От долгого бега уже мутило, у Какаши сильнее зашумело в ушах, будто лес ожил у него в голове. Они, наконец, добрались до асфальтированной дороги, проложенной через заповедную зону. По ней ехала черная машина, которая остановилась недалеко от того места, где они застыли между деревьями.
Какаши хотел броситься к ней, попросить о помощи.
— Стой! — его спутница подошла сзади, и обхватила его руками поперек груди, заставляя опуститься вместе с ней на землю.
Какаши начал вырываться, хотел закричать, но та зажала ему рот ладонью.
— Тише! — шипела она ему на ухо. — Если это тот, о ком я думаю, то он нам не поможет!
Хлопнула дверца, водитель вышел из машины. Какаши не мог поднять голову, и высунуться из кустов, хватка девушки была такой сильной.
— Черт! — выругалась она. — Этот ублюдок с ним заодно!
Какаши не знал, сколько прошло времени, пока он лежал прижатый к земле. Он слышал шаги, и удаляющийся в лес мужской голос, говорящий по телефону.
— Быстрее, уходим! — шепнула девушка, когда опасность миновала. Она помогла Какаши подняться с земли, и, схватив его за руку, побежала к дороге.
Возле багажника черной машины она остановилась, вытащила из кармана куртки ключ, и быстро нацарапала над правой фарой какое-то слово. Какаши не смог его прочесть. В нем были странные буквы, он никогда раньше таких не видел.
— Какое-то слово? — Мадара протянул мальчишке кружку с чаем. Тот недавно проснулся, и теперь рассказывал ему о своем сне.
— Да, но я не смог его прочитать, — Какаши подул на дымящуюся чашку. — Оно будто ненастоящее, я нигде не видел таких букв.
— Так может, оно иностранное? — предположил Мадара. — Сможешь его написать?
Какаши кивнул. Мадара огляделся: бумаги, и ручки у него не было, в лесу они были ему не нужны. Он вышел на улицу и вернулся с еще теплым угольком от недавно погасшего костра.
— Пиши прямо тут, — он кивнул на стену, где висела одежда.
Какаши подошел к стене, как к школьной доске, и принялся выводить темные линии. Он долго возился с предпоследней буквой, с ней было больше всего трудностей. Когда он закончил, на стене осталось короткое слово, написанное с использованием латинских букв и кириллицы:
Јуда
За годы армейской службы Мадара сталкивался с людьми разных национальностей. Волей не волей, он получал какие-то базовые знания об их языке и культуре. Вот и теперь этот опыт ему пригодился.
— Это буква «D», в славянском языке, — Мадара подошел к стене, и ткнул пальцем в самую сложную букву всей конструкции. — Наверно, сербо-хорватский, что-то типа того, — он прочитал надпись еще раз. — Она написала «Иуда».
— Иуда, — повторил за ним Какаши. — Это тот, кто предал Христа, нам рассказывали про это в школе.
— Да, — Мадара кивнул. — Она пометила машину предателя. Черных автомобилей в городе полно, а так она могла бы опознать нужный. Мозгов у этой девчонки не занимать, — Мадара покачал головой. — Вот только не довели они ее до добра.
***
Когда Ямато приехал к зданию школы, там уже появились первые фургоны репортеров. Журналисты бросились к нему, протягивая микрофоны, будто он был звездой мирового масштаба.
— Без комментариев, — повторял он, пока шел к оцепленному участку. — Полиция выступит с официальным заявлением. Без комментариев.
Научная группа уже приехала, люди в белых комбинезонах осматривала территорию. Пока они не закончат — к месту преступления не подойти. Ямато искал взглядом среди них Данзо, когда в кармане пальто зазвонил телефон.
— У тебя в передней было рассыпано почти четыре килограмма герыча! — сходу начал Минато. — Горшок и все остальное забрали на экспертизу. Я велел оцепить школьную оранжерею, когда криминалисты закончат с трупом, отправь их туда, — Ямато угукнул. — Жду, когда приедет твоя жена, чтобы…
— Бывшая жена, — на автомате поправил его Ямато.
— В общем, когда она появится, я допрошу твою дочь, и присоединюсь к вам.
— Не нужно, — ответил Ямато. — Собери людей, начните опрашивать жилой сектор вокруг школы. Нужно расширить зону поисков, стучите в каждую дверь. Труп в дереве не взялся из ниоткуда, возможно, кто-нибудь что-нибудь видел.
— Я тебя понял, — отозвался Минато, и Ямато на мгновение услышал недовольство в его голосе.
Минато нравилось работать на публику. Быть в центре внимания, общаться с журналистами. А сейчас его лишили возможности покрасоваться перед камерами.
Когда Ямато прервал связь, он увидел Данзо, убиравшего инструменты в служебную машину.
— Вы закончили? — спросил он, подойдя к нему. — Я могу увидеть тело?
— Посмотреть вы можете, но много вы там не увидите, — Данзо стянул с головы капюшон, жестом попросил у проходившего мимо патрульного закурить. — Надо ждать городские службы, чтобы они спилили верх, — он зажал в углу рта дымящуюся сигарету, провел ребром ладони линию, отсекающую ствол от остальных веток. — Иначе мы ее не достанем.
— Звонил шеф, сказал, что вырубку организуют в течение двух-трех часов, — Ямато недовольно поджал губы, и взглянул на вяз, который возвышался на поляне мрачной громадой.
Данзо докурил сигарету в один марафонский затяг, выбросил окурок, и вместе с Ямато отправился к поляне.
— Положение тела неестественно, — начал медэксперт, когда Ямато поднялся по прислонённой к дереву стремянке и заглянул в дупло.
Голова девушки была склонена набок, как у куклы, у которой вылетел шарнир. Вдоль линии челюсти, к виску тянулась бордовая борозда, будто кто-то пытался изуродовать лицо Конан, и сделать ей «улыбку Челси». В волосах запутались сухие листья и кусочки коры.
— Вам нужно посветить, освящения прожекторов недостаточно, — предупредил Данзо, протянув Ямато свой фонарик. — Ее руки связаны, но думаю, это сделали уже после смерти, чтобы было легче поместить сюда тело.
Тонкий луч холодного света выхватил прижатые к груди руки, стянутые веревкой. Конан будто молилась богу, который ее не услышит и никогда не спасет.
— Время смерти? — спросил Ямато, спрыгивая на землю.
— Пока затрудняюсь с оценкой, мне нужно увидеть ее целиком, — Данзо задумчиво поскреб пальцем бровь, в которой поблескивал пирсинг. — Но поскольку тело было обнаружено здесь, можно с уверенностью сделать вывод, что его поместили в ствол дерева до наступления трупного окоченения. Это промежуток от трех до восьми часов после смерти. Иначе ему было бы невозможно придать такую позу…
Ямато скользил взглядом по снующим вокруг коллегам. Все наслоения уличного шума исчезали, будто кто-то убавил в телевизоре звук.
Конан спрятали практически у всех на виду, возле школы, в которой она училась. Это было возможно сделать только в первые сутки после исчезновения. Внимание полиции приковано к лесу, все поисковые отряды были брошены туда. Парковая зона возле школы как на ладони, и беглый осмотр территории им ничего не дал. Никто не догадался заглянуть в дупло, потому что все надеялись найти девушку живой.
-… беря во внимание погодные условия, — продолжал Данзо, — природный морг сохранил тело в хорошем состоянии, поскольку следы гниения…
Конец января, оттепель сменилась заморозками. Поисковые собаки не учуяли бы трупный запах, а люди тем более. В такое время года сюда практически никто не приходит. Если бы не случайность — Конан пролежала бы в стволе вяза минимум до апреля.
Убийца все предусмотрел. А раз он добрался до школы незамеченным — то хорошо знает город, он местный.
И до сих пор находится среди них.
***
Какузу вместе с Хиданом наводили порядок в найденной комнате. Они стерли пыль, вымыли полы, и дышать там стало намного легче. Какузу снял заднюю панель со своего шкафа, и теперь, чтобы попасть туда, нужно было сдвинуть в сторону вешалки с одеждой.
— Ну просто гребаная Нарния! — усмехнулся Хидан, когда Какузу показал ему образовавшийся проход в первый раз.
После того поцелуя на кухне, когда Хидан отодвинулся от него, Какузу стоял оглушенный обрушившимися на него ощущениями близости, теплого дыхания пахнущего вином, и приподнявшего его над землей понимания, что он недостаточно взрослый, чтобы покорять мир, и достаточно молодой, чтобы решиться на любую глупость.
— Ты хочешь встречаться со мной? — спросил Хидан, его темные зрачки расползались по радужке с пугающей скоростью.
Какузу хотел ответить «да», когда снова заметил ладонь Хидана в опасной близости от раскаленного чайника. Он схватил его за руку, но увидел, что опоздал: на бледной коже уже заалел ожог.
— У меня в комнате есть мазь от ожогов, — Какузу, держа Хидана за запястье, сунул его ладонь под струю холодной воды. — Зачем ты это сделал?
— Случайно вышло, — просто ответил Хидан, с обезоруживающей улыбкой на лице. — Забыл, что он горячий.
Какузу не ответил. Он не верил, что Хидан мог «забыть», о чайнике, об который чуть не обжегся несколько минут назад.
Какузу занес внутрь проектор. Они решили сделать из комнаты кинотеатр, нужно только развесить белые простыни на стене, и экран будет готов.
— Лучше всего подойдет эта, — Хидан указал на глухую стену напротив кроватей. — Только комод надо немного подвинуть.
Комод, со скрипом отъехал в сторону, оставляя после себя островок пыли и царапины на паркете. За ним скрывалась вентиляционная решетка с крупной сеткой.
— Ого, через нее видно другую комнату, — Хидан опустился на колени, глядя через решетку на ковры на полу, кожаный диван, массивный стол…
— Это кабинет отца, — ответил Какузу, узнав обстановку. — Видимо, решетку не заделали, когда заложили проход в эту комнату, просто загородили комодом.
Какузу протер решетку от хлопьев пыли. Похоже, дети, жившие здесь раньше, использовали ее, чтобы подслушивать своих родителей. Возможно, Хаширама когда-то был тем самым ребенком, и чтобы обезопасить себя в будущем решил спрятать и ее и комнату целиком.
Значит, ему есть что скрывать.
***
На несколько часов место преступления превратилось в строительную площадку. Приехала группа рабочих с подъемником, треск веток, гудение электропилы, воздух наполнили запахи солярки и древесины.
— Мы обыскали оранжерею, — к Ямато подошел сотрудник со служебно-розыскной собакой на поводке. — Нашли тару, которую использовали для хранения наркотиков — три цветочных горшка, их уже забрали на экспертизу.
Ямато поблагодарил за доклад, продолжая смотреть, как вязу опиливают ветки, чтобы подобраться к стволу.
Наркотики. В школе. Эта новость произведет эффект разорвавшейся бомбы. Похоже, детей привлекали в качестве курьеров, и Конан была одним из них. Значит, и Ино тоже?
Ствол вяза обрушался с громким треском, вспышки фотокамер, репортеры напирали на ограждение, как охотничьи псы, готовые сорваться за дичью.
Тело Конан, в позе эмбриона извлекли из деревянной утробы к пяти утра.
— Отмыть тело от опилок несложно, — Данзо присел на корточки рядом с носилками, на которые погрузили труп. — У нее сломана шея и ключица, похоже, повреждения были получены, когда ее пытались поместить в дупло. Причина смерти — выстрел в голову, — он приподнял ладонью в перчатке темную челку девушки, в которой запуталась древесная стружка. Ямато увидел потемневшую отметину, оставшуюся на лбу после прошедшей сквозь черепную коробку пули. — Но это первичный осмотр, после аутопсии картина может измениться. Мы проведем срочное вскрытие, результаты будут готовы к часу дня.
Ямато поблагодарил его отошел в сторону, чтобы ответить по трезвонившему телефону.
***
С того момента, как он обнаружил труп в дереве — прошли сутки. Из-за случившегося занятия отменили. Приезжал полицейский, с Дейдарой недолго беседовали, он повторил ему все тоже самое, что и в первый раз, еще в школе.
Как они с Кисаме ушли с дискотеки. Как пили ром из бутылки, в которой раньше была Pepsi. Как на поляне появился Ирука, а они, испугавшись, решили спрятать выпивку. Как Дейдара заглянул в дупло вяза, и увидел ее.
Конан.
Ее серо-багровая кожа, волосы, в которых запутались кусочки коры, до сих пор стояли у него перед глазами. Телефон разрывался от сообщений одноклассников:
Это правда?! Это ты ее нашел?!
Дейдара даже не брал его в руки. Нужно было поговорить с Кисаме, узнать, что он об этом думает. Вдруг, Ино тоже спрятана где-то, в похожем месте. Такая же неподвижная, опустошенная, мертвая.
Бабка все еще была под впечатлением от прихода полиции, и даже не начинала нудеть как обычно. Дейдара знал, что это временный эффект, скоро она вспомнит, что на школьном вечере он баловался алкоголем, и заведет свою пластинку о непогрешимом Сасори.
Дейдара лег на постель, набрал знакомый номер.
Кисаме ответил не сразу. Фоном играла музыка, слышался смех и одобрительные возгласы. На предложение пройтись хотя бы до «Бриза» он ответил отказом:
— Сегодня не смогу, у отца день рождения. Целый дом передков!
«Беги-беги-беги!» раздался совсем рядом детский голос. Самехада залаяла, проносясь мимо, кто-то засмеялся.
Дейдаре хотелось туда, к нему, стать частью звонких голосов и веселья. Но он понимал, как будет неуместно напрашиваться, поэтому пожелал Кисаме приятного вечера.
— Я тебе наберу, мы встретимся и все обсудим, — пообещал Кисаме, быстро проговаривая слова в трубку.
На заднем фоне доносились скрипы, собачий лай, голос ребенка командовал: «Выше! Выше!» Шумы и помехи на линии, Кисаме крикнул в сторону: «Хорош по дивану прыгать!» Дейдара усмехнулся. Похоже, братья-не близнецы превратили дом в спортивную площадку.
— Я пойду, а то они весь дом разнесут, — проговорил Кисаме, извиняющимся тоном. — Люблю тебя, — добавил он, и отключился.
От этой фразы Дейдаре стало тепло в груди, он лежал, смотря в потолок, улыбаясь, как идиот. Интересно, Итачи испытывал похожие чувства, когда начал встречаться с Сасори? Сасори говорил ему, что любит? Сасори, вообще, способен выражать свои чувства, кроме презрения и неодобрения?
Дейдара поморщился, отгоняя от себя мысли о брате в этот момент. За дверью донеслись шаги, бабка поднялась на этаж, решив провести воспитательную работу. Дейдара встал, и принялся раскладывать выстиранную одежду на полки в шкафу. Бабка давно гундела ему о порядке, возможно сейчас, увидев, что он занят делом, она не будет ездить ему по ушам, и оставит в покое.
К облегчению Дейдары — она прошла к себе в комнату. С каждым годом подъемы по лестнице давались ей все тяжелее, но она стоически игнорировала предложения переехать на первый этаж.
Дейдара перестал возиться с тряпьем, когда из-под стопки одежды выпала его медицинская карта. Так вот, куда она подевалась! Бабка все ее искала, думала, что Дейдара оставил ее у врача.
Дейдара пролистал документы — подшивка медицинских записей велась с самого его рождения. Он удивленно смотрел на рентгеновский снимок: когда ему исполнилось два года — у него была сломана рука. Дейдара этого совершенно не помнил. Ожоги, порезы, в первые годы его жизни медицинская карта была исписана различными травами. Конечно, его можно было бы посчитать самым невезучим ребенком на свете, но…
Каждый раз заключение выносил новый врач, бабка обращалась в разные клиники. Его даже возили на осмотр в Коноху. Что за черт?..
— Бабушка! — Дейдара взял собой медкарту, и постучал в ее комнату. — Я хочу кое-что у тебя спросить!
***
Как и ожидал Ямато, появление наркотиков в этой истории вызвало повышенное внимание не только у прессы. К полудню в участок прибыли агенты АНБУ — служба внутренней безопасности страны. Мужчина и женщина, в строгих костюмах, будто сошедшие с постера фильма «Люди в черном».
— Это Куренай и Асума, — представил их остальному коллективу Джирайя. Лоб шефа покрылся испариной, появление этих двоих явно его напрягало, хоть он изо всех сил старался не показывать виду. — Они будут помогать нам в расследовании. Поэтому я собрал всех участников оперативной группы, чтобы ввести их в курс дела.
— Полагаю, что «ввести в курс дела» нужно именно вас, — Асума вышел вперед, бесцеремонно перехватывая инициативу. Этот смуглый бородач производил впечатление спокойного, толкового человека, Ямато ловил себя на том, что ему было бы интересно вместе с ним поработать. — Что у вас здесь происходит? — он обвел сотрудников пристальным взглядом. — Школьницу замуровывают в стволе дерева, героин раскладывают по пакетам прямо на занятиях садоводческого кружка, двое детей до сих пор числятся пропавшими без вести.
Хороший вопрос. За сегодняшний день Ямато задал его себе уже ни один раз. Кто запустил эту цепь событий, чьи звенья продолжали выковываться прямо сейчас?
— Кто проводил обыск в квартире Конан? — спросил Асума. — У нас есть к вам вопросы.
— Обыском занимался я, — Минато вышел вперед, в зале для собраний было не протолкнуться. — Я могу ответить на ваши вопросы после брифинга, — он улыбнулся, но Асуму его улыбка нисколько не трогала.
— Вы ответите на них сейчас, — подала голос Куренай, отделяясь от стены. Она выложила на стол дипломат, щелкнули застежки.
Словно стюардесса во время инструктажа безопасности, она доставала из него предметы, упакованные в пакет для улик, озвучивая их название и стоимость.
— Крем для лица стоимостью 1500 ре. Губная помада — 700 ре. Тени для век — 2500 ре, — Куренай разложила косметику на столе. — Если бы я в шестнадцать лет попросила родителей купить мне помаду за 700 ре, они бы ответили, что весь месяц я буду питаться только этой помадой, — кто-то издал смешок, взгляд Куренай, как прицел, скользил по собравшимся. — Вы же понимаете, что косметика, которую мы изъяли из комнаты этой девушки дорогая?
Минато кивнул, но на губах больше не было улыбки. Он побледнел, руки, спрятанные в карманах, он сжал в кулаки, застыл, как статуя, поняв, где он прокололся, и какие у этого будут последствия.
— Мать Конан ведет неблагополучный образ жизни, — продолжила Куренай. — Она не работает, пособия едва хватает, чтобы сводить концы с концами. И вы даже не задумались, откуда у школьницы могли взяться деньги на такую роскошь?
— Послушайте, — вступился за своего подчиненного Джирайя. — Я понимаю, что у вас могут быть вопросы по поводу компетентности наших сотрудников, но поверьте, мы все подходим к работе с максимальной ответственностью. К тому же — косметика это совершенно неочевидный уровень достатка, тем более для нас, мужчин, — он огляделся, ища поддержки, парни за его спинами одобрительно закивали. — Уверен, мы бы не упустили такую деталь, будь у нас женщина в коллективе!
Куренай не ответила. Вместо этого она вытащила из чемодана афишу с балетом «Лебединое озеро».
— Этот плакат висел на стене, в комнате девушки, — она перевернула его на другую сторону, демонстрируя собравшимся изнанку.
Ямато увидел бумажный конверт, приклеенный к нижнему краю афиши. Тайник. Вот куда Конан прятала полученные деньги. Практически у всех на виду.
Какая ирония.
— В этом конверте хранилось более пятнадцати тысяч ре, — Асума подцепил пальцами пакет для улик, демонстрируя стопку купюр. — Неплохо, да? Средняя месячная зарплата в вашем регионе. Конан не могла покупать себе дорогие вещи — это бы сразу заметили. И чтобы хоть как-то себя порадовать, она тратила часть заработка на косметику. Ведь косметика это «совершенно неочевидный уровень достатка», — повторил он недавно прозвучавшие слова Джирайи.
Тот молчал. Теперь крыть ему было нечем.
— Почему вы не нашли деньги, которые лежали у вас буквально перед носом? — Куренай обратилась к Минато. — Или вам для этого тоже нужна «женщина в коллективе»? — ехидно добавила она.
Минато стоял с таким видом, будто хотел стечь в щель между плитками на полу и исчезнуть. Семейные проблемы, двое детей, близящийся бракоразводный процесс с женой — на него столько навалилось, Ямато было его искренне жаль. В похожей ситуации он бы и сам сплоховал, и мог допустить ошибку.
— С этого момента вы отстранены от текущего расследования, — продолжила Куренай, убирая предметы обратно в дипломат. — Подайте рапорт: по поводу вашей халатности будет проведен ряд проверок.
— Послушайте, вы не можете принимать такие решения! — Джирайя не выдержал и вышел из себя. — Я — шеф этого участка, и отвечаю за своих подчиненных! Минато действительно допустил ряд ошибок, но поймите, подобное дело у нас впервые! Это маленький город, максимум, что тут случалось — кражи и поножовщина в барах. Мы никогда не сталкивались с похищением и убийством при столь необъяснимых обстоятельствах! Конан была примерной ученицей, даже ни одного урока не прогуляла. Никто из нас не мог знать, что у девчонки окажется столько секретов!
Асума хотел что-то возразить, в зале поднялся ропот. Минато, до этого молчавший, неожиданно взял слово.
— Не нужно меня оправдывать, — он положил ладонь на плечо Джирайе. — Я понимаю, что из-за моей оплошности расследование с самого начала стали вести не по тому пути, и готов ответить за это. Прошу прощения у всех причастных, я, правда, сожалею, — он виновато склонил голову и вышел за дверь.
Ямато с тяжелым сердцем смотрел ему в след.
***
— Жесть! Это прям возле вашей школы?! — Хидан, удивленно таращился на экран лептопа, где были открыты последние новости. — И ее нашел тот парень, с которым мы гуляли возле того маяка?
— По крайней мере, так говорят, — Какузу пожал плечами, не особенно доверяя слухам из соцсетей.
— Капец! Если бы я увидел труп в дереве, у меня бы там, прям на месте, колпак сорвало!
— До конца недели занятия отменили, — ответил Какузу, вспоминая звонок встревоженного Ируки. — Ты узнал что-нибудь о Такигакуре? Пока есть время, мы могли съездить туда.
— Конечно! — Хидан так и светился самодовольством. Он сел рядом, закинув Какузу руку на плечо. — Много, отчим, конечно, не рассказал, но пару любопытных фактов я выяснил.
— Надеюсь, он ни о чем не догадался, — Какузу покосился на довольного Хидана, сжав его ладонь, легшую ему на плечо. Вспомнив, что там ожег, Какузу сразу отпустил ее.
— Да не переживай ты! — улыбка Хидана стала шире. — Я присел ему на уши так, что теперь должны приехать из киноакадемии и вручить мне Оскар. Приз за лучший пиздеж этого года!
Шум воды, разносился по всему этажу: мать купала сестру в ванной. Под потолком парил, раскачиваясь от сквозняка, воздушный шарик в форме сердца — они недавно вернулись из торгового центра. Хмель постепенно выветривался, на всякий случай Хидан закинул в рот жвачку. Тобирама вышел на балкон и курил, облокотившись на перила, Хидан проскользнул вслед за ним.
— Мы с друзьями хотим поехать в Такигакуре на каникулах, — начал Хидан, подходя ближе. — Ты говорил, что раньше жил там, — ничего подобного, Тобирама, ему, конечно, не говорил, но Хидан давно понял, что людей легко сбить с толку, даже если нести несусветную чушь максимально уверенным голосом. — Может, знаешь там какие-нибудь прикольные места?
Тобирама повернулся к нему, выдыхая дым. Хидан уже забыл, каково это: находиться возле него в такие моменты. Все равно, что стоять рядом с высоковольтной вышкой. Вроде бы все спокойно, но никогда не угадаешь, в какой момент тебя шарахнет разрядом тока. От носа ко рту и между бровей у него пролегли глубокие резкие складки, тема разговора у него явно не вызвала бурю восторга.
— Нечего там делать, в этом Такигакуре, — он раздавил окурок в пепельнице. — Там очень сыро, постоянные дожди. Пока там жили — из простуды не вылезали, — он поморщился. — В этом месте красивый только водопад в Долине Завершения. На него можно посмотреть, приехав одним днем, задерживаться дольше — бессмысленно.
— Неужели там настолько тухло? — Хидан недоверчиво взглянул на него. — С виду это большой город.
— Город, — передразнил Тобирама фыркнув. — Такая же деревня как здесь, а то и хуже. Убитые дороги, исторические здания в центре разрушаются, их никто даже не реставрирует. Всюду натыканы каркасы ЛЭП и дым из труб ЦБК висит над городом в любое время года. Большая часть населения там же и работает. Я даже не уверен, что там сейчас есть хоть один действующий отель. Где вы собрались там останавливаться? — его глаза сузились, он с подозрением уставился на Хидана.
— У родственников друзей, — снова соврал Хидан. — А что за ЦБК? — спросил он. В уме, без гугла он не смог расшифровать это сокращение.
— Целлюлозно-бумажный комбинат, — пояснил Тобирама. — Для производства бумаги требуется древесина и много воды. С лесопилки моего брата лес по реке сплавляют в Такигакуре. А там, на берегу построили небольшой завод, руководить которым, в начале восьмидесятых, поставили нашего отца. Этот завод со временем объединил под своим началом все деревоперерабатывающие предприятия, и стал холдингом.
Хидан хотел спросить Тобираму о его брате, но послышалось хлопанье дверей, и сестра забежала в комнату, требуя достать ей взмывший к потолку воздушный шар.
— Серьезно, лучше найдите другое место для отдыха, — посоветовал Тобирама, протягивая дочери шарик. — В Такигакуре нет ничего хорошего.
— Значит, все началось с того завода, — задумчиво проговорил Какузу, открывая в браузере поисковую строку. — Я думал, что основное производство у них находилось здесь, в Конохе, — пробормотал он, печатая.
Глядя на заголовки статей, которые выдал гугл по запросу «Такигакуре ЦБК» они одновременно с Хиданом выругались:
— Вот бля!
***
— Данзо еще в прозекторской, — Ямато только что закончил разговаривать с сотрудниками экспертно-криминалистического центра по телефону. — Отчеты по вскрытию пока не готовы.
— Пока ожидаем результаты от ЭКЦ, обсудим еще один важный момент, — Асума включил проектор, все устремили взгляды на стену. — Наша задача, как сотрудников АНБУ — остановить наркотрафик, постепенно опутывающий страну, — на экране возникла испещренная красными линиями карта. Дилеры и толкачи на улицах зовут его «песчаная трасса».
— Как вы уже, наверное, догадались, наркотики поступают сюда из Суны, — Куренай подошла к стене, и указала маркером на объект на карте. — Ранее Амегакуре не входил в сеть трассы. По нашим данным это ответвление существует менее полугода.
Ямато смотрел на красные линии, пронизывающие города на карте. Будто огромный кровавый паук свил свое гнездо в Суне и тянул свои лапы, опутанные паутиной к другим странам.
— Для распространения наркотиков привлекают учеников средних и старших школ, — продолжил Асума. — Это давно надежно отработанная схема. Дети привозят товар на точку, а за выручкой катаются уже сами дилеры. Как мы подозреваем — Конан была одним из курьеров трассы. Возможно, и Ино тоже. Девушки исчезли в один период, и вместе ходили в садоводческий кружок. Поэтому пока будем придерживаться этой версии, — все в зале согласно закивали. — Я и Куренай проведем в ее доме повторный обыск.
— Поскольку это маленький город, вы должны быть хорошо осведомлены о точках, где обычно толкают дурь, — продолжила Куренай. — Поэтому ваша задача сейчас: задержать всех, кто когда-то был замечен в употреблении наркотиков или барыжит из-под полы. Задержанных доставить сюда для дальнейшего допроса. Через них попытаемся выйти на кладмена, а там уже доберемся до дилера. Раскопаем подноготную трассы до самой верхушки — раскроем и это дело, — она обвела присутствующих немигающим взглядом. — Если задачи вам понятны — можете приступать.
Полицейские, тихо переговариваясь, начали расходиться. Ямато снова хотел набрать в ЭКЦ, но вспомнил, что во время брифинга не прозвучало никаких указаний по поводу еще одного важного обстоятельства этого дела.
— А что на счет Какаши? — спросил он. — Мальчик исчез вместе с Конан, но возле вяза мы не нашли его следов. Возможно, стоит собрать поисковые отряды, и прочесать территорию возле парка?
— Пока дождитесь вскрытия, а потом обсудим этот момент отдельно, — Асума приблизился к нему. — Ребенок слишком мал, чтобы быть курьером, они с отцом вели замкнутый образ жизни в лесу. Как лишнего свидетеля его бы убили сразу, вместе с той домохозяйкой, у которой они прятались, — Ямато кивнул, он тоже об этом думал. — Пока ясно одно — Какаши похищен. Скажу вам вот что, — доверительно начал Асума, положив руку ему на плечо. — Это вам не понравится, но, поверьте, я сталкивался с этим столько раз, что уже устал считать. В девяноста процентах случаев это сделал кто-то из своих. Член или друг семьи, сосед или кто-то из местных. Никогда не забывайте это. Насколько безумным это ни выглядело бы, насколько невероятным ни казалось, люди знают, кто это сделал, — Ямато нахмурился, собираясь возразить, но Асума продолжил. — Да, и вы тоже, — он улыбнулся, но глаза у него оставались холодными. — Может быть, подсознательно. А может быть, вы еще об этом просто не догадались. Но люди об этом знают. Они всегда знают. Вы еще вспомните наш с вами разговор, когда поймете, — пообещал он, и вышел за дверь.
***
— Почему у меня было столько травм, когда я только родился? — Дейдара протянул свою медицинскую карту. С бабкиной сердобольностью он ни за что не поверит, что она плохо за ним следила. — Ты все больницы со мной объездила. Мама потому с нами больше не живет? — Дейдара нахмурился. — Ее лишили родительских прав?
— Да господь с тобой! — бабка всплеснула руками. — Самуи, конечно, непутная, и мать из нее никакая, — она вздохнула. — Родила тебя, и сразу со мной оставила. Умотала в Кумогакуре со своим новым хахолем, а он ей в отцы годился! Был бы дед жив, уж он бы ее вразумил, — бабка потрясла кулаком в воздухе. — Я только и могу на нее по телефону брехать, как овчарка, а толку то что?
— Так откуда…
— Это Сасори, — ответила бабка, опускаясь на свою постель с несчастным лицом. — Он так ревновал, когда ты появился, что стоило мне только отвернуться, как Сасори срывал свою злость на тебе. Я боялась, что опека заберет тебя, потому что в больнице обратят внимание на постоянные травмы. Поэтому меняла клиники и врачей. Потом Сасори увлекся рисованием, в детском саду его все хвалили, даже отправили рисунок на выставку. Тогда он успокоился и больше не вредил тебе. Я поняла, что ему важно чувствовать себя в центре внимания, поэтому всегда ставила его на первое место. Даже теперь, когда он больше не живет с нами, я не могу перестать…
Дейдара удивленно ее слушал, с каждым словом все больше понимая, что своим непомерным эго Сасори был обязан ему. А бабка всего лишь хотела его защитить.
Он взглянул на нее: угрожающая фигура бочкой, казалось, сдувалась прямо на глазах, а весь запас бабкиного неодобрения улетучивался. Перед ним была уставшая пожилая женщина, которую будто с помощью фотошопа поместили в собственную жизнь.
— Я на тебя не сержусь, — Дейдара подошел и обнял ее. Это правда. На нее он не держал зла.
***
Во время лесосплава погибло двое детей, гласил заголовок статьи. Какузу открыл ссылку, и принялся читать. Несчастный случай произошел в Такигакуре больше тридцати лет назад.
Недалеко от фабрики, во время проверки сооружений, направляющих движение леса по лесосплавному ходу, двое детей упали в реку. Из-за сильного течения и несущихся по воде бревен, они не смогли всплыть на поверхность, в результате чего утонули.
По неподтвержденной информации, жертвами стали младшие сыновья директора ЦБК — Буцумы Сенжу. Представили комбината, и родственники семьи от комментариев воздержались, ведется проверка правоохранительными органами.
— Так вот что стало с теми детьми на портрете, — задумчиво протянул Хидан. — Блин, жестко: их братья погибли, а они вот так вычеркнули их из своей жизни.
— Возможно, у них были причины не посвящать посторонних в свою трагедию, ответил Какузу. — Дед старался избегать публичности: в сети о нем очень мало информации.
— А о чем вторая статья? — спросил Хидан, кивком указывая на монитор.
Какузу открыл следующую страницу: на ней рассказывали о пожаре в здании ЦБК, произошедшем десять лет назад.
По информации от начальника пожарной бригады, возгорание возникло вследствие неисправной проводки и сопутствующего разрыва электрокабеля.
Несмотря на слаженные действия персонала во время эвакуации, из-за пожара, возникшего в одном из цехов, погибло несколько сотрудников.
Руководство фабрики приносит глубочайшие соболезнования родственникам пострадавших.
— Смотри, тут напечатали фотографии погибших, — Хидан дотронулся до тач-пада и прокрутил страницу вниз.
Какузу смотрел на незнакомые лица: мужчина с бородой, парень со стрижкой ежиком, и девушка с убранными под косынку волосами.
Какузу завис, разглядывая ее фото. Эту девушку он видел впервые, никаких воспоминаний оно у него не вызвало. И все же…
— Вот была бы возможность снять с нее этот платок, — Хидан недовольно поджал губы, глядя в экран. Повернулся к нему, скептически оглядывая лицо. — А ну-ка, — он неожиданно натянул на голову Какузу капюшон толстовки. — Не снимай пока, — попросил он, вытащив из кармана свой, покрытый царапинами смартфон и сфотографировал его с разных ракурсов.
Они загрузили получившиеся снимки в компьютер, и открыли рядом с зернистым изображением погибшей девушки.
— Это, конечно, не эта, как ее, — Хидан зажмурился, вспоминая слово, — ну когда на родство проверяют, — он взглянул на Какузу, ища поддержки.
— Генетическая экспертиза, — подсказал он.
— Вот да, она! — подхватил Хидан. — Но тут и без этой экспертизы видно, как сильно вы с ней похожи.
Какузу кивнул, разглядывая форму носа, разрез глаз, линию челюсти незнакомки, сравнивая их со своей внешностью.
Вслух он этого не сказал, но был уверен, что Хидан готов поспорить на что угодно — Какузу и незнакомка из газеты окажутся родственниками.
Он знал, что это произойдет после пасхи. Вообще-то он был не самым большим поклонником этой традиции — впечатляющий ежегодный пик маминого безумия неизменно приходился на пасхальную трапезу, как и пик отцовского пьянства. В итоге что-то обязательно ломали и минимум один член семьи разражался слезами.
А он как Иисус, страдал за всех. И никогда не понимал, почему бог позволил людям убить своего сына, а потом в честь этого стали закатывать праздник. Как не посмотри — бог однозначно был паршивым отцом.
И сегодня ему надоело быть сыном божьим.
Сегодня он сам станет богом.
Воздух от холода тонко звенел где-то высоко над ним, будто бьющийся хрусталь. От хриплого дыхания горело горло, в ушах до сих пор стоял умоляющий голос: «Тут так темно! Пожалуйста, выпусти меня!»
Он зажмурился и помотал головой, избавляя себя от сожалений. Раскаиваться он будет позже.
Сегодня он станет богом.
И подобно христианскому богу он тоже будет предавать смерти.
***
Ямато прошел в невысокое серое здание, рассеяно здороваясь с охранником. Стены внутри выкрашены в мертвенные цвета, которые никто согласится использовать даже для уличного сортира, а окна расположены так высоко, что выглянуть из них невозможно. Он уже четырнадцать часов на ногах, не мешало бы сделать передышку, и хотя бы пообедать, но произошедшие в школе события подгоняли его вперед, не давая останавливаться.
Он застал Данзо в лаборатории, сидящим за компьютером.
— Описание пока не готово, — он выглянул из-за монитора. — Мы только полчаса назад закончили вскрытие…
— Знаю, — Ямато кивнул. — Но я не могу ждать. АНБУ, — произнес он одними губами, покосившись на камеру под потолком.
Данзо удивленно вскинул брови, после чего провел покрытыми татуировками ладонями по лицу, будто умывался воздухом. У него тоже выдалась бессонная ночь, и наливающиеся темные круги под глазами были тому подтверждением.
— Идемте, — он кивнул на висевшую около входа спецодежду. — Обрисую ситуацию в общих чертах, а подробный отчет отправлю, как только закончим анализировать все собранные образцы.
Ямато кивнул, натягивая халат, и шелестя бахилами, прошел за экспертом в зал для вскрытий. Конан еще лежала на металлическом столе для аутопсии, накрытая простыней.
— Санитары ее только зашили, — пояснил Данзо, натягивая перчатки, — поэтому ее еще не поместили в холодильник для трупов.
Он кивком попросил двух ассистентов выйти, и те безропотно скрылись за дверью. Ямато всегда поражала манера Данзо контактировать с людьми — он никогда не повышал голос, был вежлив, но ему подчинялись с полуслова. Когда он приезжал на место преступления, то сурово взирал поверх толпы, пока люди не расступались перед ним. После чего величественно шагал к оцепленной территории, натягивая перчатки и оставляя за спиной нарастающий ропот. У этого человека не было комплекса бога, он был прост в общении и часто зависал с коллегами в пабах. Несмотря на свою специфическую внешность, его личность внушала авторитет, чему способствовала его по истине, дьявольская харизма.
Именно поэтому Минато его терпеть не мог — чтобы нравиться людям Данзо не прикладывал никаких усилий.
— Минато, вы были бы отличным парнем, если бы не так сильно старались им быть, — сказал как-то Данзо, после очередной стычки во время брифинга.
Более точно описать Намикадзе, на памяти Ямато, не мог никто.
— Как я уже ранее говорил: причина смерти — огнестрельное ранение в голову, — начал Данзо, повернув голову девушки на бок. — Выстрел был произведен в затылок. Судя по степени опаления волос и ожогу вокруг входного отверстия, можно сделать вывод, что выстрел был произведен в упор из короткоствольного оружия. Пороховой след замерить не удалось, но из анализа пороховых частиц следует, что выстрел был произведен из того же оружия, что использовали для убийства найденной в лесу собаки и домохозяйки.
Ямато кивнул, именно этого он и ожидал.
— Перелом костей позвоночника в шейном отделе и ключицы, был посмертным, в результате транспортировки и дальнейшего сокрытия тела. Руки были зафиксированы также посмертно бельевой веревкой. Следов сексуального насилия не обнаружено…
— Наркотики? — спросил Ямато, вспоминая кровавого «паука» на карте.
— Никаких запрещенных веществ в крови и желудке жертвы не обнаружено, — продолжил Данзо. — Курением тоже не злоупотребляла. У этой девушки не было вредных привычек.
Что ж, это не удивительно. Продавцы нередко сами не употребляют свой товар.
— На одежде жертвы были обнаружены волосы и частицы кожи, принадлежащие ребенку в возрасте от семи до десяти лет, — продолжил Данзо.
— Какаши, — догадался Ямато, Данзо кивнул. — Есть что-нибудь, что укажет на то, где его искать?
— Криминалисты нашли горы неидентифицируемого мусора, пуговицу от джинсов и горсть окурков. Следов крови нет. Перед смертью ребенок и жертва определенно близко контактировали, но среди найденных в дупле предметов нет его вещей или каких-либо других следов.
Ямато нахмурился. Выходит, Какаши и Конан были вместе, практически до самой ее смерти. Но потом их разделили. Это произошло в доме Шизуне — погибшей домохозяйки, или уже после того, как их увезли оттуда? И где мальчик теперь?
— Есть еще кое-что, — начал Данзо, откидывая край простыни. — Не знаю, насколько это поможет, — он приподнял бледную, серо-багровую ладонь девушки. — Видите эти ссадины на сгибах пальцев? — Ямато кивнул, внимательно рассматривая повреждения. — Сначала я решил, что она получила их в результате падения в лесу. Но позже, под ногтями, я нашел короткий волос. Волос ранее рос на волосистой части лица, иными словами — это щетина. Анализ ДНК подтвердил, что это мужской волос, но поскольку образец плохого качества, более никакой полезной информации из него вытащить не удалось.
Ямато поблагодарил медэксперта и направился прочь. Перед смертью Конан смогла заехать убийце по роже, она боролась за свою жизнь.
И все равно проиграла.
Насколько безумным это ни выглядело бы, насколько невероятным ни казалось, люди знают, кто это сделал. Да, и вы тоже.
Ямато хотелось поспорить с этим самоуверенным агентом АНБУ. Сказать, что нихрена он не знает, и что для специалиста его уровня очень странно мыслить такими категориями. Глубоко внутри засело чувство досады — его напарник отстранен, а то, что они обнаружили тело Конан — вроде как прорыв и в то же время никакой не прорыв. Потому что он лишь исключил одну из вероятностей, а вовсе не приблизил их к истине.
Он сел за руль, и выехал с парковки. Теперь ему нужно встретиться с матерью Конан, и сообщить ей новость прежде, чем она узнает о смерти дочери по телевизору. Ямато смотрел на себя в зеркало заднего вида, пытаясь придать своему лицу выражение, которое любой специалист по персоналу назвал бы «подходящей к случаю эмпатией». Нужно позвонить и своей дочери, спросить, как Тентен себя чувствует. С ролью отца он сейчас справлялся еще хуже, чем с ролью полицейского. И его мысли по-прежнему возвращались к обнаруженным в ходе расследования фактам.
По его ощущениям части головоломки вставали на место, но до полной картинки все еще далеко. И кроме всего прочего, на этой картинке появилось очень темное пятно — Какаши.