Пара вернулась в свою спальню, чёрные пушистые халаты покрывали их тела.

— Давай посмотрим, что у нас тут, — сказал Леон, ставя коробку на край кровати и садясь рядом с ней.

Фуго сидел по другую сторону упомянутого ящика, так как первый начал его открывать.

Там была розовая обёрточная бумага с оборками, которую они вместе разорвали и бросили на пол. Внутри была картонная перегородка, на одной половине которой была надпись: «Абба», а на другой — «Панна».

— О, это выглядит многообещающе, — прокомментировал Леон, когда они начали разбирать свои подарки. Фуго постарался не покраснеть при виде содержимого… Там было довольно много стрингов с прикреплённой к ним небольшой запиской:

Эй, Панна, мы так и думали, что тебе понравится

Такой же сладкий, как и десерт в этих блюдах!

Xoxo,

Доппио, Джорно и Дьяволо.

Он насчитал двенадцать штук, шесть хлопчатобумажных и шесть кружевных. Цвета были: красный, синий, розовый, жёлтый, зелёный и чёрный. Отложив их в сторону, он тихонько вздохнул и пошёл рассматривать остальные вещи в коробке. Он удивился тому, что подарили Леону… Он поднял фиолетовые глаза, просто кинув быстрый взгляд.

Он увидел чёрный кружевной корсет, чёрный кожаный хлыст, черные кожаные перчатки — и остановился, чувствуя, как его лицо становится горячим, представляя себе Аббаккио, одетого во все это. Этот хлыст реально вызвал у него любопытство, когда он начал разглядывать остальные вещи. На нём был кожаный красный ошейник с серебряным колокольчиком, болтающимся спереди. А ещё там было…

— Что это? — спросил он, держа в руках… что-то серебряное, похожее на луковицу, с красным стразом на конце.

Леон оторвал взгляд от своей половины подарка, чтобы посмотреть, о чём говорит Панна. Потом по его бледным щекам медленно пополз мягкий розовый оттенок, раздался тихий смешок.

— Это анальная пробка, — ответил он, беря из рук Панны секс-игрушку, — это делает… растяжку немного легче, — добавил он, рассматривая предмет.

Должно быть, по лицу Фуго было видно, как он смущён, потому что Аббаккио продолжил:

— Используем это в другой раз.

Они свалили свои вещи на середину кровати. Забавный контраст ярких цветных вещей Фуго и черных вещей Аббаккио.

— Дамы вперёд. — пошутил Леон, зарабатывая взгляд от Панны.

— Ну, в основном бельё… и эта штука с анальной пробкой, — сказал тот с довольной улыбкой.

Фуго всегда нравилось нижнее белье на чужих телах, он никогда особо не задумывался о том, как будет выглядеть в нём сам. Леон протянул руку, чтобы взять один из стрингов, и посмотрел на бирку.

— Я так и знал, это из линии нижнего белья Бруно. В следующий раз мы заедем к нему в магазин, — прокомментирует Аббачио, возвращая бельё на прежнее место.

— А как же то, что тебе подарили? — спросил Панна, с любопытством разглядывая черные предметы.

— То же, что и тебе, нижнее бельё и ошейники. Мне, наверное, подарили этот хлыст за то, что ты плохо себя вёл, — он подмигнул Фуго, который покраснел в ответ, и протянул предмет, о котором шла речь, и встал, чтобы убрать вещи в ящики.

Фуго смотрел на эту штуку, совершенно очарованный ею.

Подобные вещи были бы запрещены в его доме, не говоря уже о том, чтобы он получил шанс подержать это в руках. Он был длинный и чёрный, с кожаными полосками на концах. Рукоять тоже была кожаная, с петлёй на конце. Он пришёл к выводу, что это было для того, чтобы обернуть вокруг запястья. Фуго уставился на него и услышал глубокий смешок, раздавшийся в нескольких футах. Он поднял глаза и увидел Леона с весёлым выражением на красивом лице.

— Не хочешь ли продемонстрировать?

О, этот человек был злом. Вплоть до его вампирских костей.

— А? — Фуго начал заикаться, пытаясь ответить, и мягкий румянец залил его бледные щеки. Это только рассмешило его мужа, который неторопливо подошёл, прежде чем вынуть хлыст из его трясущихся рук.

— Дай мне знать, когда тебе будет достаточно любопытно, я буду рад услужить тебе, — его градиентные глаза жёстко встретились с фиолетовыми, и он подмигнул, прежде чем отвернуться.

Паннакотта тихо сглотнул, наблюдая, как он кладёт в ящик предмет, который будет мучить его мысли в течение нескольких часов. Его затопило смущение от бушующих в нём чувств, он изо всех сил старался скрыть это. Его мысли были прерваны Леоном, плюхнувшимся на кровать рядом с ним с книгой в руке. Он сменил халат на шёлковые черные боксёры, и тогда Панна понял, что ему тоже нужно переодеться. Он встал и подошёл к одному из ящиков комода рядом с ванной.

Никогда ещё смена одежды не была такой сложной задачей. Он все более болезненно ощущал своё возбуждение по отношению к мужу и гадал, знает ли об этом Аббаккио или чувствует. Вампир был жив бог знает сколько времени, так что он должен был чувствовать это.

— Что у тебя на уме, Fragola? — глубокий голос Леоне заставил его вздрогнуть, и он почувствовал, как сильный жар пробежал по его животу. Это было уже слишком, а они даже ничего не делали. Дело не в том, что Фуго не хочет, он хотел этого так сильно, что это было физически больно. Но он был настолько подавлен воспитанием родителей, что простое влечение к мужу казалось ему греховным. Не говоря уже о муже, которого выбрал его отец.

Кстати, Фуго так и не узнал, почему Леону грозит гибель…

Панна посмотрел на Аббаккио и закрыл ящик, решив пока просто не снимать халат.

— Эй, я хочу спросить тебя кое о чём… — он подошёл к кровати и сел, подвинувшись так, чтобы положить голову на колени Леона. Тот в ответ закрыл книгу и принялся гладить мягкие светлые кудри на голове.

— В чём дело? — спросил он.

— Гм… почему ты был в опасности, из-за мой отец должен был вмешаться? Как брак со мной спасёт тебя от казни? — Фуго поднял голову и посмотрел на Леона.

Выражение лица вампира было стоическим, его губы сжались в тонкую линию, а глаза слегка сузились. Глубокий вздох сорвался с его губ, прежде чем он откинулся на спинку кровати.

— Ладно, думаю, я могу рассказать тебе, что произошло, — прежде чем продолжить, он внимательно посмотрел Панне в лицо.

Он действительно ещё очень долго не собирался рассказывать Фуго о том, как они поженились, прежде чем они узнали об этом.

— Я убил кое-кого. Человек. Я высосал его кровь совершенно досуха, что, видите ли, — голос его звучал так невозмутимо, что Панну это даже немного обеспокоило. Однако он знал, что его муж не был каким-то жестоким первобытным созданием. Должна быть причина, и он был абсолютно уверен, что Леона каким-то образом спровоцировали… Фуго молчал, и это послужило сигналом для Аббаккио продолжать.

— Ты знаешь его, ублюдка, которого я убил. Я тоже не жалею об этом. Я бы выкопал его, воскресил и убил точно таким же способом снова и снова, — Леон потянулся к прикроватному столику и вытащил пачку сигарет — старая привычка ещё с тех времён, когда он был человеком. — Как бы то ни было, мы с Бруно как-то вечером сидели в баре, и я, помнится, прочёл в газете о вашем учителе… Я поднимаю голову и вижу, как входит этот ублюдок. Я сразу понял, что это он потому что… Я чувствовал на нём твой запах… Меня затошнило от мысли, что он все ещё разгуливает на свободе… Я расстроился из-за того, с тобой поступили несправедливо… — Леон закурил сигарету и глубоко затянулся, его глаза медленно приобрели тёмно-красный оттенок, признак того, что он злится.

Однако это был спокойный вид. Леон кипел от злости, вспоминая свою последнюю жертву. Фуго с трудом сглотнул комок в горле, сердце бешено колотилось в груди. Он забыл об этом… Он заставил себя похоронить тот ужасный инцидент в глубине своего сознания, чтобы не иметь дела с тем, как пусто он себя чувствовал. Часть его умерла в ту ночь, когда учитель забрал у него то, что он не был готов отдать…

Он помнил, как рассказывал отцу о случившемся. Чувство вины и стыда стало невыносимым для его сердца, и он подумал, что, несмотря на холодный характер своих родителей, он мог бы хотя бы получить хоть какую-то помощь и совет от своего отца.

Нет.

— Ну что, ты его спровоцировал? Тебе нравится носить эти костюмы с дырками, и ты всегда укладываешь волосы, как девчонка. Может быть, эти клубничные серьги лучше выбросить в мусорное ведро?

Затем отец буквально сорвал с уха Фуго серёжку и выбросил её в мусорное ведро.

— Так вот почему ты сейчас здесь, со мной, — он слушал Леона, но все равно не слышал его. В ушах у него звенело, глаза горели от непролитых слёз. У него так и не было возможности разобраться с ситуацией. Его отец не считал это важным, и он тоже.

Но это было важно. Настолько, что вампир, который ещё даже не знал его, убил нападавшего от его имени.

День за днём Леон давал Паннакотте повод влюбиться в него.

— Эй, мне очень жаль… Я не хотел тебя расстраивать, — Аббаккио протянул Фуго носовой платок, и тот с лёгким смешком взял его.

— Сколько у тебя этих штучек? — игриво спросил он, вытирая слёзы.

— Как раз достаточно, — ответил Леон, красный цвет его радужек исчез, его первоначальный лавандово-золотой оттенок вернулся.

Фуго шмыгнул носом и снова посмотрел на старшего.

— Спасибо тебе, Леон… за всё. Я не могу представить свою жизнь без тебя… — он сильно покраснел, услышав от себя это признание, отчего Леон ласково улыбнулся ему.

Тот откинул чёлку с хорошенького личика Фуго. Глядя на него сейчас, вампир не хотел ничего больше, чем защитить его от того, что потенциально могло причинить ему вред. Он не мог понять, да и не хотел понимать, как отец мог вот так запросто бросить его.

Однако, как бы плохо это ни звучало, женитьба Фуго на Леоне, возможно, была лучшим решением для обеих вовлечённых сторон. Он был просто рад, что они достаточно открыты и созрели, чтобы выжать максимум из дерьмовой ситуации. И вот теперь они влюблены друг в друга, словно подростки в старших классах, а не женатые взрослые. Никто из них не жаловался.

— Не беспокойся об этом… Я здесь для тебя… ничто не причинит тебе боль, — его слова были твёрдыми и нежными, и он мягко погладил Панну по щеке.

Тот кивнул, прежде чем сесть, наклонившись ближе.

— Я тоже здесь для тебя… Мы в этом вместе, — он вскарабкался на колени к Леону, который с радостью помог ему. Он уже давно хотел поближе познакомиться с Фуго. Но он хотел, чтобы Фуго захотел близости, и он хотел, чтобы Фуго действительно подтвердил это.

Конечно, он дразнил и флиртовал с Панной последние несколько дней, но он никогда не будет добиваться чего-либо без того, чтобы обидчивый человек не чувствовал себя комфортно.

— Леон… Я… Думаю, готов… — голос Фуго был тихим, но уверенным.

Его щеки покраснели, а тело сотрясала дрожь. Нервный. Леон положил руку ему под подбородок, осторожно приподнимая так, чтобы их глаза оказались на одном уровне.

— Я тоже так думаю… Но нам нужно, чтобы ты немного расслабился, — сказал Аббаккио, свешивая ноги с кровати и вставая во весь рост, все ещё держа Фуго.

Тот ахнул, когда его ноги обвились вокруг талии вампира в попытке не упасть, и нервно рассмеялся.

— Я тебя не уроню, — многозначительно сказал тот, ведя их по тускло освещённому коридору. Добравшись до места назначения, кухни, он усадил Фуго на столешницу и повернулся, чтобы открыть винный шкаф.

— У меня есть ещё кое-что для тебя. Вообще-то мне тут кое-кто помог, — размышлял Леон, держа в руке бутылку, полную чего-то…

Чего-то красного.

И пахло… клубникой.

Фуго глубоко вздохнул, когда Леон налил немного жидкости в бокал.

— Это домашнее клубничное вино, — сказал с гордостью вампир, — я сделал его, используя клубнику из сада друга.

Леон покраснел, и боже, это было восхитительно.

Панна сделал хороший глоток и почти сразу почувствовал головокружительный эффект. Оно было сладким и терпким, идеально лежало на его языке. Клубника была его самой любимой вещью в мире, и он действительно любил вино. Он улыбнулся, быстро допил бокал, и его пухлые губы покраснели.

— Это восхитительно… Можно мне ещё? — спросил он, передавая пустой бокал мужу, и тот подчинился.

— Я рад, что тебе нравится… Пей сколько хочешь.

Фуго выпил в общей сложности три бокала, и этого было достаточно. Он чувствовал… лёгкость. Он никогда не чувствовал такой лёгкости, словно с его плеч свалилась огромная скрытая тяжесть. Ему не нужно было тратить время на размышления о том, не разочарует ли он кого-нибудь своим существованием. Здесь он был в безопасности и начинал испытывать к кому-то романтические чувства, а он, в свою очередь, испытывал к нему то же самое. Он удовлетворённо вздохнул, впервые за много лет почувствовав себя непринуждённо.

— Можно… можно мне поцеловать тебя, Леон? — спросил он слегка невнятным голосом, но намерения его были ясны.

Он действительно хотел, чтобы его просто обнимали и целовали. Их маленький мини-сеанс в душе был таким горячим, что он был уверен, что талантливые губы Леона могут довести его до оргазма сами по себе. Названный ухмыльнулся, когда он подошёл ближе, пока не оказался между ног Панны, его руки схватились за край стойки, ловко удерживая.

Вампир поднял руку, нежно взял Фуго за подбородок и медленно соединил их губы. Последний вздохнул ему в рот, и он воспользовался возможностью, чтобы просунуть язык внутрь, его руки обхватили задницу Фуго, чтобы поднять его с прилавка. Он проводил их обратно в спальню и пинком закрыл за собой дверь, чтобы собаки не последовали за ними.

Фуго тяжело дышал, не в силах привлечь к себе достаточно внимания. Он так изголодался по прикосновениям, что это было и слишком, и недостаточно. Он хотел большего. Он был готов. Ему нужно было больше.

Аббаккио швырнул Панну на середину кровати, заставив вскрикнуть от удивления. Он послал вампиру свирепый взгляд, но тот почти сразу же исчез, потому что Леон прижал его к кровати, ещё раз прижав их полные губы друг к другу. На этот раз их поцелуй не был таким нежным… Зубы клацнули друг о друга, когда их голод достиг астрономического уровня. Они довольно долго сдерживали себя, не зная, как другой относится к физической близости.

Теперь это стало очевидно. Оба были готовы выбросить из головы все свои разочарования за последний год.

Фуго обхватил тонкими ногами талию Аббаккио и охнул, когда тот повернул бедра. Оба теперь тяжело дышали, и в комнате стало жарко, как нельзя лучше.

Леон отстранился, любуясь красивым парнем под ним.

Панна выглядел… Чёрт, он выглядел таким аппетитным для вампира во многих отношениях. Младший растянулся на кровати, его халат свободно свисал с плеча. Его бледные бедра были выставлены на всеобщее обозрение, чёрное одеяние едва прикрывало их, но стоило ему только слегка пошевелиться, как его порядочность была выставлена напоказ. Но Фуго это не волновало… его грудь взволнованно вздымалась и опускалась, когда он встретился взглядом с Леоном. Его губы были припухшими от поцелуев, щеки раскраснелись, аметистовые глаза с тяжёлыми веками затуманились похотью. Панна был возбужден, этого факта было не скрыть. Теперь Леон был готов что-то предпринять. Бессмертный не хотел ничего больше, чем вонзить себя в тело блондина снова и снова. Он хотел, чтобы Фуго чувствовал себя хорошо, чтобы он чувствовал себя защищённым и любимым, как он того заслуживал. Хотел заставить его отчаянно стонать, когда он достигнет своего оргазмического пика.

— Я думаю, теперь ты готов, Панна.