двадцать пятое июля, полночь.
«итак»
«полночь»
«ты не спишь»
«опять»
«Питер»
«понимаешь ведь»
«что в такое время ты должен спать»
«да?»
«но вообще»
«я хотел»
«поговорить о другом»
«причём довольно давно»
«знаешь»
«говоря грубо»
«не знаю вообще»
«как ты отреагируешь»
«но»
«веном — это я»
«думаю»
«именно сейчас самое время сказать об этом»
«знаешь»
«мне кажется»
«что мы достаточно близки»
...
«прости»
«что не сказал раньше»
«не знаю»
«зачем говорю это сейчас»
«будто сейчас это к месту»
«будто я ничего не испорчу этим»
«но я ведь понимаю»
«что ты можешь испугаться и оставить всё»
«я рискую»
«сам не знаю зачем»
«Эдди, ты думаешь, что я могу отказаться от всего только из-за… Венома?»
«Будто это отвратительно, разве нет?»
«ты знал это?»
«просто»
«будто бы на это»
«нельзя сразу отреагировать вот так»
«знаешь»
«спокойно»
«почему ты тогда не говорил?»
«я не понимаю»
«ты знал об этом всё это время?»
«Я догадывался, поэтому у меня такая реакция… то есть, есть вещи, которые я не говорю тебе — свои тайны, понимаешь?»
«ладно»
«не хочешь ответить тайной на тайну?»
«Не сейчас»
«хорошо, малыш»
«так»
«почему ты не спишь?»
***
За окном вечерело, туда-сюда носился живой летний ветер. На душе было неспокойно — Питер сидел рядом с Мэй в гостиной, а внутри него всё ревело и копошилось. Под тяготой мыслей он понимал, что выхода из ситуации в его голове точно нет, там ему не было места. Разговоры с Мэй обычно помогали ему, она ведь всегда подсказывала умные вещи, но сейчас Мэй ничего нового не говорила. В её подсказках было именно то, чего Питер боялся больше всего:
— Ты ведь можешь ему всё просто рассказать, знаешь... думаю, он в силах понять тебя. — Питер в ответ на это пожал плечами и чуть отвернулся. — Дорогой, ты просто игнорируешь его... это ведь неправильно. Он рассказал тебе про Венома и теперь... ты разве не просто оставил его? А сам ведь клялся, что не оставишь, — Мэй давила на больное, специально, чтобы застыдить, Питер знал, — а что теперь? Он пишет тебе с утра до ночи, а ты просто выжидаешь... даже ведь не думаешь, всё равно обо всём расскажешь... так ведь нельзя, дорогой.
— Я знаю, но...
У Питера в голове много чего не укладывалось: почему вдруг Эдди признался во всём, почему он потребовал тайну в ответ, почему после всего разговора они будто… отдалились друг от друга. Питер потерялся. Казалось, что у него правда всё немного выходит из-под контроля. У него, по факту, за душой оставалась самая никчёмная и отвратительная третья тайна.
Но на деле, всё нормально, знаете, будто у Питера есть какой-то выбор. Ничего у него нет. Тайны всё равно потом станут слишком явными — Эдди всё узнает, все всё узнают. Питер устал, может, ему стоит рассказать всё Эдди… или исчезнуть. Питер запутался, он устал. Очень сильно устал.
— Я не знаю, Мэй... — Питер аккуратно положил голову на колени к тёте и вздохнул, — я не отвечал ему... так долго, то есть, кто после этого вообще будет слушать меня. Эдди? Пф, не думаю... я надеюсь, что он просто не будет ненавидеть меня в итоге.
— Знаешь, Пит, — Мэй медленно стала поглаживать Питера по голове, — думаю, что раз он продолжает тебе писать... — женщина кивнула в сторону вибрирующего и искрящегося телефона, — то это точно что-то значит, да и тем более... разве не он поймёт тебя лучше всех? Уверена, что он тоже оказался во всём этом достаточно случайно.
— Может быть, но пока всё так сложно... у меня в голове. — Пит встал с места, взял в руки телефон и прижал его ко лбу. — Подожди ещё чуть-чуть, умоляю... мне нужно подумать... я скучаю.
— Эдди обязательно тебя поймёт, родной, — Мэй встала с места и обняла Питера, — хочешь, мы закажем пиццу на ужин?
***
двадцать четвёртое июля, полдень.
«малыш»
«я приезжаю совсем скоро»
«может»
«всё-таки поговорим?»
«не понимаю»
«ты всё-таки оставил меня?»
«или у тебя что-то стряслось?»
«дело ведь в твоей тайне?»
«но ты ведь понимаешь»
«что я приму тебя»
«знаешь»
«в любом случае»
«что бы ты не скрывал»
«всё хорошо»
...
«я скучаю»
...
«Человек-Паук — это я, Эдди»