Забавно, но в следующий раз Веритас явился домой снова на юбилей. Теперь это было пятидесятилетие Хайтама. И на этот раз их сын приехал не один.
К тому времени Веритас уже закончил обучение. Ему был двадцать один год, у него было уже восемь докторских и высшая ученическая степень, и он был самым молодым преподавателем в Высшей Академии Истины. А еще он вступил в Гильдию Эрудитов и от её имени успел поработать на КММ, где и познакомился со своим парнем…
— Знакомьтесь, это Авантюрин. Авантюрин — это мои родители.
Авантюрин сверху донизу блестел, как елка, наряженная на праздник. Золотые кольца с драгоценными камнями, дорогие часы, очки с оправой, очевидно, тоже из золота, браслеты, толстая цепь, запонки, довольно откровенная одежда — всё это ярко выделяло его на фоне довольно минималистичного, хоть и стильного интерьера их дома. Но больше всего обращал на себя внимание его аромат — сладкий, но не приторный, с нотками сандалового дерева, пачули и каких-то экзотических цветов. Парфюм явно был селективным и дорогим — уж в этом Кавех разбирался. И точно не мог себе такой позволить.
Кавех и аль-Хайтам представились, пожали Авантюрину руку, и в воздухе повисла неловкая пауза.
Неловкостью провонял и весь их семейный ужин.
— Эм-м, альби… — Кавех, надеясь хоть как-то разбавить гнетущую атмосферу, по привычке назвал сына ласковым прозвищем, но тут же исправился, — то есть, Веритас, милый, может расскажешь нам, как вы познакомились с Авантюрином?
Сын в ответ пожал плечами и ответил:
— КММ решила, что мы с ним отлично сработаемся. Я был не согласен.
— И как же вы тогда сошлись? — удивленно спросил Кавех.
Тут слово взял Авантюрин. Он широко улыбнулся и уверенно сказал:
— Просто я наглядно показал, что всегда выхожу победителем из любой игры. И сделал ему предложение, от которого Веритас не мог отказаться.
«Так значит мой сын для тебя — игра?» — подумал про себя Кавех, но ответить ничего не успел, потому что Веритас добавил:
— Он приставил к груди револьвер с одной пулей и заставил меня спустить курок. Трижды, — он пожал плечами, словно всё это — было в порядке вещей. А после поправил: — И это история нашего знакомства, а не начала отношений.
— Ох, милый, ты же знаешь, я влюбился в тебя с первого взгляда.
— Мы тогда напились в баре Пенаконии, и я заставил тебя снять все свои1…
Что именно Веритас заставил снять Авантюрина они так и не узнали, потому что последний перебил его на полуслове:
— Кхм-кхм, милый, думаю, что твоим родителям эту историю знать во всех подробностях не стоит, — он широко улыбнулся, сверкнув белоснежными зубами. Но от взгляда Кавеха не ускользнуло то, как Авантюрин нервно покрутил особо массивное кольцо на большом пальце, а после дернул за цепь на шее, словно та его душила. — Просто знайте, что это было очень романтично. In vino veritas. Господин аль-Хайтам, это же вы придумали имя? Как интересно, в Сумеру изучался этот язык до того, как Тейват открыл свои двери для всей остальной галактики?
Они довольно скоро разошлись по комнатам. Веритас уверенно потащил Авантюрина за собой, из чего Кавех и аль-Хайтам тут же сделали вывод, что в той самой истории Веритас заставил своего парня снять с себя не только кольца. Благо кровать в комнате их сына позволяла уместиться там вдвоем — когда тот был маленьким, то часто просил кого-то из отцов остаться с ним, потому что боялся темноты. Хотя с этим страхом он справился очень быстро, — как только понял, что опасения исходят из неизвестности, и решил, что хочет как можно скорее познать этот мир и никогда больше ничего не бояться, — менять кровать с большой на маленькую было бы нелогично.
«И очень зря», — подумал Кавех, провожая эту парочку взглядом.
Укладываясь в постель рядом с Авантюрином, тут же придвинувшимся к нему поближе и прижавшему ледяные ступни к его ногам, Веритас с умиротворением сказал:
— Думаю, ты очень понравился моим родителям. Зря ты столько переживал.
✧ ✧ ✧
— Он мне совершенно не понравился! — возмущался Кавех, скрестив руки на груди и смотря в потолок, лежа на кровати. Хайтам рядом уткнулся в очередную книгу и читал. Пытался читать. — Выряженный, словно павлин. А надушен как?! Ну кто пол флакона селективного парфюма на себя выливает? Какой моветон.
— Ты просто ревнуешь, — заметил Хайтам, но Кавех не обратил на него никакого внимания.
— А эта улыбка фальшивая чего стоит? А как приторно он его «милым» зовет! Он обведет нашего сына вокруг пальца, а потом уйдет от него и разобьет ему сердце.
— Наш сын не такой идиот, — Хайтам как бы равнодушно пожал плечами. Но Кавех не обратил внимания и на это.
— А речь его какая. Ты заметил? Мед в уши льет, соломку себе подстилает.
— Из тебя сегодня идиомы так и льются, Кави. Давай спать? — Хайтам устало закрыл книгу и потянулся выключить свет.
— Какой спать?! — Кавех аж подпрыгнул на месте от возмущения, приняв сидячее положение в кровати и повернувшись к мужу. — Хайти2, ты что вообще ничего не скажешь?! Этот Авантюрин ведь просто ужасен! Он совершенно не подходит нашему сыну, неужели ты не заметил?
Хайтам пожал плечами и сказал:
— Авантюрин — выбор Веритаса. Если они и правда не подходят друг другу, то очень скоро разбегутся. И наш сын не будет из-за этого страдать, потому что он самый рациональный человек, которого я знаю, — он немного подумал и добавил: — К тому же, мне показалось, что этот парень не такой, каким пытается казаться. Подожди немного, может, он еще проявит себя с лучшей стороны. Если он понравился Веритасу, то явно в нем что-то есть. Не мог же он слепо повестись на обыкновенную красоту. Потому что…
— Потому что Веритас — самый рациональный человек, которого ты знаешь, ага, — закончил за него Кавех, и кивнул, немного успокоенный словами мужа. — Ладно, давай спать.
✧ ✧ ✧
Утро встретило Кавеха очередным потрясением. Он вышел, чтобы спокойно выпить кофе на свежем воздухе, а на веранде уже сидел Веритас. И на голове у него была надета гипсовая маска. Сперва он её не заметил, но когда сын повернулся к нему и пожелал доброго утра, Кавех чуть не упал от неожиданности.
— Альби, милый, ну что ты на себя опять нацепил? — спросил он, когда немного оправился от потрясения.
— Гипсовую голову, пап, — пусть Кавех и не видел лица сына, но явственно почувствовал, как у того закатились глаза.
— Я вижу это, солнышко, — он улыбнулся от приятных воспоминаний. Теперь — приятных. Тогда же они были шокирующими. — А зачем ты её надел, расскажешь?
— В ней лучше думается. Я отгораживаюсь от посторонних взглядов и звуков, и сам не вижу ничего и никого вокруг.
«Как же он всё-таки похож на Хайтама», — подумал Кавех с нежностью, пряча улыбку в очередном глотке утренней порции кофе. А вслух спросил:
— Но меня ты же слышишь?
— Ага. Дома мне ничего не мешает, поэтому я не стал включать режим шумоподавления, — Кавеху приятно было думать, что Веритас улыбнулся, но знать наверняка он не мог. — Просто, думается в маске и правда лучше.
— О чем же ты думаешь? — поинтересовался Кавех. Он вовсе не собирался лезть к нему в душу, просто знал: в их семье было проще спросить напрямую, чем гадать. В крайнем случае тебе просто не ответят. Но такие случаи бывают очень редко.
Веритас задумался.
— Анализ твоего поведения ранее говорит, что ты можешь расстроиться из-за этого разговора. А мне очень не хочется тебя расстраивать, пап.
— Тогда тем более надо поделиться! — воскликнул Кавех, отставив кружку в сторону и наклонившись ближе к сыну.
Веритас еще немного помолчал, а потом снял свою маску.
— Как думаешь, почему меня не берут в Общество Гениев?
Кавех молча уставился на сына. До сего дня он и понятия не имел о каком-то там обществе.
— А кто это такие, альби? — осторожно поинтересовался Кавех.
— Собрание самых выдающихся умов во вселенной, на которые обратила свой взор сама Нус.
— М-м-м… ясно. И зачем тебе к ним, альби?
— Я… разве не заслуживаю?
— Представь себе, если бы в жизни все были бы гениальны, разве такое общество имело бы какой-то смысл? — пожал плечами Кавех. — Ты — это ты. Тебе не нужно чьё-то признание, чтобы заниматься тем, чем любишь, правда?
Веритас как-то неуверенно кивнул. Кавех чуть ли не впервые видел сына таким растерянным. Но сказал только:
— Помнишь, ты говорил, что зауряден, а в Сумеру — одни дураки?
Веритас снова кивнул.
— Так вот, тут ты, наверное, был прав. И не только говоря о Сумеру, — добавил Кавех. — Думаю, во вселенной большинство людей — тоже дураки. Даже мы с твоим отцом и твои крестные Сайно и Тигнари, и Коллеи — умнейшие люди на фоне большинства. Потому что имеем какую-никакую, а возможность получить образование. А большинство людей этого лишено. Вот и выходит, что гением можно назвать кого попало, даже эту твою Нус, кем бы она не была. Не гоняйся ты за этим признанием. Там нет ничего интересного, можешь мне поверить.
— А в чем тогда смысл, если не стремиться к признанию?
— В познании? Ты же хотел изучить всё на свете — вот и изучай на здоровье. Вселенная бесконечна, и знание — тоже. К тому же, раз ты у нас заделался самым молодым преподавателем в своем университете, то и других обучать можешь. А раз так — во вселенной станет пусть и на немного, но меньше дураков. Это же мой сын их обучит, — на последней фразе Кавех чуть горделиво приподнял подбородок и улыбнулся.
Они немного помолчали.
— Кофе будешь, альби?
— Ты же знаешь, мне нельзя кофеин. Мой организм на него нездорово реагирует.
— Я думал, и алкоголь тебе нельзя, а ты переспал с этим мальчиком по-пьяне, — тепло улыбнулся Кавех. — Тогда чаю?
Он кивнул. Когда Кавех вернулся и вручил сыну его любимую детскую кружку с фиолетовым слаймом на ней, Веритас немного расстроенно протянул:
— Авантюрин сказал, что вы всё поняли.
— Да как тут не понять? — Кавех хмыкнул и, подумав, всё же спросил: — Он так тебе нравится?
Веритас кивнул и — Архонты! — покраснел. Кавех видел это невооруженным взглядом.
— Вот и славно. Надеюсь, что он тебя не разочарует.
— Не разочарует, пап. Можешь не волноваться.
✧ ✧ ✧
Этой ночью Кавеху не спалось. Так всегда бывало перед важными событиями, а юбилей Хайтама — важнейшее событие. И наступал всего через несколько дней. Он волновался, всё ли пойдет гладко, успеют ли доставить подарок, приедет ли кейтеринг к назначенному времени… В конце-концов нормально ли поладят Сайно, Тигнари и Коллеи с Авантюрином, который, откровенно говоря, пока не нравился никому, кроме Веритаса.
Тихонько выбравшись из постели, он накинул на себя халат и, нашарив в кармане нужную пачку, вышел в коридор, а затем на веранду. Чиркнув зажигалкой, он прикурил. И заметил, что здесь не один, только когда сделал первую, самую сладкую затяжку.
— Я не знал, что вы курите, господин Кавех. Поделитесь сигареткой?
Кавех молча протянул ему пачку вместе с зажигалкой.
— Ты знаешь, что мой сын терпеть не может запах табака? — спросил он, когда Авантюрин затянулся.
— Знаю. — Он выдохнул клубы дыма и улыбнулся. — Поэтому и не взял с собой сигарет. Но оказалось, что, проснувшись посреди ночи, совершенно не способен заснуть обратно, не отравив перед этим свой организм. И теперь вот сижу, мучаюсь от бессонницы.
— Тогда можешь оставить их себе, — великодушно предложил Кавех в ответ на протянутую руку, возвращающую одолженную пачку законному владельцу. Авантюрин улыбнулся и благодарно кивнул, положив сигареты и зажигалку в карман накинутой поверх халата куртки.
Они немного помолчали. Было странно видеть такого Авантюрина. Спокойного, переставшего нервно дергать свои украшения, которых сейчас на нем не было, ненакрашенного, ненадушенного. Домашнего и будто бы слабого.
Кавех курил и исподтишка разглядывал избранника своего сына, подмечая черты, на которые до этого не обращал внимания из-за чересчур яркого блеска золотых побрякушек: невероятно красивые глаза цвета сирени; румянец на лице, вызванный, похоже, ночной прохладой; длинные ресницы; яркие даже без помады губы, — этому парню можно было позавидовать: такой природной красотой наделены очень немногие. Единственное, что портило её — уродливая татуировка на шее.
Кавех не смог смерить своё любопытство и спросил:
— Не расскажешь, как тебе набили её? — он кивком указал на его шею. — Непохоже, что ты сам выбрал такой неприглядный рисунок. Извини, если лезу не в свое дело.
— Тут нет секретов, я же её не прячу, — Авантюрин улыбнулся, и Кавеху показалось, что это была первая искренняя улыбка за всё их короткое знакомство. Он вздохнул и сказал: — Просто не хочу грузить вас. История не из приятных, не то, что рассказывают на ночь глядя.
— Тогда не буду бередить твою душу, — кивнул Кавех и поднялся. Перед тем как уйти, он сказал: — Знаешь, ты очень красивый мальчик. Неудивительно, что ты так нравишься Веритасу.
— А вам, стало быть, — нет? — полуутвердительно-полувопросительно заметил Авантюрин, ни капельки не расстроившись.
Кавех покачал головой.
— Думаю, ты — хороший человек, хоть и показываешь себя в ином свете. И ты нравился бы нам больше, будь в тебе чуть меньше фальши. Но Веритас видит тебя насквозь, это понятно. И любит тебя, хоть скорее всего и не говорил еще об этом. Но я его отец, и точно знаю это, — он грустно улыбнулся. А потом добавил: — Не вздумай его обижать, Авантюрин.
И Кавех, не дожидаясь ответа, вернулся в дом. Он не услышал, как Авантюрин тихонько шепнул:
— Никогда.
✧ ✧ ✧
Как-то резко, как казалось всем окружающим, Кавех сменил гнев на милость и теперь осыпал Авантюрина не меньшей заботой, чем собственного сына.
«Скушай блинчик, ты такой худенький, потому что плохо завтракаешь».
«Авантюрин, прошу, попробуй этот кофе. Он совсем свежий, только сварил».
«Пойдем, прикупим тебе и Веритасу что-нибудь новенькое на праздник. Ты, конечно, вон какой модный у нас, но вы так будете красиво смотреться вместе, если на вас надеть какие-нибудь парные наряды».
«Мне нравится твой парфюм, что это? Ого, селектив! Расскажешь поподробнее?».
«Веритас, милый, ты бы сводил Авантюрина в театр Зубаира, сегодня там выступает Нилу. Уверен, ему очень понравится».
В отличие от изначального их общения, Кавех был искренен. Он краем глаза увидел настоящего Авантюрина и во что бы то ни стало хотел, чтобы в их семье тот чувствовал себя свободным.
Билеты в театр стали одним из подарков сыну якобы в честь его успешного окончания обучения.
— Пап, ты же знаешь, я не люблю театр.
— Ты-то может и не любишь, а Авантюрину точно должно понравится. Давай-давай, ноги в руки — и вперед.
В Театре Зубаира всегда толпилось много народа. Очередь в буфет казалась километровой, но благо туда им совершенно было ненужно.
— Похоже теперь мой отец любит тебя больше, чем меня, — недовольно буркнул Веритас, усаживаясь поудобнее на свое место. — Что ты с ним сделал?
— Ослепил своей красотой, милый. Ты же знаешь, я неотразим, — Авантюрин довольно хихикнул, а потом вдруг перешел на деловой тон: — Думаю, доктор Рацио, нам стоит всерьез обсудить наши дальнейшие планы.
— Планы? — удивился Веритас.
— Ага. Твой отец сказал, что мне ни в коем случае нельзя тебя обижать. Что ты на это скажешь?
— А? — Веритас удивленно поднял взгляд на Авантюрина.
— Ха-ха, ладно. Рано нам пока серьезно обсуждать планы, доктор Рацио. Но знай, что я всей душой обожаю твоих отцов.
— Конечно, — пожал плечами Веритас. — Они же самые лучшие.
Договорить им не дали. Свет в зале погас, а занавес наконец-то подняли.
Под полную тишину, которая опустилась мгновенно, едва зрители поняли, что представление начинается, на сцену вышла миниатюрная рыжеволосая девушка. Она едва махнула рукой, но это показалось таким красивым действием, что на глаза Авантюрина навернулись слезы.
Когда заиграла музыка и девушка принялась танцевать, слезы потекли уже рекой.
Авантюрину казалось, что он наконец-то вернулся домой.
✧ ✧ ✧
Тем вечером всё прошло как по маслу. Кейтеринг приехал вовремя, торт доставили в целости и сохранности, а подарок — ваучер на двоих на поездку по их галактике, где они бы посещали библиотеки и исключительно познавательные экскурсии, — без посторонних людей в группе, только индивидуальные туры, — смогли оформить верно, без лишней бумажной волокиты и переоформления документов.
Кавех был счастлив. Даже Хайтам в этот день улыбался.
На их скромную семейную вечеринку пригласили только Сайно, Тигнари и Коллеи. Лишь Авантюрин был не из их семейного круга. Хотя и Кавех, и Хайтам уже точно знали, что парень впишется в неё как нельзя лучше.
Он был такой же как и они все: немного странный, может, даже ненормальный, со своими проблемами и травмами, но искренний, когда дело касалось близких. А Веритас был ему самым близким. Единственным близким, если говорить начистоту.
Он доверчиво заглядывал в глаза их сыну, неустанно ухаживал на ним, любил. Чисто и красиво. Кавех был уверен, что если бы Веритас отказал бы ему, то тот бы всё равно любил. Отступил, — смиренно приняв поражение единственный раз, — но любил бы. Пусть издалека, но тихо, преданно. Ничего не требуя взамен.
Это было видно по его глазам. Когда Авантюрин смотрел на Веритаса, они начинали блестеть.
Такое подкупало — просто не могло не покупать. И Кавех, как любящий родитель растаял перед авантюриновым обаянием вслед за сыном. А Хайтам оставался Хайтамом. Он похлопал Веритаса по плечу, пробормотав что-то вроде: «держись, сын». Но был совершенно точно за него счастлив.
В тот вечер огни фейерверков, запущенных в честь юбилея Хайтама, ярко окрасили небеса своим разноцветным сиянием. Глядя на них Авантюрин снова плакал — в кругу этой семьи он не считал это слабостью.
— Давай останемся здесь навсегда, zorii mei3? — шепнул он на ухо Рацио.
Веритас никогда не видел Авантюрина таким счастливым. И, конечно, согласится, когда взвесит все «за» и «против». Ведь одна только улыбка Авантюрина — такая искренняя, какую он никогда не видел раньше — стоила всех «против», которые он бы смог найти.
Просто потому что ценнее семьи — нет ничего в этой жизни. А Авантюрин теперь был неотъемлемой её частью.