Конечно, он — последний человек, с которым Ибара хотел бы проводить свободные минуты. Но чем теперь, когда с группой уже (почти) решено, визит к кроликам отличается от работы? И цель у них вполне рабочая.

— Кофе отвратительный, — скривив одни губы, ругается Хиёри. Но, стоит ему отставить чашку, по лицу его расплывается хитрая улыбка, а в голос возвращается наигранная радость: — Если продолжишь молчать о том, зачем привёл меня, я вылью его тебе на голову.

— Предпочитаю пить ртом, — не менее пугающе улыбается Ибара. — Вы же слышали, что руководство планирует собрать новую группу? 

— Конечно. Слухи быстро расходятся.

— Организацию поручили мне. Я хотел посоветоваться с вами — думаю, у вас лучшее понимание концепта, который меня интересует.

Хиёри картинно округляет глаза и срывается на хохот. Боковым зрением Ибара ловит не только странные взгляды посетителей, но и чуть напуганные лавандовые глазки из-за стойки. Сегодня он и остальные кролики в ретро костюмах с узкими прямыми шортами до колен и широких рубашках с воротом. Цвета одежды у всех разно-кремовые, но главный элемент — белый фартук с рюшами — у всех один. 

При Хиёри Ибара не решился поздороваться с Хаджиме хоть немного по-дружески. За этим бы сразу последовала… реакция. Бурная и преждевременная.

— Хочешь со мной посоветоваться? Я столиком не ошибся?

— Как бы вы описали концепты ведущих групп COSPRO? — осторожно начинает Ибара. Хиёри задумывается.

— У Eden — сексуальный, у Crazy:B — дерзкий, у Valkyrie… викторианский? — Ибара впервые слышит такое описание. — Думаешь, я забыл наши группы?

— Хорошо, — вздыхает он, поправляя очки. Как же сложно аккуратно подвести к теме разговора и отклониться от преждевременных выводов. — А что вы думаете насчёт милого концепта?

Хиёри картинно изгибает бровь и явственно совершает логические махинации. Закончив, он бросает взгляд вслед официанту и решает, что всё понял. И построил стратегию. Вот он — профи в работе с Ибарой.

— Милый? Всё-таки не зря меня позвал, — подтверждает он для себя. — Хочешь милую группу? Я ведь отвечаю за милоту в Eden, так что спрашивай. Нашёл кого-то?

— Присматриваюсь, — врёт Ибара. Хиёри ему не верит. — Пытаюсь выстроить потенциальную стратегию. Скажите, в чём преимущество милашек?

— Ну да, ты сам в жизни не додумаешься, на это ты не способен, — кивает Хиёри. Ибара скрипит зубами. И почему унижение — плата за помощь этого зазнайки? — Никакое актёрство не убедит фанатов, что ты милашка. Потому что главный секрет — честность. Особенно в светлых чувствах.

Вот и первое откровение. Всё-таки Хиёри прав — с таким Ибара сталкивался редко. Но в случае с Его Высочеством правило явно даёт сбой.

— Посмотри на этих официантов. Они же не притворяются. Вон тот милашка, — Хиёри показывает на самого недовольного кролика, — с таким вожделением смотрел на моё пирожное, хоть и хотел это скрыть. Вон тот, — тычет на энергичного официанта, — скачет между столиками весь день, даже со стаканами на подносе. В нём как будто слишком много радости, понимаешь? И тот, за кассой, — на Хаджиме Ибаре приходится обернуться, — теряется, стоит встретиться с ним взглядом. Он не умеет скрывать уязвимость. Эти крольчата такие открытые и невинные, что хочется сжать их, как плюшевых мишек. Или разорвать на куски.

Оба гостя долго смотрят на Хаджиме, но тот, к счастью, слишком занят заказом, чтобы занервничать. Разорвать на куски — куда ближе Ибаре, чем затискать. Но какие это песни надо писать, чтобы будить в зрителях тягу к насилию?

— Честные люди могут быть айдолами? — полуспрашивает Ибара, забыв оторвать взгляд от Хаджиме. Под наблюдением врага — фатальная ошибка. В Хиёри тоже немало змеиного. Нужно собраться.

— Так вот какие тебе нравятся, — громко тянет тот, откидываясь на стуле. — Правда я думал, мы мальчиков ищем.

— Это парень.

Хиёри пытливо, прищурившись, исследует его лицо. Ибаре даже приходится сделать усилие, чтобы выверить угол изгиба улыбки. Лучезарно фальшивой.

— Так ты его уже присмотрел! А остальных? — Из кухни вылетает последний кролик с беспокойным лицом и тремя блюдцами в двух ладошках. Хиёри не стесняясь тычет в него пальцем. — Дерзкий милашка, милый и послушный милашка, серьёзный милашка и активный милашка. Здорово же?

Желание поспорить просыпается в Ибаре раньше воспоминаний о планах. Ведь он думал о том же. Значит, в милоте что-то понимает.

— Слишком идеальная картина.

— Но на неё можно опираться. 

Хиёри спешно поднимается и рывком врезается в Хаджиме. Специально. Ибара поражается одному: как он смог облить только официанта?

— И-извините! — бормочет бедный Хаджиме. Он выглядит растерянным, будто перед ним взорвалась кофемашина. — Вы не поранились?

— Это ты облился, — напоминает Хиёри бесстыдно. Он оценивает мальчика с ног до головы и улыбается. — Личико у тебя милое. Не описался бы только на сцене. 

Хаджиме явственно теряет логику мысли. Но на всякий случай боится — делает пару шажков назад. И не зря.

— Но что-то же в тебе есть. Ну ладно. Посмотри, весь фартук грязный. Пора бы переодеться, не думаешь? Порадуешь гостей?

К моменту, когда ужас захватывает выражение Хаджиме, Ибара вмешивается. Вот и результат ранних выводов. Сам не замечая, он встаёт между ними, снова — как рыцарь. Но он в этой должности не единственный.

— Будете приставать к официантам — отправим за дверь! — перебив Ибару, высоким голоском гремит Назуна Нито — тот самый третий из Valkyrie. Хиёри расшифровывает милый акцент, но и бровью не ведёт. 

— Приставать? — он округляет глаза. — Я и не думал. Жаль, что ты сам не можешь защититься. Вообще-то я всего лишь хотел предложить вам обоим пройти прослушивание. И друзей берите, — Хиёри прицельно оборачивается и встречается взглядом с готовыми к бою официантами. И милые, и устрашающие. — Ибара, дай визитку.

— Вы спутали меня со своим слугой, — улыбается тот, протягивая четыре карточки Назуне. — От имени Eden и COSPRO приносим извинения за доставленные неудобства. Его Высочество немного занесло, не принимайте близко к сердцу.

Он целится взглядом в Хаджиме и встречает понимание. Ярая защита вполне успокаивает мальчика. 

— Тогда я пошёл. Ещё увидимся.

Официанты и Ибара молча провожают Хиёри взглядом и переглядываются. Правда, брови Назуны так и остаются сдвинутыми.

— И что это было? — наступает он на Ибару. Ругательства так и прут из него, но встречают отчаянное сопротивление. Нельзя же ругать спасителя. 

— Нии-чан, всё нормально, — тихо вступается Хаджиме. 

Слова Хиёри явно расстроили его, но он вернул дружелюбную улыбку. Хоть и не такую яркую. Оба — слишком легко читаются. Если не предполагать, что они хорошо притворяются. Но ведь милашки так не могут?

— Нет, вы правы, мой коллега поступил невежливо. Я возмещу весь ущерб, — Ибара ещё раз осматривает облитый фартук и продолжает, пока Хаджиме не стал отказываться: — А что касается прослушивания, дата ещё не назначена. Когда всё выяснится, я свяжусь с тобой, Хаджиме-кун.

Парень кивает почти радостно. Но эта решимость пугает Назуну. Может, ловит паничку с воспоминаний о сцене? Не в интересах Ибары, чтобы он рассказывал Хаджиме о подноготной айдольства.

— Я вернусь за столик. Посчитайте мне и этот кофе, — он указывает на грязный фартук.

Теперь Назуна не даёт Хаджиме возразить. Ибара издалека слышит аргументы в пользу того, что Хиёри — сволочь, и с упоением соглашается. 

Конечно, он просто хотел задеть Ибару и заодно испытать возможных кохаев. О произошедшем с Хаджиме он не знает. Но было бы крайне мило с его стороны не звать на прослушивание в группу, о создании которой знает один Ибара. Безрассудный, как всегда.

Хотя… может, это толчок, гарантия, в которой он и нуждался? Он никогда не был нерешительным, но теперь сомневается. Даже когда понял всю ценность милоты. Что ещё нужно? 

Да, в принципе, ничего. Выбрать день прослушивания.

***

Первым в студию заходит Назуна. Твёрдым шагом он прокладывает дорогу ушастым официантам, не позволяя им и слова сказать без его разрешения. Вот они — повадки сильного лидера, достойного противника Ибары. Маленькую колонну замыкает не менее маленькая девушка — та самая менеджерка. Ещё в кафе Ибара на всякий случай усмотрел на бейджике: “Андзу”. Она решительно тянет за собой дверь, но та не закрывается. За ней заходит Хиёри, чему не радуется никто из присутствующих.

— Я послушаю, — тихо поясняет он Ибаре, плюхаясь на одно из кресел у стола звукорежиссёра. “Лишь бы только слушал”, — молится тот. 

— Добро пожаловать в COSPRO! — звонко объявляет Ибара, воруя чужие взгляды. — Не волнуйтесь, чувствуйте себя свободно. Подождать своей очереди можете на диване. Вы уже успели осмотреться? После прослушивания сочту за честь стать вашим гидом по этажам главного здания COSPRO.

Четыре пары глаз тут же с восхищением разбегаются по стенам, по комнате звукозаписи, по микшеру и кожаному дивану. Но садиться никто не решается. Один Назуна скептически полосит по бумажкам на краю стола. С порога — в бой.

— Мы пришли на прослушивание и сегодня ничего подписывать не будем, — чеканит Назуна, ткнув Ибару в грудь. Тот и бровью не ведёт.

— Конечно-конечно!

Только теперь официанты умещаются на диване. Тесно, но их крошечность вполне спасает положение.

Честно говоря, Ибара не ожидал кроличьих укусов прямо с порога. Назуна и правда скептически смотрит на возможность вернуться на сцену. Ну, или в COSPRO. Может, не стоило слушать Его Высочество и позвать только Хаджиме? Бывалым айдолам трудно противостоять. Хоть и не невозможно.

— Давайте представимся, — Ибара возвращается к воодушевлению. — К вашим услугам сегодня вице-президент COSPRO, Саэгуса Ибара, — в дополнение он салютует, на что пара кроликов вздрагивают. — Прошу теперь представиться вас.

Конечно, он знает каждого из официантов. Их имена, возраст, последнее место учёбы, состав семьи, социальные сети. Даже характеристики личности собрал. В особенности про Назуну — его личное дело и так хранится в агентстве. И, конечно, Ибара раскопал информацию на всех работников кафе — на менеджерку тоже. Проверим, насколько совпадёт с их словами.

— Тогда я начну, — лидер рывком поднимается с места и с тем же странным акцентом провозглашает: — Я Нито Назуна. Бывший участник Valkyrie. Пришёл сюда, чтобы защитить друзей от… неоправданных решений. И плохого влияния.

Он плюхается на место и опускает вокруг себя молчание. Официанты явно смущаются от резкого представления, но Ибара держит на лице дежурную улыбку. А в руке — планшет. Новой информации не поступило.

— Меня зовут Маширо Томоя, — встает парень рядом, тот самый с серьёзным взглядом. — Если честно, я пришёл за компанию. Не думаю, что во мне есть что-то особенное, тем более для айдола. Но хочу поддержать друзей.

В глазах остальных Ибара замечает ярое несогласие со сказанным. В том, что Томоя придёт, Ибара не сомневался. Собранный, уверенный, компанейский — такую характеристику дали информаторы. Значит, он придёт как минимум поддержать друга детства, Хаджиме. Раз были везде вместе столько лет, то и теперь останутся.

— Тенма Мицуру, — вскакивает следующий, шумный и энергичный. — Я люблю бегать. Не знаю, получится ли у меня петь, но я постараюсь!

И не менее резво садится. Признаться, в случае с Мицуру Ибара даже задумался, стоит ли вот так звать мальчиков с улицы, без подготовки и большого желания стать айдолами. Он будто не совсем понимает, где находится и что его ждёт. Но стоит Ибаре услышать громкий голос и отметить крепкие ноги Мицуру, сомнения утихают. Выносливость и сила — важные качества.

Единственное — с большой натяжкой он может назвать мальчика милым. Ну, субъективно. Скорее весёлым или энергичным. Хотя, если действовать по схеме милота равно открытость, честность, то мало кто ему уступит. Да и Хиёри чуть не хихикает, глядя на него. 

— Меня зовут Шино Хаджиме, — наконец едва слышно начинает последний. В пальчиках он сжимает край футболки, а взгляд опускает прицельно в пол. — Большое спасибо за приглашение! Я постараюсь показать всё, на что способен.

Хаджиме мельком бросает взгляд на Ибару, но, поняв, что тот безотрывно пялится на него всё это время, быстро отворачивается и не сразу садится. Нужно дать ему привыкнуть к постоянному наблюдению. Это ведь часть жизни айдола. И да, только поэтому Ибара не спускает с него глаз. Убрать хищность во взгляде он забывает, но Хаджиме её будто не замечает. В отличие от Назуны. И ещё одной гостьи.

— А вы не представитесь? — просит её Ибара. Девушка привстаёт с подлокотника. Взгляд у неё невыгодно боевой.

— Я их менеджерка, можно просто Андзу. Вы оторвали моих официантов от работы, и близнецам приходится вывозить там одним. Поэтому я хочу проследить, что всё это не обман. И ещё я рассматриваю сотрудничество с кафе, если ребята дебютируют.

Под тихие смешки Хиёри Ибара берёт у неё визитку. Всё то же самое он видит на экране планшета. 

— Конечно-конечно, обсудим это в случае подписания договора.

Теперь есть два пути: разделить и уговорить всех в отдельности либо убедить Назуну Нито, что сделка выгодна всем. Хаджиме, кажется, уже согласен. Это, конечно, плюс, но почему-то один он ощущается как полная победа. Рано позволять чувству завершённости победить — нужна цель, чтобы сражаться. Три цели.

— Что ж, перейдём к прослушиванию? — Ибара указывает в сторону двери в студию. — Прошу пройти…

— Погодите, — голос Назуны разрезает воздух и чуть не выбивает из Ибары недовольный вздох. — Чтобы не тратить время, давайте сначала обсудим договор. У вас есть макет?

И тычет пальцем в бумажки на столе. Всё же Ибара его недооценил. Приходится подчиниться — тем более учитель вокала, который должен вести прослушивание, ещё не подошёл. Он запомнит ему это опоздание.

— Саэгуса-сан, можно вас? — тихо просит Андзу, кивая на дверь. 

Все четыре головки склоняются над договором, но больше внимания Ибара видит в глазах Назуны. Будто опечатки выискивает. Не меньшего интереса он ждал и от менеджерки, но та доверяет опыту айдола. Лидера они уже выбрали. 

— Слышала, это вы помогли Хаджиме-куну, — начинает она за дверью. Её враждебность явно поугасла, но не пропала совсем. Может, от Назуны питается? Постоят ещё — совсем подружатся.

— Повезло быть в нужное время в нужном месте, — отмахивается тот.

— Уважаю ваше решение отпустить того изврата, но, кажется, было бы лучше передать его полиции.

Ибара позволяет себе усмехнуться. Конечно, он и сам думал об этом. Но не ему ли знать, что всё не бывает так просто.

— Понимаю вас. Всем хочется чувствовать себя под защитой закона. Ведь не каждый понимает, что провокационные костюмы и доброе отношение сотрудников не дают никаких гарантий, — Андзу хмурится на яд в чужих словах. — Однако, по моему опыту, насилие, особенно не от лиц, наделённых властью, действует эффективнее долгих бюрократических процессов. Не думаю, что Хаджиме-кун был бы рад разборкам. И репутация кафе остаётся незапятнанной.

Андзу это не нравится, но она согласна. Ибара уверен, что Хаджиме и пальцем больше не тронут. С такой-то армией за спиной.

— Хорошо. Спасибо вам ещё раз. — Андзу недолго молчит, и Ибара позволяет ей решиться: — Он вам очень доверяет. Надеюсь, приглашение не будет ему в ущерб. 

Она долго и пристально высматривает в чужом лице реакцию, но ничего не находит. Страшно признавать, но даже если бы по его глазам можно было что-то понять, то её бы это не оттолкнуло. 

— И остальным тоже. Всё-таки, если вы заберёте моих официантов, кафе будет в убытке. Но совместная работа всё окупит, ведь так?

Не самое бесполезное предложение. В голове всплывают несколько вариантов, но нет смысла торопиться.

— Обсудим это в случае подписания договора.

В коридоре их ловит учитель вокала, и Ибара с радостью приглашает их с Андзу вернуться. Два кролика оставили попытки разобраться в сложных бумажках. Один из них — Мицуру — звонко смеётся на пару с Хиёри, пока тот рассказывает про лайвы. Назуна теперь держит карандаш и активно водит им по тексту. Только Хаджиме поднимает глаза от договора, когда Ибара возвращается. И тут же опускает снова.

Стоит представить учителя вокала, как Назуна тычет в листок тупым концом карандаша:

— Что значит “запрещено пользоваться личным мобильным телефоном в период стажировки”? 

— Вам выдадут персональные телефоны, разработанные для сотрудников компании, — поясняет Ибара. Официанты воодушевлённо переглядываются, но лидера это не трогает.

— Стажировка будет оплачиваться? — Ибара медлит лишь пару секунд, но Назуна и так понимает, что ответ отрицательный. — Это договор о формировании группы. Стажировка занимает полный рабочий день и выходные. Мы не сможем работать в другом месте. Так что стажировка должна быть оплачиваемой. И тут не указан период стажировки. 

Ибара улыбается и кивает. Он прекрасно помнит каждый пункт договора, но впервые видит, чтобы им уделяли столько внимания. Даже айдолы не подходят к его условиям так тонко. И дерзко. Кажется, как обычно, залить в уши пустыми обещаниями и сгладить углы не получится.

— Мы скорректируем этот пункт.

— Вы можете предоставить гарантии?

Прослушивание ещё не началось, а Ибара уже мечтает вернуться к работе. Любой другой. Стоит ли милота таких мучений?

— Я думаю, Ибаре-сану можно доверять, — вдруг тихонько говорит Хаджиме. — Он хороший человек.

Всего момент тишины и понимания. И — дикий хохот дорогого товарища по группе. Ибара вздыхает. Удивительно, что всё это время он молчал. А Хаджиме краснеет до кончиков ушек.

— Много людей с тобой не согласятся, — тянет Хиёри, смахивая слёзки. Лицо Назуны делается ещё подозрительнее.

“Спасибо, что упрощаешь работу”, — мысленно плюётся Ибара. Он заталкивает ругательства глубже и натягивает деловое выражение.

— Что ж, у нас не так много времени, так что предлагаю начать прослушивание. К правкам вернёмся позже.

Все косятся на Назуну — он не протестует. Учитель вокала занимает стул звукорежиссёра, а Хиёри и не думает уступать Ибаре. Так что приходится стоять. Меньшая из проблем.

Мальчики прослушиваются по одному, в том же порядке. Назуну слушают больше для галочки — он сам настаивает, что голос у него изменился после ухода из группы. Но замечаний к вокалу ни у кого не остаётся. Томоя звучит вполне уверенно, даже пару раз уточняет, как правильно петь. Инициатива — хороший знак. Мицуру вынуждает убавить звук микрофона, но этим приятно радует будущего учителя. Его просят держать ноту как можно дольше, и результат не разочаровывает. Даже Хиёри снисходит до похвалы.

От вида взволнованного Хаджиме сам Ибара будто хватает частичку волнения. По пути к микрофону бедный мальчик спотыкается, роняет наушники, пока кланяется в извинениях, и чуть не роняет стойку. Ещё с минуту уходит на дыхательную гимнастику. Приходится снова сделать микрофон громче. На первых же нотах голос Хаджиме явно дрожит.

— Давай ещё раз, — говорит Ибара в микрофон. Все тут же отвлекаются от Хаджиме. На него.  С остальными говорил только учитель. — Всё нормально.

Хаджиме кивает и делает два долгих выдоха. Учитель повторяет указания и играет мелодию. Дыхалки мальчика не хватает и на три ноты. Всё его лицо краснеет, на глаза наворачиваются слёзы.

— Хаджиме-кун, посмотри на меня, — командует Ибара. Тот легко подчиняется. — Представь, что ты в караоке.

Они долго смотрят друг на друга, пока Хаджиме не кивает. И даже после этого он пытается смотреть только на Ибару. Постепенно его голос выравнивается, становится громче. Ибара улыбается, и Хаджиме почти успокаивается. И звучит он не хуже, чем в караоке. А об уверенности Ибара позаботится лично.

***

После прослушивания вокала и танца коллективно решено отложить подписание договора на неделю. Видимо, Назуна недостаточно вчитался. Ну и ладно.

Конечно, во многом они не дотягивают до выпускников из школ айдолов. Но у них есть другое преимущество — дружеская связь и командный дух. А он решает много проблем. В дружеской атмосфере и репетиции идут легче.

После экскурсии остаётся один Хаджиме. Ему Ибара дарит ещё немного времени — на прослушивание он отвёл лишние полчаса. Хоть в этом и нет особой нужды. Но быстрое согласие кроликов и так экономит ему кучу времени на поиск концепта и других кандидатов, почему бы не отблагодарить за это? 

— Ибара-сан, я хотел сказать… — воодушевляется Хаджиме, но быстро угасает. Насильно. — Хотел поблагодарить вас ещё раз. Вы столько сделали для моих друзей и меня. Не знаю, смогу ли я когда-нибудь отплатить.

— Не думай об этом. Ты ведь и мне помогаешь.

Они идут в парк через пару домов от агентства. В будни тут почти никого — выбирай любую лавочку. Так они и делают, когда Хаджиме отказывается от лимонада из автомата. Ибаре звонят, но он не отвечает.

— Вы все время так заняты, — опять извиняется мальчик, вспоминая заодно его визиты в кафе. — Наверное, мало отдыхаете. Вы хорошо едите? Точно! — Он бьёт кулачком по ладошке. — Может, я мог бы вам что-нибудь приготовить? Я часто готовлю для семьи. Но если вы не любите домашнюю еду, ничего страшного.

Ещё готовить ему не хватало. Ибаре и самому сегодня нужно накрыть стол Его Превосходительству. В последнее время он стал отказываться от фруктов, нужно с этим что-то сделать. 

— Спасибо за беспокойство, я хорошо питаюсь.

Хотя попробовать его домашний обед тоже хочется. Как ни странно. Лучше сменить тему.

— Что думаешь насчёт договора? — возвращается Ибара к работе. — Можешь не отвечать конкретно. Если есть сомнения, я отвечу на все вопросы.

Хаджиме ойкает и снова сжимает край футболки. А Ибара терпеливо ждёт. Вот ещё одна странность — он дарит Хаджиме столько времени, сколько удостаиваются только члены Eden. И то — не всегда. Никакой логики.

— Я… если честно, я всё ещё сомневаюсь, что мне подходит быть айдолом, — тихо говорит мальчик. — Я так волновался на прослушивании, хотя знал почти всех зрителей. И в тот день, когда… — Хаджиме вдруг поднимает голову и слегка улыбается. — Я еле набрался смелости попросить ваш номер. Не знаю, выдержу ли, если встану на сцену.

— Уверенность — тоже навык.

Хаджиме направляет на него всё своё восхищение. Наверное, впервые слышит, что не обречён.

— Вы тоже раньше боялись выйти на сцену, Ибара-сан?

Он вспоминает. Если представить, что сцена — поле боя, то становится совсем не страшно. Просто нужно действовать по плану. Слишком привычный сценарий, чтобы бояться.

— В мире полно вещей страшнее сцены, — успокаивает Ибара, пугая сильнее. — Помни, что тебя не застрелят, если ошибёшься.

Хаджиме слегка смеётся, но не сразу. А ведь по Ибаре не поймёшь, шутит он или нет. Если его не знаешь.

— И правда.

В молчание вторгается шум ветра. На коленку Ибары прилетает листок с клёна, одного из главных оккупантов парка. Он тянется убрать его, но тот сам перепрыгивает на коленку Хаджиме. Мальчик слишком увлечён разглядыванием собственных мыслей, чтобы заметить. И Ибара наклоняется сам. Чуть не задевает щекой чужую. 

А Хаджиме реагирует. Остро. Вжимается в себя, сцепляет пальчики в замочек и кладёт его на грудь. Там, очевидно (и чуть слышно), неистово бьётся маленькое сердечко. Для полноты картины он закрывает глаза.

Ибара понимает не сразу. Пару мгновений он смотрит, думая, что мальчик сейчас чихнёт. Или ему ветер в глаза надул. Ещё немного он смотрит на приоткрытые губки и — точно. Вот что всё это время ему было нужно.

А ведь Хаджиме был честным с самого начала. Вряд ли он вообще умеет врать и притворяться. Иначе он не был бы таким милым. Ещё после объяснений Хиёри Ибара понял, что затупил, когда подозревал мальчика. Привычка видеть везде врагов даже из кролика сделала змея. Самому смешно.

Теперь в качестве извинений стоит ответить Хаджиме тем же, что он самоотверженно дарит Ибаре — честностью. Правда, сначала самому бы понять, с каких пор значение имеет то, что не приносит пользу. Может, он просто впервые столкнулся с чем-то по-настоящему милым? Неприкрытая уязвимость — настоящая мишень. Может, в Ибаре говорят инстинкты хищника? Хочет пользоваться, пока дают? 

Или — он подсознательно тянется к свободе, к беззаботному выдоху, искренней улыбке и разговорам без подтекста. К чистому восхищению в чужих глазах. Рядом с Хаджиме самому хочется говорить прямо и не волноваться за безопасность. 

Какой же он всё-таки милый вблизи.

Хаджиме замечает долготу паузы и открывает глазки. Лицо Ибары, улыбающееся, с хитрецой, всё ещё близко. Слишком близко.

— И-извините, Ибара-сан, — лепечет Хаджиме, для верности ещё и отмахиваясь руками. — Я… просто… 

— У тебя что-то в волосах.

Хаджиме приподнимает носик, и Ибара целует маленькие губы. Хоть это и абсолютно бесполезно, нелогично. Просто очень хочется. В особенности — посмотреть на него. Увидеть, насколько честным и уязвимым он может быть. Ибара не закрывает глаза. Следит за тем, как румянец захватывает абсолютно всё его лицо.

Когда он отстраняется, Хаджиме расслабляется не сразу. Он всё ещё шумно дышит себе под нос, крепко сжимает кулачки и жмурится, будто готов расплакаться. Ибара улыбается. Искренне, совсем без яда. 

Только Хаджиме ещё не знает, что это лицо на всём свете позволено видеть ему одному.