Согревающие капли стекают по обнаженному телу, смывая всю накопившуюся за день грязь. Куроро поднимает лицо к льющимся из душа струям воды и закрывает глаза, ведя ладонями по волосам. Холодный уличный воздух напрочь выветрил из организма остатки алкоголя, и сейчас Куроро чувствует необычайную ясность мысли. Полезно, если он всерьез раздумывает завлечь охотника в свои сети.
Как ни рассматривай порывистость Хисоки, а прошлой ночью он обращался с Куроро до странного деликатно и неторопливо, будто давал возможность самостоятельно прочувствовать свои запутанные ощущения и прийти к необходимым выводам. Несмотря на все произнесенные эгоистичные слова и жестокие поступки, Хисока по-своему заботится о своем пленнике. Все эти странные мелкие наблюдения понемногу сложили в голове Куроро очевидный вывод: Хисока слишком увлечен им и при верном подходе способен позволить что угодно.
Горячая вода в просторной душевой поднимает облако плотного пара, от которого становится все труднее дышать. Куроро приоткрывает стеклянную раздвижную дверь за своей спиной, выгоняя излишки пара, и вновь подставляет лицо под струи душа. Жар горячей воды приятно обволакивает тело, смывает дурные мысли и тревоги, оставляет после себя непривычную легкость. Слегка напоминает объятия. Куроро опускает голову и открывает глаза, раздумывая, чувствовал ли он подобное когда-нибудь раньше. На ум ничего не приходит, и Люцифер вынужден признать, что очаровался он своей целью спонтанно и абсолютно неосознанно.
На бедра вдруг ложатся наглые руки, и в следующую секунду к спине прижимается крепкое обнаженное тело. На губах возникает озорная улыбка, Куроро откидывает голову на влажное плечо и довольно жмурится, сжимая пальцы на удерживающих его запястьях. Хисока еще ни разу не разочаровал, если Люцифер делал ставку на то или иное его действие. Вот и сейчас Куроро не сомневался, что тому не хватит терпения дождаться партнера из душа. Хисока наверняка последует за ним, неспособный сдерживать свою похоть. Так и вышло.
— И пяти минут не прошло, — с усмешкой произносит Куроро, чувствуя, как чужое возбуждение касается его ягодиц. Сбивчивое дыхание над ухом становится тяжелее, и Куроро не упускает возможность немного подстегнуть любовника: — Надеюсь, твоя нетерпеливость останется только на уровне прелюдий.
— Ты поразишься моей стойкости, — с придыханием отвечает Хисока и касается губами завитка уха. Куроро задерживает дыхание, чувствуя легкий укус, и по всему его телу пробегает волна дрожи. — А на сколько хватит тебя, Куроро?
— На сколько бы тебе хотелось? — Куроро приоткрывает глаза и поднимает руку к его лицу. Под струями воды грим на щеках размазывается, Люцифер с осторожностью стирает большим пальцем сначала звезду, а следом за ней зеленую слезинку. — Хоть мы и не договорились, но ты обещал дать мне шанс соблазнить тебя. Мне все еще хочется связать тебя. Доверишься ли ты мне достаточно, чтобы позволить?
Хисока неторопливо скользит ладонями по телу Куроро, и разгорающаяся похоть в его взгляде понемногу замещает собой здравый рассудок. Жадные прикосновения оставляют болезненные следы, Куроро накрывает грубые руки своими и переплетает пальцы, мягко направляя движения по груди и животу. Дыхание сбивается, влажный густой пар не дает насытиться кислородом, отчего голова начинает кружиться. Куроро приоткрывает рот и тяжело выдыхает. И почти сразу чувствует увеличившийся жар за спиной.
Жгучие поцелуи уверенно спускаются на горло, позволяя обжигающему языку слизывать катящиеся по коже капли воды. С каждым прикосновением, с каждым рваным выдохом трепет в теле становится все отчетливее, разбегается мелкими волнами по нервам и замирает в кончиках пальцев. И, словно покачиваясь на этих волнах, Куроро расслабляется в сильных руках, позволяет им трогать везде, где пожелает их хозяин.
— Не пойму, такой доступный, нравишься ли ты мне или раздражаешь? — между поцелуями произносит Хисока и тут же впивается зубами в плечо.
Куроро зажимает ладонью рот и глухо сглатывает слюну, скрывая стоны. Густой жар впитывается через укус и вязкими каплями сочится вдоль позвоночника все ниже, пока не достигает живота. Ноги дрожат. Куроро приоткрывает глаза и выхватывает взглядом золотую радужку, чей контур едва виднеется за огромным зрачком. Безумен. Впрочем, и сам Куроро поддается его влиянию, растворяясь в грубых ласках.
— Душно, хочу в спальню, — капризно отвечает Куроро и кое-как разворачивается в тесных объятиях. Хисока опускает ладони по пояснице на ягодицы, и Люцифер тут же хватается за его шею, прижимаясь всем телом. — Отнеси меня в кровать.
— Даже в тебе есть страсть, — Хисока с готовностью подхватывает его под бедрами и позволяет скрестить лодыжки за спиной, — безумная и неразборчивая. Далеко ли она может зайти?
Куроро сцепляет пальцы на его шее и чуть отстраняется, склонив голову набок. Без грима и с опущенными волосами Хисока выглядит как совсем другой человек, однако голод в его лисьих глазах, жаждущий поглотить Куроро, пронизывает каждое отточенное движение и сказанное слово. Острые ногти на длинных пальцах впиваются в кожу на ягодицах, оставляя глубокие царапины, но вместо боли Куроро ощущает растекающийся в крови яд. Словно Хисока намеренно отравляет все его тело чужеродным желанием.
— Не заговаривай мне зубы, — облизнув пересохшие губы, улыбается Куроро и прижимается лбом к его. Холодные капли падают с волос на влажную кожу и тут же стекают по телу, забирая с собой крохи окутывающего их пламени. — Хочу тебя, Хисока.
— Долго же я ждал этих слов, — возбужденно выдыхает он и ставит свою ношу на ноги возле кровати. — Настолько, что позволю тебе сегодня попытать счастья…
— Как жаль, что у меня нет железных цепей для тебя. — Куроро плавным движением опускает руки по его груди и замирает на талии. Светлая, почти прозрачная кожа выглядит иллюзией, словно перед ним статуя. Куроро ведет кончиками пальцев вдоль ребер и замирает над сердцем, прижимая всю ладонь. Раз за разом надеясь почувствовать тишину и убедиться, что перед ним монстр, Люцифер снова натыкается на лихорадочный стук, кувалдой разбивающий стену сомнений, и его собственное сердце подхватывает этот ритм. — Сегодня я готов связать тебя даже шнуром от компьютера.
— Обойдешься подготовленной веревкой, — усмехается Хисока.
Куроро скашивает глаза к столику возле кровати и с удивлением видит на нем длинный моток тонкой веревки. Непредусмотрительно, хотя это уже его проблема.
— Что ж, тогда давай поскорее опробуем игрушку.
Куроро кладет ладонь на талию партнера, с нежностью приобнимая, и словно в танце разворачивает спиной к кровати.
Хисока улыбается и послушно следует его ведению, видимо до крайности заинтригованный предложением. Соблазнительные изгибы изящной фигуры замутняют рассудок, и Куроро в очередной раз ловит себя на глупом разглядывании его тела. Хисока касается кончиками пальцев его живота, словно замечает этот взгляд, и медленно ведет вверх вдоль грудины, по шее, пока не достигает подбородка. Уперевшись в него указательным пальцем, Хисока заставляет Куроро поднять голову и обольстительно улыбается, облизнув губы. Ладонь соскальзывает по бедрам и падает вдоль тела. Куроро неосознанно делает шаг навстречу и прижимается к улыбающимся губам в осторожном поцелуе. Сколько бы раз они ни целовались до этого, почему-то именно этот кажется особенным, словно в нем сливаются их настоящие чувства.
Сладость конфет оседает на кончике языка и вмиг заполняет рот вкусом тягучей карамели. Куроро подается вперед и путает пальцы в рыжих волосах, притягивая за голову так близко, словно старается раствориться. Разум неотвратимо отступает перед охватывающей все тело похотью, и до мурашек заводит мысль наслаждаться ею всю ночь. Куроро сдавленно стонет и обнимает свободной рукой за талию, ощупывая напряженные мышцы спины. С каждым рваным вдохом они плавно движутся под кожей, и Куроро с упоением следует пальцами вдоль контура, запоминает их силу.
Хисока тихонько улыбается в поцелуй и опускает ладони на ягодицы, втискивая колено между бедрами. Горячий язык беспорядочно двигается во рту, и в такт ему Хисока беззастенчиво трется пахом о вставший член Куроро. Провоцирует. Нестерпимый жар от его прикосновений стекает по разгоряченной коже, словно капли растопленного воска, и скапливается внизу живота. Удовольствие топит в засасывающей трясине похоти, и Куроро всерьез опасается утонуть в нем. Сдерживаемые до сих пор чувства вдруг захлестывают с головой, Люцифер грубо прикусывает язык и отстраняется, мельком опуская взгляд. Пожалуй, в то утро он запомнил его несколько другим.
— Сколько еще раз ты меня прервешь? — с недовольством спрашивает Хисока, мягко поглаживая поясницу, и щурит голодные глаза. — Хватит тянуть.
— Я еще не насладился тобой, а ты все торопишь меня, — смеется Куроро и мягко надавливает руками на его плечи, заставляя сесть на кровать. А затем ставит колено возле его бедра и склоняется ближе, не переставая давить, пока наконец не укладывает партнера на спину. — Поиграй же со мной, Хисока, если так не терпится.
Куроро выпрямляется и поднимает со столика веревку, шаловливо пропуская между пальцами. Порывистое дыхание мешает наполнить легкие кислородом, и Куроро становится все труднее соображать. Осторожный взгляд сощуренных глаз следит за каждым его движением, будто оценивает, отчего Люцифер наполняется трепетным азартом. Хисока опирается на локти и с любопытством наблюдает, как Куроро пропускает веревку через узор на спинке кровати и переводит выжидающий взор на замершего партнера. Игривый интерес в золотых глазах неистово борется с жаждой поглотить Куроро, и Хисока никак не может отдать предпочтение ни одному из разрывающих его чувств.
— Разве ты не доверяешь мне достаточно? — с обидой в голосе спрашивает Куроро и соблазнительно улыбается ему, наматывая на руку конец веревки. Длина ее позволяла хоть целиком примотать Хисоку к кровати, однако Люцифер желал вовсе не этого. — Или для тебя впервые такой опыт? Потому ты стесняешься?
— Ты забываешься, Куроро, — понизив тон до хриплого рычания, произносит Хисока и встает с кровати, приближаясь к нему. Куроро вскидывает голову и твердо встречает его недовольный взгляд, продолжая улыбаться. — Я позволяю тебе играть, а не господствовать.
— Ты позволяешь мне соблазнять тебя, — вкрадчивым шепотом отвечает Куроро, едва заметно обвивая веревку вокруг его запястья. Хисока скашивает взгляд вниз и наблюдает, как Куроро ловко связывает левую руку узлами, а затем вновь переводит внимание на его лицо. — Просто доверься мне. Ты хочешь этого не меньше.
И уверенно тянет за веревку, настойчиво надавливая вниз на плечо. Хисока опускается на кровать, не отрывая пристального взгляда от своего партнера, но Куроро продолжает давить, пока окончательно не укладывает его в постель, вольготно усаживаясь на бедра. Пока Хисока привыкает к своему новому положению, Куроро хватает вторую руку и ловко привязывает к спинке кровати.
— Прекрасно… — тягуче перекатывая на языке каждую букву, произносит Люцифер и выпрямляет спину, опуская ладони на талию. Крепкие мышцы тут же отвечают легким трепетом, хотя глаза по-прежнему смотрят с подозрением. Почти как дикий тигр, попавшийся в тонкую сеть паука. Куроро вздрагивает всем телом и с наслаждением облизывается, предвкушая сладкую игру. — Я не ошибся, ты прекрасен в оковах. Видеть тебя связанным… невероятно заводит.
На тонких губах расплывается обольстительная улыбка, Хисока пошло выставляет язык и чуть прикусывает, подаваясь бедрами вверх. Влажный член утыкается в ягодицы и скользит по промежности, напоминая о нетерпеливости связанного охотника. Куроро упирается ладонью в подушку возле его головы и нависает над ухмыляющимся лицом, приподнимая бедра так, чтобы Хисока не мог их касаться. Пожалуй, стоило связать его целиком, чтобы лишний раз не дергался.
— Настоящий ты не устаешь поражать меня, — дрожащим голосом произносит Хисока и чуть склоняет голову в сторону, не отрывая пылающего взгляда от его глаз. — Наслаждайся, Куроро, пока я подвластен тебе.
Горячие капли воды стекают с влажных прядей по лицу, падают на кровать и бледную шею, мигом впитываясь в простыни. Куроро запускает пятерню в волосы и откидывает их назад, обнажая лоб. Голодный взор тут же втыкается в татуировку креста, и Люцифер вновь чувствует бедрами нетерпеливую дрожь чужого тела. Светлая кожа вмиг нагревается на несколько градусов, полыхающий в нем огонь танцует алыми огнями в расширенных зрачках, очаровывая рассудок глубиной желания. Куроро плавно садится на бедра и выпрямляет спину, взирая на партнера сверху вниз. Хисока сжимает пальцы на прутьях кровати и тяжело дышит, но смиренно ждет действий от Куроро. Тонкие веревки едва ли способны удержать опытного убийцу, и все-таки он держит слово, позволяя играть с собой как угодно.
— Ответь, ты все еще не хочешь быть зависимым от меня?
Куроро склоняется над его лицом и мягко касается губами щеки, прикрывая глаза. Соблазнительный вязкий аромат сладких карамельных конфет плотным коконом окутывает его с ног до головы, по крупицам разрушая что-то важное в душе. Куроро сжимает коленями его бедра, неловко касаясь ладонью груди, и опирается на локоть левой руки, чуть отстраняясь. Золотые глаза неотрывно смотрят на него, будто стараются подчинить настойчивым взглядом, но Куроро не собирается покоряться их влиянию.
Скользнув ладонью по ключицам на горло, он сжимает пальцы на уголках челюсти и заставляет Хисоку задрать голову, впиваясь зубами в плечо. С губ слетает глухой стон. Тихой музыкой он вплетается в тишину спальни, нарушаемую лишь тяжелым дыханием. Голову кружит сладостью аромата. Куроро слизывает редкие капли воды, чувствуя едва заметный соленый привкус. В ту ночь в переулке густой вкус крови не дал распробовать в подробностях, но сегодня Куроро ясно ощущает проникающие все глубже карамельные нотки окутывающего его запаха. Почти яд, которым он добровольно стремится себя отравить.
Губы беспорядочно скользят по напряженному телу, оставляя на бледной коже алые пятна, и чем больше он целует, тем громче становятся стоны и грубее — голос. Трепещущий рокот постепенно набирает силу и превращается в звериное рычание. Завлекающий в свои сети охотник в одночасье становится жертвой, Куроро с шумом сглатывает слюну и ведет языком вдоль ребер, с чувством прикусывая крепкие мышцы. Хисока вздрагивает и сдавленно стонет, а спинка кровати жалобно трещит под его пальцами. Куроро поднимает голову и с любопытством смотрит, как он судорожно цепляется за нее, не в силах разорвать путы.
— Пожалей кровать, — со смешком произносит Куроро и провокационно елозит бедрами на каменном члене, убирая руку от шеи. Липкая смазка капает с головки, отчего ощущения кажутся острее — Куроро закусывает губу и выгибает спину, не сдерживая глухой стон, легкой вибрацией прокатившийся по горлу. — М-м… Как же я хочу тебя…
— Тогда не тяни… — хриплым голосом отвечает ему Хисока и облизывает пересохшие губы. Куроро плавно поднимает бедра и опускает руку вниз на его член, плотно обхватывая пальцами. Хисока сжимает зубы, но сдавленное рычание все же вырывается из его глотки. — Сверху или снизу, что тебе ближе?
— А тебе?
Куроро склоняется к его лицу, широко улыбаясь, и едва касается влажных губ своими, неторопливо ведя по ним языком. С глухим рыком Хисока приоткрывает рот и настойчиво перехватывает инициативу в глубоком поцелуе. Сладкий вкус вскруживает голову даже сильнее аромата, Куроро прикрывает глаза и ускоряет движение ладони на члене. Длинный язык обволакивает подобно густой патоке, дурманит рассудок вязким танцем с неуверенным собратом. По коже бегут мурашки, захватывая собой каждый мускул. И реальность, подобно песочному замку, смывает прибрежной волной удовольствия.
Пальцы на руках и ногах сводит судорогой, Куроро опускает бедра и обхватывает оба члена ладонью, неосознанно двигая тазом. Перед глазами вспыхивают алые круги, и он крепче зажмуривается, не отличая настоящее от иллюзий. Удушливый аромат карамели проникает через нос, через рот, просачивается сквозь кожу, и Куроро чувствует себя целиком покрытым сахарным сиропом. Удовольствие разрядом прошивает все тело, заставляя каждую мышцу сладко содрогнуться. Куроро изо всех сил сжимает пальцы и резко замирает, с трудом хватая ртом воздух.
— Кончить от поцелуя… — с придыханием шепчет Хисока и соблазнительно ведет кончиком языка по его губам, словно слизывает отголоски чужого удовольствия. — Это так трогательно, Куроро…
— Тебе нравятся милые вещи? — усмехается Люцифер, втискивая левое колено между его бедрами. Хисока неопределенно пожимает плечами и раздвигает ноги, обхватывая ими партнера. — Не возражаешь?
— Ты один получаешь удовольствие, несправедливо, — загадочно улыбается Хисока и натягивает веревку. Деревянная спинка вновь трещит, но, к счастью, не ломается. — Меня возбуждаешь ты. Только ты вызываешь во мне такие чувства.
— И как далеко ты готов зайти ради меня? — игриво спрашивает Куроро, незаметно опуская руку ниже по скользкому члену. — Ты хотел убить меня после секса, помнишь?
Замутненный взгляд лисьих глаз опускается вниз и встречается с мягкой улыбкой Куроро. Влажное от капель пота и смазки тело подрагивает в лунном свете, и Люцифер вновь ощущает растущее в груди желание овладеть им настолько, чтобы оно больше не посмело нарушить его приказов. Облизнув губы, Куроро опирается на вытянутую руку около груди Хисоки и подхватывает его ногу под коленом, прижимая к животу. Упругие мышцы легко следуют чужим движениям, напоминая о потрясающей гибкости охотника. Как жаль, что он не может быть так же послушен и днем.
— Я был уверен, что ты не отличаешься от других людей, — вдруг заговаривает Хисока, и Куроро поднимает взгляд на его раскрасневшееся лицо.
Сумасшедшее сердце колотится в груди рваными толчками, разнося с током крови обжигающий жар, и удары его хорошо слышны в тишине спальни. Люцифер плавно склоняется к улыбающимся губам и оставляет на них ласковый отпечаток, а затем отвечает едва слышным шепотом:
— Ты тоже стал для меня особенным человеком, — ласковым голосом говорит Куроро, опуская руку по собственному достоинству и осторожно приставляя его к влажному входу. А затем плавно толкается, одним слитным движением входя до упора. Хисока задерживает дыхание и сжимает пальцы на спинке кровати, ненароком ломая несколько прутьев. — Я влюбился в тебя по случайности, но моя любовь еще не означает полное подчинение.
Куроро ласково касается ладонью его щеки и отстраняется, стараясь запечатлеть в памяти яркий образ зажмуренных глаз и порывистых коротких выдохов, с шумом вырывающихся сквозь стиснутые зубы. Кольцо мышц так крепко обхватывает его член, что хочется без промедления сорваться в безудержном ритме, и все же Куроро не стремится к насилию. Первый опыт стоит того, чтобы дать ему время привыкнуть.
Длинные ноги обхватывают Куроро за талию и притягивают так близко, словно пытаются переломить позвоночник. Даже сейчас не желает отступать. С губ срывается тихий смешок, Куроро нажимает ладонью на грудину партнера и насильно выдавливает из него лишний воздух. Хисока приоткрывает глаза и шумно выдыхает ртом, роняя еще связанные руки на подушку над головой. Деревянные щепки от спинки рассыпаются по кровати, касаясь обнаженных тел. Куроро ослабляет давление на грудь, а затем скользит ладонью вверх по плечу, локтевой ямке, вдоль предплечья, пока не достигает связанных запястий, и накрывает сжатые кулаки. Хисока раскрывает дрожащую руку и позволяет Куроро крепко сплести пальцы с его.
— Ха-а… Ты жесток ко мне, — тяжело произносит Хисока и ерзает под ним в поисках удобного положения. Куроро опирается на правое колено, на остатках терпения сдерживая себя от грубости. Жар и приятное давление соблазнительного тела совращают хлеще полной бутылки алкоголя, подстегивают выплеснуть на него всю глубину похоти, но пока что удается держать себя в руках. — Как мелочно, Куроро…
— Разве ты не сможешь адаптироваться и к этому? — сжимая его руку в своей, нашептывает Люцифер и плавно двигает тазом назад. Хисока вздрагивает и сдавленно стонет, напрягая бедра. — Не похоже, что тебе неприятно.
И вновь толкается до упора. Хисока закатывает глаза и порывисто выдыхает открытым ртом, мелко вздрагивая от каждого мимолетного движения. Глухие грудные стоны прокатываются по гортани тягучей вибрацией и слетают с губ вместе с тяжелыми вздохами. Член почти без сопротивления скользит в узком проходе, и с каждым мягким толчком упругие стенки все плотнее обхватывают его, мешая двигаться. Куроро входит до упора и снова замирает, восстанавливая сбившееся дыхание. Сладкий запах конфет кружит голову, и самоконтроль по крупинкам утекает в небытие, оставляя вместо себя лишь порочное вожделение.
— Как необычно… — сквозь сдавленные стоны шепчет Хисока, покачивая бедрами из стороны в сторону. Куроро выпускает его руку и поднимается, садясь на пятки, а затем обеими руками хватает партнера за талию и грубо насаживает на свой член. Хисока выгибает спину и в голос стонет, а на губах его блуждает похотливая улыбка. — Ох, с тобой даже секс… кажется особенным…
— Тогда насладись мной, Хисока, — с придыханием произносит Куроро и плавно выходит из дрожащего тела, чтобы вновь грубо толкнуться. Звонкие гортанные стоны наполняют спальню похотливой мелодией, отражаясь от стен и усиливаясь с каждым резким толчком. — Насладись так, чтобы все сомнения растворились в твоей голове.
Куроро скользит ладонями по его животу на грудь и с упоением прислушивается к сбивчивому биению сердца и развратным стонам. Опаляющий жар по каплям впитывается через кожу и с нарастающим темпом проникает все глубже в кровь, устремляясь вглубь тела. Куроро откидывает голову и прикрывает глаза, сам едва сдерживая голос. Разум без остатка отдается во власть инстинктов, все глубже погружаясь в терпкое наслаждение. Очарованный ароматом вожделения и хриплым тембром Куроро неумолимо растворяется в жадном сексе, впервые ощущая подобную легкость в теле.
Хисока соблазнительно выгибает спину и подается навстречу отрывистым толчкам, неосознанно цепляясь руками за остатки прутьев кровати. Гулкий звук от ударов их бедер смешивается с рваным дыханием и глухими стонами, заполняет душный воздух спальни голосом их страсти. Куроро упирается ладонью в подушку возле головы партнера, припадает губами к шее, чувствуя языком легкую вибрацию рваных стонов на гортани. Хисока резко дергает веревку, та с треском рвется на запястьях. Обхватив Куроро ногами, он вцепляется ногтями в его спину и с чувством подмахивает бедрами. Горячий член похотливо трется о живот, Хисока нарочно подается все ближе, будто хочет раздавить Куроро в своих объятиях. Ненасытный, совсем как в настоящей битве.
Подхватив его под поясницу, Куроро рывком усаживает Хисоку на колени и спускается ладонями по влажным ягодицам, поддерживая тело на весу, пока сам неистово вбивается в него. Судорожная дрожь сжимающих член мышц медленно поднимается вверх и охватывает грудную клетку, мешая дышать. Хисока откидывает голову и закатывает глаза, в порыве вожделения расчерчивая спину алыми полосами. Глубокий переливчатый голос наполняется соблазнительной хрипотцой, походя на рычание дикого зверя, ухватившего долгожданную жертву. Куроро запускает руку в рыжие волосы и с силой сжимает, вынуждая опустить голову. Золотые глаза полыхают в темноте ночи кипящей магмой, и Куроро в очередной раз околдовывается страстной жаждой в их глубине.
— Чего же ты жаждешь, Хисока? — сбивчивым шепотом спрашивает Куроро, едва касаясь губами его рта. Рваное дыхание скользит по лицу, отравляя обоняние дурманящим запахом карамели. Куроро порывисто вдыхает полной грудью и все резче двигает бедрами, растворяясь в накатывающем волнами удовольствии. — С первой встречи ты так неистово жаждешь меня. Ответь, чего ты желаешь?
— Всего тебя, — выдыхает Хисока и прижимается к его губам в яростном поцелуе.
Куроро зажмуривает глаза, горячий язык почти насилует, и в каждом движении Люцифер ощущает глубину таящейся в темной душе убийцы страсти. Отчаянное, разрывающее на части желание поглотить Куроро, впитать в каждую клеточку своего тела и больше никогда не отпускать. Словно ненасытный голод в его груди, утолить который способен лишь Куроро.
— Ты получишь меня, если отдашь что-то взамен, — шепчет Куроро в поцелуй, прижимает его за талию, изо всех сил вбиваясь в податливое тело.
Хисока зажмуривает глаза и прикусывает его язык, подмахивая бедрами. Налившийся кровью член трется о живот, пачкая густой смазкой, с каждым толчком нетерпеливая дрожь сильного тела становится все крупнее.
— Куроро… — Голос сбивается хриплыми стонами, но Хисока набирает в грудь необходимый воздух и чуть слышно продолжает: — Ты получаешь больше… чем кто-либо до тебя…
Кольцо мышц ритмично дрожит в такт грубым толчкам, и Куроро понемногу отключается от реальности, вбиваясь в партнера все рьяней. Пальцы на руках сводит сладкой судорогой, а по всему телу прокатывается пьянящая вибрация. Куроро крепче стискивает руку в рыжих волосах и тянет вниз. Хисока послушно откидывает голову и в голос стонет, сжимая бедра на талии Куроро. Вязкий жар течет по нервам вниз, где с гулкими хлопками соприкасаются их тела. Острые ногти прочерчивают вдоль позвоночника, Куроро выгибает спину и глубже насаживает партнера на свой член, прижимаясь губами к гортани. Судорожная дрожь от каждого стона оседает на языке и сливается с его собственной, погружая разум в непроглядный туман.
Куроро резко опускает обе руки на талию и грубо толкается в партнера, чувствуя, как все тело сковывает наслаждением. Хисока инстинктивно обхватывает его член, и с губ его срывается длинный сладкий стон. Дыхание обрывается на вдохе и растворяется в яркой вспышке экстаза. Куроро слизывает охватывающий Хисоку трепет и чуть отстраняется, выхватывая взглядом закатившиеся золотые глаза. Мышцы по одной расслабляются. Хисока роняет голову на плечо Куроро и медленно вдыхает ртом. Руки его соскальзывают со спины и повисают вдоль бедер. Опутанное удовольствием тело обмякает в объятиях Куроро, всего на мгновение позволяя ощутить его слабость.
— Ха-а… Интересный опыт, — сбивчиво произносит Хисока и с трудом поднимает голову, с ехидцей улыбаясь. Тяжелое дыхание мешает ему говорить четко, и все-таки он не замолкает: — Привел ли ты свои чувства в порядок?
Дрожь в теле спадает лениво, будто и вовсе не желает отпускать. Куроро глубоко вдыхает полной грудью и облизывает пересохшие губы, тут же замечая похотливый огонь в золотых глазах. Ненасытный монстр.
— Тот же вопрос могу задать тебе, — игриво отвечает Куроро и сцепляет руки на его талии. Хисока покачивает бедрами и довольно жмурится, сжимая член внутри себя, отчего Куроро судорожно сглатывает. — Помнится, убить меня хотел именно ты.
— Не-ет, Куроро, — развратно растягивает слова на языке Хисока и открывает глаза, озорно прищурив. — Я хотел наслаждаться тобой, пока мне не станет скучно. День, месяц, год или всю жизнь, — ты принадлежишь мне до конца своей жизни, пока я не решу оборвать ее.
— Ты можешь пытаться удержать меня в своих руках, Хисока, — смеется Куроро и чуть склоняет голову вбок, касаясь ладонью его влажной щеки, — но я никогда не буду полностью принадлежать тебе. Силой ты меня не присвоишь.
— Твоя строптивость возбуждает, — с наслаждением выдыхает Хисока, и Куроро чувствует, как вожделение вновь охватывает его тело, требуя высвобождения. — Ночь длинная, а ты заставил меня ждать слишком долго.
Хисока одним слитным движением укладывает Куроро на лопатки и нависает над ним, облизывая губы. Словно голодный зверь, он смотрит горящими похотью глазами, хотя всего мгновением назад они казались навсегда потухшими. Куроро расцепляет руки и скользит ладонями по ягодицам, вскидывая бедра. Хисока сжимает коленями его талию и тихо стонет, опираясь на локти. Влажный от спермы член легко скользит в теле, Куроро ведет кончиками пальцев вдоль позвоночника, пока не достигает рыжих волос, и мягко вплетает их в жесткие пряди. Хисока прогибается в спине и мелко дрожит, уверенно двигая бедрами. Ночь действительно только начинается.