Инквизитор Терлейк зачерпнул воды из умывальника и ополоснул лицо. Второй день он пытался раскрыть тайну жуткой книги в обложке из живой плоти, что была найдена в погребе таверны «Три кота». Инквизитор склонялся к мысли, что хозяин «Трех котов» к книге не имеет отношения; однако пока тавернщик оставался подозреваемым номер один – за неимением других фигурантов.
За спиной Терлейка раздался писк – на связь через палантир выходило его начальство.
– Ваше преподобие, я слушаю вас, – произнес Терлейк, не оборачиваясь.
– Сэр Терлейк, как продвигается дело о демоническом гримуаре?
– Если честно, – закончив туалет, Терлейк наконец повернулся к палантиру лицом, – дело никак не движется. Я не верю в виновность тавернщика, но подозреваю, что он чего-то не договаривает.
– Попробуйте вытянуть из него правду. Вы знаете, как это делается…
– Пытки? Нет уж, извините. Меня не прельщает стать главным героем очередной истории о злом инквизиторе, отправившем на костер невиновного. А потом мы удивляемся, почему так много людей ударяются в почитание Единой Воли… простите, ваше преподобие…
– Сегодня пришло сообщение о раскрытии сети культистов так называемых Элдеров. Агенты сети нашлись даже в свите Его Величества. К счастью, большая их часть либо выловлена, либо находится в розыске…
– Элдеры?! Высшие Силы, этого еще нам не хватало…
– Удалось выяснить, что шестеро высших иерофантов культа, именуемые Безликими, незадолго до падения звезды прибыли в Ангерфурт, откуда затем отбыли в сторону Тамберка. Где они сейчас – неизвестно. Случай в таверне «Три кота» – наша единственная зацепка. Выжмите из него все, что сможете! Не стесняйтесь в средствах; всю ответственность я беру на себя!
Палантир погас. Терлейк подошел к окну. «Значит, пытки?.. – размышлял он. – А потом все будут рассказывать, как безжалостные служители высших сил замучили ни в чем не повинного тавернщика… И, конечно же, почитатели Единой Воли будут ликовать!..»
В дверях показался слуга.
– Сэр… Одна девушка хочет поговорить с вами.
– Что ж, скажите, что я сейчас выйду. Когда тонешь, даже соломинка может принести спасение…
В передней инквизитора ждала девушка в отделанном мехом плаще, с лицом, скрытым под покрывалом. При появлении Терлейка она сбросила капюшон и подняла покрывало; инквизитор узнал в ней некую Полину Инверс – приключенку-рыцаря, прибывшую в Тамберк совсем недавно, но уже успевшую прославиться на весь город. Вместе со своим нынешним мужем, мечником Сирбеном, Полина уничтожила терроризировавшую окрестности Тамберка банду разбойников и разоблачила продажного советника магистрата.
– Я слушаю вас, леди… Инверс, так?
– Да, так. Я насчет тавернщика… Господин инквизитор, я не верю в его виновность…
– Можете называть меня «сэр Терлейк», или просто «сэр». Так вот, я тоже сильно сомневаюсь в его виновности. К сожалению… я не могу сказать вам всего… но слишком много людей требуют немедленных результатов.
– Я думаю, что его подставили.
– Кто же? Неужели вы считаете, что кто-то способен пойти на подобное только для того, чтобы погубить безобидного тавернщика?
– Например, та волшебница, что останавливалась в «Трех котах».
Инквизитор навострил уши. Никто из опрошенных не говорил ни о какой волшебнице…
– Ну-ка, ну-ка, поподробнее… Знаете что, пройдемте со мной, чтобы продолжить беседу в более комфортных условиях…
Полина и Терлейк вошли в кабинет. Закрыв дверь, инквизитор жестом предложил девушке садиться в кресло, а сам расположился напротив. Сложив руки на коленях, Полина принялась рассказывать все, что она смогла вспомнить о загадочной ведьме. Терлейк внимательно ее слушал, не перебивая и лишь временами задавая уточняющие вопросы.
– …Когда я поняла, что никто из живущих в таверне не помнит эту волшебницу, – рассказывала Полина, – я решила посмотреть гостевую книгу… Однако, когда я полистала ее, оказалось, что несколько страниц, включая и нужную мне, вырваны. Никто не помнил эту волшебницу; не осталось никаких следов!.. О ней помнили только я и мой супруг, да и то… не очень хорошо.
– Понимаю. Кто-то поработал с вашей памятью, не так ли?
– Да, видно, тут какое-то заклятие… Меня оно затронуло только краешком, потому что я съехала еще до отъезда ведьмы; а вот те, кто на момент ее отъезда находились в таверне, совсем о ней забыли, как будто ее и не было. Но может быть, те, кто съехал раньше, помнят куда больше меня?
– Можете назвать хоть одного такого?
– Не знаю, можно ли называть его человеком… Он эльф, рейнджер, по имени Ароундел. Он был нашим товарищем по пати, но покинул его, когда узнал, что Сирбен – потомок принцессы Соленейры… Боюсь, найти его – безнадежная задача; но все же…
– Спасибо… леди Инверс… Вы очень, очень нам помогли. А сейчас, пожалуйста, оставьте меня одного. Мне нужно все хорошенько обдумать. Только не уходите совсем – вы еще можете мне понадобиться…
Когда Полина ушла, Терлейк сел за стол, пытаясь собраться с мыслями. Сказав, что показания леди Инверс помогли ему, он покривил душой. Скорее наоборот – они многое запутали: откуда-то появилась какая-то ведьма (неужели среди иерофантов была женщина?), а потом еще к ней присоединился некий эльф (Терлейк не доверял эльфам – надо признать, не без оснований). В правдивости Полины инквизитор не сомневался – но говорить правду и считать, что говоришь правду суть две большие разницы…
Спустя минуту дверь кабинета открылась. При виде выходящего ей навстречу инквизитора Полина встала.
– У меня есть вот какое соображение, – улыбнулся Терлейк, – вы имеете хотя бы приблизительное представление о том, как работает наша память?
– Нууу…
– Так вот, память человека подобна палимпсесту. Даже когда мы забываем что-то, в памяти остается след. Если напомнить человеку то, что он когда-то забыл – память его по следам сможет восстановить потери. Я предлагаю вам поговорить с тавернщиком. Возможно, он сможет вспомнить эту самую ведьму в фиолетовом…
Камера, в которой держали тавернщика, не была похожа на сырой каземат. Увидев Полину, тавернщик с радостным возгласом вскочил со скамьи.
– Пришли меня проведать? Охх, я уже даже и не знаю, как объяснить…
– Я пришла задать вам вопрос… Скажите, вы помните ту ведьму?
– Какую ведьму? – Тавернщик искренне удивился.
– В фиолетовом платье и в остроконечной шляпе с вуалью. Она не платила вам денег, все время ругалась, кричала, что денег нет и что потом за ней кто-то должен приехать…
– Не было этого! Вы что-то путаете…
– Вспомните, прошу вас, это ведь и для меня важно!.. Она еще требовала от повара, чтобы тот сам съел поданное ей жаркое…
– Минутку. – Инквизитор подошел к Полине сзади. – А сами вы уверены, что эта ведьма вам не привиделась?
– Уверена! Я точно помню… – Однако в голосе Полины уже не было прежней уверенности.
– Ваши воспоминания фрагментарны, они не складываются в единую картинку?
– Да… Но ведь…
– Почему вы думаете, что проблемы с памятью могут быть только у других?
– Но я помню!.. – Полина закрыла лицо руками
– Воспоминания можно и подделать.
– Не может этого быть! Не может!..
– Право, расстраиваться не стоит. Не вы первая стали жертвой подобной ворожбы. Нет-нет, я вовсе не хочу сказать, что не верю вам… Но возможно, вам внушили эти воспоминания, чтобы сбить инквизицию со следа. И в то время, как мы будем искать несуществующую ведьму в фиолетовом, истинные адепты Древнего Зла смогут без помех творить свое черное дело… Именно поэтому наше правило таково: ничьи слова не принимать окончательно на веру. Все надо проверять! И по возможности, неоднократно…
– Но что мне делать? И как же быть с тавернщиком?
– Вам как раз ничего особенного делать не нужно. Живите как жили, и постарайтесь не делать глупостей. Наши враги как раз и желают выбить почву из-под наших ног, чтобы мы перестали верить даже самим себе. Их оружие – ложь, доведенная до абсолюта… А за тавернщика не беспокойтесь. Здесь для него самое безопасное место, поверьте.
«Так это и есть то самое Древнее Зло, которое я должна победить? – думала Полина, идя вдоль коридора и непроизвольно поправляя перчатки. – Единая Воля, бессердечная ты сука!..»
…На самом деле Терлейк не собирался игнорировать сообщения Полины. Ее показания выглядели ненадежными, но все же могли стать серьезной зацепкой – конечно, если это не ложный след. А значит, к ним и отнестись следовало соответственно.
Над Тамберком раскинула шатер ночь. Над местом падения звезды все так же горел жутковатый свет – но горожане к нему уже давно привыкли.
Аскета Климмеля поселили в келье при здании инквизиции. Ночью ему сделалось нехорошо – он начал задыхаться, жаловаться на удушье и на близкое присутствие зла. Инквизиторам пришлось вывести его на свежий воздух, проветриться. Прохладный осенний воздух несколько улучшил состояние отшельника; он перестал твердить о зле и только стоял у ограды, шепча слова молитвы.
Вдруг в тишине что-то едва слышно звякнуло, словно сверху упал металлический предмет. Лунный свет блеснул на лезвии ножа, лежащего возле ног аскета…
– Ну? Тебе как, полегчало? – Один из инквизиторов положил руку на плечо Климмеля.
– Да, с божьей помощью, с божьей помощью…
Кряхтя, поддерживаемый инквизиторами Климмель вернулся в помещение. Оказавшись снова в своей келье, он попросил его оставить. Просьба немедленно была удовлетворена.
Оставшись один, аскет встал. Покинув келью, он направился к лестнице, освещенной заглядывающим в окна лунным светом. Здоровье Климмеля было подточено возрастом и ущемлением плоти во славу Высших Сил; восхождение по лестнице обычно было для него непростой задачей – но не в эту ночь.
Забыв про бессилие, аскет быстро шел вверх по лестнице. Казалось, он выпил зелий на выносливость, или же его тянет вверх некая сила. Поднявшись на второй этаж, Климмель подошел к двери в кабинет Терлейка.
Терлейк при свете свечи составлял письменные распоряжения своим осведомителям, когда кто-то постучал. «Кому там еще не спится нынче?» – удивился про себя инквизитор. Встав, он подошел к двери…
– Климмель? Что-то случи…
Он не договорил – Климмель вонзил нож ему в сердце. Падая, инквизитор попытался позвать на помощь – но в итоге издал лишь хрип.
Перешагнув через труп инквизитора, отшельник подошел к столу, на котором лежали бумаги, просмотрел их, сгреб в пачку и сунул в пламя свечи. Покидая кабинет, он не забыл забрать с тела Терлейка ключи от камер.
…Тавернщик только-только забылся тяжелым тюремным сном, когда в замке камеры загремели ключи. Открыв глаза, он увидел у двери изможденного человека в кандалах.
– Уходи, – произнес человек странным голосом. – Уходи, если не хочешь, чтобы тебя обвинили в убийстве инквизитора.