепляющий и настолько большой, что, вероятно, мог бы вместить в себя всех жителей столицы. Наблюдая за его перламутровыми переливами со своего балкона в Инкветаре, Король никогда бы не думал, что вблизи он будет настолько нереальным. И его нереальность заключалась даже не в размерах, а в самой архитектурной идее. Сооружение представляло собой множество длинных башен, которые звались просто — пики. Шесть самых высоких пик звались по-другому — высоты. У каждой высоты было свое, особенное название. Все пики были напичканы просторными балконами, определенно предназначенными для удобной посадки птиц⁷ и соединялись между собой тонкими арочными мостами. Хоть жители Экстрема и не нуждались в пешем передвижении, мосты все равно присутствовали в большом количестве. Стоило также уделить внимание другой важной детали божественного дворца, а именно, огромным серебряным лезвиям то тут, то там протыкающим башни насквозь. Все они были расположены в хаотичном порядке, имели разную длину и ширину. Из-за них Экстрем часто сравнивали с игольницей. Придворцовая часть, называемая также Приэкстрем, куда как раз держал путь Король, состояла из комплекса построек, высота которых увеличивалась по мере приближения к центру. Сделано это было для визуального увеличения самого дворца, хоть он в этом и не особо нуждался. 

Императорская корона⁸ правила с одним принципом: «чем мы больше, тем страшнее мы будем в глазах окружающих», но, похоже, она не учитывала существование таких людей, как Король Воров. Безрассудные, удачливые авантюристы, готовые на разные ухищрения ради желаемого. Без сомнений он был опаснее любого другого нарушителя, который осмелился бы посягнуть на их сокровища. В этом человеке, пересекающим волю и закон, отсутствовала и капля сомнения, что он выйдет отсюда, не получив желаемое. Такова была его натура. Натура истинного короля своего дела. 

Но все же обычной удачи и небывалых навыков мало, чтобы просто зайти, что-то взять и выйти незамеченным из самого охраняемого места в империи Нексум. Подготовка, на которую он потратил недели, была абсолютно бессильна перед одной единственной проблемой: для Приэкстрема не было подробной карты. Переступая врата, ему пришлось идти почти вслепую, надеясь лишь на мыльные изображения, оговорки и сплетни. И вот он с головой нырнул в лабиринт одинаковых зданий. Почти все так или иначе служили складскими помещениями. Были тут также и закрытие залы, пустые дома, в которых когда-то проживали семьи, близкие к императорской короне, были, конечно, и жилые дома, в которых предположительно проживала прислуга. Вдалеке виднелись начищенные крыши казарм серых лат⁹. Последние, если он был прав, находились ближе ко дворцу и дальше на северо-восток, что должно было избавить его от возможности пересечения. В любом случае дальность казарм не освобождала от риска наткнуться на какой-нибудь случайный патрульный отряд. Король бесшумно плыл по пустынным улицам, бросая небрежный, в меру любопытный взгляд на окружение. 

Корона не распространяла информацию о том, что именно хранит за этими белыми стенами, но среди знатоков все равно ходили разные слухи. В определенных кругах часто можно было уловить громкие перешептывания о бесценных реликвиях, покрытых слоем вековой пыли, о хламе, давно подлежащем выброске, катаклисах и простых драгоценностях. Интересные теории, часть из которых скорее всего была чистой правдой. Хотелось бы Королю Воров посетить каждую комнату в каждом корпусе этого бесконечно пустого городка, чтобы лично все осмотреть. Приэкстрем был словно старый призрак, от которого осталась одна лишь красивая оболочка. Призрак этот бесцельно существует, напоминая о давно прожитых веках. Король стал бы для призрака отличным слушателем, если бы только в его распоряжении была такая возможность. 

Ближе ко дворцу все становилось менее печально. По мере приближения на глаза попадалось все больше следов жизни. Здания казались более обжитыми, на некоторых крышах цвели сады, а между высоких арок сновали стайки белых кляморов¹⁰. Король предусмотрительно обходил эти арки стороной, чтобы ненароком не потревожить шумных сторожей. Крикуны отличались звонким голосом, мелким размером и отличным зрением, но вот хорошим слухом они похвастать не могли, поэтому можно было не боятся напугать их звуком шагов.

Обогнув большую стайку, он вышел на храм открытого типа. Высокие колонны держали на себе тяжелую куполообразную крышу, представляющую собой несколько каменных крыльев обнимающих друг друга. На самой вершине ловил солнечные лучи серебристый символ божественной Триады – перевернутый перечеркнутый треугольник, в центре которого вращаются упрощенные знаки огня, месяца и звезд. 

Задумчивый взгляд Короля зацепился за высеченные изображения на каменных плитах внутри храма. Он не вошёл внутрь, но, проходя мимо, чуть замедлился. Три крылатых божества пили из одной чаши с людьми, и люди, пившие из этой чаши, отращивали крылья. Скульптурная картина едва сохранила изначальные цвета. По всей плите краска уже почти полностью облетела, остались лишь редкие проплешины. Задерживаясь на фигуре с красными крыльями, взгляд Короля едва заметно дрогнул. На голове краснокрылого бога сверкала золотая корона. Быстро потеряв к плите интерес, он последовав вперёд. Современные храмы в Сплитрегуме в основном были посвящены одной Луне, либо же ее дочери — Мортис Беллум. В столице и по всей территории сов редко можно было встретить храмы посвященные всей Триаде.

Большинство людей слишком боятся императорскую корону и силу, которую она сосредоточила в своих руках. Вряд ли по этой земле за последние сто лет ступала нога обычного сплитрегумовца. Никто не смел пересекать высокие каменные заборы. В результате единственными, кто созерцал эти места, пожалуй были слуги, живущие здесь всю жизнь да бесчисленное количество гвардейцев. Только душевнобольной рискнул бы даже думать о том, чтобы совершить нечто хотя бы отдаленно похожее на то, что сейчас воплощали в жизнь Король Воров и его банда. Вероятно, у них и правда было не все в порядке с головой, но не то чтобы кого-то из них это волновало. Их непоколебимая уверенность в собственной силе и удаче, наверняка, невероятно злила тех, кто о подобном мог только мечтать. Вот только каждый из завистников, кто в определенный момент хотел бы побывать подле Короля, вряд ли захотел бы остаться. Подобный расклад временами веселил и тешил эго, временами нес печаль.

Миновав несколько одинаковых многоэтажных построек и не встретив никого на своем пути, он резко завернул за угол и направился вглубь обжитых улиц. Бегло взглянув на брегет, заметно ускорился.

Тик-так. Тик-так…

Скрываясь в тенях, иногда используя старую монетку-телепорт, он оставался незамеченным для потенциальных наблюдателей, как на земле, так и в небе. Козырьки, крыши мансард, высокие мосты, арки и тоннели отлично служили временным укрытием.

Ещё одна проблема этого рейда заключалась в незнании точного места. 

Удивительно, правда? Король отправился без карты и без точного знания местоположения, а его уверенность не колебалась ни на секунду. В кармане были припасены только слухи да основанные на них предположения самого Короля. По многим меркам гиблое дело, но точно не по его собственным. Попасть во дворец, не говоря уже о том, чтобы что-то оттуда вытащить, было для него давней несбыточной мечтой. Поэтому, когда пошел слух о переносе векового антиквариата из Экстрема на ближайшие склады, идея захватила его целиком. К тому же по счастливому стечению обстоятельств в этот самый день в армии проводились учения и смотр, на которых присутствовал сам главнокомандующий войсками. Так что большая часть охраны отсутствовала. Такое событие на самом деле было большой редкостью, и, пожалуй, единственной уязвимостью, которой он мог воспользоваться. Когда он поймал эту новость, в нем заиграла уверенность, что он обязан найти там нечто действительно бесценное. Лучше бы мне не разочароваться.

На фасадах ни номеров, ни букв, ни даже символов. Король осматривал дома со всех сторон в поисках любых отличий одного высокого особняка от другого, но ничего похожего хотя бы на название улицы ему не подвернулось. Встретив на своем пути несколько пар патрульных и оставаясь незамеченным, он все больше углублялся в хитросплетенную и не примечательную на первый взгляд систему зданий. Оставался только вариант нумерации крыш так, как это делают в Сапиентии¹¹ — городе крыльев. Если дела обстояли так, то все было плохо, потому что сам Король, к сожалению, не имел парочку конечностей, позволяющих взлететь, чтобы сориентироваться. Многие здания из тех, что он видел, выглядели совсем просто: каменные стены без вычурных узоров, плоские, не объемные крыши. Это были серые, высокие коробки с полукруглыми балконами и огромными окнами. Казалось бы, они должны были внушать уныние, но, смотря на благородство и сложность конструкции дворца, возвышающегося над ними, в голову приходит мысль, что не так уж эта серая простота выбивается. Наоборот, разгружает, давая своеобразный комфорт для разбегающихся глаз. Были и сложные архитектурные творения, соединенные между собой высокими мостами, с которых свисала цветущая зелень и каменные цепи. Крыши таких особняков были необычной волнообразной формы.

Таймер громко щёлкнул, оповещая, что половина отведённого времени иссякла. 

Король начал слегка суетиться. Он определенно что-то упускал. Он ускорил шаг, направляясь к более высоким зданиям, следуя собственным расчетам. Тут, некстати, сверху послышались громкие голоса. 

Холодок пробежал по рукам от осознания собственного промаха. Его заметили. Такая глупая неосторожность!

Он сильно прикусил язык и в мгновение ока оказался под ближайшей крышей. Вжимаясь в стену, Король хотел выиграть побольше времени. Готовясь к быстрому перемещению, он одним пальцем поддел теплую монету в кармане. Он не собирался сдаваться без боя. Если бы он поторопился, смог бы уложить нескольких птиц до того, как остальные слетелись бы на шум.

Громкие голоса были единственным, что давало хоть какой-то ориентир. Совы славились своим лёгким крылом. Если бы они летели молча, он даже не узнал бы о их приближении. Две тени мелькнули пятном по стенам, голоса удалялись. Выждав несколько секунд, Король разжал кулак, выпуская из пальцев монету. Судя по всему патрульные, просто пролетели мимо, он не был их целью. За окном в паре метров раздался гул чьих-то разговоров и звон посуды.

Похоже, он подошёл к границе жилой зоны. Это совсем не то, что ему было нужно. 

Успокоившись, Король аккуратно выглянул из укрытия и посмотрел в небо, затем по сторонам. Ему нужно было вернуться назад. 

____________________

Среди всех этих бесчисленных высоких зданий какое бы я выбрал будь на месте ответственного?

Король представил себя мелким капитаном, которому поручили перевезти кучу хлама из дворца. Хлам есть хлам, но не лишенный ценности. Все таки даже до мусора совы были жадными и делиться не планировали. Несмотря на то, что извне сюда никто не попадал, собственным слугам он бы также не сильно доверял. К тому же этот конкретный мусор еще не прошел сортировку. Мало ли какая ценность могла там скрываться. Покрутившись вокруг себя, он мысленно вернулся к наброскам карты, которую составлял накануне вечером, когда все основные приготовления были закончены. Определенно, где-то ближе к главной дороге, не слишком далеко от дворца, но и не слишком близко к вратам, чтобы избежать возможного посягательства. 

В день смотра, он бы поставил охрану просто для протокола. Кого-то не особо ценного, чтобы не растрачивать ресурсы. Никто бы и так не подошёл туда, но осторожность и дальновидность были одни из главных черт сов, стоило это учитывать. 

Придя к какому-то заключению, Король, воодушевившись, направился в обратную сторону, чуть скосив путь, чтобы следовать параллельно Экстрему.

По какой-то счастливой случайности он наткнулся на небольшой патруль молодых серых лат, которые как раз обсуждали то, что ему нужно! Из их разговора он даже узнал, что все вещи, хранящиеся в основном хранилище, были вывезены из высоты Санктитас 925. Дождавшись, когда они скроются вдали, он последовал в том направлении, откуда они пришли. 

Высота Санктитас 925 была второй по значимости высотой. Губы Короля растянулись в жадной улыбке. Куш должен быть действительно бесценным.

Вскоре вдалеке засверкали блики, скачущие по металлическим вставкам на серебряной одежде. Худощавый парень, скучающий у белоснежных дверей всего в пятистах метрах от него, выглядел до боли безобидно. Король встретил очень мало людей и патрульных за все свое путешествие в этом лабиринте серой массы. Либо банда так хорошо справилась с отвлечением внимания, либо здесь было что-то ещё. Чувство неправильности напомнило о себе с новой силой. На данный момент Король Воров уже начал подозревать, что его опасения должно быть не были беспочвенны.

Тик-так. Тик-так.

Времени на подозрения не оставалось.

Самым логичным в данном случае было пустить все на самотёк. Половина всех его больших дел все равно заканчивалась импровизацией. Король ускорил шаг, натягивая черную маску, скрыв половину лица. Неприятное чувство шептало где-то у левого уха, что-то вроде: «Эй, здесь что-то не так, может повернем назад?». 

Этот маленький голосок никогда его не подводил, но вот слушал его он крайне редко. Не исключено, что как только он переступит порог, на него выскочат два десятка гвардейцев, скрутят его, а затем бросят за решетку, в темное, сырое помещение. Он будет страдать целую ночь, истязаясь мыслями о тщетности собственной жизни. На следующий день по всей столице пройдет новость о том, что голова знаменитого преступника, имя которого конечно же не назовут, отделена от тела с помощью гильотины. Ох, какая это была бы трагедия! Кто-нибудь бы точно пустил слезу. Возможно о нем бы даже написали в книге.

На такой случай у него был всегда один единственный план: бежать и не быть пойманным, а если поймали… А его никогда еще не ловили, поэтому продолжения у этого плана не было. В любом случае он не собирался сдаваться всего двум десяткам так легко, как это рисовал его напряженный разум, а значит беспокоиться пока было не о чем. 

Входя в зону видимости парнишки, Король ускорил шаг, надеясь, что тот не кинется ему на встречу, усложнив задачу. Светлые волосы, яркие глаза, худощавое телосложение и белоснежные ножны с восьмиконечной звездой у основания. Форма, будто только сошедшая из рук мастера по пошиву, и начищенная до блеска защита в области шеи и живота. Полный набор молодого гвардейца из какого-нибудь древнего знатного рода сов, возможно, даже носившего фамилию главной тройки. Все птицы, как правило, по природе своей были лёгкими. Не лишенные мускулатуры, но по весу и телосложению значительно отличались от обычных людей. Не вдаваясь в подробности, их можно было описать таким словосочетанием как «смертоносная изящность». Это давало им значительное преимущество как в небе, так и на земле. Боевая сила птицы заключалась не в ее физической силе, которая, к слову, все равно превышает человеческую, а в скорости и ловкости. Птицы были быстрыми убийцами, а их мощные крылья могли легко переломить кость.

Увидев приближающегося к нему Короля, парень заметно занервничал. Он подобрал ноги, выпрямился в струнку, будто завидел капитана, сжал одну руку на ножнах, готовясь чуть что дать отпор. Брови нахмурились, а лицо покраснело от интенсивности уверенного взгляда, под которым его держали. Король, добивающийся такого эффекта, улыбнулся, совсем позабыв о маске, скрывающей его эмоции. Распознать смягчение можно было разве что по глазам. Мысленно дав себе подзатыльник, он сжал руку в кулак и ускорился. 

— Это закрытая территория, господин. Прошу вас предъявить ваши документы, которые подтвердили бы официальность вашего визита на территорию… 

— Конечно, вот мое приглашение, — выдох с ироничной усмешкой. Мгновенный удар по лицу лишил сторожа сознания. Бедняга так волновался, но все же смог действовать по протоколу. Его было почти жаль. Драматичный конец начала блестящей карьеры. Король мог поклясться, что слышал звук, с которым мальчишку вышвыривают после такого грандиозного провала. 

Монета послушно перекинула его за дверь, экономя драгоценное время на возню в поисках ключей. 

Тик-так. Тик-так. 

Катаклис подгонял.

Внутри оказалось, на удивление, светло и просторно. Обширная полукруглая зала с каждой стороны заканчивалась двойными дверями, за которыми скорее всего находились коридоры и лестницы. Белые сияющие плиты на полу отражали свет от стоящих в подставках ламп из калляина¹².

Лампы напоминали миниатюрные луны, а подставки — завернутые в спираль крылья. 

В каждом пере сверкало по несколько синих камней. Исходящий от калляина свет преломлялся через них, рисуя по полу блики нежных, голубых оттенков. По стенам летели стаи нарисованных птиц. Каждое перышко было вручную выкрашено синеватой краской, а кое-где мерцали маленькие лазуриты. 

Король не торопился бежать по коридорам, осторожно ступая на небесного цвета дорожки, прислушивался в ожидании внезапного появления гвардии. Спустя несколько тиканий брегета, он счёл стоявшую тишину удовлетворительной. Тогда он выпрямился и уверенным шагом направился вперёд. Хранилище, по слухам, находилось на третьем этаже за крайней дверью от лестницы. Судя по первичной оценке, не было разницы в какую из двойных дверей он зайдет. Все коридоры на всех этажах в конечном итоге должны были сойтись, поэтому без задней мысли он проскользнул в ту, что была прямо перед ним. В абсолютно одинаковых коридорах легко было запутаться, но нужное направление нашлось довольно быстро. Взбегая по лестнице, он достал из внутреннего кармана брегет, чтобы удостовериться, что в запасе есть ещё пятнадцать минут. Время поджимало. Отход будет крайне тяжёлым.

Всю жизнь он интуитивно находил ценные вещи, как бы тяжело они не были спрятаны. Будь это сладкий пирог, который испекла его подруга Хэи, или бесценные катаклисы, стоимость которых измерялась скорее в погубленных ради них душах, чем в троексах¹³. Для Короля Воров эти две противоположные на первый взгляд вещи имели одинаковый вес. Насколько он был привередлив к ценности вещей, настолько же обесценивал их значимость в угоду чего-либо, что, по его мнению, заслуживает большего внимания. Придерживаясь такой логики, он спокойно мог отдать бесценные сокровища за пирог. Конечно, это должен был быть невероятно вкусный пирог без существующих аналогов. Ну и ко всему прочему слишком долго катаклисы при себе держать не получалось, уж очень дурное влияние он на них оказывал. Следовательно, и ценность их для него была временной. 

Спустя недолгое время, он остановился у нужного места. Подсказку ему дала скорее чистая случайность, чем что-то действительно значимое. 

Дверь, ради которой он рисковал нечто большим, чем просто своими людьми — кусок дерева, ничем не отличающийся от сотни других дверей в бесконечных-бесконечных коридорах. Каждая из дверей, попавшихся на пути, была до странного идеальной. Возможно, они когда-то были заменены, а не являлись неповторимым оригиналом, созданным ещё в прошлой эпохе¹⁴. Иначе почему они казалась такими фальшивками, выбивающимися из всей это старинной атмосферы, царившей вокруг Экстрема? Была также незримая хрупкость, которая от них исходила. Светлое, окрашенное дерево, металлические вставки с выгравированными на них рисунками, среди которых можно было рассмотреть даже такие мелкие детали, как радужку птичьих глаз или дефект на клюве. Обширная работа, но недостаточно убедительная. 

Опасаясь защитных механизмов и магических ловушек, Король медленно дотронулся до дерева. Перчатки с лёгким шорохом проскользили по ровной поверхности. Ничего не произошло. Тогда он смело толкнул ее. Как бы ни было удручающе, она была закрыта. Не спеша смеяться над собственной наивностью, он потянулся за монетой в карман, покрутил ее между пальцами, но доставать не стал. Потерянного времени жаль, но с пренебрежением опасности в этом месте стоило остановится. Если сейчас попробовать использовать катаклис и пройти сквозь дверь, был риск наткнуться на чары оглушения, которые часто ставили мерой предосторожности от подобных вещей. В следующий раз он уже размышлял бы о другой двери. В тюремной камере. 

Оставался один вариант — использовать старые добрые отмычки. Тяжесть отхода росла на глазах, но и это было безопаснее, чем отрубиться в окружении врагов. 

Плавным движением вытащил пару металлических палочек из отверстия в ботинках и принялся за дело. Несколько ловких ковыряний в замочной скважине и дверь с едва заметным скрипом отворилась. Все таки дверь - подделка. Качая головой, Король просочился внутрь.

Дело было в том, что в Сплитрегуме, а в особенности в высших его кругах: Экстреме и Прай-Беллуме, замки имели особое строение затвора, внутри которого обязательно был припрятан подарок для взломщика. Для воров эти замки были ужасной головной болью. Хорошая новость была в том, что такие замки были катаклисами, а значит не поддавались починке. Сломай такой замок один раз, он никогда не заработает. Единственный выход — замена. В этой двери стоял обыкновенный замок, без катаклиса внутри, а значит дверь точно была заменена. 

Что это значило для Короля? Ничего особенного во всем этом не было, но его забавляло, что Экстрем преподносился в обществе как нетронутая тысячелетиями обитель мудрости. Совы кричали на каждом углу, что большая часть дворца, сотворенного богиней, оставалась нетронутой. На самом же деле, как виделось Королю, все постепенно приходил в упадок и они не имели ресурсов к восстановлению. Что-то среднее между злорадством и удовлетворением коснулось его сердца. 

Увиденное внутри поразило даже его искушенный разум. Сначала последовательность расстановки показалась хаотичной, но чем больше Король Воров смотрел, чем больше цеплялся за детали, тем быстрее до него доходил смысл. Столы, шкафы и комоды были расставлены без какой либо красоты, но, как он уже успел догадаться, с задумкой. От двери, вглубь, все располагалось в порядке возрастания возраста той или иной вещи. Грубо говоря, пройдя от входа до конца комнаты, можно было совершить путешествие в тысячи лет. Слух о перевезенных драгоценностях был не совсем верен. Да, новые вещи и правда лежали на новых столах у самого входа, но они не были единственными, что здесь хранилось. Судя по количеству пыли в некоторых местах, корона много лет подряд складировала здесь хлам, который выносила из стен дворца. От одной только мысли о том, сколько всего может ещё быть за стенами самого Экстрема, Короля передёрнуло. Сами жители дома богов до сих пор обследовали его комнаты, вынося за пределы бесценные реликвии истории, просто… складируя их, сбрасывая на стол, в ящики комодов и сваливая друг на друга. Король не мог быть тем, кто осудил бы подобное отношение, ведь сам он поступал не лучше, но его просто веселила идея, что те, кто так кричат о своем благородии и богобоязни, так небрежно обращаются с этими вещами. 

Снимая на ходу перекинутую через грудь кожаную сумку, он направился в самую дальнюю часть хранилища. Больше всего его интересовали вещи, которые первыми внесли в помещение. Новые, ради которых он пришел изначально, меркли перед тем, что хранилось тут давно. 

Первым делом нетерпеливая рука повела его к круглому столу с мелкими украшениями. То, что лучше всего продавалось среди знатных богачей, на чем легко можно сделать состояние. 

Возможность казни и поимки возрастала с каждой минутой, но продолжала являться мелочью, от которой можно было отмахнуться, как от назойливой мухи или как обычно отмахиваются от мелочей, за которые не стоит хвататься. Те самые мелочи, что обычно пишут мелким курсивом в длинных нудных договорах. Такие договоры абсолютно его не волновали, когда появлялась возможность урвать ещё один катакликс, возможно, даже не один. Да, сегодня он точно собирался вынести отсюда нечто особенное.

Высокие полукруглые потолки с небольшими арками накрывали давящим ощущением бесконечности, но в то же время удобно зонировали пространство на небольшие куски. В каждой зоне над головой парил световой шар, точно такой же как те, что стояли в полукруглой зале на первом этаже. Похоже и калляинами они сорили только так. Калляин — камень совсем не редкий, но, мягко говоря, труднодоступный в последние пару тройку лет. Пока в стране назревал энергетический кризис, кто-то мог позволить себе тратить драгоценные ядра на освещение «чулана».

Тик-так. Тик-так…

Оценивающий взгляд бегал от поверхности к поверхности, от полок к шкафам, затем к столам, от них к навесным полкам. Как только его острый взгляд зацепился за небольшую стопку неровно лежащих черных коробочек, он сорвался с места. Вскоре все до единой были бесцеремонно открыты. Кольца и серьги с глухим позвякиванием отправлялись в раскрытую сумку. Быстро потеряв к столу с украшениями интерес, он подбежал к стеллажу с фигурками размером не более, чем с большой палец. Большой соблазн возник, когда он увидел полку с фарфоровыми вазами, расписанными в разные моменты истории. Древние, священные животные — сердца наказаний¹⁵. Ныне считаются большой редкостью, или вовсе вымершими., сражались друг с другом. Легенды¹⁶ сошлись в кровавой схватке у их ног, и яркий свет благословений, озаряющий их лица… на деле был ничем иным, как обрывками осыпавшейся потали. Король задержал на них грустный взгляд лишь на мгновение, чтобы сильно не расстраиваться. Когда-нибудь он обязательно получит в свою коллекцию сумку с бесконечной вместительностью. Пройдя дальше вглубь комнаты, он цеплялся руками за всё, что вызывало хоть каплю интереса. Мешок быстро наполнялся самыми разными вещами. Туда же полетело и несколько золотых и серебряных, коллекционных монет третьего тысячелетия эпохи легенд с изображением королей, множество кулонов, диадема с необычно-синими камнями, которая точно принадлежала какой-нибудь совиной принцессе. Из особо пыльной коробки он достал чашу с гравировкой: крылатые воины, сцепившиеся в воздухе. Вихристые линии вокруг одного из них, явно победителя, выглядели новее, чем остальная часть. Будто кто-то часто дотрагивался до них пальцами, не давая металлу мутнеть. Потёртая надпись у ободка состояла всего из одного слова — благородство. Король, закатив глаза и бросил чашу в мешок. 

Оставалось не больше пяти минут. Была бы его воля, он остался бы тут подольше и часами рассматривал каждую вещь, выискивая среди них настоящие бриллианты. Сумка была уже набита, но вот его желания не удовлетворены. Все, что ему оставалось напоследок, это расхаживать меж столов, пожирая вещи глазами.

В какой-то момент глухой монотонный звук собственных тихих шагов вдруг показался слишком громким. Было похоже на ощущение, которое он испытал ранее в подлеске, но все же не совсем то. Король остановился у кучи наваленных друг на друга холстов. 

Мертвые глаза молодой пары, застывшей в танце, показались интересными. Он склонился над картиной и, проводя пальцами по слою краски, почувствовал неприятные мурашки, бегающие по коже под перчатками. Казалось, главной задумкой были именно глаза. Темно-синий цвет радужки обоих напоминал глубокую яму, в которую можно упасть, если наклониться через край слишком сильно. Не исключено, что эти картины могли быть нечто более впечатляющим, чем катаклис. Если катаклисы поддавались контролю, катарсисы были билетом в чистое безумие. Артефакты, созданные из человеческих эмоций, чаще всего хранили в себе лишь зло. Король видел в этом естественную закономерность. В мире, в котором они жили, тяжело было поверить, что существовала более яркая эмоция, чем боль, а боль, заключённая в вещь или явление, повторялась снова, и снова, и снова. Даже когда хозяин боли умер бы, боль продолжила бы свое существование. Катаклисы старели и умирали, приходя в негодность, но катарсисы в своей разрушительности существовали вечно. 

Желание забрать картину было велико. Слишком велико. До абсурда, до невозможности велико. Возможно, он даже рискнёт и вернётся за ней позже. Оставалось лишь надеяться, что следующий раз будет. На всякий случай, запрятав картину за самый нижний холст, он перекинул сумку через шею так, чтобы она находилась у его груди, и направился к двери. 

Когда Король проходил мимо выстроенных в линейку старых комодов, поток воздуха снёс с самого крайнего несколько увесистых хлопьев пыли. Действие ничем не примечательное, до этого он потревожил уже множество покровов, но сейчас, показалось, он совершил ошибку. 

Вдруг Король почувствовал, как отяжелели веки. 

Время в хранилище будто замедлилось. 

Мелкие частицы пыли, слишком легкие, чтобы упасть, застыли в воздухе. Их положение нарушалось лишь дыханием Короля. Он медленно развернулся к комоду. Положение верхней полки незначительно отличалось от положения остальных. Похоже, что ее не закрыли до конца, так и оставив в незапертом положении. Король потянул выдвижную полку на себя. Ему показалось, что она должна была скрипнуть при открытии, но та отъезжала без единого звука. Тогда он закрыл ее и повторил действие несколько раз. С каждым повтором его движения казались бесконечно долгими, а несуществующий звук пульсацией отдавался куда-то в легкие. 

Странное чувство. Будто я напуган, нетерпелив и тронулся рассудком, и все это одновременно. 

Позже он будет много раз жалеть о том, что поддался влечению, но сейчас… Когда глаза зацепились за содержимое, его поразило ощущение абсолютного покоя. Стук сердца, вдохи и выдохи, движение рук, даже мысли: все это перестало иметь хоть какое-то звучание. Он должен был испугаться. Король это точно чувствовал, но исходящее извне спокойствие проникало в зыбкие мысли, внушая обратное. 

Первые хлопья пепла закружились в воздухе, не долетая до пола, они растворялись в воздухе… догорая. В нос ударил запах гари, но в хранилище не было огня.

Инстинктивно он начал пятиться назад маленькими шажками. Среди этой оглушающей тишины его уши начали улавливать медленный прерывающийся звук, который он сначала принял за собственное сердцебиение или за все ещё тикающий брегет, но на деле это было нечто совершенно другим. Так определенно звучало серебряное колье, к которому непроизвольно тянулась его рука. Когда ему удалось разобрать неравномерные звуковые толчки, они перестали быть просто толчками, превратившись в едва различимые слова. Неразборчивые звуки складывались в навязчивую потребность. Мягкий мужской голос казался странно знакомым, но невероятно далеким. Дальше, чем он мог себе представить.

Возьми сейчас…

Надень.

Возьми сейчас… Ты хочешь взять, возьми, возьми, возьми, возьми, возьми.

Надень.

Возьми и надень. Тебе хочется это сделать. Сейчас тебе действительно хочется это сделать. 

Ему хотелось и он взял. 

Серебряная пластина с сиреневым камнем по центру. В колье не было ничего особенного, глазу не за что зацепиться, разве что за сам камень. Вытянутое заострение едва ощутимо давило на основание ключицы. Чувство удовлетворения наполнило оцепеневшее тело, как только края колье сомкнулись сзади, образуя цельный бесшовный элемент.

Мир снова обрел звучание. Хлопья пепла растворились, так и не упав на пол. Полка закрылась до упора со скрежетом. Первое, что он заметил: как же странно колье чувствовалось на шее. Второе — его дыхание было прерывистым, будто он вдохнул после долгой задержки.

Окончательно придя в себя, он покачнулся. 

Хранилище начало вращаться. 

Руки в ужасе взметнулись к горлу. 

Тик-так. Тик-так. 

Тик-так.

Тик…

Катаклис в кармане замолчал.

Словарь:

¹ Катаклис — элемент чего-либо вырванный в определенной фазе явления и запечатанный в предмет (созданный с целью). Грубо говоря, это магический артефакт.

² Брегет(Bréguet) — старинные карманные часы с боем, отличавшиеся большой точностью и показывавшие числа месяца. Названы в честь французского часовщика А.Л.Бреге. (Брегет Короля упрощен. Он имеет только циферблат и стрелку, которую можно крутить вручную).

³ Король цитировал одно из правил в своде законов под названием «Благочестивым белым крыльям». Свод правил включал в себя как и действующие законы, так и смехотворные правила, придуманные совами в угоду богобоязни.

⁴ Листопад — осень в Нексуме.

⁵ Лета — лето в Нексуме.

⁶ Триада — Божество, личность состоящая из трёх отдельных личностей, правящих на определенной территории. На континенте существует три Триады, правящие тремя народами. В Нексуме правит божественная Триада внутри которой существует три божества: Солнце, Луна и Лес.

⁷ Птица — термин двух понятий. Птица в Нексуме — животное, а также человек имеющий возможность расправить крылья; Птицы — особенный слой общества Нексума.

⁸ Императорской короной называют всю правящую силу в Нексуме. Сюда входят:совет высших магов, три исполнительных совета (финансы, военный, внутренних и иностранных дел), судебный сенат и государственный совет, который в тексте чаще упоминается просто как «корона». Проще всего запомнить, что императорская корона — это все те отделы, которые что-то решают в империи.

⁹ Серые латы — подразделение основной вооруженной силы империи Нексум, включающие в себя три крыла из шести: четвертое, пятое и шестое.

¹⁰ Кляморы — маленькие, белые птички, выведенные совами для контроля Приэкстрема. Птицы начинают громко кричать, как только на их территории появляется незнакомец. Совы изобрели сторожевых собак, поздравим их.

¹¹ Сапиентия — крупный город в округе Сплитрегума в котором основное население — птицы.

¹² Калляин — драгоценный камень; сгусток энергии; по общепринятому мнению — ядро звезды. Используется как источник энергии.

¹³ Троексы — общепринятая валюта в империи Нексум.

¹⁴ История Нексума разделена на четыре эпохи: эпоха темноты, эпоха Трои и эпоха легенд. Текущий сюжет происходит на закате эпохи легенд.

¹⁵ Сердца наказаний — животные созданные божествами. Ныне считаются большой редкостью, или вовсе вымершими., сражались друг с другом.

¹⁶ Легенды — ещё один особый слой общества Нексума. Легенды — птицы владеющие магией божеств. Они обладают огромной силой, а в их жилах течет особенная кровь. Проще говоря, это полубоги.