— Напомни мне, почему мы не можем начать встречаться? Ну, в смысле парочкой быть, — закусив губу, неожиданно спросил Эрнест.

Гарет едва не упал на лежащее под ним тело, а после остановился, прекращая двигать бедрами.

— Ты хочешь обсудить это прямо сейчас? В этот самый момент? — насупился Гарет, искренне не понимая, зачем нужно обсуждать отношения в самый разгар сексуальных утех.

— Ну, в другое время ты отмалчиваешься или убегаешь от ответа, — заметил Эрнест, удобнее устраиваясь на мягких подушках и откидывая белоснежные длинные волосы назад.

Кустистые брови Гарета сдвинулись в одну полоску, а кожа на лбу сложилась некрасивой гармошкой; выражение лица тотчас стало глубоко задумчивым, словно вопрос относился не к межличностным проблемам, а к загадкам вселенной.

— Ты опять замолчал, — закатил глаза лежащий юноша, мысленно делая пометку не спрашивать больше Гарета о личных проблемах во время соития — тот сразу же останавливается и пытается усиленно что-то обдумать. — Так что: ты отвечаешь на вопрос или мы продолжаем?

Ответа не последовало.

Эрнест, устав лежать без дела и смотреть на молочно-белый потолок спальни, начал немного подаваться бедрами назад, позволяя неподвижному члену потихоньку проникать глубже, до самого конца. Гарет застыл как каменное изваяние, и словно не замечал все попытки возлюбленного продолжить интересное занятие. Выражение лица Гарета оставалось глубокомысленным, но член сохранял твердость и был также горяч. Эрнест чувствовал сквозь презерватив каждую вену и каждый находящийся внутри него сантиметр.

— Ах-х! — крупная розовая головка проехалась по простате, и Эрнест не мог удержать рвущийся из груди стон.

Найдя нужное положение, парень осторожно привстал, чтобы чужой член попадал точно в сладкое местечко, приятно распирая внутри. Гарет, казалось, немного ожил, когда Эрнест начал двигаться, тревожа чувствительную кожу ствола, но не настолько, чтобы самому взять ситуацию в руки.

Когда дыхание сбилось, а напряженные донельзя мышцы начали болеть, Эрнест остановился, тяжело дыша и смахивая со лба выступивший пот. Безумно хотелось продолжить начатое дело, но ноги подкосились, а коленки задрожали от натуги. В положение лежа, оказалось, двигаться сложнее, чем он предполагал сначала. Гарет же выглядел так, будто читает новостную ленту или заваривает утром кофе.

— Эй, хватит уже раздумывать! — возмутился Эрнест. — Я сам себя не выебу, — усмехнулся он, ощутимо сжимая внутри чужой член, а следом отпуская, чтобы снова повторить незатейливое действие, создавая пульсацию.

Гарет опустил затуманенный взгляд карих глаз на мягкий белоснежный торс. Кожа Эрнеста была настолько светла, что засосы с нее не сходили неделю. На впалом животе виднелся отпечаток зубов, оставшийся еще с предыдущих игр. А подняв глаза выше можно было внимательно рассмотреть ярко-алые вставшие соски, и огромный засос под ключицей. Тело Эрнеста было словно холст, над которым надругался непутевый художник. Гарет мечтал, чтобы это безупречное тело принадлежало только ему одному, и только он один мог на нем рисовать. Но, в противовес главному желанию, Гарет боялся, что однажды не сможет отпустить Эрнеста, что своей любовью заставит только сожалеть.

— Я недостоин тебя, — внезапно выпалил Гарет, не ожидая от самого себя такой откровенности.

— А? — не понял Эрнест. — Ты о чем вообще? — спросил он, вытаскивая из себя все еще стоявшее естество.

Эрнест был готов кончить от слабой стимуляции спереди, но решил отложить головокружительный оргазм на потом и узнать, от чего же мучается свет его жизни.

— Ты всегда будешь идеальным, Эрнест, — проникновенно заявил Гарет, а после как оголодавший зверь подался вперед и запечатлел на любимых губах поцелуй. Одной рукой погладил длинные запутавшиеся от долгих игр волосы, а второй обхватил изнывающий член Эрнеста и осторожно погладил под самой головкой, и скользнул выше, случайно задевая пальцем чувствительную уретру.

Эрнест не остался равнодушным от внезапных ласк, и толкнулся в подставленный кулак, чувствую, как весь мир перевернулся перед глазами. Тело пробивала мелкая дрожь, и юноша не слышал, о чем шептал ему на ухо возлюбленный. Оргазм был долгим и ярким. На живот попали белесые капли семени, и Эрнест сыто растянулся на помятых простынях, переводя дыхание.

Гарет внимательно смотрел на остатки теплых капель семени, размазывая пальцами второй руки результат чужого удовольствия. Другой рукой он нежно погладил щеку Эрнеста, отмечая, что на скулах оного выступил едва заметный румянец. Эрнест выглядел идеально в любом виде, будь он сонным, разнеженным, злым или грустным.

— Так о чем ты там говорил? — приоткрыв один глаз, хмуро спросил Эрнест.

После кульминации не хотелось даже говорить, не то что двигаться, но Эрнест не мог проигнорировать странные прилетающие во время интересного занятия фразы об идеальности. И на главный вопрос Гарет так и не ответил, снова отходя от темы.

— Что-то про мою идеальность, да? — уточнил Эрнест.

Но гнетущая атмосфера длилась недолго, а именно до тех пор, пока Эрнест не перевел взгляд ниже, увидев то, каким еще твердым оставался Гарет. Хитро улыбнувшись, юноша вскинул худую ногу, проводя ногой по низу живота молчаливого Гарета.

Гарет сипло выдохнул, ощущая себя странно. Молочного цвета тощей ступней Эрнест водил по кубикам пресса, оглаживая крепкий торс большим пальцем, и опустился ниже, туда, где было влажно и горячо. Второй ступней Эрнест мягко поглаживал бедро, и пару раз проскользнул как бы невзначай около подкаченных ягодиц. Гарет старался не издавать ни звука, и замер в одной позе, ожидая, что будет дальше.

Продолжение игры не заставило себя долго ждать, и вторая нога присоединилась к первой, находящейся над дернувшимся в нетерпении членом. А дальше случилось то, над чем в дальнейшем Гарет будет задумываться еще не раз: осторожно проводя большим пальцем ноги по выступавшим венкам, Эрнест сложил обе ступни вместе, создавай кольцо, в которое заключил разгоряченный и твердый член. Кожей ног юноша отчетливо чувствовал, какое там все горячее и нетерпеливое. Первые поступательные движения вверх-вниз не особо получились, но, сползая чуть ниже от спинки кровати, Эрнесту удалось попасть в единый ритм.

Головка члена то появлялась, то исчезала под ступнями, а кожица двигалась плавно и естественно. С маленькой щелины вытекало много смазки и исчезало в складках кожи. Гарет, тяжело дыша и сжимая зубы, пылко поднимал бедра. Чувствуя, что окончание настигнет совсем скоро, он, забывшись в наслаждении, обхватил обе ступни, и, не помня себя, принялся стремительно толкаться в образовавшееся отверстие, пока пожар внизу живота не иссяк, а на чужие колени не брызнули капли семени.

Когда мысли в голове прояснились, взгляд Гарета стал виноватым, а на веки опустилась тень. Эрнест часто стал замечать, как его возлюбленный гнетет себя, и боится в чем-то признаваться.

— Я не идеальный, Гарет, ни один человек не идеален, — разрушил образовавшуюся тишину беловолосый юноша. Немного еще помолчав, он с горечью добавил: — Я никогда не был идеальным, а ты для меня всегда был неприступным.