Ракиэл был зол. Он и его спутник-метаморф были в весьма непростом положении: одни, в чужой враждебной стране, без оружия, без денег, в чужом обличье. Конечно, кое-что было припрятано у самого Ракиэла в ИНВЕНТАРЕ; вот только ИНВЕНТАРЬ этот со сменой облика оказался заблокирован, и достать из него хоть что-то было невозможно.

      Но все это были пустяки. Что его действительно раздражало, так это то, что его, благородного дроу, посмел обидеть и унизить какой-то человечишка. Если бы не колдовство Зутрима – он бы немедля разобрался с обидчиком.

      – Зачем ты заколдовал кольцо?! – возмущенно говорил он. – Если бы я снял его, это гоблинское дерьмо сейчас лежало бы в лесу изрубленным на части, вместе со своими сообщниками, чтоб их сердца высосали пиявки!

      – Ну да, и их тела нашла бы стража. По городу пойдут слухи о жестоком убийце-расчленителе… Что смотришь – я же тебя знаю! Кто-то сложит два и два и догадается, что это дело рук темного эльфа…

      – И будет искать нас? С чего ты взял?

      – Когда мы были в Паллебуце, я поговорил с барменом местной таверны. По его словам, в последнее время власти то и дело потряхивают полукровок – ищут среди них шпионов дроу. Можно было бы, конечно, списать это на паранойю бикерайхского руководства; вот только… еще раньше я сам знал, что септы вербуют шпионов среди бикерайхских полукровок.

      – Но зачем?

      – По правде, ты об этом должен знать больше, чем я. Неужели Лиаргоз ничего тебе не говорил?

      – Об этом – нет, не говорил. Во всяком случае, не припомню… Ладно, но это все не повод позволять всяким усатым…

      – Так вот оно что… В тебе просто-напросто кипит уязвленная эльфийская гордость! Ты подумай вот о чем… То, что с тобой произошло – для простого бикерайхца это даже не неприятность, это будничное происшествие. Тот, кто выше, обобрал того, кто ниже – просто так, потому что может – оставил без средств к существованию, обрекая на нищету. Ничего особенного, просто Высшие Силы решили наказать человека за его грехи. Согласись, если твой обидчик – всего лишь инструмент божественной кары, это уже совсем другой разговор…

      – За какие же такие грехи?

      – Да за какие угодно, ибо безгрешных людей нет! Всякий человек греховен уже по факту своего рождения.

      – И что же теперь делать?

      – Что делать? Смириться, трудиться в поте лица, чтить своих обидчиков; и тогда, быть может, Высшие Силы проявят к тебе снисхождение и даруют богатство и успех… и ты сам сможешь грабить бедных и слабых… А может, ты так и подохнешь в нищете, в голоде и холоде – и, может быть, Высшие Силы смилостивятся над тобой и допустят в Рай… может быть…

      – Я не об этом, загрызи тебя грейвкравлы! Нам-то что делать? Одни, в лесу, ночью, звезд за тучами не видно… Мы же заблудимся!

      – Не заблудимся… Слышишь?..

      Сквозь тишину откуда-то раздавался далекий рокот барабанов.

      – Что это? – Ракиэл непроизвольно перешел на шепот.

      – Это бьют барабаны возле пургатория. Они предупреждают людей, что туда ходить нельзя; однако главное их назначение в другом. Заключенные в его стенах не-люди, полукровки и просто неугодные изо дня в день слышат этот ритм, что бьет им по мозгам, заставляя сбиваться сердце и иссушая рассудок. Доведенные до отчаяния узники кидаются на охрану, надеясь, что та прикончит их и оборвет страдания. Охрана, конечно же, к такому готова, и вместо того, чтобы казнить несчастных, назначает им наказания… кои я не стану описывать, чтобы не поколебать твою самонадеянность.

      – Самонадеянность?..

      – Да; будучи дроу, ты самонадеянно думал, что знаешь о жестокости, зверствах и мучениях… если не все, то очень и очень многое. Но если ты узнаешь, что творят охранники пургаториев… Там, в темнице септы, я встретил еще одного узника, псоглавца. Ему довелось побывать в пургатории… не этом, другом… По его словам, после того как он оттуда сбежал и скрылся в подземельях, ему довелось увидеть и пережить многое… и все равно, если бы ему предложили вернуться в пургаторий, он предпочел бы остаться в темнице септы. Он говорил, что по ночам просыпается в холодном поту, слыша во сне барабанный бой… А ведь это был не какой-то щенок с молоком на морде – матерый кобель, повидавший многое. В конце концов его увели к паукам… и все же, я думаю, он своего решения не изменил.

      Ракиэл молчал. Он не знал, что сказать. Зутрим был тысячу раз прав – самонадеянность дроу-ассасина поколебалась.

      Где-то за темным лесом продолжали греметь барабаны.

      Над шпилями княжеской резиденции Брюкенгберма занимался рассвет. Стоявший на балконе замка советник великого князя по особым поручениям Шершрехен, стоя на балконе замка, ежился от прохлады и кутался в меховой плащ. Услышав за спиной осторожные шаги, он произнес, не обернувшись:

      – Посланник Трегони? Меня предупредили о вашем визите.

      Трегони встал рядом с Шершрехеном, опершись на каменный парапет балкона.

      – Да, это я, – сказал он. – Сэр Трегони, посланник Его Величества… Я прибыл в Брюкенгберм, чтобы поговорить с вами… о крайне неприятном для обеих сторон инциденте в Шальбарцвурке.

      Назвавшись посланником, Трегони почти не соврал. Дипломатия действительно составляла немалую долю его работы; правда, имелся нюанс – то была тайная дипломатия, о которой не пишут в официальных коммюнике и которая, как правило, не попадает в хроники.

      Выслушав Трегони, Шершрехен задумался.

      – Вы говорите, что Годенрой воспользовался свитком с заклинанием телепортации, – произнес наконец он. – А не думали ли вы, что Таллима тоже могла воспользоваться аналогичным средством?

      – Хмм, не исключено…

      – Это многое бы объяснило. Она телепортировалась в Иннитарси, где погибла…

      – …И была ресурректнута какой-то монашкой, о которой нет ни малейших сведений. Вы верите в такую возможность? Для меня легче поверить в какой-то хитрый план… Впрочем, сэр Годенрой уже прибыл в Иннитарси. Надеюсь, он сможет разобраться с ситуацией…

      – Кстати… вы доверяете ему? Что, если он… неискренен с вами?

      – Исключено. Его репутация, его послужной список…

      – Годенрой, насколько мне известно, почитает Единую Волю?

      – Да, но если это не мешает его делу, то почему бы и нет?..

      – Уже были случаи, когда схваченные стражниками убийцы объясняли свои деяния зовом Единой Воли. Я, конечно, верю вам; но поверят ли вам другие?

      – Значит, единственный способ очистить честное имя Годенроя – найти Таллиму. Проблема в том, что мы даже примерно не уверены, где ее следует искать. На перехват «Синего Юникорна» уже посланы фрегаты. Годенрой сейчас отправился в Иннитарси; одна из его задач – узнать правду о «гибели» и «воскрешении» Таллимы. А наша задача – поискать ее возможные следы здесь, в Бикерайхе. Нельзя исключать, что она применяет перевоплощение при помощи одежды и грима; возможности подобных приемов могут быть весьма широки… – Трегони едва не добавил: «…я сам к ним прибегал многократно», но вовремя прикусил язык.

      – Но как найти преступника, способного к перевоплощению? Ладно, допустим, ее возможности имеют границы; скажем, она не может стать высоченной дылдой или плюгавым карликом. Но этого же недостаточно, чтобы…

      – Есть и еще кое-что, что скрыть не так-то просто – поведение. Бикерайхцы крайне дисциплинированы; бикерайхец никогда не перейдет улицу в неположенном месте, не возьмет без спросу чужой предмет, не станет петь, кричать, нарушать тишину на улице позже десяти вечера… Если кто-то это делает – можно не сомневаться, что перед нами иностранец.

      – Я вас понял. Нужно искать кого-то, кто совершил немыслимое для жителя Бикерайха нарушение дисциплины…

      – …И при этом утверждает, что не является чужеземцем. Посему – прошу вас задействовать свои агентурные каналы. Поверьте, от этого зависит будущее всего Высокоземья…

      – Эй, вы там! – В железной двери с лязгом открылось окошко. – Ужинать пора!

Вскочивший с нар Канс Билльшерн взял из окошка две миски с баландой и пару ломтей хлеба. Под тяжелым взглядом мерящего шагами камеру Рутэ он проследовал со всем этим к столу.

      – Ты будешь это есть? – Прекратив шагать, Рутэ заглянул в миску.

      – А что, есть какие-то варианты? Я, конечно, понимаю, – Канс, он же Зутрим, понизил голос, – что при дворе Лиаргоза ты привык к более изысканной кухне…

      – Не в этом дело… Я вовсе не неженка; в свое время мне даже приходилось питаться жареными грейвкравлами – такая мерзость!.. – Рутэ-Ракиэл поморщился. – Но ты и сам понимаешь, что дело не в этом.

      – А в чем? Тебе обидно, что с тобой обращаются, как с простолюдином-человеком? Думаешь, если бы они знали, кто ты на самом деле, они были бы к тебе почтительнее?

      – Не надо представлять меня дурачком! Я все хорошо понимаю… но сам-то ты в восторге от такого обращения? Наверное, нет!..

      – В восторге или не в восторге – неважно. У нас нет другого выхода, кроме как ждать, пока они свяжутся с гильдией в Шубленау. Связь там работает не очень хорошо…

      – Мы уже четвертый день ждем!

      В это время за дверью раздались шаги. Лязгнул замок, и дверь открылась.

      – Рутэ Билльшерн, – отчеканил стоящий на пороге камеры стражник, – на выход!

      Уж кого Ракиэл точно не ожидал увидеть в кабинете дознавателя, так это Фриройдта фон Гласгалленца, «хозяина» здешних лесов. Закованный в кандалы разбойник сидел на стуле у стены.

      – Это он! – крикнул Фриройдт, указывая скованными руками на Рутэ. – Тот самый торговец! Там еще был его брат-близнец… Херр дознаватель, я, конечно, не ангел… – Он прижал руки к груди. – Да, грабил на большой дороге, было дело! Признаю и раскаиваюсь… Но чего не было, того не было!

      – В чем нас обвиняют на этот раз? – Ракиэл уже все понял, однако продолжал играть дурачка.

      – Мы взяли банду Фриройдта сегодня днем, – заговорил дознаватель. – Среди награбленного бандой имущества были обнаружены слитки чистого золота. Клейм на слитках нет, так что установить, откуда оно, невозможно. По словам предводителя шайки, золото они отобрали у неких Билльшернов… Херр Билльшерн, вы меня слушаете?

      «Ну что же… Пора показать, на что способен дроу-ассасин!»

      – Да, ваша честь, я слушаю… Но меня душит гнев при мысли, что меня, честного торговца, обвиняют невесть в чем!

      – Тогда откуда у вас это золото?

      – Мне дали его в гильдии… в Шубленау. Конечно, я не знал, что это золото…

      – Вы не смогли распознать золото?

      – Мне сказали, что это какой-то экспериментальный сплав для изготовления посуды… Я не знаток металлургии, ваша честь! Но я слышал, что с современной техникой можно подделать все, что угодно!

      – Это золото, вне всякого сомнения…

      – Я не так часто вижу настоящее золото, чтобы отличить его от подделки с первого взгляда.

      Дознаватель задумался. В наступившей тишине стало слышно, как где-то далеко стучат барабаны: трум-пум-пум, трум-пум-пум…

      – А ваш брат знал об этих слитках? – Дознаватель пристально поглядел на Рутэ.

      – Я ему не говорил. Возможно, он нашел их сам… и даже догадался, что это – он у меня более опытен в подобных вещах.

      После допроса стражник привел Рутэ к двери в камеру – не в ту, где его дожидался «брат» Канс-Зутрим, а в соседнюю, одиночную. Повернувшись к Билльшерну спиной, он вставил ключ в замок…

      …НИКОГДА НЕ ПОВОРАЧИВАЙСЯ СПИНОЙ К ДРОУ, ТЕМ БОЛЕЕ – К ДРОУ-АССАСИНУ, ДЛЯ КОТОРОГО УБИЙСТВА ТАКАЯ ЖЕ ПРИВЫЧНАЯ ВЕЩЬ, КАК ЕДА И ПИТЬЕ. ПОДОБНАЯ ОШИБКА МОЖЕТ СТАТЬ В ТВОЕЙ ЖИЗНИ ПОСЛЕДНЕЙ…