На закате дверь камеры, где сидел Моав, открылась. Рыцарь сидел на куче соломы, заменявшей койку. Когда он услышал шаги, он поднял голову и встретился взглядом с Доумой. Закрыв дверь, второй рыцарь привалился к ней спиной.

— Послушайте, — сказал Моав. — Это не я. Клянусь. Да, я был должен денег Лану, но я не подставлял его и никого не травил. Я не знаю, откуда у меня взялись эти травы.

— Ты говоришь, что тебя пытался подставить Рахаб, — сказал Доума.

— Да. Он спит с Разиэлем. Я готов на магической проверке подтвердить это.

— Но ты хоть раз видел их вместе?

— Нет, но… я видел свидетельства.

— Тем не менее, ты не видел их, — сказал Доума.

— Так и вы тоже не видели, чтобы я кого-то там травил!

— Видишь ли в чём дело… Обвинение в мужеложстве — это серьёзно. Но обвинение в подставе и убийстве… И потом, если ты знал, то почему не рассказал об этом раньше?

— Я… — Моав вздохнул и опустил голову. — Я надеялся на этом нажиться. Я угрожал Рахабу. Именно поэтому он решил от меня избавиться. Я понимаю, это тоже преступление, и я заслужил изгнание… но не смертную казнь.

— Люди редко получают именно то, что должны. Разве что на том свете, — сказал Доума. — Если, конечно, там действительно хоть что-нибудь есть. Что ж… пора.

— Вы всё равно казните меня?! После честного признания?!

— Я не верю, что Рахаб мог поступить подобным образом. Нет, отравитель — ты. И я не стану напрягать магов, чтобы они подтвердили очевидные вещи. Их сила нужна нам для куда более важных целей.

— Вы заодно! — воскликнул Моав. — Вы защищаете их, я должен был об этом подумать!

— Вот надо было думать раньше, — сказал Доума, и, открыв дверь, сказал кому-то: — Выводите его. На площадь.

Казнь была очень быстрой. Моав ещё пытался спорить, говорить всем окружающим, что Доума просто защищает своих, а он невиновен, настаивать на магической проверке. Его никто не слушал, а, когда он из последних сил упёрся перед дверью на улицу, один из конвоиров дал ему поддых. Приговором было повешение.

Когда с рыцарем было покончено, Доума пошёл в гостиницу. Рахаб на казни даже не присутствовал — не счёл это достаточно важным, чтобы пропускать ужин.

Лучник вздрогнул, когда старший рыцарь сел рядом с ним.

— Уже всё? — спросил он.

— Да, — ответил Доума. — Рахаб, скажи… это ведь не ты был отравителем?

Рахаб покачал головой.

— Нет. Мне бы и в голову не пришло.

— Я так и думал. Но, послушай… он сказал, что шантажировал тебя. Это правда?

Под тяжёлым взглядом тёмных глаз Рахаб чувствовал себя неуютно. Он нервно облизнул губы и кивнул. Затем поспешно сказал:

— Я бы не стал так подставлять его. Я бы его убил и сам потом пошёл под суд, но… вот так — мне бы просто не пришло это в голову.

— Понятно. Я тебе верю. И в любом случае Моав уже мёртв, так что нет никакого смысла продолжать расследовать это дело. Да я и не собирался. Но есть одна вещь…

— Какая?

— Ты и Разиэль, — ответил Доума, опустив голос, хотя в помещении кроме них не было никого, кроме одного из работников за стойкой, и с такого расстояния он бы вряд ли их услышал. — Моав ведь был прав. Ты совратил его.

— Доума, я не… Ты не так понял.

— Не ты его, а он тебя?

— Нет, ну… Проклятье. Никто никого.

— И вы — не пара.

— Да нет, пара, но… «Совратил» — это неправильное слово. Мы просто… любим друг друга.

Доума глубоко вздохнул и, закатив глаза, откинулся на спинку скамьи.

— Я ничего не хочу знать об этом. Ты его совратил, он тебя, по любви у вас это, нет… Вы — вместе. Это факт. Была это Божья воля или что, но с Моавом сейчас обошлось. В следующий раз — может не повезти. И тогда мы все лишимся командира. Из-за тебя.

— Я понимаю, — тихо ответил Рахаб, нервно кусая губы. — На самом деле, я думал… когда Разиэль вернётся, сказать ему… что это нужно прекратить. Что мы должны расстаться. Ради общего блага. И его собственного — тоже.

Выражение глаз Доумы изменилось. Если до этого в них было почти что презрение, то теперь — нечто, похожее на симпатию.

— Вот как… Это будет правильное решение. Так действительно будет лучше. Для всех. А тебе — всё-таки надо стать нормальным мужиком и найти себе женщину. Всё. Я ушёл.

На этом Доума действительно ушёл. Рахаб смотрел ему вслед, продолжая покусывать губы, затем тихо рассмеялся.

Найти себе женщину. Стать нормальным мужиком. Да не может он! Таким уж родился. И это можно было только принять. Но им с Разиэлем и правда стоило расстаться. Только вот Рахаб совершенно не представлял, как именно сообщить об этом командиру. Наверное, единственное, что ему оставалось — это рассказать всю историю с шантажом и объяснить, что именно привело Рахаба к такому решению. К тому же, Разиэль сам говорил, что для него нет ничего важнее карьеры. Возможно, услышав эту историю, он и сам захочет расстаться. Сам предложит. Так будет проще всего.

Спустя несколько дней вернулся Турэл. Рахаб не знал, рассказал ли ему кто-то об истории с Моавом — он сам почти не общался с заместителем командира. Можно было бы подумать, что Турэл презирает или избегает его, но скорее всего он просто не видел причины с ним разговаривать и был погружён в дела. Впрочем, лучник и не переживал об этом — с тех пор, как он принял решение расстаться с Разиэлем, душу сковал странный холод, словно убивший в нём любые чувства. Он вставал, завтракал, тренировался, занимался делами. Но он больше не жил. Он сам понимал, насколько странным было его состояние, но даже это, кажется, его не тяготило. В конце концов, есть вещи намного важнее его жизни. Правильные, значимые вещи. Действительно более важные, чем один человек, вся жизнь и судьба которого, как ему порой казалось, были одной большой ошибкой. И лучше был этот холод, чем боль.

Одним вечером, когда лучник уже почти спал, дверь в его комнату открылась. Рахаб поднял голову от подушки, пытаясь в темноте рассмотреть пришельца.

— Ещё не спишь? — прозвучал знакомый голос.

— Разиэль? Ты… вернулся?

Старший рыцарь рассмеялся.

— Почему у тебя такой голос, будто ты уже не ждал меня обратно? Я зайду?

Рахаб кивнул, запоздало сообразив, что Разиэль вряд ли увидит это, но старший рыцарь, видимо, счёл отсутствие ответа за согласие — Рахаб услышал, как он прикрыл дверь, а затем осторожно двинулся к нему.

— Как… прошла поездка? — спросил лучник.

— Ну… в целом нормально, — ответил Разиэль и, дойдя до кровати, осторожно опустился на край. — А как дела у вас? Мне докладывали о массовых отравлениях… И об одном покушении на убийство.

Рахаб глубоко вздохнул, чувствуя, как к горлу подступает тошнота. Стало тяжело дышать, а язык не слушался. Что ж, вот оно. Нужно было рассказать сейчас. Нужно было прямо сейчас сказать Разиэлю, что всё кончено. Потому что нельзя было сейчас сделать вид, что всё хорошо, и потом сообщить о расставании. Так было бы просто нечестно.

— Да, — ответил Рахаб, тоже садясь на кровати. — И с этим покушением… всё было непросто. Ты знаешь, что отравитель пытался перевесить вину на меня?

— На тебя?! Но на каком основании?!

— Из-за… — Рахаб глубоко вздохнул. — Из-за нас. Он узнал о нас, Разиэль.

Воцарилась тишина. Рахаб услышал, как Разиэль с размаху ударил себя ладонью по лбу.

— Рэл предупреждал меня, что подобное может произойти… — пробормотал он. — Что мне следует быть осторожнее. Но я не прислушался. Отравитель узнал о нас, и… по какой логике обвинил тебя?

— Он сказал, что я пытаюсь его подставить, чтобы от него избавиться, — сказал Рахаб. — К счастью, Доума не послушал его и вынес смертный приговор. Но… Разиэль…

Договорить Рахаб не успел — Разиэль обнял его и прижал к себе. Почему-то Рахаб обратил внимание на то, насколько приятно старший рыцарь пах — совсем не так, как должен был после долгой дороги. По-видимому, он успел помыться перед тем, как идти к Рахабу.

Глаза неприятно защипало. Каким образом Рахабу сейчас сказать то, что должно быть сказано?

— Всё закончилось, верно? — прошептал Разиэль. — Отравитель повешен, и больше он не доставит проблем.

— Нет. Он — нет. Но… Разиэль, он обвинил меня в связи с тобой прилюдно.

— И что с того? Кто поверит в обвинения, выдвинутые преступником?

— А если поверят? Разиэль, одна магическая проверка — и всё. Это конец твоей карьере!

— Рахи, успокойся. Я понимаю, ты сильно переживал из-за этого…

— Ты не понимаешь!

Рахаб глубоко вздохнул и отстранился от командира. Глубоко вздохнув, он заговорил уже спокойнее.

— Разиэль… есть ещё кое-что. Моав… ещё до того, как отравил другого рыцаря, шантажировал меня. Потому что узнал о нас.

— Что он от тебя хотел? — спросил Разиэль настороженно.

— Чтобы я… спал с ним, — ответил Рахаб.

— И… что ты сделал? — спросил Разиэль. — Рахи… постой. Неужели… его обвинения в твой адрес были правдой? Ты… подставил его?

— Нет! Я никогда не смог бы сделать что-то подобное. Я… Я бы просто убил его и пошёл под суд сам. Но, послушай… нельзя допустить, чтобы подобное повторилось. Это слишком опасно.

— Согласен, — ответил Разиэль.

Воцарилась тишина. Рахаб глубоко вздохнул. Согласен… Значит ли это, что Разиэль тоже считает, что им нужно расстаться?

Рахаб почувствовал, как Разиэль легко коснулся его щеки. Он глубоко вздохнул и против воли чуть склонил голову, делая прикосновение более близким. Разиэль погладил его по щеке, заправляя за ухо выбившуюся прядь волос.

Это всё было неправильно. Этих прикосновений не должно было быть. Это нужно было закончить. Здесь и сейчас.

Рахаб прикусил губу, пытаясь сдержать слёзы. Но это не помогло. Как странно… Ему казалось, что он уже выплакал всё, что можно.

Разиэль обнял его снова, привлекая к себе и поглаживая по волосам.

— Всё позади, — повторил он. — Мы будем осторожнее, и такое больше не повторится.

Рахаб похолодел. Разиэль… не собирался ставить на этом точку. При том, что сам предупреждал, что разорвёт их отношения, если возникнет угроза разоблачения. И вот, она не просто возникла — один из сослуживцев узнал о них. Но Разиэль словно просто не осознавал этого.

Положив руки командиру на плечи, Рахаб отстранился снова и глубоко вздохнул. Нет, пора было что-то решать!

— Слушай… я помню, ты говорил, что, если это будет угрожать твоей карьере, мы расстанемся, — сказал Рахаб.

— Я такое говорил?..

— Да! Буквально несколько месяцев назад!

— Ну… я передумал, — Разиэль пожал плечами.

— В смысле?!

— Так случается. Люди меняют своё мнение. Так, подожди. Рахи… ты расстаться со мной собирался что ли?

— Э-э… Ну… а разве так… не будет лучше?

Почти грубо схватив Рахаба за волосы, Разиэль резко и требовательно поцеловал его, прикусывая губы. Лучник едва не потерял равновесие и упёрся в кровать рукой, позволяя любовнику делать всё, что ему вздумается. Было это правильно или нет, но он не мог заставить себя оттолкнуть Разиэля.

Хватка в его волосах разжалась, сменившись нежным поглаживанием, а поцелуй стал менее агрессивным и более нежным, словно Разиэль пытался без слов извиниться за свою резкую реакцию. Он уже неоднократно чувствовал острую злость, когда думал о том, что кто-то может забрать у него Рахаба. Но мысль о том, что тот хочет уйти сам… она оказалась ещё более невыносимой. Возможно, это было совершенно эгоистично, но Разиэль просто не собирался его отпускать. Никогда.

Поцелуй вышел очень долгим, и, когда он завершился, Разиэль снова привлёк Рахаба к себе. Тот склонил голову любовнику на плечо, тяжело дыша и осознавая, насколько же всё-таки он слабовольный. Он не мог сказать «нет» Разиэлю. Во что бы он ни верил и как бы ни хотел… Или, быть может, на самом деле он в действительности просто хотел совсем иного. Наплевать на мнение окружающих, наплевать на это абстрактное высшее благо и просто быть с тем, кого он любил, правильно это или нет.

— Сама мысль о том, что кто-то может забрать тебя у меня… она порождает во мне такую злость и желание убивать, какого я не чувствовал никогда прежде, — сказал Разиэль тихо. — Но мысль о том, что ты можешь уйти сам… она делает больно. Ты правда хочешь этого?

Рахаб не отвечал. Разиэль поглаживал его по волосам, тяжело дыша. В эту секунду он жалел, что Моав уже мёртв. Уже некому было мстить за пережитый Рахабом страх и боль.

— Рахи?

Разиэль всё-таки ждал ответа. Глубоко вздохнув, Рахаб ответил:

— Ты… ты же знаешь, что нет. Ты знаешь, что я пытался бороться с чувствами к тебе — и не смог победить их. Но… я знаю, что Доума считает, что я совратил тебя. Мелкайя, возможно, тоже. Должно быть, они презирают меня. И я не хочу, чтобы презирали тебя. Или чтобы тебя изгнали — из-за меня. Тогда орден потеряет одного из величайших рыцарей…

— Если их что-то не устраивает, — ядовито прошипел Разиэль, — они могут перевестись в другой отряд. Не держу. Рахи… я всегда, с самого детства не мог терпеть, когда на меня давят. Когда за меня решают, как мне жить. Бросить тебя потому, что кому-то что-то не нравится… а не много ли чести этим «кому-то»? Мы будем осторожнее, вот и всё. Но я не хочу жить без тебя.

Рахаб глубоко вздохнул.

— Прости… Вся эта ситуация, шантаж… Думаю, я перенервничал.

— Я рад, что всё разрешилось. Хотя, конечно, попытка отравления… и впрямь выглядит так, словно кто-то решил избавиться от Моава.

— Ну… Зефон справедливо заметил, что такие люди редко бывают грешны в чём-то одном, — сказал Рахаб. — Возможно, он решил, что сможет потребовать от меня, чтобы я покрывал его, или что-то в этом роде.

— К слову… да. Он мог шантажировать тебя чем-то другим. Мог потребовать от тебя денег, к примеру. Мда… потрясающее сочетание изобретательности и глупости. Бывает же… А ты… никому из наших не говорил о шантаже?

— Ну… они явно заметили, что со мной что-то не так, и Мелкайя давал мне успокоительные… но он не спрашивал, почему я так встревожен.

Разиэль усмехнулся.

— Сама тактичность. Что ж… всё хорошо, что хорошо закончилось. Но нам действительно очень повезло.

«Да, — подумал Рахаб. — Повезло. Нам невероятно повезло, что Зефон оказался столь изобретателен».

— Знаешь, — сказал Разиэль шутливо, — я бы даже сказал, что такое везение — это Божье провидение.

— Скорее уж предупреждение. Последнее… — пробормотал Рахаб.

— Ты опять?! Рахи… мы столько делаем для этого мира. Я уверен, Господь вполне может закрыть глаза на одно маленькое прегрешение, которое никому не приносит вреда.

Рахаб ничего не ответил. Да и какой был смысл спорить с Разиэлем, если они оба столь явно не хотели друг друга отпускать?

— В следующий раз пошлю в каменоломни Турэла, — сказал Разиэль. — Но тебя я больше не покину.

— Рази… наши отношения не должны вредить работе.

— Тебе Мелкайя точно обычные успокоительные дал, а? Хватит пытаться гнать меня от себя. Не получится. Я не уйду.

— Я не…

Рахаб не успел договорить — Разиэль прикусил кожу у него на шее. Дыхание лучника тотчас перехватило, а по телу прошла дрожь. Он невольно склонил голову, позволяя Разиэлю прихватить кожу зубами чуть выше. Разиэль слишком хорошо знал, как именно на его любовника действуют подобные укусы. И выбрал наиболее действенный способ закончить неприятный разговор.

— Я очень скучал по тебе, — прошептал Разиэль едва слышно. — И, к слову… я пользовался тем бальзамом, что ты мне подарил.

И в самом деле — в этот раз губы старшего рыцаря не были обветренными. Выходит, он готовился к этой встрече, ждал её… и он был категорически не согласен менять свои планы.

Снова прикусив шею Рахаба, Разиэль провёл рукой по его бедру. Сопротивляться ему было невозможно. Да и стоило ли? Ведь он только что подтвердил, пусть и косвенно, что их близость для него важнее даже карьеры.

— Я помню, в прошлый раз ты хотел, чтобы мы могли ублажать друг друга одновременно, — сказал Разиэль. — Может, попробуем?

— Что ты имеешь в виду?

— Ложись. Я покажу.

— Я… не уверен, что готов. Сейчас, после такого разговора.

— Тебе нужно расслабиться, — продолжил шептать Разиэль. — Отвлечься. Разве же есть способ лучше? Я столько ждал этого… и ты мне откажешь?

— Ждал? — переспросил Рахаб.

— Конечно, — ответил Разиэль, не прекращая мягко поглаживать любовника по бедру. — На каменоломнях и в их окрестностях всё ещё по-зимнему холодно. Но мысли о тебе… о нашей следующей встрече согревали меня. И я представлял, что именно мы будем делать друг с другом. И как… Так что позволь показать.

Рахаб ничего не ответил, но на этот раз, к счастью, ответ и не требовался.

Разиэль ждал их встречи. Предвкушал её. В то время как лучник старался о ней просто не думать. Не думать о том, как ему предстоит с Разиэлем объясняться, что именно предстоит пережить. И он словно до сих пор не мог поверить, что страшный разговор в самом деле состоялся. Возможно, он уже сам убедил себя, что между ними всё кончено, и поэтому сейчас никак не мог поверить в то, что это не так.

— Ты по-прежнему напряжён, — заметил Разиэль.

— Да, я… — Рахаб вздохнул. — Я же говорю, я не готов… Я… уже был готов к тому, что мы расстанемся. И я не могу поверить, что ты остаёшься со мной.

— Вот как? Как давно ты думал об этом?

— Не знаю. Признаться, я не считал дни. Но почти всё время, что тебя не было.

Разиэль погладил его по волосам и несколько секунд молчал, что-то обдумывая. Затем спросил:

— То есть, не меньше десяти дней назад ты всё решил, так? Решил за нас обоих. Даже не подумав, что я не захочу тебя отпускать. Что ж… должно быть, я сам виноват в том, что у тебя вообще возникли такие мысли.

— Прости…

— Не извиняйся. Лучше сними на рубашку и ляг на живот. Тебе всё-таки надо расслабиться. Скажи, ты же сам используешь масло для рук?

— Да, оно на тумбочке, — ответил Рахаб, выполняя просьбу и стягивая с себя одежду. Он устал. Сопротивляться Разиэлю — в том числе. Поэтому даже не удивился просьбе, хоть и понятия не имел, для чего вдруг его любовнику понадобилось масло.

Впрочем, ответ скоро стал очевиден — сев ему на бёдра, Разиэль коснулся ладонями лопаток, растирая масло по спине.

Рыцарей учили делать массаж друг другу хотя бы на тот случай, если у кого-то во время тренировки защемит мышцу, но Разиэль знал, что массаж может быть и иным. Куда более нежным. Даже интимным. Пока что он не знал точно, насколько далеко зайдёт — их воссоединение шло совершенно не так, как он ожидал. Но следовало что-то предпринять, чтобы Рахаб наконец смог отпустить тревожные мысли.

Когда его спины коснулись тёплые руки, Рахаб не смог сдержать стона — правда, не совсем от удовольствия. Его спина и плечи были невероятно напряжены, и даже не очень сильного давления пальцев оказалось достаточно, чтобы это почувствовалось. Наверное, он всё-таки, в числе прочего, слишком загонял себя тренировками в последнее время… В крепости после такого помогала расслабиться горячая вода в банях, но сейчас Рахаб отмывался отнюдь не каждый день. И нервное напряжение тоже сказывалось. Разиэль усмехнулся своим мыслям — действительно, какая уж тут близость, когда у любовника спина напоминает дубовую доску.

— Нет, это никуда не годится, — пробормотал Разиэль. — Вот так оставь тебя… Так вернусь и обнаружу, что ты себя довёл до того, что согнуться не можешь.

Рахаб хотел что-то возразить, но из него вырвалось только приглушённое «ай!» — именно в этот момент Разиэль надавил на точки под лопатками.

Становилось немного стыдно, хотя лучник сам не мог сказать, почему. Потому что снова заставил Разиэля переживать? Пожалуй.

Постепенно ему удалось расслабиться. Но вместе с тем становилось всё более стыдно, потому что Разиэль столько времени провёл в дороге и сейчас вместо того, чтобы отдыхать, разминает спину своему бестолковому любовнику, который, очевидно, не способен позаботиться о себе сам. Конечно, Рахаб не заставлял Разиэля делать это, но всё-таки…

— Спасибо, — пробормотал Рахаб через некоторое время. — Мне намного лучше. Ты прав, я слишком сильно нервничал. Прости.

Разиэль вздохнул и сел с ним рядом.

— Ты извиняешься уже не первый раз, и я никак не могу взять в толк, за что вообще, — сказал он. — Рахи… хватит. Если кому-то и стоило бы просить прощения, так это человеку, что угрожал тебе. Но с ним покончено, а ты ни в чём не виноват передо мной. Но… я буду совсем не против, если ты поблагодаришь меня за массаж.

— Я сам делать его не умею…

— Ну… я сам просто пытался вспомнить, как массаж делали мне, — ответил Разиэль. — Но я не настаиваю именно на такой благодарности. Рахи… Я помню, что ты говорил, что тебя всю жизнь с кем-то сравнивали — и не в твою пользу. Но тебе правда нужно быть увереннее в себе. И смелее.

— Знаю, — Рахаб вздохнул, тоже садясь на кровати и натягивая рубашку обратно — всё-таки в комнате было прохладно. — К слову об этом — пока тебя не было, я тренировался с другими рыцарями. И неожиданно осознал, что я вообще-то… элитный рыцарь. Я правда уже не так плох, как привык о себе думать… Но сложно просто так взять и принять это. Особенно когда я думаю о тебе.

— Обо мне?

— Ты смелый. Уверенный в себе. Прекрасно обращаешься с мечом…

— А также заносчивый, упрямый и безрассудный, — рассмеялся Разиэль. — Ну, это если верить Турэлу. Рахи, я никогда не смогу стрелять из лука так, как это делаешь ты. Мне просто не дано. А ещё у меня отвратительная память на имена. И, мне кажется, ты правда рассудительнее. Оставь мне, пожалуйста, хоть какие-то вещи, в которых я могу быть лучшим.

— Я не хочу быть лучше тебя. Но хоть сопоставимо…

— Как ты сам заметил, ты уже стал элитным рыцарем. Через дуэли. Некоторые идут к этому годы, если вообще доживают. Да Мелкаю вспомни!

— Ты прав, — сказал Рахаб. Он хотел в очередной раз извиниться, но вовремя одумался и вместо этого сказал: — Спасибо большое. Ты… правда ещё не хочешь спать?

— Из-за сообщений об очередном нападении вампиров мы спали днём, — ответил Разиэль. — Так что сейчас не хочу. У тебя есть предложения?

— Ну… кажется, они были у тебя…

Разиэль, улыбнувшись, снова придвинулся ближе к нему и поцеловал. Рахаб ответил намного увереннее, обнимая старшего рыцаря за шею и в свою очередь придвигаясь к нему. Его сердце билось сильно и быстро, так, что ему казалось, что Разиэль должен слышать это. Скованность отпустила, уступая место концентрированной, почти лихорадочной радости осознания.

Ничего не кончено. Они по-прежнему вместе. Тот, что угрожал им, получил по заслугам. И, быть может, Разиэль всё-таки прав, и для них сделано исключение? Потому что они заслуживают друг друга. В конце концов, разве Разиэль смог бы полюбить человека, который просто его не достоин? И если уж Рахаб никак не мог поверить в себя, то стоило поверить в своего любимого. В его способность выносить правильные суждения. Разиэль редко ошибался в людях. Значит, он вряд ли ошибался в Рахабе.

Старший рыцарь улыбался сквозь поцелуй. Так было значительно лучше, чем когда Рахаб изображал из себя неприступную ледышку. Но хотелось сделать что-то по-настоящему особенное. Что-то такое, после чего у Рахаба никогда не возникнет мыслей о расставании. И что-то, что покажет, насколько сильно Разиэль не хочет его отпускать. Однозначно стоило попробовать ту позу, о которой Разиэль думал… и посмотреть, куда это их приведёт.

Однако сделать оказалось немного сложнее, чем Разиэль полагал — теперь Рахаб никак не отпускал его, целуя попеременно губы и шею, иногда касаясь губами мочки уха. Старший рыцарь погладил его по волосам, не прерывая и позволяя дать выход переполняющим эмоциям.

Этого могло не быть. Разиэль мог вернуться и обнаружить, что Рахаба казнили за убийство сослуживца. Их воссоединение сейчас действительно было особенным.

Могло ли быть так, что Рахаб бы согласился на условия шантажиста? Что в самом деле он мог бы делить ложе с кем-то другим?

Мысль об этом снова разожгла в душе сильную, пусть и иррациональную злость. Когда Рахаб в очередной раз поцеловал его в губы, Разиэль углубил поцелуй, проникая языком ему в рот и, придерживая за волосы, какое-то время не позволял отстраниться.

Как жаль, что Моав не был вампиром! Он умер слишком, незаслуженно быстро. Разиэль бы пытал его долго, очень долго… и с невероятным удовольствием. За каждую секунду страха и неуверенности, что Рахабу довелось пережить. И за то, что он посмел покушаться на того, кто принадлежал Разиэлю…

— Давай ляжем, — снова предложил Разиэль, когда всё-таки смог завершить поцелуй. — Ногами в разные стороны. Так мы сможем, как ты и хотел, ласкать друг друга одновременно, и никто не будет никому мешать…

— О, — только и выговорил Рахаб, чувствуя, как к лицу приливает кровь. В самом деле, так они ещё не пробовали…

Они изменили позу, и Разиэль, запустив руку под мягкую ткань, погладил Рахаба по выступающей бедренной косточке, почти одновременно почувствовав точно такое же прикосновение. Руки Рахаба были чуть холоднее его собственной кожи, и по телу прошла дрожь, но это вовсе не было неприятно. Скорее наоборот — обостряло ощущения от прикосновений. Потянув штаны любовника вниз, Разиэль коснулся его кожи губами. Раньше у него не было возможности целовать Рахаба в таких местах, а меж тем опыт был интересным.

Рахаб снова повторил действия своего любовника, но ему хотелось сделать что-то другое, а не просто следовать за Разиэлем, делая всё то же, что и он. Чуть приспустив штаны уже на Разиэле, лучник погладил его по внутренней стороне бедра, при этом невольно коснувшись члена тыльной стороной ладони. Разиэль невольно прикусил кожу у него на бедре.

Наверное, им было бы лучше избавиться от штанов вовсе — ткань, затягиваясь, сильно ограничивала их движения. Но в комнате всё ещё было довольно холодно, а, если накрыться одеялом, пришлось бы делать это с головой. Но даже так опыт обещал стать действительно незабываемым.

Некоторое время они поглаживали и целовали друг друга, пока их возбуждение постепенно крепло, а дыхание — становилось тяжелее. В какой-то момент Разиэль уже намеренно погладил довольно твёрдый член любовника, а затем, повинуясь порыву, коснулся его губами, и сразу после — языком.

Церковь осуждала подобные практики даже между мужчиной и женщиной, если только за ними не следовала классическая близость, что могла закончиться зачатием ребёнка. Но, разумеется, мало кто всерьёз обращал внимание на запрет. А в случае с двумя мужчинами эта практика явно была меньшим из зол.

Рахаб застонал, по привычке прикусывая себе губы, чтобы приглушить звук, затем в свою очередь коснулся языком члена любовника, сразу проводя почти по всей его длине до самой головки. Затем он коснулся самой вершины, но явно не был уверен, что и как делать дальше. Что ж, Разиэль мог показать ему.

Следующий шаг всё-таки потребовал секундной борьбы со стыдом. Но затем Разиэль всё-таки обхватил член Рахаба губами и осторожно двинулся, проверяя, насколько глубоко может его взять.

Да, он мужчина. Рыцарь. И делает сейчас то, что обычно делают только продажные женщины. Но если он намеревался сделать любимому человеку так приятно, как не делал ещё никогда, разве был способ лучше?

Рахаб снова застонал, пока что не в состоянии повторить действия своего любовника и лишь поглаживая его член по всей длине — ему сперва нужно было привыкнуть к более ярким ощущениям. И к самой мысли, что Разиэль… Закончить фразу он не смог даже в мыслях. Но через несколько секунд, когда его тело немного привыкло к новым ласкам, он всё-таки снова коснулся члена любовника языком и, дойдя до вершины, обхватил её губами.

Это оказалось несколько сложнее, чем Разиэль представлял. Не потому, что он до этого никогда не ублажал другого мужчину таким образом, а потому, что было не так просто не отвлекаться на собственные ощущения. Хотя они действительно никак не мешали друг другу чисто физически, особенно удачное движение одного заставляло другого замереть на несколько мгновений. К тому же, было очень тяжело дышать. Но это было действительно ни с чем не сравнимое ощущение, к которому через некоторое время примешался лёгкий азарт — продержаться дольше, чем Рахаб. В другой раз нужно будет всё же удовлетворять друг друга попеременно — сейчас Разиэлю было сложно понять, на какие его движения Рахаб реагирует ярче.

В какой-то момент Рахаб коснулся его не только губами, но и рукой, делая ощущения ещё ярче. Разиэль в свою очередь на секунду замер и застонал, а затем повторил действия своего любовника, в свою очередь не просто обхватывая основание члена Рахаба, а поглаживая его в том же ритме, в котором ласкал его плоть губами и языком.

Действительно незабываемый опыт. Как только один из них менял тактику, второй повторял, затем кому-то в голову приходило снова чуть изменить ласки. Через какое-то время от стыда не осталось даже напоминания — это было слишком хорошо, чтобы отвлекаться на такую ерунду. Никто не мог сказать, кому первому пришла в голову идея опустить руку ниже, чтобы ласкать сразу всю промежность. Но вскоре после этого Разиэль почувствовал, как резко напряглось всё тело, а удовольствие стало слишком ярким, чтобы его выносить. Он прижался языком к головке члена любовника и замер, с трудом удерживая порыв подаваться бёдрами Рахабу навстречу. Он отрывисто застонал, осознавая, что… если так можно было выразиться, этот раунд он проиграл, потому что достиг вершины первым. И ему нужно было хотя бы несколько секунд, чтобы продолжить ласкать любовника более интенсивно и в свою очередь довести его до вершины.

Рахаб выпустил его член изо рта и, поцеловав нежную кожу, коснулся рукой волос. Тянуло предложить Разиэлю довести его самого до вершины просто рукой, но что-то подсказывало, что в этом нет смысла. Гордость иногда принимает крайне неожиданные формы… и Рахаб был уверен, что Разиэль, раз уж начал ублажать его именно таким образом, доведёт дело до конца просто из принципа.

Он не ошибся — спустя некоторое время Разиэль продолжил ласкать его, более систематично и интенсивно, чем раньше. В том, что он кончил раньше, обнаружилось неожиданное преимущество — теперь он мог полностью сосредоточиться на реакциях Рахаба, не отвлекаясь на собственные ощущения. Его любовник откинулся на простыни, кусая себя за руку, чтобы заглушить стоны. Теперь, когда его тоже ничто не отвлекало, времени потребовалось совсем немного…

Почувствовав, что он близок к вершине, Рахаб хотел было предупредить Разиэля об этом, но, стоило ему отнять руку от рта, как ему тотчас пришлось снова зажать самому себе рот, заглушая новые стоны. Ногти второй руки он вонзил себе в бедро, чтобы не дёрнуться слишком сильно. До этого его близость с Разиэлем была яркой? Нет. Она была яркой теперь.

Кажется, у Рахаба кружилась голова. В ушах легко звенело. Он лежал на кровати, пытаясь прийти в себя. Разиэль в свою очередь положил голову ему на бедро, тоже осознавая, что именно они только что сделали. Потому что… из-за того, что они не предупредили друг друга о скором финале, пришлось глотать. Очевидно, обоим. Хотя, в целом, какая уже разница?

— У тебя здесь вода есть? — прохрипел Разиэль через некоторое время.

— Была где-то. Но, чтобы найти, придётся встать.

— Проблема…

Через некоторое время Разиэль, всё ещё чувствуя лёгкую слабость в конечностях и оторванность от мира, сел на кровати. Рахаб сел тоже и, обняв его со спины, прижался щекой к его голове.

— Это было… — прошептал он. — Как ты решился?

Разиэль усмехнулся.

— А что такого? Учитывая все обстоятельства… так ли уже важно, как именно мы доставляем удовольствие друг другу? Я знаю, что есть мужчины, для которых… как бы это сказать? Пока сосут тебе, а не ты, это не считается за мужеложство, но… это просто лицемерие. К тому же, я с тобой не из похоти. И хочу не просто получать удовольствие от нашей близости, а дарить его тебе в ответ. Любыми способами.

— Прости. За то, что вообще думал уйти от тебя…

— Я понимаю, что стояло за этой мыслью, — сказал Разиэль тихо. — Ты хочешь защитить меня и мою репутацию. Ну… придётся мне над ней поработать. Сделать так, чтобы никто в ордене не посмел подвергать сомнению мой авторитет.

— Я тоже над своим поработаю, — сказал Рахаб. — Чтобы оставаться человеком, достойным быть с тобой рядом.