Дверь мы закрыли и заколотили, мелком написали: здесь мы, живые. Пусть пройдут мимо и смерть, и чума. Смотрим в окошко и видим туман. В тумане печально плывёт силуэт, и может он призрак, а может аскет.
Слышим, под окнами бродит живой, в стенку скребётся и просит: «открой». Он бредит от жара и просит воды, пепел небесный его скроет следы. Мягким тряпьём он стучит по стеклу, криком своим разогнав тишину. Люди застыли, кто рыдает, кто ждёт, пока прокажённый устанет, уйдёт.
Бутылку возьму, приоткрою окно, руку тяну, но предо мной — никого... За доброту меня хвалит болезнь. Я всех убил и моя спета песнь.