Зутрим выглядел, как типичный дроу – но с волосами пшеничного цвета, который довольно обычен у Светлых эльфов, а у дроу не встречается. Ракиэлу это сочетание казалось вопиюще противоестественным. «Это всего лишь ложь, иллюзия, – успокаивал он себя. – Этот прохвост может стать кем угодно – хоть хоббитом, хоть троллем. А я родился дроу и останусь им…»

      – Прежде всего, – заявил Лиаргоз, – я хочу кое-что объяснить, во избежание недопониманий. Я вытащил Зутрима из темницы вовсе не потому, что проникся к нему теплотой и так далее. Я прежде всего прагматик, и все эти «вечные жизненные ценности», с которыми так любят носиться Светлые, для меня не более чем плоды абстрактного мудрствования. Жизнь – такой же ресурс, как и все остальное, и им следует распоряжаться разумно.

      – Ммм… – Зутрим развел руками, – не могу не согласиться с вами…

      «Еще бы! – подумал Ракиэл. – Ведь именно благодаря такой политике ты имеешь возможность находиться здесь. Рано радуешься, хех!.. Как только Лиаргоз сочтет, что ты ему больше не нужен, он без колебаний отправит тебя обратно к Синим Паукам. Впрочем, сейчас тебе об этом знать не стоит…»

      – Моя цель находится в городе Тераболь, – продолжал свою речь король дроу. – Ты знаешь, где это?

      – Конечно! Говорят, когда-то, давным-давно, это был прекрасный город… В чем же заключается моя задача?

      – Помочь моему посланнику пробраться в этот город. Собственно, это все.

      – Все?.. – Зутрим не скрывал разочарования.

      – Да, в общих чертах это все. А теперь перейдем к деталям. – Жестом подозвав слугу-гоблина, Лиаргоз взял у него карту и развернул ее перед собеседниками. – Телепортов на территории республики Куиндо нет. Безопасные места для телепортации неизвестны. Ближайшие стационарные телепорты находятся в Бикерайхе и контролируются местными властями. Граница Бикерайха и Куиндо под контролем фюрштендвера и куиндской самообороны – по воздуху не преодолеть.

      – Море?

      – Исключено! – вскочил Ракиэл. – На моем клане… на его представителях… короче, на нас заклятие: мы не можем пересекать большие водные преграды!

      (На самом деле никакого заклятия не было. Ракиэл просто страдал фобией открытых водных пространств, поскольку вырос в подземелье и до сих пор не смог приспособиться к подобному зрелищу.)

      – Мы можем перебросить вас вот сюда, – Лиаргоз ткнул в карту пальцем, – на территорию королевства Дварфин, недалеко от границы. Места тихие, почти безлюдные. Ближайший город – Шубленау; там вы сможете раздобыть одежду, бумаги для проезда и транспорт. В свое время я спас жизнь главе местной гильдии воров, полугному Харбелу; вряд ли он сейчас жив, но его дети, наверное, еще там. Покажете им этот перстень… – Он положил на стол перстень, украшенный изображением расправившего крылья дракона. – Выдадите себя за странствующих торговцев мелким товаром. Деньги и золото в слитках я вам дам…

      Когда Зутрим и Ракиэл телепортировались в условленное место, вокруг стояла ночь. Над головами раскинулся полог неба, усыпанный бриллиантиками звезд. Ракиэл поежился – не столько из-за холода, сколько из-за открытого пространства, не ограниченного потолком пещеры.

      – С гор дует холодный ветер, – произнес он. – Неплохо бы поискать где-нибудь укрытие.

      Зутрим, казалось, не слушал его.

      – А-ахх, – воскликнул он, – какой воздух, какая ширь! Как давно я не видел такой простор…

      Достав из-под плаща фонарь на мане, Ракиэл активировал его и огляделся. Они стояли на поросшем деревьями горном склоне; внизу темнел лес. Приглядевшись, Ракиэл заметил в сотне метров что-то похожее на строение.

      – Вижу заброшенное шале!.. – Он обернулся к своему спутнику… и слегка опешил. Вместо светловолосого дроу перед ним стоял незнакомый мужчина человеческой наружности, брюнет. Лишь слегка заостренные на кончиках уши выдавали в нем метиса-полугнома.

      – Что-то случилось? – спросил мужчина.

      – Вы…

      – Я сменил внешность, чтобы не привлекать внимание. Здесь с давних пор проживает община гномов, сильно ассимилированная. На смешанные браки местные смотрят иначе, нежели остальные бикерайхцы… Скоро и тебе придется сменить внешность.

      – На полугнома?

      – Нет, конечно! Нам придется стать людьми.

      Внутри шале оказалось вполне пригодным для жизни – видимо, сюда временами наведывались местные жители, промышлявшие охотой и контрабандой. Разведя камин, путники уселись возле него на пол, укрывшись одеялами.

      – Ты, наверное, думаешь, что мой спелл – иллюзия?.. – произнес Зутрим, глядя в пламя очага. – Ты слышал о доппельгангерах?..

      – Слышал. Но ведь они все уже…

      – Да… вроде бы. Так вот, они были настоящими мастерами иллюзий; но при этом сами по себе оказывались довольно-таки глуповатыми. Эффективно обманывать других им помогал гипноз, как бы оглупляющий оппонентов. Чтобы притвориться другим без мухлежа, по-честному – надо им стать. Ибо иллюзия действительна только среди таких же иллюзий. В иллюзорном дворце нельзя жить, иллюзорным хлебом нельзя наесться, а иллюзорным мечом нельзя никого победить – а если и можно, то это иллюзия. Чтобы иллюзия смогла стать действительной, она должна стать реальностью. Не всем это удается… но мне удалось. На, держи…

      В протянутой руке Зутрим держал кольцо. Обыкновенное колечко из серого тусклого металла. Только теперь Ракиэл обратил внимание на то, что пальцы метаморфа унизаны похожими кольцами.

      – Что это?

      – Печать. Фиксация спелла; надеюсь, ты слышал про такое?

      – Конечно, слышал, – усмехнулся Ракиэл, принимая кольцо. – Уж кому, как не мне…

      – Спелл метаморфозы следует время от времени обновлять, иначе произойдет возвращение к первоначальному облику. Печать, что встроена в кольцо, стабилизирует и фиксирует спелл, поддерживая его неограниченно долго.

      – Хитрая штука! Это же, ведь, кажется, изобретение самого…

      – Да-да, оно самое. Все-таки Черный Рыцарь был гением. Что бы он смог сделать, если бы пустил свою силу, свой ум на благо?..

      От очага тянуло теплом, пляска языков пламени настраивала на умиротворенный лад, и Ракиэл на какое-то время даже забыл, что вокруг лежит чужая, враждебная земля, где они – непрошенные гости.

      Утро в окрестностях Шубленау выдалось погожим. На земле лежал заметный слой снега – сюда, в горы, зима приходила в первую очередь.

      Двое мужчин, лет где-то около тридцати, похожих друг на друга, точно родные братья, светловолосых и сероглазых, шли через лес по едва различимой тропе.

      – Кстати, – говорил один из них, – то кольцо, что ты мне дал…

      – Что с ним не так?

      – Оно не снимается.

      – Его и не надо снимать. Если снимешь – спелл разрушится, и ты примешь свой настоящий облик. Нам это не надо. Кстати, теперь ты мой брат.

      – Что-что?

      – Мы странствующие торговцы, братья-близнецы Канс и Рутэ Билльшерны. Таково наше прикрытие. Запоминай: ты – Рутэ, я – Канс. Запомнил?

      – Я Рутэ, ты… Канс…

      – Отлично! Родственники Харбела обещали обеспечить нас транспортом, а также уладить дела в торговой гильдии. К вечеру мы уже выедем из города в направлении Паллебуце…

      Рутэ-Ракиэл ничего не ответил. Его спутник нравился ему все меньше.

      Деревья вокруг заметно поредели, а затем и вовсе расступились. Перед путниками лежал Шубленау. Окраина города была застроена одноэтажными домиками с неизменными палисадами; далее виднелись двух- и трехэтажные постройки, а над ними поднимались шпили собора, ратуша и дозорная башня. Дома и улицы выглядели такими аккуратными и чистыми, что производили впечатление декорации.

      – Как чисто… – вполголоса промолвил Рутэ. – Здесь вообще живут люди?

      – Живут, и еще как! За несоблюдение чистоты на улицах по законам Бикерайха полагается большой штраф; если виновник не найден, штраф платит хозяин дома, возле которого произошло нарушение. А еще, если кто-то донесет на грязнулю, получит награду в размере третьей части от штрафа…

      – Мерзость какая…

      На улицах уже можно было встретить ранних прохожих; Рутэ заметил, что некоторые из них носили красно-зеленые нарукавные повязки. Значение этих повязок было Рутэ-Ракиэлу хорошо известно – их носили полукровки, в жилах которых текла кровь не-людей.

      – Нам сюда. – Канс-Зутрим кивнул в сторону большого трехэтажного здания с фасадом, украшенным побеленными лепными колоннами

      – Ты не ошибся зданием? Впервые вижу, чтобы гильдия воров устроилась посреди города, в доме, больше подходящем для каких-нибудь важных шишек…

      – А ты ожидал, что они в трущобах, да? Местные воры – народ прихотливый, и соседствовать со всяким сбродом не желают…

      Внутри здание тоже меньше всего напоминало воровское логово. Пол выложен гранитом и лабрадором, стены облицованы мрамором, вдоль стен стоят вазы из яшмы и оникса… По мнению Ракиэла, такая роскошь больше подошла бы замку какого-нибудь высокородного графа или барона.

      – Сразу видно, что с людским бытом ты знаком плохо, – усмехнулся Зутрим, когда Ракиэл поделился с ним своими мыслями. – Открою тебе секрет: замки графов и баронов на деле те еще клоповники, в которых приличный человек побрезгует оставаться дольше, чем на одну ночь. Ладно, конечно же, это не воровское логово – здесь собираются торговцы, ростовщики, банкиры для обсуждения сделок. Теперь тебе понятно, надеюсь, где следует искать самых больших воров?..

      «Братья» вошли в небольшую комнатку, где уже сидел мужчина средних лет, с красно-зеленой повязкой на левой руке. Ракиэлу бросилось в глаза, что одна из застежек повязки оборвана, и та неаккуратно болтается на локте. На фоне свойственного бикерайхцам перфекционизма эта деталь выглядела вопиющим диссонансом.

      – Итак, – произнес мужчина, – вы братья Биллшерны, так? Торговцы посудой и утварью? Я Хорвак из торговой гильдии; ваш друг говорил мне про вас…

      При словах «ваш друг» Зутрим незаметно подмигнул Ракиэлу.

      – Прошу прощения, – подал голос Рутэ, – а Харбел… случаем, не ваш родственник?..

      – Родственник, как же, – кивнул Хорвак, – Харбел мой троюродный дядя. Когда-то он был… впрочем, вы вряд ли могли это знать – вы тогда пешком под стол ходили. – Он от души расхохотался.

      Рутэ тоже усмехнулся – откуда этому полукровке знать, что его собеседник старше не только его дяди, но и его города?..

      Каурая кобыла неспешно тащила крытую сверху войлоком телегу. Временами колесо наезжало на камушек или проваливалось в ямку, и тогда телега вздрагивала, а из стоящих в ней ящиков доносилось звяканье. Зутрим сидел на облучке, время от времени легонько похлопывая лошадь кнутом по крупу.

      – Я все-таки не понимаю, – рассуждал привалившийся спиной к ящику с посудой Ракиэл, – полукровки теперь что, уже не второй сорт?

      – Второй, второй, – кивнул Зутрим, – только иногда и второй может сделаться первым. Ты видел местных аристократов? Уж на что чистокровки, чистокровнее не придумаешь – а выглядят страшнее каких-нибудь тролльгоблинов! Доходит до того, что аристократки кладут себе в постель конюхов и лакеев, в то время как их мужья стоят в соседней комнате и делают вид, что ничего не замечают. Злые языки говорят, что именно так и появился на свет князь Рифард Второй… а еще они говорят, что его старший брат не умер от холеры в шестнадцать лет, а был тайно запрятан в сумасшедший дом, ибо творил совершенные непотребства: бегал по поместью с голой задницей, кричал петухом и кидался в прислугу собственным калом. Так вот, о чем я…

      – Ты говорил про князя Рифарда. Насколько я знаю, это ведь он ослабил строгость законов против полукровок…

      – …И в результате получил целую армию своих рьяных сторонников. Полукровки всячески стараются доказать, что они не хуже чистокровных людей… а может быть, и лучше. Уже никого не удивляют полукровки-стражники, полукровки-офицеры…

      – Уж кому, как не мне, знать, к чему все это приведет!.. Ты слышал про восстание в септе Обсидиановых Гадюк? Я – не только слышал, но и участвовал… хоть и был тогда довольно юн. Восстание возглавлял мой отец, который к тому времени стал настолько популярен, что матриарх приказала его убить. Покушение провалилось – телохранители вовремя подняли тревогу, после чего во главе с отцом вступили с ассасинами в бой и перебили всех до единого! Покушение на отца стало для всех последней каплей; армия недовольных росла, точно снежный ком. Мы ворвались в дворец матриарха, перебили ее гвардию, а отец сам, своими руками перерезал матриарху горло. Как она кричала, сука, как кричала! – Ракиэл улыбнулся, но тут же помрачнел. – Всех, кто при матриархе попал в немилость и был сослан, либо скрывался, отец вернул назад. Тут-то и выяснилось, что нас объединяла исключительно ненависть к матриарху. Первое же заседание наскоро собранного совета септы превратилось в побоище. Отец пытался их урезонить, но в итоге… Бьюсь об заклад, что и здесь будет то же самое! Неполнокровые вытеснят чистокровок отовсюду, и в итоге дорвутся до власти, но не сладят с ней и передерутся, а княжество сделается добычей мародеров…

      – Думаю, будет хуже. – Зутрим хлопнул лошадь по крупу. – Уже сейчас богатые полукровки начинают выяснять, кто из них менее полукровен. Они приобретают дворянские патенты, скупают у обедневших дворян реликвии угасших родов, нанимают генеалогов и геральдистов, чтобы те выдумали им родословную, герб и все, что полагается… И, как обычно, все решают деньги. Те, кто не смог доказать свою лояльность, отправляются в специальные тюрьмы-пургатории, откуда у них есть только один путь – в безымянную могилу. И это только начало!.. Помяни мои слова: скоро старые времена, когда не-людей и полукровок без разговоров вздергивали на ближайшем столбе, покажутся старыми добрыми временами! Бойся не того, что они не справятся – бойся, что они справятся!..

      – Я не боюсь, – отрицательно покачал головой Ракиэл. – Это дела людей; нас они не касаются. Мы – дроу, и наша кровь останется чистой…

      Зутрим только снисходительно улыбнулся.

      Солнце висело над возвышающимися вдалеке заснеженными вершинами гор. Шубленау остался позади; телега неспешно катила по дороге, петляющей между холмов, поросших лесом.

      – Попросимся на ночлег в ближайшем хуторе, – говорил Зутрим, – а с утра снова двинемся в путь. Думаю, к середине дня мы уже доберемся до Паллебуце!..

      Ракиэл не ответил – он уже задремал. Поскрипывая осями и звякая посудой в ящиках, телега «братьев» продолжала свой путь.