Как и в прошлом году, формальное наступление зимы значительно опередило приход зимы реальной. Хоть самое начало декабря и принесло легкое похолодание, уже три дня спустя температура опять завертелась вокруг ноля, то и дело вылетая и вовсе в плюс. Как бы не пришлось еще один Новый Год встречать под звон капели в бесснежной черноте – это и само по себе было неприятно, и воспоминания навивало… не лучшие. Словно бы и без этого сверх меры затянувшаяся осень приносила недостаточно тоски!
Изредка небо рассыпалось теплым липким снегом, но он превращался в грязную кашу, едва-едва припудрив землю, крыши и деревья. Дорожки школьного двора похрустывали под ногами разве что ранним утром, да и то далеко не каждым, и то несколько часов спустя снаружи снова звенела капель и барабанил дождик, лишь навязчивее делая мысли, будто по-настоящему зима наступать и вовсе не собирается. Хотя бы дни «самого темного времени года» в этих широтах были не настолько темными и скоротечными, как в Питере. Почти круглосуточный сумрак в отсутствие снега переносить было бы тяжелее.
Глупо, наверное, было злиться из-за погоды, тем более, когда и более веских поводов быть в дурном настроении выпадало предостаточно! Вроде Борислава, не только не поддавшегося апатии от затянувшейся осени, но и ухитряющегося между занятиями, своими специальными тренировками и даже участием в «театральной» постановки Евы – все равно как-то находить свободное время, чтобы донимать ее. Все бы ничего, но все та же Ева, когда-то успевшая стать с этим типом задушевными приятелями и неизменно проявляющая свою докучливую бестактность, слишком много лишнего ему разболтала! В частности, о том, что нравилось Маргарите – от мороженого и плюшевых игрушек, до времяпровождения… которое теперь девочка опасалась вскоре просто возненавидеть, если продолжит повсюду натыкаться на Борислава, словно бы невзначай либо сталкивающегося с ней повсюду, либо с бараньим упрямством приглашавшего то на выставку, то на новый фильм, которые вызывали интерес ровно до этих приглашений, а потом и о них тоже уже думать без раздражения не получалось.
Кажется, с Борисом все было еще хуже, чем казалось, и парень оказался чересчур туп даже для того, чтобы принять очевидную мысль, что его общество неприятно! Наверное, как раз про таких было высказывание о мужчинах, которые все равно не услышат ничего им сказанного, кроме лести. Чуть ли не единственное спасение оказалось в обществе Динары Медногорской, которой оба бестолковых витязя старательно избегали.
Жаль только, с Еленой Дина так и остались во взаимной настороженности: из недоверия к любым колдуньям с одной стороны и застенчивости при малознакомых людях с другой. Марго с удовольствием проводила бы время с ними обеими, но переубеждение тут явно требовало долгих усилий. При всех своих достоинствах Динара оказалась во всех своих убеждениях тверда до такого невероятного упрямства, что Маргарита, раньше считавшая такое качеством исключительно положительным, начала смутно догадываться, почему Ева и Вика порой бывают ее собственной твердостью характера так явно недовольны!
Евгения между тем все же нашла себе в школе занятие, загоревшись идеей новогодней постановки, которую к тому же непременно хотела сделать музыкальной, но все никак не могла определиться ни с конкретным сюжетом, ни с сценарием, ни с актерами – вербовкой последних занималась особо рьяно, но с весьма нестабильным успехом. Заодно она нашла еще кучу дел для Алины, взявшейся во всем помогать давней подружке и теперь так же увлеченно экспериментирующей с эскизами декораций и костюмов на постоянно меняющиеся задумки; Славе и – к определенному облегчению Маргариты – Борьке, первым делом завербованным в качестве актеров, Вике и Артему в качестве технического «персонала» для сцены и – уже к определенному изумлению – даже нелюдимого Рината и его второго музыканта-электроклавишника Илью с третьего курса, почти добровольно вызвавшимся позаботиться о музыкальном сопровождении. Хотя организации, не говоря уж о целостной задумке, в постановке как не было, так и не появилось – а чего еще можно было ожидать от руководства Евы? – но Маргариту с момента этой затеи теребить стали значительно меньше, за что она была искренне благодарна.
Прошло почти две недели декабря, прежде чем случилось, наконец, похолодание. Совсем легкое, но по сравнению с откровенно-плюсовой температурой и разливными грязевыми болотами, ухитрявшимися образовываться даже на аккуратных дорожках школьного двора и парка, даже символическое наступление зимы просто не могло не радовать. Да и снежок на сей раз задержался, накрыв крыши, школьный двор и окрестные деревья пушистой белой шубкой, впервые продержавшейся целых три дня.
Для того чтобы крупное озеро промерзло как следует, конечно, трех-четырех дней было мало, тем сильнее удивилась Маргарита, когда после недолгих субботних занятий собравшись вместе с Диной прогуляться по городу, увидела за воротами школы, что оно покрыто почти идеально ровной поблескивающей даже в хмуром свете паспортного дня, ледяной коркой. Правда, потом на глаза попалась и изящная кружащаяся у самого дальнего, лесного берега фигурка девушки в коротком синем полупальто. Серебристо-белокурые волосы стелились за каждым движением, словно хвост кометы.
- Пойдем, – мягко потянув Маргариту за руку, негромко позвала Динара. – Не нужно привлекать ее внимание. С кем-то из этих всегда не к добру встречи!
Возразить тут было нечего. Берегиня тоже без труда узнала колдунью, вечно держащуюся так, словно главнее нее в Школе был разве что только Змиулан, и от всех ожидающую отношения, будто бы это уже было бесспорной истиной. Если Исидора вдруг решила бы, что ей не нравится, когда глазеют, разговор их ожидал не слишком приятный, Марго умела ставить таких на место, но стоит ли провоцировать стычки и портить всем настроение? С другой стороны, наглость наглостью, а им лично ни «снежная королева», ни остальные бандитки ничего плохого не делали, а Елена вообще считала преувеличенной репутацию о зловредности трех «бандиток». Не особенно убедительно, если помнить, что в глазах Елены даже для гарпии-людоедки находилось место симпатии, но все-таки.
Маргарите хотелось пройти через озеро напрямую, прямо по льду, но смутное желание не успело толком оформиться, а Динара уже увлекла ее по основной огибавшей берег дороге к остановке.
- До увлечения фехтованием я тоже занималась фигурным катанием, класса до шестого. Кажется, не так уж плохо…
- Лучше такие вещи приберечь для стадиона, – слабо улыбнулась Дина. – Особенно в такую мягкую зиму. Ты-то не снежная гурия и не можешь укреплять лед чарами.
- Ага, – рассеянно согласилась Марго, то и дело по пути к остановке переводя взгляд на хрустальную гладь озера между пушистых берегов и накинувших шубки деревьев. Наверное, стоило купить в городе новые коньки и кататься иногда хоть просто так, забавы ради. – А ты… кроме ювелирных украшений и резьбы по камню ты чем-нибудь еще увлекаешься? Не считать же хобби минералогию, когда на ней вся твоя магия завязана.
- Бухгалтерским учетом, – без тени иронии ответила ее спутница. – Ну, и вообще финансовым делом, чтобы управлять семейной компанией, мало разбираться в добыче и обработке материалов, необходимо и умение заключать правильные сделки.
- Ну, это больше похоже на специальную подготовку, чем на занятие для души…
- Для меня – похоже. Есть во всем этом очень умиротворяющая упорядоченность, система, все в жизни имеет свою определенную цену, поэтому и многое в мире вокруг становится на свои места, если рассуждать под таким углом. Не всегда цена денежная или вообще материальная, конечно. Специальное обучение я тоже проходила… много в чем, от истории всемирной культуры, до уроков танцев и манер. Но это просто занятия, совсем не то, что те, в которых можно… найти отдых для души, скажем так.
Танцев? Вполне обычная часть воспитания для такой девушки, как Динара, конечно же, но почему-то слово невольно царапнуло, будто изъян на гладком деревянном срезе.
- Ну да. Танцы – это система повторений определенного движения под музыку. У меня не так уж плохо получается. Только Светослав со всеми его разговорами об освобождении в танце души, о единстве чувств, когда музыка сплетает между сердцами нити… он, конечно, говорит, что я двигаюсь, как механическая кукла. Не очень любезно звучит… хотя в нашу семью входили механики, способные создать куклу, танцевавшую бы лучше любого человека.
О Светославе они почти не разговаривали. Хотя Дину явно беспокоило то, что он окончательно отдалился после «расчета медвежьими услугами», сама она откровенничать не слишком любила, а Марго считала бестактным расспрашивать. По себе знала, каково это… ведь Дина тоже не напоминала ей о том спонтанном порыве откровенности. Но, может быть, именно то признание и смущало? Как бы парень ни валял дурака, каких бы убеждений ни придерживался, разделял ли он твой взгляд на мир, тебе ли вообще предназначались его чувства… все это имело не так уж много значения, если подумать. Пока он просто жив, одно только это – и нельзя в полной мере считать себя несчастной. Нельзя окончательно утратить надежду, даже если пути расходятся, есть чувства, которые никогда не утрачиваешь окончательно.
Но все-таки сегодня Дина упомянула его сама, так что…
- А почему твои родители его выбрали? То есть, вы обычно принимаете в семью людей с талантами ювелиров, резчиков по дереву, мастеров. Не похоже, чтобы этот Слава в детстве подавал подобные надежды.
- Он развил бы весьма достойные таланты, будь у него хоть немного усидчивости и сосредоточенности! – со вздохом возразила Динара. – Но ты права, дело было не в этом. Его отец и братья поддержали моих родителей в определенные трудные времена. Светослав на много лет младше своих братьев, к тому же они от разных матерей и никогда не были особенно близки, нельзя сказать, что они с радостью собираются разделить с ним семейное дело, да и сам он неделовой человек, а Иван Иванович хотел для младшего сына стабильных гарантий и после своей смерти. Союз наших семей решал многие проблемы, так что родителей вообще мало беспокоит сам Светослав. Достаточно того, чей он сын. Или ты хотела знать, почему это важно для меня?
- Это я знаю. Знаю…
Когда Коля – ее воплощенная мечта – никак не видел себе места рядом с Маргаритой, это многое заставляло понять. А ведь они любили друг друга – так, как только можно вообще любить кого угодно! Не так уж трудно было понять, почему Светослав, такой же безнадежный романтик, по-детски ищущий в жизни свое предназначение, свой подвиг, был так важен для Динары, самой не имевшей с ним абсолютно ничего общего. Таким представлялся герой, рыцарь.
Так же понятно было и то, почему самому парню могут казаться неуютными подобные отношения. Выходило, будто отец его пристроил, как котенка, позаботившись о благополучии – и, по сути, никто не предположил собственного права принимать решения. Это кого угодно оскорбит, независимо от того, способен человек принимать эти решения или нет. Тут уж могло действовать принципиальное противоречие! Осенью Слава беспокоился за Динару, когда ее не могли найти. Более чем искренне, при всей своей злости на отца. Как минимум, считал ее важным в своей жизни человеком, чувствовал себя все же ответственным, хоть и не мог абсолютно ни в чем придти к согласию. Но вот любил ли именно как девушку?
Евгения уверяла, что Светослав влюблен в Дарью и, вполне возможно, взаимно – что Даша никогда не признает, поскольку для нее влюбленность в кого-то, кроме Никиты в, если можно так выразиться, разгар их вялотекущего романа – это признание себя ужасным человеком. Маргарита так радикально судить не бралась, Ева часто бездумно болтала лишнее, но вот в чувствах огневки к Нику тоже сильно сомневалась. «Разгар» куда больше напоминал слабое тление, не получалось с ходу так вспомнить, чтобы Дарья о Никите хоть раз вслух вспоминала… если все так, она сама это, когда придет время, осознает. Но неприятно, если это осознание подразумевает романтические чувства к Светославу, портить отношения ни с одной из девочек Маргарита не хотела, а нет ничего хуже, чем оказаться нейтральной стороной в одном из таких конфликтов интереса.
Тех, что вообще никогда не имеют смысла.
Что тут посоветовать? Быть мягче, больше уважать и доверять? У самой ничего из этого не вышло в свое время! Да и как уважать кого-то, если он ведет себя так легкомысленно… или это что-то другое? Не мешает же ребячливость и бессистемная увлеченность уважать, например, Алину – уж она живое доказательство, что быть «как ребенок» совсем не значит быть глупее других или эгоистичнее.
К счастью, стоило приехать в город, как разговор сам собой свернул на более приятные темы. Центральные улочки, кафе и магазины все явственнее принаряжались к пока еще не такому уж близкому Новому году, и с наконец-то выпавшим снегом играющие огоньками украшения наконец стали смотреться празднично, а не нелепо. В центральном городском музее открылась новая «путешествующая» выставка – не то, чтобы она особенно впечатляла, зато появился повод, прогуливаясь по галереям, вспоминать и рассказывать о многочисленных музеях Петербурга. Динара раньше, в основном, посещала географические и минералогические выставки, но, как она и сказала, в истории культуры разбиралась достаточно, чтобы поддерживать разговор о достопримечательностях. Свой родной город она до начала обучения покидала, лишь сопровождая родителей в редких деловых поездках, но вообще любовью к путешествиям в семье Медногорских не отличались, даже их магия была тесно связана с родными горами. Из-за этого мать Дины вообще не считала хорошей идеей переезд в Школу вместо принятого в роду домашнего обучения с приглашенными наставниками, но девочка как-то сумела переубедить родителей. Хоть она и не уточняла, но Марго почти не сомневалась, что тоже из-за Светослава. Что касается волшебства, хоть формально Маргарита с Диной и использовали одну и ту же магическую стихию, Берегиня куда большую магическую связь чувствовала с живой природой, а не с минералами. Это даже вызывало небольшую зависть, быть волшебницей драгоценных камней выглядело определенно более респектабельным, нежели каких-то растений… вообще с самого начала странным казалось получить подобные силы, магия природы подошла бы какой-нибудь застенчивой девушке с русой косой и «огородным» загаром, которая ходила бы босиком по лужайкам и болтала с цветочками вслух, а вовсе не девушке из большого города, кроме маминых домашних фикусов, раньше и дела-то с природой не имевшей! Ну ладно, с одним цветочком в жизни Маргарите все же довелось поболтать, но это ничем хорошим не закончилось! Кое-чему, благодаря общности стихий, она у Динары смогла научиться, но такие способности все же остались вспомогательными.
После музея они прошлись по магазинам вдоль главной улицы. У Марго снова мелькнула мысль заглянуть в спорт-товары и присмотреться к конькам, но сейчас это показалось неловким, и девочка отложила замысел на будущее.
Когда они возвращались, школа оказалась окутана в туманной дымке мелкого легкого снегопада, искрящегося в медовых нимбах зажигающихся вдоль дорожек фонарей. А ведьмы на озере уже не было, Маргарита то и дело с сожалением посматривала на припудренный начавшимся снегопадом лед – идти напрямик Динара отказалась наотрез, с легким смущением признавшись, что ее это пугает. Возле общежития они распрощались и Марго, слегка загипнотизированная снегопадом, решила еще прогуляться по школьной территории.
Наверное, зря, поскольку первым делом она едва избежала столкновения с Бориславом, возвращавшимся со стадиона в компании других парней из клуба ратного мастерства! Кажется, ее заметить в сгущающихся сумерках все же не успели, во всяком случае, когда Маргарита резко развернулась и поспешила подальше от школьного внутреннего двора, никто не пытался ее остановить или окликнуть.
Снег слабо светился, рассеивая сумерки, хоть луна оставалась плотно закрытой низкими тяжелыми облаками, казалось, озеро, заснеженные берега и лес вокруг все равно отражают ее невидимый серебристый свет. Последний запомнившийся снегопад был, вопреки всякой логике, в апреле – после такой же до странности теплой и бесснежной зимы, словно в попытке напоследок это компенсировать… хотя бы такой попытке.
В задумчивости Маргарита спустилась по пологому берегу и сделала несколько шагов по припудренному снежинками льду.
Что-то закономерное в этом было. Если в январе вдруг появляются цветы, что странного в апрельских снегопадах? Как напоминании, что перевернутый порядок вещей ни к чему хорошему не приведет. Пусть, овладев своей магией в достаточной мере, Марго могла уже сейчас хоть розовые кусты сквозь сугробы вырастить… просто прожили бы они после этого – недолго.
Когда под каблуком сапожка лед чересчур рыхло смялся, девочка остановилась и, оглядевшись, обнаружила, что ушла довольно уже далеко от берега. И пусть изменившаяся твердость могла быть просто от нанесенного снега…
- Эй!
Обернувшись на оклик, Маргарита с усталым раздражением увидела сквозь синеватый сумрак вышедшего на тот же пологий берег у школьной ограды Борислава. Притворяться, что не заметила теперь уже было поздно.
- Не стоит выходить на лед, – тем многозначительным тоном, которым обычно воспроизводят очевидности, посетовал он.
- Без тебя знаю! – тихо ответила Маргарита, непроизвольно отступая на шаг вслепую. Под сапогом опять рыхло захрустело и в следующий миг нога почти до колена провалилась в стремительно мокнущую яму, заставив саму девочку потерять равновесие и неловко плюхнуться на колено другой. Пытаясь высвободиться, Марго крикнула уже в полный голос. – Стой там и не смей приближаться!
Под коленями и ладонью, на которую она попыталась опереться, лед тоже уже начал проседать, а растянуться во весь рост и откатиться не удавалось, не освободив глубоко провалившуюся ногу. Или же сломав – а такая перспектива нравилась Маргарите еще меньше!
Борис, конечно же, и не подумал ее послушаться, рванувшись прямиком к середине озера. В нескольких шагах парень плюхнулся на живот и подъехал ближе уже ползком, протянув Маргарите широкие ладони… но, как она сразу и предположила, кроме дополнительных проблем это ничего не принесло. Борислав был почти вдвое тяжелее, так что и лед под ним начал проседать и без точечного давления – во все стороны побежали трещины… и уже в компании подростки ухнули под парализующе-ледяную воду.
Юбка облепила ноги, будто связав, а куртка, быстро пропитавшись водой, стала вдруг тяжелой, как настоящая броня. В первые мгновения Маргарита не могла даже шевельнуться. Борису сперва повезло больше – он вцепился в девочку одной рукой и парой гребков даже попытался вернуть их обоих на поверхность, но ледяные края крошились под пальцами, не позволяя удержаться, так что надолго его не хватило – вскоре уже сама Марго вынуждена была непослушными окоченевшими пальцами отчаянно вытягивать его к поверхности. Увы, отчаянно, но безуспешно – каким бы непослушным и тяжелым ни казалось сейчас собственное тело, а парня и вовсе будто бы в камень превратило. Будь они поближе к берегу или озеро помельче, возможность оттолкнуться ото дна внушала бы надежду, но так…
Больнее всего было не от холода. И грудь рвало от невозможности глотнуть воздуха пока не так еще сильно. Больнее всего было узнавать это чувство, этот высасывающий силы тяжелый холод, пусть озеро, в отличие от реки, и не швыряло течением о камни и коряги, узнавать эту смесь отчаяния, злости и упрямого понимания… наверное, в этот раз злости было все-таки больше.
Неужели она так символично теперь умрет… вот так? И какого черта вместе с ней сейчас должен быть какой-то упрямый дурень, которого все это вообще не касается?! Лучше бы ему просто не вмешиваться… Обессиливающая тяжесть уже добиралась до мыслей, в глазах уже окончательно потемнело, все сильнее был соблазн расслабиться, закрыть глаза и – просто позволить всему закончиться.
Если бы не Борислав, ей было бы легче выбраться изначально.
Если бы не он, теперь уже она даже не пыталась бы сопротивляться забытью…
Толчок, когда вода пришла в движение, отрезвил за мгновение до окончательного затухания. Озеро хлынуло в стороны, словно распахивая створки в грохочущих зубьях поломанного льда, прочь, с одной стороны стремительно убывая и еще быстрее опуская их обездвиженные тела на дно, а другой – вздымаясь глянцево темнеющей водяной горой. Ноги, наконец, ощутили внизу дно, но устоять в убегающей воде Маргарита, естественно, не смогла, повалившись всего на долю мгновения позже Бориса.
Правда, ее почти сразу дернули вверх, грубо схватив за ворот куртки.
- Не смей спать!
Перед глазами все плыло, лицо прямо напротив казалось зыбким размазанным пятном. Хотя одежда перестала вдруг быть тяжело сковывающей и стремительно выпивающей тепло и силы – сил этих у Марго больше уже и не осталось…
- Маргоша! – как сквозь вату долетел уже более знакомый голос. Д… Дарья?
Воротник отпустили, вместо этого подхватив под руки и буквально набросив мешком на плечи такой же смутно различимой огневки. От Даши распространялось сухое тепло, увы, вместе с чувствительностью возвращая и боль пополам с душащими рыданиями.
- Справишься? Я помогу Славику этого вытащить…
Дарья крепко обняла безвольно обвисшую Маргариту и действительно с неожиданной силой потащила в сторону школы. У самого берега появились остальные Берегини – и Елена, единственная, кто хоть отчасти сумел вернуть Маргариту к реальности. Во всяком случае рыдания теперь ее трясли уже не столько от боли, сколько от бессильной злости…
Прошло меньше года! Меньше года назад она по глупости свалилась в небольшую речку вересковского лесопарка, а неизвестный юноша, бросившись ей на помощь, ударился о камень головой и едва сам не утонул… и, как они посчитали, из-за этого потерял память. Теперь дурацкая выходка Бориса казалась не просто глупостью, а злой насмешкой над всем, над собственной памятью о той встрече… над тем, что теперь у Маргариты даже не получилось выбраться и вытащить кого-то еще самостоятельно! А даже такой болван, как Борислав, не должен был подвергаться опасности по ее вине, в ее ответственности! Это было бы уже слишком…
Как бы ни использовали свою магию Даша и Елена, на этот раз ей даже не понадобилась горячая ванна, чтобы обрести над телом полный контроль, физической боли уже совершенно не чувствуя… только отчего-то состояние общей паршивости это скорее усилило, чем наоборот. Светослав и девочки привели их в ближайшее общежитие, Ева суетилась, уговаривая Бориса выпить наскоро приготовленного чая, а Марго так и рыдала, судорожно обнимая уже не Дарью, а Елену, все восстановленные силы выплеснув в эту горькую злобу! Уж лучше бы была физическая боль! Уж лучше бы потерять сознание на несколько часов, лучше бы еще какое-то время было тяжело даже думать… потому что неизбежные мысли были невыносимы.
Она… тогда… теперь…
Непонятно, сколько именно времени прошло, прежде чем удалось совладать с собой и выровнять дыхание, чтобы отмахнуться от попытки девочек и ей тоже вручить горячую чашку и с яростью поднять глаза на Борислава.
- Какого дьявола ты туда полез?! Принципиально делать обратное тому, что тебе говорят?
- Ей, он вообще-то пытался помочь! – возмутилась Евгения.
- Если бы пытался, то позвал бы кого-нибудь… не абсолютно бесполезного! Кого-то, кто магически связан с воздухом или водой, кто, хотя бы, весит поменьше быка и не доломает и без того поврежденный лед окончательно! А твой друг, кажется, решил, что я похожа на Дикаприо и мне тонуть в одиночку будет слишком скучно! Я, скорее всего, выбралась бы сама, а его «помощь» и вовсе привела только к тому, что нужно стало спасать его самого!
- Я…
- Спокойно. Маргоша слишком много общается теперь с этой вашей Динарой, а прямо вижу их полное взаимопонимание! – Ева негодующе надулась. – «Скорее всего»! На Колю ты в подобном случае бочку не катила!..
Да над ней нарочно решили поиздеваться?
- И остаток жизни теперь буду об этом сожалеть! Может, с ним ничего не случилось бы, если бы я сразу убедила его не лезть, куда не следует! Может… Может… Коля или нет, а я больше никому и никогда не позволю подвергаться глупому риску из-за меня! Даже такому бесполезному и навязчивому болвану!
- Да ты… ты… С чего ты вообще лезешь со своей «ответственностью» к другим? Все поступают, как считают нужным! А говоря о болванах – так это ты даже с болванчиком ужиться не смогла, даже гомункул твоих попыток все контролировать не вынес, потому что ты сама не знала, чего хотела! Теперь еще и за людей думать пытаешься?
- Ева! – в отчаянии дергая чародейку за руки, шипела Вика, но на нее никто не обратил внимания.
- Почему не попытаться, если сами они не думают! Сама-то ты чем занята? Думаешь, я не догадалась, откуда у этого типа такая обо мне осведомленность и чьи все эти дурацкие планы, как именно меня донимать?! Еще посмотреть, кто тут за него думает! Даже знать не хочу, зачем это тебе нужно!
- А может, это тебе нужно? Например, перестать быть такой упрямой стервой и признать, что не у тебя одной в мире есть чувства! Думаешь, ты единственная, кто в жизни терял кого-то из близких, так, что теперь Земля вертится вокруг твоего траура? Ты… да ты могла бы возродить Николая из любого сорняка, если бы тебе это было нужно, но он же гораздо удобнее вечным мертвым героем! Можно не вспоминать, как все было, не вспоминать, что ты уже с ним фактически рассталась тогда…
- Замолчи! Я… я никому ничего не навязываю! – отрубила Марго. Кому какое дело было до ее чувств… ну, кроме Елены разве что. – Просто перестань уже лезть ко мне! Мне не нужны фазаньи пляски вокруг для понимания, что жизнь продолжается, я это понимаю и без вас! А ты! – она резко повернулась к Бориславу. – Просто держись от меня подальше! Хватит с меня самопровозглашенных героев!
Нервно взмахнув рукой, Берегиня Земли едва не опрокинула на Борислава еще не успевшую опустеть чашку с чаем, парень в последний момент успел подхватить.
- Да не стоит. Я тебя понял, – с натянутой улыбкой заверил он. Хорошо бы, если так…
Оглядевшись, Маргарита увидела молча наблюдающую за представлением Марину. Идентифицировать расплывчатый силуэт с озера особого труда не составило.
- Спасибо, – устало выдохнула Марго, встретившись взглядом. Морская волшебница кивнула.
- Лучше Дарью поблагодари, это она почувствовала, что с тобой что-то случилось и передала остальным вашим… Я, как и Славик, просто рядом с ней оказались в тот момент. А вытащить вас оттуда они и сами бы смогли, да и свой водный маг у вас в компании есть.
Ева шмыгнула носом.
- Не настолько крутой водный маг! – сипловато возразила она. – Наверное, просто в доступе у амулетов не нашлось в прошлом году волшебника получше. Если я, получается, и не волшебник вовсе…
- Да что ты говоришь! – возмущенно подала голос Алина. – Ты слышала…
- Все я слышала! И видела! И… – Ева потерла лицо тыльной стороной кулачка. – Все больше убеждаюсь, что одни мои способности вечно слишком слабые, а от других постоянно только неприятности! А послушать Марго, так и не только от способностей, вообще от меня! Все, что бы я ни делала – не то или не так.
- Я сказала вовсе не это!
Словно бы это не как раз Еве потребовалось зачем-то вспоминать, да еще в подобном тоне, Колю… и все, с ним произошедшее!
- Никто не считает, что ты в чем-то виновата, то есть, если я попросил помочь! – поспешно вставил Борислав, опасливо косясь на Маргариту. – Ты же просто из доброты согласилась… и тем более не виновата в том, что все так получилось.
Евгения снова шмыгнула носом.
- Я пойду в наш корпус! – Маргарита резко встала. Пусть уж эти двое сами между собой разбираются – и так с самого начала непонятно было, зачем было втягивать ее. Елена поспешно вскочила вместе с ней, хотя помощь уже и не требовалась… физически, по крайней мере. Хотя, может быть, спокойнее станет, если побыть вместе только с Еленой?
Выглянув на лестницу, Маргарита едва не столкнулась с ведьмой Исидорой, демонстративно вставшей на пути, скрестив руки. На улицу в последний момент юркнула все же успев попасться на глаза Сорокина.
- Ты что, идиотка? – с вызовом нервно спросила Морозова. – Какой бес тебя понес на это озеро в подобную… недозиму? Я видела днем, как ты глазеешь… И я, чтоб ты знала, могу хоть в июне на люду удержаться, эти чары поддерживаются, только когда я рядом. Неужели непонятно, что в жалкие пару градусов мороза, само озеро за несколько дней не промерзнет?!
- Не нужно теперь уже беспокоиться, – вместо опешившей Марго, ответила Елена. Исидора демонстративно вздернула подбородок и хмыкнула.
- Мне до волшебников дела нет, но не хватало еще, чтобы и с этим к нам цеплялись! Для вас на стадионе каток есть, если что…
- Почему это только «для нас»?
- Потому что мне нужно больше пространства и чистого воздуха. Поэтому и нечего за мной ходить! – развернувшись, колдунья с недовольным видом направилась к выходу. Хлопнула дверь.
- Я же говорила, они вовсе не такие и плохие! – робко улыбнувшись, заметила Елена.
- Можно подумать, ты много о них знаешь! – тут же возразили из-за спины. Обернувшись, девочки увидели зачем-то догнавших их Марину и Дашу, собственно, морской волшебнице последняя реплика и принадлежала. – Не удивлюсь, если она нарочно подстроила тебе ловушку!
- Это еще зачем? – Маргарите колдунья тоже по-прежнему совсем не нравилась, но не настолько они серьезно и конфликтовали, чтобы предполагать подобное. Марина пожала плечами.
- Потому что ты за ней «следила». Потому что не хочет, чтобы кто-то еще совался на озеро, как она и сказала. Или до сих пор помнит, что ты спорила с ней в столовой. Или они опять чего-то затеяли… Что угодно!
- Сама-то ты, можно подумать, хорошо знаешь! – оскорбилась Елена.
- Я… я всех троих знала еще до поступления в Школу и, можете не сомневаться, они способны на любую гадость. Это не принято обсуждать… – Марина понизала голос, невольно оглядываясь. – Но именно они ответственны за переворот в морском царстве и едва не случившийся конец света, когда высвободилась вся сила Океана.
- Какое ты отношение имеешь к морскому царству? Мы думали, ты жила в горах с лебедиными девами…
- Жила. В основном, – тут же растеряв большую часть своей уверенности, уклончиво ответила Марина. – Кроме того, лебединки и к морю регулярно прилетают, они спасли меня как раз у побережья… Не важно! Просто хочу, чтобы вы имели в виду – с этой колдовской бандой надо быть осторожными.
Маргарита все еще была слишком благодарна Марине за спасение и чувствовала себя слишком неловко, чтобы напомнить о ее собственной неосторожности осенью… пожалуй, ставшей еще большей опасностью. Похоже, в том происшествии тоже их новая знакомая винила ведьм, но не могла этого доказать, поэтому, видимо, и не говорила напрямую.
- Или у тебя просто предубеждения против колдовского искусства! – едва слышно, так, что даже стоявшая совсем рядом Марго едва сумела уловить, пробормотала себе под нос Елена. – Или против ведьм вообще.
- У меня не предубеждения! – поджав полноватые губы, Марина мотнула головой. – А жизненный опыт.