Как они посмели! Как ты посмел! Ты всю жизнь рассказываешь мне про необходимость брать дело в свои руки, про суровую действительность, про суровые действия для счастливого будущего? И что в итоге? Ты просто оставил меня с…
С выбором? Но сам погляди - я ведь сделал всё как ты хотел. И она, и он в твоей власти. Ты можешь придумать и реализовать любой план, который захочет твоя мерзкая душонка. Можешь даже ничего не делать. Это не так сложно для тебя, ты уже несколько раз пустил свою жизнь в трубу! Что случается, когда находишь золотой котелок на конце радуги?
Желания.
Вот именно. Определись уже, что ты хочешь от жизни! Я не смогу всё время решать за тебя сам.
- Что если я скажу вам что убил человека?
Они лежали в кровати Эдварда, еле помещаясь там втроём. Ли предложила придвинуть ещё и койку Освальда, но тут уж заартачился Эдвард: сосед не виноват в любовном безумии, охватившем эту комнату. Он ведь вернётся через час, увидит весь этот бардак - не хватало ещё лишать его своего собственного, безопасного угла. Если Лесли и Джим не уйдут к тому моменту, им придётся придумывать объяснения происходящему разврату. Впрочем, Кобблпоту можно сказать правду. То количество викторианской литературы об оргиях, которое он потреблял, вполне уместило бы в его картине мира существование абьюзивных полиаморных отношений.
Безвыходное положение в котором они оказались, привело к тому, что Эдвард устроился на Джиме без всяких зазрений совести, а Ли достался тот краешек кровати, который примыкал к стене. Вероятно, Гордону было не особенно удобно балансировать на краю и постоянно натыкаться на чужие локти и ноги, но Нигма испытывал от этого лёгкое чувство удовлетворения. Хоть кто-то из них страдал в той же мере, что и он. Лесли, впрочем, никаких неудобств не испытывала: она сидела, поджав колени к груди и листала его справочник по анатомии с комментариями одного из вузовских профессоров. Эдвард подумал, что это выглядело умилительно. Потом он решил, что лучше найти десять причин для омерзения,чем вновь попадать в эту ловушку. Особенно учитывая тот факт, что на его откровенное признание в преступлении, хихикнула именно Ли.
- Не верю.
- Совсем-совсем?
- Нет. Даже если бы ты и правда кого-то убил, то тебя поймали бы копы.
- И с чего такое пренебрежение моими криминальными способностями? - возмутился Эдвард, - Большая часть копов не в состоянии увидеть улику даже под своим носом. К тому же, маньяки ничем не отличаются от нормальных людей, и…
- Ты просто пытаешься нас напугать, Эд, - буркнул Джим, занятый попытками устроить свои ноги в удобном положении. - Это не сработает.
Да они просто не воспринимают его всерьёз!
Нигма разозлённо сжал кулаки и запыхтел пока Ли сбрасывала с его домашней рубашки несуществующую пылинку. Поэтому они так просто заявились сюда. Ни один из этих двоих не видит его тёмного потенциала. Действительно, откуда же им знать? Случай с мисс Крингл и её парнем оказался настолько хорошо спланирован (не тобой) что полиция даже не подумала связать два дела вместе или вывести из несчастных случаев. Убийство родителей тоже не мелькало дальше местных телеканалов: несмотря на волну подозрений в школе и отторжение со стороны сверстников, официально копы свалили вину на каких-то проездом оказавшихся в городе торговцев наркотой. И чем Эдвард запомнился в университете? Эксцентричным поведением, занудной болтовнёй и сидением в углу?
Но ты и хотел так изначально. Держаться в тени, помнишь? Зачем сейчас раскрывать свою личность - чтобы уничтожить все труды подчистую?
Это ты устроил всё это!
Погоди. Я чувствую, что ты задумал, это поднимается на поверхность нашего подсознания. Кретин! Идиот! Даже не вздумай, я не для того старался устроить всё это чтобы ты испортил нашу жизнь своей трусостью в очередной раз!
Трусость. Ха! Как лицемерно обвинять его в трусости после долгих лет скитаний в одиночестве. Современное общество слишком гуманно. Люди, окружавшие Эдварда с начала года слишком гуманны. Криминальные сводки газет и передачи по телевизору, журналы бульварного чтива с сексуальными моделями на обложках, изображавшими жертв маньяков - всё это интересовало лишь малый процент маргиналов. Далеко не все молодые врачи к ним относились. В результате, гуманность общества привела к тому, что люди отказываются верить в совершенное преступление, даже если преступник сознаётся в нём сам.
Эдвард им докажет. Он покажет все свои тёмные стороны, запрятанные в глубинах - те что породили Риддлера, те что изначально принадлежали ему, а Риддлер просто их украл. Всё что требуется - зарезать бедного студентика или профессора, невинную жертву или местную проститутку - и общественность всколыхнётся. И тогда Нигма расскажет. Да, он опишет убийство в таких подробностях, что у них волосы на головах зашевелятся, и они моментально откажутся от идеи влюбляться в него - ха, полные придурки!
И что потом? Гордон - ребёнок копа. Думаешь, нас не поймают? Да ты сам даже тело вскрыть правильно не сможешь, даже со всеми твоими теоретическими знаниями дилетанта!
Я разберусь!
Разберётся. Вот только - полежит ещё чуть-чуть. Не смотря на тесноту и мясистое тело Гордона под задницей Эдварда, кровать вдруг стала удивительно уютной. Мягкий свет от лампы превращал комнату в желтоватое, болезненное подобие психиатрической лечебницы для самых буйных пациентов. Нигма согрелся. Болезнь куда-то отступила, словно и не развивалась никогда. Его мучители уходить никуда не спешили.
Ну и ладно.
Один день ничего не поменяет.
__________________________________
А вот на следующее утро, когда Джим и Лесли расползлись по своим общежитиям, Эдвард начал продумывать план. Правда, для этого ему пришлось немного прогуляться, - на этот раз не под дождём, - чтобы привести голову в чувство. Парочка преступников поцеловала Нигму на прощание. Так легко, словно они уже закончили учёбу и жили в загородном доме где-нибудь на берегах Миссисипи, заваривая кофе перед работой каждое утро. Эдварда это так поразило духовно, что он даже не позавтракал, выбираясь наружу, а ведь физическое поддержание организма - одна из самых важных обязанностей человека думающего. Нельзя продумывать кровавое преступление, обещавшее быть сенсационным, на пустой желудок.
Но кого?
В университете каждый день отмечалось слишком много людей. Как показывает практика, не всегда обязательно убивать самых известных обитателей социального биологического мира для того, чтобы всколыхнуть общественность. Убийства знаменитостей привлекают внимание СМИ, но задерживаются в памяти только если совершены с какой-то особой выдумкой или устроены на почве мести. Мстить преподавательскому составу Эдварду было не за что, разве только за идиотизм - но он не настолько мелочен чтобы убивать за такое лёгкое прегрешение.
К тому же, Ли…
Нет! Нельзя ориентироваться на моральные принципы оккупантов! Соберись!
Оккупантов? А ты не перегибаешь?
Кого? Самыми культовыми и известными маньяками становятся те, кто убивает невинные души с особой жестокостью. Дети, старики, юные девушки - стереотип, на самом деле они те ещё змеи, - вот стандартный набор какого-нибудь доморощенного Теда Банди. Для того чтобы особенно ужаснуть общественность требуется убивать пачками, но у Эдварда не было времени на охоту, пусть кампус и полнился одинокими идиотками, развлекающимися по ночам в “Пеппере” и соседних барах. Для неординарного преступления жертва должна быть неординарной. Кто-то, кто привлекает много внимания и при этом имеет достаточно врагов чтобы быть неоднозначной фигурой. Кто-то, чьё убийство будет выгодно сразу нескольким сторонам конфликта и чьё прошлое наполнено многообразными слухами и мистификациями - для снятия подозрения с Эдварда.
Решено! Эдвард убьёт Сальватора Марони!
Ты сошёл с ума?
!Да! Давно! По твоей милости, между прочим
Сальватор - всего лишь бесполезный придурок, который прожигает жизнь на тусовках среди таких же бесполезных придурков. Это будет самое бессмысленное убийство в наших жизнях. Он нам даже ничего не сделал! И всё ради того чтобы избавиться от Лесли и Джима? Похоронить всё, ради чего мы так старались? Да ты просто жалок, Эдди, мне стыдно что приходится торчать с тобой в одном теле, возьми уже себя в руки!
Но Нигма упорно игнорировал голос двойника в своей голове. Именно из-за своей бесполезности, именно из-за внешней безвредности и всеобщем обожании, Сал становился идеальной жервтой для этого преступления. Сходство со школьными бугаями оказалось лишь внешним: он не был зловредным подонком, годным лишь для запугивания, напротив, Марони обладал природной хитростью и пониманием того, как устроены социальные связи. В межличностных интригах он чувствовал себя как рыба в воде. Его всё ещё сложно назвать достойным для Нигмы противником, но вот хорошая наживка... Да, определённо.
- О чём ты думаешь? - спросила Лесли, когда они сидели на общем семинаре.
С Джимом их пары практически не пересекались, за исключением нескольких общих предметов вроде математики или физики. На них в гигантскую аудиторию набивалась половина потока первого курса и задние ряды даже не всегда слышали преподавателя: им мешали перешёптывания десяти передних. Боковые места второго-третьего ряда оказывались самым лучшим вариантом, в отличии от центральных - на них можно и с соседом впечатлениями перекидываться, и получать знания если приспичит. Именно поэтому свежеобразовавшееся трио садилось именно туда. Чаще всего. Нигму это не радовало, но приходилось играть по общим правилам.
На семинарах же, как правило, получалось остаться один на один со своими мыслями. Учёба давно отошла на важный план перед более важной миссией: восстановлением своего личностного достоинства. Эдварда упростили, его низвели до плебейского сословия университетских извращенцев и оставался только один способ подняться в своих собственных глазах. И пусть Риддлер пойдёт нахрен! Именно он всегда отбирал у Эдварда все самые значительные моменты его славы! И ведь не стыдно строить теперь невинность!
- О строении берцовой кости.
Лесли рассмеялась. Эдвард не шутил, и девушка точно это знала. Просто в последнее время у Ли и Джима поводом для шуток стали все высказывания Нигмы. Он мог сообщить им, что закопал труп на заднем дворе, и они спросили бы: кого именно? О, это выводило из себя! И поцелуи их, и конфетно-букетное настроения, и приглашения в...
- Не хочешь погулять сегодня после занятий? Мы с Джимом хотим сходить в это новое кафе, которое открылось на Уэйвервер-стрит. Я слышала, там готовят отличный мятный кофе.
Это... вообще-то, звучало заманчиво. Эдвард совершенно не признавал кофе со сливками, считая его всего лишь заменой для слабаков. Ещё в детстве он пристрастился к крепкому турецкому кофе, который готовила мама по выходным. Не младшему Нигме, а старшему. Это были редкие спокойные дни, когда никто ни на кого не кричал, а родители полагали: раз сегодня суббота, то можно отложить выяснения о состоянии домашней работы сына на вечер воскресенья. Маленький Эдвард вставал вместе со взрослыми и играл в коридоре, выжидая пока мама уйдёт в сад или поболтать с соседкой, оторвавшись от турки. Тогда он подбегал к плите и делал свой большой глоток - поспешно, опасаясь не обжечься, но, скорее, оставить пятно на идеально чистой рубашке. Тогда мама с папой точно определят, чем Эдвард занимался в их отсутствие на кухне. Но риск того стоил: ни с чем больше Нигма не мог сравнить этот восхитительный прилив энергии, запускавший маленькое сердце после бессонной ночи. Это потом, уже взрослый Эдди прочитал про кофейную зависимость и вред оной для ребёнка, но уже ничего нельзя было исправить.
Университет же подарил Нигме новые варианты любимого наркотика. Кофе с корицей, с кардамоном, с бергамотом, с вишней и алкоголем - и, разумеется, с мятой. Нигде так не процветает кофейный бизнес как среди голодных до ночных развлечений и занятых сессией болванов. Ли, разумеется, знала о кофейной зависимости Эдварда. Да о чём это он: она сама ей страдала, иначе просто не успевала бы торчать в "Пеппере" по ночам и учиться в таких количествах! И это Нигма сумасшедший!
Но оставалось выяснить один вопрос.
- Это свидание?
- Если тебе нравится это так называть.
- Мне - нет. Это вам нравится.
- Тогда - не свидание. Просто деловая встреча с поцелуями и романтическим джазом на фоне. Так пойдёшь?
- Звучит отвратительно.
Лесли изогнула брови. Вообще-то, - и Эдвард размышлял об этом, - он мог просто уйти. Собрать манатки, сказать "адьос, господа" и отправиться покорять свет в другом месте. Но что-то ему мешало. Что-то есть в том, как Ли дразнила его, и в том, как Джим язвил, стоило Нигме вернуться к теме расставания хотя бы мимоходом. Что-то есть и в желании вернуть себе репутацию опасного подонка - которой, как выяснилось, Эдвард никогда не обладал, - некое двойное дно, которое не получалось вычленить. Он вёл себя словно малоопытная девица, услышавшая дудочку крысолова и идущая прямо в ловушку, не понимая на какие мучения она только что подписалась. Но Эдвард был взрослым. Он понимал как работают законы сказок.
Что-то едва уловимое переменилось в самом Эдварде. Незнакомое прежде чувство, умершее в первых классах начальной школы, когда одноклассники, предложившие дружбу сразу после этого рассмеялись ему в лицо и разломали очки. Чувство, на котором строились все религии и секты на свете. Надежда.
Ну, нет! Звучит как бред!
Почему же? Неужели ты никогда не хотел быть принятым? Неужели тебе всегда хотелось быть аутсайдером без каких-то настоящих перспектив в жизни? Теперь, когда рядом с тобой находятся люди, готовые принять все твои закидоны не смотря ни на что, ты всего лишь хочешь проверить их. Разве нет, Эдди? Дьявол, да я сам не всегда готов тебя принимать, а мы буквально делим одно тело.
Эдвард хотел ответить, но не смог этого сделать. Лесли потянулась через парту, стоило преподавателю отвернуться, и дёрнула его за рукав. Окружающие их однокурсники уже перестали удивляться, хотя первые дни троицу сопровождали перешёптывания и вереница слухов. Внешне Джим и Ли всё равно никогда не нарушали приемлемые правила поведения, поэтому у сплетников быстро появилась другая тема для обсуждения.
Сал и Барбара, например. Вот эти не уставали с публичными сценами.
- Неужели берцовая кость настолько интереснее мятного кофе?
- Почему вы постоянно используете противопоставления? - буркнул Эдвард, - Что если я хочу заниматься в компании кофе? Или это теперь запрещено?
Оказалось, не запрещено. Мысли об убийстве перешли в вялотекущий фоновый режим. Эдвард продолжал оценивать обстановку: выпадал влажный, перемешивающийся с дождём снег, время близилось к зимним месяцам. Совершать преступление на улице: самое ужасное решение. Да, земля рыхлая и тело легко закопать, но никакой демонстративности не получиться. Убивать всё равно нужно в укромном месте, чтобы слон-Марони не сумел отбиться или позвать на помощь. Но университет... Опасно. Они никогда не оставались одни. Общежитие жужжало как улей, а убивать в туалете "Пеппера" где присутствовала какая-никакая звукоизоляция, Эдвард не хотел. Это отдавало пошлыми журналам и криминального чтива из прошлого десятилетия.
Кафе ничем не отличалось от множества таких же в округе. Бежевый интерьер, уютные до зубовного скрежета, нежно-голубые занавески в цветочек. Но кофе оказался правда вкусный. Если забрызгать стены здания кровью жертвы, а потом добавить внутренности в печенье, выйдет отличный перфоманс...
- Хочешь приехать на выходные к моим родителям? - вдруг спросила Лесли, - Джим будет. Они хотят знать с кем я общаюсь.
- Мы уже на стадии знакомства с родственниками? - язвительно спросил Эдвард, отчаянно пытаясь скрыть панику в голосе.
А это так страшно?
Конечно! Это ведь родители! Если Лесли вышла такой змеёй, то мужчина и женщина, чьи гены породили ее, должно быть, ужасны...
- Нет, - Ли отмахнулась. - Разумеется, я не собираюсь рассказывать им о том, что происходит между нами на самом деле. Ты представляешь какой поднимется скандал? Они допропорядочные южане, а тут их дочь ударилась в приключения во время учёбы.
Хм. Если подумать, то убийство Сала будет не таким эффектным, как парное убийство родителей благоверной. Для этого, разумеется, придётся поднапрячься. Оставить наводящие на нужные мысли загадки будет тяжелее. Да и подгадать время, когда они оба будут дома, а потом нанести решающий удар... Возможно, Эдвард даже совершит хорошее дело!
- Сложные отношения с родственниками?
- Не то чтобы, - Ли поморщилась. - Они просто обыкновенные консерваторы. Это не всегда значит что человек плохой, всё-таки, преследуют они правильные ценности: верность семье, праведная жизнь, хорошая репутация...
- Звучит как секта.
- Немного, - Джим фыркнул. - Но я согласен с Ли. Мой папа тоже не очень хорошо отреагировал бы на нечто подобное. Не стоит показывать людям то, что они не хотят видеть.
Повисла тишина. Эдвард чуть не фыркнул в презрении, однако, сдержался. Такие рассуждения звучали как пропаганда упадка личности. Прогибайся под остальных, и всё у тебя будет хорошо. Именно поэтому господин Гордон теперь не работает в полиции: потому что поддался на уговоры отца, отказавшись от мечты и "не захотел показывать ему то, что тот не хочет видеть".
Но здесь такая хорошая атмосфера. К собственному удивлению, Эдвард вдруг понял что не помнит когда последний раз чувствовал себя так хорошо. Учёба приносила удовлетворение, а ночные часы со включённой на тумбочке лампой - освобождение. Как правило, Нигма чувствовал себя лучше всего в то время когда ему не требовалось навешивать на себя социальные роли. Оказалось, это тоже не главное условие.
- Ладно, - наконец сказал он. - Звучит так, словно вы двое нуждаетесь в голосе здравого смысла современности посреди южного консервативного запустения. Когда собираетесь ехать?
Никому ещё не помешало тщательное расследование. Если он всё-таки остановит свой выбор на этих людях, то нужно хорошенько изучить местность.
______________________________________________________________
Эдвард понял, что его план накрылся, как только они вышли из поезда и выгрузили багаж. До этого момента Нигма несколько недель вынашивал самые разные варианты преступления, втираясь к жертвам в доверие. Время превратилось в череду праздничных дней, где одно событие сменяет другое, и в каждом из них лопаются шарики радужной мыльной пены, липнет к подошве ботинка цирковая сахарная вата, а поцелуи надолго отдают привкусом слишком сладкого яблочного сиропа. Как выяснилось, Ли и Джим превратили простой поход на свидание в мероприятие едва ли не государственного уровня - и Эдвард, разумеется, был вынужден в этом фарсе участвовать.
В чём там была суть. Кто-то из них - не важно кто, идею обе стороны воспринимали с непонятным Нигме восторгом, - подкидывал в сумку второму партнёру записку с загадкой, где зашифровывалось место и время встречи. Второй должен был, как водится, отгадать квест и прийти одновременно с партнёром: даже, желательно, раньше. Казалось бы, для Эдварда это идеальный вариант! Загадки!
Да ещё на определения места! Ничто не мешало ему сыграть в злого дудочника и завести наивных детишек в глухие болота чтобы там оставить бренные тела остывать и дожидаться первого попавшегося охотника или грибника! Но всё оказалось так плохо, что Эдварду пришлось срочно менять стратегию и помогать незадачливым придурком с новыми квестами.
Во-первых, все загадки оказались слишком детскими. Даже тупорылый первокурсник догадается, что в городе ивы растут только у паркового пруда, а значит искать вторую половинку нужно там. Или, вот: увидимся ровно в час петуха. Достаточно заглянуть в любой древнекитайский трактат чтобы узнать: час петуха - это 17:00, и нет тут никакого вызова. Разумеется, Эдвард попытался слегка разнообразить досуг своих новоиспечённых пассий, и, разумеется, те не оценили.
- Почему ты решил что заводить нас в заброшенную крипту - хорошая идея?
- Я чуть не сломала каблук, - фыркнула Ли, вытянув на скамейке ноги, вполне себе целые.
- Мне показалось, вам нравится заниматься самоистязанием на пустом месте, - язвительно заметил Эдвард. - Разве нет?
Оказалось - нет. Оказалось, лгать всем о статусе своих отношений гораздо сложнее если ты представления не имеешь о том, как эти отношения устроены. Лесли и Джим постоянно хотели целоваться, а Эдвард едва ли пробовал поцелуи на вкус - до мисс Крингл, вообще-то, нет. Это не было таким уж большим неудобством: в основном, они встречались на людях, а его партнёры оказались не настолько отмороженными чтобы приставать к Нигме прилюдно. Пары, кафе и “Пеппер” стали безопасными местами куда Эдвард - подумать только! - стремился. К людям!
Стремился! Он! Это уму непостижимо!
- Расслабься, - говорил Джим, поправляя сбившийся галстук Нигмы, пока Ли закидывала ноги на его колени под столом во избежание ещё одного позорного побега. - Никому нет дела.
- Ты не можешь этого знать.
- Нет, но могу предположить. Как правило, людям нет дела до жизни других людей. Они могут возмутиться, обсудить тебя с приятелем или подружкой, может даже занести в список странных происшествий, увиденных за жизнь. Но - они всё равно пройдут мимо. И заживут свою жизнь. Мы для них не более чем декорации в театре, ничего не значащие статисты.
- Слишком поэтично для сына копа. И пессимистично для гуманиста.
- На самом деле, нет, - Ли покачала головой. - Именно это даёт освобождение. Если всем всё равно, то ты волен делать что хочешь, пока это не вредит другим.
Эдвард фыркал. Сопротивлялся. Рычал. Набрасывал варианты убийства Марони. Проворачивал все свои привычные шаги по вызыванию тошноты у других людей. В конце-концов, он начал сам приставать к Джиму в университете, а тот всего лишь посмеялся, толкнул Нигму в пустующий лекционный зал и они целовались там так рьяно, что пропустили сигнал к началу следующей пары.
Всё шло не по плану.
Какой план? У тебя его никогда не было!
Заткнись!
Всё пошло по кривой дорожке окончательно в тот момент, когда Эдвард обнаружил себя пакующим чемоданы. Он собирался разобраться с проблемой партнёрства до того как вопрос поездки встанет во второй раз, но облажался. Опять. Джиму требовалось отправить предупредительное письмо отцу, Нигма же оставался свободным как ветер, поэтому ему ничто не мешало просто взять и собраться сразу. А потом помочь Ли с её чемоданами. А потом сходить вместе с ней до вокзала и купить билеты на Рождество…
Южное Рождество встретило их слякотью и грязью. Ничего удивительного: снег в Техасе выпадал только пару раз за всю историю Штатов и кончилась сия катастрофа сожжением пары ведьм, возомнивших себя достаточно могущественными чтобы уничтожить посевы соседей. Жаль, девы определённо были талантливые - и всего-то стоило сплести на пару оберегов из рябины побольше… С тех пор всё любопытное из Техаса улетучилось - Эдвард был уверен в этом пока рассматривал скучные белоснежные домики, копирующие старый викторианский стиль. Скука, какая же скука в этих выбеленных, потрескавшихся стенах, нависающих крышах и круглых башенках шпилей, уходящих вверх. Старое оставалось прекрасным только в музеях да при развалинах: скажите на милость, как призракам говорить, если зелёный прежде фасад перекрасили в этот уродский голубой цвет в тон летнему небу, который даже близко не отражал настроение ранней викторианской эпохи? К тому же… Оу.
Всё пошло не так в ту самую секунду когда Лесли Томпкинс подошла к отвратительному голубому страшилищу и позвонила в дверной звонок. Она так легко прошлась по покрывшейся грязью гравийной дорожке, не бросив даже мимолётного взгляда в сторону погнивших за осень растений - словно полноправная хозяйка замка. Дверь им открыла сухая как жердь женщина, чьё сходство с Ли - вплоть до формы причёски, - заставило Эдварда вздрогнуть.
- Лесли, милая! - воскликнула женщина, протягивая руки чтобы небрежно приобнять дочь за плечи и жеманно расцеловать в обе щёки, - Как давно я тебя не видела!
- Привет, мам, - девушка чуть улыбнулась. - Я предупреждала, что приеду на эти праздники. Думала, папа нас встретит.
- Конечно, и он собирался! Но, ты ведь знаешь этих мужчин: вечно заняты на работе. И ведь я говорила ему: нельзя допустить чтобы наша драгоценная дочь, молодая девушка твоего статуса, путешествовала одна с молодыми людьми!
- Они просто друзья, мам, - Ли виновато оглянулась через плечо и Эдварду моментально захотелось свернуть женщине шею.
- Даже если и так. Всё равно неприлично. Вы уж простите, юноши, я вовсе не хотела вас задеть, просто каждая мать переживает за будущее её ребёнка. Сначала они начинают путешествовать в компании, а потом, того глядишь и поедут на какой-нибудь дикий рейв!
- Мама!
- Об этом можете не переживать, мадам, - Эдвард натянул на лицо самую вежливую из улыбок Риддлера. - Мы бы ни за что не допустили ничего подобного. Поверьте, отец Джима растил его в самых строгих нравах, а я, что ж… Я предпочитаю учёбу.
- А вы, мистер…
- Нигма. Крайне приятно с вами, наконец-то, познакомиться.
Женщина растаяла. Она провела их в гостиную, отделанную в таком же безвкусном синем цвете что и фасад. Дом изнутри представлял собой настоящую американскую мечту воплоти. Эдвард с омерзением вспомнил как собственная мать, насмотревшись по телевизору реклам о южной роскоши всё мечтала обставить собственную залупу подобным образом. Она украшала цветами стол, - но у неё никогда не получалось вырастить такие же роскошные гортензии, распускавшиеся сине-розовыми цветами, - она искала в магазинах подержанной мебели такие же тяжёлые деревянные столы, и стулья, обитые такой же клечатой тканью, - но на дереве неизменно обнаруживалась трещина, а ткань была с подпалиной после чьего-то пикника. Тупице никак не могло прийти в голову, что роскошные гардины шились на заказ или изготавливались руками рабов, но никак не продавались в торговом центре на другом конце соседней улице. Нечего говорить о коврах, покрывавших пол россыпью распустившихся бутонов, или статуэтками с изображением античных сюжетов, или настоящем камине, в котором можно сжигать тела - таким он был огромным. Мать переделывала каждую чёрточку так чтобы соответствовать представлениям об идеальной аристократичной домохозяйке, но муж-грузчик и сын-неудачник совершенно не вписывались в эту картину.
Впрочем, именно благодаря матери Эдвард теперь знал как правильно вести себя с настоящими выскочками. Как правило, у таких дам существовало только два видения мира: их собственное и неправильное. Если вдруг твоё оказывалось неправильным, то ты моментально становился жертвой благотворительной помощи имени неё и превращался в объект постоянного внимания. Оставался лишь один вариант: соглашаться со всем, какой бы бред эта женщина не несла.
- Ли всегда была такой талантливой малышкой. Мы опасались, что жизнь в университете, среди толпы развратной молодёжи, её испортит. Она почти не посылала письма, и мы с отцом чуть не забили тревогу, спасибо хоть, что приехала на Рождество - и, надо же, почти не изменилась.
- Она отправляла, мадам, - ласково отвечал Эдвард, пытаясь уместиться на тесной сове между Джимом и подлокотником. Локоть Гордона то и дело ненавязчиво оказывался на его колене и Нигме приходилось его скидывать. Он был готов поклясться, что Лесли получает от этого извращённое удовольствие. - Вы ведь знаете как работает почтовая служба: что-то перепутают, что-то отправят не вовремя.
- Ой, действительно! Как-то раз я хотела отправить письмо своей подруге на другом конце Штата - на машине, впрочем, всего ничего, - так оно пришло почти на следующий год! Но, всё же, вашему свидетельству я не верю: современные молодые люди совсем потеряли представления о чести. Никто больше не признаёт старых героев. Вот вы, мистер Гордон, кто ваш идеал на пути становления личности?
- Джон Адамс, - насмешливо отрапортовал Джим, чуть не заставив Эдварда закашлятся в кулак.
Миссис Томпкинс недоумённо замерла, а потом кивнула в удовлетворении.
- Что ж, по крайней мере, хотя бы с одним молодым человеком в Соединённых Штатах всё хорошо.
Надо отдать ей должное, женщина и правда беспокоилась за Ли. В своей манере. Она до сих пор жила в замкнутом мирке, где репутация молодой леди зависела от безупречного поведения и хорошего мужа. В каком-то смысле, это даже было оправдано: в маленьких городках есть свои общины, и Эдвард знал о множестве обществ Дочерей Юга, состоявших в основном из молодых, образованных женщин из старых семей, пытавшихся сохранить своё положение безработных бездельниц с кучей денег в постоянно меняющемся мире. Ли бы даже сказала, что они не плохи: эти дамы тратили огромные суммы на благотворительность как в старые времена. Проблема заключалась в том что современный мир не ценил узкость мышления замкнутых кружков. Всё больше молодых леди выходили на свет и оказывалось, что им больше не требовалось проводить время в бессмысленной болтовне и украшении свадебных залов. Разумеется, никто из них не собирался просвещать миссис Томпкинс в этих нюансах прямо сейчас. Им налили пунш, беседа текла мирно и дружелюбно, вот-вот должен был явиться отец Лесли - а знакомство с отцом партнёрши это всегда сложный и ответственный шаг, даже если от партнёрши собираешься избавиться через неделю.
И вот тут Эдвард нашёл эту очевидную, раздражающую проблему.
Он больше не хотел никого убивать. И расставаться с Лесли и Джимом не хотел. Вообще-то, ему нравилась идея прожить в этом богатом поместье до конца жизни и читать книги по медицине ночами, пока его партнёры обсуждают очередную романтическую ерунду. Для этого даже не обязательно убивать мистера и миссис Томпкинс - просто нужно натянуть пару новых масок.
И это оказалось хуже всего! Как известно, бесплатный сыр есть только в мышеловке, и Эдвард просто не верил в такую лёгкую возможность искупить все свои прошлые поступки. Просто взять и начать жить как нормальный человек возможно только для тех, кто совершил мелкие, незначительные преступления как то: алкоголизм, прелюбодеяние, случайное убийство в состоянии аффекта, попытка утопления соперника на почве ревности. Но он?! После того как Эдвард убил троих человек вполне сознательно, осознавая каждый свой поступок никто не примет его с распростёртыми объятиями, даже милосердные души вроде Лесли Томпкинс. Так не бывает. И Эдвард собирался доказать им же что так не бывает! Если они не воспринимали Нигму всерьёз, то он позаботиться о том, чтобы всё стало иначе.
Но убивать здесь? Это слишком даже для тебя. Такой гостеприимный дом, Эдди, нам приготовили замечательный штрудель.
Я похож на идиота?
Ты правда хочешь узнать ответ?
Заткнись! В любом случае, я не собираюсь портить поездку ни себе, ни этим двоим жертвенным овечкам. Пусть развлекаются. Всё что мне нужно: немного тишины и сосредоточенности.
Остаток вечера Эдвард просидел как на иголках. Через несколько часов с работы вернулся мистер Томпкинс: приятной наружности полноватый мужчина с морщинами вокруг лба, намекавшими на годы умственной работы или подчинённых-идиотов, способных свести с ума даже самого терпеливого начальника. Правдивым вариантом оказался второй, о чём папа Лесли заявил как только переступил порог собственного дома, обнял наконец-то вернувшуюся домой дочь и доверил пальто вешалке при входе. Оказалось, причиной задержки на службе послужил документ, который нерадивая девочка-секретарь, принятая по недосмотру кого-то из подчинённых постарше, благополучно выкинула среди просроченных бумажек такого же шаблона. Увлекательная история об этом происшествии заняла чуть ли не остаток вечера из-за чего Эдвард еле досидел не дёргаясь каждую секунду. Наконец, оба гостя были благополучно отпущены наверх - Ли вызвалась показать Джиму и Эду их спальни.
Девушка выглядела вымотанной. Лесли еле держала спину прямо, утомлённо хватаясь рукой за поручень ведущей наверх винтовой лестницы. Едва ли дорога послужила причиной усталости мисс Томпкинс: как-то раз, Эдвард своими глазами видел как она выдержала три экзамена подряд, следующих один за другим день в день, и требовавших немалой подготовки. В некоторых вопросах Лесли Томпкинс обладала выносливостью буйвола и было сложно поверить в то, что её так легко вымотала пара часов поездки на поезде за игрой в карты и цитированием классической литературы.
Кто-то должен был спросить. Удобство наличия второго партнёра в комнате позволяло Эдварду перекладывать ответственность на него и молчать во время небольшой экскурсии. Он ждал, пока они шатались меж кресел, чьи спинки изгибались морской волной, пока Ли равнодушно рассказывала о возрасте статуэток над камином в спальне Джима и о том, как её маменька охотилась за ними по всем антикварным магазинам несколько лет. Он ждал, пока разглядывал эти самые безвкусные статуэтки: вычурные викторианские младенчики, взявшиеся за руки и играющие с милейшим котёнком, чья шея была перевязана алым бантиком. По платью девочки рассыпались лепестки сирени, а мальчик придерживал соломенную шляпу. Даже Диккенс счёл бы эту работу излишне сентиментальной, и…
- Ли, всё в порядке?
Вот оно!
Как удобно иметь партнёра чуть менее трусливого чем ты, верно?
Заткнись.
Она устало пожала плечами. Её улыбка потускнела, отчего сердце Эдварда затрепетало в ярости. Лесли села на кровать, словно съёжившись в размере и позволила Джиму приобнять себя за плечо. Дверь, разумеется, оставалась открытой.
- Да, конечно. Просто… это родители. Понимаешь?
- Вполне, - Гордон чуть улыбнулся. - Каждый раз, стоит мне вернуться домой, и я опять чувствую себя ни на что не годным маленьким мальчиком, который всё так же таскается за отцом и пытается выяснить как стрелять из ружья на большие расстояния. Они хорошие - старики. Просто сложно взаимодействовать с людьми, для которых ты всегда маленький ребёнок, скольких бы усилий ты в детстве не достиг.
Ли кивнула, вновь улыбаясь.
- Мама всё пытается заставить меня вступить в Лигу сестёр Юга. Она как будто забыла что меня вышвырнули оттуда за слишком короткую юбку в одиннадцатом классе. Там все девицы - беспринципные змеи без чувства такта, да ещё и весьма вульгарные. Думаю, она просто так и не смирилась с тем, что я не хочу воплотить её мечту об идеальной зажиточной семье.
- Вы всё ещё можете попытаться, - отметил Эдвард.
Они уставились на него. Нигма неловко переступил с ноги на ногу. Мальчик и девочка на полке, вдруг невероятно напомнившие ему Джима и Лесли словно подняли взгляд и сверлили затылок Эда своими маленькими стеклянными пуговками, даже не пытаясь притвориться неодушевлёнными. В мифологиях многих народов куклы похищали частичку души владельца. Может, эти умудрились украсть души родителей Ли?
Нет.
Души даже не существует.
- Я имею в виду, - Нигма кашлянул. - Вы всё ещё можете исполнить мечту мамы Лесли и стать идеальной зажиточной парой Южного Штата. Двое врачей, которые познакомились в университете и стали напарниками в работе. Один из семьи полицейского. Сёстры Юга изойдутся своим ядом от зависти как только увидят Джима - клянусь.
- Нет, - Ли поморщилась. - Это звучит ужасно.
- Почему? - вдруг поморщился Гордон, - Прекрасный план! Твоя мама окажется удовлетворена, да и мой папа тоже. Он часто настаивает на том, чтобы я нашёл жену из хорошей семьи и пошёл прямой дорожкой, а не как эта… - он улыбнулся, - Современная молодёжь. Уверен, папа в тебя влюбится.
- Женится на ком-то только из-за желания родителей - плохая идея. Таким образом оказалось поломано огромное количество судеб. Мы ведь не в средневековье, Джим. Мы даже не закончили учёбу. Ты можешь передумать.
- Я бы и не стал жениться на тебе только по расчёту. Разумеется, у нас полно времени.
- Да, но как же Эдвард?
- И правда, - Джим нахмурился. - С Эдом выйдет не хорошо.
И они вновь уставились на него. Нигма закашлялся. Ему хотелось курить, хотя он терпеть не мог курильщиков и их привычки. Только всё пошло хорошо: и вот они опять вспоминают о его присутствии в комнате.
- А что Эд? Я ведь это предложил.
- Да, но тогда получается, что нам придётся тебя скрывать или называть своим другом просто из-за общественного одобрения, - грустно произнесла Ли. - Это жестоко, даже если ты это предложил.
Скрывать. “Из-за общественного одобрения.” Словно свидания, квесты, фисташковое мороженое в кафе по вторникам, всё это - игра в долгую. Голова Эдварда искрилась. Он уже жалел что вообще открыл рот. Нигма собирался одолеть их своим занудством через неделю.
- К слову, - вдруг сказал Джим. - Как у тебя дела с родителями? Ты ни разу не говорил о них.
Вот.
Вот она.
Идеальная возможность.
Заляпанные грязью подъездные дорожки, алые гардины, безвкусные ангелочки - всё это вело только к одному моменту. Этому. Даже если через несколько минут они выгонят его из дома, или вызовут полицию: это будет стоить всех свершившихся мучений. Они отстанут от Эдварда. Теперь уже навсегда.
Не вздумай! Ты даже не представляешь на что обрекаешь…
- Я убил их.
Их лица застыли. Джим непонимающе изогнул брови, Ли склонила голову на бок словно замеревшая в полёте птица, и они держались друг за друга, приникнув к чужому плечу как те же мальчик и девочка на камине. Идеальные фарфоровые статуэтки. Идеальное воплощение американской мечты. Эдвард торжествующе улыбался, ожидая настоящей реакции, предполагая взрыв, крики, хаос - хоть что-то знакомое и привычное отъявленному психопату, коим он и являлся.
Всего лишь. Всего навсего. Эдвард что, так о многом просил?
А потом Джим Гордон, будь проклята его рожа, рассмеялся.
- Да быть не может! Нельзя так шутить, Эд.
Лесли тоже робко улыбнулась и Нигма, к своему ужасу вдруг понял что не усугубил ситуацию, приведя её к логическому катарсису, а разрядил. Шуткой. Которая шуткой вовсе не являлась.
Неожиданный поворот, да?
- Но это правда! - оскорблённо воскликнул Эдвард, - Я убил их обоих! Сначала ударил своего отца по голове лопатой, а потом зарезал свою мать кухонным ножом. Я закопал их тела на заднем дворе и полиция до сих пор ищет преступника!
Раздался взрыв хохота. Нигма стоял на месте, тупо открывая и закрывая рот. Эти двое неудержимо хохотали, Ли даже завалилась плечом на грудь Джима, еле удерживаясь от истерического хихиканья. Хохотал и Риддлер: в голове Эдварда раздавались раскаты грома. Один за другим, один за другим. Эхо отражалось о стены плотно закупоренной зеркальной бутылки, взвивалось к горлышку и возвращалось обратно со страшным свистом, который могла издавать только ирландская банши. Смех отражался от очков пятилетнего Эдди Нигмы, которого опять подняли на смех одноклассники, стоило разгадать по-настоящему трудную загадку и дать ответ учителю. Ну и что что ответом стала свинья! Эти бездари так и не смогли догадаться! И не имели они права отбирать его очки!
- Но это правда!
- И мисс Крингл ты тоже убил? - задыхаясь от смеха спросила Лесли.
- Кого?
- Его бывшая девушка, - пояснила она. - Милая библиотекарша в очках и шерстяных свитерах. Он её сталкерил, а потом мисс Крингл уехала куда-то вместе со своим новым избранником.
- Печальная история.
- Да! И я тоже её убил! Перерезал провода на машине, а потом выстрелил в этого высокомерного…
- И Кеннеди тоже?
- Хм?
- Кеннеди, - повторил Джим. - Президента. Его ты тоже застрелил?
Эдвард открыл рот, не зная, что на это ответить. Эта пауза вызвала у придурков ещё один взрыв хохота, заставивший Нигму покраснеть от ярости. Вероятно, они решили: дело всего лишь в смущении. Лесли поднялась, выпутываясь из объятий Джима и мягко поцеловала Эда в щёку, заставив его застыть:
- Больше не шути так. Но спасибо тебе. Это правда подняло мне настроение. Пожалуй, даже в моих детских мечтах родительская кухня иногда оказывалась залита кровью.
- Как и у всех нас, - Джим улыбнулся. - Ох уж эти детские планы, когда ты воображаешь как возьмёшь своё ружьё и…
- У тебя хотя бы было ружьё! У меня только обиды и ножницы для ногтей. Опасное сочетание для девчонки!
Они продолжали шутить. Никто даже не попробовал воспринять Эдварда всерьёз. Он стоял там, распахнув от удивления рот, как драматический актёр посреди сцены, принятый публикой за клоуна, разогревающего толпу перед настоящим представлением. Выражения фарфоровых лиц мальчика и девочки с верхней полки приняли зловещие очертания.
Решено.
Раз Эдвард не воспринимается даже в роли потенциальной угрозы, он продемонстрирует им жестокую реальность, которую эти двое занавесили иллюзиями своего тупого восприятия. Нигма совершит преступление. Громкое. Ради их же блага. Привычка опасных людей манипулировать своими партнёрами приводила к многочисленным демонстрациям человеческой тупости и малодушия, но мог ли Эдвард поступить так с ними? О, нет. Конечно же нет. Только настоящая, неприкрытая честность выведет их отношения на чистую воду и сбросит маски, расставленные с самого начала.
______________________
Эдвард так и не убил никого в родном городке Лесли. Простая практичность. Ребёнку известно: количество оружия, поставляемого в южные штаты незаконным путём превышало государственные запасы в несколько тысяч единиц. Маленькие городки с консервативным населением опасны тесной общиной где любой чужак привлекал пристальное внимание и всё время находился под угрозой совершения самосуда. Одно дело - приезжать к местным в гости, и совсем другое - оказаться поблизости от редких криминальных заголовков местной газеты, в основном посвящённой событиям церковного прихода и благотворительным мероприятиям, которые устраивали “сёстры Юга”.
Нигма мог бы подставить Джима. Это вышло бы легко. Внешность - лишь одна из причин.
Очевидная хлипкость и долговязость первого явно проигрывали агрессивной приземистости второго, а бравые представители полицейских участков, как правило, обладали не самым высоким интеллектом и дедуктивными способностями.
- Вы такой славный мальчик, Эдди. Сейчас так сложно найти по-настоящему разбирающегося интеллектуала. Как хорошо что Ли научилась выбирать себе правильных друзей.
- О, должен заметить, что это был не столько выбор, сколько промысел Божий, миссис Томпкинс. Никогда не знаешь кто окажется даже твоим соседом.
- Он ещё и религиозен! Кто бы мог подумать! Современные молодые люди совершенно не ценят никаких заповедей, тем более во врачебной среде, так приятно знать что…
Это было второй причиной. Мистер и миссис Томпкинс находились в полном восторге от присутствия Эдварда Нигмы в их доме. Не то чтобы Джим совсем их не устраивал: просто в отличии от своего экспрессивного партнёра он вполне подходил под принятые в обществе стандарты. Всю неделю на Гордона просто не обращали внимания больше положенного. Эдвард же, в свою очередь, вёл себя, копируя привычное поведение Риддлера: много говорил, загадывал загадки и льстил, бесконечно льстил.
Джим пользовался возникшими обстоятельствами себе на радость: он проводил больше времени с Ли. Время от времени, Эдвард видел их, гуляющими по семейному садику, сплошь засаженному безвкусными сортами роз и гортензий. Вели они себя при этом куда неприличнее: сплетали руки, долго беседовали под открытым небом и громко смеялись, не пытаясь сделать веселье хоть сколько-нибудь приемлимым. Едва ли мистер и миссис Томпкинс это замечали, занятые собственными инсинуациями, но если бы возникла экстренная ситуация, Эдвард знал на чью сторону они встанут. Достаточно разыграть правильную сценку и выдавить пару слезинок.
Но. Но.
Университет казался более надёжной площадкой. Нигма не знал местности. Для грамотно спланированного убийства требовалось пожить в городке как минимум несколько месяцев. Неправильно подобранный переулок, казавшийся тихим в моменте, но на поверку ведущий в подпольный гей-клуб и привлекающий много свидетелей, маршрут полицейских, проходящий в неудачное время и в неудачном месте, неспящие соседи, решившие проверить что там за шум: всё это - значительные факторы, которые могли помешать Эдварду в любой момент. В университетском посёлке Нигма знал каждую тропинку, каждое дерево - он гулял там по многу часов, обдумывая гениальные мысли или устраивая трёхчасовые споры с Риддлером по незначительным вопросам.
Иногда они расходились не только в моральных дилеммах, но и в приготовлении блюда на обед.
- Тебе понравилось? - спросила Ли, вырывая Эдварда из круговорота смертельных идей.
- Что именно?
- У меня дома. Кажется, ты взял на себя весь родительский удар пока мы развлекались. Ты уж извини.
- Гораздо больше меня обижает, что вы не считаете это бренное тело, способным на убийство.
Лесли опять рассмеялась так, словно он сказал что-то смешное - и поцеловала Эдварда. Во время этой беседы Джим храпел на верхней полке купе, а мимо них, за окном, проносились бескрайние алые степи и пустыни, начинавшиеся не пойми где и никуда не ведущие.
______________________________________
- Эд, ты какой-то странный сегодня.
- Эдди, у тебя всё в порядке?
- Ты что, перепил вчера на вечеринке Сала?
Нет, Нигма не перепил. Да, он был в порядке. Нет, то что он там вычерчивал у себя в тетради не являлось картой городка с самыми тихими и уединёнными местами.
Мне крайне забавно наблюдать за тем как ты пытаешься закопать нашу жизнь в канаву - в конце-концов, я просто голос в твоей голове, - но что ты собираешься делать с эдакой тушей? Он ведь гигантский. Не уверен что проломишь тушку, даже если попытаешься.
Но всё ведь проще простого. Особенно с Салом. Не надо даже изобретать велосипед.
_______________________________
- Было неожиданно получить от тебя приглашение на кружку пива. Но почему здесь, а не в “Пеппере”?
- Ну же, Сал, мы ведь добрые друзья. К тому же, даже в досуге должно быть какое-то разнообразие.
Бар с говорящим и несколько старомодным названием “У Билли” находился на самой окраине университетского городка. Сюда приходили тусить либо те кто уже знатно надрался и не разбирал дороги, либо местные мужики, работавшие на трёх работах подряд и видевшие полнценный отдых только во сне после третьей кружки того дрянного пойла, что здесь называли “пивом”. Заведением владел мрачной наружности мужик с крепкими руками и густыми, чёрными усами, который одновременно и сгребал деньги, и работал барменом, и выступал в качестве вышибалы для особо буйных. Эдвард уточнял: звали его не Билли, а Том. Биллом был его отец, скоропостижно скончавшийся во время работы на стройке одного из домов. История эта обросла легендами.
Основная версия: старина Том так упился накануне, что решил пройтись по недостроенной крыше без страховки, рассчитывая, что пьяного убережёт судьба и черепица выдержит его многокилограммовую тушу. Черепица и подпорки не выдержали. В результате, коллегам Тома пришлось не только скидываться на похороны из чувства профессиональной солидарности, но и доделывать работу ночами чтобы успеть сдать её в срок.
Как водится, “буйными” в заведениях такого толка считались только те, кто начинал лезть в драку с самим владельцем или разбивать кружки с пивом о голову соседу. Всё остальное разрешалось в пределах разумного. Помещение было прокуренным до такой степени что Эдвард зачихал, стоило ему зайти внутрь, стены покрывали сомнительные пятна - то ли от мочи, то ли от крови, - а крепкого вида помощница владельца раздавала тумаки всем мужчинам, пытавшимся облапить её округлые формы. Принцип “клиент всегда прав” вызывал у владельца лишь кривую усмешку и многозначительный взгляд в сторону висевшего над стойкой ствола.
Нигма никогда бы не пришёл сюда добровольно. Это место вызывало слишком много неприятных ассоциаций: например, о членах школьной спортивной команды, которые… впрочем, ладно. Тем более, он бы никогда не пришёл сюда один. Но, как оказалось, Сальватору Марони не был чужд риск определённого типа и, услышав предложение, он с радостью согласился пропустить в “У Билли” кружку-другую. Что показательно: их столика сторонились даже местные задиры, накануне пытавшиеся отловить Эдвада когда он вынюхивал положение дел. Слухи о связях в среде мафии теперь не казались Нигме таким уж безумным враньём.
Но это не важно. Сегодняшний вечер закончится плачевно для дона Марони, которому придётся организовывать похороны любимого сына. Ещё плачевнее они закончатся для самого сына. Эдвард об этом позаботиться.
- Честно говоря, Эд, - икнул Сал, загребая жирными пальцами целую горсть фисташковых орешков, принесённых в качестве закуски. - Когда я увидел тебя первый раз, то был уверен что ты долго не продержишься. Что ты хлюпик. А-анти-социальный челик, понимаешь? Вы обычно плохо кончаете.
- Почему же, - ровно отозвался Эдвард, сдерживая дрожь в голосе. - Я вполне понимаю. Я ведь таким и был.
- Ну вооот. А потом оказалось, что ты вовсе даже ничего. И загадки ещё твои эти… прикольно. Барб не нравится, но ей вообще мало кто нравится. Она хорошая, на самом деле. Знаешь, я на ней жениться хочу.
Неужели тебе не жалко мисс Кин? Кто вообще называл наши загадки “прикольными” за последнюю пару лет? Остановись. Ты можешь хорошо тут устроиться. Никто не знает о мистере и миссис Нигма, никому изначально не было никакого дела до мисс Кин и её ухажера, а ты сейчас ведёшь себя как трус.
Это просто мера предосторожности.
Он ничего тебе не сделал.
Не помню чтобы ты выступал на морализаторской стороне последние несколько лет! Это ты совершил все эти убийства, а не я! Твоя вина в том что мы теперь сидим тут и занимаемся этим.
О, нет, Эдди. Не смей валить всё на меня. Я делал то, что было необходимо тебе, я брал дело в свои руки когда тебе требовалась защита, потому что ты не мог защитить себя сам, но сейчас в этом нет нужды. Ни в чём нет нужды. Ты просто тупой, параноидальный…
Яд должен был подействовать через пол часа. Сал уже находился в полу-вменяемом состоянии.
Ему всегда хватало всего полкружки: просто в “Пеппере” Марони разбавлял свой алкоголь водой чтобы продержаться в компании подольше. Все это знали, об этом болтали сотрудники клуба как о профессиональной шутке, а Эду оставалось только эти разговоры подслушать. Должно быть, Сал собирался добавить воду в пиво и здесь, но смесь “У Билли” оказалась не только дрянной, но и достаточно ядерной чтобы подействовать даже на смертельно уставшего человека, который не может уснуть из-за постоянной активности мозга. Сюда ходили люди, пахавшие как лошади именно до такой степени. Сальватор тратил время на вечеринки и секс - ему хватит и стакана.
- Я сделаю ей предложение после того как мы сдадим последние экзамены. Потому что, знаешь, нам всем нужна уверенность в своём будущем партнёре, верно? Вдруг мы станем слишком разными людьми. Учёба - отличное время чтобы убедиться в полной совместимости. Ох, как-то я не очень себя чувствую, Эд. Что-то не то с этим пойлом. А я говорил что надо было идти в “Пеппер”, там хотя бы все свои и знают, что наливать. Пошли-ка домой, приятель…