Время летело неумолимо быстро, Стас и заметить не успел, как наступила середина августа, и прошёл месяц с начала его работы в компании родителей. Он успел многому научиться, а ещё впервые получил зарплату. Смотреть на неё было намного приятнее, чем на деньги, полученные с курсовых, и не только потому, что сумма была выше. Золотко чувствовал, что это плата за труд над серьёзным проектом, под ним не просто преподаватель распишется, его реализуют, а потом там будут жить настоящие люди. Это было невероятное, ни с чем не сравнимое чувство.

«Начинаю понимать маму, которая обмывала все свои, даже самые мелкие, проекты», — подумал Стас.

Но что радовало его ещё больше, это то, что, наконец, можно поменять ненавистные обои в цветочек на кухне.

— Комната маленькая, поэтому большой узор использовать не стоит, мне вообще никаких орнаментов не хочется, но тут смотря какой паттерн, может, я и передумаю. Мы можем выбрать вертикальные полосы, тогда потолок будет казаться выше, но у нас уже есть полосатые обои в комнате, мне не очень хочется повторяться. Склоняюсь в сторону однотонных или которые имитировали бы штукатурку, она мне нравится, — объяснял Стас, бродя туда-сюда перед диваном, на котором, среди множества каталогов обоев, сидел Лёша. — Такие лёгкие, еле заметные разводы, как вот здесь, — Золотко ткнул на изображение в журнале, что держал в руках. — Но такие деликатные редко встретишь, в основном предлагают с более заметной фактурой. А ты что думаешь?

Лёша огляделся по сторонам, то и дело натыкаясь взглядом на разбросанные журналы и каталоги, что день ото дня Стас притаскивал домой. Они начинали пугать парня, будто вражеские вторженцы, что обсуждали жуткие планы на своём языке, не давая Лёше и слова понять.

— Знаешь, я вообще в этом ничего не смыслю, — сказал он.

— Да, но может тебе что-то нравится? Или, наоборот, есть варианты, которые дико бесят, и ты ни за что на это не согласишься? — Стас вспомнил про нынешние обои в мерзкий маленький цветочек. Он точно знал, что бесит его больше всего.

Лёша взял ближайший каталог, быстро пролистал его и обречённо вздохнул. Так много самых разных вариантов, он даже не знал, какое направление выбрать, что уж говорить о большем.

— У меня есть предложение: давай ты выберешь несколько, а я скажу, какие мне нравятся, а какие однозначно нет. А над оставшимися мы уже более подробно поразмышляем.

— Хорошо, — согласился Стас, подошёл к Лёше и чмокнул его в макушку. — Давай уберу всё это, а то у тебя седых волос прибавится.

— Что?! — Лёша в ужасе схватился за голову.

— Шучу, — как ни в чём не бывало, сказал Стас, взял столько каталогов, сколько поместилось в руки, и понёс их на полочку. В следующую секунду он почувствовал, как один из оставшихся на диване журналов прилетел ему в спину. — Это те, которые тебе однозначно не нравятся? — обернувшись и еле сдерживая смех, спросил он.

Лёша показал язык и отправился на кухню.

***

— Мне нравятся вот эти. Такие нежные, — сказал Артём, ближе подвинув к себе телефон Стаса.

Золотко отпил коктейль и сказал:

— Только в реальности они выглядят совсем иначе. И это далеко не плюс.

— Ты заходил посмотреть? — спросил Лёша, протирая барную стойку.

— Да, после работы.

Как они и договорились, Стас сам отобрал несколько обоев, облегчая муки выбора Лёши. И теперь оставалось только увидеть воочию одобренные варианты и принять окончательное решение.

— Это будет интересно, — сказал Лёша, облокачиваясь о барную стойку. — Я никогда раньше не клеил обои.

Стас хотел было отпить «Nektarini», но замер, сжав между губ трубочку.

— Об этом я не подумал, — признался он. — Надеюсь, в интернете есть какой-нибудь ролик на эту тему.

— О, я знаю, как клеить обои.

Лёша и Стас удивлённо взглянули на Артёма. Друг любил посещать выставки фотографий, смотреть мелодрамы, красиво одеваться и знал все разновидности столовых приборов, для чего они предназначены и в каком порядке их раскладывать. Он создавал впечатление потомственного аристократа, и умение клеить обои в этот образ никак не вписывалось.

— Может, ты и плитку класть умеешь? Её поменять тоже не помешало бы, — со смешком сказал Стас.

— Хочешь верь, хочешь нет, — Артём важно скрестил руки на груди, — но мы с Катей несколько раз помогали дедушке менять обои. Он перед этим всегда разрешал нам на них рисовать, — Артём весело улыбнулся. — Так что мы знаем все тонкости. Можем помочь.

— Вот Катя обрадуется, узнав, что ты всё за неё решил, — заметил Лёша.

Артём махнул рукой.

— Ей всё равно нечем заняться.

— Вообще-то позвать её и Дениса неплохая идея. Мне понадобится помощь, чтобы перетащить мебель, — сказал Стас.

— Я могу помочь тебе в этом, — напомнил Лёша.

— Я хочу поменять обои на кухне, а не устроить там лисье кладбище.

Лёша опасно сощурился, бокал в руках заскрипел о того, как усиленно его терли. Артём наклонился к нему и прошептал:

— Перестань, он заботится о тебе. Это так романтично. Напомнило одну мелодраму, там…

***

Они остановились на обоях, имитирующих штукатурку. Лёше понравился светло-серый, отливающий серебром цвет, а Стасу — ненавязчивая фактура. И загружая рулоны в машину Дениса, они оба очень надеялись, что всё обойдётся, и на стене обои будут выглядеть не хуже, чем на картинке в каталоге.

— Вот уж не думал, что впервые окажусь у вас в гостях в роли строителя, — смеясь, сказал Денис.

— Ты больше нигде не найдёшь такую увеселительную программу, — важно заметил Стас.

— Артём написал, что они с Катей перенесли стол в комнату и освободили тумбы с холодильником, — послышался с заднего сидения голос Лёши. — И взяли мороженое, чтобы оно не растаяло.

— У нас есть мороженое?! — воскликнул Стас.

— Уже нет.

Когда в баре Артём предложил помощь, Стасу было приятно, но он всё равно не ожидал, что ребята согласятся встать рано утром и потратить день на ремонт в чужой квартире. Однако они не только согласились, но и отнеслись к этому как к занимательному приключению. В этот момент Стас ясно осознал, насколько же ему повезло с друзьями.

Когда они вернулись домой, у стены между диваном и тахтой стоял обеденный стол, на который было взгромождено всё то, что когда-то хранилось в кухонном гарнитуре и холодильнике. Перед ремонтом Стас и Лёша постарались его освободить и ничего не готовить, чтобы лишний раз не портить продукты. Под столом стояла микроволновка, мультиварка и посуда. Артём и Катя постарались на славу, вещи занимали не так много места и не путались под ногами. Вскоре к ним присоединился холодильник и остатки мебели.

— Стас, объясни-ка мне, это какой-то новый стиль? — спросил Денис, разглядывая криво выложенную плитку на полу пустой кухни.

— Нет, это у кого-то руки из задницы.

— Я бы не спешил так говорить. Ещё неизвестно, как мы поклеим обои, — заметил Лёша.

— Но перед тем как мы начнём! — воскликнула Катя и принялась рыться в сумочке. Вскоре она достала оттуда фломастер и торжественно подняла его вверх. — Давайте привнесём сюда немного искусства.

— Какое громкое название для твоих скудных навыков, — не удержался Артём и достал из сумки сестры целую упаковку фломастеров.

— Неправда! Может, я не супер художница, но суть и идею могу отлично передать.

Катя подскочила к стене, у которой когда-то стоял холодильник, и принялась быстро что-то выводить. Парни заинтересовано наблюдали за её энтузиазмом и зарождением замысловатых линий на обоях, Артём же хмурился, чувствуя неладное. И интуиция его не обманула.

— Вот, это мой старший братишка.

— Не неси вздор! Это уродство и близко со мной не стоит! — былое спокойствие и позитив стремительно покидали Артёма, а Катя продолжала рисовать, добавляя разъярённому существу на стене стоящие дыбом волосы.

— Катя, тебя что, воспитывали волки за гаражами? — неестественным голосом говорила она, гримасничая. — Ты не знаешь, для чего нужны эти миллион самых разных вилок и ложек? Это же невероятно важные познания, без которых невозможно жить эту жизнь. А вот я знаю, я ведь принц. Где моя корона? Вот моя корона, — Катя принялась рисовать над головой «портрета» корону.

Послышалось тяжёлое дыхание. Лёша по привычке посмотрел на Стаса, но тот лишь с интересом наблюдал за художеством Кати. Зелёный взгляд заскользил дальше и увидел Артёма, порывисто выхватившего фломастер из картонной упаковки.

— О, вот, значит, в какую игру ты хочешь поиграть, — угрожающе сказал он, швырнул упаковку прямо на пол и в два шага оказался около смежной стены. — Что ж, я приму твои правила.

Движения Артёма были непривычно резкими, фломастер он сжимал так, что пластик готов был вот-вот треснуть. Его художественные навыки были лучше, чем у сестры, и рисунок действительно отдалённо напоминал Катю, правда, не в лучшие для неё времена.

— В моей стае нет места расчёске, и каждое утро я просыпаюсь с видом, будто вместо сна воевала за территорию. А мои клыки остры и мощны…

— Не вздумай! — повернувшись к брату, жёстко велела Катя, но Артём её не слушал, нарисовал выпирающие клыки, а потом добавил вдоль зубов линию.

— Но общество не пожелало их оставлять…

Катя не выдержала, ухватилась за рабочую футболку брата и потащила на себя, всеми силами стараясь оторвать Артёма от стены, но тот не поддавался и кричал:

— Надо было слушать бабушку: «Каким судом судите, таким будете судимы»!

— О, ты носила брекеты? — догадался Стас.

— Нет, то была обычная пластинка. — Золотко понял, что для Кати это было важным уточнением.

Девушка ещё какое-то время пыхтела, пытаясь побороть брата, но, поняв бесполезность усилий, рванула обратно к своей стене и принялась рисовать новый, ещё более компрометирующий портрет.

— Сколько энергии, — заметил Лёша.

— Мне иногда кажется, что они до старости будут что-то такое вытворять, — сказал Денис, спокойно глядя на Артёма и Катю. Он уже успел привыкнуть к их спорам.

Оставив дуэль брата и сестры, ребята занялись третьей стеной. Стас присел на корточки и принялся вырисовывать лисью семью, Лёша работал над деревом с норкой внизу, чтобы им было, где жить, а Денис водил фломастером повыше, рисуя солнце и облака.

— Теперь их даже как-то жалко снимать, — заметил Лёша.

— Да, мило вышло, — согласился Денис.

Они стояли чуть поодаль от стены и любовались своими стараниями. На лугу около дерева резвилась лисья семья, на тонких веточках сидели птички, а по небу плыли облака.

— Если бы не эти мерзкие цветочки на фоне, было бы ещё лучше, — пробурчал Стас.

— Да ты реально их ненавидишь. — Денис засмеялся и дружелюбно похлопал Стаса по плечу, затем обернулся к запыхавшимся Артёму и Кате, что сидели на полу, и спросил: — Что дальше делать?

— Надо снять розетки, плинтуса и всё, что может помешать, — отдышавшись, сказал Артём.

— Блин, мы ещё не начали, а я уже устала, — пожаловалась Катя.

— Так всегда бывает, когда проигрываешь, — сказал Артём.

Катя недовольно зыркнула на него и пнула ногу, брат упёрся стопой в её стопу и принялся толкать, заставляя согнуть колено, но девушка не поддавалась и толкала в ответ.

— Так, всё, брейк! — воскликнул Денис и направился разнимать их.

Впятером они быстро справились и так же быстро сняли старые обои. Катя посоветовала их намочить и оставить на пару минут, благодаря чему бумага сползала со стены лишь от одного небольшого усилия.

«Пока, лисички», — с лёгкой тоской подумал Стас, снимая последнее разрисованное ими полотно.

Отдирая оставшееся кусочки обоев и проходя наждачной бумагой по местам, где немного осыпалась штукатурка, Золотко в очередной раз порадовался, что Катя и Артём вызвались помочь. Они принесли много инструментов, окрестив их своим наследием: большую широкую кисть, валики, несколько кисточек поменьше, широкий и узкий шпатели, пластмассовый, чтобы разглаживать обои, и шпатель-скребок, которым Стас как раз и удалял остатки обоев.

— Почему ваш дед вообще это делал? — спросил Денис. — Можно же нанять бригаду, они и поклеят.

— Ему нравилось делать всё самому, — сказала Катя. — Особенно на пенсии.

— Он даже дрова для камина сам колол, — добавил Артём.

Закончив с демонтажем, ребята принялись заполнять неровности и дырочки шпаклёвкой. Этот процесс напоминал игру с пластилином или гипсом на уроках труда в младшей школе, поэтому привёл их в восторг, однако, несмотря на приподнятое настроение, каждый ощущал усталость.

— Сколько она будет сохнуть? — спросил Стас, развалившись прямо на полу в комнате.

— Слой небольшой и мы не сплошняком стену покрывали, так что часов шесть, — сказала Катя.

— Долго, — протянул Лёша. — Надеюсь, успеем сегодня поклеить обои. Сколько сейчас? Одиннадцать?

— Половина двенадцатого, — сказал Стас, глянув на экран телефона, и поднялся с пола. — Не знаю, как вы, но я считаю, что нам не помешает пиво для поднятия рабочего настроя.

Катя с Артёмом поддержали его, добавили, что душ тоже очень поднимет им настрой, раз уж всё равно ждать несколько часов, и предложили заказать какой-нибудь еды. А вот Лёша и Денис сверлили Стаса недовольным взглядом.

— Конечно, веселитесь, не вам же потом за руль садиться, — ворчал Тедди Беар.

— Никакого уважения к моему несчастному гастритному желудку, — вторил ему Лёша.

Достигнув компромисса, в результате которого Стас купил возлюбленному все возможные виды пастилы и гору разных фруктов, а Катя пообещала Денису поцелуй за каждую выпитую ей бутылку, ребята быстро скоротали несколько часов за разговорами и небольшой вечерней прогулкой.

Кухня была небольшой, рук много, а две пары из них орудовали особенно ловко. Катя и Артём не были профессионалами, действовали не так быстро, как они, но зато очень уверено. Они знали, что делать с неровным углом, прежде чем подрезать наклеенное полотно сверху и снизу, мочили канцелярский нож в горячей воде, чтобы к лезвию не лип клей, не были напуганы радиатором и умело наклеили обои и за ним. Пронаблюдав за ними, Стас, Лёша и Денис быстро вошли в колею. Когда кто-то уставал, его сменял другой, и к позднему вечеру кухня блистала новыми обоями.

— Мне уже нравится, — довольно заметил Стас, встав на середину помещения и уперев руки в бока.

— Они действительно смотрятся отлично, — согласился Денис. — И комната словно больше стала.

— Теперь остаётся только ждать, когда клей высохнет, — сказал Артём, протирая влажной тряпкой шпатель.

Он заранее предупредил ребят, что после смены обоев какое-то время кухней пользоваться не получится. Поскольку жить в загромождённой комнате и не иметь возможности что-то приготовить было затруднительно, Денис предложил переночевать у него. Артём и Катя такое веселье пропускать не собирались, поэтому, быстро прибравшись, все уселись в машину Дениса и двинулись в путь.

— А где твой отец? — спросил Стас, шагая по пустому тихому дому. Эхо отвечало на каждое слово или звук, отчего становилось неуютно.

— То ли в командировке, то ли с любовницей. Или в командировке с любовницей, — холодно отозвался Денис, включая свет то тут, то там. К сожалению, яркие лампочки не могли соперничать с мраком, пропитавшим дом на незримом уровне, и в такой атмосфере, с непривычно спокойным, даже неживым голосом Денис вместо забавного Teddy Bear напоминал выброшенного на улицу потрепанного плюшевого мишку. — Я уже не вижу смысла запоминать.

Стас размышлял, что же сказать, какие слова лучше подобрать? За два года, что родители Дениса были в разводе, он так и не смог придумать что-то лучше: «Всё наладится». Стас чувствовал тоску друга, но не мог её понять, и всё чаще думал, нужны ли вообще какие-то слова, станет ли от них лучше, если ими уже ничего не исправить?

— С дороги, мне нужно моё кресло!

Катя, будто выпущенная из арбалета стрела, промелькнула мимо Стаса и Дениса, перепрыгнула через диван как бывалая паркурщица и с размаху уселась на кресло. Дёрнула за рычаг сбоку, и спинка тут же откинулась назад, а внизу подскочила подставка для ног.

— О, да! — довольно произнесла Катя, получше устроилась в кресле, щёлкнула пальцами и добавила: — Принесите мамочке коктейль.

— Максимально странно слышать такое от худышки в полтора метра, — сказал Стас.

Катя вновь щёлкнула пальцами.

— И креветки. И, чтоб ты знал, я метр шестьдесят.

Денис присел перед ней на корточки и ласково провёл по волосам, приговаривая:

— Такая большая.

Катя довольно зажмурилась, хотя Стас был уверен, что решись на такое сюсюканье кто-то другой, она бы его как минимум поцарапала.

— А ты почистишь мне креветочки? — проворковала она, приобняв всё так же сидевшего перед ней Дениса за плечи.

— Конечно. Там ещё мидии есть, хочешь?

Денис заметно повеселел, а в доме будто стало теплее и светлее. Стас не стал им мешать и направился на кухню, где Лёша и Артём разбирали пакеты из супермаркета, в который они заехали по пути.

— А тебе можно креветки? — спросил Стас, приобняв Лёшу за плечи и поцеловав в висок.

Он всё чаще думал, как хорошо, что однажды Артём догадался о его ориентации, что Денис застукал их, а для Кати подобные отношения не являлись чем-то необычным. При них Стас мог не скрывать своих чувств, в любой момент делиться с Лёшей любовью. В этой на первый взгляд мелочи была неповторимая, упоительная свобода.

— Если не перебарщивать и выпить «Креон», то можно, — ответил Лёша. — Только я их в соусы макать не буду.

— Тебе уже лучше? — спросил Артём.

— По сравнению с тем, что было, я можно сказать здоров.

— Тебе всё равно нужно быть внимательным к себе, — Стас крепче сжал Лёшу и потёрся щекой об рыжую макушку.

— Ты и сам пакеты не разбираешь, и мне не даёшь, — в притворном возмущение сказал Лёша. Стас особенно крепко сжал его напоследок и отпустил.

Артём раскрывал упаковки с морепродуктами и высыпал их в дуршлаг, чтобы те разморозились, Золотко присоединился к нему, с наслаждением наблюдая за тем, как растёт гора креветок. Он очень надеялся, что она не сильно уменьшиться после разморозки.

— А что тебе в итоге диагностировали? — спросил Артём, чуть повысив голос, чтобы перекрыть музыку: Катя и Денис крутились возле проигрывателя и настраивали плей-лист. — Или ты так и не делал гастроэндоскопию? — Лёшу заметно передёрнуло, и Артём продолжил как можно бодрее: — Знаешь, сейчас эту процедуру могут провести под наркозом. У меня папа так делал.

— Да? — с лёгким интересом сказал Лёша. Впрочем, даже так Стас не надеялся на то, что парень согласится пройти обследование до конца.

— Ага, ему просто вставили катетер… — Артём указал на внутреннюю сторону локтя и замолк, уставившись на замершее, побледневшее лицо Лёши.

— Иголку в вену? — в ужасе выдавил Лёша. Картонная упаковка сока в его руках издала неприятный звук и грозилась где-нибудь протечь от слишком сильного давления.

Стас откинул в сторону пакет из-под креветок, подошёл к парню и мягко обнял. Он помнил, как Лёша чуть не грохнулся в обморок при заборе крови на анализы.

— Если тебе лучше и все рекомендации работают, в этом, наверное, уже нет такой необходимости, — попытался успокоить Артём.

Стас терялся в догадках: боялся ли Лёша иголок так же, как и некоторые, просто потому что это не самое приятное в жизни, или дело было в Августине? Ему почему-то казалось, что даже сам Лёша не сможет дать точного ответа на этот вопрос.

Но кроме иголок мысли Стаса цеплялись за упоминание об отце Артёма. У них явно были хорошие отношения, чего только стоит принятие ориентации и слова друга о том, что папа будет ревновать его не меньше, чем Катю.

Стас невольно вспомнил о собственном отце. У них тоже были хорошие отношения. Но примет ли он эту часть сына? О чём он думает? Догадывается ли? Стас уже успел заметить, что ему намного проще, когда всё происходит само по себе, когда люди сами приходят к мысли о его предпочтениях. Это снимало лишнюю ответственность с Золотко и вынуждало действовать на ходу, не тратя силы на многодневные размышления о том, как подступиться. Однако Стас понимал, что в случае с отцом так не получится.

Его мама была открытой, она не прятала эмоций и не боялась их обсуждать, а ещё ей нравилось говорить об отношениях и она легко замечала, когда между людьми пробегала искра. Но Мирослав был другим. Отец Стаса погружался в себя, подступал к ситуации с разных сторон, ему не требовались обсуждения, в большинстве случаев он справлялся без них, дай только достаточно времени для раздумий. Такая закрытость не доставляла Мирославу проблем, но вот его окружению — иногда. Маргарита достаточно хорошо знала мужа, но даже ей порой приходилось таранить крепость из внутренних размышлений и отчуждённости, чтобы получить ответ, что же творится в голове Мирослава. Он не делился не со зла, не потому что не доверял близким, просто не видел в этом необходимости. Хотя Маргарита часто говорила о том, что он должен делать это не ради себя, а ради других.

Стасу хотелось хотя бы одним глазком заглянуть в мысли папы, понять, догадывается ли он? А если нет, то Золотко собрал бы все силы и подумал, как самому рассказать. Для него это было очень важно.

Если раньше Стас всеми силами скрывал бисексуальность, то теперь ему хотелось рассказать о ней всем близким, чтобы ощутить ещё больше свободы.

— Креветки почти готовы, — сказал Артём, сев рядом со Стасом на мягкий обитый серо-голубым бархатом диван. — Хотя я не знаток, но Катя сказала варить семь минут. Осталось две.

Стас отпил ликёр и глянул на Катю и Дениса, которых Лёша учил готовить «Кровавую Мери». Отсюда он не видел результат, но судя по тому, как девушка повалилась на мощный деревянный обеденный стол и, смеясь, указала на свой бокал, выходило так себе.

— Артём, я тебе такой коктейль сделала, — еле сдерживая смех, сказала Катя, глядя на брата через плечо.

— Сама пей, — сурово велел Артём.

Катя хотела что-то ответить, но писк таймера заставил её уйти на кухню и проверить креветки.

— Ты сказал, что родители догадались раньше тебя. А кто-нибудь ещё из ваших родственников знает? — неожиданно даже для самого себя спросил Стас. Однако Артёма этот вопрос нисколько не удивил.

— Нет.

— Почему? — удивился Стас. Учитывая лояльность семьи и открытость Артёма, он ожидал другого ответа.

— Старое поколение, — коротко заметил друг. — Дедушка умер, так ничего и не узнав. Со стороны мамы тоже не догадываются. Кроме того, бабушка очень религиозна. Она, конечно, не станет меня любить меньше, если узнает, но я уверен, что расстроится. Мне это не нужно. — Артём наклонился к журнальному столику и долил себе рома. — А у тебя как?

— Мама догадалась. Всё хорошо, ей нравится Лёша. Но папа… я хочу, чтобы он тоже знал, но даже не могу предположить, догадывается ли.

— Я не знаю твоих родителей, но мне кажется, что да.

— Почему?

— Когда в семье близкие отношения, люди просто чувствуют друг друга. Понимают, когда у кого-то был плохой день, когда случилось что-то весёлое, когда им врут или недоговаривают. Даже если не получается облечь это в слова, сказать наверняка, ты просто ощущаешь душой. Поэтому, мне кажется, что даже если твой отец не может чётко понять: мой сын бисексуал, у него возникают какие-то мысли.

— Погоди, — Стас всем корпусом развернулся к Артёму, согнув одну ногу в колене и закинув её на диван, — ты же сам сказал, что твои бабушка и дедушка не догадываются.

— Потому что я был таким с самого начала. — Артём приложил ладонь к груди. — Понимаешь, они привыкли. Даже если я надену платье, они не проведут никакой параллели, лишь скажут: «Артём всегда следил за собой больше Кати. Внучка, бери с него пример, а то мужа не найдёшь». Но ты ведь всю жизнь это скрывал, а теперь нет.

Стасу стало немного легче. Может, его отец и вправду что-то подозревает, а если так, значит, он уже хоть немного готов к разговору. Даже смутные подозрения могут смягчить удар от неожиданных новостей.

Расслабившись, Стас с удовольствием поглощал креветки, обмениваясь с друзьями шутками и порой ловя губы Лёши для лёгкого поцелуя. Запечённые в духовке под слоем сыра мидии тоже вышли отличными, и спустя время наевшийся и захмелевший Стас стоял на обеденном столе и толкал не менее пьяным Денису и Артёму речь:

— Вот стоят чипсы со сметаной и грибами, а рядом с сыром. Первые с жёлтым ценником, а вторые — нет. И мы-то с вами понимаем, что большинство любят с сыром. Понимаем же? — Стас перевёл взгляд с Дениса на Артёма и обратно, дождался кивка и продолжил: — Но что я вижу!

— Что же? — участливо отозвался Артём.

— Уже половину со сметаной и грибами разобрали! Но никто добровольно не будет их брать! Их купили только потому, что они были по акции. Но сколько из покупателей на самом деле хотели с сыром? Эти жёлтые ценники забирают волю, диктуют свои правила!

— Господи, как же всё серьёзно, — Денис в ужасе схватился за голову, а потом быстро отпил из своего бокала.

— Это отличный маркетинговый ход, — Артём пару раз кивнул в подтверждение собственным словам.

Стас быстро прошёл от одного края столешницы к другой и угрожающе навис над другом.

— Эти маркетологи забирают нашу свободу!

— Эй, не злись на меня, — Артём выставил руки вперёд, — я не маркетолог, я рекламщик.

Стас выпрямился и принялся с новой силой бесноваться по столу.

— Из-за этой сучьей многоходовочки мы забываем о собственных желаниях. Если я хочу чипсы с сыром, почему я должен думать: «Хм, а может всё же выбрать эти дебильные со сметаной и грибами?» только потому, что они по акции?! Если вы делаете акцию на чипсы, делайте на все вкусы! Это правило надо ввести на законодательном уровне!

— А какие ты в итоге взял? — спросил Денис.

— Да я вообще не хотел чипсов! Но если бы решил купить, то конечно взял бы с сыром! Понимаете, это как в «Life Is Strange» выбрать спасение города вместо спасения Хлои, просто потому что так надо, это так высокоморально. Какого чёрта?! Макс любит Хлою, нафиг этот город!

— Погоди, ты о чём? — протирая глаза, спросил Артём.

— Стас, мы не играли в «Life Is Strange», — сказал Денис.

— О, ну конечно, — Стас закатил глаза, — и на что я только надеялся? — Он достал из кармана телефон, велел Сири позвонить Олегу и поднёс айфон к уху. — Алё, Олег. Да знаю я, что уже два часа ночи, но, послушай, помнишь Хлою?

Лёша и Катя сидели на диване, но, несмотря на музыку и расстояние, громкий голос Стаса всё равно долетал до них.

— Кажется, он всё же надышался клея, — сказал Лёша.

— Не, Стас не впервой толкает речь, когда напьётся, — Катя махнула рукой и втянула через трубочку приготовленный Лёшей коктейль. — На одной из вечеринок он развернул пятнадцатиминутный монолог, в котором утверждал, что упругость преобладает над размером.

— А о чём шла речь?

— О женской груди.

Стас не помнил, в какой момент перестал говорить с Олегом, на чём вообще закончился разговор. Он просто почувствовал лёгкую тряску, тепло на плече, а когда открыл глаза, наткнулся на веснушчатое лицо.

— Надо же, получилось. Я уж думал, ты на столе ночевать будешь.

Стас тяжело поднялся на локтях, чувствуя боль в спине. Видимо, час он на этой столешнице точно проспал. Протерев глаза, Стас огляделся, но кроме Лёши с пледом в руках вокруг никого не было.

— А где все?

— Артёма мы с Катей дотащили до кровати, Денис смог сам подняться на второй этаж. С тобой было сложнее, так что я решил захватить с собой, — Лёша показал плед, поясняя.

— Ну уж нет, я буду спать с тобой, а не на столешнице. — Стас тяжело сполз со стола. — Ох, как же я хочу пить и на свежий воздух.

— Поразительно, что кроме спины у тебя ничего не болит, — поделился впечатлениями Лёша, наблюдая за тем, как Стас относительно ровно идёт на кухню, разминая шею.

— Это называется молодость. Ты ещё помнишь, каково это?

Послышались быстрые тихие шаги, затем возглас Стаса, наполненный болью, но было поздно: ниже его плеча уже красовались следы от зубов.

На улице было тихо и безветренно, но Лёша всё равно сидел на лавочке, закутавшись в плед, не столько для того, чтобы согреться, сколько чтобы комары не кусали. Стас прихлопнул очередного кровопийцу, выдохнул сигаретный дым и глянул на медленно плывущие по тёмному небу облака. Подсвеченные холодным светом огромной луны, они выглядели очень кинематографично, в другое время года вряд ли можно увидеть подобное небо.

Стас вдруг осознал, что лето скоро закончится.

— Скоро наша первая осень, — откинувшись на спинку лавочки и запрокинув голову, сказал он.

— А потом Новый год.

Стас улыбнулся. У них впереди была целая жизнь.

— Я и подумать не мог, что когда-нибудь всё сложится вот так, — поделился Лёша. Стас был с ним полностью солидарен. — Знаешь, иногда я хотел умереть.

От такого резкого заявления Стас чуть не выронил сигарету изо рта и ошарашено уставился на парня.

— Не переживай, это было пару лет назад, — Лёша мягко улыбнулся, но легче от этого Стасу не стало. На всякий случай он придвинулся ближе и закинул руку на хрупкие плечи, накрытые пледом. — Но не как суицидники, я не думал о способе, не хватался за нож… Просто мелькала в голове мысль: «Вот бы умереть», и всё, после неё как-то сразу легче. Я размышлял: как люди решаются, что чувствуют, легче ли им? Тебя нет — и проблем тоже нет. И всё это с поразительным спокойствием, словно думал не о таких ужасных вещах, а о необычной еде. Кто-то ест сырое мясо, интересно, вкусно ли, а они не боятся чем-то заболеть? А вот вегетарианцы вообще не едят его, наверное, столько всего с овощами могут намудрить.

Повисла пауза. Лёше больше нечего было добавить, а Стас и представить не мог, как это прокомментировать.

— Наверное, тогда со мной было что-то не то. Точнее, определённо было, учитывая всё то, что произошло, но сейчас я понимаю, что такие мысли, пусть без действий и желания, тревожный знак, — вновь заговорил Лёша. — Я… — он плотнее прижался к Стасу, — я рад, что жив несмотря ни на что.

— Я тоже рад, что не умер, — признался Стас. — Сейчас особенно.

Лёша высунул руку из складок пледа и принялся обводить на нём замысловатые узоры, размышляя, стоит ли спрашивать.

— После того случая… Ты в порядке? То есть, я знаю, что полностью в порядке после такого уже не будешь, воспоминания никак не стереть, но всё же?

— Я не знаю, — признался Стас. — Меня не мучают кошмары, но когда я слышу сирены или вижу мелькающий синий и красный свет мне… — он на пару секунд замолчал, пытаясь подобрать слова для той дрожи, тошноты и сковывающего необоснованного страха, что одолевали его, — мне становится очень не по себе.

— Я думаю, это пройдёт, — Лёша дотянулся до ладони Стаса и переплёл с ним пальцы. — Если у меня прошло, то у тебя тоже. Обязательно.

— Наверное, — согласился Стас и поднялся с лавочки. — Пойдём спать.

Они проснулись в обед, помятые, но довольные. Все, кроме Кати: она так и не выползла из постели, намереваясь поспать ещё пару часов и посчитав, что обратно перенести мебель на кухню парни смогут и без её чуткого женского контроля.

— Кажется, она чувствует себя как дома, — заметил Стас, сидя в машине вместе с Денисом и дожидаясь Лёшу с Артёмом.

Друг невольно глянул на окно своей комнаты на втором этаже и улыбнулся.

— Знаешь, с ней я начинаю заново любить этот дом. Даже не так, мне кажется, что любое место, где я окажусь с Катей, станет домом. Может, звучит слащаво…

— Нет, — перебил Стас. — Вовсе нет. Я очень хорошо тебя понимаю.

Щёлкнул замок, дверца с противоположной стороны открылась и на заднее сидение, сразу поближе к Стасу, забрался Лёша. Вскоре к ним присоединился Артём, а уже ближе к вечеру кухня была полностью готова.

— Даже не знаю, что мне нравится больше, — сказал Лёша, закрыв за ребятами дверь, — новые обои или то, что мы сделали что-то вместе.

Он подошёл к Стасу, сидевшему на кухне, огляделся и потрогал ближайшую стену.

— Мне кажется, или в случае чего их можно помыть?

— Да не, вряд ли, — предпринял попытку Стас.

— Но они выглядят так, словно можно. Я проверю, — решительно сказал Лёша и направился в ванную за пылевой тряпкой.

— Да брось! — крикнул ему вслед Стас. — Это же обои, — он пытался поймать взгляд Лёши, но тот целенаправленно шёл к стене с влажной тряпочкой в руках, — это не то, что предназначено для мытья, и…

— Смотри, я тру и с ними всё в порядке.

— Как здорово, — с нулевым энтузиазмом произнёс Стас. Лёша упёр руки в бока.

— Успокойся, не буду я заставлять тебя их мыть.

— Ты про печку то же самое говорил, — пробубнил Стас.

— Ты сам её и обляпал, не уследив за тем, что варил.

Стас попытался спрятаться за кружкой чая в руках и не заметил, как Лёша подкрался к нему. В следующую секунду парень уселся на его коленях и оглядел ласковым взглядом. Стасу показалось, что внизу щиколотку задевает довольно мечущийся пушистый хвост.

— У нас ещё есть время. Чем займемся? — спросил Лёша и всем весом навалился на широкую грудь. Стас поставил кружку на стол и обнял его за талию.

— Я так вымотался, — признался он. — Предлагаю включить что-то тупое, валяться и ничего не делать.

— Отличный план.

***

Стас приложил руку к сердцу и, блаженно улыбаясь, довольно покачал головой. Олег смахнул слезу и удовлетворённо выдохнул.

— Я готов делать это вновь и вновь.

— Лучшее, во что я когда-либо играл, — согласился Стас.

Он уже несколько дней подряд после работы заходил к Олегу, поскольку после пьяных бредней Стаса им ужасно захотелось пройти «Life Is Strange» заново.

Друг отодвинул свой стул, плюхнулся на кровать и задумчиво уставился в потолок. Стас вышел из игры и выключил ноутбук, затем мельком глянул на Олега.

— Послушай, а ты болеешь за их отношения, потому что они девчонки или потому что ты толерантный?

— Потому что они девушки и потому что я толерантный, — тут же ответил Олег.

Стас принялся задумчивым взглядом скользить по комнате, размышляя, как бы подступиться, и вдруг наткнулся на яркий флакончик в виде пингвина, стоявший на столе.

— Что это за забавная штука? — спросил он, вертя находку в руках.

— Это Ленин крем для рук.

Стас тут же переменился в лице и пошлым взглядом глянул на Олега:

— О-о-о, в этой комнате была девушка, — протянул Стас и тут же получил лёгкий пинок. Кровать и стол стояли вплотную друг к другу, и Олегу ничего не стоило дотянуться и атаковать чужое колено. — Эй, а вы уже изучили друг друга в горизонтальном положении?

— Это единственное, что тебя интересует?

— Ну, про свои свидания ты катаешь мне целые подкасты.

— А у тебя самого как?

— Мы изучили друг друга во всех плоскостях.

— Я спрашивал не об этом, — Олег приподнялся на локтях и покачал головой, показывая, насколько безнадёжен в его глазах друг. — Но ответ достаточно красноречивый. Нам надо сходить на двойное свидание, Лена про них постоянно говорит. Меня такое не особо привлекает, но если это будешь ты, то я за.

— А твоя Лена болеет за отношения Хлои и Макс?

— Она даже не играла в «Life Is Strange». А это важно?

— Возможно. — Олег взметнул бровями в немом вопросе. — Мои отношения… — Стас отложил флакон крема для рук, — типа как у Хлои и Макс.

— Ты тоже пожертвовал каким-нибудь городом ради своей любви?

— Нет, — Стас вдохнул полной грудью и решился: — Я люблю парня.

Олег никак не отреагировал, лишь полностью сел на кровати по-турецки, подпёр щёку рукой и сказал:

— О двойном свидании надо поразмыслить. Прощупать почву.

— А что насчёт тебя?

— Твой рассказ об аварии меня как-то больше удивил. Теряешь хватку, Стас.

Золотко хмыкнул.

— Даже как-то немного обидно, я ожидал большей реакции.

Олег спустил ноги с кровати и внимательно посмотрел на него.

— Ты не из тех, кто живёт по выверенной схеме, чёткому расписанию. Постоянно, на протяжении всего нашего знакомства что-то да вытворял. У меня уже иммунитет, понимаешь?

Стас не удержался и засмеялся.

— Иммунитет к моей бисексуальности?

— И к ней тоже. Как вы познакомились?

— Он мой сосед. Был.

— Как удобно, с доставкой на дом. И какой он?

— Если кратко — то самый лучший. Но если хочешь подробностей, то он…