Сон Разиэля был неспокойным, и оттого — долгим. Он несколько раз просыпался, начинал ворочаться, и лишь через довольно продолжительное время ему удавалось уснуть снова. Когда он наконец вытащил себя из кровати и, позёвывая, сполз в общий зал, то обнаружил там такого же зевающего Рахаба. Тот махнул командиру рукой и чуть вымученно улыбнулся, предлагая сесть рядом.

Разиэль плюхнулся за стол и попытался улыбнуться в ответ. Он был честно рад видеть Рахи, но его никак не отпускала сонливость, и мышцы лица не слушались, кажется, не желая демонстрировать миру ничего, кроме усталости.

— Сколько времени? — пробормотал Разиэль.

Рахаб задумчиво посмотрел в залепленное снегом окно. Видимо, под утро была метель, и сейчас по бледным лучам солнца, едва пробивающимся через тусклое стекло, было совершенно невозможно что-либо понять.

— Около полудня, наверное, — сказал Рахаб. — Меня разбудили, чтобы я переговорил с выжившими и успокоил их.

— С выжившими? — оживился Разиэль.

— Помнишь, вчера мы рассказывали о стычке с вампирами, напавшими на караван, который сбился с пути? Зефон подумал, что было бы неплохо для упрочнения нашей репутации как-то помочь им оправиться после произошедшего. В смысле, деньгами или как-то ещё, чтобы они могли продолжать своё дело. Меня разбудили, чтобы я поговорил с ними и выяснил, что мы можем для них сделать. Я, конечно, помогал отцу и брату… но мне кажется, Зефон немного меня переоценивает.

— Договорились до чего-нибудь? — спросил Разиэль.

— До того, что мы будем содержать их до тех пор, пока большой отряд, который сможет проводить их, не отправится в долину Курхагена. Так что лучше бы нам не тянуть с этим.

— Понятно… Почему меня никто не разбудил? Уже так поздно…

— А какой смысл? — спросил Рахаб. — Тебе нужно было отдохнуть после дороги. К слову… подожди тут, я кое-что хотел принести тебе.

С этими словами Рахаб встал из-за стола и удалился. К Разиэлю подошёл один из работников гостиницы и спросил, что господин храмовник желает на обед — видимо, раньше он не хотел вмешиваться в разговор двух рыцарей.

Рахаб вернулся довольно быстро и, сев с Разиэлем рядом, протянул ему небольшую баночку.

— Что это? — спросил Разиэль.

— Это… бальзам, — ответил Рахаб. — У тебя за время переезда ужасно обветрились руки. И губы.

— О… Ты… не сказал вчера…

— Как-то было… не к месту, — Рахаб чуть смущённо улыбнулся.

— Понятно. Слушай, покажешь мне город? Я ведь почти сразу уехал, даже не успел толком осмотреться здесь.

— С радостью! Только мне тоже ещё поесть надо…

Еду им принесли достаточно быстро, и скоро пара рыцарей вышла в город.

Когда-то это тоже был небольшой сторожевой форт, и сейчас первые укрепления были перестроены в помещения местного гарнизона, где квартировали все рыцари, за исключением Разиэля и его людей. Затем город начал расти, появилась ещё одна внешняя стена, затем ещё одна… Нынешний городской вал был уже третьей линией внешних укреплений. Разиэль, узнав об этом, задумался, не станет ли один из фортов, что они планировали построить, ещё одним городом.

Лорд Мёбиус говорил, что ему дано переписать историю… Но Разиэль всегда представлял себе это примерно как в рыцарских романах — что он очистит мир от кровопийц, сделает его более благополучным местом, где станет меньше насилия и страха. Но что он будет закладывать крепости и, возможно, города — такое в его голову никогда не приходило. Он видел себя великим, но никогда не правителем. Почему-то книги очень редко описывали королей и прочих знатных людей как героев. Какими бы благородными они ни были, им доводилась второстепенная роль, а на первом месте были рыцари, что спасали их дочерей из вампирских логовищ. Только ведь… сколько всего уже было совсем не так, как в книгах? Разиэль ведь и сам проходил через ужас осознания, когда столкнулся с тем, насколько жестокими могут быть люди. Принял, что порой для поддержания порядка эта жестокость необходима. В конечном итоге, он смог принять, что его сердце после всех смятений принадлежало другому мужчине, чего точно не было ни в одной из книг, которые ему доводилось читать. Может, было наконец пора перестать цепляться за идеалы юности? Он ведь уже давно не мальчик.

— Разиэль?

Он обернулся, почувствовав осторожное прикосновение к плечу. Рахаб с опаской заглядывал ему в глаза.

— Что такое? — спросил лучник.

— Ничего, — Разиэль чуть качнул головой. — Я просто задумался. Слушай… а как так получилось, что вы с Турэлом не спали по ночам?

— Ну, примерно так: мы приехали, и тут нам сказали, что так надо, — Рахаб неловко пожал плечами и улыбнулся. — А мы оба были настолько уставшими с дороги, что даже не стали ничего уточнять. Думаю, теперь, когда с нами ты, нам нужно ещё раз собраться вечером и получше распределить обязанности и дежурства. Это правда, что часть должна не спать ночью, чтобы быстро реагировать, если вдруг маги почувствуют вампиров поблизости.

— Хм… Насколько я помню, Мел не умеет посылать другим сообщения, но может воспринимать их…

— Да, но… он отказывается работать с другими магами, — сказал Рахаб и, понизив голос, продолжил: — Его чародейская сила очень мала… поэтому они просто не воспринимают его всерьёз.

— Зато он не пренебрегает доспехами и может за себя постоять, — буркнул Разиэль. — И всегда точно рассчитывает свои силы.

— Это верно, — сказал Рахаб. — Но это не решает проблему.

Они дошли до городского вала и пошли вдоль, уже почти не обращая внимания на своё окружение. Да и смотреть было, говоря откровенно, особенно не на что. Люди старались не высовываться из дома лишний раз, так что самым интересным зрелищем были часовые на укреплениях, которые ходили туда-сюда как заводные солдатики, пытаясь с помощью движения хоть как-то согреться. Разиэль, глядя на них, задумался, что, возможно, им и правда стоит отложить начало строительных работ до весны — иначе люди просто перемёрзнут на стройке. А остаток зимы посвятить сбору нужных сведений, укреплению их основной базы и прочим вещам подобного толка.

— В общем… Зефон предложил, чтобы ночью дежурил Доума с отрядом конников, но он занят на укреплении стен…

— Угу, — кивнул Разиэль. — Нет, так не пойдёт. Зефон прав — раз уж Доума так успешно возглавил рейд против вампиров, то он и должен дежурить ночью. А что насчёт других рыцарей? Кто-то чем-то отличился? Вроде, вчера вечером я что-то такое слышал, но, видимо, я совсем устал с дороги — половину того, о чём мы вчера говорили, не помню. Надеюсь, что только половину…

— Ты не того рыцаря спрашиваешь, — ответил Рахаб с неловким смешком.

— Слушай… а тут есть где помыться нормально? — спросил Разиэль.

— Увы… только просить, чтобы тебе грели воду в тазу. Ну… в нашей гостинице есть специальные комнаты с очень большими бочками, куда можно залить воду и помыться в них. Или очень большими тазами…

— Так с бочками или тазами? — спросил Разиэль насмешливо.

— Есть и то, и другое, но тазы больше и дороже.

— Угу. Ну, таз оставлю Турэлу… Поможешь мне?

— С чем именно? — спросил Рахаб.

— Помыться, — ответил Разиэль.

— А. Д-да, конечно…

Несмотря на то, что на улице сегодня было по-прежнему холодно, щекам молодого воина стало жарко.

Хотя дни постепенно становились длиннее, свечерело довольно быстро, хотя отчасти Разиэлю так казалось из-за того, что он очень поздно проснулся. Он снова собрал командующих всех отрядов в общем зале гостиницы, чтобы провести ещё одно совещание и перераспределить обязанности, а заодно обсудить с курхагенскими архитекторами, когда и как им лучше начинать строительство. В конечном итоге было решено, что Турэл с отрядом воинов поедет и покажет людям короля выбранное ими для первого форта место, а заодно они проводят торговцев, застрявших в городе после нападения вампиров на их караван. Разиэль едва сдерживал чуть мстительную ухмылку — отсутствие Турэла также означало отсутствие всяческих нравоучений. Несмотря на их дружбу, иногда Разиэлю было сложно терпеть своего заместителя.

После собрания настала пора идти отмываться. Подумав, Разиэль всё-таки попросил налить ему не бочку, а ванную побольше, чтобы они с Рахабом могли поместиться туда вдвоём. Вряд ли кто-то мог усмотреть в этом что-то подозрительное — в конце концов, нужно было экономить дрова, так что почему бы им не помыться вместе?

Рахаб волновался — как ни странно, а ему всё ещё было неловко раздеваться перед Разиэлем, хотя, казалось бы, сколько раз они видели друг друга без одежды? Да и вместе были уже не один раз. Но, видимо, нужно было ещё больше времени, чтобы смущение ушло окончательно.

Комнатка была совсем небольшой, и ванная занимала значительную её часть. Вода уже была хорошо прогрета, а под ней обнаружилась жаровня, где тлели угли, дававшие достаточный жар, чтобы вода не остывала ещё довольно долгое время.

Несмотря на то, что в ванной действительно могло уместиться два человека, она была не такой уж большой — Разиэль и Рахаб не могли не касаться друг друга, если бы только не сели на разных концах, поджав колени. Глубина же оказалась такой, что, когда они сели, вода доходила им примерно до середины груди.

Расположившись в ванной, Разиэль откинул голову на жёсткий борт и прикрыл глаза.

— Как же хорошо... — выдохнул он. — Всё же в чём несовершенство купален в крепости — там нет бассейнов. Просто сесть в воде, а не стоять под ней, иногда так приятно… Слушай, а что за запах? Как будто немного хвоей и… цветами?

— Это… масла, — сказал Рахаб. — Я попросил добавить немного в воду и на поленья.

— И туда, и туда? — спросил Разиэль удивлённо.

— Я слышал, что масла хвойных пород могут вредить коже, если добавлять их прямо в воду, — ответил Рахаб. — И что их лучше брызгать на поленья в небольшом количестве. Хвойные помогают прогнать возможную хворь. Цветочные — расслабляют. Я, правда, опасался, что они могут между собой не сочетаться…

— Всё прекрасно, — Разиэль блаженно улыбнулся. — Вызывает мысли о цветущей поляне среди соснового леса. Лето, тепло, солнце… Но ведь такие масла недёшевы…

— Я позаимствовал их у Мелкаи, — сказал Рахаб. — Разумеется, предупредив его об этом. Он сам хочет использовать их для того, чтобы проверить, как они действуют на раненых. Есть теория, что приятные ароматы могут способствовать исцелению.

Разиэль вздохнул.

— И другие маги при этом не хотят признать его авторитет… да какая разница, насколько сильны его чародейские способности, если он ищет всё новые и новые способы помочь своим товарищам? Вот честно… этих зазнаек впору выпороть.

Рахаб рассмеялся и, придвинувшись к Разиэлю совсем близко, обнял его.

— Подожди, пока кто-то из них окажется ранен, — сказал он. — Они быстро изменят своё мнение.

— Хм. Пожалуй. Я так рад, что у меня есть ты. Ты как никто умеешь развеять мои тревоги. Остальные разве что их усугубят.

Рахаб улыбнулся и хотел было сказать, что он ничего особенного не делает, но не успел — Разиэль поцеловал его. Старшему рыцарю приходило в голову, что, должно быть, целоваться с ним сейчас из-за обветренных губ не очень приятно, а после ужина он только один раз смазал их бальзамом (который, к слову, был горьковатым на вкус), но, раз прошлым вечером Рахаб ничего не сказал, значит, всё было не так уж плохо.

Оказывается, ощущения от поцелуя в воде были совершенно особенными. Запах масел и тепло дарили ощущение спокойствия и расслабленности. А ещё, хоть это и не относилось именно к воде, не нужно было думать о том, чтобы вернуться в общую спальню до отбоя. Не нужно было думать о том, чтобы быть тихими, о том, что их могут застать вместе. Впервые они могли позволить себе просто расслабиться и наслаждаться друг другом, и тёплая ароматная вода как ничто другое напоминала об этом и помогала отбросить тревоги и посторонние мысли прочь.

Разиэль обнял Рахаба за поясницу, вновь поражаясь тому, насколько сильной была его спина. Это чувствовалось даже сейчас, когда лучник был почти полностью расслаблен.

Всю жизнь Разиэль считал, что любить полагается хрупких барышень, что не могут постоять за себя. Оберегать их, сдувать с них пылинки. Но и здесь реальность оказалась совсем не такой, как в книгах. Он смог по-настоящему полюбить только того, кто и сам был достаточно сильным — а хотел стать ещё сильнее, чтобы Разиэлю не приходилось за него переживать. Рахабу не нужно было, чтобы Разиэль бежал к нему, забыв про всё остальное. Он был готов следовать за любимым сам, поддерживая его начинания.

Поцелуй вышел очень глубоким и долгим. За время их встреч Рахаб уже неплохо научился этому искусству, чему были очень рады они оба. Он уже почти научился целоваться и вместе с тем делать что-то ещё, но сейчас поза не особенно располагала к экспериментам, и всё, что он мог — поглаживать Разиэля по волосам. Увлёкшись, он перекинул одну ногу через ноги Разиэля и теперь почти сидел на нём сверху, едва ли сам до конца осознавая, насколько откровенной получилась поза. Разиэль, не разрывая поцелуй, опустил одну руку ему на ягодицу, осторожно поглаживая. В голову ему пришла мысль, что, будь Рахаб женщиной, из такого положения можно было перейти к более тесной близости… Впрочем, как-то, наверное, можно было и с мужчиной? Но Разиэль сейчас был совершенно не в настроении разбираться, как именно.

Всё-таки сесть к нему на бёдра Рахабу было бы тяжело — мешали закруглённые края ванной, об которые лучник, если бы попытался опуститься ниже, непременно стукнулся бы коленями. Нужно было придумать что-то ещё.

— Сядь рядом, — попросил Разиэль, почти выдохнув эти слова Рахабу в губы.

Тот послушался, и Разиэль, перекинув одну его ногу через свои, погладил младшего рыцаря по внутренней поверхности бедра. Вновь ему пришло в голову, что, возможно, прикосновения его рук сейчас могут быть слишком грубыми, но вода должна была смягчить ощущения.

— Разве… мы не собирались мыться? — тихо спросил Рахаб.

— И помоемся, — сказал Разиэль. — Когда вода остынет, и пора будет вылезать. Но пока мне хотелось бы заняться кое-чем более приятным… ведь нам наконец не нужно ни о чём думать. Ни о времени, ни о сослуживцах…

— И правда, — Рахаб улыбнулся. — Мы можем… просто побыть вместе.

— Именно. Скажи… мои губы обветрены очень сильно?

— Ну… чувствуется, но не так уж. А что?

— Да просто мне очень хотелось сделать вот так, — ответил Разиэль и поцеловал любовника в шею.

Ощущение от этого прикосновения словно слилось с ощущением от того, как Разиэль поглаживал его бедро, проходя по всему телу приятной волной. Рахаб провёл ногтями вдоль позвоночника Разиэля, но сделать большего ему не позволяла поза — одной рукой ему приходилось опираться на дно ванной, чтобы удерживать равновесие. Он был абсолютно открыт перед Разиэлем, который сейчас мог дотянуться почти до любых мест на его теле, за исключением спины и стоп. Быть может, после такого он наконец перестанет стесняться?

Приятное тепло и запахи масел, кажется, пьянили не меньше, чем вино. Увлёкшись, Разиэль прикусил Рахабу шею, не переставая поглаживать его ногу, но не касаясь промежности. По крайней мере, пока что. Он почувствовал ответное прикосновение снизу лопаток — Рахаб всё-таки смог дотянуться до одного из самых чувствительных мест на теле самого Разиэля. Не удержавшись, старший рыцарь сжал зубы чуть сильнее, чем рассчитывал, оставив яркий след у Рахаба над ключицей. Хотелось самому сесть на Рахаба сверху… но всё ещё мешали закругляющиеся бортики ванной. Хорошо, что Разиэль хотя бы передумал брать бочку — вот это было бы действительно неудобно…

Он всё-таки коснулся промежности Рахаба, отмечая, как всё-таки интересно ощущаются прикосновения в воде — словно бы мягче. Младший рыцарь по привычке прикусил себе губы, сдерживая тихий стон.

— Не нужно, — прошептал Разиэль. — Здесь нас никто не услышит.

— Ты… уверен в этом?

— Уверен, — соврал Разиэль и увлёк его в новый поцелуй. Он не был готов признаваться, что слишком сильно хотел услышать откровенные стоны Рахаба, чтобы думать об осторожности. Да и, в конце концов, они в этой гостинице сейчас располагались одни! Вряд ли кто-то придёт и будет стоять и слушать под дверью, что там происходит в одной из купален.

— Мы можем… разместиться как-то так, чтобы… вместе? — спросил Рахаб.

Пару секунд Разиэль осознавал, что его любовник имеет в виду, но затем до него дошло — из нынешнего положения Рахаб не мог ласкать его в ответ. Но как-то изменить ситуацию было сложно: в любом из вариантов, что приходил Разиэлю в голову, они начинали мешать друг другу. На кровати сделать нечто подобное было бы проще — они могли бы просто лечь головами в разные стороны. Но в не предназначенной для плотских утех ванной?

— В другой раз, — пообещал Разиэль, дразнящими движениями поглаживая его член. — Ты знаешь… а ведь так или иначе наше купание бы кончилось именно этим. Ведь нам нужно будет помыть друг друга абсолютно везде…

Хотя, собственно, зачем ограничиваться только одним разом? Им могла помешать разве что остывшая вода, но до этого они были вольны провести друг с другом столько времени, сколько захотят.

Чуть изменив позу, Разиэль упёрся одной рукой в дно ванной и лёг боком, так, что нога Рахаба, прежде лежавшая на его бёдрах, оказалась между ними в своеобразном плену.

И всё же близость в воде имела свои ограничения — Разиэль, например, не мог поцеловать Рахабу грудь, потому что он мог бы наглотаться воды. Зато этот опыт рождал у него на удивление много идей о том, что можно было бы попробовать ещё. Ведь не только в ванной — в спальне им тоже можно пока не опасаться слишком пристального внимания со стороны сослуживцев.

Всё, что мог делать Рахаб — это отвечать на порывистые поцелуи любовника и поглаживать его по руке. Расслабиться, несмотря ни на что, было сложно — он слишком привык сдерживаться. Но ласковые прикосновения к промежности и шее наконец сделали своё дело — когда Разиэль в очередной раз прихватил зубами кожу у него на шее и одновременно погладил самое основание члена, кончиками пальцев задевая яички, он не смог сдержать громкого стона.

— Вот так… — прошептал Разиэль, отрываясь от его шеи. — Теперь я хочу услышать ещё…

Их близость будила в нём что-то почти хищное. Наверное, это было даже не совсем правильно — желание чувствовать столь отчётливую власть над удовольствием другого человека, над его телом. Чувствовать, что способен заставить его потерять контроль над собой. Разиэлю казалось, что он способен довести Рахаба до такого состояния, что тот согласился бы на что угодно, на любую форму близости, совершенно потеряв голову от страсти. И это ощущение нравилось ему даже чуть сильнее, чем он сам был согласен признавать.

Ему совершенно не хотелось спешить. Он ласкал Рахаба очень плавно, хотя в результате такого ожидания сам уже ненавязчиво потирался о бедро любовника, всё так же зажатое между его собственных. Но осознание, что спешить не надо, ощущение, что наконец можно позволить себе не думать о правилах, было слишком пленительным, чтобы не растянуть удовольствие.

В какой-то момент он почувствовал руку Рахаба рядом со своей — видимо, для младшего рыцаря столь долгая близость становилась уже мучительной, и ему было сложно сдержать желание ласкать самого себя, чтобы наконец-то достичь вершины. Всё же перехватив его руку и отведя в сторону, Разиэль чуть изменил позу так, что теперь почти нависал над Рахабом сверху и увлёк его в новый поцелуй, одновременно с этим делая ласки более интенсивными. Любовник застонал ему в губы, пытаясь втянуть его язык в рот, но он едва был в состоянии отвечать на поцелуй. Поняв, что именно Рахаб хотел сделать, Разиэль коснулся его языка своим сам.

Рахабу не хватало воздуха. Голова кружилась, всё тело было напряжено почти как в битве, и он невольно подавался бёдрами вперёд, стараясь попасть в такт движений руки Разиэля, но любовник едва позволял ему двигаться. Отчаянно хотелось попросить ещё, хотелось попросить, чтобы Разиэль уже перестал его мучить и позволил достичь вершины, но на это просто не хватало дыхания даже когда Разиэль прервал поцелуй.

Разиэль прикусил его шею снова, и следующий стон Рахаба стал практически криком. Кажется, всё его существо сконцентрировалось в одном конкретном месте.

Слишком хорошо. Слишком… много…

Рука, на которую лучник опирался всё это время, подогнулась, и Рахаб резко сполз вниз по бортику ванной, едва не наглотавшись воды.

— Рахи! — воскликнул Разиэль, попытавшись обхватить его за талию.

— В порядке, — ответил Рахаб и фыркнул. — Кажется… ванная — не самое безопасное место.

— М-мда…

— Но… это было… — Рахаб чуть вымученно улыбнулся. — Не уверен, что смогу так же тебя… сладко замучить, но постараюсь.

— Эм… — протянул Разиэль, неожиданно осознав, что перспектива его даже немного пугает.

— Что? — спросил Рахаб, усмехнувшись. — Неужели тебе можно, а мне — нельзя?

— Нет, ну…

Действуя немного неуверенно, Рахаб сам лёг на бок, заставляя Разиэля принять ту позу, в которой до этого был он сам. Вряд ли, конечно, Разиэля получится мучить так же долго — он всё-таки уже был порядочно возбуждён. Но почему бы не попробовать?

Рахаб поцеловал его, и Разиэль с готовностью ответил, чувствуя, как неясная тревога уходит прочь. В конце концов, ну что такого Рахи мог с ним сделать? Заставить так сильно жаждать разрядки, чтобы сам Разиэль уже был согласен на что угодно?

Рахаб в свою очередь коснулся его члена, так аккуратно, словно никогда не делала этого раньше. Но, пожалуй, именно сейчас он прочувствовал, насколько сильную власть можно получить над другим человеком, доставляя ему удовольствие. И это чувство для него тоже было новым. Оставалось сделать всё, чтобы Разиэль не пожалел о своём желании сблизиться с ним настолько сильно.

Очень скоро в комнатке прозвучали новые стоны, на этот раз принадлежащие командиру. Он уже не мог и не пытался сдерживаться, а Рахаб, целуя и лаская его, невольно думал о том, насколько же Разиэль сейчас выглядит уязвимым… и красивым.

Не разочаровать его. Никогда. Ни в бою, ни в постели. И всегда быть рядом. Вечность…

Что ж, если им и правда был уготован Ад за их близость, то и через него они пройдут вместе. Но до этого — Рахаб сделает всё, чтобы Разиэль не жалел о том, что решил дать их чувствам шанс.

Когда Разиэль в свою очередь достиг вершины, вода уже остыла. Нужно было мыться и выбираться из ванной.

По правде говоря, Разиэль думал, что, пока они будут отмывать друг друга, желание вспыхнут вновь, но, видимо, близость оказалась слишком яркой — они касались друг друга с нежностью, но без страсти, что, возможно, было даже и к лучшему. Но спать всё равно легли вместе, потому что почему и нет, в конце концов?

Запах Рахаба Разиэлю нравился даже тогда, когда у них не было возможности для банных процедур, но сейчас, сразу после ванной, он был просто манящим. Кровати были не очень широкими, но всё же пара не слишком крупных мужчин смогла разместиться на одной так, что ещё оставалось место. Обняв Рахаба со спины и вдыхая запах, Разиэль подумал, что сегодня ещё кое-что происходит впервые — они впервые просто засыпают вместе. Да, этому предшествовала близость, но всё-таки какое-то время уже прошло. И почему-то от этого ему было очень тепло и спокойно.

На следующий день выяснилось, что Разиэль всё-так перестарался — у Рахаба на шее остались следы, но, к счастью, там, где их было просто спрятать воротником или шарфом.

Из-за отъезда Турэла день выдался довольно хлопотным, и Разиэль неожиданно сильно устал, решая свалившиеся на его голову организационные вопросы. Вечером он пришёл в комнату Рахаба сам, но теперь — просто чтобы побыть рядом. Просто поспать, обнявшись.

На следующий день подул тёплый ветер, словно холод решил уйти вслед за занудным Турэлом. Реконструкция городского вала шла полным ходом, и стало понятно, что вся первая поставка камня с каменоломен уйдёт именно на него, чтобы сделать вместо него полноценную стену. А, возможно, и не только первая…

С очередным караваном другие рыцари ордена привезли ещё золото для короля, и Разиэль, решив, что всё-таки ещё пару раз ему стоит приехать на каменоломню лично, собрался в дорогу.

После очередного расставания лучник сидел в небольшой комнатке в здании городского гарнизона, которую он решил оборудовать под свой кабинет. Жаль, что все остальные были так заняты… Ему хотелось бы потренироваться с мечом и подтянуть навыки, чтобы порадовать Разиэля, когда тот вернётся. Можно было, конечно, сделать неожиданное и попытаться договориться с рыцарями из других отрядов…

Но пока же ему приходилось считать. На плечи Рахаба легла необходимость составлять финансовые ведомости для отчёта перед Кругом и считать их предполагаемые расходы.

На следующий день после отъезда Разиэля в его кабинет зашёл незнакомый рыцарь. Рахаб кивнул ему, едва подняв голову от очередного свитка. Скорее всего, очередные уточнения по поводу припасов.

Рыцарь стоял у двери.

— Что у вас? — спросил Рахаб, на секунду оторвав взгляд от бумаг, но по-прежнему не присматриваясь к незнакомцу. — Положите на край стола. Я посмотрю, как только закончу с этими бумагами.

— Я тут не за этим. А чтобы положить на стол тебя, — послышался насмешливый ответ.

— Прошу прощения? — спросил Рахаб холодно и наконец поднял глаза. Намёк он понял не до конца, но догадался, что неизвестный ему рыцарь не хочет ничего хорошего. По крайней мере, не для Рахаба.

Он оказался удивительно хорош собой. Чистые голубые глаза и светлые волосы наводили на мысли о тех самых прекрасных принцах, которых живописала романтическая литература. Черты лица были гармоничными, классическими, словно их обладатель сошёл с парадного портрета, на котором художник решил приукрасить реальность для того, чтобы польстить заказчику. Не было шрамов, а на лицо рыцарь выглядел ровесником Разиэля или чуть постарше. Впрочем, возможно, он казался старше из-за того, что был выше Разиэля сантиметров на пятнадцать.

Рыцарь подошёл к столу и положил на него руки, затем склонился к Рахабу. Тот отклонился назад на своём кресле, почему-то резко пожалев, что меч стоял в углу у входа, а не под рукой. Блеск в глазах незнакомца ему совершенно не нравился.

— Что вам нужно? — спросил Рахаб.

— А я-то думал, ты догадливее.

— Не помню, чтобы мы дружили. Как ваше имя?

— Моав. Я вместе с вами из крепости ехал. Неужели ты меня совсем не помнишь?

— Людей было много, и в основном я во время переходов смотрю по сторонам, а не на сослуживцев. Во имя общей безопасности, — сказал Рахаб.

— Или на своего командира.

— В каком смысле?

— Да перестань, — Моав скривился, что тотчас нарушило привлекательность его черт. Хотя по мнению Рахаба его лицо было каким-то слишком уж выхолощенным. — Вы ведь спите вместе.

Рахаб почувствовал, как кровь отлила от его лица. Пульс резко участился, и он побледнел, а глаза на миг широко распахнулись. И секунду спустя Рахаб понял, что одним выражением лица только что выдал себя с головой. Тем не менее, стараясь сохранять спокойный тон, он спросил:

— С чего ты решил?

— Почти до самого конца перехода вы спали вместе, в одной комнате. И вторая кровать оставалась нетронутой. Более того, на той, где вы всё-таки спали, оставались… следы любви, знаешь ли. Они не исчезают магическим образом.

Глаза Рахаба сощурились.

— Ты проверял наши комнаты и бельё? Серьёзно? Заняться больше нечем было?

— Я услышал жалобы хозяйки краем уха, когда мы только вышли. Стало интересно… за вами понаблюдать. Убедиться. А на следующий же день после возвращения Разиэля из Курхагена ты начал прятать шею. Видимо, воссоединение было бурным, м?

— К чему всё это? — спросил Рахаб.

— Я могу понять твоего командира. Да и тяжеловато тут с женским полом. Но я думаю, что ты вполне сможешь компенсировать это. Особенно если ваш командир научил тебя как следует работать ртом.

— Чего?! — тело Рахаба от шока словно одеревенело, и это было единственной причиной, почему он не подскочил.

— Я согласен сохранить вашу тайну, если ты скрасишь мой досуг. По-моему, не такая большая плата.

— Ты спятил… — прошипел Рахаб.

— А вот и нет.

— У тебя нет других свидетелей. Нет доказательств.

— Но есть магические способы понять, вру я или нет. И понять, врёшь ли ты. Рискнём проверить?

— Настоишь на проверке — я скажу, что ты склонял меня к мужеложству.

— Склонял? О, нет, склонил тебя твой командир. Или ты его? Не важно. Я лишь проверял тебя.

— Так что тебе на самом деле нужно?

— Чтобы ты побыл хорошим мальчиком.

С этими словами Моав потянулся к его щеке, но Рахаб ушёл от прикосновения.

— Не смей, — прошипел он.

— Или что?

— Или…

— Конечно, нужно ещё найти место, — пробормотал Моав. — Но, думаю, к завтрашнему вечеру я как-то решу этот вопрос. И когда я завтра скажу тебе, куда нужно пойти, я не приму отказа.

Рахаб хотел сказать, куда по его мнению нужно пойти Моаву, но горло словно сжало, и он смог только нервно сглотнуть, не в силах даже отвести взгляд от своего мучителя.

— Вижу, мы поняли друг друга. У тебя будет целый день, чтобы всё осознать и принять. Надеюсь, после этого ты будешь хорошо себя вести. До завтра.

Моав вышел и закрыл за собой дверь. Рахаб, секунду посидев в ступоре, кинул ему вслед чернильницу. Особенно легче не стало.

Лучник схватился за голову, тяжело дыша. Шантаж. Это был шантаж. И он совершенно не представлял, что ему делать.

Разиэль уехал и не вернётся раньше, чем через пару недель. Турэл провожает очередной караван. Идти не к кому.

Тошнило. Кружилась голова. Не хватало воздуха. Рахаб смотрел прямо перед собой широко раскрытыми глазами, но ничего не видел. В конечном итоге он лёг прямо на стол и прикусил рукав собственной кофты. Из глаз катились слёзы, и, не в силах сдерживаться, он завыл в голос. К счастью, кофта немного приглушала звук.

Он не боялся вампиров. Не боялся смерти. Но, как оказалось, была вещь значительно страшнее этого.