В небольшую комнату, пробираясь сквозь не до конца зашторенные окна, падают лучи закатного солнца и медленно скользят по полу. Рахиль следит за ними, не желая вставать. Она устала. Едва проснувшись сейчас, первое, о чëм она подумала – она устала. Сутки сна в который раз не приводят к бодрости, лишь вызывая бóльшую сонливость.

Тихий стон – и она всë же заставляет себя встать, распахивает шторы и щурится от яркого света.

В ванной Рахиль опять кажется, что она зря встала – зеркало, она его ненавидит, показывает то, что заставляет увести взгляд подальше. Это когда-нибудь изменится?

Мыться, расчëсываться, даже идти пить и есть сил, кажется, нет абсолютно (как и всегда в последние годы). И всë же, она не одна, сегодня ещё есть дела, а если сейчас она сделает что-то не так, то останется без таким трудом полученной команды – она потеряет свой последний шанс.

Шанс на что? Вероятно, жизнь. Ибо то, что сейчас происходит с ней, то, что происходит с ней с самого еë блядского рождения, жизнью не назовëшь.

Спать хочется и, зевая, Рахиль больше по привычке, чем действительно нужде делает кофе (она благодарна, что кофеварки есть в комнатах, и ради них не нужно выходить наружу) – уже давно привыкнув к кофеину, как к воде, еë организм едва проснëтся от пяти чашек эспрессо, а совсем много пить страшно – сердце может не выдержать.

Мыться всë же приходится; спутанные после столького времени волосы едва расчëсываются, но мысль о стрижке Рахиль отмахивает почти сразу – так она будет совсем ужасна. Может, ей стоит попробовать косметику? Хотя от мысли о слое химии на лице, словно маске, еë воротит.

Она наконец выходит из ванной и смотрит в окно – солнце уже почти скрылось, и закат стал почти кроваво-красным, — красивый, — думается Рахиль; она любит этот цвет по своим причинам.

Взвешивание – очередная привычка, хоть и вес всегда почти одинаков. На самом деле, ей, кажется, почти нравится еë тело, пусть она и не совсем худышка, была бы только повыше... Слабость и лицо – основное, что она в себе ненавидит. Она пыталась стать сильнее: еë состояние сейчас – результат неудач. Она не хотела сдаваться, усердно, изо всех сил старалась, но в какой-то момент что-то в ней изменилось, еë будто перемкнуло, и руки опустились, захотелось спать.

***

Усталость переходит в злость – Рахиль благодарна Башне за возможность еë выплëскивать. Она убила сегодня на испытании двух врагов своими руками: добившись их неподвижности, она искромсала их тела ножом и не остановилась даже после того, как они были мертвы, а она сама выглядела так, будто искупалась в крови. Ей стало легче, будто стягивающий грудь груз сломался, она наконец дышит полными лëгкими, не замечая, как на неë, будто печально оглаживая взглядом, издали смотрит Ха Юра.

***



Со временем она становится всë уверенней – сумев взять себя в руки и серьëзно тренироваться, она, наконец, делает успехи и продолжает выплëскивать свои усталость, злость и ненависть, убивая соперников. Она чувствует себя хорошо, но после долго спит и, просыпаясь, чувствует, что всë осталось прежним.

Вроде бы, сейчас в еë жизни та полоса, когда ничего плохого не происходит, почему же ей так плохо? Она рвано, будто испуганно вдыхает, цепляясь взглядом за кухонный нож. Она испугалась собственных мыслей, предлагавших, наконец, отдохнуть. Ведь если сон не помогает, что остаëтся?.... Она громко в тишине комнаты сглатывает и трясëт головой: ни в коем случае! Она ведь борется, всеми силами сражается с самой судьбой за возможность жить, так почему, почему же сейчас она на мгновение была готова отказаться от этого?

Обхватив плечи руками, будто замëрзнув, она поспешила к Ха Юре – придумает тему, что угодно, лишь бы сбежать от страшных мыслей.