Обер-полицмейстер Цюбербирта Забрульцлебен был полной противоположностью своему шальбарцвуркскому коллеге, который всегда был уверен в абсолютной правильности всех принимаемых им решений. Забрульцлебена вечно одолевали сомнения в правильности своих действий. Из-за чего он предпочитал все откладывать на потом, но все равно его то и дело одолевала тревога: а правильно ли он сделал, отложив решение по делу? Вдруг завтра придет бумага сверху, требующая немедленного отчета по делу номер такой-то, донесений относительно исполнения циркуляра такого-то, или еще чего-то, что не положишь в долгий ящик. Дела тем временем копились, образуя объемистую кучу (отнюдь не в фигуральном смысле), разобраться с которой мог, кажется, только его личный секретарь.

      Вот и теперь на него свалилась целая гроздь дел. Сначала возле пургатория патруль задержал двух людей, утверждавших, что они – торговцы братья Билльшерны, связанные с гильдией в Шубленау. Казалось бы, чего сложного – направить по указанному адресу запрос, действительно ли Билльшерны работали на гильдию. Но что-то тревожило Забрульцлебена.

      Почему эти двое пошли на барабанный бой? При этом они вроде как были осведомлены, что этот звук возвещает о запретной зоне, но оправдывались какими-то особыми обстоятельствами… Вот только какие такие обстоятельства могли заставить жителя Бикерайха зайти туда, где гремят барабаны?! Хотя, конечно, если эти двое из Шубленау… Говорят, там немало полукровок… и не только…

      И надо же было так совпасть – вскоре после этого Забрульцлебену на стол попал секретный циркуляр, без подписи, но и так ясно, что автор к самому князю в покои ходит без стука. Циркуляр предписывал сообщать о всех случаях необъяснимых нарушений и просто эксцентричных поступков. В постскриптуме указывалось на необходимость пресечения возможной деятельности эльфийских шпионов.

      Обер-полицмейстер долго колебался, сообщать об инциденте с Билльшернами или нет; в конце концов он принял решение – сообщить, и пусть гость разбирается сам, в то время как Забрульцлебен позволит себе роскошь постоять в сторонке. Составив шифрованную записку, он переслал ее по палантирной связи. Записка уже, пожалуй, дошла до адресата, когда Забрульцлебена вновь одолели сомнения – а стоило ли призывать высокопоставленного гостя, чтобы тот своим визитом нарушил весь устоявшийся порядок?

      Когда высокопоставленный гость прибыл, Забрульцлебен погрустнел еще больше. Гость прибыл не один; его сопровождал мужчина, судя по выговору – не бикерайхец. На вопрос, кто это, гость (представившийся «херром Айнсом») ответил:

      – Это мой коллега, также заинтересованный в расследовании. Можете называть его «херр Цванс».

      – Надеюсь, вы не рассказали ему о…

      – Я сказал ему, что здесь находится тюрьма для опасных заключенных. Что-то не так?

      – Но…

      – Ему совершенно ни к чему знать, что это на самом деле за тюрьма. К нашему делу это не имеет отношения. Мы просто допросим задержанных вами «братьев», и выясним… Надеюсь, они содержатся в приличных условиях?..

      – Да, конечно, ваша честь! Вот только… они содержатся на территории пургатория, и Цванс не сможет их допросить…

      – Сможет. Распорядитесь, чтобы их привезли сюда…

      Оттащив бесчувственное тело стражника в камеру, Рутэ-Ракиэл быстро его обыскал, забрал ключи и саблю. Спустя минуту он, переодетый, покинул камеру и запер ее, оставив связанного стражника внутри. Подойдя к камере, где находился Канс-Зутрим, он открыл ее. Увидев стражника, Зутрим тотчас вскочил с нар.

      – Тсс! – Ракиэл приложил палец к губам.

      – Ты?.. – Зутрим узнал Ракиэла. – Что ты собираешься делать?..

      – Прости, но наша прежняя легенда, похоже, провалилась. Нам нужно что-то делать, чтобы выкрутиться…

      …Через несколько минут Канс Билльшерн в сопровождении стражника шел к дознавателю. Никто не обращал на них внимания. У двери в кабинет стражник знаками велел Кансу оставаться на месте, а сам вошел внутрь.

      – Херр дознаватель!.. – громко произнес он с порога.

      – Что случилось? – Дознаватель поднял на стражника глаза. В его голосе звучало неудовольствие.

      Стражник быстрым шагом подошел к столу, выхватил саблю и приставил ее к горлу дознавателя.

      – Не вздумай звать на помощь!.. – прошипел он. – Иначе это будет последний звук в твоей жизни!

      – Эээ… ч… что это значит?.. – выдавил из себя дознаватель.

      – Это значит, – Канс-Зутрим вошел в кабинет и закрыл за собой дверь, – что вы оказались втянуты в очень серьезные дела. Впрочем, могу вас успокоить – безопасности княжества ничего не грозит; наша цель лежит за его пределами. Наш хозяин выдал нам небольшую сумму средств для разных расходов…

      – Небольшую? Да там было несколько килограммов!..

      – Для нашего хозяина это небольшая сумма. Увы, Фриройдт похитил эти средства, нанеся нам и нашему хозяину кровную обиду…

      Фриройдт лежал на нарах, когда услышал громыхание отпираемого замка. Он даже не пошевелился, лишь скосил взгляд на вошедшего стражника.

      – Вставай! – обратился к нему стражник требовательным тоном.

      – Что такое? – Разбойник приподнялся на своем ложе. Поскольку он был дворянином – он мог позволить себе недопустимую для других арестантов фамильярность в общении с тюремщиками. Тем самым он как бы подчеркивал, что подчиняется не им, а Закону, перед лицом которого и он, и тюремщики равны в своем бессилии.

      Подойдя к нарам, стражник тихо заговорил:

      – Золото, которое вы украли у тех торговцев, принадлежало королю дроу Лиаргозу – может, слышал про такого? Если слышал, то наверняка тебе известно, как он поступает с теми, кто пытается его обокрасть…

      – Что?! – Фриройдт вытаращил глаза в изумлении и испуге.

      – Тише, тише… Если ты не хочешь, чтобы тебя постигла подобная участь – тебе придется вернуть это золото…

      – Да как я его верну, когда оно уже конфисковано!..

      – Я сказал – тише!.. Вернуть, или отработать для нас… Просто помоги нам… если не хочешь, чтобы тобой занялись ассасины дроу…

      …У ворот гарнизона стояла карета, присланная обер-полицмейстером. Где-то за зданием продолжали стучать невидимые барабаны: тум-турум-тум-тум, тум-турум-тум-тум… Возница с явным беспокойством на лице озирался по сторонам – похоже, стук барабанов действовал ему на нервы.

      – Вижу, карета уже тут… – произнес переодетый стражником Рутэ-Ракиэл, – да, карета, которую вызвал херр дознаватель…

      – Я не вызывал… – начал было дознаватель, но Ракиэл не дал ему договорить.

      – Все хорошо. Хорошо, когда все предусмотрели… – Он говорил вполголоса, но с тем расчетом, чтобы Фриройдт и Канс его услышали.

      – Прошу прощения, херр дознаватель, – промолвил возница, – но вам лучше остаться здесь. Мы доставим задержанных к обер-полицмейстеру в лучшем виде; тут довольно деликатное дело, так что…

      Он не договорил. Зутрим рывком вскочил на козлы и, скинув возницу, хлестнул коней вожжами. Ракиэл за две секунды раскидал стражников возле кареты, втащил внутрь дознавателя и Фриройдта, после чего запрыгнул в уже набирающую ход карету сам.

      От здания гарнизона уже бежали стражники, крича:

      – Побег! Сбежали! Держи их!..

      – Не стрелять! – крикнул кто-то. – Там херр дознаватель!..

      Курьер стремительным шагом вошел в приемную обер-полицмейстера. По его лицу присутствующие поняли, что произошло что-то скверное.

      – Что случилось? – Обер-полицмейстер подошел к курьеру; тот шепнул ему на ухо одно слово. Забрульцлебен побледнел, захрипел и, схватившись за сердце, осел на пол. «Айнс» и «Цванс» кинулись к нему.

      – Вам плохо? Сейчас, сейчас… – «Айнс» расстегнул ворот мунтира обер-полицмейстера. – Эй, кто-нибудь! Доктора, срочно…

      «Цванс» вынул откуда-то свиток с заклинанием.

      – Приходится носить с собой всякое, – пояснил он. – Никогда не знаешь, что может пригодиться…

      Он разорвал свиток над обер-полицмейстером; тут же прозвучал мелодичный аккорд, а над телом обер-полицмейстера на секунду зажглось сине-фиолетовое свечение. Вздрогнув, полицмейстер открыл глаза.

      – Сбежали!.. – простонал он. – Будь оно все…

      Идущий по улице мужчина абсолютно непримечательной внешности бросил взгляд на широкие ворота. Вывеска над воротами гласила:

ЦЮБЕРБИРТСКИЕ СЫРЫ

      Возле ворот стояла деревянная рама с натянутым на нее проклеенным для защиты от непогоды холстом. На холсте красовался упитанный улыбающийся ландскнехт, одной рукой опирающийся на цвайхендер, а в другой держащий головку сыра. Сделанная рядом надпись гласила: «ЛУЧШИЙ СЫР ВО ВСЕМ ВЫСОКОЗЕМЬЕ? НЕ ЗНАЮ, НО В БИКЕРАЙХЕ – ПОЖАЛУЙ!» Внизу была сделана приписка мелкими буквами: «Поставщик двора Его Высочества». Когда-то ландскнехт был розовощеким, словно младенец, но со временем краска полиняла, и теперь он смахивал на раздутого трупными газами зомби.

      На губах мужчины появилась улыбка. Конечно, его показателей не хватало, чтобы лично реализовать его гениальный план… но зачем реализовывать план лично, если можно заставить все сделать какого-нибудь олуха-человечка, да так, что он сам будет уверен, будто весь этот план – его идея и его рук дело?..

Дело за малым. Надо найти такого человечка.

      – …Колдун! Колдун! – кричали дети, собравшиеся под окнами чистенького дома с палисадом.

      На втором этаже дома открылось окно.

      – Пошли прочь, бездельники – рявкнул из окна хозяин дома. – Сейчас я вас отхожу!

      – Чернокнижник! Покажи колдовство! – Детишки, кажется, не собирались прекращать дразнить домовладельца; однако, когда тот появился в дверях дома с тростью в руках, юных шалопаев в зоне его видимости уже не было, и только доносящийся из-за углов смех выдавал их присутствие.

      Хозяину дома было уже под восемьдесят. Глаза его с возрастом запали, а лишенный зубов рот ввалился; из-за этого казалось, что тот затаил злобу на весь мир. Впрочем, возможно, на самом деле это вовсе не казалось…

      – Тьфу! Маленькие лодыри! – Домовладелец погрозил тростью в пространство и уже было собрался уходить в дом, как вдруг в поле его зрения появился человек. Внешность у этого человека была настолько непримечательной, что оставляла впечатление пустого места – и все же... все же в нем что-то было.

      – Простите, – невзрачный человек подошел к старику, – вы херр Дэгонмюттер?

      – Да, это я, – насторожился старик, – но что вам надо? На всякий случай заявляю: я ничего не покупаю, не продаю, а подаю только по воскресеньям. Если вы ко мне с чем-то подобным – извольте проваливать!

      – Я всего лишь хотел спросить… Вы знакомы с Серадоном?

      Дэгонмюттер раскрыл рот, словно хотел ответить… но вместо слов изо рта вырвался сдавленный хрип. Хватая воздух ртом, с выпученными от ужаса глазами, старый бюргер шагнул назад, загораживаясь тростью.

      – Только, пожалуйста, не умирайте. – Незнакомец подошел поближе к старику. – Вы поставите меня в идиотское положение.

      – Откуда… вы?.. – прохрипел старик, едва к нему вернулся дар речи. – Надеюсь… не Инквизиция?..

      – Нет… не Инквизиция… Но Инквизиция вполне может вами заинтересоваться. Ибо они хорошо знают, что вы, вопреки обещаниям, продолжаете практиковать запретное колдовство и чернокнижничество…

      – Но ведь… всего-навсего… мелочи какие-нибудь… порчу там навести… демонов мелких там вызвать… За это, что ли?..

      – Да, это все мелкие делишки; и Инквизиция, до сих пор закрывала на них глаза. Но теперь ситуация изменилась – в городе, по слухам, объявились эльфийские шпионы.

      – Да… чтоб их!..

      – Теперь вы понимаете, как вы рискуете? К счастью, я могу вам помочь… конечно же, не безвозмездно…