Ветер сплошным потоком вырывался из маленького лаза. Кусок стены упал на него сверху и пробил, так что когда Ти Фей, стиснув зубы, сдвинул этот камень в сторону, то смог увидеть половину створки люка, безвольно висевшую на петлях. Послав вниз маленький магический огонек, он прикинул расстояние до пола и решил, что, в принципе, можно спрыгнуть. Зеленоватое магическое пламя окрасило подвал в странные, непривычные глазу оттенки, но даже так он понял, что пол и стены сделаны из бетона. Интересно. Не очень-то исторически.

Отступать все равно некуда, не вылезать же обратно, к принцу; Ти Фей закрыл глаза и спрыгнул вниз.

Падение вышло довольно удачным: он завалился вперед и оцарапал колени, но, кажется, ничего не сломал. Оказался в на удивление просторном коридоре, таком, что даже мог развести в стороны руки и не коснуться стен; зеленое пламя покатилось вперед, освещая путь, и скрылось за поворотом. Посмотрел вверх — а если выход завалит, и ему придется умереть здесь от голода? Но быстро отогнал эту мысль: кто-нибудь придет за ним, или Ли, или Скиталица. Нет, Ли не придет; нельзя на него рассчитывать. У Ли сейчас свои дела. Новое, живое тело.

Он двинулся вперед, подозвав огонек поближе, а то сгущавшаяся вокруг тьма слишком откровенно намекала на возможно спрятавшихся у стен чудовищ. Шаги отдавались тревожным гулом, порой сверху доносился какой-то шум или треск — возможно, обваливались другие павильоны. В лицо прилетали порывы ветра, но с того момента, как Ти Фей спустился вниз, они стали совсем редки и слабы; как будто то, что создавало ураганы, уже знало, как он близко, и лишь иногда напоминало о себе слабым шепотом: "Я здесь, я здесь".

Казалось, он и правда слышал в порывах ветра слова; или это просто темный бетонный коридор так действовал на нервы, что ему начали мерещиться глупости?

Огонек замер, вспыхнул и почти погас; перед ними возникла дверь.

— Ну, и как мы будем ее открывать? — нахмурился Ти Фей, подергав ручку. — У тебя есть ключ, огонек?

"Сходишь с ума", — строго напомнил он сам себе, поджимая губы. Что бы сделала Скиталица на его месте? О, у нее всегда найдется решение! Она нашла бы ключ под ковриком или в горшке с цветком, а может быть в плафоне уличного светильника. Но здесь-то нет ни ковриков, ни светильников, вообще ничего нет, кроме бетона и тяжелой двери с дверной ручкой, без замочной скважины. Скиталица бы...

Он толкнул дверь от себя и так сильно ударил себе по лбу, что даже ойкнул. Дверь открылась; ветер утих, а магическое пламя развеялось, уступив место электрическому освещению комнаты.

Добрая сотня мониторов недурно справлялась с темнотой, обступавшей бетонную коробку со всех сторон. Здесь не было ни одного окна, ни одной лампы; вдоль стен стояли только компьютеры и на них проецировались различные изображения: пляж у моря, луг с качающейся травой, город древности, переполненный машинами и людьми, странный пейзаж крепости, зависшей в воздухе и окруженной драконами, и так далее, и так далее. На каждом из мониторов раскрывалась своя, уникальная картина; как будто эти электронные окна могли заменить реальное окно в мир.

По центру комнаты стояла расстеленная кровать, со смятым покрывалом и сброшенной на пол подушкой. В изголовье высился непонятный аппарат, тихо гудевший; по правую руку на низкой тумбе грудой стояли лекарства, а из выдвинутых ящиков торчали предметы гардероба и упаковки от шоколадок и конфет — одежда была женская, значит, здесь жила девушка. Но где она сама? Выбралась, воспользовавшись пробоиной в люке? Нет, вряд ли; там ведь был камень!

— Привет? — робко спросил Ти Фей, замялся и даже оглянулся через плечо, раздумывая, как в случае чего будет убегать. — Эм... Хуа?

— Привет, — отозвался голос, звучавший слегка отдаленно. — Некромант Ти Фей.

И каждое произнесенное ею слово оборачивалось порывом ветра в лицо.

Она поднялась, выглянула, робея, из-за спинки кровати. У нее были большие глаза, больше похожие на две дыры, ведшие прямо в космос: черные, но испещренные крошечными серебряными точками. Эта чернота немного подтекала, оставляя разводы на белых как полотно щеках; черты лица оказались смутно знакомыми, высокие скулы, нос с горбинкой, только губы неестественно черные, угольные, и за ними словно бы скрывается пустота. И тело тоже выглядело ненормально: руки и ноги ужасно худые, словно конечности паука-косиножки, живот впалый, ногти темные; какая-то хворь съедала ее, это было очевидно, и от одного лишь взгляда на изможденное создание хотелось ударить посохом и закончить страдания.

Ти Фей хватал воздух ртом и прижимался к косяку двери. Мозг умолял его сорваться с места и броситься бежать, но тело не хотело слушаться и отказывалось сделать даже шаг.

— Ты напуган, — заметило создание, выплевывая ветер. — Я так ужасно выгляжу? Здесь нет ни одного зеркала, но я заметила, что мои руки...

Она склонила голову и поднесла к лицу ладони, придирчиво их разглядывая; Ти Фей догадался, что создание близоруко.

— Ты... что ты такое?

— Я? Леди Хуа, — она снова взглянула на него. — Мы ведь с тобой виделись. Не помнишь? В твоем сне.

Он сполз по косяку двери и пребольно упал на пол; увлечение некромантией позволило ему слегка привыкнуть к виду монстров, но леди Хуа вызывала не отвращение, как танцовщицы из города, а жалость и сочувствие, и с этими ощущениями он не особо умел справляться.

— Разве ты не должна быть... человеком?

— О, я была! Я была человеческой девушкой. Красивой и очень умной, — слегка обиженно отозвалась она. — Пока кто-то не разрушил сферу...

— Ой, — пискнул Ти Фей, поджимая к груди колени. Значит, поэтому она его звала. Значит, вот, как он умрет? Пораженный жаждущей мести девушкой, пораженный вполне заслуженно...

— Это был ты, — констатировала Хуа.

— Это был я, — жмурясь от ветра в лицо, подтвердил он. — Но я не знал. Знал бы, что могу кому-то навредить — не стал бы...

Она обошла кровать и подошла ближе; Ти Фей сперва замер, ожидая смертельного удара, но потом понял, что она просто хотела его рассмотреть.

— Ты красивый.

— Послушай, я знаю, как тебе помочь, — залепетал он. — А если ты убьешь меня, то я не смогу...

— Убить тебя? — перебила она; длинные, холодные пальцы, словно у мертвеца, коснулись его щеки и осторожно ощупали, как материал на прилавке портного. — Зачем мне это надо?

— Отомстить.

— Ну, не морщись! Я не видела живого человека почти целый год, — усмехнулась она. — Я не собираюсь тебя убивать. Сказать по правде, я даже рада, что ты пришел. Я все ждала, ждала, звала тебя... все надеялась, что вот-вот откроется эта дверь, и ты войдешь, и нанесешь последний удар.

Последний удар?

— Ну, ты же убьешь меня? — заметив его недоумение, уточнила Хуа. — Зачем еще ты пришел?

— Я пришел... — на мгновение Ти Фей сам забыл, на кой черт все это нужно было, и сердце дрогнуло, испугавшись, что все было зря; но в следующую секунду он все-таки вспомнил. — Я пришел просить тебя вернуть день.

Хуа сделала шаг назад.

— Я должна его вернуть? Не я его забирала!

— Мы считаем, что все придет в норму, если восстановить сердце сферы, — пытался втолковать он, но Хуа постоянно перебивала:

— Сердце, которое ты разрушил.

— Да, которое... Но это не важно! Если мы соберем всех легенд в одном месте, то...

— Ты разрушил, а мы отдувайся!

— Да, но я ведь пытаюсь все исправить! Если легенды...

— Я была вечномолодой девушкой, знаешь ли, вечно прекрасной; а ты что со мной сделал?

Он вздохнул и безвольно повесил руки — силы были на исходе.

— Я же не хотел, — произнес он устало. — Прости меня. Я не хотел.

И неожиданно черные губы дрогнули и раздвинулись, обнажая черноту полости тела.

— Ладно, ты прощен.

— Серьезно?

— А что? Я хотела услышать извинения, я их услышала. И если ты и правда не нарочно... если сможешь вернуть мне лицо... Так каков план?

— В общем...

Дверь хлопнула о бетонную стену; незнакомый человек влетел в комнату, словно хищный ястреб, сбросил с постамента один из мониторов, немедленно рассыпавшийся на мелкую стеклянную крошку, схватил Ти Фея одной рукой за плечи. Даже Хуа не успела понять, что произошло, Ти Фей и подавно; незнакомец собрал в кулак стеклянный песок с пола и швырнул его в лицо чудовищу.

— Не смей! — проревел его голос, искаженный злобой.

— Что это такое? — едва придя в себя, Ти Фей извернулся и попытался выбраться из объятий человека. — Отпусти меня!

— Она тебя убьет! — человек не сдавался, и даже когда Ти Фей со всей силы укусил его пухлую теплую руку, не ослабил хватки. — Она тебя уничтожит!

— Вот еще! — воскликнула Хуа; Ти Фей едва заметно кивнул ей в знак доверия и попытался оттолкнуть парня, упершись обеими руками в его подбородок, но тот не сошел с места.

— Да кто ты вообще такой?! — воскликнул Ти Фей. — Что тебе надо?

И хватка ослабла, но лишь немного.

— Я — Ли.

У парня было незнакомое лицо с мягкими чертами, немного слишком выдающиеся щеки, чересчур красивые глаза. Ти Фей в сердцах хлопнул его по плечу, посмотрел самым гневным взглядом, какой мог изобразить, и это сработало: Ли отпустил его.

— Сейчас, сейчас проверим, — из внутреннего кармана зеленого платья он достал фотографию и записку с днем встречи, приблизил оба листка к лицу незнакомца. — Посмотрим...

Он разглядывал этот снимок тысячу раз, каждую ночь, каждую одинокую минуту, так что если бы незнакомец был Ли, пусть даже ожившим, то непременно узнал бы его, ведь вырезал черты любимого лица на своем мозгу; однако теперь, при прямом сравнении, стало очевидно, что что-то общее у человека с фотографии и этого парня все-таки было. Совсем немногое: скулы, взгляд, изгиб брови; Ли на фото все-таки улыбался, и эта улыбка вместе с блеском в глазах придавали ему неуловимое, воздушное очарование. У того Ли, что стоял в бетонной комнате, была светлая кожа, слишком красивый румянец, слишком явная чернота глаз; он был симпатичнее себя из прошлого, но при этом тот флер обаяния куда-то пропал.

— Допустим, — фыркнул Ти Фей. В основном он сдался потому, что парень, стоявший перед ним, был в том же сером платье, какое носил Ли, и это можно было бы заметить пораньше; но обычно мешковатый наряд теперь был ему даже тесноват и сидел совсем иначе. — Что ты здесь делаешь?

— Ти Фей, ты правда хранишь мое фото? И записку?

— Вы встречаетесь? — подала голос мисс Хуа. — Вы парни, в смысле, друг другу, да? Я заметила по тому, как он обнял тебя; так мило обнял...

Ли напрыгнул, словно дикая кошка, и снова сгреб Ти Фея в охапку, как плюшевого зверя; по инерции бедняга даже больно ударился головой о чересчур мускулистое плечо принца.

— Я тебе его не отдам! — кричал Ли. — Не смей его трогать! Если ты его обидишь, я тебя уничтожу. Клянусь, уничтожу!

— У тебя что, извилины разгладились вместе с морщинами? — озлобленно бросил Ти Фей и постарался сделать вид, что не заметил, как эта фраза ранила Ли. — Что ты городишь? Зачем ей меня обижать?

— Это же Хуа! — пояснил Ли с таким видом, словно странно было этого не понимать. — Хуа... пожирательница душ.

— Я думал, она проводница душ, — заметил Ти Фей, оглянувшись через плечо на монстра.

— Я была, — подтвердила она. — Но когда настала ночь, я начала меняться... Сначала я удалилась от мира и спряталась в отдаленном домике в лесу. Я надеялась, что перемены во мне быстро пройдут, и я смогу вернуться к людям...

С каждым словом Ли прижимал Ти Фея к себе все крепче, пока в конце концов не вырвал из него стон боли; в груди принца оглушительно колотилось сердце, прикосновения его рук оставляли фантом тепла на коже, а в том месте, где Ти Фей впился зубами в руку, выступила алая кровь.

— ...а потом меня нашли какие-то ребята, — продолжала Хуа. — Они бежали от зомби в леса и вышли к моему домику... я не знаю, что произошло, но вскоре все попадали замертво.

— Прямо так — замертво? — удивился Ти Фей. Ли вздрогнул и прижал трясущуюся ладонь к его затылку:

— Не слушай ее, Ти Фей, жизнь в этом существе текла только благодаря камню, и теперь смерть переполняет...

— Подожди минуту, — отмахнулся Ти Фей. — Что именно произошло?

— Я не знаю! Они сначала ужасно меня испугались. Один начал умолять, чтобы я их не убивала, видимо, к тому моменту я уже выглядела, как чудовище; он простер ко мне руку, и я схватилась за нее, чтобы доказать, что я не опасна. А он упал...

— Испугался до смерти?

— Я могла бы так решить, если бы это был только он. Но я коснулась всех, и все умерли... а главное, самое странное знаешь, что? Я не видела, как их души возносились к небу. Обычно я их вижу и слежу, чтобы ни одна не зацепилась и не потерялась, в этом состоит моя работа. А тут они просто падали, и все. И ничего больше. И никаких душ.

"Хуа, пожирательница душ", — повторился в голове голос Ли.

— Занимательно, — Ти Фей уже бросил попытки выбраться из объятий принца и просто повис на его трясущихся руках, обернувшись лицом к Хуа. — Полагаю, ты поглотила их души... по крайней мере, похоже, так считают люди.

Он вспомнил, как она коснулась его щеки, и развеселился:

— А, если ты убиваешь прикосновением, значит, ты пыталась убить меня, когда погладила по лицу?

— Хотела убедиться, что ты — это ты, — пояснила она. — Я уже знала, что с тобой не все так просто. Некромант Ти Фей.

Руки Ли разжались так резко, что он лишь чудом устоял на ногах, а не грохнулся на пол. Обернулся на принца; тот стоял с раскрытым ртом и хлопал ресницами.

— Ти Фей, — выдавил он как будто через силу, через страх. — Ты что... ты пережил ее прикосновение?

Ти Фей попытался вспомнить, где именно она его коснулась, но не смог; Ли прижал ладонь к его груди, и с легким запозданием он понял, что принц пытался нащупать камень в шраме.

— Мы отправляли за ней людей, сотни людей, и всех их она превращала в мертвецов одним прикосновением, пополняя число моих солдат крепкими и свежими бойцами, идеально подходящими для службы. Но в конце концов мы заметили, что с каждой новой жертвой она слабеет; и нам удалось захватить ее и спрятать, пообещав спасение от той болезни, что поразила ее. А потом пришел ты. Ты пришел, и я сразу догадался: они знают, что мы прячем леди Хуа, и я решил оставить тебя рядом, в надежде, что получится потянуть время до того момента, пока ей не станет лучше, чтобы можно было перевезти Хуа в другое место. Я же думал, вы хотите уничтожить ее. Из-за того, что ты видел мою армию, созданную ее рукой, в день нашей встречи у озера, я подумал, что тебя подослали убить ее — рискуя тем, что встреча с ней станет днем твоей гибели, Ти Фей. Мы очень постарались, чтобы слухи о ее способностях не ушли далеко.

— И если ты знал, что я ее разыскиваю, почему не пытался остановить, когда я влез в павильон Тысячи Осеней? Почему не препятствовал?

— Ну, во-первых, чем яростнее я бы тебя ограничивал, тем активнее ты был бы, а так получилось, что все эти месяцы ты ничего толком не делал для ее поисков, — честно сказал Ли, отходя к столику с медикаментами и принимаясь что-то в нем разыскивать. — А во-вторых, полагаю, в какой-то момент я поверил. Поверил, что мы союзники, что я могу доверять тебе, и честно сказать, я подумывал открыть правду однажды, правду о том, что она скрывается под полом, но все никак не мог решиться... Ведь теперь ты убьешь ее и уйдешь.

Ти Фей втянул носом тяжелый, кисловатый запах комнаты и до боли сжал кулаки, в надежде, что это поможет голосу звучать уверенно:

— Но ненадолго! Мы восстановим сферу, и все вернется на...

Подавившись этой фразой, он испуганно глянул на Ли; божественно красивое лицо выглядело настолько идеальным, что в животе сворачивался комок какого-то природного, животного страха.

— Каким именно образом ты хочешь с ее помощью остановить ночь?

Ти Фей молчал; выходило, что Ли подозревал его в желании убить леди, а на деле Ти Фей пришел, чтобы убить Ли, и, видимо, все эти сомнения были настолько явственно написаны на его лице, что в словах не осталось необходимости.

— Мне вообще-то все равно, — Ли взглянул на свои руки, провел пальцем по линии взбухших синих вен на запястье. — Я устал от лжи, устал от долгих скучных дней... я хочу умереть.

— А как же я?

Хуа осуждающе цокнула языком и отвернулась от них, как будто выражая свое презрение.

— Что ты? — уточнил Ли на удивление спокойно.

— Я останусь один?

— Мне показалось, или ты упоминал, что у тебя одиннадцать сестер?

— Нет, Ли. Это другое, — пружинисто шагнув вперед, он схватил Ли за обе руки и вздрогнул от того, какими теплыми и мягкими они оказались, словно свежий хлеб, а не человеческие руки. — Я не врал, когда признавался тебе в любви. Я был счастлив с тобой. Я не хочу расставаться... Если бы я стал личем...

— И остались бы только мы вдвоем да кучка трупов, на облысевшем сером шаре, — меланхолично отозвался принц. — И мы бродили бы по нему, тушась в собственных сомнениях и разногласиях. Ты пережил бы всех своих сестер и неизменно вспоминал бы о том, как они умерли от голода, холода и болезней. Ты пережил бы Непревзойденную Скиталицу, и ее призрак преследовал бы тебя за каждым углом. А я... а я смотрел бы на то, как ты медленно умираешь, и умирал бы вместе с тобой. Подумай сам, Ти Фей: твой поступок с сердцем сферы едва не похоронил тебя под собственным чувством вины. Что станет с тобой, если ты позволишь погибнуть человечеству?

Ти Фей сглотнул слезы.

— Ты прав, — согласился он. — Я этого не вынесу... я так не могу. Я сообщу Скиталице. Но пока она придет, пока все закончится, у нас будет еще пара дней...

— Пара дней, — подтвердил Ли. — Проведем их вместе?

— Ни на секунду не расстанемся!

— Только, пожалуйста, верни мне мое тело, — попросил он вдруг. — То, худое и уродливое...

— Зачем?

— Потому что именно то ты полюбил, — он печально повел плечом. — А это ты даже узнать не смог. Не понимаю, как так вышло, что твое сердце больше расположено к чудовищу, чем к красавцу. Но если это так, то пускай.

Ти Фей погладил его по мягкой ладони.

— Ты в обоих случаях смотришься неплохо.

— Ну, я просто... не чувствую себя... собой... наверное. Я уже привык к тому образу, и ты привык тоже. Зачем мне красивая маска?

Под своими пальцами Ти Фей мог нащупать пульс Ли, мирное биение его сердца; отпустив его руки, он шагнул ближе и прижался к широкой груди, стиснув в объятиях, вытер свои слезы о его стоячий воротник.

— Я верну, — пообещал он. — Обязательно верну... завтра утром.

— Почему не сегодня?

Ти Фей скользнул пальцами по его спине, прислушиваясь к сердцебиению; сердце принца пропустило удар.