Гейлу почти удалось уйти – но Дэмиен был чуть быстрее, схватил его за руку до того, как волшебник успеет отойти.

— Этот разговор не окончен, Гейл! – он почти физически ощущал предающие его, истеричные нотки в голосе. – Ты с ума сошел?!

Гейл вздохнул – он видел, как его плечи поднимаются и опускаются, будто он пытается смириться, что им придется об этом поговорить – и обернулся к нему. Волшебник больше не пытался уйти, но руку из его хватки все же высвободил.

— Я признателен за твою заботу, но Мистра предложила мне решение, и я не в праве от него отказываться, — он улыбнулся легко. Дэмиен почувствовал подступающую к горлу ярость. Или тошноту. – Не в ситуации, когда Абсолют у нас на пороге.

— Ты думаешь, если Мистра не в состоянии предложить разумное решение, то и никто больше не сможет?

Он видел как добрая половина лагеря прикинулась ветошью, рассматривая свои пожитки и отворачивая лица. Никто не хотел вмешиваться в сцену.

— Какие у нас шансы, если даже сама богиня магии признала, что моя сфера – единственный выход?

— Она предлагает тебе убить себя! – Дэмиен не выдержал, всплеснул руками. – Это не выход! Это самоубийство!

Гейл поджал губы. Где-то позади Дэмиена показалась Карлах – он чувствовал тепло от ее движителя за левым плечом.

— Хэй, умные штанишки, Дэм прав. Звучит хуево. Ты, конечно, заноза в заднице, но ты просишь нас спокойно стоять и смотреть, как ты взрываешься? Мы ж даже не знаем, что там за Сердце Абсолют. Может, насовать ему по первое чисто, да и хватит с него?

— Видишь, — Дэмиен указал на тифлингу рукой. – Никто не хочет, чтобы ты превратился в паштет.

— Моя жизнь не стоит в приоритете, — волшебник качнул головой. – Если моя смерть позволит спасти Фаэрун, вы все равно будете считать, что это бессмысленно?

Дэмиен оскалился:

— Да. Представляешь, я не хочу видеть, как мой друг умирает, чтобы заслужить прощение у богини, которая вышвырнула его как надоевшую игрушку в ту же секунду, что он посмел ее ослушаться.

— Тогда ты глупее, чем я думал.

Дэмиен отшатнулся. Жар от движителя Карлах опалил его плечо, он почти врезался в девушку, но та успела отскочить. Он смотрел на Гейла, и в глазах волшебника видел что-то такое, что заставило его сердце сжаться.

— Почему ты считаешь себя умнее меня, умнее Эльминстера, умнее Мистры? Это единственный выход, который, к тому же, позволит мне умереть, зная, что после смерти я смогу найти покой в Плетении. Я не хочу умирать, но…

— Так не умирай! – Дэмиен чувствовал, как голос дрожит. Ему с трудом удавалось держать лицо. – Гейл, пожалуйста, это откровенная глупость. Мы найдем другой способ.

— Нет никакого другого способа! А даже если и есть, у нас нет времени на его поиски! – волшебник всплеснул руками, отступил на шаг. Между ними было небольшое расстояние, но оно ощущалось как пропасть. – Боги, почему ты такой упертый? Какое тебе дело до моей души, если это позволит спасти тебя самого, наших спутников и весь Фаэрун?

— Ты мой друг! Я не могу позволить тебе…

— Я сам могу решить, что для меня лучше, — Гейл прервал его на полуслове, скрестил руки на груди. – Мне не нужны наставления от кого-либо другого.

Дэмиен чувствовал, как к горлу подступает липкий горячий ком.

— Так хочешь сдохнуть? Пожалуйста, — он качнул головой, прикрыл левую сторону лица волосами. – Ты прав. Ты взрослый мужчина и сам можешь принимать решения. Даже если за тебя это делает Мистра. Но я принимаю решение на это не смотреть. Лучше уже сейчас думать, что Гейл Декариос мертв, чем стоять и смотреть, как ты делаешь это своими руками.

Он не позволил волшебнику увидеть, как слезы текут по его щекам – вместо этого обогнул Карлах и отправился в отдаленную часть лагеря, по пути едва не сбив с ног изображающего бурную деятельность Баркуса. Он слышал, как Карлах отчитывает Гейла, но, зная его, у девушки тоже вряд ли получится достучаться до нутра этой ослепленной возможностью прощения тыквы, которую Гейл носит вместо башки.

Он был зол. А еще напуган и разочарован.

Гейл, его лучший и единственный друг, тот, кто научил его большинству заклинаний, которые он знает, твердо вознамерился умереть, а он ничего не мог поделать.

Уединенное место на краю скалы выглядело достаточно хорошо, чтобы он разревелся там, отчаянно пытаясь приглушить всхлипы. Он был уверен, что Лаэзель в своей палатке в нескольких метрах от него наверняка его слышит, но вряд ли сделает попытку подойти – и он гитьянки за это был благодарен.

Ему было больно, и эта растекающаяся по груди ноющая боль мешала ему дышать. Он не мог престать раскачиваться из стороны в сторону, кусать губы и думать, думать, думать. Мысли дельные, как назло, не шли, зато шли картинки того, как Гейл вонзает себе кинжал в центр сферы – и оседает на землю, чтобы после взорваться на тысячу мелких кусков плоти и костей.

Когда на плечо опустилась чья-то рука, он дернулся от неожиданности, едва не соскользнув с края, и напугавшие его руки удержали его на месте.

Он столкнулся нос к носу с Астарионом.

— Не думал, что так сильно напугаю тебя, сладкий, — он улыбнулся Дэмиену, осторожно отодвинул его от края. – Подумал, что тебе не помешает компания.

Он принялся судорожно утирать слезы.

— Извини, я не рассчитывал, что кто-то за мной последует. Все так безразлично наблюдали за нашей ссорой, — он хмыкнул. Он не мог действительно винить остальных за это, но что-то внутри него все равно было несколько разочаровано. Если бы каждый в лагере встал на его сторону и сказал Гейлу, что это дурная затея…

Астарион мягко отодвинул его руки. Вместо этого заправил пряди-щиты ему за ухо и мягко промокнул уголки его глаз и щеки вышитым платком. Дэмиен почувствовал себя ужасно глупо, когда сердце в ответ на этот простой жест затрепетало, заставляя его сглотнуть.

— Вставать между волшебником и бардом в ссоре равно самоубийству, — Астарион рассмеялся тихо, сел с ним рядом, пихнув бедром. – Я не думаю, что он искренне вознамерился умирать. Ему нужно время, чтобы подумать.

— Он такой... упрямый… тупой осел, — Дэмиен шмыгнул носом, опустил голову, жмурясь. – Почему он считает, что о нем никто не заботится?

— О, и в чем же вы похожи, интересно? – вампир снова хмыкнул, переплел с ним пальцы, вынуждая Дэмиена повернуть к нему голову. – Думаю, Карлах ему достаточно доступно объяснила, почему ему не стоит себя взрывать. Не думаю, что ему сейчас легко от этой мысли.

— Ты так уверенно об этом говоришь.

— Ну, что я могу сказать? Не контролируй Касадор мой каждый шаг и каждую мою мысль, я бы вскрыл себе глотку при первой же возможности, — Астарион улыбался широко, демонстрируя кончики клыков, но глаза его были мертвецки серьезны. – Думаю, он понимает, что ты волнуешься за него. Просто дай ему время все обдумать и успокоиться. Уверен, он сам подойдет к тебе.

— Я наговорил ему гадостей.

— Справедливости ради, он назвал тебя глупым. И это неправда.

Дэмиен выдохнул, рассмеялся – тихо, как будто боясь что-то спугнуть, и кивнул.

— Спасибо, Астарион, — он улыбнулся вампиру кончиками губ. – Что пришел и что не считаешь меня глупым.

— Ну разве я не душка? – эльф вплеснул изящными кудрями и склонился к нему чуть ближе. – Разве я не заслужил награды за это?

Дэмиен мог только позавидовать игривости в чужом голосе. Но все равно поцеловал вампира – мягко касаясь чужих губ своими, не выпуская чужих пальцев из своих.

И на какие-то пару мгновений не существовало ни Сердца Абсолют, ни нетерийской сферы, ни требовательной Мистры.

И это были самые сладкие моменты этого блядского дня.