Сокджин был весьма недоволен, что Чонгук покидает дом вместе с главой во вторник и не собирается вернуться до четверга, и не собирался скрывать это от кого бы то ни было.

За завтраком он сердито смотрел на охранника, одевшегося для поездки в офис, и так яростно намазывал себе на тост масло и вишневый джем, что попал каплей последнего себе на щеку. Глава вздохнул, коротко улыбнулся, показывая ямочки на щеках, протянул руку и большим пальцем аккуратно стер эту капельку. Омега принял заботу, зыркнув на мужчину строго, затем - на двери в холл, где прохаживался в ожидании главы Чонгук.

- Отчего забирать на двое суток? Я только настроился на нормальные выезды, и как теперь мне быть? - пробурчал омега, смешно складывая пухлые губы в бутончик и сердито хмуря брови.

Глаза главы заискрились смехом, он слизнул варенье с подушечки большого пальца и пояснил:

- Чонгук - младший директор моей компании, омега, у него есть обязанности, с которыми положено управляться только ему самому.

- Хорошо, но отчего бы ему не работать из дома? - омега захрустел тостом, но это никогда не мешало ему говорить. - У вас есть кабинет, куда вы дозволили ходить и читать, там есть компьютер, и интернет...

Чонгук, услышавший эту часть фразы, едва не вытаращил глаза, но вовремя спохватился.

- ...так отчего не командовать отсюда? И вы тоже, вот некоторые дни, когда не ездите на встречи, отчего не работать из дому? - омега, видя, что глава в благом настроении, разошелся.

- Я еще не настолько стар, чтобы не ездить в офис, душа моя, - мягко улыбнулся альфа. - Да и дела Чонгука связаны с поездками. Как и мои. А что, почему ты недоволен, что я уезжаю? Разве ты скучаешь? - еще мягче и чуть игриво поинтересовался он.

- Вовсе и нет, с чего бы мне, можно подумать, я бездельник! - зафыркал омега, красный, как помидор, косясь на двери. - Но вы могли бы чуть больше уделять мне внимания... а тут и сами уезжаете, и охранника забираете...

- И чем же вы тут без меня занимаетесь, что ты так этим недоволен? - сощурился глава.

Омега громко глотнул кофе и со стуком вернул чашечку на блюдце, гневно таращась. Чонгук считал, что ничего на свете нет милее Сокджина в такой будничной ярости, когда что-то пошло не по его желанию. Очевидно, у главы были те же мысли - он едва сдерживал смех при виде такого омеги.

- Разумеется, мы оба так ни во что вас не ставим, что забавляемся без вас, конечно, что еще можно подумать, не так ли?! - язвительно пробубнил омега, стиснув тонкими пальцами кулак главы, лежащий на столе возле его тарелки. Острые коготки впились в кожу, но глава не моргнул и глазом. - А что у меня в кои веки друг такой завелся, с кем мне интересно, вам и дела нет? Заперли меня тут, как жемчужину в раковине, ни с друзьями увидеться, ни на курсы съездить, а у меня была фантазия выращивать в том углу парка, где я вам говорил, рододендроны, и как я без учителя с курсов решусь на это?! - рука хотела было оставить мучить кулак альфы, но крепкие пальцы перехватили эту белую руку и сжали в нежной, но уверенной хватке. - А еще в бассейне я заметил, что не могу тот темп выдерживать, что было до того, как меня заперли, потому что давно не практиковался, - снова краснея, от этого жеста уже, добавил омега, и запыхтел, глядя большими глазами на альфу, ожидая, что скажут. - И вот скоро вы скажете мне, что я не выполняю свои... некоторые обязанности... и прочее скажете... знаю я вас...

Его голос срывался, так как альфа поглаживал большим пальцем его руку и смотрел в глаза. Глава Ким улыбнулся, выслушав все претензии, поднял руку омеги и прильнул губами к его пальцам. Чонгук постарался встать так, чтобы не видеть этого очень интимного жеста, его щеки залило румянцем и щипало, сердце срывалось от ярости.

- Вишенка моя, я же сказал - верну тебе Чонгука, в четверг утром уже тут будет, он, в самом деле, очень нужен в офисе. Директор Мин без него, как без рук. А насчет твоего темпа и выносливости, пожалуйста, не сомневайся, ничего в худшую сторону не изменилось, - в голосе альфы послышалась легкая хрипотца. - Это мне виднее, омега...

Он снова поцеловал руку Сокджина, и если бы Чонгук в этот момент смотрел на них, увидел, как сияли при этом глаза альфы. После этих его слов омега умолк, смущенно опустил взор, кусая губы. Альфа отпустил его руку, спокойно доел завтрак и выпил кофе, затем поднялся и сказал:

- Чибсаним, мы выезжаем, - дворецкий кивнул и достал телефон. - Чонгук, убедись, что одет тепло, вечер будет морозный, - тот кивнул, обернувшись.

Глава коснулся подбородка омега, заставив его поднять взгляд, склонился и поцеловал пухлые сочные губы, пахнущие вишневым джемом. Моментально все пространство столовой и холла заполнил густой аромат вишен, руки омеги на столе сжались в кулаки, всем телом он потянулся навстречу этому поцелую и издал очень легкий, слышный только альфе, стон. Чонгук зажмурился, спеша отвернуться, чибсаним выглядел совершенно спокойным и равнодушным. Глава рассмеялся, легко коснулся лбом лба омеги, глянув ему в глаза, и уверенной быстрой походкой покинул столовую.

По пути в столицу Чонгук, сидевший подле главы в салоне его автомобиля (и чувствовавший от альфы вишневый дух, что бесило несказанно), слушал по телефону в руке мужчины довольные возгласы Чимина - омега позвонил главе сообщить о его первых делах в расписании, и заодно порадоваться, что увидит Чонгука.

- Вы все равно увидитесь в субботу, когда Мин привезет тебя в мой дом, - рассмеялся глава. Чонгук же заворчал себе под нос, злясь, что омега опять переходит рамки.

- Учитывая дела, после которых этот мелкий иногда возвращается не вполне здоровый, - проворчал омега. - Я знаю, что мне велено не вести себя как папка с ним, глава, но не могу удержаться! Кто еще о нем позаботится, как не я?! - пропищал омега вдруг.

- Из-за Чонгука наша уютная семейная атмосфера стала еще более уютной, - вздохнув, заметил глава. Его хорошее настроение явно не сдавало обороты. - Сокджин недоволен, что я забрал его утром, потому что ему с ним интересно, ты вот печешься... Парень, да ты омежий угодник, - глава рассмеялся и хлопнул Чонгука по колену.

Остаток пути Чонгук продолжал ворчать тихонько, глава обсуждал дела с Чимином, затем завершил беседу и сказал, повернувшись к парню:

- В чем-то Чимин прав: ты вечно норовишь залезть под опасность и затем валяться с дырами в боку. Воздержись вести себя безрассудно, парень. Ты больше не простой охранник. Я хочу гулять на твоем тридцатилетии, - глава дружески хлопнул Чонгука по колену снова. - Да и омега мой к тебе привязался, егоза...

- Эти два дня ему придется провести дома, - посетовал Чонгук, держась изо всех сил, чтобы не показать, как ему приятно это замечание. - Уверен, господин Сокджин негодует по этому поводу.

- Ты же слышал его, - добродушно рассмеялся глава. - Омеги как дети, Чонгук, если не обременены какими-то серьезными делами. Сокджин живет у меня в довольстве, вот и балованный, - глава показал улыбкой, что осознает свою вину. - Но его привязанность не так легко заслужить, на самом деле. Тебе повезло, ты сразу понравился.

- Ему ведь рассказывали обо мне? - спросил Чонгук.

- Да, отзыв директора Мина и мой, безусловно, сыграли роль, - кивнул глава. - Но далеко не решающую. Сокджин капризный и требовательный, однако, к тебе расположился.

- Постараюсь оправдать его доверие, глава, - кивнул Чонгук.

- Тебе ведь тоже он понравился, я прав? - кивнув в ответ, глава достал смартфон.

Все слова застряли у Чонгука в районе кадыка. Отчего-то вспомнились давние слова омеги, что глава в язвительности может посоперничать с Мином. Этого еще не хватало, ведь Чонгук не сможет по субординации отвечать ему в том же духе! Он медленно посмотрел на мужчину, сидящего рядом - но от главы не исходило никакой опасности, в салоне пахло его духами, словом, он явно не сердился.

- Можешь наблюдать со стороны, - не отводя глаз от новостной ленты на экране, добавил глава ровным голосом. - Он красивый и волнующий, всегда пользовался популярностью у альф. Но этот омега принадлежит мне. Об этом лучше не забывать.

Чонгука хватило только не неразборчивое согласие. Всего его прошибло жаром и потом от одной только мысли, что треклятый чибсаним донес главе о том, что было тогда вечером - что Чонгук подглядывал за ними в замочную скважину. А может ли быть, что он сам себя как-то выдал? Не имело значения, на самом деле, как глава узнал - он знал о том, что Чонгук наблюдал. Он знал, что молодой альфа заинтересован в Сокджине. Наверняка, чибсаним донес о разговорах омеги и альфы в те часы на прошлой недели, что они торчали дома - в гостиной, спортзале, столовой (Сокджин просил Чонгука присоединиться за трапезой). Рассказал, как омега и альфа гуляли по парку, работали в оранжерее... Чонгук прикрыл глаза.

Эти моменты наедине с омегой были для него весьма ценными, и он не желал, чтобы кто бы то ни было вмешивался в них. Умом он понимал, что не имеет права ни на что рассчитывать. Сокджин любит главу, неважно, заслуживает альфа этого с точки зрения Чонгука, или нет. Сокджин не давал Чонгуку никаких авансов, он вел себя дружески и только, но... Чонгук слишком долго оставался лишь с мечтами о нем - омеге с вишневым ароматом. Теперь к фантазиям эротического свойства добавились романтические, ему понравилось дружить с омегой, общаться, любоваться им, и порой даже казалось, что в таких, платонических, отношениях с ним он мог бы провести остаток жизни. Слишком быстро расцвело в душе его ощущение, что омега и он - связаны. Не просто же так ему мечталось о Сокджине столько лет! А раз связаны, значит, это какая-то ошибка, что омега не его, не с ним.

Сегодня, утром, услышав, что как глава называет Сокджина Вишенкой, Чонгук испытал омерзение - у него тоже было мысленное прозвище для омеги, и он категорически не понимал, и не хотел понимать, что кто-то дает ему иные именования. В мыслях Чонгука Сокджин был нежной Сакурой, и так альфа сохранил его номер на телефоне.

Ему страшно мечталось, как в апреле он приедет на празднование Ханами в этот парк вокруг дома главы. Сокджин рассказывал, что в этот день для гостей действует дресс-код - все облачаются в национальные одежды. Сам Сокджин будет в ханбоке, расшитом цветами сакуры, закажет себе веер в тон ему, и господин Ким «обязательно должен сказать, что «сакура прекрасна, но омега все равно краше», иначе на него крепко рассердятся». Чонгук приедет так же в ханбоке и сможет беспрепятственно любоваться своим Сакурой в окружении дивных цветов, что розоватыми облаками виснут над головами людей. Будет теплый солнечный день, щеки омеги раскраснеются от радости, его глаза будут искриться...

Из приятных мыслей вырвал приезд на место - водитель завез машину на подземную парковку, Чонгук поспешил сосредоточиться и первым вышел из салона. Глава не выглядел недовольным тем, что большую часть пути его спутник ехал молча - казался сам уже всеми мыслями в работе. Направившись вслед за ним к лифту, Чонгук огляделся по сторонам и констатировал, что и директор Мин, и Чимин уже прибыли в офис. На административном этаже альфа распрощался было с главой, чтобы направиться в свой отдел, но быстрый перестук легких каблучков показал, что не так-то просто альфе будет улизнуть этим утром - не успел он и слова сказать главе, как к ним подошел Чимин, весь в чем-то воздушно-салатовом, чуть запыхавшийся и ужасно довольный.

- Пришел, - выдохнул он, сжав плечи Чонгука цепкими маленькими пальцами. - Твой чертов Егем посмел спрашивать как ты там, ты что, решил его игнорировать?

- Он просто решил, что ты со мной уже виделся, омега-хен, - покраснев, улыбнулся Чонгук, который хоть и испытывал неловкость, а все-таки был рад видеть Чимина. - Глава, спасибо, что подвезли меня. Хорошего дня.

- Завтра в ночь я жду тебя домой с рассказом обо всем, - кивнул тот. - Чимин, не задерживай младшего директора, - приказал он более сухо и двинулся по коридору к своей приемной.

Бросив ему вслед недовольный взгляд, Чимин оттащил Чонгука в сторонку и принялся допытываться, продолжая ощупывать и осматривать с ног до головы. За три минуты у Чонгука уточнили, хорошо ли он питается и тут же выразили уверенность, что ничего он там не ест, затем сказали, чтобы он лучше спал, потому что выглядит бледным, затем принялись ерничать на тему усиления пристрастий к вишне, выпытали признание, что Сокджин красавчик, хоть и истеричка, и капризуля, но это потому что ему было скучно сидеть дома, затем заметили, что директор Мин - тот еще жук, поди, часто приезжал к главе, мог и Чимина захватить (доводы, хоть немного приближенные к логике, слушать не пожелали), в конце было отмечено, что Чонгуку пора бы постричься, а так же что от него разит вишней, после чего пионовый непоседа хихикнул проказливо и, спохватившись, что его ждет глава, прижался на мгновение к щеке Чонгука своей и умчался, дробно стуча каблучками.

Пытаясь угомонить звон в ушах от омежьего щебетания, Чонгук покорно развернулся и пошел к себе, пытаясь вспомнить, зачем вообще он этим утром выехал из дома. Находиться в офисе после недели в совершенно иной обстановке почему-то показалось очень сложно - его напрягал шум, топот чужих ног, сама атмосфера коридоров, кабинетов, улыбки коллег и необходимость здороваться с ними и поддерживать беседу. За какие-то чуть больше недели в доме главы Кима он на удивление быстро перестроился на новые обязанности - хотя, справедливости ради, он всегда очень легко перестраивался на новую обстановку, знакомился. Да и персонал, работающий в доме главы, оказался очень дружелюбным, любой освоится быстро.

Хотя, конечно, главным фактором уюта этого огромного богатого дома был его омежий владыка - Сокджин. Чонгук не смог сдержать легкой улыбки при мысли об омеге, который дул и без того пухлые губы утром, не желая отпускать своего пусть временного, но все-таки друга. Украдкой вдохнув воздух, Чонгук с досадой понял, что даже намеком не пахнет вокруг него обожаемой Сакурой, и это притом, что он ехал в автомобиля, где этот дивный аромат от одежды и кожи источал глава Ким.

Затем из мыслей пришлось вырваться, и поскорее - директор Мин, как обычно перед важной сделкой, был максимально сосредоточен, и безжалостно требовал такого же от окружающих. Однако, это не помешало ореховому директору встретить Чонгука с распростертыми объятиями на пороге своего офиса. На месте уже находились Уен и Сан - первый выкрасил прядки прически в красный, другой полностью стал розовым. Альфа и омега казались еще более «парочкой», чем обычно, и Чонгук понял, что на той неделе, когда он отсутствовал, либо Сан мучился гоном, либо Уен - течкой, вот и сблизились, хотя, вроде бы, куда же сильнее. Однако, ни тот, ни другой не любили демонстрировать свои чувства на работе - не висли друг на друга, не лобызались и не смотрели томными взглядами (но сидели тесно и явно общались мыслями).

- Явился, - улыбнулся Сан при виде ученика. Красивые глаза его сузились в щелки, на щеках появились ямки. - Выглядишь хорошо, кажется, даже отъелся, - хмыкнул он по своей излюбленной привычке.

- Поди, и не хотелось выныривать из домашнего уютного болотца, - пожурил Уен, подмигнув. - Господин Вишенка хорошо с тобой обращался?

- Уен, - предостерегающе протянул Юнги, охлопав плечи Чонгука, но не рассердился по-настоящему, так как подкалывать младшего директора нравилось и ему. - Ты не можешь звать господина Сокджина так неформально.

- Простите, директор Мин, но я лишь хотел подчеркнуть тот любопытный нюанс, который относится до господина Сокджина, и касается нашего младшего директора Чона, - Уен посмотрел на свои ногти с невозмутимым видом, затем красивым жестом убрал волосы на затылок, они тут же упали обратно, мягкими прядями улегшись на лбу. - Господин Сокджин буквально списан с фантазий нашего друга, разве я не прав, младший директор Чон? - он растянул губы в улыбке и подмигнул снова. - И аромат... и внешность...

- Да, но в моей фантазии омега был свободен, а этот - более чем занят, - парировал Чонгук. Улыбнувшись, он прошел к конференц-зоне и опустился на диван, напротив парочки. - Глава и господин Сокджин очень любят друг друга, так что я допускаю для себя только дружеские отношения с ним. Если это вообще возможно в разрезе моей работы в этом доме.

- Это именно то, что нужно, так как если этот язва не будет тебе доверять, то не станет и слушаться, а если он не станет слушаться, то тебе придется попотеть, чтобы уследить за ним, - кивнул Юнги, устраиваясь в кресле между подчиненными. Указав на пепельницы, достал свои сигареты из кармана пиджака, закурил, Сан и Чонгук поддержали, Уен поморщился, потянулся за пультом от кондиционера, лежащим на журнальном столике между ними. - Мы журим Чонгука, но это останется шуткой, - покосился Мин на Уена. - Как он совершенно верно отметил, глава очень любит омегу, и это чувство донельзя взаимно. Оставь это, Уен, до того момента, когда мы расправимся с текущим делом. Никто не мешает тебе доставать младшего директора по чату, когда у вас будет свободное время!

 По лицу Чонгука без труда можно было прочитать, что, во-первых, не так уж ему желается быть мишенью для острот Уена, как директор Мин себе думает, а так же, во-вторых, что замечание о чувствах между Сокджином и главой не так чтобы ему по сердцу, однако, он предпочел промолчать о втором, и не стал обижать Уена, говоря о первом. Вместо этого он стал слушать наставления Юнги, попутно внезапно осознав, что за неделю почти и не курил даже: не хотелось лишний раз оставлять омегу, сам Сокджин брезговал, даже вэйпы в рот не брал, вероятно, следуя пожеланиям главы, который курил крайне редко. Только оказавшись в домике охраны, в своей комнате или за просмотров ТВ с ребятами, Чонгук мог выкурить сигарету, но ему не то чтобы хотелось, скорее за компанию. Теперь же ощутил то же удовольствие, что и обычно. Интересно, подумал он, как это так работает, что при омеге мне не нужны никакие дополнительные стимулы.

Директор Мин говорил веско, сухими фактами, обстоятельно описывая, как пойдет операция, обязанности каждого, однако вдруг нахмурился и умолк, оборвав сам себя. Непонимающе Чонгук приподнял бровь, бросил взгляд на Сана, но лицо того не выражало эмоций - это могло говорить как о том, что альфа все знает, но предпочитает дать директору сказать, либо не знает и ждет, пока скажут. Сан отличался хорошим знанием человеческой психологии, тем более, если речь шла о людях, которых он знал несколько лет и довольно тесно. Уен так же молчал, как обычно, считывая настроения любимого.

- Директор? - наконец, не вытерпел Чонгук, видя, что Юнги явно что-то бесит.

- Я задумался о том, что мне стало известно буквально этим утром, - вздохнув, сказал тот, как-то устало посмотрев на Чонгука, стряхнул одним жестом пепел. - Грядущая сделка, как я говорил, довольно прибыльная, в связи с чем риск попасть на облаву копами или конкурентами особенно высок. Разумеется, я распоряжусь по поддержке, однако... Кто поручится, что это не окажется бесполезно? Из головы не идет провал той сделки, где мы едва не лишились Кэпа и Хва...

- Что директору стало известно? - насторожился Чонгук. Сан молчал, ничем не останавливая вопросы, и выглядел еще спокойнее - значит, он не знал, о чем речь.

- Наш человек в отделе по контролю наркооборота сообщил, что на днях был задержан «крыса» Пак Джиена, - мрачно произнес Юнги. - Пойман на «горячем» - при попытке взломать базу тамошнего начальника по сотрудникам, работающим под прикрытием. Я так понимаю, как часто оно бывает, неопытный «крыса» попался давно, но его вели, чтобы взять наверняка, на большом просчете. Подсовывали для Пака левую инфу, и так далее... наш «крыса» говорит, по отделению идет чес.

Сан вытянул губы трубочкой, как будто издавая свист, Уен вытаращил глаза и поджал губы, Чонгук с шумом выдохнул и упал на спинку дивана, рассмеявшись. Этими действиями он пытался скрыть то, как бешено помчалось его сердце - он всегда, слыша о чесах, внутренне обмирал, и с трудом мог настроить себя на невозмутимость, даже легкий румянец и волнение легко распознавались приметчивым Мином. Но сейчас тот был не расположен смотреть на других, слишком одолевали собственные мысли.

- Наш «крыса» уверен в том, что его позиции крепки, - заметил он. - Но его уверенность ни о чем не говорит. Я спрашивал о том, что планируют его старшие в ближайшие дни - ничего особенного, был ответ. Он не в курсе. Очевидно, что его подозревают и не дают узнать о планах, - Юнги скрипнул зубами, в воздухе появился легкий аромат ореха.

- Неплохо бы и в наших рядах провести чес, - вдруг хмыкнул Сан.

Чонгук не смог удержать беглый взгляд - но наставник смотрел на Уена, словно омега наверняка знал, о чем речь. И тот кивнул, так же усмехнувшись.

- Что? - усмехнулся Юнги, посмотрев на них. - Есть какие-то подозрения? Кто-то попался тебе на карандаш, Чхве Сан? Речь о том самом Кролике? Говори, если что-то дельное, я напущу наших ребят...

- Не надо, - подал голос Чонгук, глядя сухо на наставников. При звуке собственного позывного его корица едва не рванула наружу. - Я уже рыщу.

Уен присвистнул, Сан сощурил глаза и чуть склонил голову на бок. Чонгук и сам услышал, как звонко и дерзко прозвучали его слова, он сам перепугался их - ведь как такового четкого плана у него еще не было. Юнги растянул губы в улыбке, которая призвана была разбавить напряженность момента. Чонгук понимал, что идет ва-банк, но как он мог потерять такую возможность?

- Я копаю под одного, хенним, - сказал он, глядя Сану в глаза, и старший альфа понимающе кивнул. Ощущение, что ухнул в темную воду, подумал Чонгук. Камни на дне или мягкий песок?- Ты можешь думать, что имею личный интерес, но это не так, и я готов клясться.

- Уверен, мы все понимаем, о ком речь, но это, в самом деле, выглядит личной заинтересованностью, - промурлыкал Уен.

- О ком речь? - резко бросил Юнги. - Ты должен понимать, что наблюдение следует вести с умом, - наставительно ткнул он в Чонгука длинным пальцем.

- У меня есть некоторый опыт наблюдений, я же охранник, директор Мин, - Чонгук постарался не звучать чересчур авторитетно. - Дайте мне немного времени, все скоро узнается. Я не стану обвинять кого бы то ни было бездоказательно, но мои подозрения держатся на прочном фундаменте.

- За прошедший год было сорвано немало сделок, - проворчал Уен. - По всем направлениям нашей деятельности. Директор Мин, если директор Чон найдет нам этого... как его... Кролика, вот, - вспомнил он, пощелкав пальцами, - то позвольте мне лично пощекотать его моими кинжалами. Из-за него, я убежден, мы столько раз попадали под огонь, Кэп и Хва могли погибнуть!

- Мы говорим о полицейском доносчике, или о «крысах» наших любезных конкурентов? - уточнил Сан, глядя на Чонгука.

- Я копаю именно под Кролика, - кивнул тот, не моргнув глазом. - Уен-ши прав: сделки нам чаще срывали копы.

- Это так, безусловно, но конкурентов так же не стоит оставлять без внимания, - заметил Юнги. - И этими судбчиками займусь я лично. Надо вычленить заразу и понять, как с ними быть, возможно, заманим на службу к нам. Но копа... копа купить трудно...

- Поэтому мы его кончим, - вдруг глухо произнес Сан, взгляд его отяжелел. - Если подозрения Чонгука подтвердятся, и он предоставит веские доказательства... Позвольте мне заняться им, директор? - он перевел взгляд на Юнги.

Тот помолчал, а затем кивнул, оставив дальнейшие расспросы. Любой, кто знал Сана, знал, что он справедлив и умен, и никогда не поступит опрометчиво. Особенно тогда, когда речь заходит о жизни и смерти. Подумав о том, что наставнику предстоит выбор между давней дружбой и долгом, Чонгук испытал неприятное сжатие в груди - совершенно очевидно, что Сан выберет долг и будет страдать, а если, или когда, в будущем узнает о клевете на Минги..., но тут же одернул себя. Он собирается подвести под удавку или пулю бандита, дилера и производителя наркоты, за которым не первый год охотится полиция. Минги опасен и безумен. Не о чем сожалеть.

Но на душе все равно было мерзко.

-

Перед тем, как поехать домой ночевать, Чонгук не отказал себе в том, чтобы заглянуть в дежурку к Егему - друг был на смене, запасшись едой, сигаретами, его напарник как раз отправился в обход по этажу посмотреть, какие старшие менеджеры ещё оставались в офисе, и проверить, все ли приемные заперты. Так как этот обход значил, что напарник зависнет в болтовне по телефону со своим мужем и наверняка застрянет в зоне отдыха, развалившись на диване, Чонгук мог проторчать у Егема сколько его душе было угодно.

Приятель встретил поклонника Сакуры недовольной усмешкой и с порога начал язвить:

- Гля, какие альфы! Снизошёл с вершин господин младший директор, дабы осветить своим ликом скромную обитель позабытого друга. Какими же судьбами, и чем заслужил я такую честь?!

- Егем-а, - простонал Чонгук, согнувшись от хохота.

В дежурке было привычно грязно, душно и тускло. Присев на подлокотник дивана, так как более чистого места на глаза не попалось, Чонгук ощутил липкую сонливость, какая часто охватывала его в полумраке душных помещений. Пахло сигаретами и пряным раменом, со сладковатым душком соджу. Вентилятор на потолке безмолвствовал, Чонгук отметил, что одна из лопастей куда-то подевалась, и покрывался пылью, чтобы затем, будучи включен после ремонта (если тот будет проведен) сделать атмосферу в помещении еще более пыльной. Чонгуку всегда становилось чуточку страшно при одной только мысли, сколько в этом помещении сложной техники, и как опасно ей работать в условиях крайней запыленности.

Егем восседал в кресле за мониторами в рубашке с закатанными рукавами, курил какие-то особенно вонючие сиги, вся пыль комнаты, как водится, осела на его вечно взъерошенных волосах, на щеках виднелась щетина (не потому что друг не брился, просто его волосы очень быстро росли). Друг осматривал Чонгука с плохо скрываемой радостью - альфа знал, что долговязый папка его совершенно независтлив, и скучал, и чувствовал в связи с этим вину.

- Гем, меня угнали в дом главы, пасти его винный погреб, там дохера дел было, - улыбнулся он, глядя на друга.

Недовольно поджав губы, Егем выслушал эту откровенную ложь и стряхнул с сигареты пепел в грязную пепельницу, снова затянулся. Каждый жест и мимика его приятного лица свидетельствовали о том, что он не верит ни единому слову.

- Ты принес мне мзду, - указал он на мешок из круглосуточного магазина, шуршащий снеками, которыми Чонгук, в самом деле, надеялся задобрить ворчливого друга. Голос скрипел и сочился недовольством. - Ты виновато лыбишься. Знаешь, черт ты глазастый, что люблю тебя и все прощу...

- Кончай свои гейские речи! - сморщился Чонгук, смеясь.

- Я ещё даже не начинал свои гейские речи, - прогремел Егем, и они расхохотались. - Не смей отпихивать мои чувства, мужик, ясно тебе?! Я его выхаживал, я его выслушивал, я с ним бухал, я с ним курил марьванну, я его из ванной после этого вытаскивал, мыл его жопу и пер спать, дабы он не убулькался до смерти в ледяной воде, а он?!... Младший директор заделался, на другую хату съехал, мне теперь живи с омегой, терпи его понукания... Щелка мокрозадая, он не готовит так, как ты! - пожаловался Егем, Чонгук едва с подлокотника не свалился от смеха. - Ты предал нашу чистую и крепкую альфью любовь, парень! И Пак Чимин, конечно, не придет ко мне одному в гости, не оставит после себя дивный аромат свой, ну, и как тебя после такого назвать?! Ржешь ты тут с меня! - он не выдержал и расхохотался сам. - Ладно... Уффф... Смотрю, ты пышешь здоровьем, отъелся, - сказал уже обычным своим голосом.

- Все мне говорят, что я поправился, хотя тренировался каждый день, - надул губы Чонгук.

- Видать, сладко кормят у главы в доме. Есть там симпатичные омежки? - подмигнул Егем.

- Кто о чем, а Гем - об омежках! Там есть горничный, Тэмин, красивый, - согласился Чонгук. - Но занятой! - добавил, заметив понимающий прищур друга. - Чувак, там такой альфа, что на меня и не смотрят, окстись!

- Поди, с главой шашни водит, - авторитетно кивнул Егем.

- Не угадал, с другим охранником дома, там все пучком и серьезно, наглядеться не могут, - возразил Чонгук.

- Видимо, глава не любит прислугу... Оргии были? - без перехода спросил Егем. - Мне почему-то всегда кажется, у чеболей с таким сдержанным характером постельные извращения быть должны...

- Кино смотри меньше, - отмахнулся Чонгук. - Глава как в офисе, так и дома себя ведёт.

- Такой ражий мужик, как наш глава, и такой спокойный, - покачал головой Егем. - Пиздишь мне ведь, - пожурил. - Чего они тебя все тянут? С чего вдруг в дом позвали служить, основная работа простаивает, поди, откуда эти тайны? Ничего Егему не говоришь, как будто чужой тебе, обижусь, затаю! - спохватился.

- Все скажу, но когда выпустят оттуда, - улыбнулся Чонгук. - А что с омегой у тебя?

Егем тут же успокоился и принялся говорить о себе. Его отходчивость очень нравилась Чонгуку - друг не умел долго сердиться, понимал все так, как люди хотели ему донести. Сидя с ним и слушая рассказы о жизни в квартире с омегой, Чонгук словно воочию видел ее - маленькая кухня и ванная, собственная спальня и шумы за окном по ночам. Как приползал раненный, и Егем ходил за ним. Как сидели на кухне и болтали, скуривая сигу за сигой, пили пиво с токпокки, обсуждали омежек, что-то смотрели по ТВ, и как всегда, с первого дня, с Егемом Чонгуку было уютно дружить.

Позже, по пути домой, Чонгук продолжал думать об этом. Пожалуй, думал он, Егем - одна из главных причин, почему в душе появились зачатки сомнений. Почему полицейский Чон Чонгук стал все чаще отступать на второй план. В мире агента Кролика не могло было друга Егема, Чимина, Сана и Уена. Не могло быть походов в клуб к тому омежке, совместных винопитий с ганста, знакомств с деловыми, не могло быть такой тачки и квартиры, которые Чонгук теперь имел, и той свободы от любых моральных скреп, которые теперь Чонгук был волен устанавливать себе сам.

В мире Кролика не было Сакуры. Не было и быть не могло. При мысли о том, что после завершения миссии Сакура будет навсегда потерян, сердце Чонгука болезненно сжалось. Чимин, Егем, Сан и Уен, Кэп и Хва, директор Мин, даже Тэмин, Синдон, Минхо, Кибом... И Сакура. Эти люди умудрились войти в сердце Чонгука и пустить в нем корни, хоть он и понимал, насколько это неправильно.

Квартира встретила Чонгука тишиной и ощущением запустения. Приходящий уборщик не оставил и шанса для пыли, однако, чувства, что в доме живут, привнести, конечно, не мог. Пахло искусственными ароматами - освежитель воздуха, мебель, ткани, дерево полок. Словно квартира была совершенно новой, еще никем не обжитой. Чонгук сбросил на диван пальто и полностью разделся следом, вздрагивая от прохлады комнат, прошел, стараясь ступать неслышно, в ванную. Он зажёг свет над раковиной, и полез в душ, долго мылся, стараясь не вслушиваться в тишину за пределами кабинки, но она давила на него, словно стояла и смотрела, ждала чего-то. Сердце гулко билось. Ему было неуютно, хотелось мчаться куда-то прочь. Хотелось вернуться в дом за городом, взбежать по лестнице, ворваться в комнату и забраться под одеяло к тому, кто пахнет вишнями. Он спит в белой мягкой пижамке, обняв подушку, чуть хмуря брови. Чонгуку довелось дважды будить его, и он минуту тратил, чтобы посмотреть - как Сакура спит.

Борясь с желанием коснуться, хоть пальцем. Вдыхая осторожно аромат вишни.

Он лег бы под одеяло и прижал к себе стройное тело, зарывшись носом в его шею, чтобы собрать с кожи дивный аромат, прижался бы губами к этой коже, шумно вдыхая. Омега проснется, улыбнувшись, и обнимет в ответ.

Его губы сочные, Чонгук уверен, их поцелуй сведет с ума. Однако, он сдержится, не станет лезть руками под кофту, чтобы дать себе несколько минут в нежности. Он хотел прочувствовать, как это быть любимым им, омегой своей мечты. Откровенно говоря, ранее подобных желаний с омегами у него не возникало.

И когда речь дойдет до близости, Чонгук не станет мучить Сакуру, как делал это шоколадный деспот. Он проникнет под ткань одежды плавно, огладит спину и талию, проведет щекотно по животу, который втянется резко, а омега - вспыхнет и задышит часто, заинтересованно глядя, что же альфа сделает затем. Приподняв кофту, Чонгук поцелует нежную грудь, пресс, пупок и под ним, вишневый аромат сгустится, и как же сладко застонет Сакура!... У Чонгука, стоявшего в душе, камнем встал член, узел болезненно пульсировал, и он обхватил возбуждение крепкой ладонью.

Он представил живо, как прижмет рукой омегу к постели, пока будет брать его - упрется пальцами ему в поясницу, вгоняясь все глубже. Закрыв глаза, Чонгук прижался к стенке душевой, водя рукой по члену, оглаживая большим пальцем головку, зашипел. Ему безумно хотелось посмотреть, как выглядит Сакура, будучи снизу, подчинённый, весь алый от грядущего оргазма, со слезами на глазах, молящий "быстрее, сильнее, да...".

Мечтать о ком-то столь реальном и совершенном намного, намного волнительнее, чем о самой лучшей фантазии. Чонгук кончил обильно и мощно, прохрипев имя омеги, сорвавшись в пропасть чувства, едва не упал, но успел ухватиться за стену.

Струя душа оглушала, Чонгук с трудом переводил дыхание. Кажется, у меня скоро гон, подумал он, прекрасно зная, что до гона ещё далеко. Ему нужно взять себя в руки, так как завтра важный день. Он должен выжить любой ценой. Он обязан вернуться к Сакуре и увидеть его.

Перед сном, лёжа в постели, он открыл чат, и увидел Сокджина в сети. Палец дернулся открыть переписку и поздороваться, но альфа подумал, что три оргазма в душе с мыслями об омеге могут сподвигнуть на опрометчивые слова, и сдержался. Он не может отпугнуть Сакуру грубостью или пошлостью. В тот момент, когда он хотел убрать смартфон и сосредоточиться на сне, гаджет завибрировал в его руке.

"Спокойной ночи, удачи тебе завтра в вашем деле. Возвращайся скорее, я скучаю".

Написав так, Сакура вышел из чата.

-

Шел снег, крупными липкими хлопьями облеплял окна, стены и крыши, людей, сотворяя из них живые статуи. Он лез в глаза и волосы, превращая последние в паклю, лез в рот и нос, и, казалось, можно задохнуться от его неукротимого присутствия буквально везде.

Глядя на снегопад за огромным окном одноместной палаты, Чонгук чувствовал, как задыхается, хотя в помещении снег не был ему страшен. Казалось, стихия отрезала альфу от свободы, запечатав в кубе из бетона и стекла, провонявшем стерильными чистящими средствами, откуда не чаялось вырваться, разрывая сдавленную страхом грудь. Пульс стучал оглушительно, набатом, по нервам, хотелось орать, бесноваться, или схватить что-то и разбить стекло, чтобы снег ворвался в комнату, чтобы ветер залепил им лицо, но и принес свежесть зимнего вечера, унося взамен эти одуряюще мерзкие запахи больницы.

Хотелось орать или мчаться прочь, но Чонгук стоял у окна, убрав руки за спину, и молчал. Помимо запахов больницы, палату наполнял аромат лесного ореха, сводящий с ума своей концентрацией, пугающий и душащий не меньше, чем охвативший альфу страх предстоящего. Источник орехового аромата хранил молчание, однако, из груди его то и дело, вкупе с хрипами и каким-то пугающим свистом, доносилось рычание - словно большущий тигр, истерзанный врагами, лёжа без сил, всё-таки старался рычать на них, выражая свою ненависть.

- Где Сан? - совершенно чужой голос нарушил двухчасовую тишину палаты, и Чонгук моментально обернулся.

- Сан в палате, его перевезли туда после операции, с ним Уен, - уведомил он, глядя на бледное лицо, сливающееся этой бледностью с наволочками подушек.

- Уен ранен меньше, - прохрипел тот же, чужой, голос.

- У омеги огнестрел в плечо и бедро, но его подлатали, и он решил быть при Сане, - кивнул Чонгук, приблизившись к постели. - Директор...

- Кто?

Небольшие, слезящиеся яростью глаза сверкнули, и Чонгук запнулся.

- Кто тот, кого ты подозревал? - голос звучал откровенно пугающе. - Назови имя ублюдка.

- Я подозреваю Сон Минги, - не решился молчать Чонгук.

Директор не вымолвил ни слова, но взгляд его говорил за него. Выдержать его взгляд было труднее, чем пережить эту сделку. Чонгук приложил все усилия чтобы сделать это. Он чувствовал, как в воздухе между ними повис вопрос, и ринулся в омут.

- Я знаю его не так давно, как Сан, или вы, директор. Однако, без труда можно было понять, что у него имеется ряд серьезных отклонений в психике. Он принимает свою продукцию не в дегустационных целях. И, мне кажется, вы знаете об этом хорошо.

Мин прикрыл глаза на мгновение, сжав губы в узкую полоску. Альфа лежал в постели, укрытый по горло, которое было замотано бинтами. Чонгук знал, что у Мина нет переломов, но немало мук доставляют ему синяки и внутренние повреждения мягких тканей. И то, что в таком состоянии Мин думает прежде всего о деле, вызывало в Чонгуке всплески уважения.

Если бы не животный страх, который Чонгук испытывал, так как никогда не был так близок к провалу. Этот ореховый монстр был ранен и прикован к больничной кровати, но даже в таком состоянии он не был безобидным.

- Я навел справки о нем, о его ситуации, затем установил слежку. Главное, что вызвало мое подозрение, - продолжал Чонгук спокойно, словно зачитывал доклад, - Минги не переставал хулить вас, директор. Мои люди видели, как директор Ли приезжал к нему, и слышали, что они обсуждали - вас, ваше положение в компании.

- Но сделку нам сорвали копы, что ты скажешь на это? - прошептал Юнги, совершенно не удивившись, что под него копает директор Ли, это было ему давно известно.

- Мои люди проверили звонки и переписки Минги. Притом, что он находится в розыске, и ему запрещено поддерживать контакты с кем-то, кроме определенного вами круга лиц, он вышел на связь с людьми, с которыми общался прежде. До попадания в тюрьму.

Лицо Мина дрогнуло.

- Я проверил - он связывался с теми, кто занимается подделкой документов.

Ореховый феромон вновь ударил в пространство, Чонгук закашлялся, Юнги застонал, так как этот выброс стоил ему сил. Сморщившись, он отдышался, в груди хрипело и сипело, глаза сверкали яростью. Понадобилось время, чтобы он смог совладать с собой.

- Позвони Кэпу, - смог произнести он. - Пусть Хва и он едут в ангар с людьми, повяжут Минги и посмотрят там все, и сразу едут ко мне, - Мин договорил и умолк, набирая сил для новой фразы. - Пусть берут больше людей, хотя и мала вероятность, что он что-то там предвидит и смоется, либо позовет помощь, все же и сам по сееб он довольно силен... особенно если под кайфом... Черт... Кажется, в груди всё-таки что-то сломалось.

Кэп ответил на первый звонок - Хва и он сидели возле смартфона и ждали сообщений от кого-то из группы, уехавшей на сделку утром. В голосе альфы слышалось плохо скрываемое волнение, он старался не болтать, хотя явно хотел узнать о произошедшем.

- Все потом, Кэп, - сказал Чонгук. - Езжайте теперь же.

Он убрал смартфон и опустился в кресло возле постели Мина. Выслушав его разговор с Кэпом, директор кивнул и закрыл глаза. Из груди его все ещё доносился хрип, но вскоре дыхание немного выровнялось - усталость дала о себе знать, и директор погрузился в дремоту. Чонгук смотрел на него, стараясь не выглядеть навязчиво, чтобы не беспокоить, прислушиваясь к собственным ранам.

Их, ран, могло бы быть больше. Это Чимин, в очередной раз нарушив приказ не нянькаться с Чонгуком, всё-таки заставил его надеть бронежилет на встречу. Чонгук сидел в кресле и думал о том, что маленький омега и понятия не имеет, что сделка уже кончена, и каким образом. У него не хватило духу набрать друга и все ему поведать, хотя знал, что Чимин ждёт сообщения.

Все прошло плохо. Чонгук зажмурился, стиснув зубы, чувствуя себя дважды или трижды подонком. Его снова и снова разрывало на части: он все сделал так, как ему приказали, более того, это был его план, который с одобрением приняли Джонхен и Хосок. Это был его план, по которому три наряда оперативников вломились на встречу и устроили на тесном складе электроники ад на земле. Полицейский Чон Чонгук был тем, кто продумал эту операцию, как основную ее часть, так и ту, что касалась вторичной, но такой же важной задачи - той самой, что окончательно избавит его от угрозы раскрытия, если гениальный план будет завершён успешно.

Он пошел ва-банк и, кажется, ставка сыграла. Но эта была лишь одна сторона гребенной медали.

Оперативники вломились и сразу начали пальбу, бросив слезоточивый газ. Чонгук, по сценарию, кинулся к Юнги, дабы создать себе очередной подвиг - защитить директора. Каждый подвиг добавлял в копилку доверия по большому внушительному очку. Что же могло пойти не так?

Да, блять, все. Все пошло не так.

Сан серьезно ранен. Врачи несколько часов боролись за него, вытаскивая пули из тела мужественного альфы, зашивая раны нанесенные ножами, так как партнёры сделки в дыму наносили удары направо и налево. Сан истекал кровью на руках Уена, пока омега, рыча от ярости, пер его на себе к выходу, отстреливаясь от всего, что лезло на мушку его пистолета.

Уену было решительно срать, в кого он попадет, хоть в своих, хоть нет. Его голова и сердце были полны лишь тем, что его альфа помирает, и он, омега, просто не может позволить этому случиться. Нет, не в его, Уена, смену погибнет Чхве Сан, его истинный альфа, сука... Уен тащил своего альфу, спотыкаясь от боли, он словил две пули, но не заметил этого, пока врачи силком не потащили его штопать, увидев, что под омегой набирается алая лужа - а Уен все рвался к той реанимации, где пол кровью заливал его альфа. Оглашая криками и бранью все пространство вокруг, заполняя коридор лаймовым ароматом, омега клялся всеми богами, что покрушит тут все, если его альфу не спасут.

Эти крики до сих пор стояли у Чонгука в ушах. Он был свято уверен, что именно страх перед Уеном помог врачам спасти жизнь Сана.

Он, Чонгук, тащил на себе Юнги, он шел первым, направляя Уена, крича ему не терять время на отстрел. Чонгук вел автомобиль Мина, виляя по улицам от полицейской погони, пока на заднем сидении безумно злой омега пытался прижимать руками раны на двух вверенных ему мужчинах. Уена было слишком мало на них двоих, он сам был ранен, и если кто-то думает, что омега был в растерянности, то он не знал Уена. Собственное бессилие всегда выводило его их себя.

- Когда я дознаюсь, какая проблять сраная сдала нас в этот раз, я его найду и выебу моими клинками и стволами по все нахуй щели, найду его семью и порешаю их, - цедил Уен, и руки Чонгука дрожали, пока он вел машину к больнице компании.

Сидя в кресле возле спящего и хрипящего при каждом вдохе и выдохе Юнги, он снова и снова уговаривал себя не орать. Вспоминая, как просил Джонхена не буйствовать на облаве, он вспоминал и то, как боялся не выдать себя, свои истинные мотивы.

- Это показательное выступление, мы не должны навредить моим, - говорил он, - все это ради того, чтобы убрать Минги.

Но Джонхен был на своей должности много лет и сам знал, как ему быть. Чонгук не мог его судить - если бы Джонхен знал, что Кролик просто пытается спасти своих друзей... Джонхен провел облаву так мастерски, что никто, решительно никто не усомнился бы, что Чонгук - свой человек. В пылу битвы, через дымовую завесу, Чонгук встретился с оперативником, чьи прекрасные, опушенные густыми ресницами, глаза смотрели с той ненавистью, которая была его, Чонгука, персональной, и подмигнул в ответ. За это и получил кинжалом по ребру. Уен метнул в соперника Чонгука свой кинжал, полицейский зарычал, хватаясь за ногу, Чонгук бросился прочь.

- Нехер ты его разглядывал, идиот, ведь едва не пырнул меж ребер! - обругал Уен и кинулся на поиски Сана.

В палате царила давящая тишина, нарушаемая хрипами из груди Юнги и пиканьем прибора ЭКГ. Чонгук думал о том, что Юнги и Сан едва не погибли, и это его вина, его чертова плана, который он был обязан составить и исполнить, и вроде бы все прошло блестяще, но... Ему хотелось разодрать грудь, потому что задыхался от омерзения к самому себе.

- Расскажи, как шли ваши отношения с этим..., - вдруг прошептал Юнги, который вроде уснул, но, оказывается, просто думал с закрытыми глазами.

И Чонгук стал рассказывать. Передав все скандалы, все драки, о которых, ему казалось, Мин знает и сам, он вдруг понял, что не сказал ни слова неправды. Минги, в самом деле, был нестабилен. Он, в самом деле, был человек директора Ли. Он, в самом деле, ненавидел директора Мина и считал, что тот нарочно не помогает ему избавиться от розыска, чтобы заставить Минги работать на себя. Все так, или это воспалённый усталостью мозг Чонгука сказал ему думать подобным образом?

Договорив, он умолк. Юнги смотрел в потолок, мерно, хотя и устало, дыша, не двигаясь. Было что-то пугающее, неправильное в том, что такой деятельный и сильный человек, как директор Мин Юнги, попал в такое недвижимое состояние. Пришел медбрат, проверил показания. Чонгук спросил о Сане.

- Состояние стабилизировано, врачи настроены оптимистично. Ваш друг очень крепкий человек, - улыбнулся омега. - Вам самому бы отдыхать.

- Все в порядке, я буду тут, при начальнике, - отрезал Чонгук, и омега ушел, мягко прикрыв дверь.

- Директор, нужно позвонить главе, - сказал Чонгук немного погодя.

Тот кивнул, криво усмехнувшись.

- Да. Думается, он не будет мною доволен.

Нетрудно было понять, о чем он. Юнги покрывал Минги, Юнги упустил важную сделку, попавшись в облаву. И чуть не попался сам. Чонгук достал смартфон и позвонил главе. Тот ответил сразу, на фоне без труда угадывалось присутствие Чимина. Чонгук постарался говорить сухо, по делу, ввести главу во все подробности. Голос Чимина охал, потом стал ругаться, но глава рявкнул на омегу, и тот умолк, наверняка, обиженный и до смерти перепуганный.

- Жду от вас вестей по поводу "крысы", - резюмировал услышанное глава. - Сам отправлюсь на встречу с деловыми.

Он сбросил вызов сам. Чонгук почувствовал липкость на ладонях, и поспешил отложить гаджет. Мин слушал разговор с закрытыми глазами, казалось, он снова уснул. Чонгук откинул голову на подголовник и закрыл глаза. Мысли кружились, не находя какой-то конкретной темы, круговерть их вводила в некий транс.

Затем позвонил Чимин. Омега всхлипывал, уточняя снова и снова, как эти чёртовы альфы там, затем потребовал, чтобы трубку поднесли к Мину, и наорал на него, не считаясь ни с чем. Мин молчал, слабо улыбаясь, и слушал ругань омеги. Его напряжённые болью черты разгладились, глаза снова сверкали смешинкой.

- Мог бы просто сказать, что волнуешься, и что я тебе небезразличен, омега, - прохрипел он, когда Чимин захотел перевести дух.

- Чего?! Старый ты хрыч, тухлый орех, да с чего ты решил, что я пекусь о тебе!...

И омега кричал ещё минут пять, после чего в ярости швырнул трубку. Мин хрипло посмеялся, затем застонал от боли.

- Ну вот, теперь и помереть не страшно, - посмотрел он на Чонгука. - Кажется, мне стоит всё-таки пригласить его на свидание потом, когда оклемаюсь, как тебе кажется?

Чонгук посмотрел на него, попытался улыбнуться, но... Разрыдался. Стиснув зубы и сжав кулаки, он смотрел на Юнги, и слезы текли по его щекам. Старший альфа перестал улыбаться и отвёл глаза, милосердно давая младшему излить свою боль.

Как же достало - врать, юлить, быть не тем, кто есть.

Как же устал от чертовых масок.

Как же хочу перестать дробиться надвое.

Он сжал кулаками виски, согнувшись, и рычал себе в колени, пока буря не отступила. Тело казалось теперь опухшим и неповоротливым. Он сидел, глядя красными глазами в стену над изголовьем постели Мина, и молчал. Думал о том, каким был идиотом, считая, что готов к этой миссии, и какой он, на самом деле, еще глупый и жалкий.

Затем приехали Кэп и Хва, оба спокойные и бледные, и с ними пришел Уен, уставший неимоверно, но явно не желавший ничего слышать о том, чтобы ему пойти и отдохнуть. Он был на обезболах, поэтому взгляд казался расфокусированным, и весь рассказ Кэпа он промолчал, сидя у ног Хва на диванчике, прижавшись к его коленям. Хва гладил бережно волосы Уена, давая своему альфе высказаться, и в этой картине Чонгук встретил некий покой для своей души.

- Что я, блять, могу сказать, директор Мин, - сказал Кэп, меряя шагами просторную одноместную палату. - Сутулая гнида и распоследний пес, не в обиду остальным собакам будет сказано, вот кто был наш зельевар Минги.

Он достал из кармана куртки телефон, старая модель с кнопками, и швырнул Чонгуку.

- Там только один контакт, сохранённый без имени, - прокомментировал Кэп. - Мои парни пробили номерок - это, сука такая, глава отдела по борьбе с оборотом наркотиков! Нахуй, блять, образно говоря, "крыса" сидела и ела мои чипсы в одно время со мной из одной пачки! Тварь ебаная... Я-то думал, самое страшное, что он якшается с этим тухлым Ли, которого не пойми как глава еще привечал, хотя по мне так сразу ясно, что он за жмых, но нет, сука, он решил, что одного Ли мало, чтобы слить директора Мина, который ему облагодетельствовал так, как не обязан был! Не поставили его старшим директором, не дали вольной, не почистили розыски, тварь поганая! Вошёл в еблю с полицией, жопу подставил, альфа он после этого?!

Кэп сплюнул, выдохнул.

- Мои ребята посмотрели, шеф, с этого номера и на него Минги звонил этому треклятому Кан Шону всякий раз, когда сделку срывали, все дыры в теле вашем и директора Чонгука, за всех них спрос с Минги идёт, Кролик сраный! Но мало того!

Он упер руки в бока, глядя огромными глазами на Чонгука.

- Ты был прав, Чон, эта снулая гнида сношался с теми, кто фальшивые документы ладит! - он достал из другого кармана стопочку паспортов, стал открывать и пихать Мину под нос, посмотреть. - Видали? Личину свою и в японские граждане хуярит, и гонконгцем заделался, и даже американцем, прости Господи... Отходные пути себе готовил, скотина.

- Он где? - подал голос Уен.

- В пизде, - огрызнулся Кэп. - Когда мы приехали, сука этот слинял, все покидав. Я прозвонил всем нашим, из Сеула он никуда не денется, никуда! Комар мимо нас не прошмыгнет, отловим его и ногтем прижмем...

- Он наш, - возразил Уен, посмотрев строго на Чонгука, который обернулся к нему. - Из-за него Сан под аппаратами лежит, я едва альфу своего не потерял. Он всю дорогу на тебя, Чонгук, наговаривал, что ты "крыса", на директора Мина наводил тень, директору Ли во всем потворствовал. Сан и директор ему помогли, спасли... Неблагодарная шкура, - процедил омега. - Найдете его и не трожьте, Кэп, он мой... За альфу долг с него возьму...

Он зажал рот рукой, плача злобно. Нагнувшись, Хва обвил его голову руками и прижал к себе, и Уен зарылся лицом в его грудь, рыча. Чонгук же почувствовал, как его сердце наполняет холод торжества. Что ж, их война с Минги, кажется, окончена.

-

На следующий день он проснулся на том же диване, в той же палате. Проснулся как от толчка, однако, моментально понял, что из сна, пустого, как обморок, его вышвырнула боль - перестали действовать обезболивающие препараты. Сквозь этот сон, не принесший ничего, кроме боли во всем теле, затекших конечностей и спины и мятого тела, он слышал, как по палате передвигался медбрат, проверявший состояние директора Мина. Тот же медбрат уложил Чонгука на диван, потому что альфа уснул сидя, распластавшись по спинке и сидению, словно труп. Все это сознание Чонгука ловило лениво, нехотя, как будто альфа был в стельку пьян, и сон снова утянул его в себя - ровно до того момента, когда игнорировать боль стало невозможно.

Усевшись на диване, постанывая от головной боли и боли в ранах и суставах, Чонгук бросил взгляд на койку больного и к ужасу своему увидел, что Мин пытается встать.

- Директор! - испуганно вскричал Чонгук и бросился к нему.

- Нормально, - отмахнулся тот, зарычав от боли. - Надо ехать...

Выглядел он ужасно, глаза совершенно маленькие, весь взъерошенный, мятый и бледный до зеленого отлива, и хрипы в груди, кажется, понизились тональностью до баса.

- Куда вам ехать?! - разозлился Чонгук, пытаясь удержать его крепкое перебинтованное тело в постели.

Собственная боль во всех суставах стреляла вспышками, но разве теперь о ней думать, когда у директора, кажется, ум за разум поехал?! Как два старика, подумал он с раздражением.

- К главе... Не переживай, ты тоже едешь, - усмехнулся Мин, выдравшись, наконец, их его рук. Для сильно пострадавшего он был возмутительно силен. - Давай. Помоги мне влезть в трусы и джинсы, пусть нас уколят обезболами...

- Шеф, это тупая идея, уж простите, вы еле живой! - упорствовал Чонгук, злясь, как Мин не понимает таких простых вещей. - Я позвоню Чимину, чтобы он вас выругал!..

В ответ директор лишь рассмеялся, попутно кривясь от боли. Не в силах уломать его слушаться, Чонгук пошел за врачом. Тот, однако, спорить не стал: сделал нужные уколы и выдал рекомендации по уходу, медбрат помог директору одеться. Чонгук решительно ничего не понимал, и понимать отказывался, он стоял возле Юнги, усиленно пытаясь заставить одежду сидеть хоть немного пристойно, и пытался найти какие-то аргументы. Смотреть на потуги Мина выглядеть «в порядке» без ярости было совершенно невозможно.

Наконец, он плюнул на убеждения и пошел узнать, как дела у Сана, по пути умылся в туалете на этаже. В зеркало благоразумно дольше полминуты не смотрел. Обезболивающий укол подействовал, но тело ощущалось как ноющее желе. Часы в коридоре этажа показали восемь утра, и от этой цифры голова заныла с новой силой.

- Очень похоже на директора, - выслушав, прокомментировал Уен, поднявшись с постели Сана, когда Чонгук вошёл в их палату. Омега выглядел осунувшимся и безмерно уставшим, Чонгук догадался, что спал он вполглаза, боясь оставить Сана. - Ему, в самом деле, лучше уехать из клиники. Ты думаешь, партнёры спустят нам полицейскую облаву? - усмехнулся он. - Мину лучше болеть дома, но без вербального отчёта ему не будет покоя, ты же знаешь, как ему важно проораться...

- Но кто за ним приглядит дома?! - взорвался Чонгук.

- Уж будь уверен, мхом не зарастёт, - лукаво подмигнул омега. - Сан спит, с ним все будет нормально, ведь я рядом. Езжай, Чонгук. Уверен, тебя ждут, - хихикнул этот неугомонный и без лишних разговоров вытолкал Чонгука из палаты.

Снег уже прекратился, весь город был окутан в сонную пелену. Было холодно и сыро, пахло льдом металла, камня. Зябко ежась под пальто, Чонгук фактически на руках доставил Юнги к ожидавшему их автомобилю главы и усадил на заднее сидение.

Юнги упрямился и не показывал, как ему некомфортно в положении стоя, хотя Чонгук чувствовал, что все тело старшего альфы сковано болью. Опустившись на сидение, Юнги буквально растекся по нему, и никто не мог бы смотреть на это равнодушно. Скрежеща зубами, Чонгук приказал водителю выезжать и ехать ровнее, впрочем, водители главы в этом уточнении никогда не нуждались.

В джинсах и плотной толстовке, привезенных одним из помощников из дома, Мин выглядел каким-то совершенно юным, подростком. Чонгук так же получил смену одежды, без сожалений избавившись от порезанного костюма, в котором приехал со сделки накануне. Сидя возле молчавшего Юнги, бледного как мел, с мокрым лицом, он смотрел в окно на спокойный белый четверг, и думал о том, кто же заботится о директоре, когда он отлеживается дома. Не то чтобы ему было это так важно, но если его голове в моменте не нашлось бы нейтральных мыслей, то ее без сомнений атаковало нетерпение - безумно хотелось увидеть Сакуру, просто распирало, хотя Чонгук и не обманывал себя, что сможет обнять его, либо нечто хотя бы приближенное к этому.

Почему-то верилось, стоит увидеть Сокджина, как все образуется, и в душе наступит приятный бриз.