-
К вечеру ветер, днем слабый, хотя и холодный, усилился, подняв с дорожки, ведущей к дому, снежное крошево. Чонгук видел в окно гостиной, как морщатся патрулирующие территорию охранники. Небо заволокло тучами, крошево билось в стекла вдали чернели колыхающиеся голые ветки деревьев, в лица охранников, как они ни старались прятаться за шарфы и воротники и отворачиваться, снег атаковал со всех сторон, словом, антураж, идеальный для хоррора.
В тепле и уюте гостиной, наполненной тонким парфюмерным ароматом освежителя воздуха, все это буйство смотрелось через окна как кино из ВИП зоны кинотеатра. Чонгук слышал, как за стенкой ходят домашние слуги, в основном, было слышно Тэмина, который успел с уборкой, и теперь ходил хвостиком за Кибомом, прося этим вечером пораньше пойти к себе отдыхать, чтобы дать горничному побыть с Минхо наедине. Кибом же был в настроении вредничать - Чонгук смеялся в кулак, слыша, как юлит вокруг альфы омега, а тот отнекивается, мотивируя какими-то несуществующими правилами.
Потом голоса горничного и охранника стихли, и Чонгук вновь ощутил в душе некую тревогу и посмотрел на часы, висевшие на стене над камином - стильные, как и все это помещение. Два часа назад Сокджин написал, что они задержатся на какое-то время, так как тусовка выдалась веселой, и Чонгук с неудовольствием думал об этом все это время. Омеге там весело, глава рядом... В кои веки вышли куда-то вместе, конечно, Сокджин очень рад! И чего он так стремится быть с альфой, который держит его в доме, как игрушку, проворчало что-то злое в сердце Чонгука. Ясно же, что твоим омежьим позициям в доме ничто не угрожает, так расслабься и живи себе спокойно!
В голове запульсировало от злости, Чонгук стиснул зубы и сжал кулаки, откинувшись на спинку дивана, который занимал с планшетом в руках все эти два часа, правда, периодически вскакивал и начинал расхаживать взад-вперед. Упорно силясь сосредоточиться на новой серии дорамы, он постоянно отвлекался, так как что-то непременно напоминало Сокджина, либо если ухо его улавливало шумы извне, ошибочно считаемые им шумом мотора подъехавшего автомобиля. Иногда он ловил себя на том, что поднял взгляд от монитора и таращится в какую-то точку впереди, не замечая того предмета, которого сверлит взглядом. За эти два часа он досконально выучил всю обстановку гостиной, и, кажется, мог бы воспроизвести план помещения по памяти. Разумеется, он понимал, что может пойти и заняться чем-то более содержательным, помочь, например, на кухне, но какая-то неведомая сила держала его в этих стенах уверенной рукой.
Скорее всего, все дело было в тонком, едва уловимом аромате вишни, который присутствовал в гостиной больше прочих комнат (кроме спальни омеги, конечно).
От мыслей, раздражающих, его отвлек топот ног в холле за дверьми - это чибсаним, до того занятый в своем кабинете делами, получил сообщение от водителя и побежал встречать вернувшихся господ. Вообще, как Чонгук заметил, обычно чибсаним не показывался на глаза персоналу дома и господам, если его не вызывали, или если он не собирался раздать какие-то указания. Его кабинет в служебном крыле первого этажа (там же, где и дежурка охранников) был святая святых, и никто туда не входил без разрешения, кажется, даже глава следовал этому правилу.
С бешено бьющимся сердцем, Чонгук бросился в холл тоже. Он с нетерпением вглядывался в дверь, прислушиваясь к звукам - вот послышались торопливые шаги, чибсаним, не заметив Чонгука, или сделав вид, что не заметил, открыл дверь, и с клубами снежной пыли и доме появились глава и Сокджин, оба запорошенные снегом, хотя от машины до дверей идти было всего ничего.
- Ну и погода! - проговорил, смеясь, глава, отряхивая спину и плечи Сокджина и свои, затем скинул пальто на руки чибсанима. - Ничто не предвещало такой ветер!
- Господин хорошо доехали? - с улыбкой уточнил мужчина, принимая пальто у Сокджина.
- Водители знают свое дело, - сдержанно ответил Сокджин. - Необходимо убедиться, что с обогревателями в домиках охраны и персонала все хорошо, мы слышали по пути, на следующей неделе ожидаются сильные заморозки.
- Да, господин, - кивнул чибсаним.
Чонгук смотрел на лицо Сокджина во все глаза и даже едва не пропустил поприветствовать его и главу. В тревоге он отметил, что омега явно пытается казаться спокойным - в больших черных глазах плескалась астороженность, словно омега с тревогой ждал какого-то подвоха. По тому, что он украдкой косился на альфу возле себя, можно было говорить, что что-то в пути или на рауте случилось, омега провинился, и теперь ждет неминуемой кары. Это заставило Чонгука тревожиться еще сильнее, но он постарался не подать вида.
Заметив его и кивнув в ответ на приветствие, глава улыбнулся:
- Ну, надеюсь, выходной день прошел неплохо. Кстати, ты можешь ездить в город, если хочется, только не забывай ставить в известность чибсанима. Как книги?
- Нашел полезный справочник по макроэкономике, - улыбнулся Чонгук. - Спортзал так же... прекрасное оборудование.
- Нужно устроить летом барбекю и позвать моих директоров, - сыто рассмеялся глава Ким. - Сможешь поплавать в бассейне, и вообще, обычно у нас весело...
Он бросил взгляд на омегу, словно призывая согласиться, тот сдержанно кивнул, улыбаясь, глядя с опаской, явной опаской на альфу. Чонгук почувствовал, как коричный феромон так и рвется наружу, желая окружить омегу и защитить собой, и сдерживал его из последних сил.
- Если господа желают, есть ужин, - ровным голосом произнес чибсаним, указывая на появившегося в дверях столовой Синдона.
- Нет, приятель, мы сыты, - рассмеялся глава, с улыбкой посмотрев на повара. - Но завтра мы все непременно отведаем.
Повар поклонился и тут же удалился, словно получил какой-то невербальный сигнал. Откланявшись, ушел и дворецкий, увлекая за собой взглядом Чонгука. Тот постарался встретиться взглядом с Сокджином - ему непременно хотелось показать омеге, что стоит тому сказать хоть слово, и охранник останется поблизости. Но Сокджин только коротко улыбнулся, без тепла во взгляде, жутко бледный, кусая губы. Повернувшись спиной, Чонгук направился за чибсанимом, уносящим пальто, и услышал, как глава сказал:
- Прими душ, затем спускайся в кабинет.
- Да, альфа, - ответил глухой голос, затем Чонгук услышал удаляющиеся поспешные шаги.
Сердце билось, как будто он проплыл несколько кругов бассейне с грузами на руках. Войдя в кухню, Чонгук уселся за стол вместе с Тэмином, Минхо, Кибомом и Синдоном, которые слушали рассказы охраны и водителя, ездивших с главой. Те были зверски голодными и даже подрагивали, уплетая за обе щеки суп, рис, жареное мясо, гарниры и запивая кофе, но успевали и трепать языками. Было заметно, что если они не подкрепятся, сил на дорогу в Сеул у них не будет, и утром глава, спустившись в холл, а так же смена охраны и другой водитель найдут их спящими, как щенков, на придверном коврике. Чонгук внимательно слушал рассказы, пытаясь понять, почему Сокджин чувствует себя таким виноватым и запуган, однако, ничего подобного эти олухи и бестолочи не выдали - все рассуждали, сколько там было «секси омежек», да вот тому бы «они вдули». Не утерпев, Чонгук спросил:
- Господин Сокджин выглядит подавленным, там что-то случилось?
Охранники захихикали, переглянувшись. Домашним слугам стало ужасно любопытно, они посмотрели сначала на Чонгука, затем оглянулись в поисках чибсанима (но препятствие сплетням ушло к себе сразу), и вперили взгляды в охранников, требуя ответа.
- Да я бы тоже виноватился, - заметил один из них, - господин Сокджин там произвел фурор, был буквально краше всех, альфы вокруг так и крутились, а один даже осмелился его пригласить на танец!
- Ну... он всегда такой, что теперь не так? - озадачился Чонгук, заметив, что слуги переглянулись, резко побледнев.
- Да то не так, что глава не допускает, чтобы кто бы то ни было касался господина Сокджина, он заживо сожрать может, если кто-то смеет даже обонять его феромон, а тут кто-то до такой наглости дошел, как обратиться к нему и на танец позвать, и все без дозволения главы! - разъяснил Тэмин ему. - Это не по понятиям, - добавил он, неодобрительно качая головой. - Господин Сокджин приехал с главой, пусть не супруг, но всякому ясно, чей он. Тот альфа проявил неуважение к главе.
- Именно так, - кивнул Минхо. - Но господин Сокджин что?
- А господин Сокджин согласился, - голос охранника сорвался.
В кухне воцарилась страшная тишина, нарушаемая чавканьем (сильный голод часто сильнее страха). Чонгук посмотрел на побелевшего, как мел, Синдона, Тэмин ахнул беззвучно и вцепился в предплечье Минхо, сидевшего рядом. Кибом закрыл глаза так, словно ему только что сообщили вести о чьей-то кончине.
- И пошел танцевать? - уточнил Чонгук.
- Нет. Глава ожидал, что омега откажется вежливо, дав понять чужому альфе, что ему стоит отвалить. Когда глава понял, что омега играется - господин выпил немного лишнего, - заметил охранник с досадой, - он жестко поставил того альфу на место и сказал омеге, что он его огорчает. После этого тот ни на шаг от главы не отходил до самого отъезда, держась за его локоть, больше не пил... Надо было раньше спохватываться, - покачал альфа головой, пережевывая рис.
- Да. Глава уже рассердился, когда был вынужден сам регулировать такую ситуацию, - согласился Кибом негромким голосом с сухим тоном. - Господину Сокджину придется просить прощения.
- Господин редко выходит в свет, ему хочется веселья, - проговорил Синдон тихо. - Его заперли тут, что с натурой господина не соотносится.
- Омежья солидарность? - язвительно уточнил Кибом. - Это делается ради его безопасности. Мог дождаться, пока глава соберется в поездку, там они были бы вместе, и повеселился бы. Нельзя принимать ухаживания, нельзя соглашаться на танец, нельзя общаться с альфами без своего альфы рядом, либо без его одобрения. Есть круг альф, с которыми господину можно говорить - это директор Мин и те альфы, что работают тут. Все. Он знал, на что идет.
- Ты так говоришь, как будто он сам согласился на это, а не был впихнут в такую жизнь против воли? - процедил Синдон. - Ты все знаешь, зачем же говоришь...
- У некоторых нет выбора, - пожал плечами Кибом. - И у некоторых жизнь много хуже, чем у него. За все блага надо платить, Синдон-хен.
Было заметно, что повара колотит от злости, но он сдержался от продолжения спора, резко поднявшись и занявшись посудой. Тэмин зыркнул на Кибома недобро и поднялся тоже, помогая хену. Охрана явно не испытывала никакой неловкости - доев, они подобрели, начали снова болтать о рауте и омегах между собой, Кибом их подначивал, Минхо помалкивал, косясь на Тэмина и явно не желая его неодобрения подобным интересом, но к разговору прислушивался. Поблагодарив Синдона за ужин, Чонгук поднялся, сказал, что зайдет в дежурку, и удалился, так как голова его болела от избытка эмоций и информации, и он нуждался в покое.
В помещении охраны пахло чипсами с паприкой, к которым в последнее время пристрастился Минхо. Кибом встретил это с агрессией, так как запах еды на месте работы его не устраивал, но Минхо продолжал приносить эти чипсы, они продолжали вонять, и, казалось, в любой момент бомба под названием «терпение Ким Кибома» должна была сдетонировать. Тэмин и Синдон делали ставки на то, когда это произойдет. Плюхнувшись в кресло Минхо, Чонгук бегло осмотрел камеры, стараясь не думать о том, как его все бесит. Бросив короткий взгляд на часы, он понял, что прошел час с момента возвращения господ, значит, Сокджин уже пришел в кабинет и...
В этот момент на одном из мониторов появился сам глава. Он вышел из кабинета стремительно, хлопнув дверью, и широкими сильными шагами бросился к лестнице на второй этаж. С тревогой Чонгук понял, что Сокджин так и не явился на зов господина, тем окончательно выбесив его. Он смотрел в ярости и панике, как огромная фигура главы широкими шагами взлетела на второй этаж, мужчина примчался к двери в комнату омеги и со всей силы ударил по ней. Камера четко фиксировала лицо мужчины - красное от ярости, с горящими глазами. Казалось, сквозь щели в доме просачивается густой аромат его феромона. При габаритах главы Кима подобная стремительность и ярость смотрелись по-настоящему жутко. Чонгук молился, чтобы Сокджин устоял и не открыл дверь.
Глава что-то крикнул и стукнул кулаком снова. Монитор, показывающий холл, отразил выскочивших из кухни Тэмина и Синдона. Синдон отпихивал горничного и рвался наверх, но Тэмин держал его - почему, почему он его удерживает?! Почему никто не дает Синдону защитить Сокджина?! Вопросы ударяли по нервам Чонгука. Кажется, только Синдону глава спустил бы подобное, а, возможно, просто лишь у повара было достаточно мужества на такое заступничество.
Глава ударил в третий раз, и из кухни выбежали охранники. Вдвоем они помогли Тэмину и утащили орущего и бьющегося Синдона в кухню - Чонгук слышал их топот за стенкой. В этот же момент он увидел, как глава ударил еще раз и снова прокричал что-то. И в этот момент дверь Сокджина открылась, однако, камера не зацепила, стоял ли кто-то в дверях. Глава ворвался в комнату и хлопнул дверью за собой. Едва не свалившись со стула, Чонгук выскочил из операторской и помчался наверх. Пульс бился в висках, он сжимал кулаки очень больно, ногти впивались в ладони. Вихрем преодолев холл, он взлетел на второй этаж - и увидел стоявшего там чибсанима.
Тяжело дыша, альфа открыл рот, намереваясь заорать, чтобы ему дали пройти. Вокруг в удушающей концентрации клубился аромат вишни и шоколада, сводящий внутреннего альфу Чонгука с ума. Чибсаним смотрел спокойно, словно ничего не происходило! Приставив палец к губам, растянутым в спокойной улыбке, второй рукой он пригласил альфу подойти. Чонгук был совершенно не в том состоянии, чтобы слушаться и быть тихим, однако, что-то во взгляде чибсанима убедило его все-таки сдержаться, и он приблизился на цыпочках, задыхаясь от желания кричать и бесноваться. Молча чибсаним указал ему на замочную скважину в двери, пригласительно улыбнувшись. Чонгук опешил, глядя удивленно, и в этот момент за дверью послышался вскрик, моментально заткнутый ладонью. Окаменев на мгновение, Чонгук собирался ворваться в комнату...
Но вместо этого склонился к скважине, стараясь действовать бесшумно.
За дверью в комнате омеги не было произнесено ни слова - ни слова за все полтора часа, что альфа и омега находились внутри, а Чонгук - снаружи, прильнув к замочной скважине. Он чувствовал рядом присутствие чибсанима, который так же не произносил ни слова и никак не мешал охраннику смотреть. Он просто стоял и смотрел на зеленые заросли за стеклянной стеной оранжереи, погруженные во тьму ночи.
В тот момент, когда Чонгук только глянул в щелку, глава, сжимая рукой рот Сокджина, опустил его на колени перед собой. Глаза омеги были залиты слезами, щеки красны от них же, все тело дрожало. После душа Сокджин облачился в шелковые брюки и топ, в которых обычно спал - было понятно, что омега не отважился пойти к альфе по приказу и надеялся, что тот не станет подниматься сам, а к завтрашнему утру уже остынет и перестанет сердиться.
Глава смотрел полными злобы глазами на стоявшего у его ног омегу. Отпустив его щеки, оставив на них красные отпечатки сильных пальцев, он приподнял бровь. Дрожащими непослушными руками омега распутал тонко звенящий пряжкой ремень на брюках альфы, глядя затравленно ему в глаза. Ноздри главы расширились, руки висели вдоль туловища, пальцы сжаты в увесистые кулаки. Рукава его рубашки были закатаны, обнажая крепкие предплечья, покрытые татуировками - при виде них Чонгук вытаращил глаза, так как совершенно не подозревал, что и у главы тело покрыто рисунками. Это ошеломительно не вязалось с его образом чеболя до мозга костей, и Чонгук буквально растерялся.
Расправившись с молнией на брюках альфы, омега высвободил его член - обрезанный, крупный, тяжелый, казалось, налитый нетерпением, что даже головка посинела. Пристроившись на коленях, омега без разговоров принялся обрабатывать член губами, языком, действуя так соблазнительно и умело, что у Чонгука стало тесно в боксерах. Член давил тугую ткань, причиняя боль, но альфа не трогал себя, весь обращенный в зрение. Он смотрел жадно, как длинные пальцы, постепенно справившиеся с дрожью, оглаживают мошонку, губы сжимают ствол, затем язык облизывает головку, снова обхват до самого основания. Было видно, как омега сжимает щеки, чтобы сделать захват члена плотнее.
Руки альфы продолжали висеть плетьми. Омеге не требовалась помощь - засадиться глубже, чем он этот делал, было невозможно, даже учитывая, каким большим был член. Длинные сильные пальцы главы сжимались и разжимались, по длине рук надулись вены, его фигура выглядела еще более устрашающей и величественной, по щекам бегали желваки, показывая, что злость не утихла, и омега все еще в опасности. В какой-то момент альфа закрыл глаза, и лоб его нахмурился - он застонал глухо, рокочуще, дернув бедрами. В этот момент Чонгук кончил сам, сокрушительно и мощно, зажал рот рукой крепко, стараясь ничем не выдать себя и не отвлечь тех, что за дверью.
Омега отпрянул, сглатывая, преданно глядя на альфу перед собой. Представив себя на месте главы, Чонгук ощутил, что снова возбужден, хотя эхо предыдущего оргазма еще не покинуло его голову. Стараясь не думать о том, что он совершенно мокрый ниже пояса, Чонгук смотрел, как глава поднял руки и распутал галстук, но оставил висеть, затем расстегнул пуговицы рубашки, но и она осталась на его плечах. Тело альфы под одеждой было мускулистым, покрытым умеренными, красивыми татуировками. Омега, словно поняв безмолвный приказ, стащил с ног альфы брюки и боксеры, альфа выступил из них, наклонился и взял омегу за подбородок. Недолгий взгляд глаза в глаза, после чего омегу подняли, держа все так же, и швырнули на постель. Сокджин снова задрожал, опасливо глядя на альфу, он попытался отползти на другую сторону постели, но альфа поймал его за ногу, подтащил к себе, единым рывком стащил с омеги шелковые пижамные штаны и отвесил такой шлепок по округлой ягодице, что в ушах Чонгука зазвенело. Омега выгнулся, из глаз его брызнули слезы.
Как же кричаще смотрелась эта сцена в антураже спокойствия и уюта спальни, мягко освещаемой бежевым абажуром в углу...
Подтащив омегу на место, глава снова шлепнул его, наваливаясь сверху, и впился поцелуем в искривленные немым криком губы. Омега стиснул его рубашку на плечах, отпихивая от себя, альфа настаивал, заставив открыть рот, углубил поцелуй. Несмотря на весь ужас этого насилия, Чонгук не мог не заметить - то, как смотрелись в этом яростном жесте их губы, было восхитительно и до безумия сексуально.
Резко прервав поцелуй, оставив губы омеги вспухшими, альфа выпрямился и одним толчком наполнил лоно - омега выгнул спину и вскрикнул было, однако, рука альфа заткнула его рот. Второй рукой глава сорвал с шеи галстук и разом стянул петлю на шее Сокджина. Глаза Чонгука расширились, однако, он не мог подняться - словно онемел, словно прирос к полу. Его собственный член набух и болел, желая новой разрядки, но альфа знал, что теперь помощь ему не потребуется.
Стягивая петлю, глава смотрел на агонию омеги, пока с силой брал его, вбивая в постель. В глазах альфы стояла чистая ярость и торжество обладания - он пожирал взглядом дрожащее тело омеги у своих ног. Сжимая постель у своей головы, Сокджин плакал беззвучно, отдаваясь жестокому господину, глядя в потолок и словно молясь, чтобы тот поскорее насытился и ушел. Это красивый аккуратный член стучал по крепкому прессу, и Чонгук вдруг подумал о том, как страшно хочется ему быть теперь за этими дверьми и вобрать его в свой рот, и ласкать, пока омега не изольется вишневым секретом...
Сдавленный стон, альфа закатил глаза, откинув голову назад, и толкнулся крепкими бедрами особенно сильно. Чонгук почувствовал, как новая волна оргазма накатывает и на него, и снова поспешил закрыть рот рукой. Он видел сквозь слезы, как омега кончил тоже, выплеснув спермой себе на живот. Рука главы, державшая галстук, ослабила хватку, и галстук упал мягко на постель возле тяжело дышащего омеги.
Совершенно непонятным оставалось, как еще весь коридор этажа не заполнился ароматом корицы.
Альфа поднял руки и медленно стянул с плеч рубашку. Могучее тело его лоснилось от пота, и на спине Чонгук увидел большую татуировку: изгибающий спину дракон на левой лопатке. Отбросив рубашку, альфа опустился на омегу, схватив его волосы, оттянул голову назад и стал долбиться снова - сильно, но размеренно. Омега дрожал - видно было, альфий член принимать в полной мере ему нелегко, его рот был открыт, глаза блестели. Альфа смотрел устало и страшно одновременно - словно убийца, который наигрался с жертвой и готов покончить с нею. Открыв рот, он обнажил огромные клыки, затем улыбнулся хищно и вонзил зубы в плечо омеги, белое, словно из сахара. Чонгук увидел, как по коже Сокджина потекли струйки крови, и почувствовал, как снова кончает.
Омега молчал, лишь глаза его стали больше, из горло донесся хрип. Альфа сделал несколько глотков, в блаженстве прикрывая глаза, затем отпустил место укуса, довольным взглядом изучая его, выпрямился рывком, перевернул омегу на живот, все еще пребывая в нем, сжал талию крепко одной рукой и стал долбиться, все еще оттягивая голову назад. Судорожно упираясь ладонями в постель, омега покорно принимал наказания, и когда альфе вздумалось снова ударить его по ягодицам, не издал ни звука - но дрожал. Чонгук видел, как чудовищно выглядит красная рана на месте укуса, вся в крови, кожа вспухла. Он видел лиловые отметины на ягодицах. Видел слезы на черных прекрасных глазах и закусанные губы.
Сокджин был сокрушительно сексуален в своем унижении и подчинении альфе, от него было невозможно отвести взора, и это злило, выводило из себя! Чонгук чувствовал в себе ужасное желание ворваться и наказать омегу за то, что он смел быть таким! Он сидел в совершенно мокрых штанах, весь растрепанный, его челюсть болела от сдавливания ладонью криков. Он ощущал себя бесконечно липким от пота и спермы, грязным до последней клетки кожи на теле, ощущал одежду и украшения на себе невыносимо лишними, а еще - хотел ворваться в спальню, отделенную от него замочной скважиной, убить этого мужчину - дракона, и забрать...! черт! Забрать этого проклятого омегу!!!
Этот человек, сидящий на полу коридора, всем существом прилипший к замочной скважине двери, не имел с полицейским Чон Чонгуком совершенно ничего общего.
Кончив снова, альфа упал на спину омеги, прижавшись лицом к его холке, вдыхая аромат вишни. Он лился от омеги по всей комнате, выбираясь в щель под дверью, и Чонгук тоже чувствовал его. Омега лежал, головой повернувшись к двери, но совершенно ничего не видел от усталости - его взор был мутным. С хлюпом, режущим слух, альфа покинул лоно омеги, не дождавшись, пока спадет узел, сморщившись, увалился на кровать рядом. Омега не пошевелился. Шелковая майка прилипла к его телу, залитому потом, рана на плече продолжала кровоточить.
Чонгук почувствовал, как его плеча коснулись. Подняв взгляд, он увидел, как чибсаним указывает ему на лестницу, и понял, что пора покинуть этаж - возможно, скоро глава придет в себя и соберется оставить омегу. Пятясь, Чонгук отодвинулся от двери и встал, чувствуя, как сквозит по мокрой промежности, поспешил застегнуть пиджак и пошел, сильно шатаясь, вниз.
Дом молчал, из кухни не доносилось на звука. Зайдя в служебную уборную при прачечной, Чонгук осмотрел себя и кое-как умылся, затем опустил голову под струю воды, нимало не заботясь тем, что ему идти через ветер к своему дому. Его голова и тело горели от пережитого.
Он достиг домика в рекордные сроки, не чуя земли под ногами и не ощущая холода, даже не застегнув пальто. Ввалившись, увидел в числе ботинок Кибома и Минхо маленькие Тэмина и понял, что в гостиной его видеть не хотят. Прокравшись мимо хихикающего клубка из одеяла на разложенном диване, проворчав себе под нос, что можно было и до комнаты дойти, Чонгук поднялся к себе и ввалился в душ. Он слышал, как с первого этажа доносится шум телевизора, нарочно слишком громкого, и как в своей комнате по телефону разговаривает Кибом.
Встав под струю воды, Чонгук на время застыл. Вода текла, все вокруг наполнило паром, и под ноги альфе убегали запахи шоколада, вишни, выбравшейся на волю корицы, пота, спермы и еще чего-то такого же. У Чонгука гудело совершенно все, плечи не хотели расправляться, ноги - удерживать равновесие.
Так вот почему Чимин говорит о главе так - решительно отказывается от связи с ним, подумал альфа. Глава Ким жесток с омегами, властен. Дракон на его спине отражал сущность, это очевидно - мудрость, абсолютная власть, как у императора. Хотя китаец и верховодит жизнью Чимина, все же явно деликатен с ним и любезен. Чимин не хочет к себе жестокого отношения, вот и держит почтительную дистанцию с главой - возможно, чувствует подсознательно, что альфа опасен.
Но дело было не только в этом.
Дракон. Татуировка на левой лопатке главы. Символ Ян.
На правой ноге Сокджина, под коленом, имелась татуировка тигра, сделанная в том же стиле, что и дракон главы. Чонгук видел в бассейне. У этих альфы и омеги парные татуировки - как часть одного целого, круг Инь и Ян. Альфа усмехнулся. Считается, что тигр - символ темной энергии, а дракон - светлой, да что-то иначе между этими двумя распределены роли. Возможно, потому Мин и Пак называют главу именно Тигром, а не Драконом? Потому что темная энергия в нем невероятно сильна, и его разрушительная сила... что ж, теперь Чонгук все окончательно понял. Вполне возможно, глава заставил Сокджина сделать эту татуировку. Если вспомнить слова Синдона, Кибома... получается, Сокджин такой же эскорт, просто по случайности попавший на глаза главе.
Так вот почему омега не верит в чувства альфы.
Так вот почему он так старается ему услужить.
Почему терпит все, что альфа делает.
Почему говорит, что он - игрушка главы.
Поэтому глава не омежится на нем.
Он отметил его как свою половинку, наделив правами Луны, но, по факту, Сокджин - раб, вечный раб беспощадного альфы, мишень для его садизма и жестокости в сексе, принимающий на себя всю ярость, что альфа так искусно прячет под маской спокойствия. Размахнувшись, Чонгук всадил кулак в стену, перед глазами плыли круги, шум душа оглушал его, сердце билось глухо.
- Ты в порядке? - раздалось за дверью спокойным голосом Кибома.
Чонгук потянулся и выключил воду. В душевой было жарко и ничего не видно от пара.
- Да, хенним. Прости, уже выхожу, - ответил он глухо.
-
Поездке в Сеул Сокджин радовался как ребенок. За завтраком, правда, держал себя в руках и помалкивал, хотя его явно распирало, словно боялся, что из вредности ехать запретят. Глава сидел спокойный, обсуждая с Паком по телефону дела на день, Сокджин не выказывал привычной ревности, был занят едой и, кажется, даже не прислушивался к разговору. Он вышел к столу в свитере с объемным горлом, и потратил явно больше сил на макияж этим утром. Чонгук изо всех сил отгонял от себя мысли о причинах этого. Он проснулся разбитым, как машина после дорожной аварии, с трудом собрал себя в нечто, похожее на тело, для чего пришлось принимать контрастный душ и вливать в себя две чашки диппио. Омега ел с аппетитом, перепробовал все поданное к столу и искренне улыбался Тэмину, который прислуживал. Сам горничный выглядел привычно - так, словно вчера вечером ничего не произошло, собственно, так же вели себя прочие слуги.
Затем глава закончил разговор, следом и завтрак, потянулся оставить поцелуй на щеке омеги и ушел стремительной походкой, сопровождаемый чибсанимом. Чонгук стоял в холле, ожидая его, чтобы услышать последние наставления. Шоколадный феромон курился вокруг владельца в нежной концентрации, словно кто-то пил свежесваренный какао, показывая, что настроение мужчины весьма благодушное. Накинув пальто сильным движением, глава улыбнулся Чонгуку.
- Вози его аккуратно, расписание у тебя есть, не давай ни с кем задерживаться по маршруту, ну, и бди по сторонам. Ты знаешь, как это делается, младший директор. Пока он пропадает на своих курсах, можешь не присутствовать рядом, в этих зданиях хорошая охрана, и меня там знают, - улыбнулся он шире и дружески тепло похлопал Чонгука по плечу.
Эту руку страшно хотелось огрызть и выплюнуть, но Чонгук лишь пожелал глава хорошего дня и дороги, попросил передавать привет секретарю Паку (что вызвало у мужчины ехидную усмешку). Когда за главой закрылась дверь, в столовой появился Синдон с аптечкой. Чонгук видел через раскрытые двери, как Сокджин принялся ворчать, однако, повар заставил его снять свитер и молча, стискивая зубы, обработал рану на плече, которая выглядела просто ужасно - следы клыков воспалились, вокруг образовалась гематома. Тэмин убирал со стола со спокойным выражением лица, словно повар помогал Сокджину замазать прыщ или комариный укус. Синдон что-то нашептывал сердито, бросая на Сокджина быстрые, цепкие взгляды. Тот принимал укоры молча, и затем поблагодарил повара за труд. Натянув свитер осторожным жестом (вероятно, мышцы ноют, подумал Чонгук), Сокджин достал смартфон и проверил свою красоту в экране.
- Поехали, - кивнул он, поднимаясь и выходя в холл. Чибсаним подал ему пальто. - Чонгук, ты выглядишь бледным, - заметил, глянув на альфу. - Ты плохо спал?
Его голос хрипел, макияж спасал лицо, но в глазах, казалось, плещется остаточный испуг после пережитого ночью. В движениях омеги никто не распознал бы той боли, что он испытывает в плече или мышцах. Только голос выдавал его, и чуть заметно дрожащие пальцы.
- Нет, неплохо спал, а господин? - спросил Чонгук, принимая ключи от машины у чибсанима. Он сделал вид, что не заметил короткого взгляда, который тот бросил на него.
- Глава был зол на меня и воспитывал всю ночь, - вздохнул Сокджин. - Говорил, зачем мне еще дети, когда омега такой бестолковый... Я поднимусь за сумкой - забыл в комнате, а ты подгоняй тачку.
И он ушел наверх, ступая уверенно, как обычно. Переглянувшись с чибсанимом, Чонгук помчался к гаражу. Ранним утром, перед завтраком, он уже наведывался в гараж проверить машину перед выездом, так что теперь не нужно было тратить на это время. Техник, отвечающий за парк автомобилей, обстоятельно ковырялся в одном из мотоциклов Сокджина - спешки не было, так как глава запрещал омеге выезжать на таком транспорте зимой. Пикнув брелоком, Чонгук увидел, как машина мигает в ответ. Если бы он не был в таком раздражении, наверняка, не упустил возможности полюбоваться шикарными машинами, стоявшими красивыми ровными рядами - тут были и современные авто, и пара ретро, которые, как Чонгук узнал у техника, главе подарили от автоконцерта в Европе, и мотоциклы, имелись спорткары и седаны, хэчбэки и даже один минивэн, который чернел громадой в самом темном углу гаража, мало вязался с прочей роскошью, хотя был чистым и не старым. Зачем он был нужен, Чонгук не понял, техник туманно, что иногда у главы бывает много гостей.
Было колюче-холодно, но без ветра. Затянутое белым небо смотрело сурово, словно осуждая Чонгука за его незаконный интерес накануне. Ежась под пальто, альфа юркнул в холодный салон и поспешил завести мотор. Салон прогрелся быстро, наводя на сердце ощущение неги и некоей сонливости. Послушный рулю, прекрасный автомобиль мягко проехал от гаража к крыльцу дома - и в тот же момент из дверей его выбежал Сокджин.
- Как же холодно, - зафырчал он, усаживаясь на заднее сидение и пристегиваясь. - Поехали, Чонгук, меня ждут цветочные дела!
Он был весь в ажиотаже от предстоящего дня вне дома, и теперь не скрывал этого. Чонгук наслаждался тем, как без главы поблизости омега преображался - становился болтливым, веселым, шутил, изучал места, которые они проезжали, и беспрестанно сверялся с графиком, словно не веря счастью - он выехал из дома и будет делать то, что хочет. Казалось, он едва сидит на месте, даже подпрыгивал на сидении немного, потом ему позвонил какой-то приятель, и Сокджин разговорился с ним о какой-то выставке, смеясь и подкалывая звонившего. В салоне пахло вишнями, и вот небо уже не кажется Чонгуку таким пасмурным, день - холодным, и ворчливое недовольство утра как-то ослабло и захирело.
Чонгук же подумал о том, что сможет воспользоваться ситуацией и позвонить своим - отчитаться. Наверняка, подумал он, Тэхен будет неистово злиться, что Чонгук впервые выйдет на связь, после того как тотально игнорировал переписку. «Есть такая ерунда, Чон Чонгук, как официальные отчеты, и если ты хочешь, чтобы их писал я, давай исчерпывающую информацию, не отмахивайся!»
Так что, сдав Сокджин с рук на руки учителю флористических курсов, Чонгук удалился на фудкорт в том же здании, уселся у окна так, чтобы мимо него ходило поменьше народу, закрылся от тех, кто сидел рядом подносом, уставленным едой, и вызвонил напарника. Тэхен ответил сразу, привычно огрызнувшись:
- Какие альфы, и без охраны, и как же я такой чести удостоился?!
- И тебе привет, заноза, - рассмеялся Чонгук. - Ты на службе?
- А где мне быть?! Понедельник на календаре! - не сдавал позиции ворчания омега. - Куда пропал, псина, а? Я отчет на той неделе сдавал через маты шефу Чону!
- Улыбался бы ты ему почаще, вот и не материл бы он тебя, - усмехнулся Чонгук, расчехляя палочки и соус. Чуть не облился, но вовремя отставил баночку подальше от себя.
- Нужен он мне, - фыркнул Тэхен недобро, резко, словно выплюнул. - По делу. Что там у тебя?
Разложив еду, Чонгук сделал пару глотков газировки и принялся есть и рассказывать. Он не забывал шарить взглядом по сторонам - но люди, окружающие его, казались совершенно обычными, к его разговорам не прислушивались, и за стол садиться не пытались. Пахло чьим-то неприятным феромоном, но недолго, система очистки воздуха справлялась хорошо. Через пару столиков сидела компания омежек лет восемнадцати (хороший вопрос, почему не в школе) и хихикали, изучая альфу в костюме, но Чонгук сурово зыркнул на них, агрессивно чавкая едой, и омежки, важно задрав носы, пересели так, чтобы ему были видны лишь их спины. За окном возле Чонгука расходился день, однако, от стекла веяло холодом и небо оставалось пасмурным.
Таким же, как настроение Ким Тэхена. Чонгук чувствовал даже сквозь трубку, что коллега, чем дальше рассказ, тем сильнее выходит из себя. Наконец, когда Чонгук вкратце описал свои попытки взлома компьютера главы и увиденное за дверьми комнаты Сокджина (опустив собственное пассивное участие, конечно), плотину терпения Тэхена прорвало.
- Какой херней ты вообще там занят, скажи-ка мне, Кроль?! - процедил омега. - ты хотя бы помнишь зачем ты весь этот год искал доступа в этот треклятый особняк?! Тебе нужно найти нити, связывающие главу Кима с деятельностью теневой компании, а не выяснять аспекты его постельных отношений со спутниками жизни?! Ты работаешь на полицию, или на Диспатч?! Уверен, уж там точно твои навыки и достижения оценили бы, так что пиши заявление и пиздуй нахуй!
- Не ори...
- Не смей затыкать мне рот, - огрызнулся Тэхен. - Мы в одном звании и получили его одновременно, так что я ровня тебе и могу орать, сколько мне заблагорассудится! За год ты провел колоссальную работу, ты внедрился, завоевал большое доверие, рисковал жизнью несколько раз, однако, по факту мы добились в пользу миссии лишь того, что спасли несколько тупых омежек, жаждавших стать айдолами, да дали заработать очки отделу Шону! У нас куча компромата на директора Мина, мы можем прижучить его, все скинуть на его башку, чтобы закрыть «глухари», но на какой хуй тогда нам нужен ты в этом деле? Скажи мне? Какая сила мешает старшему детективу Ким Джонхену отозвать тебя с задания и надавать по щам? Я ему еще на шухере постою, не сомневайся, пока он будет тебя пиздить!...
- Уж в этом сомнений у меня не было, - усмехнулся Чонгук. - Но, как неоднократно говорил нам шеф, ты чересчур нетерпелив. Наберись терпения, я вскрою все закупоренные комнаты и взломаю... кстати, что сказали спецы из кибер?
Омега зарычал, было слышно, как он швырнул трубку кому-то и меряет шагами комнату, бешено матерясь. В трубке хмыкнули, затем Чонгук услышал голос старшего детектива Чона:
- Это я. Детектив Чон Юнхо из киберотдела передал, что у главы вполне может быть ушлый удаленный системник, который не только запаролил комп, но и ведет статистику пользования системой. Он мог зафиксировать неоднократные попытки вести пароль, а так же попытки взлома посредством сторонних хакерских программ, и донести. Возможно, и нет, возможно, это пройдет мимо системника, однако, тебе не стоит рисковать.
- И как же быть? - удивился Чонгук. - Попытаться копировать диск?...
- Это тоже можно отследить, - Хосок вздохнул. - Сисадмин может увидеть любые манипуляции с компьютером, кроме физического перемещения. Мы можем дать тебе флешку с прогами, которыми пользуются киберы, однако, правильнее будут выяснить пароль.
- Гораздо проще спереть комп и отвезти в управление, - проворчал Чонгук, откладывая палочки. - Что если установить напротив монитора камеру? Так мы сумеем увидеть вводимый пароль.
- Это хороший вариант, - согласился Хосок. - Договоритесь с Тэхеном, чтобы он передал тебе камеру, когда ты в следующий раз отправишься сопровождать омегу в город. Пока на этом все. Теперь по поводу Минги - надеюсь, ты не забыл своего приятеля и наставника? - голос шефа ехидно усмехнулся.
- Как такого можно позабыть, - крякнул Чонгук. - Что он придумал?
- Ничего хорошего. Тебе в пользу сыграл случай, парень. Мы тут одного крысу заловили на «горячем», работает с господином Пак Джиеном, которого, уверен, ты знаешь. Так вот, этот субчик, будучи нами припугнут, выдал информацию, что через него интересуются тобой, точнее - агентом Кроликом. Собственно, на попытке добыть эти сведения через наши базы он и был отловлен.
- Почему вы решили, что это Минги? - Чонгук старался не выдать волнения, но рука его замерла над пачкой бананового молока, которое он купил на десерт. - Он сам обратился к «крысе»?
- Именно, - улыбнулся голос Хосока. - Как ты понимаешь, Минги нечего и думать просить помощи у друганов - все они на поруке у директора Мина, и сразу донесут, что парень копает под тебя. Характер у Минги не сахар, так что друганы не станут ради него рисковать. Говорят, он псих, его побаиваются. Это нам все «крыса» донес, он давно Минги знает. Мин на твоей стороне, и ему такое ой как не глянется, вот придурок и действует в одиночку. Но проблема в том, парень, что он, действительно, псих. Я листал же его дело, там все капитально плохо, - Чонгук, казалось, видит, как старший детектив покачал головой. - Если он поймет, что неприметный способ провальный, вполне может поехать с глузду, двинуть ва-банк и нанять серьезных сыщиков из мафии, а те умеют искать данные, и твое инкогнито будет раскрыто. Чонгук, нужно избавиться от Минги как можно скорее...
- Хорошо, - вздохнув, Чонгук потер лоб, противно влажный от пота, хотя в столовой не было жарко. - У меня есть план, но мне понадобится ваша помощь. Позже свяжусь с Тэхеном по деталям.
- Да уж, - хмыкнул Хосок. - Лучше позже. Сейчас он слишком зол...
- ...ПУСТЬ КАТИТСЯ НАХУЙ СО СВОИМИ ПЛАНАМИ!!! - раздалось на фоне.