Профессора в этом году забрали у студентов не только Квиддич, но и традиционный пир в честь Хэллоуина, опасаясь, что в этот день может активизироваться убийца и попытаться кому-нибудь навредить или, что ещё хуже, убить. Поэтому было принято решение не праздновать в этом году и назначить комендантский час ещё раньше — на восемь вечера. Студенты, конечно же, этому не обрадовались. После объявления новости на их лицах отразилось едва уловимое возмущение и безысходное смирение. Все боялись, что могли появиться новые жертвы, среди которых могли бы оказаться и они сами. Тем более, что Мракоборцы не продвинулись в своём расследовании ни на йоту.

Под подозрение Сокджина первым делом попал Чхве Ёнджун. Молодой мракоборец знает всю правду с самого начала об отце Чхве и его «небольшом» проступке, и, поддавшись эмоциям — что для него крайне редко, — Ёнджун мог бы это сделать. Но Сокджин хорошо знает Ёнджуна и всегда распознаёт, когда тот врёт, каким бы искусным лжецом он ни был. На допросе перед другими мракоборцами слизеринец выглядел по-настоящему испуганным, и сомнений в том, что это сделал не он, не осталось. Тем более, его сосед Адам Харлоу подтвердил в своих показаниях, что Ёнджун всю ночь того вечера был в своей комнате. Сам Адам не спал почти всю ночь, «пытаясь вывести свои прыщи из-за конфет, которые ему подарила сестра».

Вторым под его подозрение попал Чхве Бомгю. О его природе Сокджину было известно с самого начала от преподавательского состава, но он не сказал об этом никому, так как тот был необычным оборотнем. Но честно, после его допроса пару дней назад мракоборец не поверил ему. Никто не смог подтвердить, что в тот день он был в комнате, так как его сосед не видел его и не заглянул под кровать, о чём позже сообщил Субин на допросе. Однако что-то подсказывало Сокджину, что хилый и болезненный парнишка этого не делал. Мракоборцы следили за ним перед следующим обращением, и, к счастью, ничего не произошло — ни тогда, ни после, за исключением случая с нападением на слизеринку. Внезапно появившиеся слухи о том, что это он напал на девушку, снова напрягли его, заставив следить за ним внимательнее. Из необычного было лишь то, что мракоборцы в последнее время не могут найти его в замке, будто он испаряется в воздухе.

Сокджин был не в восторге от того, что празднование Хэллоуина отменили. Он даже ждал этого дня. В Хэллоуин полнолуния ещё не должно было быть, а значит, он мог бы с ещё большей дотошностью проследить за поведением студентов. Но преподаватели, конечно же, не послушали его, сказав: «Они же дети, как вы можете быть таким безжалостным?» От этих мягкотелых старцев у Сокджина зубы скрежетали от бури негодования. Неважно, дети они или нет, а кто-то среди них — настоящий убийца, которому место только в Азкабане.

Во время обеда мракоборец сидит за учительским столом. На нём тёмный костюм с вертикальными светлыми полосками. Пиджак отлично подчёркивает его тонкую талию и широкие плечи. Его гладкие тёмные волосы, как всегда, в идеальном состоянии. Но его «идеальный» внешний вид портят слегка опущенные вниз уголки пухлых губ и фиолетовые синяки под глазами из-за недосыпа. Сейчас наступившая тишина только сильнее давит на него, и никто не может сказать, хорошо это или это штиль перед бурей, и нужно готовиться к худшему. Сокджин постоянно находится в непрерывных передвижениях между министерством и школой, его душат профессора и родители из школьного совета, засыпающие его громовещателями чуть ли не каждый день.

В Большом зале его внимание привлекает молодой человек со слизеринского стола, чьи волосы, как всегда, ярко горят жаркими углями среди всей серой массы. Их взгляды на мгновение пересекаются, и Сокджин спустя несколько секунд возвращает свой взор на почти доеденный обед. Ёнджун зависает и улыбается ему, но когда Сокджин опускает взгляд после недолгого зрительного контакта, он невольно поджимает губы. Они реже контактируют друг с другом, что наталкивает на определённые мысли. Ёнджуну и так нелегко: каждый день он боится, что вернувшийся Честер снова нападёт на него, а теперь ещё и парень постоянно занят своими делами.

Беспокойное сердце Ёнджуна бьётся сильнее, когда он с трудом переводит взгляд на пустующее место рядом с собой. Рюджин всё ещё лежит в больнице. Ей было немного лучше какое-то время, но сейчас, перед очередным полнолунием, её состояние ухудшилось. Её настроение тоже скачет, как у неуправляемого быка. Она постоянно огрызается, грубит и будто намеревается разорвать на куски всех, кто к ней приблизится хоть на метр. Ёнджун перестал навещать её неделю назад, так как слышит постоянные оскорбления в свой адрес. Если раньше он твердил себе, что это из-за её изменившегося ДНК, то теперь сомневается в этом, ведь Рюджин говорила самую настоящую правду, заставляющую нутро леденеть и сжиматься от искренности её слов. А вот Адам терпел и до сих пор продолжает её навещать. Ёнджуну искренне жаль обоих.

Заметив движение краем глаза у профессорского стола, Ёнджун поднимает голову и замечает, как Сокджин покидает своё место, постукивая тростью по полу. Когда мракоборец скрывается за дубовыми дверями, Ёнджун считает про себя до десяти и поднимается с места, чтобы последовать за ним. Он проходит быстрыми шагами по Большому залу и коридору и негромко стучит в кабинет временного размещения Сокджина. За дверью слышится знакомый голос:

— Войдите.

Сокджин сидит за столом и заполняет какие-то документы. Ёнджун замечает, что кабинет совсем небольшой: за спиной Сокджина — небольшое пыльное окно, которое служит единственным естественным источником света, но не приносит никакой пользы. Остальной свет исходит от мерцания свечей люстры на потолке и единственной свечи на столе. Её желтоватый огонёк колышется от каждого небольшого движения Сокджина. На краю стола лежат какие-то бумаги.

— Я уж думал, что мне показалось, что следишь за мной, — произносит Сокджин, не отрываясь от документов и слегка улыбаясь уголком губ.

— Знал, что ты заметишь, поэтому и следил, — произносит Ёнджун слегка гнусавым голосом, подходя ближе к столу, но не решаясь приблизиться к занятому парню.

В кабинете нависает ненавязчивая тишина, заполняемая почти невесомым дыханием Ёнджуна и скрипом пера Сокджина. Ёнджун пытается взглянуть на пергамент, но не может разобрать мелкий почерк мракоборца. Со слегка взволнованным сердцем он подходит ближе, опускает руку на его плечо и слегка сжимает грубую ткань пиджака, под которым чувствуется тёплое тело. Сокджин поджимает губы в тонкую полоску, продолжая что-то писать. Ёнджун сглатывает, стараясь удержать в узде громко бьющееся сердце, но его ладонь начинает потеть. От безразличия Сокджина ему становится ещё более тревожно. Найдя в себе немного смелости, он слегка наклоняет голову к уху Сокджина, но тот отстраняется, глянув на Ёнджуна с нескрываемым раздражением, которое сразу же сменяется виноватым взглядом. Ёнджун тушуется, приподнимая брови и хлопая глазами в немом замешательстве.

— Прости, лисёнок, но мне нужно работать, — со вздохом произносит он, чувствуя небольшую вину перед Ёнджуном.

Он нехотя отводит взгляд, выпрямляясь в кресле, и снова начинает писать своим мелким почерком на пергаменте.

— Я… соскучился, — произносит Ёнджун слегка охрипшим от пересохшего рта голосом, снова прикоснувшись к его плечу. Он вздрагивает, когда Сокджин дёргает плечом и бросает на него резкий взгляд из-под нахмуренных тёмных бровей.

— Я серьёзно, Ёнджун. — Он поджимает губы, снова опуская голову к своим записям с таким же хмурым видом. — Тем более не думаю, что школа — подходящее место для того, что ты хочешь.

— Но я думал… ты здесь ради меня.

— Я здесь не ради тебя, — произносит Сокджин спокойным тоном, как ему показалось, но дёргается и морщится, услышав громкий хлопок двери, за которым скрывается рыжая макушка.

Он с раздражением кидает перо на стол и тяжело вздыхает, начиная тереть переносицу. Он совершенно не хотел грубить парню, тем более обижать его, но Ёнджун здесь студент, а он работает над делом, которое нужно раскрыть как можно скорее. Сокджин решает, что займётся самобичеванием позже и извинится перед ним, а пока ему нужно дописать отчёт: в Отделе ему каждый день капают на мозги, а у него нет весомых зацепок и свидетелей. Единственное, за что он может ухватиться, — это спасительные соломинки по имени Чхве Бомгю и Чхве Ёнджун, если он не ошибается.

***

Субин не считает дни, когда они с Бомгю не разговаривают друг с другом. Эти дни кажутся такими долгими и тягучими, словно пары по Истории магии не заканчиваются уже несколько недель, и ему приходится сидеть и слушать нудное бормотание профессора. Бомгю приходит только поздно вечером перед комендантским часом и предпочитает сидеть в гостиной, нежели в комнате. С того самого вечера, когда на него обрушилась истерика, он будто вообще перестал снимать наушники — лишь бы никого не слышать, или просто игнорировал Субина. Старший пытался заговорить, но Бомгю лишь отвечал, что ему нужно идти, оставляя Субина наедине с его одиночеством. Ему никто не нужен кроме Бомгю, но теперь, когда того нет рядом, он чувствует внутри ноющую дыру.

Оливер не в счёт. Он постоянно старается находиться рядом с Субином, но тот лишь избегает его. Субин не помнит, как поцеловал его тогда, видимо, дав парню какой-то мизерный шанс на что-то большее. Получается, что Бомгю бегает от Субина, а Субин — от Оливера. Он должен испытывать чувство вины, но ему всё равно на человека, который смотрит на него так, будто Субин — сам Мерлин или кто-то ещё из великих волшебников.

В комнате тихо. Тишина давит на виски и барабанные перепонки. Бомгю всё ещё нет, поэтому Субин решает немного размять ноги и прогуляться до библиотеки. Обычно Бомгю можно было увидеть там до недавнего времени, пока он не стал пропадать невесть где. Снова чувство одиночества клокочет в груди, когда Субин не находит его там. А ведь мизерная надежда была. Тяжёлый груз одиночества тянет его в вязкое отчаяние, захлёстывающее тоской. Ему просто хочется, чтобы всё стало как раньше, чтобы в тишине их комнаты слышалось размеренное дыхание Бомгю и шорох пера, скользящего по сухому пергаменту. Ему больше не надо. Бомгю для него — самый близкий человек в этом чёртовом мире.

Субин — маглорождённый волшебник, выросший у холодного моря в небольшом провинциальном городке. Ему никогда не было места ни в магловском мире, ни в волшебном. За всю его жизнь только Бомгю улыбнулся ему. В детском сердце, не знавшем любви, впервые разрослись тёплые чувства. Хоть тогда он и попытался показаться раздражённым, фыркнув на его тусклую, но искреннюю улыбку, всё же не мог не быть тронутым. Бомгю не испугался его, решив, что у него были проблемы посерьёзнее, чем мрачный сосед. Узнав о недуге Бомгю, Субин проникся его страданиями и больше всего на свете захотел уберечь от этого.

— Кхм, — слышится за его спиной.

Субин недовольно хмурится, разворачивается и видит лицо слизеринца, которому он перегородил дорогу в дверном проёме библиотеки.

— Чего? — с недовольством рявкает Субин, глядя на него исподлобья.

— Может, дашь пройти? — произносит он непроницаемым голосом, но густые рыжие брови слегка хмурятся, и нос морщится, показывая его неприязнь.

Субин прикусывает щёку изнутри, собираясь ещё как-то съязвить или грубо ответить, но вместо этого делает шаг в сторону. Ёнджун со вздохом проходит с учебниками дальше и скрывается за одним из дальних стеллажей. Некоторое время Субин сверлит взглядом то место, где исчез Ёнджун. Тогда он действительно собирался сразиться с ним в поединке, когда вызывал на дуэль, но Ёнджун предпочёл проигнорировать его. Тогда кое-что неприятное произошло между ними, но Субин не жалеет о том, что сделал — Ёнджун всё равно не заслуживал от него пряника. Просто ему было интересно: неужели у людей могут быть подобные предпочтения, как у Ёнджуна?..

Недолго думая, он уверенно шагает в глубь библиотеки и заворачивает за стеллаж, за которым скрылся слизеринец. Ёнджун пугается от неожиданного появления Субина: роняет из дрогнувших пальцев перо, а его глаза слегка расширяются. Внезапный вопрос Субина заставляет его напряжённое тело слегка расслабиться:

— Что тебя связывает с Бомгю? — спрашивает он, прислонившись к стеллажу и взяв первую попавшуюся книгу за корешок.

— А что? — в ответ спрашивает Ёнджун, усмехаясь из-за книги, которая издала пронзительный писк от небрежного обращения Субина и от того, как тот испугался и убрал её на место. — Неужели твой хозяин решил тебя бросить? — Ёнджун наигранно опускает уголки губ.

Субин краснеет за секунду от ярости, бросая на самодовольно ухмыляющегося Ёнджуна испепеляющий взгляд. Его длинные пальцы с хрустом сжимаются в кулаке кармана чёрной худи. Он надвигается на Ёнджуна, но останавливается, когда его правая рука нависает над чужим лицом. Тот не шелохнулся, внимательно наблюдая за тем, как губы Субина сжимаются в тонкую полоску. Из-за напряжённых мышц на его лице появляются ямочки на щеках, а краснота отступает, оставляя лишь небольшие островки пунцовых пятен.

— Хотя всё должно быть наоборот… — добавляет слизеринец, глядя на него с хитрым прищуром.

— Заткнись, — сквозь зубы произносит Субин, брызнув слюной. — Какой же ты… мерзкий.

Ёнджун спокойно наблюдает, как рука Субина сильнее сжимается в кулаке над ним. Закрыв глаза и вдохнув через рот, Субин опускает руку, чувствуя сильный зуд в костяшках, так как не дал своему кулаку встретиться с прямым и слегка вздёрнутым носом или лисьим разрезом глаз. Но ему хотелось без «или». Субин шумно выдыхает через нос и отворачивается, чтобы поскорее уйти. С ним всё равно невозможно нормально разговаривать.

— Дай угадаю, — слышит Субин за спиной спокойный голос. Он останавливается и слегка поворачивает голову, чтобы послушать, что скажет Ёнджун. — Ты в него влюблён.

Субин крепко хватается за деревянную стойку стеллажа. Полные губы Ёнджуна растягиваются в ухмылке из-за правдивости своего предположения. Сердце Субина начинает биться быстрее. Почему какой-то слизеринец спрашивает об этом? Конечно, Бомгю многое значит для него, но это необязательно должно значить влюблённость. Субин определённо чувствует любовь и привязанность по отношению к другу, ведь любовь выражается по разному, и ту, которую он испытывает к нему, нельзя исключать.

Он резко разворачивается и снова близко подходит к Ёнджуну, нависая над ним. В этот раз Ёнджун чуть отодвигается и оказывается на краю стула.

— Не твоё собачье дело, — вновь произносит Субин сквозь зубы, показывая их.

Каменное лицо Ёнджуна ничего не выражает, но его глаза говорят о многом. Например, в них так и читается чёткое: «Я так и знал».

— Не моё, конечно, — произносит Ёнджун, будто с издёвкой.

От тона Ёнджуна Субин выходит из себя ещё сильнее. Пальцы начинают покалывать от желания сжать чужую шею до хруста костей, до покрасневшего лица и задыхающегося вида. Но искажённое в гримасе боли лицо Ёнджуна заставляет Субина отступить на шаг и приоткрыть рот от замешательства. Ёнджун хватается обеими руками за голову и сжимает её с силой, как в тот раз на поле для квиддича. Его рот приоткрыт в немом крике, глаза зажмурены, а из уголков глаз начинают течь слёзы.

— Уходи, — сдавленным голосом просит Ёнджун, тихо хныча из-за пронзающей боли его череп.

— Ёнджун… Я лишь подумал… Я не хотел делать тебе больно… — запинаясь, произносит Субин, неуверенный, что всё дело в его мыслях о причинении вреда.

— Пожалуйста, уходи, — тихим, умоляющим тоном произносит Ёнджун.

Субин делает несколько шагов назад, глядя на Ёнджуна с паникой в глазах, и выбегает из-за стеллажа, бросив ему напоследок:

— Я позову кого-нибудь!

Он бежит к выходу из библиотеки, услышав за собой крик библиотекаря, что ему нельзя бегать и что он больше никогда не зайдёт в обитель знаний. Но Субин пропускает всё мимо ушей, мысленно послав его к чёрту. В коридоре он сталкивается с мракоборцем. Увидев его испуганное выражение лица, мракоборец останавливает Субина, схватив за локоть, и спрашивает:

— Что за спешность, студент? По коридорам запрещено бегать.

— Ёнджун…

— Что с Ёнджуном?

Мракоборец в секунду бледнеет и отпускает его локоть, всматриваясь в обеспокоенное лицо Субина.

— Я не знаю. Он в библиотеке.

Мракоборец спешит в библиотеку, стараясь выглядеть безучастным, но глухая паника заставляет его сердце гулко биться, а во рту пересохнуть. Субин следует за ним. Библиотекарь недовольно косится на вошедшего Субина, но ничего не говорит из-за шагающего впереди мракорборца. На вопросительный взгляд Сокджина Субин указывает на стеллаж, за которым сидит Ёнджун. Мракорборец скрывается за ним, и Субин слышит тихий плач Ёнджуна.

Он осторожно, чтобы не привлекать внимание, заглядывает в проём между стеллажами и прикусывает губу. Ёнджун со слезами на глазах обнимает и держится за шею парня, как за спасательный круг. Мракоборец гладит его по рыжим волосам. Субин видит лишь лицо Ёнджуна, но его слезящиеся глаза обращены к лицу Сокджина, а губы неестественно дрожат. Неестественно для Ёнджуна. Субин вообще впервые видит его плачущим и смотрящим на другого человека в таком уязвлённом состоянии.

Если взгляд, которым Ёнджун смотрит на Сокджина, можно определить как влюблённость, значит ли это, что Субин тоже может смотреть так на Бомгю? Этого ли он испугался тогда? Но почему? Почему ему была так невыносима сама мысль, что Субин влюблён? Неужели он не чувствует того же? Нет, но Субин тоже не влюблён в Бомгю. Он бы тогда точно понял, что это случилось. Это ведь можно сразу понять, разве нет? Мелкие иглы вонзаются в сердце Субина, и оно начинает больно колоть. Он отходит от стеллажа, раздумывая о словах Ёнджуна и своих чувствах.

— Прости меня, лисёнок, я так занят, что не могу найти времени для тебя, — слышит Субин тихий, но достаточно громкий голос мракоборца, чтобы он смог его уловить.

Субин останавливается, теряясь в любопытстве, что ответит на это Ёнджун. Он никогда не подслушивал чужие разговоры, поэтому начинает нервничать. Сердце грохочет в груди.

— Я понимаю, — отвечает гнусавый и потеплевший голос; слышится шмыганье носом. — Мне и самому стоило быть терпеливее.

Наступает небольшая пауза, заполняемая шмыганьями слизеринца, приглушёнными разговорами других студентов и недовольным бормотания библиотекаря за своим столом. Субин медленно и тихо заходит за соседний стеллаж и опускается на пол. За книгами его не видно, но он всё равно чувствует себя неуютно, так как становится свидетелем разговора не для чужих ушей. Звуки поцелуев заставляют его пятую точку сильнее прижаться к полу.

Он прикрывает рот рукой, когда ему становится ещё хуже от подслушивания чужого интимного момента. В его мыслях ещё не до конца устаканилось то, что Ёнджун может смотреть на другого человека не холодно или пренебрежительно, будто человек — кусок настоящего дерьма, а тут ещё и поцелуи. Видимо, даже у таких гнилых людей есть чувства, отчего Субин морщится. Он всё равно не может ему сопереживать. Ёнджуну нет оправдания за его ненависть к таким, как Субин.

Субин прикусывает губу, зачёсывая пятернёй чёлку назад от вдруг раскрасневшегося от стыда лица и прилипающей кофты в подмышках. Судя по звукам, они отстраняются друг от друга, а затем Сокджин спрашивает мягким тоном:

— Что случилось? Почему тебя стали тревожить эти головные боли? Раньше они тебя беспокоили?

— Были, как у всех, но не такие острые, — отвечает Ёнджун, задумавшись. — Это второй случай, когда мне было настолько больно. Даже не представляю, с чем это может быть связано, если честно.

— А в последнее время у тебя не было провалов в памяти? — слышится спокойный голос Сокджина, но с такими нотками, как будто он допрашивает кого-то, играя роль хорошего мракоборца.

Похоже, Ёнджун не замечает этого в его тоне. Субин ничего не услышал. Возможно, слизеринец кивнул или покачал головой.

— Может, случайно не знаешь человека, кого беспокоила бы такая проблема? — снова спрашивает тот, а Субин хмурится от нахлынувшего его негодования. Как он может спрашивать об этом сейчас?

— Провалы в памяти? — переспрашивает Ёнджун.

— Да. Может, кто-то из твоих знакомых или друзей? — как можно осторожнее спрашивает Сокджин.

— Не припоминаю, — хмыкает Ёнджун. — Сокджин, почему ты интересуешься об этом? — В его голосе слышится горький укол. — Ты опять подозреваешь меня в чём-то?

— Нет, лисёнок, просто хочу помочь тебе, — произносит тот утешающим голосом, а затем улыбается.

Дальше Субин не слышит, о чём они говорят, так как спешит покинуть библиотеку, чтобы не становится свидетелем чего-то ещё. Ему достаточно этого дерьма.

Пока он спешит в свою комнату, его сердце всё ещё быстро стучит от всего услышанного и своего неэтичного поведения. Ему хочется выкинуть из головы их разговор и звуки поцелуев, но даже лёжа в кровати с закрытыми глазами, он представляет у себя в голове студента и мракоборца, где они обнимаются и с теплотой смотрят друг на друга. У Субина сердце сжимается от этого, ведь даже у такого мерзавца, как Ёнджун, есть человек, на которого он может смотреть с нежностью. А у Субина есть Бомгю, который оттолкнул его, и теперь он не уверен, являются ли они друзьями.

Лишь в беспокойном сне, где главные герои — Сокджин и Ёнджун, он слышит тихий шорох и скрип соседней кровати.

Так и прошёл Хэллоуин в этом году.

***

Бомгю чувствует тяжесть в теле, когда просыпается рано утром. Встав с кровати, он кидает быстрый взгляд на соседнюю, полог которой открыт. Субин спит на спине с приоткрытым ртом и громко сопит. Бомгю трёт заспанные глаза и отворачивается от него, чтобы быстро пройти в ванную комнату, где он споласкивается под душем и чистит зубы. После этого он выходит, в спешке одевается и нагружает рюкзак учебниками. Он стремительно выходит из комнаты, тихо прикрывая за собой дверь, чтобы Субин не проснулся. Бомгю заходит на кухню и садится за стол. Ему через пару минут приносят сырой стейк и свиную кровь в стакане. Бомгю сразу же набрасывается на стейк, забывая о всех правилах приличия, и начинает есть руками. Он откусывает большие куски и запивает всё кровью, заполняя желудок сырым мясом и солоноватым «напитком». Эльфы бросают на него брезгливые взгляды и прикрывают рты от подступающей тошноты.

Бомгю плевать: он слишком голоден, чтобы есть вилкой и разрезать на куски сырое мясо. Вытерев губы и пальцы салфеткой, он покидает кухню, чтобы пойти в совятню. Мама должна была отправить вместе с совой фотоаппарат, который она, к слову, смогла починить. Точнее, она заменила какую-то деталь на другую какую-то деталь. В письме она писала, что именно, но Бомгю понятия не имел, что это значит, поэтому даже не стал вчитываться в название запчасти. Мама — его настоящий герой, который не носит плащ.

Бомгю прячет руки в карманы мантии и дрожит от холода, пока направляется в совятню. Температура теперь опускается до нуля и минус десяти, поэтому его кончики ушей и нос краснеют, когда он добирается до нужного места и находит мамину сову. Он не дожидается утренней почты, чтобы поскорее вручить Тэхёну его фотоаппарат.

Последние три недели он всё чаще проводит время в Выручай-комнате вместе с остальными членами Клуба неудачников. Он с ними не общался, но нашёл кое-что интересное в той комнате, что сильно радовало его. В Выручай-комнате он не может слышать через стены, поэтому чаще всего наслаждается тишиной и тихими перешёптываниями студентов, находящихся там. Это одна из причин, почему он так редко появляется в комнате, а вторая причина кроится, конечно же, в Субине.

Бомгю подходит ближе к сове матери и гладит её по голове. Та довольно прикрывает глаза и вытягивает лапу, к которой прикреплён небольшой мешочек. Бомгю развязывает узел, затем достаёт из кармана палочку и направляет её на миску.

— Агуаменти, — произносит он, и из конца палочки выходит небольшая струйка воды.

Сова с благодарностью ухает и жадно пьёт воду из миски. Бомгю с улыбкой касается её макушки и снова гладит в знак благодарности. Сова упархивает из совятни, а Бомгю выбегает следом и с небольшой грустью смотрит на улетающую птицу, которая скоро будет дома. Он стоит так, глядя на птицу в небе, пока не начинает чувствовать, как холодный воздух больно щиплет нос и кончики ушей. Он шмыгает озябшим носом и скорее идёт в замок, чтобы согреться и вручить фотоаппарат Тэхёну.

Пока Бомгю был в совятне, студенты уже подтянулись на завтрак. Ему не составляет большого труда отыскать среди студентов когтеврана Тэхёна. Его очки сползают с носа, и тот постоянно их подтягивает с помощью среднего пальца, лениво зачерпывая овсянку ложкой. Бомгю трансформирует небольшой фотоаппарат до обычных размеров и делает шаг в сторону стола когтевранцев.

Женский хрипловатый голос окликает его сзади, заставляя замереть с фотоаппаратом в руке. Бомгю оборачивается и встречается с потускневшими карими глазами слизеринки. У неё болезненно бледное лицо, под глазами глубокие тени, а в уголках глаз — мелкие морщины, будто кем-то нарисованные на белой, словно полотно, коже.

Бомгю не сразу узнаёт Рюджин. Теперь она лишь отдалённо походит на себя прежнюю, будто это её блёклая и невзрачная копия. У него в груди что-то больно стреляет — она напоминает самого Бомгю.

Рюджин кивает головой в сторону от Большого зала и разворачивается. Бомгю вешает увесистый фотоаппарат на шею и думает, что шея Тэхёна, должно быть, очень крепкая, раз он постоянно носил его. Он слышит возгласы позади себя и оборачивается. Рюджин тоже слышит шум, останавливается и поворачивает голову, чтобы посмотреть, что там происходит. С потолка падают многочисленные листовки.

Снова.

При виде них у Бомгю нутро сжимается от жгучей ненависти. Он хватает листовку, но не успевает её прочитать, как Рюджин выхватывает у него её и пробегается глазами по строчкам, становясь с каждый прочитанным словом всё мрачнее и мрачнее. Она встаёт в проёме Большого зала и взмахивает палочкой. Листки создают вихрь, а затем вспыхивают в воздухе ярким огнём и становятся пеплом, что вызывает ещё большие восклицания у студентов. Они начинают кашлять и чихать, стряхивая с волос и школьной формы пепел.

— Меня тошнит от этого, — слышит Бомгю угрюмое шипение Рюджин. — Твой дружок совсем уже, — произносит она, обернувшись к нему.

— Мой кто?! — изумлённо спрашивает он, глядя на пасмурное лицо Рюджин, затем переводит взгляд за её спину, где продолжается суматоха. Он не заметил Субина, когда вошёл, и сейчас его там нет.

— Я хотела об этом поговорить. Пошли. — Она комкает в руке листок и заставляет его вспыхнуть и исчезнуть, будто его никогда и не существовало. — Давай выйдем из замка.

Бомгю кивает. Они молча идут вместе по вестибюлю. Бомгю бросает угрюмые взгляды на бледное лицо Рюджин всё ещё не в силах смириться с тем, что она стала такой, как он. Но это предстоит ещё узнать. У Бомгю остаётся надежда, что Рюджин лишь пристрастится к сырому мясу — обычно после царапин такое случается, необязательно, чтобы она становилась оборотнем.

— Когда тебя выписали? — интересуется он, когда они выходят из замка.

Бомгю приходится спрятать и без того холодные руки в карманы мантии. Усилившийся холодный ветер чуть не сбивает с ног, на покрасневший нос опускается снежинка и сразу же тает. Бомгю поднимает голову. Из тяжёлого серо-синего неба опускаются первые в этом году снежинки. Он тут же опускает голову, не давая крошечным кристаллам упасть на его мёрзнущее лицо. Он сосредотачивает свой слух на свободном ветре, свистящем ему прямо в ухо незамысловатую мелодию. Они подходят к скамейке, но никто не решается сесть из-за холодной поверхности.

— Вчера вечером, — произносит она, шмыгая носом. — Не лучшая была идея выйти на улицу, — бормочет она себе под нос, но Бомгю всё равно улавливает её слова чувствительным слухом.

Бомгю хмуро оглядывает её лицо, покрасневшее от холода, и начинает дрожать ещё сильнее.

— Что ты имела в виду, говоря про «дружка»? — наконец спрашивает он вопрос, который не даёт ему покоя.

— Почему ты не навестил меня? — вместо ответа спрашивает Рюджин.

Бомгю подходит чуть ближе к ней и натягивает на её голову капюшон, чувствуя тягостную вину. Он даже не имеет права прикасаться к ней или находиться рядом после случившегося. Он натягивает на себя капюшон тоже, но это не сильно помогает, зато ветер уже не так сильно обжигает лицо и уши.

— Я… — тихо произносит Бомгю, опуская взгляд на свои и чужие ботинки, — мне было страшно, что с тобой что-то случилось серьёзное.

— Случилось, — коротко отвечает Рюджин, будто она уже со всем смирилась. — Я чувствую эти изменения. Как ты всё это выносишь?

— Никак. Хочу спрыгнуть с Астрономической башни.

— Позитивное мышление… — усмехается Рюджин, впервые почувствовав приятное чувство внутри, а не раздражение или апатию. Бомгю улавливает её изменившееся настроение и становится менее напряжённым. — Тогда продавец мне ничего путного не сказал. Она лишь сообщила, что может спросить владельцев, которые обычно находятся в Косом переулке. Может, они кого-нибудь могут вспомнить, кто покупал там исчезающие чернила. Я попросила прислать мне письмо с ответом. Она, конечно же, удивилась, что я указала Хогвартс, но не стала спрашивать. И ко мне вчера прилетела сова.

— Что она написала? — Бомгю чувствует, как снова поднимается тревога.

— Она написала, что в августе несколько студентов покупали исчезающие чернила и одно из описаний очень подходит под описание Субина: тёмные волосы под горшок, хмурый, почти убийственный взгляд и высокий рост. Никого не напоминает?

— Это ещё ничего не значит! Да под это описание подходит каждый пятый! И тем более ты не проверила остальных студентов, которые покупали те чернила. Как они выглядели?

— Возможно, я сделала неправильные выводы, — произносит она с усталым вздохом. — Просто присмотрись к нему, ладно?

— Субин не может этого сделать, — отрицает Бомгю, чувствуя, как грудь сдавливает от неприятия. — Мы должны отнестись к этому критически, Рюджин.

— Я рада, что ты так защищаешь своего друга, ведь я сама сравнивала почерк Субина и анонима, — произносит Рюджин, стараясь звучать спокойно и трезво. — Но повторюсь, присмотрись повнимательней.

— А что, если кто-то использовал трансформацию, как ты использовала на нас тогда? — Бомгю становится трудно дышать от переполняющих его эмоций, а от холода уже закоченело всё тело. — Кто-то, может, хочет его подставить!

— Я не могу исключать такой вариант, — хмурится Рюджин, прислушиваясь к словам Бомгю, в которых есть смысл.

Бомгю молчит какое-то время, кусая нижнюю губу. Видимо, ему ничего не остаётся, как извиниться перед Субином за свой срыв, за своё игнорирование. Вместо Субина он бы не стал прощать его, но это — Субин. На самом деле он самый простой человек из всех, которых он знает. А знает он его лучше, чем кто-либо.

Он взглядывает в бледное лицо, и сердце Бомгю сжимается с болью.

— Зря мы вообще потащились тогда в Хогсмид, Рюджин… Посмотри, что я с тобой сделал…

— Нет, Бомгю! — резко перебивает она его, разрезав снежный воздух своим восклицанием. — Ты не виноват. Ни в чём. Это я настояла на том, чтобы мы туда пошли, это я побежала спасать мракоборцев и местных. Ответственность лежит только на мне.

— Думаешь, от этого мне легче? — Бомгю качает головой. Ему хочется как-то утешить слизеринку, но он не знает как.

— Не хочу больше ничего слышать, Бомгю. Давай вернёмся в школу. Я замёрзла, чёрт возьми!

Замёрзший и продрогший до костей Бомгю возвращается в Большой зал. Он подходит к Тэхёну со спины и тыкает его в плечо. Тэхён вздрагивает от внезапного прикосновения и поднимает голову, встречаясь с покрасневшими после улицы и ветра глазами Бомгю, а затем его взгляд падает на фотоаппарат. Его большие глаза округляются, становятся почти такими же, как и объектив камеры. Затем он снова смотрит на Бомгю. Бомгю не видит его глаз из-за отсвета на круглых линзах, но замечает поднявшиеся уголки губ, а затем и обнажившиеся зубы с острыми верхними и нижними клыками. На его щеке появляется выемка. Бомгю хочет отвести взгляд от смущения чужой реакцией, но, как загипнотизированный или просто идиот, откровенно пялится на его улыбку с идеально белыми и ровными зубами.

— Ты его починил? — спрашивает Тэхён, поднимаясь с места, наконец заставив Бомгю выйти из кратковременного оцепенения.

Теперь Бомгю видит его удивлённые и сияющие глаза, от которых его сердце почему-то пропускает удар. Может, в них столько жизни и задора, каких нет в его глазах. Бомгю качает головой из стороны в сторону с едва заметной улыбкой.

— Нет, моя мама починила. — В его голосе звучат нотки гордости.

— Твоя мама? — переспрашивает Тэхён, а его брови поднимаются. — Твоя мама просто чудо.

— Ну… она и есть чудо. — Теперь в его голосе слышится тепло.

Бомгю убирает фотоаппарат с шеи и нацепляет его на шею Тэхёна. Тэхён слегка теряется от этого жеста, а его щёки вспыхивают при случайном прикосновении ледяного пальца Бомгю к тёплой шее, и по спине пробегают мурашки. Заметив румянец на щеках Тэхёна, Бомгю быстро убирает руки и сам моментально вспыхивает впридачу с ушами. Он отступает на шаг назад, услышав тихий смешок. За ними всё это время наблюдал Хюнин Кай, сидящий на скамейке и закончивший свой завтрак.

— Я пошёл, — сдавленным голосом произносит Бомгю, глядя не на Тэхёна, а в пол.

— Стой, — останавливает его Тэхён. Бомгю поднимает на него взгляд, подавляя в себе появившееся смущение, и приподнимает бровь. — Можно я тебя сфотографирую? Просто хочу запечатлеть человека, который вернул мне веру в человечество. — Он издаёт смешок, включая фотоаппарат.

Бомгю чувствует себя немного неуверенно от вопроса, но всё же кивает. Тэхён сияет ещё ярче и готовится сфотографировать гриффиндорца. Бомгю ощущает стеснение и скованность и совершенно не знает, как позировать, поэтому натягивает улыбку и поднимает пальцы в жесте «пис». Он слышит негромкий щелчок и опускает руку. Тэхён смотрит на дисплей, его брови медленно поднимаются, а затем он переводит округлившиеся глаза на Бомгю. Бомгю подходит ближе, чтобы посмотреть, что не так с фотографией, чувствуя внезапное волнение из-за близости когтевранца. Неловкие мысли тут же отпадают, а на близость становится плевать, стоит только увидеть себя на фотографии.

— Я удалю, если хочешь, — слышит Бомгю тихий утешающий голос Тэхёна рядом с его ухом.

Бомгю кивает, глядя на своё лицо на фотографии. В объектив смотрит настоящая его сущность с золотистыми глазами и вертикальными тонкими зрачками, которые слегка отсвечивают на камере. Лицо полностью покрыто короткой шерстью, а лёгкая улыбка превратилась в жуткий оскал, от которого волосы встают на затылке.

— Да, Тэхён, удали, пожалуйста, — тихо произносит он, поднимая голову над камерой и становясь сумрачнее, чем до этого.

Он отходит от него, внезапно снова чувствуя себя ужасно, и, натянув наушники, спешно покидает Большой зал.

— Мне его так жаль… — произносит Кай севшему на скамейку рядом Тэхёну грустным голосом. — Не представляю, что он чувствует.

— Сейчас всем непросто. Даже не успел поблагодарить, — произносит Тэхён, тоже сопереживая Бомгю. Его погрустневший взгляд падает на пепел, который некоторое время назад был ещё листовкой с мерзким содержанием. — Надеюсь, не так много людей видели содержание «очередной новости» от анонима.

— Я тоже надеюсь, — со вздохом отвечает Кай, смотря на поднимающиеся клубы молочного пара в своей кружке с тёплым чаем. — Откуда этот аноним вообще узнал об отношениях Ёнджуна и того мракоборца? Поставить бы его на место.

— Это точно. — Тэхён смотрит на профиль Кая, чувствуя, как сердце сжимается при виде его нахмуренных бровей и проявившегося румянца, судя по всему, из-за злости. — Он обязательно получит своё, не переживай.

Лёгкая рука Тэхёна опускается на широкое плечо Кая и сжимает его, пытаясь хоть как-то утешить, но в глубине души он понимает, что уязвлённую гордость не так-то просто утихомирить. Кай ведь тоже пострадал от анонима. Хотя он и не показывает, что это его как-то задело, Тэхён уверен, что он переживает не меньше, чем Адам. Для Тэхёна та новость тоже стала открытием, как и для всех студентов, но ему всё равно, какого пола любовь его одержимого травологией друга.

Когтевранец выпрямляется, его взгляд смягчается, и кровь отливает от лица. Он поворачивает голову к Тэхёну и кивает, соглашаясь с его словами.

— Скоро прозвенит колокол, давай уйдём отсюда, — произносит Кай и встаёт с места, беря сумку со скамейки.

***

Серебристые лучи полной луны проникают в кабинет молодого мракоборца. Время уже близится к полуночи. Он закрывает верхний выдвижной ящик с документами и встаёт, закончив на сегодня с делами. Повернувшись к окну, он смотрит на большую и яркую луну, находя её невероятно чарующей, притягательной и довольно опасной. Пару лет назад он смотрел на такую же величественную луну, лёжа на спине и истекая кровью в лесу. В тот день он потерял ногу на половину голени во время одной из миссий по поимке преступника. Тогда, несмотря на шок, его мысли не были спутаны, а разум не был затуманен — он ясно осознавал, что может погибнуть. Смерть наступала на него, выдыхая ему в лицо своим морозным дыханием, и Сокджин не мог ничего сделать. Но вдруг он провалился в небытие и проснулся уже в больнице Св. Мунго, будто по щелчку пальцев. Видимо, тогда не пришло его время.

Трость Сокджина стучит по винтовой лестнице, когда он поднимается в свою спальню, чтобы расслабиться и отдохнуть до завтрашнего утра. Он садится на край кровати, снимает протез и кладёт его рядом с тумбочкой. Взгляд останавливается на культе левой ноги. Он ненавидел этот «огрызок» своей ноги, ненавидел, что стал таким, но парень, любящий вафли со взбитыми сливками, заставил полюбить себя даже такого. Он всё равно оставался Ким Сокджином, даже без своей ступни. В глазах появляется тепло от воспоминаний и возбуждённый блеск. Тогда он впервые узнал о необычном фетише Ёнджуна и увидел его во всей красе. Он кладёт палочку рядом с собой, переодевается в пижаму и ложится на спину, думая о рыжих волосах, слегка вздёрнутом носе и глазах с лисьим прищуром.

«Я настоящая свинья. Нужно завтра перед ним извиниться как следует. Я то и дело, что игнорировал его всё это время и допрашивал как преступника», — проносится у него в голове, а с губ срывается вздох сожаления.

Слышится скрип двери в темноте. Сокджин резко поворачивает голову, похолодев от страха и неожиданного звука. Его реакция потрясающая, но у вошедшего человека она оказывается не хуже. Рука Сокджина не успевает коснуться палочки — она отлетает в сторону. Слышится её удар о деревянную поверхность, слабое дыхание вошедшего и шелест одеяла Сокджина, падающего на пол. Мракоборец вскакивает на здоровую ногу, и резкая режущая боль пронзает его грудную клетку.

Он смотрит на свою грудь и видит тёмное пятно, образовавшееся на синей пижаме поперёк неё. Стиснув зубы от боли, он прикасается к грудной клетке и с паническим ужасом ощущает, как из него вытекает горячая и густая кровь. Во рту чувствуется металлический привкус. Он поднимает голову, чтобы взглянуть на осветившееся лицо в свете луны вошедшего. Лицо Сокджина искажается от боли, рот открывается, чтобы что-то сказать, но его тело с грохотом падает на пол. Потухающий взгляд устремляется на чарующую, притягательную, но опасную луну.

В этот раз смерть не отпускает его и забирает с собой.