Из-за туч выглядывает солнце. За спиной остается пелена тумана и множество лиц, глядящих на их встречу с праздным любопытством. Тэхену это все становится неважным, когда он видит тех, кто составлял большую часть хороших воспоминаний из его прошлой жизни.
Он делает шаг вперед, и Джозиас тут же бросается навстречу ему.
- А-Мин! – он сметает Тэхена с ног, буквально припечатывая его к земле. Хранитель Поднебесной смеется и хрипит.
Джозиас выглядит на грани помешательства, столь ярко сверкает множество неподдельных, пылких чувств в его глазах, которые не высказать словами, не описать, как бы ни пытался. Тэхен знал, что стражник вытворит что-то безумное, едва увидит его, но никогда не думал, что тот вдруг возьмет и со всей силы вобьет кулак в его грудь, будто стремясь ребра проломить.
- Негодник, - шипит он, хватая Тэхена за ворот ханьфу и едва не шипя от злости, когда тот вновь заходится в смехе, - ты понимаешь, идиот, сколько бед в чужих сердцах наворотил? Заставил всех выжидать столетиями. Я думал, что поседею и стану уродливым стариком к моменту, когда ты соизволишь вернуться.
- Стражники не стареют, Джозиас, - ухмыляется Тэхен и отталкивает его рукой, поднимаясь с земли.
Чтобы тут же оказаться зажатым в родном запахе острых специй и кузницы. С двух сторон его облепляют Сакагава и Калиан, сжимая так сильно, будто хотят разорвать на части. Тэхен думает, что ребра ему сегодня уж точно сломают.
- Ты здесь, - выдыхает Сакагава и пускает скупые слезы сквозь улыбку, прорезающуюся на лице ярким полуденным солнцем, - ты вернулся.
- Я дома, милая, - говорит он, трепля ее волосы.
- Без тебя было сложно, брат, - выдыхает Калиан, - так сложно, а-Мин, что хотелось их всех поубивать.
- Я не сомневался, что первым делом из твоих уст речь пойдет именно об этом, - посмеиваясь, хлопает Тэхен стражника индейских земель по плечу.
- А я ведь говорила, что он из Кореи, - раздается рядом надменный хрипловатый голос, - только там он и мог переродиться.
- Я тоже рад тебя видеть, Ренита, - отстранившись от друзей, игриво говорит Тэхен и шипит, когда его резко хватают за ухо.
Ренита выглядит, как разъяренный дракон.
- Умереть решил, когда я даже тебе долг еще не выплатила? Скажи спасибо, что сам переродился, а иначе я бы точно руку приложила.
- Какая же ты жестокая даже спустя столько столетий, - обиженно тянет он, потирая ухо и глядя на ее супруга, - Сесиль, она тебя не душит, случаем, по ночам?
- Ты! – шипит рассерженной кошкой Ренита, но Сесиль прерывает ее теплым смехом и глазами-полумесяцами.
Он смотрит чуть в сторону от них, улавливая лишь по звуку. Слепые глаза, потерявшие прежний блеск, все такие же родные.
- Я тоже рад тебя видеть, а-Мин, - Сесиль уверенно подходит к ним, привыкший к потере одного из пяти чувств, и легонько похлопывает хранителя Поднебесной по плечу, а тот только рвано выдыхает.
Тэхен сам делает шаг вперед, завлекая стражника в свои объятия и тихо хмыкая, когда Сесиль вдруг весь обмирает, обескураженный.
- По тебе скучал больше всего, - выдыхает он, улыбаясь, когда Сесиль осторожно притягивает его ближе к себе, перенимая инициативу и гладя Тэхена по спине, словно маленького ребенка.
- А вот сейчас было обидно, - раздается бормотание Юки. Тэхен ухмыляется, отходя от Сесиля и с весельем наблюдая за тучным выражением на лице Джозиаса.
- Ты… ты…, - тычет в него пальцем хранитель.
Стражники не сдерживают смеха. Даже у Минхо подергиваются уголки губ в слабой улыбке.
- Уважаемые стражники, - к ним приближается Дакота, останавливаясь рядом с Тэхеном и услужливо заглядывая в глаза каждому из них, - я не желаю прерывать вас, но ваше присутствие требуется в зале. Все уже готово для ритуала.
Кивнув в ответ, Тэхен устремляется к зданию первым.
Зал провидцев пустоты встречает неизменной таинственной атмосферой, каменным кругом в центре, массивными колоннами и факелами. Вокруг круга уже собралась толпа: каждый из присутствующих встает на колени, чтобы должно поприветствовать стражников, сохраняющих мир во всем мире.
- Поднимитесь, - велит им Джозиас, и голос его звучит так уверенно и величественно, что совсем не напоминает того веселого, местами походящего на ребенка стражника, вечно с друзьями дурачащегося.
- Благодарю вас всех за присутствие здесь сегодня, - начинает Дакота, - много лет назад хранитель Поднебесной оказал нам большую услугу, позаимствовав собственную энергию для внедрения ее частиц в тела наших предков, первых провидцев пустоты. Стражник же латинских земель, Сесиль, ради нашего благополучия отдал свое зрение. Так появились провидцы пустоты, способные менять время и мир. Помня о той великой силе, коей нас наделили во имя добра и наперекор вселенскому злу, стремящемуся нарушить мировой покой и сложившиеся устои, мы можем отплатить хранителям тем единственным, что у нас есть – нашими способностями. Сегодня и сейчас я хочу продемонстрировать вам перемещение одного из многоуважаемых стражников внутрь воспоминания, отсылающего нас на столетия назад, когда случилась грандиозная битва между противоборствующими сторонами двух пантеонов. Господа, прошу подойти кого-нибудь из вас.
Сесиль выступает вперед, плывя по залу, будто лебедь. При виде его седых волос некоторые особо молодые провидцы пустоты не сдерживают удивленного выдоха. Скромно улыбнувшись, хранитель встает напротив Дакоты и протягивает руку к знакомому кристаллу, позволяя воспоминанию образоваться в виде облака прямо в центре каменного круга.
- Кто проникнет внутрь? – шепчет Сакагава.
- Конечно, Вэй Гуанмин, - говорит ей Ренита, и Тэхен поворачивается к ней с вздернутой бровью, - что ты на меня так смотришь? Как будто я не знаю, что ты и сам хотел заявиться добровольцем. К тому же, только ты умеешь так хорошо энергетические линии вынюхивать.
Вздохнув, он машет на эту невыносимую женщину рукой и устремляется к воспоминанию, висящему в воздухе. Оказавшись в центре зала, Тэхен впервые подмечает тринадцать небольших артефактов в виде небольших ручных коробок, размещенных вдоль круга. Около каждого из них встают самые сильные провидцы пустоты, очевидная элита среди остальных, глядя на него с самыми разными эмоциями на лице. В чьих-то глазах он видит граничащее с чем-то нездоровым обожание, в других – безбрежное спокойствие или взволнованность. Все это его не трогает.
- Начинаем, - негромко произносит он, но тишина в зале стоит такая, что звук этот отбивается в сами колонны и древние руны, усыпающие потолок.
С одним единственным сигналом от Дакоты провидцы пустоты вливают свои силы в артефакты, заставляя их подсвечиваться серебристым и зеленым – цветами энергий Сесиля и Вэй Гуанмина. В закрытом помещении начинает гулять ветер, когда Дакота и Сесиль одновременно прикладывают руки к кристаллу, внося свой вклад. Воспоминание-облако подергивается, меняя форму и расширяясь в пространстве, пока, наконец, не успокаивается, будто вода после брошенного в нее камня, и не открывает Тэхену проход высотой с его рост. Без единого колебания он шагает внутрь.
Там его встречает пепелище, видимое им лишь в своих местами размытых, кровавых воспоминаниях. Зрелище, тем не менее, не может не поразить даже в сотый раз: полуразрушенные колонны, смешивающиеся с осколками, беспрерывно летящими от установленного наверху стеклянного купола, бордовые разводы, тянущиеся порою через весь зал хранителей, и множество столкнувшихся в жестокой битве стражников представляют собой самый настоящий апокалипсис. Покачав головой, Тэхен перешагивает через Удома и, не сдержавшись, оборачивается. Поглядев на изломанного стражника, он подходит ближе и заносит ногу над чужой головой, а затем отпускает резко, с намерением проломить череп.
Нога проходит насквозь, сливаясь с чужой головой, напоминая Тэхену, что он тут просто призрак. Покачав головой, он только и говорит вслух:
- Попробовать стоило.
Не удостоив бывшего друга еще одним взглядом, стражник устремляется к знакомому месту, где раньше гордо стоял, а теперь лежал, кривясь и мучаясь в судорогах, Джахи. Темной частью своей сущности Тэхен удовлетворенно подмечает, что боль он стражнику принес невыносимую.
- Господин, - рядом с тяжело дышащим, закрывшим лицо руками Джахи приземляется Гошгар, задевая чужое плечо и заставляя египетского стражника вздрогнуть, глухо застонав от боли в щеке, вновь пронзившей его.
- Аккуратнее, черт! – шипит Джозиас, а Гошгар тут же прислоняется к самой земле, стукаясь лбом о мрамор.
- Простите, - Тэхен усмехается, слыша неподдельную вину и ужас в чужом голосе: действительно тщательно выдрессированная и запуганная собака, - мы зачистили клан кицунэ.
- Выжившие?
- Ни одного, - уверенно говорит Гошгар, - был единственный, как-то сумевший спастись посреди всей суматохи, однако мы убили и его. Воистину безумец, так еще и беловолосый.
Тэхен резко выдыхает. В клане кицунэ был единственный беловолосый.
- О, так это… возлюбленный Юки, - говорит Джахи, заходясь в кашле и жмурясь от боли, пронизывающей лицо.
- Господин… что с вашим лицом? – испуганно шепчет Гошгар, когда видит не прикрытый отрезок кожи.
Джахи вдруг безумно улыбается и убирает руки в стороны, открывая вид на омерзительную рану на щеке, из которой сочится густая черная кровь. По всему его лицу расходятся темные линии, пересекающие губы, глаза, нос и делающие стражника до невыносимости безобразным.
- Он испортил меня…. Этот ублюдок всадил мне нож в щеку, зная, что подобный удар заставит мою энергию дестабилизироваться. Он изуродовал меня…
- Да ты и до этого был, как по мне, очень даже плох собой, - скучающе говорит Тэхен вслух. Стражники его, конечно, не слышат. А жаль.
- Мы обязательно найдем способ вылечить вас, - клятвенно заверяет Гошгар и помогает подняться сопротивляющемуся Джахи, - давайте отправимся в безопасное место.
- Подожди, - загнанно дыша и обливаясь потом, останавливает его Джахи, пытаясь высвободиться из чужой хватки и пошатываясь без опоры, заставляя Гошгара грязно выругаться себе под нос, - мне нужно знать, умер ли он…. Я не могу позволить этому проклятому юнцу жить…. Он…
- Эта тварь мертва, - перехватывает стражника Гошгар и открывает портал свободной рукой, второй поддерживая Джахи, - ваш план был успешно претворен в жизнь, господин. Беспокоиться не о чем.
- Наконец-то, - только и улыбается Джахи, а затем безвольно повисает на стражнике тюркских земель, свесив голову вниз.
- Оден! – кричит Гошгар через весь зал и входит в портал, когда стражник Скандинавии устремляется к ним.
Тэхен входит следом, мимолетно оборачиваясь назад, чтобы увидеть траекторию движения Одена, и замирая, когда понимает, что увидел то, чего больше всего не желал.
Два мертвых тела, сцепивших ладони, неразлучных друг с другом даже после последнего вздоха. Изломленного Сесиля, непривычно сгорбившегося и оплакивающего тяжелую потерю. Кричащего Джозиаса и Сакагаву, пробивающихся к трупу стражника Поднебесной изо всех сил. Летящего наперерез хранителю Скандинавии Калиана, стремящегося преградить Одену путь.
Он опаздывает лишь на секунду. Портал резко захлопывается.
Оглянувшись по сторонам, Тэхен поначалу смущается столь темного помещения, в котором и черт ногу сломит, однако уже через доли секунд широко отворяются окна, позволяя свету проникнуть наружу. Пройдя мимо постели, на которого сгрузили израненного Джахи, он выглядывает в окно и подмечает характерные европейские наряды людей на улице да английскую речь. Где-то рядом слышен звон колоколов: оповещение о наступлении полудня.
- Давай же, господин, давай, - слышится запыхавшийся голос Гошгара, изо всех сил удерживающего яро противящегося и бредящего Джахи с раскрытым ртом, пока Оден пытается влить туда лекарство. Ворвавшийся без стука одним ударом ноги в дверь Рори поспешно проходит к бочке с водой, окуная в нее тряпку и осторожно прислоняя ее ко лбу египетского стражника, особенно аккуратно проходясь по черным линиям, усеивающим чужое лицо. На мгновение они стираются, но затем появляются вновь, еще более яркие, чем в прошлом.
- Чертов Вэй Гуанмин, - сплевывает Рори, - этот ублюдок даже в безвыходном положении насолить сумеет.
- Больше его нет, - спокойно говорит Оден, отстраняя бутыль от чужих бледных губ, - теперь нам ничего не помешает.
Тэхен только закатывает глаза и, будто ребенок, открыто стражника передразнивает.
- Не удивлюсь, если он и из пустоты выберется, чтобы вновь все испортить, - раздраженно говорит Рори, заставляя Тэхена фыркнуть.
Хоть в чем-то оказывается прав столь любимый всеми красный король.
Не дожидаясь продолжения занятного спектакля, Тэхен проходит вперед и прислоняет пальцы прямо к чужой ране на щеке, собирая с нее теперь уже окончательно извращенную и отравленную вследствие мутации энергию. Взмахнув рукой, он заставляет вспышку серебристого цвета разлиться по телу, а воспоминание – рассеяться, будто его никогда и не было. Вместо тесной комнатушки в центре Лондона Тэхен оказывается в большом просторном зале островка неподалеку от Новой Зеландии, где на него выжидающе смотрят десятки пар глаз. Закрыв глаза, Тэхен тянет за нити энергии, пронизывающие воздух, и удовлетворенно произносит:
- Местоположение нового зала западников я обнаружил. Кажется, скоро Джахи будут ждать гости.
- Опять ты ему весь фэн-шуй порушишь, - фыркает Ренита.
Тэхен только подмигивает ей.
➴
- Я все еще не понимаю, зачем нам тащить с собой еще и одаренных, - приглушенно говорит Калиан, устало растирая лицо.
Небольшие свечи, расставленные по столу, подергиваются в такт ветру, тонко вплетающемуся в помещение из окна. На небе расстилаются темные оттенки, загораются первые звезды, напоминая, что они слишком надолго задержались в обсуждениях предстоящей битвы.
- У западников тоже есть свои одаренные, - снисходительно глядит на него Тэхен, сложив руки на груди и прислонившись к круглому столу, - мы встречались с ними однажды, когда глава приезжал в скандинавские земли. Надо сказать, по уровню они не уступают наемникам клана Приходящих во Тьме.
- Ваши одаренные старались предотвращать перетекание людей в отряды западников, но за всеми не уследишь, - печально говорит Юки.
Тэхену тут же вспоминается семья Кая, отчаянно боровшаяся как раз за эту цель.
- Именно поэтому нам и следует задействовать приходящих во тьме при нападении. У Джахи наверняка набрался приличный отряд, а нам не к чему лишний раз тратить силы, разбираясь с ними.
- Даже отряд стражников – соринка по сравнению с мощью одного единственного стражника, - фыркает Калиан, откинувшись на спинку стула.
- Но, тем не менее, они могут значительно задержать наше продвижение, и их нельзя просто игнорировать. Пока ты разбираешься с одной кучкой одаренных, где-то подлетает равный тебе по силе стражник. Думаешь, невозможно взять не качеством, но количеством?
- Когда-то подобное уже происходило, - бормочет себе под нос Сакагава, но Тэхен лишь улыбается.
- Именно поэтому я больше не желаю повторять прошлых ошибок.
- В общем и целом получается следующий план, - Ренита резко всаживает кинжал в середину широкой карты мира, заставляя стражников вздрогнуть от неожиданности, - мы высаживаемся на этот остров, огибая барьеры с помощью механизмов, разрабатываемых Калианом и провидцами пустоты в течение этой ночи, вламываемся в зал, где о нашем появлении уже наверняка знают, смешиваем по стражнику среди толпы десяти одаренных, разбираемся с хранителями и добиваемся смерти Джахи.
- А потом разгребаем последствия, которые мироздание обрушит на наши головы, - угрюмо вздыхает Тэкео.
- Если не разделаемся с Джахи сейчас, последствия его успеха будут гораздо хуже, чем все, что может быть после его смерти, - помолчав, Тэхен добавляет, - и я все еще считаю, что мироздание поспособствовало моему возрождению именно из-за него.
- Не то, чтобы ты сильно был этому благодарен, - проницательно говорит Ренита. Тэхен только кривит губами в ответ.
- Получается, все, - отходит от стола Сесиль и мягко улыбается им, - набирайтесь сил, копите энергию.
- А на досуге планируйте план собственного отступления, и как вас следует похоронить, - добавляет Джозиас, фыркая в ответ на возмущенные взгляды, - будем реалистами: план только кажется простым, а на деле таит в себе множество подводных камней. Прошлая битва оказалась кровавой, и неизвестно, сколько жертв было бы, имей кто-то помимо Джахи кинжал подобной мощи при себе. Сейчас оружие усовершенствовано еще лучше, а значит, неизбежно появляется больший риск. Конечно, стоит сражаться до последнего, но если ситуация оборачивается не в лучшую сторону, разве не будет лучше спастись хотя бы самому, чтобы потом продолжить незаконченное?
Говорит так, будто сам не будет биться до тех пор, пока пустота лично не настигнет его.
- В какой-то степени ты прав, - Тэхен передергивает плечом, - нет смысла гадать, действуем по ситуации. Мы даже не знаем, что случится на острове. Возможно, и не будет смысла в этих расстановках.
- Как обычно, главный любитель импровизации вновь предложил всем просто рисковать своими головами, - закатывает глаза Ренита.
- Я знал, что тебе больше всех понравится эта идея, - дразнит ее Тэхен, с усмешкой взирая на то, как Сесиль кладет руки на плечи жены, снисходительно глядя на их детскую перепалку.
С последними обрывками фраз тушатся свечи, захлопывается окно, больше не пропуская в зал игривый ветер, и расходятся по разные стороны стражники. Каждый считает своим личным долгом еще надолго или мимолетно задержаться прикосновением на Тэхене. Тот чувствует себя благодарным, но уставшим от чрезмерного внимания.
Впрочем, с этими стражниками подобное не было удивительным даже в самые обыденные будни. Тэхен просто отвык.
Но соскучился, конечно, до невыносимости.
С легкой улыбкой он вышагивает по поселению, вглядываясь в редкие окна, где горит свет. Некоторые жилища совсем темны, будто обитателей там и вовсе нет. Знакомый дом встречает его шелестом листьев на расположенных неподалеку высоких деревьях и тихой трелью сверчков. На крыше он видит знакомый силуэт, качающий ногами и глядящий в пронизанное звездами небо. Улыбнувшись, Тэхен с разбегу взлетает прямо в воздух, присаживаясь рядом с наемником. Бомгю даже не поворачивает головы, завороженно любуясь небом. Вздохнув про себя и чувствуя странное волнение, поднимающееся в груди и заставляющее волны лавы растекаться внутри, он осторожно говорит:
- Бомгю, я понимаю, что в последние дни я вел себя… не как ты ожидал. А может, именно подобное поведение ты и предвидел, - он усмехается своим речам, едва не переходящим в несуразное бормотание, - однако я очень не хочу, чтобы ты игнорировал меня сейчас. Я готов получить от тебя десятки ударов, выслушать тону нелицеприятных вещей, только чтобы все тебе объяснить. Прости, что готов так поздно, но, пожалуйста, послушай меня сейчас.
В конце концов, завтра может и не наступить. В течение последующих двадцати четырех часов они могут погибнуть, и тогда Тэхену вновь останется лишь задыхаться перед смертью в бесконечных сожалениях. Он так устал говорить все в последний момент.
Бомгю все так же рассматривает звезды на небе, и Тэхен даже не видит его профиля, что заставляет нервничать и хмуриться. Он сдвигается вперед, ближе к обрыву с крыши, как ему на плечо вдруг ложится рука.
Теплая, человеческая. Все еще до боли надежная, как последний якорь на свете.
- Забавно, как больше всего слов можно вытащить из тебя, только если ты сильно облажаешься, - говорит Бомгю, а Тэхен поражается непринужденности в его голосе, - ты все не меняешься.
- Бомгю? – непонимающе глядит на него Тэхен, - что с тобой?
- Тэхен, Тэхен, - с тихим смешком качает Бомгю головой, - что, не можешь вспомнить человека, который поклялся найти тебя в следующей жизни? А ведь все действительно сбылось так, как я и говорил.
Тэхен с ужасом отшатывается от него, глядя, как на безумного. Или таковым стал он сам?
Человек перед ним не изменился ровно ничем, только в глазах его засияло что-то еще. Что-то, не принадлежавшее Бомгю из этой жизни. Что-то от того Бомгю.
Он все тот же, но другой. И в облике его больше глубины, больше опыта. Взваленных на себя невзгод и пережитых несчастий.
Вернувшихся воспоминаний.
➴
В день, когда Бомгю собирается посетить поселение клана Приходящих во Тьме, Вэй Гуанмин замечает, что его ладони странно потеют. Сначала не придав этому значения в попытках сосредоточиться над документацией, вскоре он списывает эту излишнюю потливость на какую-то странную, не должную существовать у стражника по природе, болезнь. Посетив лекаря, все, что он получает в ответ, это до безобразия широкую улыбку.
- Господин, вы просто нервничаете.
Он так давно был простым человеком, что уже и вовсе позабыл, сколь сильно волнение может взбудоражить прежде непоколебимое существо.
В последнее время Вэй Гуанмин стал чувствовать слишком много, если дело касалось Бомгю. То в объятиях его разрыдаться захочет, то будет ощущать, как все тело лихорадочно трясется в ожидании… чего? Самой обычной встречи на свете, которая Вэй Гуанмину кажется чем-то очень важным и удивительным.
В назначенное время он, как и всегда, появляется на знакомом месте через портал, где его уже ожидают то и дело мнущийся с ноги на ногу Бомгю, невозмутимая Йеджи и нежно улыбающийся Хенджин.
- Тэхен! – выкрикивает Бомгю и мчится навстречу к нему, в последний момент тормозя, и руки его дергаются, будто в нерешительности.
Вэй Гуанмин стремительно отгоняет прочь мысль о том, что он хотел его обнять. Невозможно. Глупо.
Стражник все равно бы позволил.
- Пойдем, - ровно произносит он и берет за руку Бомгю, утягивая юношу в портал.
Едва они выходят, тот потрясенно выдыхает.
- Это было так потрясающе. Все внутри будто светилось драгоценными камнями! Невероятно! Ты сам мог выбирать отделку пространства в портале?
Вэй Гуанмин, ощущая себя распустившим хвост павлином, не сдерживает самодовольного ответа:
- Да, я. Портал изнутри – своеобразный способ самовыражения.
Бомгю довольно кивает, то и дело стражника расхваливая, но теперь Вэй Гуанмин отчетливо видит ехидцу, прячущуюся на дне его глаз. Ничего не говоря, он проводит юношу вглубь поселения. Тренировочная площадка, мимо которой они проскользнули, вся пылает напряжением. Наемники сегодня тренируются еще более усердно, чем обычно, будто подстегиваемые чем-то. Наставники то и дело покрикивают на них, особенно повышая голос, когда мимо проходит стражник с незнакомцем. Чувствуя десятки внимательных пар глаз на них, Вэй Гуанмин неловко думает о том, что его волнение перед предстоящей встречей, очевидно, передалось и одаренным.
- Пойдем быстрее, - только и говорит он, переходя на почти нечеловеческий шаг, чувствуя, как Бомгю за ним отчаянно, но едва поспевает.
Наконец они оказываются в желанном месте. Будто невзначай Вэй Гуанмин оборачивается к Бомгю и бросает:
- У нас был свободный водоем, и мне вдруг стало жалко тех карпов, что ты вечно всякой дрянью подкармливаешь, а потому часть я перенес сюда. Конечно, некоторые все еще остались в реке, просто, чтобы ты не выдвигал потом мне обвинения.
- Значит, ты привел меня сюда не просто ради того, чтобы показать поселение, но дать увидеть карпов…, - задумчиво говорит Бомгю, а затем шкодливо улыбается, - и все-таки ты выполнил мою просьбу. И думал обо мне.
- Ни секунды, - фыркает Вэй Гуанмин, - так сложились обстоятельства, не льсти себе.
- Спасибо, - вдруг говорит Бомгю, и стражник видит, как в его лице не осталось ни намека на несерьезность, - правда спасибо, Тэхен. Неважно, для меня ли, для кого другого.
Вэй Гуанмин долго смотрит на него, а затем смягчается.
- Ты же знаешь…
- Знаю, - улыбается Бомгю.
Знает, что для него был этот водоем.
- Если честно, мне безумно…
- Господин, - доносится откуда-то юношеский крик, и Вэй Гуанмин едва не сплевывает на землю от досады, оборачиваясь на звук и всматриваясь в бегущего к нему юношу, - господин, срочное донесение!
- Кажется, ты никогда не бываешь свободен, - с улыбкой произносит Бомгю, только хранитель Поднебесной слышит в его голосе тщательно скрываемое разочарование.
Он поджимает губы.
- Что ты хотел сказать?
- Ничего, - машет головой Бомгю и отворачивает голову к озеру, - потом обязательно скажу. Иди, не заставляй мальца нервничать.
- Я скоро вернусь.
- Без проблем, - губы Бомгю подергиваются, - кстати, Тэхен…
- М?
- Ты сегодня красивый.
Вэй Гуанмин хмыкает.
- Что это на тебя нашло?
Ты тоже всегда очень красивый, Бомгю.
➴
- Ты… не может быть, - гулко сглотнув, Тэхен отползает от него, как от чудовища.
Своего проклятия, причины вечной бессонницы.
Он петляет, будто змея, а затем рука случайно натыкается не на привычную шершавую поверхность, но на воздух. Сила порывистого движения, тем не менее, уже тянет его в сторону, прямо на проклятую зеленую лужайку внизу. Позорно взмахнув руками, он едва не сваливается вниз, уже думая ухватиться за что-нибудь, чтобы вернуть равновесие, как кто-то хватает его за талию, без единого труда утягивая на себя.
Тэхен оказывается плотно прижатым к телу Бомгю, и все пять его чувств взрываются одновременно от ощущения гладкости чужого ханьфу под ладонями, яркого сладко-цветочного запаха, вида узоров на ткани и мерного дыхания под ухом. Бомгю смеется, заставляя Тэхена вздрогнуть от этого глубоко прокатившегося по всему телу наемника звука.
- Маленький стражник так сильно испугался простого ничтожного человека? – дразнит он.
Тэхен пытается вырваться, шипя в чужое лицо:
- Идиот!
- А ты подколодная змея, - ласково говорит Бомгю, - что тогда, что сейчас. Долго еще бегать собрался? Что, тебе нужно еще немного времени, чтобы все переосмыслить?
Тэхен фыркает прямо в его ханьфу, но ерзать перестает, послушно замирая в чужих объятиях.
Неуверенно сцепляя руки на чужой талии.
- Значит, они вернули тебе воспоминания? – бормочет хранитель в грудь наемника, уложив голову на его плечо, не задумываясь о том, запачкает ли ткань слюной.
Бомгю сам будет виноват, если что.
- Вернули, - помолчав, добавляет, - пока вы совещались. Могу только сказать, что процесс не самый приятный. Теперь абсолютно понимаю твою реакцию тогда. Застань ты меня в первые секунды после возвращения воспоминаний, и я бы там же повалился в ужасе на пол.
- Так-то, - усмехается Тэхен.
- Но не думай, что ты полностью оправдан, - отстранившись, говорит Бомгю, взяв Тэхена за предплечья и внимательно глядя ему в глаза, - я все еще чувствую обиду.
- Как и я говорил тебе только что, я готов сделать что угодно, чтобы ты выслушал и понял меня. Я виноват, что так много бегал, - поджав губы, смущенно добавляет, - вообще постоянно бегал. Во всех жизнях. С тобой просто всегда было трудно. Труднее, чем с кем-либо еще, потому что ты заставлял меня чувствовать что-то до сих пор незнакомое. Каждую чертову жизнь ты переворачивал все во мне с ног на голову, Бомгю. Ты перевернул во мне что-то и тогда, умерев. Если бы я выжил, возможно, никогда не смог бы вновь начать жить. Сейчас же я умом понимал, что все это было в прошлом, ты есть здесь и сейчас, живой и здоровый, но противоречия раздирали меня, и вид твоего мертвого лица постоянно преследовал меня.
- Поэтому ты даже не мог смотреть в мою сторону, - понимающе говорит Бомгю, звуча тихо-тихо, - но ты сделал мне больно, Тэхен. Тот я очень дорожил тобой и ненавидел, что перед нами встали преграды, о которых я даже не имел понятия, а ты не хотел сказать мне и два слова, вместо этого глядя так, что я начинал чувствовать себя в чем-то виновным. Это не тебе в укор, просто…
- Тебе тоже было тяжело, - вздыхает Тэхен, - прости меня, ладно? Прости, пожалуйста. Это все было так глупо, и я не верю, что мы действительно говорим обо всем опять перед самым концом.
- Не будет конца, - уверенно говорит Бомгю, - не будет, потому что это наше начало. Я обещал его нам еще до возвращения воспоминаний.
- Почему ты то и дело говоришь так, будто бы и во второй жизни…? – усмехается было Тэхен, но осекается под чужим взглядом.
- Люблю тебя? – заканчивает за него Бомгю, изо всех сил сдерживая улыбку, заставляя мурашки пуститься вскачь по телу.
У Тэхена отваливается челюсть.
- Я хотел сказать “испытываешь ко мне симпатию”, - оправившись от удивления, медленно произносит он, хмурясь и чувствуя себя слишком…неловко.
Бомгю осторожно разглаживает складку на его лбу.
- Я люблю тебя, Тэхен, - уверенно говорит он, - любил в той жизни, когда ты был недосягаемым стражником Поднебесной, а я простым человеческим юнцом, привязавшимся к тебе и ходившим хвостиком следом, любил, когда мы оба были наемниками, и твое сердце никому завоевать было не под силу, люблю и сейчас, когда нас все еще разделяют противоречия, статусы и обстоятельства.
- Не…
- Что? – склоняется к нему ближе Бомгю, заставляя Тэхена желать вслух попросту заорать о том, чтобы он, наконец, убрал свое невыносимое лицо подальше от него, потому что дышать и нормально сосредоточиться, когда оно рядом, просто невозможно.
- Не разделяют…. Я хотел сказать, что нас не разделяют, - скомкано заканчивает он и отталкивает Бомгю, поджимая губы, когда наемник смотрит на него со слегка приоткрытым ртом.
- Ты…, - начинает было Бомгю, но осекается, - ты серьезно?
- Нет, шучу! – уже открыто бесится Тэхен, - вспомни хоть раз, когда я был, мать его, юмористом, Бомгю!
- Вообще-то таких случаев было очень много, - оправившись, говорит наемник, улыбаясь так загадочно, что Тэхену не по себе.
Бомгю вдруг вновь склоняется опасно близко к стражнику, настолько, что Тэхен ощущает, как дыхание наемника касается его лица, а чужие руки на талии обжигают, заставляя вспыхнуть с ног до головы.
- Мне кажется, ты во второй жизни еще больше обнаглел, чем когда-либо, - уже без злобы, с искренним потрясением в голосе тянет Тэхен, - что это вообще за разница в поведении? Прошлый Бомгю был обычным мальчишкой, пусть и дразнившим, но никогда не таким безголовым.
- Вторая жизнь сделала свое дело. Ты тоже не такой, как раньше, Вэй Гуанмин, - Бомгю больше не говорит, но шепчет.
Тэхен чувствует, что пути назад нет.
В прежде мирном закоулке на самом краю мира вдруг ощущаются легкие порывы ветра, дразнящие стражника со спины.
- Ты специально, да? – обреченно интересуется он.
Бомгю улыбается, заправляя прядь волос Тэхена за ухо.
Склоняясь ближе и целуя его.