— Погоди, спал? — Топаз широко распахнула глаза, отвлекаясь от весеннего паркового пейзажа. — Ты умеешь спать?!

— Ты удивишься ещё больше, если я скажу где.

Она с недоверием сощурилась, всё-таки не выдерживая и толкая коленкой нагло и широко разведённые ноги. Авантюрин сдавленно зашипел, едва не проливая свой кофе на джинсы, Топаз же скрестила руки на груди, ожидая подробности.

— Надеюсь, ты приготовил мне краткую сводку новостей за те сутки, что нас с Лебедь не было?

— Разумеется, даже с презентацией! — Авантюрин прочистил горло, передал ей стаканчик и театрально встал перед лавочкой на манер диктора новостей.

Топаз широко улыбнулась, с удовольствием располагаясь поудобнее и заправляя выбившуюся алую прядь за ухо, чтобы в полной мере насладиться представлением. Авантюрину артистичности не занимать, уж это точно. Смотреть на него можно было бесконечно долго, и она это в нём искренне обожала.

— В академии дизайна и архитектуры произошло несанкционированное вероломное нападение. Некий Сампо Коски пробрался в женское общежитие и обнёс ни в чём не повинный холодильник! По словам очевидцев, были уничтожены сладкие кукурузные палочки и несколько упаковок импортной особо острой сяньчжоуской лапши быстрого приготовления. Каковы последствия, и выдержит ли этот удар одна из пострадавших? Комментарии дала Ханаби на месте событий.

— Что, реально всё подчистую спёр?

— Ты в нём сомневалась? Я сегодня когда в комнату зашёл, там и на меня лапши осталось, — он с довольным злорадством потёр ладони. — Ханаби лопнет от злости, если узнает.

— Ну засранец, ну Коски, — и в эту фразу было вложено самое настоящее вселенское уважение.

— Также не спешите переключаться! — Авантюрин вновь надел маску лже-диктора и принялся расхаживать из стороны в сторону. — Один из главных шишек студсовета, Сандэй, заподозрил что-то неладное и прицепился к невиновному студенту Авантюрину за обедом в столовой. Сделал он это в попытках выведать, кто забирался к нему в дом той злосчастной ночью.

Лицо Топаз тут же вытянулось в волнении, а все нотки веселья улетучились так же быстро, как появились.

— Ты что, совсем дурак? Он реально тебя тогда видел? — она села ровнее, вглядываясь в переливающиеся неоном глаза. Такие же безмятежно спокойные и не видевшие дышащего в шею риска. — Авантюрин, это не шутки. Во-первых, ты нарушил закон, вломившись в чужой дом, во-вторых, тебя могут отчислить нахрен!

— Расслабься, всё под контролем. Ему просто показался знакомым мой парфюм. Я умею быть убедительным и невинным.

— Ага, невинным. Поверила, ну и бредятина, — Топаз закатила глаза, но всё-таки откинулась обратно на скамейку, чувствуя, что не всё так плохо, как она себе накрутила.

— Кхм-кхм! А теперь к важным новостям. С пылу с жару, так сказать, — кажется, Авантюрин изрядно вжился в этот образ. — Знаменитый своими нескромными достижениями при академии Веритас Рацио оказался не таким хладнокровным гадом, как думали все окружающие. Он позволил нашему главному герою Авантюрину остаться у себя в мастерской и доспать до самого утра.

— Подожди… Ты что, переспал с ним? — от искреннего изумления её глаза раскрылись так широко, что Авантюрин невольно потянулся за телефоном, чтобы этот красочный момент запечатлеть. Увы, не успел.

— Ужас, вот такого ты обо мне мнения?

— Авантюрин.

— Поспать и переспать — это разное, дорогая. Расслабься, я пришёл к нему по поводу проекта, и меня просто вырубило на его диване. Не более.

— Врёшь.

— Да как я могу! Тебе-то? — Авантюрин обиженно выхватил из рук Топаз свой стаканчик и сделал особо страдальческий глоток, вынуждая её закатить глаза. Снова. — Ладно-ладно, потом он ещё кофе меня угостил с утра.

— И всё?

— И-и-и… — он упал рядом, манерно закидывая ногу на ногу и выпрямляя спину. — Нет, пожалуй, пусть это останется нашим с ним маленьким секретом.

Авантюрин упивался тем, что смог провернуть свою шалость с сигаретами без каких-либо последствий. Он не планировал, совершенно не старался вгонять всего такого идеального и правильного Веритаса в краску. Но соблазн был столь велик, а желание увидеть то, чего не видели другие, — настолько сильным, что Авантюрин не смог себе отказать.

Ещё тогда, на крыше, он плотно подсел на эту иглу палитры веритасовских эмоций, на яркость которых мог повлиять только своими выходками. Они долгое время переваривать друг друга не могли, даже находиться в одном месте. Любой нормальный человек бы просто избавился от внешнего раздражителя, но Рацио всё равно позволял себе быть «укушенным». И кем вообще был Авантюрин, чтобы сдерживаться?

Правда, загвоздка была в том, что он явно не рассчитывал на такой эффект, на секунду увидев в глазах Веритаса то, чего совершенно точно не хотел.

— Эй! Колись давай, это что вообще такое? — Топаз запротестовала, упираясь руками в спинку скамейки, где сидел Авантюрин.

— Если я тебе всё расскажу, мне потом нечем будет выбивать у тебя сигареты. Приберегу свои козыри в рукавах.

— Ну, гад.

— Каким любишь, — он пожал плечами, и Топаз окончательно сдалась.

Если честно, их с Топаз отношениями Авантюрин дорожил сейчас чуть ли не больше всего на свете. Она стала для него маленькой семьёй, тем местом, куда можно было прийти и поделиться переживаниями и не быть при этом осуждённым. Топаз улыбалась, когда Авантюрин творил глупости, иногда ругалась, если он творил их ещё больше, но никогда от него не отворачивалась.

И даже тот дурацкий инцидент с пьяной игрой в бутылочку на первом курсе не смог помешать этому. Сейчас они с искренним беззаботным хохотом вспоминали, как ужасно Топаз целуется с парнями и какой длинный у Авантюрина нос, едва не ткнувший ей в глаз. Зато у них с тех пор появилась клятва на двоих: ни при каких обстоятельствах не позволять Сампо наполнять их стаканы.

— Кстати, одолжи мобильный?

— Зачем?

— Да я свой у Веритаса в студии оставил, кажется, — он натянуто улыбнулся, подмахивая самому себе ладонью. — Напишу, чтобы прихватил.

Топаз недоверчиво оглядела Авантюрина с ног до головы — он точно умалчивал что-то. И даже не стыдился.

— На, пиши. Он у меня в контактах уже есть, если что.

— Интересно, и с каких пор? — Авантюрин зашёл в журнал вызовов, тут же теряясь среди десятков незнакомых номеров.

— Это долгая история… Я же подрабатывала в контактном зоопарке, помнишь? Ну так вот, там как-то раз свинка заболела, мне так жалко стало. Разрешили временно забрать к себе под присмотром ветеринара.

— Погоди, ты притащила в общежитие свинью? — он широко улыбнулся, зажимая губами долгожданную сигарету.

— Счетовод ничего не сделал! Ему просто нужен был покой и тишина, — упрекнула она, и Авантюрин поднял руки в жесте капитуляции. — Ну так вот, его отец внезапно помог мне с кормом. Мол, у них осталось немного и всё такое.

— Знаешь, чем больше случайных фактов я узнаю о его отце, тем больше у меня возникает закономерных вопросов.

— Например, почему их два?

Авантюрин аж закашлялся, неумолимо давясь сигаретным дымом. Не совсем понятно, то ли от смеха, то ли от удивления, но, кажется, теперь звание «сына маминой подруги» придётся самую малость подкорректировать.

— И не говори! Мне бы хоть одного, — в шутку бросила Топаз, хлопая бедного Авантюрина по спине.

— Кошмар, немедленно сотри этот факт из моей головы, — Авантюрин снова хохотнул.

— Страдай, как страдала я, когда меня насильно пичкали грибным супом.

— Погоди, ты и дома у него была?! Чего я ещё не знаю?

В этот момент на экране мелькнуло всплывающее уведомление, но Авантюрин не успел как следует рассмотреть изображение в миниатюре, отвлекаясь обратно на Топаз.

— Не у него, а у его родителей, — поправила Топаз. — Несостоявшегося владельца каменного члена там, к счастью, не было.

Уведомление мелькнуло снова, и теперь Авантюрин смог выцепить для себя что-то знакомое, но он никак не мог понять, что именно.

— Тебе тут кто-то пишет.

— М? Кто? — она вытянула шею, тут же перепуганно осознавая, что Авантюрин собирается открыть потенциально опасный чат. — А-а, стой! Погоди, я сама!

Но Авантюрин был быстрее. Виновато пожимая плечами и уверяя, что его это не особо-то и интересует, он тут же обомлел, уставившись на фото, где Топаз целует женщину.

— Это Лебедь скинула, да? Так и знала, что сфоткала исподтишка, — она надулась, скрещивая руки на груди. — Ладно уж, не думаю, что тебя там сильно что-то уди-

— Ты что, засосала Яшму?!

Топаз вскинула брови, искренне не понимая столь бурной реакции. Тем более от кого-то вроде Авантюрина, который и сам не отличался особо примерным образом студенческой жизни.

— Вы с ней знакомы?

— Она… — Авантюрин прикидывал, как бы помягче донести до Топаз столь деликатную информацию, — директриса детского дома, в котором я вырос. И моя наставница. Мамой я её, конечно, в жизни не назову, но мы были достаточно близки.

Несколько секунд Топаз потребовалось для того, чтобы обработать эту информацию как следует. Ещё парочка, чтобы набрать в грудь побольше воздуха, в желании высказать мысли, но тут же сдуться, так и не найдя что ответить.

Они буравили друг друга перепуганными взглядами нашкодивших детей, решающих, кто пойдёт сдаваться первым. Авантюрин всё-таки прервал гляделки тихим смешком, склоняя голову и обнажая нелюбимое место на шее.

— Ну и ну, Топаз… — он присвистнул, отсвечивая своей самой гаденькой улыбкой. — Любишь постарше? Не знал.

— Да я просто перебрала с Лебедь в клубе! Я же не виновата, что она такая… красивая, — Топаз прикрыла глаза, вспоминая прошлую ночь: душный клуб, яркие прожекторы, нежно-розовые волосы, аромат дорогого парфюма вперемешку с дымом и губы. Да, это были определённо те губы, ради которых она была готова сейчас стоять и позориться перед Авантюрином. — И вообще, ты мне, между прочим, так и не рассказал, что было между тобой и Веритасом, так что я буду считать, что вы там втихую переспали. Сам не лучше.

— Он меня не интересует, — отрезал Авантюрин и вспомнил про тлеющую между пальцев сигарету. — Но ты можешь надумать себе всё, что пожелаешь, если душе угодно.

— Брось, между вами прямо-таки искрит, — она сказала это с улыбкой, совершенно безобидной и не подразумевающей за собой ничего такого, но отчего-то Авантюрина больно укололо грудь.

Снова о нём будут делать непрошеные выводы.

— Топаз, прекрати, — он выплюнул это вместе с едким сигаретным дымом, и атмосфера тут же натянулась тонкой нитью. — Всё, что для меня важно, — это не просрать единственную возможность выбиться в люди, ради которой я отдал слишком многое. Последнее, что меня заботит — это то, как на меня смотрит сын… — Авантюрин снова вспомнил про отцов и исправился. — Хвалёный и целованный во все места член студсовета с золотой ложкой в заднице и завышенным самомнением.

Топаз растерянно проморгалась, явно не ожидая такого напора.

— Для меня важен только проект, и глубоко насрать, какой запах сигарет и парфюма ему по душе, — Авантюрин сделал очередную затяжку, представляя, как выдохнет всё это Веритасу прямо в лицо. — То, что он сделал мне с утра кофе и не выгнал, как собаку, среди ночи — не делает его святым. Он всё ещё высокомерный мудак, с которым я пытаюсь хоть как-то ужиться исключительно ради диплома. Ты прекрасно знаешь, с какой силой я должен вгрызаться в то место, где нахожусь сейчас, и делать я это должен исключительно из-за того, что два обмудка хотят потешить своё эго перед богатыми папочками.

— Ты чего разошёлся так? — их разговор скомкался, превратился в серую массу, и Авантюрин, кажется, сам забыл, с чего вдруг вспылил. Она не смотрела на него с обидой, но с явным смятением и непониманием.

В памяти тут же всплыла уродская самодовольная улыбка, которая ещё тогда, в детском доме, заставила его распрощаться со всеми своими принципами. И это был его осознанный выбор, он знал, что за всё хорошее нужно дорого платить. Ничего необычного.

Гадостно.

— Прости, — Авантюрин тяжело вздохнул, наконец нашёл номер Веритаса и чиркнул про время и место встречи, напоминая о забытом в студии телефоне. — Прости, я вспомнил кое-что и… вот, спасибо, — вернул мобильный. — Не бери в голову.

Он затушил бычок и быстрым шагом двинулся в противоположную от парка сторону, стараясь не встречаться с ней глазами. Музей, проект, чёртов Веритас. Всё по списку, ни больше, ни меньше. Эмоции потом, принципы — тем более.

***

Настроение было ни к чёрту. Хотелось укутаться в какой-нибудь плед, отжать у Сампо одну из тех вкусных штук, которые тот спёр у Ханаби, и на полный желудок с чистой совестью снова лечь спать, забывая обо всех невзгодах и Веритасах.

Небольшая прогулка до музея, пусть и самую малость, но проветрила мозги, однако мысли тут же вдребезги разбились о недовольную физиономию у входа.

Авантюрин снова вернулся к до боли привлекательной идее о том, чтобы выкурить целую сигарету ему прямо в лицо и посмотреть, как у него заслезятся глаза от едкого дыма. Одёргивая себя от ненужных эмоций, он покачал головой, насильно переключаясь на другую волну.

— Сам назначил время и сам же опаздываешь? — подал голос Веритас и недовольно покосился на наручные часы Авантюрина. — Или они тебе нужны исключительно для того, чтобы выпендриваться?

— И тебе привет, сладкий, — от такого обращения Веритас весь аж передёрнулся, но Авантюрин не вкладывал в него ничего, кроме насмешки. — Я думал, что хоть в выходной ты не будешь педантичностью на ножках.

— Шестнадцать минут сорок четыре секунды, — добавил Рацио, разворачиваясь к входу.

— Понял. Нет — значит нет. Я в тебе и не сомневался, — он поднял руки перед собой и натянуто улыбнулся.

Улыбки этой Веритас, разумеется, широкой спиной уже не разглядел.

Они шагнули в холл музея, ярко отблёскивающий глянцевым мрамором. Несколько показавшихся перед глазами этажей громко заявили о себе, заставляя смириться с мыслью, что они тут надолго.

Что ж, по крайней мере, здесь Авантюрин чувствовал себя в своей тарелке. Искусство достаточно давно и неожиданно стало для него тем, чему он готов посвящать своё время и ресурсы.

— Да, кстати. Держи, — в руках оказался полностью заряженный мобильный. — Постарайся больше не забывать.

— А что, будут ещё поводы наведаться? — Авантюрин подмигнул, и Веритас заиграл желваками на лице. У кого-то были явные проблемы с контролем собственных эмоций. — Я думал, ты меня в свою холостяцкую каменную обитель больше не пустишь.

— Поводы закончатся, когда мы сдадим проект и разойдёмся как в море корабли.

— Ах да, и как же я забыл, — он обогнул слишком напряжённого, на его взгляд, Рацио и прошёл к кассе за билетами. — Ладно, приготовься к невероятному историческому обогащению, мой друг, — Авантюрин театрально развёл руки в стороны, будто весь музей изначально принадлежал именно ему, а он вернулся в свои скромные владения.

Рацио оставалось только тяжело вздохнуть и шагнуть следом, сглатывая ком волнения, который обоснованно поселился в нём ещё утром, стоило лишь в полной мере осознать, что Авантюрин забыл в его студии телефон и при желании мог вернуться и увидеть, чем он там занимался.

К счастью, пронесло.

Первый этаж встретил их несколькими особо внушительными скульптурами. Практически все из них были Веритасу очень хорошо знакомы с самого детства, но Авантюрин прохаживался мимо них так, словно видел впервые, внимательно и с интересом разглядывая всевозможные детали, складки тканей и совершенно нехарактерную холодному камню мягкость кожи.

— О, смотри, этот на тебя похож, — он ткнул пальцем в статую, больше напоминавшую обычный угловатый камень, сильно выбиваясь своей абстрактностью на фоне остальных скульптур.

Веритас тяжело вздохнул и смерил его недовольным взглядом.

Дальше они шли по залу в полной тишине, Авантюрин целиком погрузился в атмосферу, внимательно вчитываясь в таблички. Время от времени он с улыбкой что-то для себя подмечал, переключаясь с одного экспоната на другой.

В этом Веритас был абсолютно солидарен. Представлены были действительно выдающиеся скульптуры. Ещё в детстве, когда родители водили его сюда просто посмотреть, он с искренним восторгом любовался работами настоящих мастеров, дёргая отца за рукав и задавая сотни вопросов.

Обойдя весь зал самостоятельно, Авантюрин подошёл к нему, лишь когда Веритас остановился перед хорошо знакомой скульптурой. Рацио скосил глаза в его сторону, вспоминая о данном обещании.

— Ты вроде как говорил, что удивишь меня. Ну? Я весь внимание.

Веритас скрестил руки на груди, скептично вглядываясь смешинки в глазах напротив. Явно что-то задумал.

— Разумеется, — Авантюрин сделал несколько шагов в сторону, обходя Рацио и останавливаясь возле особо большой статуи. — Что ты знаешь о Зевсе?

— Издеваешься? — Веритас приподнял бровь.

— Вовсе нет, мне правда интересно, — Авантюрин сложил руки за спиной, игриво покачиваясь на пятках. — Вот, на мой взгляд, у парня всё явно в порядке с креативностью. Превратиться ради секса в муравья — это, конечно, достойно высших похвал.

Авантюрин довольно присвистнул, ожидая реакцию в лице напротив, но именно той, на которую он рассчитывал, так и не последовало. Вместо этого Веритас снова тяжело вздохнул.

— О! Или та легенда, где он обратился золотым дождём и-

— Да, я прекрасно знаю и об этом, — Рацио закатил глаза, разворачиваясь в сторону лифта, ведущего на второй этаж. — Если это всё, чем ты планировал меня впечатлять, то у меня плохие новости.

Обсуждать с ним самое дурацкое из всего, что Авантюрин знал об этих величественных скульптурах, было полностью обдуманным решением. Музей в целом был одним большим и удобным предлогом, чтобы вытащить Веритаса из скорлупы. Хотелось вывести его на чистую воду, понять, что он из себя представляет вне своей студии, и, желательно, не уткнувшись в книгу.

Ответить на вопрос, почему так хотелось видеть на лице Веритаса коктейль из абсолютно разных эмоций, Авантюрин так и не смог. Всё никак не получалось его прощупать и понять — слишком закрытый и холодный, как тот камень в холле. Это раздражало, он искренне не любил не знать, что у людей на уме на самом деле, а действия Веритаса шли вразрез с тем, что было привычно видеть.

Авантюрин помотал головой, вспоминая недавний разговор с Топаз. Противоречить себе даже в собственных мыслях уже искренне надоело. Плевать он хотел на то, какая у Рацио личность, и не собирался привязываться снова лишь потому, что у него появится новый шанс двигаться дальше по лестнице в жизнь. Авантюрин не повторит этой ошибки и не наступит снова на собственные грабли.

Просто совместный проект, просто поход в музей.

Он постоял у статуи ещё некоторое время, но, опомнившись, всё-таки решил догнать его. Веритас же из чистой вредности нажал на кнопку второго этажа незадолго до того, как Авантюрин успел подбежать. Если бы не столпившиеся посетители музея, мимо которых ни пройти ни проехать, то у него были бы хоть какие-то шансы.

Подбегая к уже медленно закрывающейся двери лифта, где Веритас отсвечивал ему слабой злорадной улыбкой, Авантюрин всё-таки принял поражение. Но неожиданно для самого Рацио вдруг остановился и громко проговорил:

— Ну же, Веритас, не нужно стесняться собственных желаний и убегать! — те люди, что созерцали статуи неподалёку от лифта, обернулись на шум. — Тебе точно понравится та часть, где он потрахался в облике лебедя, ой или нет! Знаю!

Веритас сжал челюсть, злобно нажимая на дурацкую кнопку, которая всё никак не хотела ускорить грёбаные двери лифта. Они закрывались мучительно медленно, будто специально давая Авантюрину продолжить своё маленькое шоу на глазах у публики.

Он победно скрестил руки на груди и, не стесняясь в выражениях, продолжил громко обсуждать любовные похождения Зевса, как свои собственные.

— Мне ещё нравится та часть, где он обратился в орла, чтобы соблазнить одного юношу, — видя, что двери уже практически закрылись, говорить приходилось всё быстрее. — Заводит, не так ли? Только представь, как тот стонал, когда хищные когти впивались в его поясницу, а клюв царапал ключицы и горло. Наверняка это был его первый опыт в сексе с мужчинами.

Авантюрин был в искреннем восторге, получал просто неописуемое удовольствие от каждого сказанного слова и нарастающего вместе с этим смущения в лице напротив.

Даже во время той проделки с пачкой сигарет в студии, провалиться под землю Веритасу хотелось чуточку меньше. Сейчас же взгляд Авантюрина налился таким диким азартом и огнём, что он просто не позволял смотреть куда-либо ещё.

Веритас беспомощно прикрыл глаза, уже смирившись с тем, что этот идиот опозорит их на весь музей. Ничего нового, в целом.

Но в момент, когда до закрытия дверей лифта оставались какие-то несчастные миллиметры, Авантюрин успел контрастным шёпотом бросить добивающее:

— Не думал о таком, когда остался там с собой один на один?

Веритаса словно ледяной водой окатило. В эту же секунду лифт предательски двинулся вверх, не позволяя разглядеть в лице Авантюрина ответ на вопрос, было ли сказанное тем, о чём он подумал?

Рацио плотно сжал губы в тонкую полоску, отбрасывая лишние мысли в сторону. Бред. Он не мог.

Веритас был в этом уверен.

Они встретились уже на втором этаже, но Авантюрина словно подменили: спокойный, абсолютно непринуждённый и беззаботный. Как будто не он как на духу публично вывалил все самые грязные подробности из мифологии, о которых, конечно же, никто и не спрашивал.

Не то, чтобы Рацио в принципе когда-либо смущали подобные вещи, он был прекрасно осведомлён обо всём, что касалось истории и культуры Древней Греции. Но Авантюрин делал это настолько эпатажно и бесстыдно, привлекая к себе ненужное внимание, что у Веритаса челюсть сводило. Это бесило до одури и не могло никак ужиться с его моральными принципами, просто выводило из себя.

И в этом был весь Авантюрин.

Дальнейшая прогулка по музею прошла в тишине. Авантюрин, оставив Веритаса в покое, прохаживался вдоль статуй, словно решив, что сегодня с него хватит. Лишь на выходе он вдруг подскочил совсем близко, хлопая по плечу и вынуждая остановиться.

— Давай фотку сделаем?

Веритасу захотелось удариться головой о стену.

— Зачем?

— Ну как, тебе ведь не нравится, когда я тебя фотографирую исподтишка, — разумеется, не дожидаясь никакого разрешения, Авантюрин уже включил камеру на мобильном. — Я постоянно делаю фото на память, но вот, из вежливости решил спросить.

— Ах, так в тебе внезапно проснулась вежливость? — Веритас закатил глаза. — Я сражён наповал.

— Чудно. Я ведь всё равно сфоткаю. Скажи «сыр»!

Веритас не успел даже в камеру толком посмотреть, Авантюрин одним нажатием сделал несколько кадров, на половине из которых он точно моргнул. Рацио был уверен.

— Нет, так никуда не пойдёт. Ну же, улыбнись, Веритас, — он пихнул его в бок, будто они были какими-то закадычными друзьями, и широко улыбнулся, намекая последовать его примеру.

— Напомни, почему я должен всё это делать?

— Потому что мне нужны неопровержимые доказательства того, что ты со мной не ходил тут под дулом пистолета, — Авантюрин пожал плечами, а Рацио вдруг подумалось, что вот вообще ни капли не удивится, если у Авантюрина и вправду есть свой пистолет где-то во внутреннем кармане.

Даже представил, как этот идиот приставляет его к своей груди, исключительно для того, чтобы испытать судьбу и увидеть на лице Веритаса очередной коктейль неописуемых ярких эмоций, которые он не привык демонстрировать никому из своего окружения.

И всё-таки ничего сложного для себя Рацио в этом не видел. Он вздохнул и слегка приподнял уголки губ, в неестественной, но мягкой улыбке. В этот раз Авантюрин отчего-то замешкался.

— Ну? — Веритас скосил глаза на застывшего Авантюрина.

— А, да-да.

Несколько теперь успешных снимков красовались в его галерее по непонятной для Рацио причине. Пусть делает с ними, что хочет, ему плевать.

Они стояли вплотную, ведь даже с учётом того, что Авантюрин вытянул руку перед собой, Веритасу пришлось склониться чуть ниже, чтобы его голову безбожно не обрезало в кадре.

В нос ударил парфюм, такой же сладкий и отдающий нотками корицы, но… другой?

Ничего необычного, людям свойственно подбирать различные ароматы под настроение, но это явно не касалось Авантюрина, который всю дорогу стремился залить собственные эмоции и образ обманчивым карамельным шлейфом.

Веритас всегда был очень чувствителен к такому, у него могла беспощадно разболеться голова от одного чересчур пахучего цветка в доме. Это, собственно, и происходило порой в академии, когда Авантюрин решал, что выбрать место в соседнем ряду — это отличная идея. Из-за этого Рацио любил сидеть до начала пары у окна, желая выцепить капли драгоценного свежего воздуха, но со временем он просто привык это игнорировать и носить таблетки от головной боли в сумке.

Веритас смотрел на то, как Авантюрин перелистывал получившиеся фото, решая для себя, какую будет лучше выставить в твиттере. Среди них мелькнули и десятки фотографий статуй в отличном освещении. И когда только успел?

Но с губ сорвался совершенно другой вопрос:

— Ты сменил парфюм?

Авантюрин сначала застыл, будто разглядеть получившуюся фотографию статуи было сейчас более приоритетной задачей, но, уловив суть вопроса, в недоумении повернулся в его сторону.

Веритас опомнился и тут же сделал два шага назад, возвращая себе желанный свежий воздух.

— А что, так заметно? — Авантюрин улыбнулся, с лёгкой хитрецой вглядываясь в его глаза. — Не думал, что ты обращаешь внимание на такие вещи.

— Я и не обращаю, до тех пор, пока нос не начинает чесаться, — Веритас демонстративно закатил глаза.

— Это пробник. Ещё не решил, брать или нет, — он проследил за тем, как неестественно Веритас уводит взгляд в сторону. — Тебе нравится?

— Очень вызывающе. Я бы такие в жизни не взял.

— О, значит, хороший парфюм. Надо брать.

Уточнять, что именно стало причиной для такой резкой смены имиджа, Авантюрин не планировал. Веритасу оно и не нужно было, плевать он хотел.

***

До женского общежития Авантюрин добрался практически без сил. Держать улыбку и образ не было уже ни нужды, ни ресурса. Топаз он написал лишь парочку коротких сообщений о том, что заскочит, попутно придумывая, чего бы такого прихватить, чтобы сгладить углы после их недавнего разговора.

Авантюрин знал, что она не злится. Прекрасно понимал, что не будет ставить вопрос выяснения отношений ребром и требовать от него какие-либо ответы, но ему искренне захотелось вернуть всё так, как было. К тому же завтра концерт, а он за всей этой суетой совершенно забыл пригласить Топаз и спросить, получится ли у неё вообще.

Первой в открытом окне показалась растрёпанная ветром макушка. Топаз лежала на кровати уже в пижаме, бездумно листая какой-то журнал и даже не удивляясь, когда довольное лицо Авантюрина с пачкой чипсов в зубах вылезло следом.

— Я думала, ты заглянешь только завтра, — как и ожидалось, обиды в её голосе не было совершенно, и грубые металлические тиски страха и волнения, наконец, отпустили его грудную клетку.

— Нет, дорогая, на завтра у нас другие планы, — он победно запрыгнул на подоконник, свесил ноги, словно в этом не было ничего такого, и махнул двумя билетами перед её глазами.

— Интересно, а я об этих планах знаю? — она прикрыла журнал, усаживаясь на кровати. — Что ты уже успел придумать.

— Пойдёшь со мной на концерт? Там выступает одна моя знакомая, билета два.

Следом на подоконник приземлились ещё и её любимые чипсы.

— Ну-у-у, даже не зна-а-ю… — сдержала улыбку Топаз. — На завтра у меня столько планов. Потрогать траву, например.

— Брось, дай мне хоть раз побыть нормальным другом, а не занозой в заднице, и загладить вину за тот разговор в парке, — он спрыгнул с окна и подошёл к её кровати.

— Ты хороший друг, даже со всеми своими тараканами, расслабься, — Топаз потянула за локоть, и Авантюрин грузно упал рядом, тут же путаясь в одеяле. — Пойду, куда я денусь. Правда, после нашего с Лебедь ночного рандеву, я как-то…

Вставать уже не особо-то и хотелось. Авантюрин покорно развалился на кровати, даже не пытаясь скрыть, как устал за сегодняшний день. Хотя, казалось бы, вроде отоспался, да и ничего такого особо не делал. Либо это накопительный эффект за прошедшие бессонные дни, либо аура Веритаса выпивала из него все соки.

Хотя стоит признать, сегодня в ударе он сам.

— Ты справишься, я в тебя верю.

— Я всегда справляюсь, но какой ценой, — Топаз притянула его ближе, любовно зажимая дурака в сгибе локтя и звонко чмокая в лоб. — Иди сюда. Убивать тебя буду.

— Задушишь же! Ауч, Топаз! — искренне расхохотался Авантюрин, когда его сгребли в охапку дружеских объятий. — Хочешь спрятать мой красивый труп где-нибудь под кроватью и отдать билет другому?

— Разумеется, — она сжала сильнее, и к его заливистому смеху прибавилось пыхтение. — Лебедь, вот как раз недавно говорила, что хотела на какой-то концерт к подруге. Детали я не спрашивала, но выглядела она весьма подавленно.

— Кстати, а где она?

— Ушла вчера к кому-то на ночёвку, но так и не возвращалась. Я, если честно, не спрашивала. Не до того было.

— Яшма была слишком хороша, м? — он таки смог выкрутиться. — А вы только целовались или…

— Ещё один подобный вопрос, и на концерт пойдёшь с Веритасом, — но ответа и не требовалось, плохо прикрытый укус под ключицей выдавал её с потрохами. — Ногами вперёд.

Диалог закончился дурацким смехом и сериалом, который Топаз как раз начала смотреть относительно недавно.

Лебедь за всё это время так и не появилась, поэтому Авантюрин решил понаглеть и напроситься на ночёвку. Всё равно им обоим ещё до фестиваля добираться.

Необъяснимое дурное предчувствие снова размеренно наполнило лёгкие, не позволяя насладиться запахом ароматических палочек, что Топаз любила жечь в комнате по наводке Лебедь. Корица приятно щекотала нос, но настойчивое ощущение тревоги всё не покидало.

За очередным эпизодом включённого на фоне сериала, Топаз начало неумолимо клонить в сон. Дёргать её Авантюрин уже не стал, делиться пустыми беспочвенными переживаниями — тем более. Бесшумно сползая с кровати и прикрывая её плечи одеялом, он уселся на подоконник, закуривая сигарету и вглядываясь в ночной пейзаж.

Авантюрин привык доверять своей интуиции, она никогда не обманывала, шагая рука об руку с его неоспоримой удачей, и сейчас эта интуиция кричала во весь голос, не позволяя даже заметить то, как на экране лежащего рядом мобильного выскочило уведомление.

Не забывайся.

23:02

Сообщение так и осталось непрочитанным.