Господин Ли был стар, но отражалось это только в сетке морщин его лица и неповоротливости тела, грузного с годами. Он носил старую суньятсеновку, пошитую некогда на заказ, потому любимую, к ней покупались просторные брюки-бананы, хотя по стилю полагались прямые классические, носились яркие туфли с животным принтом, по лету господин любил цветастые рубашки, но по зиме никогда их не извлекал, надевал белые сорочки или черные. Волосы господин Ли носил намасленными и причесанными к маленькой, неправильной формы, голове. Господин любил терпкие резкие ароматы. Так он компенсировал собственный феромон, который с годами утратил сочность, и теперь только он сам помнил, что пах когда-то мандарином.

Да, он был стар, но когда вы садились за его стол в затрапезном ресторанчике на отшибе столицы и начинали с ним беседу, то понимали, что это вы старик - он умел пить так, словно его печень была бессмертной, говорил на темы политики, искусства, литературы, кино так, что заткнул бы за пояс обозревателей-журналистов, шутил тонко и хлестко, умел потрафить омегам своим флиртом, и вот вы уже сидите и таращите глаза, а господин Ли, этот старый толстый морщинистый кот, увел вашего омегу и выпил ваш макколи. И да, вы сами за все заплатили, если он того хотел от вас.

Чонгук господину сразу понравился. Другие воротилы, из Пусана, Тэгу, Кванджу, Инчхона, будучи познакомленными с молодым директором, и будучи друзьями господина, напели ему, какой это дивный парнишка, и какая славная, широкая, по-детски открытая у него улыбка. Господин Ли послушал друзей, пожевал губы, взял свой телефон-книжечку, так как в телефоне ему была важна только связь, и набрал Юнги.

- Директор Мин, - басил в трубке его неспешный голос. - Ты меня совсем не уважаешь?

Директор Мин, на тот момент находившийся в своем офисе и размышлявший, какой повод придумать, чтобы пойти к Чимину, оторопел и не стал скрывать этого.

- Говорят, - смачно шлепнув толстыми губами, продолжал господин Ли, - ты завел себе помощника, который толковый. Все мои друзья хорошо говорят о нем, они поют песни в его славу. Умный, живой характер, круглоглазый. Не кумихо, конечно, но кумихо - омега, а этот вполне годится на токкеби. И я до сих пор его не знаю? Директор Мин больше не ищет моей дружбы?

Любой другой человек на месте директора Мина сейчас писал бы завещание одной рукой и заказывал билет до края света - другой. Директор Мин был директором Мином, поэтому он остался сидеть на попе.

- Он именно помощник, я ращу из него директора, господин Ли, но статус его пока мал, чтобы иметь честь быть представленным вам! - залепетал ореховый альфа, так как именно этого от него и ждали.

- Ты познакомил его с пусанцем и японцем, который держит хороший ресторан, а они - не простые люди...

- Но господин Ли выше всех них!

Господин Ли улыбнулся и расхохотался. Так хохотал бы каменный Будда, если бы такая идея пришла в его голову. Мин понял, что спасся, облегченно выдохнув, а Чонгуку тем же днем было сказано ехать и знакомиться. Чонгук воспринял приказ как надо, опыт имел: оделся дорого, но без вычурности, поехал в китайский район и купил большую бутыль женьшеневой настойки (стараясь не думать о том, какую цену отдает) у лучшего мастера, затем взял тачку у Сана, так как на тот момент его собственная была откровенно так себе, и поехал представляться.

Разговор длился полтора часа, потом господину позвонили и сообщили, что не могут решить без него вопрос, и он попрощался. Чонгук проводил его поклоном, чувствуя, как пот бежит по спине и скапливается в боксерах на заднице. С той же ясностью он понимал, что старик осознавал, как напугал оппонента, и наслаждался этим.

С той поры с определенной периодичностью он приглашал Чонгука, уже лично, в это свое заведение на окраине жизни - поболтать за жизнь и дела. Чонгук потел все меньше, и довольно быстро начал находить в этом общении удовольствие.

Мин был тоже очень рад. Для него общение с господином означало потерять килограмм десять веса и нервные клетки. Чонгук же был рад не только из-за того, что господин был интересным человеком и многому мог научить: подвыпив, старик становился словоохотлив и выдавал собеседнику много интересной информации. Впрочем, сильно напившимся Чонгук господина не видел никогда - казалось, он и трезвый хотел бы поболтать, однако, считал, что человек имеет на это право лишь под парами алкоголя.

К сожалению, та информация, которой господин столь охотно делился, никаким образом не годилась для полиции (так как работы по сбору доказательств по ним требовали отрыва от текущей работы всего полицейского управления, и Джонхен велел им идти лесом), и Тэхен, узнав, что Кролик, в очередной раз, собрался навестить старого друга, фыркал презрительно и пропускал этот факт мимо ушей. Информация использовалась только в качестве сплетен, и через господина Ли Чонгук узнал, что тот Старый любит бренди конкретной марки, а этот - предпочитает только белокурых омег с фарфоровой кожей, другой - не ест после шести, так как бепрестанно пытается худеть, но жрет до шести и после полуночи как боров, поэтому эффекта нет.

Благодаря этим же посиделкам, в один ненастный осенний вечерок, Чонгук узнал, что господин Ли был знаком с прежним главой Кимом. Расспрашивать, проявляя неправильный интерес, или, того хуже, самому заводить тему, было весьма опасно: господин мог сделать вид, что ничего не заметил, но в будущей беседе больше никогда этой темы не коснется. Чонгук был предусмотрителен, и ничем не выдал волнения, когда в разговоре господин помянул главу Ким Данхэ, однако, агенту Кролику пришлось ждать год, прежде чем господин снова заговорил об этом.

Они встретились вечером жаркого летнего дня. Заведение господина, которым владела еще его семья, за годы существования практически не изменилось - двухэтажное здание, с пошарканными стенами, увешанными плакатами кинопремьер прошлых лет, перемежавшимися надписями крупными буквами о том, что здесь подают лучший токкальби на районе. Внутри было тесно, старенько, стульев отродясь в заводе не имелось, но очень чисто и приятно. Чонгуку нравилось подняться на второй этаж, в просторные комнаты с низким потолком - там, в одной из них, чаще всего, самой крайней слева, его ждал господин Ли, за большим столом, уставленном закусками. Управлялось заведение по традиции младшим сыном семьи, неважно, омегой или альфой. В ту пору, о которой идет речь, это был младший сын-омега господина Ли, которому помогали муж и дети. Заведение неизменно привлекало местных, курьеров, менеджеров ближайших офисов мелких компаний, местных же жителей, школьников, ганста и всех, кому хотелось отведать очень вкусной традиционной корейской кухни, ибо никакую другую в семье господина Ли ни в грош не ставили.

В воздухе района, окружавшего заведение, куда господин неизменно приглашал Чонгука, пахло едой уличных торговцев: местный ганг-лидер праздновал день рождения, поэтому его братки собрали по району торгашей, те, кто по воле, кто по неволе, организовали некий «фуд-корт» в местном парке и с полудня до глубокой ночи были вынуждены кормить ораву уличных бродяг. От стола к столу, ганг-лидер, со всем почтением, поднес еды и напитков господину Ли, чью машину у входа в заведение подметили его люди. Господин Ли со смехом принял подарки, соизволил поздравить молодого, всего в наколках, альфу, и тот, бесконечно счастливый, поспешил вернуться к своим друганам.

- Думаю о том, что в юности так же пировал, - сказал господин Ли Чонгуку, когда тот опустился за его стол, скинув на вешалку за спиной пиджак. Окинув молодого собеседника веселым взглядом, господин добавил, - был такой же, как ты. Звонкий и тонкий, весь в наколках, рукава футболки на подкат, цигарка в зубах. Носил я тогда бананы, как и теперь, и широкий пояс на тонкой талии смотрелся хорошо в глазах омежек... Если бы ты слышал, как я говорил с народной властью, - он густо рассмеялся. - И тоже подносил дары к ногам авторитетов. Не думал, что доживу сам стать тем, кому приносят.

- Господин Ли был модник, - заметил Чонгук, улыбаясь.

- А то! - крякнул тот. - Ты бы видел меня, парень! Нравился мне один омега, сын тогдашнего Старого, средний, кажется. Так я павлином перед ним мельтешил со своими братками, и куда бы он делся?!

- Господин получил желаемое?

- Его отец меня сразу невзлюбил, гонял своими охранниками прочь, а я умыкнул омегу, - старый альф опрокинул рюмку макколи в рот и зарычал. - Умыкнул, и то была ночь, я тебе скажу! Он ведь из наших, не чистенький какой, был, ты понимаешь - кто отец, кто все... Мы куролесили по всему Сеулу до утра, а затем нас нашла охрана того господина. И мы - текали! Как же мы текали, парень! Но они все равно были быстрее, на тачках своих, и надрали нам зады, а моего омегу отец увез в Пусан и там омежил силком.

Чонгук смотрел на господина, чувствуя, как в душе поднимается возмущение. Старик улыбнулся молодо и подмигнул.

- А я оправился, дернулся в Пусан и выкрал его, снова!

Они оба расхохотались, откинув головы назад.

- Выкрал, срать, что метка на нем, и спрятал так, что отец его год рыскал - не нашел. А там мы ему метку зачистили, и я заново ее поставил. И вот - живем. Никто так мне космы не драл, как этот проклятый омега, сам видишь, как мало волос, а живем.

- Не боялись, что отец все-таки найдет вас? - улыбнулся, утирая слезы, Чонгук.

- Боялся, еще как боялся! Но, парень, я уже решил, что омега - мой, так почему я должен мириться, что отняли? Я так по жизни живу - долго примериваюсь, решаю ценность, но как решил - все, труба, никто не отнимет. Я, Чонгук, по юности был ходок, и потом тоже, но это все, знаешь, игра. Все равно этот кот домой вернется, - ткнул он себя толстым пальцем в грудь.

Господин Ли нравился Чонгуку. Наверное, часто думал он, вот таким человеком в старости хочет стать любой уличный кот. Если, конечно, доживет, соглашался Юнги, когда Чонгук делился с ним мыслями.

- Садись и ешь это все, - вздохнул сыто господин, указывая Чонгуку на поднос. - Тут все вкусное, хоть тебе, в твоем нынешнем статусе, и простяцкое... Прав я? Высоко взлетел ты, младший директор, - покачал головой господин, смеясь.

- На жизнь не жалуюсь, - кивнул Чонгук, поднявшись, чтобы разлить макколи.

Кивнув, господин завел разговор о делах. Он любил обмениваться с Чонгуком мнениями о тех или иных событиях, происходящих в деловой сфере, всегда побуждая молодого альфу к развернутым ответам, уча рассматривать ситуации с разных точек зрения и, кажется, находя удовольствие о том, как успешно развивается ум Чонгука. Господин никогда не скупился хвалить людей, если они того заслуживали, но никогда не перебарщивал с этим, так как знал, что чрезмерная хвала губит не меньше чем чрезмерная ругань.

Постепенно день склонился к вечеру, как уже говорилось, альфы распустили ремни на поясах, макколи сменило семейное вино господина Ли. Оба альфы никуда не спешили, за спиной господина вальяжно расселись за вторым столом в комнате альфы, которые всегда сопровождали господина. Один держал при себе лекарства для старика, второй - отвечал за телефон-книжку, третий - бегал по поручениям.

После вина господин окончательно расположился болтать, и Чонгук был этому неизменно рад - пришло время сплетен, знать которые всегда весьма полезно.

Особенно в этот раз.

Утром этого дня, начавшегося весьма лениво, Чонгук проснулся с мыслью, что соскучился по Сакуре. Неделю они не виделись, так как омеге было некогда, и Чонгук извелся, вынужденный ограничиваться только чатами. Дел, впрочем, рабочих было вполне достаточно, пару вечеров он провел с Егемом, который таскал его по клубам, еще вечер - с Саном и Уеном ходил к Кэпу и Хва, которые купили квартиру в Сеуле, и собрали друзей на новоселье. Но по Сакуре все равно скучалось. Видеть в коридорах офиса высокую статную фигуру главы Кима Чонгуку стало невыносимо противно, но, кажется, не отражалось на общении с ним, так как если бы да, Чимин непременно сделал бы замечание.

И вот, этим утром, когда Чонгук, еще толком не проснувшись, написал Сакуре в чате пожелания доброго утра, как он делал каждый день, тот ответил далеко не так быстро, как обычно. Альфа уже принял душ, позавтракал и думал, чем занять себя до встречи с господином Ли, а ответа от омеги все не было.

«Привет, прости, что не ответил утром», - написал он, когда Чонгук выбирал алкоголь в подарок господину. Он никогда не ездил на встречу с пустыми руками, школа директора Мина.

«А что-то случилось? Я волновался», - сразу ответил Чонгук.

«Вчера вечером мы с ним ходили на званый ужин, я тебе говорил, и там я был, видите ли, слишком игривый. По приезду домой меня ждала выволочка, он ушел спать в свою комнату, утром сказал, что поездка в Европу для меня отменяется. Он улетает сегодня вечером на неделю, а я останусь в Корее думать о своем поведении. Сказав это, он уехал из дома, а я теперь сижу вот и собираю ему вещи в дорогу»

- Заебал, - вздохнув, сказал сам себе Чонгук.

Купив алкоголь, он уселся в салон автомобиля и выдохнул. Разумеется, он прекрасно понял, что омега имел ввиду под «выволочкой» - чертов глава опять изнасиловал его, в этом не могло быть сомнений.

«Разумеется, тебе запрещено эту неделю ездить по своим делам», - написал он.

«Да, мне прямым текстом запретили встречаться с тобой», - все понял, как требовалось, омега. «Я буду ездить в город только по утвержденному им расписанию»

- И ведь вот он сидит теперь и не думает о том, что это все несправедливо, а о том, что в сраной Европе этот хлыщ станет шинковаться с омегами направо и налево, назло, - процедил себе под нос Чонгук. - Мало того, что эта долговязая гнида захватил власть над моим омегой, он еще и имеет совесть обращаться с ним таким образом! Да, он красивый и нравится, но что с того?! Он тебе верен, любит тебя, сволочь такую... чем ты заслужил, что такой омега любит тебя, Ким Намджун, кусок ты говна?!

Стукнув кулаками по рулю, Чонгук зарычал, зажмурившись. Ярость била в висках жаркими камнями по мозгам. Он постарался взять себя в руки, с трудом, но расцепил стиснутые зубы. Оглядев улицу вокруг себя через окна автомобиля, Чонгук сказал себе:

- Ладно. Баста. Задрал.

Он завел мотор и вывел машину с обочины на дорогу.

- Я пытался быть честным. Омега любит эту гниду, вроде как будет плакать, если его схватят, но теперь мне ясно, что ему же лучше будет, если это случится. Надеюсь, ты рад, Ким Тэхен, теперь у меня есть свой интерес в том, чтобы помогать вашей шараге. В конце концов, плох тот крыса, что не использует работу в своих интересах! Вот и я буду! Чертов запретный кабинет, сколько времени я убил на него, и все зачем?! Чтобы полюбоваться старой мебелью в чехлах! Все так и будет тянуться - мой омега страдает в руках этого изверга, я терпеливо жду, когда полиция соберет компромат, чтобы его прижучить, но кого я обманываю, они не справятся, он слишком недосягаем для них!

Он завернул на другую улицу, покидая Каннам.

- Нужен надежный источник. От Мина ничего не услышишь, он явно не любит главу, но все-таки верен, Чимин и Сакура ничего не знают сверх того, что им положено. Сан и Уен - нечего и думать, хотя они явно не так просты. Кэп и Хва - аналогично. Минги, - он скривился, - знал много, но с ним нечего было и думать наладить контакт. Безумный ублюдок. Слуги в доме так же хранят почтительное молчание. Тэхен сказал - используй старых деловых, чтобы собрать компромат на главу Кима. Я пытался, видит бог, пытался, но они плохо знают его либо слишком боятся, чтобы болтать.

Он глубоко и шумно вздохнул.

- Господин Ли знал лично главу Ким Данхэ. Отца изверга. Он обронил год назад, что это был умный человек, имевший рычаги давления на всех важных людей этой страны, и не только ее. Был очень обаятельным, его и боялись, и любили, одинаково сильно. И что жаль, что тот помер таким молодым, но был сам в том виноват. Никто и никогда не говорил мне о Ким Данхэ. Вся информация о нем - выхолощена. Жил, был успешен, умер от инфаркта. Так же, как и нынешний ублюдок, был совершенно картонным. Ширмой. Что же за ней скрывается?

Поэтому на этот разговор с господином Ли Чонгук явился с диктофоном под футболкой. Он понимал, что риск огромен - пусть его давно никто не обыскивает на входе, если господин увидит устройство, пусть оно совершенно маленькое и прячется в сережку, едва он поймет, что у него что-то выпытывают - Чонгуку конец. Господин Ли всегда жестоко и страшно расправлялся с предателями, о чем альфа знал от него лично и видел своими глазами. Мало того, что придет конец самому Чонгуку - господин отправит людей к директору Мину, так как тот отвечал за молодого подчиненного.

Только мысль о том, что может пострадать омега-хен, прежде держала Чонгука в стороне от таких радикальных мер. Но в этот раз даже безопасность Чимина не остановила его. Закрепив надежно серьгу в ухе, он заставил себя успокоить сердечный ритм.

Все в порядке, сказал он себе. Ты коп. Крыса в стане врага. Пусть ты и думал часто, что можешь стать частью этого мира, не обманывайся. Скорее всего, они уже знают, кто ты есть, и держат тебя по каким-то своим соображениям, и едва ты перестанешь быть нужен - тебя обнулят. Ты знаешь, как работает Юнги. И омега-хен не станет за тебя заступаться.

А Сан будет тем, кто сдерет с твоего живого тела кожу.

Значит, ты должен действовать сообразно своим интересам. Не полиции и стаи. Своим, Чон Чонгук. Пора уже думать о себе, приятель. Ты долго был добр и пытался усидеть на двух стульях, но эту благотворительность никто не ценит, как ты видишь. Все используют тебя.

- Пришла пора мне использовать их, - проговорил себе под нос альфа. - Я должен вытащить моего омегу из рук изверга, и я это сделаю.

И он вошел в заведение господина Ли твердой походкой. Магнитофон и камера работали хорошо, он мог писать видео и звук хоть двое суток без перерыва и подзарядки устройства, но этого не понадобилось.

После вина Чонгук заговорил о том, как красиво в саду дома главы Кима. Совершенно не прикладывая усилий к тому, чтобы звучать буднично, он описал планировку и изящество строений, деревьев, пруда, и то, как дом вписывается во все это. Разговор им был поднят не случайно - господин Ли как раз завершил строительство дома на Чеджудо, который намеревался подарить третьему сыну-альфе на его свадьбу. Господин сам выбрал участок и утверждал планы постройки со сватами, которые лучше знали вкусы молодых, и мужем, который прекрасно умел обуздывать тягу супруга тратить на детей немыслимые деньги. Выслушав рассказ Чонгука, старый альфа поднял стакан с вином и сказал с улыбкой:

- Я видел ту территорию при прежнем главе. Ким Данхэ - так его звали. Это был красивый рослый альфа, стройный и гибкий, как молодая береза, и умный, как все демоны хитрости, но его сразил недуг, который рубит многих. Люди слишком легко относятся к власти сладких демонов.

- Какой же недуг?

- Любовь, - рассмеялся хрипло старик. - Любовь к омегам, и любовь к веществам. И те, и другие уничтожили сначала тело, а затем и дух моего давнего приятеля. За какие-то четыре месяца из деятельного, умного, непобедимого мужчины он превратился в жалкую тень. И это все они, - он усмехнулся.

- Господин Ким пытался вразумить его?

- Конечно, - покивал старик. - Господин Ким любил отца, он был его единственным наследником и ни в чем от родителя не видел отказа. Он скорбел по нему, и это понимал всякий, кто видел его в те дни. Но смерть Данхэ была логична. Ему было не выкарабкаться. Слишком сильно дурман охватил его. К тому моменту, как его были вынуждены отстранить от дел и запереть дома, он порушил практически все успехи, что нажил до того своей работой.

- Наркотики - страшное дело. Директор Мин учит, что директора ни в коем случае не должны сами подсаживаться на такое.

- Директор Мин - очень умный человек, который железной рукой управляет вашими делами. Он вышел из низов, природные ум и смекалка подняли его на вершины. Он очень смелый и решительный человек, но азарт никогда не застит ему глаза - это качества, делающие альф великими. И глава Ким, конечно, - тут старый альфа вдруг заблестел глазами. - А ведь никто не воспринимал главу всерьез поначалу. Ты знаешь, мы были уверены, что Мин возьмет бразды правления, особенно после того, как без вести пропали Ытык и Джинсу. Это старые замы старого главы Кима, ты можешь не знать их...

- Директор Мин имеет большое влияние в стае, он второй человек, - безо всякой неискренности, с уважением произнес Чонгук.

- Именно, что второй. Хотя он мог бы быть первым, уступил главе первенство. Они как самый успешный тандем, полностью согласный, скрепленный личной приязнью и деловыми интересами в равной степени, - кивнул господин Ли и налил себе и собеседнику вина. - В этом мире, мальчик, я, кажется, видел уже всякое, и в те дни, когда решалась судьба клана, был уверен - глава уступит первенство Мину. С интересом наблюдал происходящее, попивая макколи. Однако, по прошествии стольких лет, понимаю, что ошибался. Молодой глава Ким, тогда взявший лидерство в стае, тот, кого воспринимали лишь как пустое место... он не только вернул былое величие стае, но и преумножил его. Признаюсь тебе, моя старая душа трепещет от возбуждения при мысли, какой бриллиант скрывался в той куче навоза, из которой выкарабкался нынешний глава.

Чонгук подумал, что напрасно он сам выпил так много. И что, вернувшись домой, он будет долго пересматривать запись, так как сейчас у него все в голове перемешалось.

«Из кучи навоза?! Но глава Ким был наследником этого Данхэ, о какой куче навоза идет речь? Совсем спился старик, заговариваться начал».

- Главе, видно, пришлось пройти большой путь для того, чтобы поднять стаю на прежние позиции, - заметил он вслух.

- Он уничтожил всю старую гвардию. Ытык, Джинсу, более мелкие лидеры в провинциях. Он узнал, что они планируют вооруженный захват власти с помощью одного крысы в их рядах, - здесь Чонгук хмыкнул, - и опередил их. Нахожу его действия максимально логичными, мой мальчик.

- Согласен, - кивнул Чонгук.

- Он вырезал их под ноль, всех, кроме одного, и еще того крысы, который умел быть полезным тому, кто у руля, и воцарился, поставив своих людей на ключевые позиции. Мин стал правой рукой, но у главы есть много важных советчиков. Впрочем, насколько я знаю, все наиважнейшие решения он принимает сам.

- Вы сказали - кроме одного? - удивился Чонгук. - Кто-то оказался полезен?

- Да. Среди свиты старого главы был киллер, опытнейший и искуснейший из всех того поколения. Он учил молодого главу стрелять и приемам рукопашного боя, глава демонстрировал это - в прежние годы он сам ездил на разговоры по понятиям, - улыбнулся старик как-то отечески. - Ким Шивон, человек, которого каждый лидер мечтает видеть подле себя.

Чонгук застыл, его сердце пропустило удар. Перед глазами встала рослая фигура в черном и неизменной легкой улыбкой на губах и взглядом Оракула. Старик ехидно усмехнулся, кивая.

- Ты его знаешь, - покачал он толстым пальцем с желтым ногтем. - Как и годы назад, так и теперь, он верно служит главе Киму. Глуп тот, кто попытается достать главу, если рядом такой защитник, - он рассмеялся своим густым смехом снова. - Я пытался переманить Шивона, но... что я могу предложить такого, что не сможет перебить глава Ким? - он сыто вздохнул. - Тебе повезло, - сказал он, окинув Чонгука добрым взглядом. - Глава Ким принял тебя под свое крыло и печется, дал тебе достаток и пост. Как некогда директору Мину. Ты должен понимать, что тебе оказана большая честь, и ценить это. И не подводить главу Кима.

-

- И как это все понимать?

Хосок вздохнул, затем понял, что сидит в одной и той же позе уже два с лишним часа, и с удовольствием сел удобнее. Тэхен стоял перед ним, скрестив руки на груди. На часах - за полночь, за окном шумела ночь, а двое полицейских и не думали о сне.

Сорок минут назад Чон Чонгук, человек, от которого они не ждали уже ничего путного и точили нож, чтобы вонзить в его спину, ворвался в сонное завершение этого дня своим звонком и, введя омегу кратко в суть дела, скинул видео-запись длиной два часа. Услышав, о чем на видео идет речь, Тэхен поспешил попрощаться, безжалостно растолкал заснувшего на столе Хосока. Затем два детектива смотрели запись на компьютере Хосока, и вот, видео остановлено, а они оба понятия не имеют, как быть с тем шквалом информации, что на них только что обрушился.

Вопрос в пустоту и тишину пространства задал Тэхен. Хосок молчал, глядя на экран, где замерло видео - лицо толстого старого ганста, красное от выпитого вина. Не дождавшись ответа, впрочем, он не особенно и ждал его, Тэхен прошел в кухоньку и сварил две кружки крепкого кофе, с этим вернулся к Хосоку и отдал ему одну. Хосок сделал глоток, ощутив, как на языке осел аромат карамели, и вздохнул.

- Два с лишним года, - произнес он на выдохе. - Два с лишним года потрачено на то, чтобы мы получили эту информацию.

Тэхен смотрел на его помятое, но все еще приятное лицо, и молчал. Он вел себя сдержанно и послушно с того момента, когда альфа сделал ему внушение. И теперь чувствовал, что стоит дать старшему детективу высказаться.

- Прибавив эти сведения к имеющимся у нас, мы сможем получить ордер, - сказал Хосок. - Но возможно мне все это кажется, так как я тотально не высыпаюсь уже недели две. Мне нужен Джонхен.

Он достал из верхнего ящика пачку сигарет и закурил, продолжая смотреть в экран монитора. Тэхен потянулся за его смартфоном.

- Я напишу ему теперь, чтобы завтра утром он не мешкал и сразу ехал в управление, - прокомментировал он свои действия.

- Я убью его.

Омега не ответил, продолжая набирать сообщение, затем отправил его, вернул смартфон альфе и сел со своей кружкой кофе за свой стол писать рапорт. Он слышал, как Хосок подвинул стул, поднялся резко, открыл дверь и послушал коридор, затем запер дверь и вышел на середину комнаты. От тела Хосока, вибрирующего от усталости и злости, волнами плыл кофейный феромон.

- Я, сука, убью его, омега, помяни мое слово, - он поднял руки и ладонями потер помятое лицо. - Два с лишним года канителились. Два с лишним года он рисковал жизнью, втирался в доверие, зарабатывал там очки. Год назад это можно было все узнать, год назад, когда он познакомился с этим господином и понравился ему. Он мог вытрясти все это и у других деловых. Мог. Год назад мог, когда стал младшим директором. Он тянул резину.

Зарычав, Хосок сжал пальцами виски.

- Я знаю, почему он тянул.

Тэхен поднял брови, улыбнувшись, но снова промолчал, заполняя аккуратным убористым почерком листы бумаги, один за другим. Он ощущал полный ярости взгляд альфы на себе, но и не думал делать вид, что просто слушает его. Он не собирался никого щадить!

Всем своим видом омега демонстрировал торжество.

Два года. Два года он, Ким Тэхен, был связным Кролика и знал его, как облупленного. Каждый этап становления агента в банде, его интересы, его страхи и сомнения, его предпочтения, он, своим легендарным чутьем, понимал и прочитывал, и выписывал в рапортах. Он давно говорил и писал начальству - личность Кролика меняется в этом задании. Больше, чем они планировали. Больше, чем Кролик мог бы предугадать сам. Он говорил снова и снова, что Кролик не подходит для данной работы и его в срочном порядке надо оттуда выковырять, ему нужен психолог, пока не стало слишком поздно.

Его никто не слушал.

Теперь Ким Тэхен сидел за своим столом и писал подробный рапорт Джонхену, и был спокоен, как шаолиньский старец, который вновь оказался кругом прав, а глупые люди вокруг, не слушавшие советов, оказались неправы. Они думали, Тэхен ревнует, так как он имел неосторожность показать свои чувства к Кролику. Но чувства никогда не стояли для Тэхена выше здравого смысла.

Он был прав, поэтому спокойно сидел и делал свою работу. На его красивом чистом лбу Хосок читал все мысли до последней точки и бесился.

- Торжествуешь? - спросил альфа опасным глухим голосом.

- Да, и не собираюсь скрывать этого, - не поднимая взгляда, ответил бесстрашный омега. - С того момента, когда появился Сакура, вы все могли бы понять то, что поняли только теперь, хотя и до того я не умолкал и говорил вам... что ж, - он посмотрел на альфу снисходительно, - мне суждено быть вашим Кассандрой. Ваша Троя пала, старший детектив. А Ахилл получил по самой своей пяте... пахнущей вишневым феромоном, - договорил он, словно отстегал альфу кнутом, и вернулся к работе.

В два шага Хосок преодолел расстояние до выхода, вылетел из кабинета пулей и шандарахнул дверью так, что дежурный на первом этаже подпрыгнул на своем стуле и испуганно заозирался. Тэхен улыбнулся и начал новую страницу рапорта.

-

Присев на скамейку возле пруда, Сокджин смотрел, как белоснежные кувшинки, раскрыв свои прекрасные лепестки, нежатся под ярким жарким солнцем, и улыбался. Он чувствовал ту приятную усталость, которую быстро сменяет не менее приятный тонус - так бывает после утренней пробежки по прекрасному парку. Маршрут его всегда был одинаков - от двери из гостиной, ведущей к бассейну, мимо самого бассейна, налево, мимо постройки для охраны и гаража, затем по аллее сакур, и обязательно коснуться их рукой, как будто бы здороваясь. Затем взбежать на красные мостки над прудиком и промчаться по ним, ощущая, как пружинит доска под ногами. Пробежав так, миновав кусты смородины, которые высадили только в прошлом году, так как глава пристрастился к смородиновому варенью, пересечь главную аллею парка и углубиться в его правую часть, так же миновать аллею сакур, другую, снова поздороваться с ними, обежать клумбы и - остановиться возле второго прудика, где завершить пробежку легкой дыхательной гимнастикой. Сокджин придумал себе этот ритуал самостоятельно, сообразуясь с собственным вкусом.

Завершив это и радуясь, что день, кажется, будет жарким и приятным, омега опустился на красивую скамейку полюбоваться кувшинками. Лотосы глава разводить запретил, так как они, по его словам, превращают пруд в болото, но вот кувшинки дозволил. Глядя на цветы, омега думал о том, что вчера вечером альфа вернулся из недельной поездки, жутко соскучился, разумеется, совершенно забыл о той ссоре, что оставила омегу дома, и прошлой ночью они понежились в объятиях друг друга. Утром омега, пока альфа спал, разобрал свои подарки и всеми остался доволен, затем пошел распорядиться завтраком и - вот, пробежаться. Пусть альфа спит, раз он выходной сегодня, затем они вместе позавтракают и проведут день так же,вместе - что может быть лучше? Сокджин специально перенес все дела на другие дни, и глава тоже, они не ждали гостей, а Синдон, радуясь за них, обещал наготовить вкусностей.

Из мечтаний омегу вырвал телефонный звонок на смарт-часах. Удивившись, так как увидел номер домашней охраны, омега принял вызов.

- Господин. У ворот полиция, - коротко произнес Минхо.

- Полиция? - изумился Сокджин. - Пусти... господин проснулся?

- Да, только вышел из тренажерного зала и спросил где вы, и тут они...

- Пусти их, - повторил Сокджин и сбросил вызов.

Поднявшись, он стремительной походкой направился к дому, на ходу набирая номер на часах. К тому моменту, когда полиция в составе четырех машин остановилась у мостика, ведущего к крыльцу, омега уже находился в холле с альфой дома и Шивоном. Тэмин выбежал из кухни, неся господину влажное полотенце, помог протереть лицо и умчался, выглядя чересчур серьезно для такого милого омежки.

Дверь открыл Кибом, и сразу посторонился, пуская народную власть на порог. Минхо стоял за спиной главы Кима, Шивон - возле Сокджина. В дверях столовой столпились Тэмин, Синдон и садовник, на тот момент оказавшийся в доме, так как разыскивал Сокджина по своим рабочим вопросам.

- Доброе утро, - произнес первый из вошедших, невысокий, но решительного вида омега в темно-синей форме. - Мое имя - Ким Джонхен, я старший офицер полиции, мой отдел занимается расследованием преступлений, связанных с нелегальной иммиграцией.

- Торговля людьми, - усмехнувшись, кивнул глава Ким. - По какой причине вы без предупреждения в этот ранний час явились ко мне домой, старший детектив? Каким образом ваша сфера работы касается меня и моей компании? Я честный предприниматель!

- На этот счет у нас свои суждения, господин Ким, - улыбнулся Джонхен, в сущности, весьма приятной улыбкой и протянул главе сложенную втрое бумагу. - Это ордер, доказывающий мое право пригласить вас на допрос в участок. Конкретные причины я сообщу вам, когда мы окажемся на месте. Такой же ордер передан для господина Мин Юнги, к нему этим утром так же наведались мои люди. Прошу вас беспрекословно подчиниться.

Глава Ким принял двумя пальцами документ, смерив Джонхена холодным взглядом, развернул его и принялся читать. Сокджин заглядывал ему через плечо, чувствуя на себе любопытный взгляд старшего детектива.

- Позвольте, тут написано, что будет произведен обыск дома и офиса, на каком основании, какие все-таки обвинения предъявлены главе Киму, что за шутки? - возмутился он, недобро глядя на Джонхена.

- Торговля людьми, господин, вовсе не шутки, уверяю вас, - улыбнулся Джонхен. - Прошу прощения, а вы?...

- Мое имя Ким Сокджин, я спутник главы и хозяин этого дома, - улыбнулся без намека на радушие омега. - Для подобных обвинений должны быть более чем веские улики.

- Для подобного ордера, смею вас уверить, тоже. У главы десять минут на сборы и звонок адвокату - время пошло.

- Это уже ни в какие рамки! - прошипел Сокджин, но Шивон взял его за локоть, прося успокоиться. - Оставь меня...

- Возьми себя в руки и позвони Чимину, пусть приедет и побудет с тобой, - вздохнув, сказал ему глава. - Раз уж им хочется беседовать, я дам такую возможность.

- Но господин...

- Мне это нетрудно, - улыбнулся альфа, - к тому же, к обеду я вернусь. Распорядишься этим и не скучай в мое отсутствие. Прости, что не удалось побыть вместе сегодня, - добавил он и направился к лестнице.

- Из ряда вон! - пыхтя, произнес Сокджин, глядя на Джонхена. - После того, как глава вернется домой, наш адвокат будет говорить с вашим начальством, помяните мое слово.

- Он будет говорить с ним даже до того, как глава вернется домой, уверяю вас, - улыбнулся Джонхен и кивнул своим людям. - Идите за главой и приглядите, затем отвезем его в участок. Остальным - начинайте обыск.

Он спокойно смотрел в глаза Сокджина, видя, что тот на пределе своей выдержки и вот-вот устроит скандал, прекрасно зная, что спокойствие детектива его бесит не меньше, чем вся ситуация. Про себя Джонхен подметил, что омега, действительно, очень красивый, и запах его витает по дому, звуча довольно соблазнительно.

«Что ж, у Кролика неплохой вкус, но, ей-богу, как можно было все просрать из-за омеги...», подумал старший детектив Ким. 

- Вы понимаете, что моему... что господину Киму нет нужды заниматься такими низкими делами? - спросил Сокджин вдруг негромко, испытывающе глядя Джонхену в глаза. - Он преуспевает в той сфере, которую избрал, и она полностью легальна. Он платит налоги, занимается благотворительностью, глава Ким - хороший человек.

«Бриллиант, выкарабкавшийся из дерьма, вот кто такой твой глава Ким», подумал Джонхен.

- Вы совершенно уверены, что все знаете о его деятельности, господин Сокджин, не так ли? - задал он вопрос, внимательно следя не только за словами омеги, но и за языком его тела.

- Ну, - омега запнулся, потер шею. - Разумеется, всего я знать не могу, потому что я спутник, а не правая рука, но... я думаю, знал бы, торгуй он людьми... мерзость какая!

- Правую руку господина Кима мы так же допросим, не беспокойтесь. А насчет вашего мнения - оно сугубо субъективно. Альфы часто щадят чувства омег, не говоря им всей правды...

- Вы просто его не знаете, - перебил его Сокджин, глядя прямо в глаза. - Я абсолютно уверен. Глава Ким не замешан ни в какой противоправной деятельности. Он занят только тем бизнесом, о котором отчитывается налоговой службе. Он порядочный и честный человек, вы... кто вас надоумил прийти? Кто сказал вам, указал на него пальцем? Кто-то из завистливых конкурентов? Я убежден, кто-то из них...

Джонхен вдруг улыбнулся, затем расхохотался. Сокджин озадаченно посмотрел на него, но Джонхен ничего не прокомментировал, велел громким голосом своим людям поторапливаться. Через минуты три со второго этажа в сопровождении полицейских спустился глава Ким - мужчина переоделся в белую рубашку и брюки-карго оливкового цвета, и смотрелся совсем домашне (если бы не величественная осанка и исполненные спокойствия черты). Не сказав Сокджину ни слова, он коротко улыбнулся, взяв его лицо за подбородок, поцеловал губы и двинулся к выходу, ступая плавно и уверенно. Посмотрев, как его посадят в машину, Сокджин шумно выдохнул, процедил что-то невразумительное в адрес присутствовавшего при этом детектива Кима и двинулся в кухню.

- Полагаю, там я не помешаю вашему обыску, - бросил он через плечо.

Коротко поклонившись, Кибом. Шивон и Минхо последовали за ним.

В кухне за столом рядком сидели садовник, Синдон и Тэмин, оба перепуганные и бледные, но изо всех сохранявшие достоинство, чтобы не срамить хозяев дома истериками. Несмотря на то, что Тэмин был самым юным из присутствующих, даже он, хоть и в такой стрессовой ситуации, не изменил главному правилу дома - слуги не пускают свои феромоны в пространство. В кухне потому пахло нейтрально, словно люди в ней не ощущали волнения, что, конечно, совершенно не соответствовало истине. Увидев Сокджина, омеги вскочили, но он подошел и обнял их, сказав сидеть и успокоиться.

- Кухню уже осмотрели?

- Нет, сюда не ходили, пока они смотрят комнаты на втором этаже и кабинет, - ответил Шивон, Синдон кивнул, хотя его не спрашивали.

- Винный погреб?

- Чист, последний гость там был месяц назад, я убрался сразу, - ответил Тэмин.

- Кабинет чибсанима?

- Чисто, как было приказано, - ответил уже Шивон.

- Охрана?

- Записи дольше суток все стерты, - ответил Минхо.

Сокджин кивнул и закрыл глаза.

- Система безопасности не зря оттачивалась нами эти годы, - произнес он, улыбнувшись. - Вы все молодцы. Что ж, будем ждать, пока главу Кима вернут домой, а они сделают это, иначе я прикажу найти этих адвокатов и пощекотать им пятки, - он открыл глаза.

- Вас нужно спрятать, - сказал садовник вдруг. - Господин, есть люди, которые, услышав, что главу забрали, явятся в дом, желая захватить вас. Они не могут не воспользоваться шансом.

Все посмотрели на него. Старый альфа же не сводил испуганных глаз с господина.

- Мы защитим его, - огрызнулся Кибом, задетый недоверием.

- Идиот, их может быть больше, чем в предыдущие разы, и что тогда мы сделаем?! Они могут оттягать нас на допрос, нас, домашнюю охрану и персонал, и господин останется один в незащищенном доме! Уличную охрану так же вполне могут забрать! - зашипел тут же Тэмин, вскакивая. - Я как буду главе в глаза смотреть, если это случится?!

Минхо едва успел перехватить омегу - Тэмин держал характер из последних сил, но выдержка трещала по швам. Кибом подавленно умолк, признавая, что в словах омеги есть истина.

- Директор Мин тоже взят на допрос. Звоните господину Паку, - сказал Шивон.

- Я уже позвонил ему, - сказал Сокджин, глядя в потолок. - Он сказал мне решение, но... черт...

- Господин, я понимаю, что вам не хочется подставлять его снова, но выхода нет, вы в опасности, - догадавшись, поднялся и Синдон. - Полиция не даст вам защиту, если не сказать всего, а именно говорить все им и нельзя...

- Я знаю, - прошептал Сокджин. - Я знаю...

«Я еду. Собери необходимое, через самое долгое полчаса буду у тебя»

«Пожалуйста, не переживай. Я тебя заберу, пока поживешь у меня, дом оставь на чибсанима, он управится»

«Ты должен был позвонить мне, а не омеге-хену, я забрал бы тебя сразу»

«Они не будут тягать тебя на допрос, ты ведь ничего не знаешь, верь мне, пожалуйста, все будет хорошо, омега»

- Это охранник, который сопровождает меня в поездках в Сеул.

- Но зачем вам перебираться в столицу, оставайтесь дома? - бросив короткий, профессионально не выдавший усмешки, взгляд на Чонгука, поинтересовался Джонхен у Сокджина.

- Я дал вам адрес квартиры, в которой буду жить, чтобы вы не думали, что я пытаюсь бежать, детектив Ким, но вы не можете запретить мне перебраться из дома, где я не могу найти себе места от волнения. Там я буду ближе к господину Киму и смогу лучше руководить его адвокатами, этими бездарями...

- Отчего вы так волнуетесь?! Он же сказал, что вернется к обеду.

- Не ерничайте. Мы с вами знаем, что так быстро вы его не выпустите.

Джонхен усмехнулся на эти слова, но лицо Сокджина оставалось непроницаемо.

- Я не могу смотреть, как вы роетесь в моем нижнем белье, уж извините! - произнес он и кивнул Чонгуку. - Бери мою сумку и уходим. Еще раз повторяю, я не собираюсь покидать страну, и я добьюсь, чтобы вы ответили за то, что творите, детектив Ким.

- Не выключайте телефон, - ответил тот презрительно, бросив равнодушный взгляд на охранника, подхватившего большую спортивную сумку Сокджина и первым направившегося к выходу из дома.

- Не планировал, - отрезал Сокджин. - Мой альфа может позвонить мне.

Он кивнул Шивону, тепло улыбнувшись, Синдону и Тэмину, и стремительно покинул дом. Стоявший подле Джонхена Хосок проводил уходящего омегу и его охранника пустым взглядом, пожал плечами и продолжил заполнять бумаги. Его лицо совершенно не отражало обуревавших альфу чувств.

То, как скоро Чонгук примчался к Сокджину.

То, какого труда всегда сдержанному детективу Чону стоило держать себя в руках от волнения за омегу и злости, что все это с ним происходит, хотя именно его видео-улики и стали тому причиной.

По пути в дом Чонгук доложил Тэхену, что заберет Сокджина к себе в квартиру, и будет защищать, так как и сам без труда догадался, что желавшие выкрасть омегу не преминут воспользоваться сложившейся ситуацией. Вопреки его опасениям, Тэхен воспринял решение одобрительно.

- Пусть он будет у тебя на глазах, неизвестно, насколько глуп и не посвящен этот омега, так что эта идея Пака - тебе охранять его эти дни - весьма нам удобна. Я оповещу Хосока.

И связной бросил трубку. Что ж, подумал Чонгук, все идет как по маслу: соперник отдан в руки правосудия, которое давно его ловило, а омега - спасен из дома, этой золотой клетки. Осталось помочь полиции упечь изверга надолго за решетку, и проблемы Чонгука будут решены. Душу точило, что подставлен оказался и Юнги, но покамест Чонгук успешно отмахивался от совести.

А когда глава окажется за решеткой, он, Чонгук, уже спокойно выберет, чьей стороны ему держаться. Вариантов, как говорится, будет куча, ведь он сумеет остаться не при делах. Ему, конечно, было жаль омегу-хена, но... какие годы Чимина?! Встретит альфу и получше!

-

- Ему лучше всего будет вообще не покидать твою квартиру, Гук. Надеюсь, это не продлится долго, но безопаснее всего будет ему сидеть взаперти. Ночью того дня, когда главу забрали в участок, в дом проникли, искали его. Шивон с охраной дрались несколько часов, но сумели перебить их. Никто не поручится, что нападение не повторится, а стоит им догадаться, что омега у тебя, как явятся и станут караулить.

- Никто не поручится, что не попытаются проникнуть в квартиру.

- Я направлю охрану в дом, снимем им квартиру, поставим камеры на выходе от тебя. Уж по отвесной стене не полезут, - Пак нервно хихикнул.

- Но они все равно могут изловчиться, получается, мне тоже, постоянно необходимо быть дома.

- Я как раз к тому и веду. Временный управляющий делами передал, что ты забираешь работу на дом, секретарь будет скидывать тебе файлы и все прочее на защищенную почту, так как дел полно. Не выходи из дома дольше чем на десять минут и постоянно при этом носи с собой оружие. Лучше всего, если ты будешь заказывать доставку, наши люди будут обыскивать курьеров, ни камеры, ничего в этом роде не пронесут.

- Как надолго?

- Неделя, Сокджин. Пока неделя. Адвокаты настроены оптимистично, но у копов слишком много всего, и по каждому пункту глава должен дать ответ. Я смог передать сумку с вещами, которые собрал Тэмин, на этот счет не переживай.

- Мин?...

- Мой альфа держится молодцом. Он приказал своим четверым присматривать за мной, так что я живу с четырьмя рыцарями, чтобы ты понимал. Завидуй мне! Ладно, все. Позвоню, как будет что новое сказать.

Пак сбросил вызов. Сокджин шумно выдохнул и закрыл лицо руками. В уютной гостиной квартиры Чонгука стояла звенящая тишина, совершенно некомфортная кому угодно, кроме него самого. Отложив смартфон, альфа рывком поднялся с дивана и прошел в кухню. Омега слышал, как гулко хлопнула дверца холодильника, зашипела открываемая банка.

- Лимонад будешь? - подал альфа голос.

- Да, пожалуйста.

Он слушал, как шипящая вода льется в бокал. Чонгук знал, что Сокджин не пьет газировку из банки, и перелил ее. Вернувшись в гостиную, поставил бокал на журнальный столик. Убрав руки от лица, омега посмотрел долгим взглядом на вытянутый цилиндрический сосуд с розовой соломинкой, и улыбнулся.

- Мило.

- Все будет хорошо, омега, - присел снова рядом с ним альфа, взял чужие руки в свои. - Адвокаты главы не зря едят свой рис, ты же знаешь. Просто кто-то подставил его и Мина, слил о нас инфу...

- Тебя тоже могут пригласить на допрос, когда узнают, что ты не просто охранник, - покачал головой Сокджин, втягивая глоток через трубочку, симпатично вытягивая при этом губы.

- Тебе никто ничего не вменит в связи со мной, ты вполне мог и не знать, что я младший директор, - улыбнулся Чонгук.

- Ты идиот? - сощурился омега. - Неужели ты думаешь, я боюсь полиции?

Чонгук умолк, улыбка сошла с его губ. Омега стукнул бокалом по столу.

- Чонгук, ты понимаешь, что ты - правая рука директора Мина, и ты в курсе его дел, какими бы они ни были? Ты в более низком положении, тебя вполне могут выставить козлом отпущения, и все повесят на твою шею. Это слишком отважная затея была - арестовать моего мужчину. Им придется, в случае провала допроса, а они провалятся непременно, на кого-то все повесить - и это будешь ты.

Чонгук продолжал молчать и смотреть на него.

- Я не знаю, что точно вменяется моему альфе и директору Мину, как видишь, я. как и Чимин, не в курсе, нас берегли от этого, но явно же что-то есть! - взмолился Сокджин. - Что же такое придумать, чтобы тебя не тягали... Что ты уставился?! Думаешь, я боюсь, что если тебя арестуют, меня точно схватят? Нет, милый, я давно отучился бояться сам за себя.

- Но я боюсь за тебя, - возразил Чонгук. - И тебе известно, что для меня твоя безопасность - самое важное. Поэтому, если меня вызовут, я...

Он хотел сказать, что сольет главу и Мина, но понял, что Сокджин этого не переживет. Хотя в действительности все, что Чонгук делал эти два года - сливал директора Мина и главу Кима. Все эти два года он, сначала не осознанно, затем и сознательно, готовил Сокджину побег из золотой клетки, который невозможен без того, чтобы расправиться с этими альфами.

- ...постараюсь вернуться к тебе как можно скорее, - завершил он свою речь. - Сокджин... что бы ни случилось... я всегда буду тебя защищать.

Омега слабо улыбнулся, опустив взгляд. Руки альфы сжались на его пальцах крепче.

- Я люблю тебя, омега, - проговорил он, внимательно глядя, как трепещут черные стрелки ресниц. - И сделаю все для тебя. Не сомневайся во мне. Все, что я делаю, это тебе во благо. Тебе нужно просто подождать, пока я со всем разберусь.

- Из одной клетки в другую? - задумчиво произнес омега, глядя ему в глаза, и слегка улыбнулся.

- Нет, - возразил альфа. - Я сделаю все, чтобы ты был свободен, и дам жить так, как ты хочешь. И если ты при этом захочешь быть со мной... я дам тебе это. Но ты больше не будешь ни в какой клетке. Просто доверяй мне.

- Даже если я не выберу тебя, все равно дашь мне свободу?

Чонгук видел, что в глазах Сокджина светится что-то странное, но не смог подобрать этому имя. Вздохнув, он грустно улыбнулся и кивнул. Затем рассмеялся сам над своей эмоциональностью, поднялся и предложил показать омеге его временные «апартаменты» - на этот раз, оффлайн экскурсией. Сокджин поднял свой бокал и улыбнулся, видно было, он подыгрывает альфе, чтобы не увеличивать трудности. Так они и зажили, вдвоем.

По мнению Чонгука, неделя летела слишком быстро. Даже учитывая, что оба они практически безвылазно сидели в квартире. Альфа понимал, что гостю его тесно, после большого дома, жить в квартирке, которая вся была размером с гостиную особняка, но от Сакуры не поступало ни намека на то, что его что-то не устраивает. Он моментально освоил душ и квартирное хозяйство, работу приборов на кухне, деловито разобрался с тем, чем альфа питается, и настоял на том, что будет делать заказ продуктов на доставку сам. Он готовил и убирался, словно был самым обычным соседом по квартире, после него душ был в порядке (в отличие от того же Егема, который, гостя у Чонгука, оставлял после себя срач), комната прибрана, а на третий день он явился с пылесосом в спальню Чонгука, пока альфа бегал на беговой дорожке в гостиной, и прибрался и там.

- Я не могу сидеть без дела, - говорил он виновато.

Каждый день временный управляющий делами присылал Чонгуку файл с заданиями, которые требовалось сделать за текущий день. Омега все это время сидел в планшете, который ему передал Пак, чтобы помогать Шивону с делами по дому, либо смотрел дорамы, мог пойти в ванну заниматься красотой или готовить, что нравилось ему больше всего. Все растения в квартире Чонгука зажили счастливой жизнью, когда Сокджин прибрал их к своим заботливым рукам. Все приемы пищи они проводили непременно вместе, смотрели дорамы или болтали, в среду вечером Чонгук предложил потанцевать, сознательно избегая медленных песен, и, кажется, омега был приятно удивлен таким решением.

Неизвестно, имел ли смысл мечтать о чем-то еще, думал Чонгук вечером, засыпая в своей кровати. Он прислушивался к звукам за стеной - перед сном омега разговаривал с Паком по видео-связи, через наушник, чтобы не беспокоить соседа, сам отвечал односложно, но на жизнь не жаловался, что Чонгука радовало.

Огорчали же его три вещи.

Первым был Пак. Он навестил их один раз, в ту же среду, явившись в свой обеденный перерыв. Видевший его буквально четырьмя днями ранее, Чонгук был несказанно удивлен тем, как омежка изменился за такой короткий срок: похудел, казался очень бледным, волосы забраны в хвост, хотя Чимин не любил такую манеру, минимум косметики, что так же на работу он себе не позволял, и тусклый взгляд. Он мало улыбался и, кажется, плакал ночами.

- Я пришел ненадолго. Теперь передвигаюсь по городу только с сопровождением моих временных соседей. Уен и Хва очень поддерживают меня, и Сан и Кэп тоже, но... Вчера я ездил отвозить свежие вещи Мину и забрать стирку, то же самое с главой. Все поручил Тэмину. В доме все в апатии, но держатся без ссор, ждут вашего возвращения.

- Что говорят адвокаты? - спросил Сокджин.

- Дело движется трудно, но в нашу пользу, - ответил Чимин. - У них только косвенные улики и показания какого-то старого хрыча. Меня не покидает ощущение, что это кем-то спланированная акция, против главы. Ведь он очень успешный человек, конечно, у него есть враги.

Чонгук слушал омежьи пересуды молча, ничего не комментируя. Закрепленный в серьге датчик с камерой исправно поставлял информацию Юнхо на жесткий диск.

- В дом пытались вломиться, как мы слышали, - сказал Сокджин.

- Да, это было чудовищно! Тэмин сказал, потом до глубокой ночи копали курганы, весь задний двор перекопали, нашли старые захоронения, Шивон показал бросать все вместе, и что вы, Сокджин, будете негодовать...

- ТОЛЬКО НЕ ГОВОРИ, ЧТО ОНИ ВСКОПАЛИ МОИ АЗАЛИИ?! - побелел тот.

- Нет, азалии в порядке...

- ГИАЦИНТЫ?!

- ...

- ...ПИОНЫ?! ОНИ ВЗРЫЛИ МОИ ПИОНЫ?!

Омега схватился за сердце, когда Пак горестно покивал. Упав на спинку дивана, Сокджин закрыл глаза, казалось, его мутит.

- Это очень редкий сорт, я выклянчил его у приятеля в заповеднике в Нанкине, буквально валяясь в ногах... там вообще ничего не осталось? - с надеждой посмотрел он на Чимина.

- Синдон сказал, что спас немного, и Тэмин пересадил это в оранжерею, - сказал Пак. Взял паузу набраться мужества. - В оранжерее тоже не все хорошо...

- Господи, что с моими цветами? - прошептал Сокджин.

- Копы, когда там рыскали...

- ...нафига они рыскали в цветах..?

- ...не знаю, так вот, когда они там были, кто-то стащил один горшочек с бонсаем главы.

Сокджин тут же передумал помирать и уселся ровно.

- А, ну это его деревья, пусть сам злится за них! Я ему говорил: раз ты завел их в офис, так туда и вези, не ставь ко мне! А он, хитрый, знает, что если они будут на моих глазах, я буду заботиться, лентяй и хитрец...

Он умолк, словно выдохся.

- Я должен вернуться домой как можно скорее, - сказал он Чимину так, словно Чонгука с ними не было. - Скажи управляющему, что необходимо подстегнуть адвокатов работать лучше. Скажи, если они не вытащат альф из полиции в ближайшее время, я натравлю на них Шивона. Они знают, чем это грозит.

Чимин посмеялся, но согласился, что передаст непременно.

Вообще, думал Чонгук, вопрос с этим временным управляющим остается открытым. И эта неизвестность была вторым огорчающим фактором. За два года в стае он, казалось, познакомился уже со всеми мало-мальски важными чинами, но ни о каком третьем лице стаи и слыхом не слыхивал! Передав информацию Хосоку, он передал и свои сомнения.

- Это как раз вполне понятное явление. Третье лицо - это резервное командование, очень часто оно официально вообще никак не связано с основным руководством и всегда находится в тени и неизвестности, пока не придет пора наделить его властью. Корабль всегда должен оставаться при капитане.

- Но кто это может быть, возможно, этот человек у нас на виду!

- Это пока не имеет особенного значения, Кролик, это простой управляющий делами, он просто занимается текущей работой. Оставь пока думать об этом.

Да, беспечность начальства была весьма огорчающим фактором!

Третьим и самым большим огорчением был тот факт, что омега мечты Чонгука жил с ним под одной крышей и за одной дверью и... никак не желал соблазняться! Да, Чонгук помнил, что дал омеге и себе слово не настаивать на подобных аспектах отношений, и вообще, он обещал ни на чем не настаивать (И понимал, что напрасно он так поторопился), но омега жил с ним, ходил близко, носил рубашку Чонгука вместо пижамки, сталкивался с ним утром в ванной, ел за одним столом и спал в соседней спальне.

Чонгук не был богом терпения и не был богом вообще. Он был здоровым альфой и естественными желаниями, а нет ничего более естественного, чем альфе хотеть близости с омегой, которого любит. Конечно, меньше всего альфе хотелось омегу отпугнуть напором, однако, и совершенно не воспользоваться ситуацией он не смог.

На его стороне играл тот факт, что омега находил его привлекательным и уже знал о чувствах. Поэтому на второй день житья омеги в доме Чонгук оставил свою привычку ходить дома в ультра свободных футболках и нацепил борцовку. С невозмутимым лицом он явился в ней на кухню. на ходу завязывая из волос маллет на затылке, и уселся за стол, уперся локтями в столешницу и поздоровался, улыбаясь от уха до уха.

Сокджин так и застыл, с лопаткой в одной руке и сковородой - в другой. Сам он был в уже означенной выше рубашке, которая была вторым элементом одежды на нем, после боксеров, и последним. Черные волосы омеги были взъерошены, лицо чисто, глаза светились бодростью. Оглядев альфу, его татуированные накаченные руки, крепкую грудь, обтянутую тканью вещи, которую называют «майка», тонкую талию под ней, крепкую шею и сияющее радостью лицо, совершенно не соответствующее такому раннему часу, омега вздохнул и вернулся к жарке блинчиков. По тому, что он завел разговор о погоде, Чонгук понял, что первая стрела попала в яблочко, и, воодушевившись, продолжил свои осторожные шаги. Поедая вкусный завтрак тем утром, делая вид, что ничего такого у него на уме нет, коварный пусанский соблазнитель ощущал каждой клеточкой кожи, что омега посматривает, взволнован, и торжествовал.

На следующий день черед готовить ужин был Чонгука. На счастье альфы, в тот день разыгралась сильная жара. Пока омега принимал душ, альфа немного подпортил пульт от кондиционера, и когда омега попытался убавить температуру воздуха в помещении, той выдал совершенной ничего - температура 24 градуса оказалась единственно доступной для них. Пожав плечами, Сакура отправился переодеться в рубашку тонкого хлопка и такой же ткани брюки, через которые немного просвечивало его тело, а Чонгук с чистой совестью содрал с себя футболку совсем и отправился готовить ужин в одних шортах.

Затем подумал и нацепил фартук. Отражение в зеркальной дверце холодильника дало понять, что идея удачная.

- ...так вот, я сказал Егему - зачем тебе этот сумасброд?! Вы только вчера познакомились, а он уже хочет, чтобы ты представил его твоему папе, да пошел он к черту! Как можно так отчаянно хотеть омежиться!? - рассказывал он байку, стоя к омеге спиной и мешая соус на сковороде.

Природа и спортзал сделали плечи Чонгука очень широкими, в контрасте с узкой талией. Он чувствовал на спине щекочущие взгляды омеги, и делал вид, что всецело занят готовкой.

- ...а он: его отец такой человек, все боится, что поматросят и бросят, поэтому, едва на горизонте сыночка появляется альфа, как тут же берет его в оборот, - продолжал он вещать, повернувшись к холодильнику, чтобы достать соевый соус, зная, что в профиль его руки кажутся еще сексуальнее, и под фартуком видна хорошо накаченная грудь, что так же омеге совершенно точно по сердцу.

- Такими действиями отец и отпугнет от сына всех женихов, - заметил омега, смеясь.

- Вот и я так же сказал, и Егем тоже догадался, поэтому послал того омегу, предварительно все ему высказав, - кивнул Чонгук, обернувшись на мгновение, чтобы напомнить, что и улыбка у него тоже весьма привлекательная.

Омега был румян и сверкал глазами. Отлично, эффект достигнут. Кашлянув, Чонгук нагнулся достать из духовки мясо, полил его жиром, который вытопился, снова задвинул. Ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы омега забыл, какая красивая у альфы задница.

- Еще сравнительно недолго, и можно садиться за стол. Ты ведь заказал вина? - спросил он, выпрямившись и обернувшись.

Кивнув, Сакура поднялся, подошел к полке с напитками и достал бутылку непочатого красного вина. Ящик с штопором был возле плиты, и омега подошел к альфе ближе, чтобы выдвинуть его. Чонгук выключил огонь под соусом, давая ему остыть, отложил мешалку и без разговоров притянул омегу за талию к себе, поцеловал под ушком, но тут же отпустил, улыбаясь проказливо. Стукнув штопором по столешнице, Сокджин возмущенно огрел его ладонью по груди, но руки не убрал, и альфа снова притянул его за талию.

Минуты три, которые впечатались в сознание Чонгука на очень долгое время, они стояли в объятиях друг друга, и смотрели друг другу в глаза. Руки Сакуры скользили медленно по мышцам рук Чонгука, словно изучая рисунок их, затем омега посмотрел на татуировку в виде цветов на его плече, обведя подушечкой пальца каждую черту и линию. Чонгук дозволил ему это, он дал бы Сакуре содрать с себя кожу и повесить ее руном на стену.

Лицо омеги было так близко, что выдержка Чонгука оглушительно трескалась. Пальцами придержав маленький подбородок, он притянул лицо к себе и прильнул к губам. Те тут же ответили, но в каждом движении, срывающемся дыхании омеги, его ответных объятиях чувствовался страх и дрожь. Они целовались жадно, пылко, торопливо, мешая феромоны, дурея от желания, в какой-то момент Сокджин распутал тесемки на фартуке Чонгука и содрал эту тряпку прочь. Огладив мышцы груди альфы, омега поднял руку и запустил пальцы в волосы молодого мужчины, прижал его голову к себе, целуя сам.

Второй рукой он забрался в джоггеры альфы, оттянул ненавистную толстую резинку боксеров и выпростал член, тяжелый, крупный, с влажной от желания головкой. Чонгук ахнул, едва не плача, так как давление ткани боксеров доставляло ему ужасный дискомфорт. Он чувствовал, что сейчас вполне может овладеть Сакурой, и тот дозволит, содрать эту одежду, целовать его тело, сделать ему приятное, черт, вылизать, в конце концов! Поставить метку, кучу меток!...

Но он ничего не мог сделать, и стоял, покоренный и послушный воле этой ловкой горячей руки в своих штанах, этим губам на своих губах. Оставаясь полностью одетым, одной только рукой и поцелуями губ, Сокджин дважды обрушил Чонгука в пучины мощнейшего оргазма. Его пальцы знали, как Чонгук любит, как нужно трогать его член, узел, мошонку, и как нужно целовать его губы, чтобы полностью подчинить его тело и сознание. То сжимая крепко, то ласково, то лишь головку, то мощно качая, свободной рукой лаская грудь и спину, шею, массируя уши - Сокджин словно прошел курс по тому, как свести Чонгука с ума. Руки альфы все это время мертвой хваткой сжимали талию омеги, оставив яркие синяки, но омега не издал ни звука.

Он завершил сессию глубокими и неспешным поцелуем, полным вишневого сока с корицей, насытив альфу и расслабив совершенно. Чонгук был так опустошен, что без разговоров дал обтереть себя, усадить за стол, Сокджин завершил приготовление мяса и, усевшись возле альфы, накормил его с палочек, макая мясо в приготовленный соус, давая пить чудесное терпкое вино.

- Как...? - сказал Чонгук, когда немного пришел в себя.

- Ты сам виноват, - пожал плечами Сокджин. - Я живой человек, а ты меня дразнил...

- Но ты... мы не... ты ведь не...

Сокджин не ответил. Он лишь приподнялся, чтобы подлить вина в свой бокал.